Текст книги "Миссия «Лучшая подруга»"

Как злые силы ворвались в нашу жизнь и попытались помешать Пандекраске Пампернелле избавиться от страха

Я резко проснулся посреди ночи. Пошарив рукой на ночном столике, нащупал очки, надел их и с подозрением осмотрелся в тёмной комнате. Не было слышно ни сигнала тревоги, ни криков о помощи, но сон мой как рукой сняло, и я сел в постели.

Будильник показывал 04:01.

Как был в пижаме, я вышел из дому и прислушался. Квакали лягушки, по кустам шастала лиса, шелестела трава, но в остальном ничего необычного.

И всё-таки меня не покидало чувство тревоги.

Я надел кроссовки и сел на велосипед.

Пока я ехал к замку, расставленные через каждые десять метров фонари один за другим оживали, реагируя на датчики движения, и освещали мне путь. По земле стелился лёгкий туман, так что переднее колесо словно утопало в вате. Когда лес остался позади, передо мной возник замок.

Свет горел только на верхнем этаже.

Моя тревога усилилась.

В темноте я чуть было не пропустил викинга, который неподвижно стоял на круглой лужайке и рассматривал замок.

Я испуганно затормозил, так что заднее колесо забуксовало в гальке. В тот же миг на балюстраде зажглись прожекторы, залившие нас ярким светом. Входная дверь распахнулась, и из неё выбежал Сянь Сянь Юй, вооружённый хоккейной клюшкой. Он тоже был в пижаме и, как и я, почуял опасность.

Остановившись на нижней ступеньке, телохранитель воззрился на викинга. Я опустил велосипед на землю и встал рядом с Сянь Сянь Юем. Пусть мы и в пижамах, но мимо нас не так-то легко проскользнуть.

– Добрый вечер, – сказал викинг.

– Скорее «доброе утро», – ответил Сянь Сянь Юй.

Викинг улыбнулся, словно давно нас ждал. Вытянутое лицо и разрез глаз придавали ему сходство с волком. Длинные серебристые волосы были распущены, а борода заплетена в две косички. Одет он был в длинное кожаное пальто и держал руки в карманах брюк. Пока мы его разглядывали, викинг свистнул. Из темноты к нему подступили две борзые с шерстью того же цвета, что волосы их хозяина. Викинг и его псы внимательно за нами следили.

– Вы что-то хотели? – спросил я.

Викинг вытащил из жилетки карманные часы и поднял крышку. Посмотрев на время, он протянул их нам.

– Я стою здесь уже двадцать минут, – сказал он. – Думал, вы меня вообще не заметите.

– Заметили, – ответил Сянь Сянь Юй.

– Да, но с опозданием в двадцать минут, – викинг разочарованно покачал головой, затем убрал карманные часы и спросил: – Вы ведь тоже не любите ждать?

Вопрос предназначался не нам: викинг обращался к собакам. Те бросили на него короткий взгляд и снова повернули морды к нам с телохранителем.

– Меня зовут Бифф Строганов, – представился викинг.

Я подумал, что ослышался.

– Бефстроганов? – переспросил я. – Как блюдо?

На лице викинга впервые появилось какое-то выражение. Его левый глаз дёрнулся. Похоже, он не слишком любил своё имя. Неудивительно – кто же хочет, чтобы его звали как блюдо из говядины с шампиньонами и сметанным соусом!

– Бифф через «и», – уточнил он. – Мой отец был страстным кулинаром и всегда утверждал, что это блюдо придумали в нашей семье, хотя ему никто и не верил. Увы, мой отец мало заботился о правописании. Поэтому меня зовут просто «Бифф». Одна «и» и две «ф». Кого-то это забавляет…

Он пожал могучими плечами, похожими на две горы с головой посерёдке.

– Но мне совсем не до смеха.

