Текст книги "Холодный как мрамор"
Автор книги: Зои Аарсен
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
Миша взвыла на переднем сиденье:
– Как, черт возьми, мы заставим Вайолет снова сыграть с нами в эту игру? МакКенна и Трей не могут приближаться к ней ближе чем на тридцать метров.
Это была правда. Родители Вайолет добились судебного ордера против нас обоих еще в ноябре – что было несколько жестоко, поскольку нас с Треем отправили в школы вдалеке от Уиллоу.
Генри выглядел полным надежд.
– Мы найдем выход, ребята. Не сегодня – рождественский сочельник все-таки. Не будем сегодня ее куда-либо заманивать. Но теперь у нас есть ответ!
Он был прав. У нас было много больше ответов, чем утром, когда я только вышла из дома. Сложно было оставаться воодушевленной, когда предстояло еще столько всего сделать перед моим возвращением в Шеридан, – но за день мы сделали больше, чем я ожидала. Наблюдая агонию Дженни, легко было упустить из виду, что именно она посоветовала нам сделать – а это, между прочим, казалось невозможным выполнить.
– Что она сказала про пять сестер? У кого это пять сестер? Я думала, Вайолет была единственным ребенком в семье, – пробормотала Миша.
– Дженни упомянула об этом так, словно у Вайолет было пять мертвых сестер, – сказала я, пытаясь вспомнить, что именно сообщила мне Дженни об источнике силы Вайолет. Им были ее мертвые сестры – и, вероятно, Дженни была источником моей силы. Впрочем, мне еще предстояло понять, в чем же заключается эта «сила».
– Это звучит довольно мрачно, не так ли? Пять мертвых сестер?
– Не имеет значения, – отрезал Трей. – Мы лишь должны сыграть с Вайолет в игру и предсказать ее смерть – тогда покончим с этим.
– Знаете что, ребята? Не злитесь на меня, но утром я сказала маме, что мы с Мишей едем за подарками на Рождество. Будет не очень хорошо, если вернусь домой с пустыми руками, – вдруг вспомнила я, ради чего отпросилась у мамы на весь день.
До сих пор я не думала об этом – но моя мама рассердится и наверняка что-то заподозрит, если поймет, что я солгала ей.
– Твоей маме понравится «Мерседес» S-класса? – пошутил Генри. – Не уверен, что захочу видеть эту машину снова после произошедшего.
Мы все улыбнулись, благодарные Генри за минутку юмора.
– Расскажу отцу, как следовал за призраком по шоссе 32, уверен, он поймет.
– Серьезно, – настаивала я. – Может, подкинем Мишу до дома, чтобы она зажгла свечу, а затем заедем в «Хеннесси», чтобы я купила флакон духов или что-то в этом роде?
Всю оставшуюся поездку машину наполнял чарующий голос Бинга Кросби, певшего «Серебряные колокольчики, серебряные колокольчики, в городе Рождество…». Мы проехали через контрольно-пропускной пункт в закрытый жилой комплекс Миши, по-праздничному украшенный лампочками. Генри показал охраннику водительское удостоверение и высадил Мишу перед ее домом.
– Позвони или напиши мне через час, чтобы я знала, что с тобой все в порядке, – попросила я.
Миша вышла из машины со свечой в руках, намереваясь четко следовать инструкции Кирстен. Генри включил режим холостого хода, пока мы смотрели, как Миша заходит в дом. Мне было интересно, вижу ли я ее живой в последний раз, – однако, если я верно поняла слова Дженни, в эту ночь кто-то уже умер вместо Миши. Я была уверена, что через час услышу ее голос.
Все парковочные места у аптеки[7]7
Drugstore – аптека, где продают лекарства, косметику, кофе, журналы и т. д. (Прим. переводчика.)
[Закрыть] были заняты, несмотря на то, что был поздний вечер кануна Рождества. По будням в нашем городе мало какие магазины работали после восьми вечера, но в «Хеннесси» аптека была круглосуточной.
– Я останусь в машине, – сказал Трей, пока Генри парковался. – Не хочу, чтобы до моей мамы дошли слухи о том, что я ездил за покупками, хотя должен был сидеть дома под замком.