Взгляд Биффа Строганова устремился вдаль, мимо нас, к замку, и на пару мгновений викинг погрузился в своё русское прошлое, но потом вздрогнул и продолжил рассказ:

– Надеюсь, вам известно, насколько ненадёжна ваша система безопасности. Четырёх камер мало, а ваши датчики движения сможет вывести из строя даже ребёнок. В целом я должен заключить, что вы, жители королевства Флорин, недостаточно боитесь. Там, откуда я прибыл, дела обстоят иначе. Осторожен лишь тот, кто боится.

– Кто боится, тот проявляет слабость, – возразил я.

– И то верно, – согласился Бифф Строганов. – Теперь, раз уж мы это выяснили, я расскажу вам, зачем я здесь.

Он сунул руку во внутренний карман пальто. Глупо, наверное, но я всерьёз ожидал, что он сейчас достанет оружие. Сянь Сянь Юй, видимо, подумал о том же. Он заградил меня хоккейной клюшкой, как будто она могла защитить меня от летящей пули.

Бифф Строганов замер.

– Предосторожность – дело хорошее, – сказал он. – Но логика ещё лучше. Если бы я хотел причинить вам вред, я бы давно это сделал.

Он вытащил из пальто красный воздушный шарик.

– Пожалуйста, не смейтесь. Это не я придумал, – объяснил он и принялся его надувать.

Уже спустя десять вдохов мы увидели на шарике надпись крупными буквами. Вскоре шарик стал размером с футбольный мяч, Бифф Строганов перевязал его верёвкой и вручил нам.

– Для принцессы.

Я шагнул вперёд и взял шарик за верёвочку. Когда я оказался снова рядом с Сянь Сянь Юем, мы стали вертеть его из стороны в сторону, чтобы прочитать послание целиком:

«А как насчёт меня?

В.»

– Ничего не понимаю, – сказал я.

– Что это? – спросил Сянь Сянь Юй.

Бифф Строганов недоумённо на нас посмотрел.

– Как я вижу, принцесса что-то от вас скрывает, иначе вы бы точно знали, что означают эти слова. Так что спрашивайте не меня, а её. Я всего лишь посланник.

С этими словами Бифф Строганов развернулся и направился прочь. Гравий поскрипывал под его ногами, потом викинг вышел за ворота, и стало тихо. Обе его борзые, не сдвигаясь с места, по-прежнему наблюдали за нами.

– Может быть, он про них забыл, – предположил я.

– А может, они просто для эффекта, – добавил Сянь Сянь Юй.

Одна из борзых зарычала, и из темноты послышался свист. Собаки повернулись на звук и последовали за хозяином.

Сянь Сянь Юй покачал головой.

– Что ещё за персонаж? – спросил он.

– Бифф через «и» и с двумя «ф», – ответил я.

– Какое дурацкое имя!

– Какой неприятный тип!

Подул свежий утренний ветерок, и воздушный шарик, который красной грозовой тучей парил над нашими головами, закачался. Мы с телохранителем без слов понимали, что настала пора будить Пандекраску Пампернеллу.

Из личных хроник Пандекраски Пампернеллы

Рядом с дверью в мои апартаменты натянута верёвка длиною девятнадцать метров, к концу которой привязан колокольчик. Я решила повесить её там, потому что не люблю, когда в мою дверь стучат. Колокольчик отлит из бронзы и висит на стене напротив кровати. Он звенит очень тихо, но посреди ночи даже тишайший звон подобен удару в литавры.

Я перевернулась на другой бок, но колокольчик не замолкал. Тогда я спустила ноги с кровати, накинула халат и в носках пробежала через шесть комнат апартаментов. На ночь я всегда надеваю носки. Мы, принцессы, очень нежные создания и легко мёрзнем.

Перед дверью стоял Сянь Сянь Юй.

– Я что-то пропустила?

– Кое-кто тайно проник на территорию замка, – ответил телохранитель. – Скорее спускайся к нам.

– А как же моя причёска?

– Сделай, пожалуйста, исключение.

Я закрыла дверь перед его носом.

Внизу, на кухне, плита была ещё не разогрета – даже Бонита в такой час спала. Зато Дон Плуто уже ждал меня с красным воздушным шариком, привязанным к спинке стула, и чашкой какао.

– Зачем ты надела шляпу? – спросил он.

– А зачем вы меня разбудили? – спросила я.

Шляпу мне привезла из Испании Анджелина Джоли. Поля у неё были такими широкими, что я всегда оставалась в тени. Даже если бы начался пожар, я бы не выбежала на улицу без этой шляпы – настолько ужасная причёска у меня по утрам.

Дон Плуто передал мне какао.

– Ты слышала, что случилось?

Я кивнула и, зевая, села за кухонный стол.

– У нас были гости, – сказала я.

– Гости – не самое подходящее слово, – ответил Сянь Сянь Юй. – Этот тип не только вывел из строя систему безопасности, но и заставил молчать сторожевых псов. Мне это всё совершенно не нравится.

Я впервые видела своего телохранителя таким встревоженным. Дон Плуто отвязал воздушный шарик и протянул мне.

– Вот, тебе передали.

Я повертела шарик, прочла послание и пожала плечами. Я хорошо умею скрывать волнение. Потом я немного приподняла полы шляпы, чтобы видеть и Сянь Сянь Юя.

– Понятия не имею, что это значит, – сказала я.

– А подпись? – спросил Дон Плуто. – Заглавная буква «В»? Ничего не напоминает?

Я напрягла память.

– Нет, ничегошеньки.

Сянь Сянь Юй вздохнул, как нетерпеливый старик.

– Пандекраска Пампернелла! Пожалуйста, скажи правду.

– Я не вру!

– Никто не говорит, что ты врёшь, но ты явно не говоришь правду.

– Какао слишком сладкое, – сказала я.

Дон Плуто забрал у меня чашку и добавил в неё молока. Мой отвлекающий манёвр не сработал. Сянь Сянь Юй стоял на своём.

– Может, здесь замешана девочка, которую нельзя называть? – спросил он. – Ты понимаешь, о ком я.

Я посмотрела на него так, будто ему на голову упал кирпич.

– И зачем же моя заклятая врагиня прислала мне воздушный шарик с посланием?

Сянь Сянь Юй не стал продолжать расспросы – он уже получил свой ответ.

– Ты когда-нибудь слышала имя Бифф Строганов? – спросил Дон Плуто.

– Это же блюдо такое, – ответила я.

– Бифф через «и» и с двумя «ф».

– Бифф?

– Бифф.

– Первый раз слышу.

На этот раз я говорила правду. Они описали внешность Биффа Строганова и дословно передали всё, что он сказал. Я сделала вид, что ничего не понимаю. Сянь Сянь Юю было уже совсем не до смеха.

– Ну не смотри ты так, – попросила я.

– Как же ещё мне смотреть? Дело очень серьёзное. Ты прекрасно знаешь, что означает это послание.

– Возможно, – ответила я.

– Возможно что?

Я показала на шарик.

«А как насчёт меня?

В.»

Я ткнула пальцем в инициал:

– Она хочет меня запугать, понимаете? Но я не боюсь! И точка. Она мне угрожает, но я не поддамся.

Сянь Сянь Юй нахмурился.

– Чем угрожает?

– Чем-то очень подлым, – ответила я, – а теперь…

Я встала из-за стола и поправила шляпу.

– …Хочу спокойно выпить какао и больше об этом не говорить.

Намотав нитку от шарика на указательный палец, я взяла кружку и покинула кухню.

Разумеется, они последовали за мной по коридору в каминный зал. Я вела себя так, как будто их нет: поставила кружку на приставной столик и уселась по-турецки на диване. Шарик болтался у меня над головой, словно назойливая мысль.

– Какие вы приставучие, – сказала я, когда они сели в кресла напротив.

– Ты не должна от нас убегать, – сказал Дон Плуто.

– Я не убегала. Я ушла.

Довольная своим ответом, я отхлебнула какао.