Генри проводил меня под предлогом того, чтобы купить апельсиновый сок для своей мамы, но я догадывалась, что им двигало нежелание оставаться в машине наедине с Треем. У Генри вероятно, было так же много вопросов к Трею, как и у меня, – но он был достаточно добр, чтобы не вспоминать об этом в течение всего дня.
Оказавшись внутри, мы разошлись по своим делам, я сразу пошла в отдел косметики, не имея понятия, что подарить маме. Она не особо увлекалась косметикой, считала удовольствием увлажняющий крем без запаха. Мое внимание привлек набор подушек для ног с эффектом памяти. Когда я потянулась к ним, чтобы узнать цену, вздрогнула, услышав сквозь рождественскую песню, играющую по встроенной акустической системе магазина, женский голос, доносившийся из другого конца отдела:
– Да, мы должны были вылететь еще вчера, но мою маму положили в больницу, так что мы перенесли поездку на февраль.
Голос продолжил после некоторой паузы:
– Ей уже гораздо лучше. Это был просто грипп, но отец хотел, чтобы она осталась в больнице, так как у нас дома сквозняки. В общем, это отстой, что нам пришлось отложить поездку, но Сент-Бартс никуда не денется. Хорошая новость в том, что мои родители едут в Нью-Йорк на Новый год. Да. В один из отелей сети «Мандарин Ориентал». Ну, ты понимаешь, что это значит…
Я очень медленно повернула голову в сторону, откуда слышался голос. Я знала, что он принадлежит Вайолет Симмонс, но мой желудок скрутило от волнения, когда я увидела ее перед стендом лаков для ногтей с телефоном, прижатым к уху. Вайолет была одета в алое шерстяное пальто и берет цвета слоновой кости, ее темные волосы были чуть ниже подбородка: она сделала модную стрижку каре. Она совершенно не замечала моего присутствия, разговаривая по телефону.
– Да ты же знаешь об этом, – продолжила Вайолет, бездумно поднимая флакон с нежно-розовым лаком и рассматривая его. Я не могла не заметить, что ее ногти выглядели так, будто были обгрызены по краям, а с обеих сторон ее большого пальца были кровавые ссадины. В начале учебного года у Вайолет всегда был идеальный маникюр; не помню, чтобы она грызла ногти, когда мы еще учились вместе.
– Тебе нужно поскорей выздороветь, чтобы быть там на следующей неделе! Брату Пита только что исполнился двадцать один год, так что он думает, что сможет принести алкоголь. Это будет бомба.
Вайолет остановилась и прислушалась, прежде чем добавить:
– Ну, я уверена, она объявится. Я имею в виду… это же проблемы мирового масштаба, не так ли? Одно дело, когда тебя бросили, но другое – когда вся полиция разыскивает тебя в канун Рождества.
Я находилась между отчаянным желанием услышать больше из ее разговора и необходимостью ускользнуть незамеченной. Технически, хотя в этом не было моей вины, я нарушила запретительный судебный приказ, вынесенный судьей Робертсом. Несмотря на опасность, что Вайолет меня заметит, я не могла удержаться и послушала разговор еще несколько секунд – мне стало интересно узнать о ней больше после встречи с призраком Дженни. Пять сестер… Что это могло значить? Если у Вайолет есть сестры, почему она никогда о них не упоминала? И почему я не заметила никаких признаков их существования, когда побывала в ее доме?
Едва я аккуратно положила набор подушек обратно на полку, чтобы ускользнуть и найти Генри, как заметила его в конце отдела – несомненно, он искал меня. Я предупреждающе покачала головой, но было уже слишком поздно.
Вайолет заметила Генри и проследила за его взглядом туда, где я стояла.
– Трейси, я тебе перезвоню, – сказала она и сбросила звонок. – Вот это неожиданность. Ну, с Рождеством. Вы теперь вместе?
Генри ответил:
– Мы просто друзья.
Я развернулась, чтобы уйти, зная, что ничего хорошего из общения с ней, тем более в людном месте, не выйдет. Мы собирались каким-то образом заставить ее сыграть в игру «Легкий как перышко, холодный как мрамор» – разборка в аптеке в канун Рождества не упростила бы нам задачу.
Вайолет спокойно сказала Генри:
– Соболезную твоей утрате. У меня не было возможности сказать тебе об этом на поминках по Оливии, но она была замечательным человеком. Была очень дружелюбна ко мне, когда я только переехала в Уиллоу.
Зеленые глаза Генри потускнели, когда он услышал слова Вайолет. Очевидно, она не догадывалась, что Генри знал о ее виновности в смерти Оливии и был также полон решимости добиться справедливости, как и я стремилась не допустить, чтобы Вайолет убила больше людей. У нее действительно хватило наглости сделать такой жест прямо передо мной – а ведь осенью она практически призналась мне в том, что сделала. Я надеялась, что у Генри хватит ума не сцепиться с ней, но, увидев, как он нахмурил брови, обдумывая ответ, прошла мимо Вайолет и схватила его за руку, чтобы проводить к кассе.
– Это очень мило с твоей стороны, Вайолет, – сказала я, изо всех сил стараясь быть искренней.
Я повела за собой Генри.
– Идем.
Он со злостью посмотрел на Вайолет через плечо, следуя за мной по проходу, пока не поднял подушки для ног, которые, как он видел, я держала в руках у полки.
– Ты их хотела купить? – спросил он меня, вспомнив, что в первую очередь мы пришли в магазин за подарком для моей мамы.
Я кивнула в ответ, повернувшись спиной к Вайолет, когда она спросила:
– Как Миша?
В ее голосе не было горечи, намекающей, что к тому времени Миша должна была быть мертва, – но я знала, что она спрашивает именно поэтому. Вайолет вела себя так же вежливо и мило, как и в начале учебного года, будто и вправду беспокоилась о благополучии Миши.
– Она прекрасно себя чувствует, – бодро ответила я, скрывая, что Миша, вероятно, зажигала семидневную свечу и даже не позволяла себе пить воду, боясь подавиться.
Мы встали в очередь, и когда кассир дал мне сдачу с двадцатидолларовой купюры, я заметила Вайолет, подходящую к кассовой зоне вместе с отцом.
Голоса в моей голове пробудились, но я дала им команду остановиться Мне удалось заглушить их до тихого ропота, пока я благодарила кассира. «Глаза, глаза», – казалось, твердили голоса. Я знала, что все, что они пытались передать, должно было быть важным, но просто не хотела слышать их в тот момент. И все же я невольно оглянулась через плечо, чтобы еще раз увидеть мистера Симмонса.
Они с матерью Вайолет присутствовали осенью на всех моих судебных слушаниях, и я тогда еще отметила невероятную харизму мистера Симмонса и необычайную красоту его жены. Никто из них не выглядел, как остальные родители в городе. Мать Миши занималась пилатесом и делала инъекции ботокса в лоб. У матери Кэндис всегда был безупречный загар, и она носила джинсы скинни.
А родители Вайолет походили на голливудских звезд. У ее отца были широкие плечи, квадратная челюсть и немного поседевшие волоски на висках, придававшие ему утонченность, мистер Симмонс был достаточно стройным, чтобы предположить, что он мог бы участвовать в триатлоне, если бы захотел. В темно-сером пальто из шерсти и кашемира с кожаными перчатками для вождения, которые он держал в одной руке, мистер Симмонс походил больше на иностранного премьер-министра, чем на отца семейства из пригорода в Висконсине, занимавшего очередь в аптеке, чтобы купить рулон упаковочной бумаги и жидкость для полоскания рта. На долю секунды мистер Симмонс встретился со мной глазами – и узнал меня, как же иначе? Но если мистер Симмонс и рассердился, увидев меня в «Хеннесси», то это не было заметно по выражению его лица.
– Пойдем, – сказал Генри, потянув меня к выходу.
У Симмонсов был запретительный судебный приказ против меня, а я определенно стояла меньше чем в тридцати метрах от Вайолет.
– Тихо и незаметно. Давай просто уйдем.
Когда мы вернулись в машину на парковке, было странно снова садиться на заднее сиденье машины с Треем и оставлять Генри одного спереди – будто он был нашим водителем, – так что я села вперед.
– Видели, кто вошел туда? – спросил Трей.