– Хорошо, – сказал Сянь Сянь Юй, подбородком указывая на шарик. – Спрошу ещё раз: тебе известно, что означает послание?

– Ничего особенного, – вяло сказала я.

– Это уж мы сами решим.

Я вздохнула.

– Какие вы приставучие, – повторила я и собралась было начать рассказ, но осеклась и предупредила: – Это в хроники не записывай!

– Разумеется, запишу, – сказал Дон Плуто.

У меня волосы встали дыбом.

– Ты же знаешь, я не хочу видеть там имя заклятой врагини.

– Я не стану упоминать её имя, а назову её «заклятой врагиней».

– Без этого никак?

– Пандекраска Пампернелла! Я не могу оставлять в приложении все события, которые тебе неприятны.

– Почему?

– Во-первых, тогда приложение будет длинней самих хроник.

– И что с того?

– А во-вторых, потому что биограф должен писать и о неприятном, иначе он будет не биографом, а сочинителем.

– Но ведь это сочинение обо мне, – напомнила я.

– А я твой биограф, который пишет правду, – парировал он. – И я скажу тебе: без правды не бывает хроник.

Я задумалась. Он был прав. Какая досада.

– Хорошо, – согласилась я.

– Спасибо, – ответил он.

– Рассказывай, – велел Сянь Сянь Юй.

И я начала свой рассказ.

Вы наверняка уже читали в приложении, как я впервые встретилась со своей заклятой врагиней. Это не полная история. У меня тоже есть секреты, и иногда мне кажется, что биографу не обязательно знать всё-превсё. Но сейчас особенный случай, поэтому здесь я расскажу историю целиком.

В ту зиму, когда я впервые встретилась со своей заклятой врагиней, никто не думал, что мы станем враждовать. Нам обеим было по три года, и мы с родителями отдыхали на горнолыжном курорте в Альпах. Однажды, когда мы оказались рядом на лыжне, а наши родители на минутку отвернулись, моя будущая врагиня сказала:

– Ты станешь моей лучшей подругой, заруби это на носу.

На что я ответила:

– Нет уж, спасибо, глупая корова.

На что девочка возразила:

– Ты же знаешь, что такое последствия?

Я не стала утруждать себя ответом. Разумеется, я знала, что такое последствия. Я была трёхлетней девочкой, а не дурочкой. Но меня мучило любопытство.

– Что будет, если я не захочу стать твоей подругой? – спросила я.

– Тогда я позабочусь, чтобы у тебя никогда не было лучшей подруги.

Она выжидающе на меня посмотрела.

– Ну, что скажешь?

– То же, что и раньше, – сухо ответила я. – Нет уж, спасибо, глупая корова.

Тогда девочка слегка сощурила один глаз, размахнулась и треснула мне лыжной палкой по носу. С этого момента она стала моей заклятой врагиней.

Из года в год мы сталкивались с ней на горнолыжных курортах, и из года в год я слышала, что никогда не обрету лучшей подруги, если не решу взять в лучшие подруги свою заклятую врагиню. Вот так во мне и зародился страх.

Сянь Сянь Юй и Дон Плуто смотрели на меня с испугом.

– Почему ты не рассказывала об этом раньше? – спросил мой биограф.

– Да, почему? – вторил телохранитель.

– Разве от этого бы что-нибудь изменилось?

– Я мог бы лучше тебя защищать, – сказал Сянь Сянь Юй. – И позаботился бы о том, чтобы ноги этого Биффа Строганова не было в нашем замке.

Дон Плуто наклонился и приподнял полу моей шляпы, которая опустилась, как крыло уставшей птицы.

– Простите меня, – промолвила я.

Мы втроём перевели взгляд на шарик:

«А как насчёт меня?

В.»

– Что это значит? – спросил Дон Плуто.

– Похоже, моя заклятая врагиня узнала, что я ищу лучшую подругу, – ответила я. – И видимо, так рассердилась, что решила подослать к нам Биффа Строганова.