– Ага, принцесса смерти и ее отец. – буркнул Генри, поворачивая ключ в замке зажигания.
– Жаль, у меня телефона с собой не было, чтобы предупредить вас, ребята, – сказал Трей. – Я немного беспокоился, не обернется ли дело скверно.
Когда мы выезжали с парковки, мистер Симмонс и Вайолет вышли из магазина. Я наблюдала в боковое зеркало, как они шли по парковке, пока Генри двигался к Стейт-стрит, и задавалась вопросом: как Вайолет спит по ночам, зная, что сделала и продолжает делать с невинными людьми. В тот день, когда Трей, Миша и я обвинили ее в смерти Оливии и Кэндис, она казалась крайне возмущенной этим и настаивала, что смерти произошли не по ее вине. Теперь же Вайолет, казалось, совсем не обращала внимания на трагедии, практически провоцируя меня поправлять ее в извинениях перед Генри. Что изменилось? Убедила ли себя Вайолет в собственной невиновности? Неужели она думала, что я забыла, как она призналась в своей причастности к гибели подруг?
Я вспомнила об ее обкусанных ногтях и подумала, не было ли новое вежливое поведение Вайолет прикрытием. Может быть, она изображала хорошую мину, пытаясь убедить себя, что достаточно сильна, чтобы делать требуемое духами – хотя, возможно, боялась их, как и мы. Мне стало интересно, подходил ли кто-нибудь в Лейк-Форест так близко к разгадке, как мы. Эта мысль вновь заставила меня задуматься, кто же прислал лунный календарь Ричмондам. Вайолет не так хорошо прятала следы, как она думала, – и, возможно, не была бессердечной злодейкой, как того требовала ситуация.
– Вы только послушайте, – обратилась я к Трею и Генри. – Я подслушала телефонный разговор Вайолет с Трейси. Думаю, ее родители собираются в Чикаго на Новый год, поэтому Вайолет планирует устроить грандиозную вечеринку в своем доме.
– Прекрасная возможность предсказать больше смертей, – проворчал Трей.
– Да, но затем она сказала что-то про Стефани де Мило. Вы ведь знаете, что она пропала, да? – спросила я, когда Генри затормозил. Две полицейские машины мчались по перекрестку Стейт-стрит и Висконсин-авеню, подрезав нас. Сирена гудела, и мигали огни. В этот момент у меня снова начало раздражающе покалывать кожу головы. Почему не покалывало в «Хеннесси», почему голоса не предупредили меня о приближении Вайолет? Кирстен не объяснила мне причины этих покалываний. Полицейские машины направились в сторону фермы де Мило – внезапно все встало на свои места.
Все.
– Стефани де Мило? – спросил Трей с заднего сиденья. Его голос казался мне отдаленным, пока я следила за полицейскими машинами. Да, Стефани и Вайолет были подругами. Совершенно логично: Вайолет знала, что Миша еще не умерла, потому что в этом месяце Вайолет избрала другую жертву – раз уж Миша была следующей, по словам Дженни, и технически всегда будет следующей в очереди на смерть, пока проклятье продолжает обходить ее каждый месяц.
Вайолет, разговаривая по телефону с Трейси, не казалась обеспокоенной тем, что Стефани пропала. Честно говоря, я забыла, как выглядит Стефани, так как особо и не знала ее. Но для нашего городка пропажа ребенка более чем на день была, несомненно, странной. Теперь же, когда полиция была на пути к владениям семьи Стефани и кожу моей головы покрыли мурашки, у меня появилось подозрение, что Стефани не пропала.
Стефани, вероятнее всего, была мертва.
– Эй, парни? – сказала я. – Послушайте, что скажу. Что, если проклятье пропустило Мишу в прошлом месяце, так как монахини молились за нее розарием, а Вайолет не принесла жертву, потому что думала, что Миша – уже завершенное дело? И поэтому она не приносила жертв…
Кожа головы продолжала покалывать – казалось, я обожгусь, если прикоснусь к ней. Все элементы истории выстроились в голове, как в созвездии отдельные точки образовывают фигуру. Даже обкусанные ногти Вайолет – не начала ли она их грызть из-за страха?