Сянь Сянь Юй посмотрел на меня с недоверием.

– Откуда им известно о наших планах? – спросил он.

Никто из нас не знал ответа на этот вопрос.

– Мне всё равно откуда, – сказала я, вставая с дивана. – Моя заклятая врагиня хочет, чтобы я её боялась, но она этого не добьётся. Пусть присылает хоть сотни шариков! А теперь я не желаю больше об этом разговаривать, а хочу только спать. Увидимся утром!

Я поправила шляпу и затянула покрепче пояс халата, словно генерал, оправляющий форму. Затем оставила их обоих в каминном зале и прошествовала наверх, намотав нитку шарика на указательный палец. На каждом шагу у меня тряслись коленки, во рту пересохло. Когда я добралась до апартаментов, то чувствовала себя измождённой. Очень трудно сохранять решительный вид, когда на самом деле ты полна страха. Но в каком-то смысле эта ситуация придала мне сил.

Завтра я сяду в самолёт и полечу через полмира, чтобы встретиться с лучшей подругой. Будь что будет. Наш план надёжен, и остановить меня невозможно. Если я чего-то хочу, то хочу этого по-настоящему, а уж на сей раз тем более.

Я сняла шляпу и повесила на спинку стула.

Прежде чем лечь в кровать, принесла из ванной комнаты шпильку для волос и проткнула с её помощью шарик.

Тот лопнул с громким хлопком.

После этого я натянула на голову одеяло, но, как ни старалась, в эту ночь больше ни на секунду не сомкнула глаз.

Как Пандекраска Пампернелла пропала

Одиннадцать часов спустя мы уже были в воздухе. Чтобы общаться даже сквозь шум, мы нацепили наушники с микрофонами. На Пандекраске Пампернелле эти наушники смотрелись как два ведра. Боясь испортить причёску, она надевала их так осторожно, что нам пришлось ждать целых десять минут, прежде чем она была готова к вылету.

– «Валенсийская файера»[5]5
  Файера – участница испанского праздника огня Лас-Файяс.


[Закрыть] – очень хрупкая причёска, – пояснила Пандекраска Пампернелла.

Наш вертолёт приближался к месту встречи, похожему на белую звезду, упавшую с неба. Издалека казалось, что звезда эта размером с дом. Но когда мы приблизились, выяснилось, что её уместнее сравнить с футбольным стадионом.

Пилот не сразу сообразил, что именно здесь мы планируем совершить посадку, а когда до него это дошло, он лишь покачал головой и снова начал набирать высоту, то и дело повторяя два никому непонятных слова.

– Кто-нибудь знает монгольский? – спросил я.

Пандекраска Пампернелла и Сянь Сянь Юй синхронно покачали головами. Как бы я хотел, чтобы профессор Мосс была с нами! Она знала одиннадцать языков и запросто могла бы обмениваться с пилотом рецептами. Сянь Сянь Юй попробовал заговорить на русском, но безуспешно. Затем перешёл на китайский, и тогда пилот наконец его понял.

– Он говорит, что вертолёту негде садиться, – перевёл Сянь Сянь Юй.

Мы подались вперёд так резко, что уткнулись лбами в оргстекло. Под нами лежала двадцатиконечная белая звезда. Она и правда была мало похожа на взлётно-посадочную полосу.

– А что же тогда там, внизу? – спросила Пандекраска Пампернелла.

Сянь Сянь Юй снова повернулся к пилоту, который нервно покусывал губу. Мы облетели звезду уже, наверное, в десятый раз. Судя по всему, пилот не собирался добровольно опускать нас на землю. Его ответ оказался кратким.

– Это кладбище, – перевёл Сянь Сянь Юй. – Кладбище лошадей.

Мы с Пандекраской Пампернеллой содрогнулись. Теперь мы смотрели на белую звезду другими глазами. И хотя я перед вылетом дважды сверял координаты, меня не покидало ощущение, что мы прибыли не туда.