– Ее мать приболела – настолько, что семье пришлось отменить отпуск на Сен-Бартс? Затем она сделала предсказание Стефани, а теперь Стефани пропала?
Генри повернул налево на Мэйпл-роуд и улыбнулся мне.
– Я бы сказал, звучит как очень правдоподобная теория. Может быть, даже слишком правдоподобная. Я в том смысле, что уже поздно. Нам следует быть осторожными, чтобы не преувеличивать.
Трей усмехнулся на заднем сиденье:
– А разве это не ты был пару часов назад вместе с нами, когда МакКенна допрашивала призрака? Она не из тех, кто преувеличивает.
Я сползла вниз на переднем кресле, сильно сжимая губы, и пожалела о том, что поделилась своей теорией. Для меня все стало очевидным. Мое сердце сильно билось. Я решила записать все это в заметки на телефоне, чтобы не забыть, как складывался пазл. Меня огорчало то, что Трей и Генри не были такими же воодушевленными, как и я.
После минуты пребывания в задумчивости Генри добавил:
– То, о чем ты говоришь, звучит логично.
Он посмотрел в мою сторону и спросил:
– Ты в порядке?
Если честно, я чувствовала жар, переходящий в пот. Это было самое острое ощущение покалывания кожи, которое мне довелось испытать на данный момент, – но оно убеждало меня в том, что я иду по верному пути.
Хотя Трей был на моей стороне, его тон меня немного беспокоил. Если Генри собирался участвовать в нашей миссии, то враждебность Трея к Генри только замедлит дело. Мы повернули на Марта-роуд, и я поняла, что мы не продумали наши следующие шаги.
Улица выглядела по-волшебному красиво – наполненная той спокойной и уютной атмосферой, которая свойственна жилым кварталам во время праздников. Светящиеся фигуры Санты, олененка Рудольфа, снеговика Фрости украшали заснеженные крыши домов, а семья Блюменталь, живущая через дорогу, установила огромный фанерный дрейдл[8]8
Четырехгранный волчок, с которым, согласно традиции, дети играют во время еврейского праздника Ханука. (Прим. ред.)
[Закрыть] и пластиковую менору[9]9
Подсвечник на семь свечей. Является одним из древнейших символов иудаизма и еврейских религиозных атрибутов. (Прим. ред.)
[Закрыть] во дворе своего дома. Деревья, украшенные огнями и гирляндами, виднелись сквозь передние окна дома.
– Итак, что будем делать дальше? – спросила я, интересуясь, насколько серьезно Генри был настроен довести дело до конца.
– Ничего не планируй на послезавтра, и мы разберемся, как, где и когда заставим Вайолет сыграть с нами, – сказал Генри.
Трей съязвил с заднего сиденья:
– Да уж.
Он подшучивал над подходом Генри, как будто любой из нас легко мог убедить Вайолет сделать все что угодно. Трей вышел из машины и отстегнул мой ремень.
– Спасибо, что поехал с нами сегодня, – сказала я Генри. – И за то, что подвез нас, но больше за то, что присоединился. Даже не знаю, что ты думаешь после всего того, что произошло сегодня.
– Я думаю, – ответил Генри и сделал паузу, прежде чем продолжить, – что моей сестре повезло иметь такую подругу. Никогда еще не встречал такого храброго человека, как ты.
Я знала наверняка, что Трей ждет меня около машины, но не хотела ускорять происходящее.
– Не уверена насчет того, что я храбрая, – заметила я, – возможно, просто отчаянная.
– Нет, ты храбрая. У меня есть кое-что для тебя от моих родителей. Надеюсь, тебе не покажется странным, что они приготовили для тебя подарок. – Он протянул руку к бардачку и достал оттуда небольшую коробку, обернутую сверкающей золотой бумагой и обвязанную толстой лентой.
Я была так польщена тем, что Ричмонды приготовили для меня подарок, что не знала, что и сказать.
– Ты не должен был мне ничего дарить! Это так мило с твоей стороны.
Мне не приходило в голову купить ему подарок. Я думала, что после смерти Оливии мы больше никогда не увидимся. Хотя его родители присутствовали на моих судебных слушаниях в ноябре, сам Генри не появлялся в суде округа Шавано.
– Ну, я все же это сделал. Мы сделали, – исправился Генри. – Это то, что мама обычно дарила Оливии на Рождество. Одна из ее любимых вещей.
– Ой, правда… Ух ты, я даже не знаю, что сказать.
Глянув в окно, я заметила, что Трей немного отошел от машины и нетерпеливо ходил туда-сюда по снегу. Свет в его доме горел только на кухне – значит, никто из членов семьи еще не вернулся.
Генри глубоко вдохнул и моргнул, чтобы убрать слезы, навернувшиеся на глаза.
– Мои родители должны были верить во что-то, им было тяжело поверить, что Оливия умерла в случайной автокатастрофе, как и в случайность гибели Кэндис всего-то через нескольких недель после первой трагедии. Поэтому – что бы вы с Треем ни делали в ноябре – мои родители всегда верили, что вы пытались отомстить за смерть Оливии. Думаю, они были благодарны. – Генри скользнул взглядом по моему дому, прежде чем добавить с большей уверенностью: – Да. Мы благодарны.
Ни за что бы не подумала, что родители Оливии, уважаемые члены нашего сообщества, поддерживают то, чего мы пытались достичь с Треем. Мнение Генри не должно было иметь для меня значения. Любая возможность романтических отношений, когда-либо существовавшая между нами, была уже в прошлом. И все же – даже если это было просто потому, что я восхищалась Оливией, когда та была жива, – мнение ее брата обо мне имело значение.
– Что ты думаешь?
– Я думаю… тебе надо отдохнуть, так как нам нужно будет еще сыграть в игру, – сказал Генри.
Когда я вышла из машины, то заметила движение в окне гостиной моего дома. Мама махала мне рукой. К счастью, Трей предугадал, что чем дальше «Мерседес» будет стоять от нашего дома, тем вероятнее, что мама выглянет в окно. Трей медленно подошел к воротам нашего гаража, откуда его нельзя было увидеть.
Генри отъехал от моего дома, а мама исчезла из окна – наверное, предполагая, что я зайду в здание через пару секунд.
Вместо этого я подбежала к Трею, и он притянул меня к себе.
– Увижу ли я тебя еще, пока мы дома? – спросил он, крепко обхватив меня руками, как будто не желая отпускать.
Сердцем я чувствовала, что хочу раствориться в его объятьях, но предупреждение Кирстен охладило мой пыл. Я была насторожена – будто вокруг меня кружит шершень – и беспокоилась, заметит ли он, как я была напряжена в его объятиях.
– Извини, – прошептала я. – я думала, все это закончилось, думала, у нас будет больше времени спланировать… – Я замялась.
Фантазии, которые были у меня в Шеридане – найти способ быть вместе, когда Трею исполнится восемнадцать и его отпустят летом из Северного Резерва, – теперь казались наивными. Я представляла, как мы оба переедем во Флориду, ближе к моему отцу, где я смогу закончить школу в Тампе, а Трей найдет работу в автосервисе. Я почувствовала облегчение, что никогда не делилась с ним этими мыслями – хотя бы потому, что наши телефонные разговоры отслеживались. Если он намеренно меня обманывал, позволяя слепо ему верить, это подтвердило бы, что он хорошо выполняет свою работу.
Дым потянулся в сторону Трея, когда Кирстен задула свечу, – но Дженни не велела мне его опасаться, а он ведь участвовал в истории с деревом во дворе, которую она пересказала. Я уткнулась носом в шею Трея, вдыхая его запах, не зная, чему верить. Не могло быть и речи о том, чтобы просто спросить у него, почему Кирстен настоятельно рекомендовала не доверять ему и было ли что-нибудь, что он от меня скрывал. Если и было что-то, что Трей ненавидел, так это когда люди его недооценивали. Он спорил с учителями в школе еще в начальных классах, и как только убеждался, что имеет дело с врагом, не мог изменить свое мнение. Я не знала, что могло бы быть хуже: Трей, работающий с Вайолет и покрывающий ее убийства, или ошибочные обвинения, из-за которых он мог отвернуться от меня.
– Я правда надеялся, что мы побудем вдвоем сегодня, – сказал он, его голос был полон тоски – Мне нужно многое тебе рассказать.