– Наверное, лучше нам приземлиться где-то ещё, – решила Пандекраска Пампернелла.

Посадку произвели в пятидесяти метрах от кладбища. Мы вышли из вертолёта. Как давно я не видел такого простора! Всё вокруг нас цвело, зеленело и кипело жизнью. Среди всех этих красок было странно видеть звезду, выложенную из костей, – последнее пристанище для тысячи с лишним лошадей.

– Я читал об этом обычае, – сказал Сянь Сянь Юй, присев на краю кладбища. – Так в этих краях выражают почтение не только умершим лошадям, но и… – он поднял человеческую кость, видимо часть стопы, – погибшим наездникам. Не забывайте, мы находимся на земле, где лошадей больше, чем людей. У местных жителей особые отношения с животными, и это кладбище – тому подтверждение. Лошадей и всадников хоронят вместе, чтобы они не разлучались и после смерти. Сама смерть здесь имеет иное значение. Это не конец, а переход.

– Переход куда? – спросила Пандекраска Пампернелла.

– В другую жизнь, где лошадь и всадник встретятся вновь, – ответил Сянь Сянь Юй.

Я заметил, что Пандекраске Пампернелле эта идея пришлась по душе. Она села рядом с телохранителем, устремив взгляд на кладбище. Кости она, однако, трогать не решилась.

– Когда меня не станет, – заговорила она через некоторое время, – и когда не станет Снежинки и Пятнышка, я хочу, чтобы наши кости тоже вместе покоились под лучами солнца.

Позади нас раздались шаги.

Пилот вышел из вертолёта и встал рядом с Пандекраской Пампернеллой. Взглянув на кладбище, он опустился на колени и приложил руки воронкой ко рту, как будто хотел крикнуть в даль. А потом тихо запел. Пандекраска Пампернелла и Сянь Сянь Юй не смели пошевелиться. Они сидели молча, пока пилот не поднялся на ноги и не отряхнул брюки. Затем он вернулся к вертолёту как ни в чём не бывало.

Мы огляделись.

Вокруг не было ни души. Ни единого дома, ни единой дороги. Не было ни тенька, в котором мы могли бы укрыться, ни киоска с мороженым. Когда перестали крутиться лопасти вертолёта, ветер стих, и было душно, как в сауне.

Уставшие и измотанные после одиннадцати часов в дороге, мы приземлились посреди Монголии в этот ужасно жаркий день, чтобы увидеться с девочкой, которая должна была стать для Пандекраски Пампернеллы идеальной подругой. Кладбище находилось в глуши, в ста километрах к северу от Улан-Батора, и более странного места для встречи нельзя было и представить.

– Надо показать это крёстной, – решила Пандекраска Пампернелла.

Сянь Сянь Юй попросил пилота сфотографировать нас. Мы встали кучнее, чтобы не закрывать собой кладбище лошадей, и сказали «сы-ы-ыр». Фотографию мы отправили профессору Мосс.

Я взглянул на часы.

– Долго мы будем здесь ждать?

– Она скоро появится, – сказала Пандекраска Пампернелла.

Не успела она произнести эту фразу, как вдалеке раздался грохот. Казалось, приближается гроза. Сянь Сянь Юй отстегнул с пояса подзорную трубу и поднёс к глазам.

– Это она, – сказал он. – Но не одна.

Телохранитель передал подзорную трубу Пандекраске Пампернелле.

Наша героиня раскрыла рот от изумления.

Вообще-то человека вроде неё удивить трудно. Она видела почти всё на свете, но табун из двухсот лошадей, мчащийся по степи, даже для неё оказался в диковинку.

– Вот это скорость! – воскликнул я с лёгким испугом, ведь лошади мчались на нас, как мне казалось, сверхъестественно быстро. Я машинально сжал талисман, который носил на шее на кожаной тесёмке: орлиный коготь, подаренный шаманом в Аризоне три года назад. Шаман утверждал, что талисман будет всегда оберегать меня. И хотя я не верил в подобную ерунду, но с тех пор не выходил без него из дома.