Мы поцеловались. Как только я почувствовала прикосновение его губ, то поняла, что мы рискуем увлечься и попасться маме. Нужно было попасть домой прежде, чем она выйдет и узнает, что меня задержало. Какую бы угрозу Трей ни представлял для меня – пока он меня целовал, мне было все равно. Все время, пока я была в Шеридане, страдая от жестоких надзирателей и неприятных комментариев других учеников, меня поддерживала надежда на воссоединение с Треем. Если он меня действительно обманывал, то сейчас я была в огромной опасности. Однако всякий раз, когда Трей напоминал мне, что я особенная, я была готова отбросить все сомнения относительно его намерений.
Я мягко оттолкнула его, смутно понимая, что прошла как минимум минута или две, как уехал Генри.
– Мне нужно идти, – напомнила я Трею. – А то мама поймет, что ты был здесь.
– Я знаю, – ответил он, нажимая пальцем на изгиб моей верхней губы. – Завтра, любым способом.
– Завтра, – подтвердила я, хотя и не понимала, как мы обойдем запрет на выход из дома, чтобы встретиться.
Я вышла на тропинку, ведущую ко входной двери, и услышала, как Трей позвал меня:
– МакКенна.
Он стоял на прежнем месте.
– Если ты права насчет того, что Стефани де Мило умрет сегодня ночью, значит, Вайолет все еще отстает на месяц. Если, конечно, она не убила какого-нибудь незнакомца в другом городе или что-то в этом роде.
Аргументы Трея были весомыми, и я размышляла над его словами, даже когда вошла в дом и расшнуровывала зимнюю обувь. Дженни сказала, что жертв было трое – один в процессе. Когда я подслушала Вайолет, та разговаривала с Трейси Хартфорд и упоминала что-то о том, что желает Трейси скорейшего выздоровления и надеется увидеть ее на новогодней вечеринке. Это означало, что Трейси была больна – это далеко от смерти, но все же… Могла ли Вайолет быть настолько отчаянной, чтобы убить близких подруг?
– Надеюсь, ты повеселилась, – сказала мама, стоя у прохода в кухню и смотря прямо на меня. По телевизору шел рождественский фильм; мамин щенок, Мод, лежала на диване, свернувшись клубочком, гирлянда на елке мягко переливалась огнями.
Я держала пакет из «Хеннесси» за спиной, пока снимала куртку.
– Да, я хорошо провела время, хотя снег и нарушил наши планы. Миша пыталась найти набор помад для сестры, но он был уже везде распродан, и нам пришлось объехать три торговых центра.
Ложь легко слетала с моих губ, и я чувствовала себя ужасно. Я раньше никогда не лгала маме – вплоть до начала этого учебного года.
– Потом было тяжело возвращаться домой по заснеженным дорогам.
Я побежала через коридор в спальню, чтобы закинуть туда подарок, а затем присоединилась к маме на кухне, где обнаружила, что она оставила мне ужин. Мама подготовила небольшой праздничный стол из моих любимых блюд: жареного цыпленка с картофельным пюре и чесноком, разрезанных пополам булочек и запеченной моркови. У нас обычно не было особенных блюд в рождественский сочельник, поэтому я почувствовала вину за все неприятности, через которые мама прошла из-за меня, – хотя вид и запах такого количества еды вызывали тошноту после того, что я увидела двумя часами ранее.
– Спасибо за то, что оставила мне ужин, – я поцеловала маму в щеку, чего не делала уж не помню насколько давно.
Желание рассказать ей о том, что я видела Дженни на шоссе 32 походило на воздушный шар, который вот-вот лопнет. Я не могла сбросить на маму такую бомбу: это расстроило бы ее и к тому же дало бы вескую причину отправить меня в психушку.
– Я ужасно хочу есть.
– Машина, подъехавшая к дому, была похожа на «Мерседес» Рэнди Ричмонда, – сказала мама, присаживаясь напротив меня.
Не было смысла лгать о Генри: она видела машину собственными глазами.
– Да, Генри нас подвез. Миша не сказала мне, что пригласила его.