– Может, это вовсе не лошади, – сказал я.

Они были сероватого цвета и поблёскивали на солнце, так что на секунду мне показалось, что это лошадиные призраки – души животных, похороненных на кладбище.

– А кто же ещё? – спросил Сянь Сянь Юй.

– Призраки, которые возвращаются к своим останкам.

Телохранитель посмеялся над этим нелепым предположением.

– Никакие это не призраки, Дон Плуто, а просто сивые лошади.

– Вернее, ахалтекинской породы, – добавила Пандекраска Пампернелла, протягивая мне подзорную трубу. – Посмотри сам.

Теперь я своими глазами увидел, что к нам и впрямь приближались лошади, а не призраки. Но это меня не слишком успокоило.

– Вам не кажется, что они скачут чересчур быстро?

– Разве лошади могут скакать чересчур быстро? – удивилась Пандекраска Пампернелла.

– А если они нас затопчут?! – я не мог скрыть панику в голосе.

– Тогда нас ожидает глупая смерть, – сказал Сянь Сянь Юй, положив руку мне на плечо. – Но могу тебя утешить, биограф. Я не собираюсь сегодня умирать. Встань лучше позади меня.

– Ты знаешь, что я выше тебя на голову?

– Зато я в два раза шире.

– К тому же они всё равно нас не затопчут, – сказала Пандекраска Пампернелла.

Хотел бы я быть таким же уверенным, как она, и таким же крепким, как Сянь Сянь Юй. Сам я слишком долговязый, да и не помешало бы набрать ещё где-нибудь пятнадцать кило. Потому-то я и пригнулся, когда к нам подступила эта сероватая штормовая волна. Я хотел было опустить подзорную трубу, но тут одна лошадь отделилась от табуна. Верхом на ней ехала девочка. Она была знакома мне по фотографиям.

– Это она, – сказал я.

Девочку звали Тоя, и выглядела она как героиня из книг, где воздух рассекают драконы, а деревья умеют говорить. Она ехала без седла, босиком, её ярко-красная шёлковая рубашка развевалась на ветру. Длинные чёрные волосы обрамляли голову, словно грозовая туча. Владения Тоиной семьи простирались отсюда вплоть до российской границы, и девочка уже с шести лет начала разводить лошадей. Когда я прочёл биографию Тои, то сразу понял, что она будет для нашей героини идеальной подругой: обеих переполняла жажда жизни, обе были созданы для приключений.

И обе любили лошадей.

В тридцати метрах от нас Тоя остановила кобылу и вскинула руку вверх. Я чуть было не помахал ей в ответ, но этот жест обозначал не приветствие: так она приказывала остановиться табуну у неё за спиной.

То, что казалось невозможным, для неё было возможно.

Проскакав ещё несколько метров, лошади замедлились и вдруг замерли. Они касались друг друга боками, как добрые товарищи, и тяжело дышали. Потом склонились к земле и принялись жевать траву.

Более безмятежной картины я не видел очень давно.

– Можешь выдохнуть, – сказал мне Сянь Сянь Юй.

Тоя спустилась с кобылы и велела ей поднять левую переднюю ногу. Сорвав два пучка травы, девочка подошла к краю выложенной из костей звезды. Затем опустилась на землю, взяла лошадиный череп и вставила траву в его пустые глазницы.

– Что это она делает? – прошептала Пандекраска Пампернелла.

– Понятия не имею, – ответил я тоже шёпотом.

Тоя поднялась и повернулась к нам. На мгновение я увидел нас её глазами. Биограф, телохранитель и принцесса, мы выстроились по росту, будто ступеньки лестницы: Сянь Сянь Юй на голову выше Пандекраски Пампернеллы, а я на голову выше него.

Но Тоя и не взглянула на нас с телохранителем: её интересовала только наша героиня.

– Ты Пандекраска Пампернелла, – догадалась она.