Мама слегка приподняла бровь, но ни слова не произнесла, намекая на то, что Генри сопровождал нас не только ради праздничных покупок.
– Это не то, о чем ты подумала, – заверила я ее. – Он просто скучает по своей сестре и хотел пообщаться. Вот и все.
– Как скажешь, – сказала мама, но я заметила, что кончики ее губ поднялись в улыбке.
– Это не было бы самой большой проблемой, если бы он оказался в тебя влюблен, не так ли? Ведь он правда сексуальный.
– Мама, – простонала я.
После того, как я пережила на шоссе жуткое видение истекающей кровью Дженни, у меня пропал аппетит. Но я изо всех сил пыталась не думать обо всем, что рассказывала мне Кирстен, отогнать всплывающий в голове образ харкающей кровью на снег Дженни и сосредоточиться на нашем с мамой разговоре. Раньше мы с мамой были очень близки; увидев той ночью призрак Дженни, я поставила себе цель восстановить связь с мамой. Она рассказала мне чуть больше об отношениях с Гленном, чем в прошлый раз, и как они познакомились пару лет назад, когда он был приглашенным профессором в Университете Висконсин-Шейбоган (еще до его развода). У меня разбивалось сердце от того, что я не могла рассказать маме о воссоединении с Дженни – для нее бы много значило то, что Дженни охраняет нас в загробном мире. Я не могла поделиться этим с ней, но держала в уме мысли о Дженни, надеясь, что ее дух сможет направить в наш дом редкие счастливые воспоминания.
Сочельник оказался на удивление чудесным, но после того, как мама протянула мне тарелку с мороженым, чтобы я отнесла ее в гостиную и мы вместе посмотрели рождественский фильм перед сном, откуда-то издалека возник шепот голосов.
Сначала я подумала, что они снова принялись бормотать: глаза, глаза. Но по мере того, как они становились громче, слова больше походили на: вода, вода. Хотя в гостиной было жарко, я начала дрожать и после тридцати минут душевных терзаний сказала маме, что собираюсь идти спать. Мама пошутила: мол, Санта уже знает, что я была непослушной девочкой в прошедшем году, – но мысленно я была слишком далеко, чтобы как-то отреагировать.
В своей комнате я напечатала в заметках в телефоне столько, сколько смогла вспомнить из того, что рассказала мне Дженни, – на случай, если долгий сон сотрет что-то из памяти. К тому времени, когда я дошла до момента о пяти сестрах, мне стало так холодно, что зубы застучали, и я подумала, не простудилась ли я, бродя по снегу в тот день. Я закрыла заметки в телефоне и положила маятник, который купил Генри, в ящик тумбочки. Я вытащила из кошелька листовку о духовных практиках, которую дала мне Кирстен, и изучила ее. Переложила в ящик на будущее. «Вода, вода». Невозможно было ясно мыслить из-за голосов, требовавших моего внимания. Я решила приберечь подарок Генри на утро.
Когда я стянула с себя джинсы, что-то выпало из заднего кармана на пол. Это был конверт, который я вытащила из почтового ящика Эмори ранее в тот день. Я совершенно о нем забыла и теперь залезла на кровать и принялась его изучать.
Письмо было адресовано миссис Эмори. Конверт был кремового цвета из плотной бумаги – из тех изысканных канцелярских принадлежностей, предназначавшихся для деловых писем. Я провела пальцами по этикетке, а затем по тисненому обратному адресу в верхнем левом углу: «Экдаль, Уэст и Строхманн». В качестве юридического адреса фирмы был указан Грин-Бей. Я боялась, что даже Трей меня не поймет, если меня когда-нибудь поймают за шпионажем за его матерью. Открытие чужих писем было федеральным преступлением, не говоря уже о серьезном посягательстве на частную жизнь. Но я должна была знать, почему Кирстен предупредила меня о Трее. Если существовала малейшая вероятность того, что он поставит под угрозу спасение Миши или пресечение кровавой игры Вайолет, я должна была об этом знать. Так что я подсунула палец под верхний уголок конверта и задержала дыхание, пока распечатывала письмо, стараясь не порвать – на случай, если потом попытаюсь повторно заклеить и вернуть конверт в почтовый ящик Эмори.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?