– А ты, наверное, Тоя.

Монгольская девочка кивнула. Её глаза сияли ясным голубым светом, точно море после шторма. Смуглое лицо будто было отполировано ветром. Я впервые видел столь гладкую кожу. Тоя излучала удивительную серьёзность: казалось, она никогда в жизни не играла в куклы и не смеялась.

– Я много о тебе слышала, – сказала она Пандекраске Пампернелле.

– А я слышала только, что ты разводишь лошадей, – честно призналась та.

– Значит, ты знаешь обо мне довольно мало.

– Я лучше познакомлюсь с тобой лично, чем буду читать о тебе.

Девочки оглядели друг друга, словно оценивая.

– Можно мне туда? – Пандекраска Пампернелла подбородком указала в сторону табуна.

– Это дикие лошади, – предостерегла Тоя.

Наша героиня спокойным шагом направилась к табуну и скрылась среди лошадей. Те сразу заёрзали, то сталкиваясь сероватыми туловищами, то вновь отдаляясь.

– Надеюсь, они не затопчут её насмерть, – сказала Тоя.

– Не беспокойся, – ответил я. – Пандекраска Пампернелла знает, что делает.

Тут Тоя впервые внимательно посмотрела на нас с Сянь Сянь Юем. Теплота, с которой она общалась с Пандекраской Пампернеллой, вмиг улетучилась. Тоя проводила чёткую границу между взрослыми и своими ровесниками. Я одарил её самой приветливой улыбкой, но она не улыбнулась в ответ, а спросила:

– Почему у Пандекраски Пампернеллы нет подруги?

– Она очень придирчива, – ответил я.

– А у тебя почему нет подруги? – спросил Сянь Сянь Юй по обыкновению прямолинейно.

– Кто сказал, что у меня её нет?

– Ты ведь ответила на письмо профессора Мосс, – напомнил Сянь Сянь Юй.

– Ой, и правда!

Лицо Тои вдруг озарилось улыбкой, а от серьёзности не осталось и следа. Теперь она была обыкновенной одиннадцатилетней девочкой, гордо стоявшей посреди степи рядом со своей лошадью.

– Для нашего народа лучшие друзья – это ветер и дождь! – продолжила Тоя. – Ну и лошади, конечно. Иногда луна и ещё степь – она всегда рядом. А вот с подругами…

Тоя пожала плечами.

– …Здесь не густо. Все девочки, которых я знаю, мечтают поехать в город, знакомиться с мальчиками и гулять по магазинам. Мне это не интересно. Поэтому я подумала…

Она замолчала и проследила за нашими взглядами. Пандекраска Пампернелла возвращалась от табуна. Рядом с ней скакал жеребец.

– Я беру его себе, – объявила она.

В этот момент что-то произошло между монгольской девочкой и нашей героиней из Флоринского замка. Казалось, они понимают друг друга без слов, обмениваясь только взглядами.

– Давай сейчас, – сказала Пандекраска Пампернелла.

– Давай, – ответила Тоя.

– Что вы задумали? – спросил я.

– Я свяжусь с тобой по дороге.

С этими словами Пандекраска Пампернелла вцепилась в гриву жеребца и вскарабкалась к нему на спину. Задача не из лёгких, уж я-то знаю. Однажды я пробовал ездить верхом и после этого поклялся, что больше никогда не приближусь к лошади. Тоя тоже запрыгнула на кобылу и цокнула языком. Лошадь повернулась налево и галопом помчалась прочь. Наша героиня последовала за ними.

– Но…

Лошади в табуне в эту минуту казались такими же растерянными, как мы с Сянь Сянь Юем, но они тут же пришли в движение и поскакали вслед за девочками.

Телохранитель с биографом остались на месте, чувствуя себя брошенными. С начала службы в королевском замке Пандекраска Пампернелла впервые исчезла из нашего поля зрения. Теперь телохранителю некого было охранять, а биографу нечего записывать в хроники.