Текст книги "Наследие Рэйны. Дорога за грань"

– Брось, я даже разогреться не успел. Мы же не закончим на этом? – Айдер не выглядел сильно расстроенным.

– До пяти побед тебя устроит? – сверкнул глазами Йорэн.

– Вполне.

И поединок продолжился.

В целом тактика обоих бойцов не изменилась, но Айдер теперь явно осторожничал. Он по-прежнему осыпал брата ударами, но не бросался вперед безрассудно. Не прошло и секаны, как один из его клинков легонько ткнул противника в грудь.

Ничья. Неужели в первый раз Йорэну повезло лишь случайно? Сила арденнской армии в дисциплине, терпении, хороших доспехах, ведь так он объяснял совсем недавно? Значит ли это, что в подобном равном поединке у арденнца почти нет возможности победить?

Теперь осторожничали оба: держались на расстоянии, скрещивали клинки раз-другой и тут же отступали вновь. Кружили друг возле друга, выискивая слабые места, обменивались полушутливыми оскорблениями, надеясь вывести соперника из равновесия, заставить действовать неосмотрительно. Бой затянулся, но все же верх вновь взял Айдер. Изящные элатри позволяли точно находить малейшую брешь в защите, арденнский меч был более грубым оружием.

Йорэн окончательно ушел в оборону. Элатри превратились в сверкающий водоворот стали, мелькали со всех сторон, а воин лишь отступал, едва успевая отражать удары. Держался он долго, но вот клинок сехавийца, дотянувшись, коснулся его живота. Еще одно поражение. Айнери закусила губу.

Братья снова сошлись, и выпад Айдера Йорэн отбил, ударив со всей силы, как в первый раз. Элатри со звоном улетел в траву, второй клинок не достиг цели – противник двигался слишком быстро. Еще один финт, и сехавиец замер, поняв, что остался безоружным.

– Неплохо, – бросил он вроде бы небрежно, но все же с некоторым уважением в голосе.

Он подобрал оружие, но едва бой продолжился, вновь лишился одного клинка и увидел лезвие меча у своей шеи.

Затем, хоть это заняло немного больше времени, Йорэн победил еще два раза подряд, и бой был окончен. Берег ли он в первых схватках силы, ожидая, что Айдер сильнее устанет, или просто хотел сначала увидеть его нынешнюю тактику, прежде чем применить все, чему научился в Виарене, Айнери не знала; важно было лишь, что это сработало.

– Повзрослел наконец, – медленно произнес Айдер.

В его голосе была легкая насмешка, но так он, похоже, разговаривал всегда. Айнери ждала с его стороны обиды, язвительности, оскорблений, но тот принял поражение с достоинством. Возможно, он и впрямь был лучше, чем казался на первый взгляд.

Когда совсем стемнело, Айдер предложил выпить, и Йорэн не стал отказываться. Айнери тоже присоединилась, а вот дядя с теткой, сославшись на усталость, ушли в свою спальню. Они всегда его недолюбливали. Мать поначалу терпели, а потом вообще на порог перестали пускать. Удивительно, что Донгур сегодня спросил о ее здоровье. Простая вежливость перед гостями или все же в свете последних событий немного волнуется за сестру? Кто разберет этих кочевников, помешанных на чистоте крови? Выйти за арденнца – уже, считай, предательство, но за стражника, воина – непростительно. Впрочем, мать на родину и сама не рвалась. Ее сына, правда, отсюда не гнали, но принимали не слишком дружелюбно, разговаривали и то неохотно. Один лишь Айдер всегда был ему рад, называл братишкой, и Йорэн отвечал ему тем же. Хотя виделись они в детстве не так часто, лишь в эшларе четыре года провели бок о бок.

Посидели у мерцающего очага, вспомнили истории из прошлого, поделились тем, что интересного произошло за последние годы. Даже Айнери подобрела, перестала бросать колкости через слово и сама рассказала несколько забавных историй. Но непростая дорога явно ее утомила: она говорила все меньше, а зевала все чаще. Допив бутылку, Йорэн подождал, когда Айдер приготовит для нее постель, и проводил ее в спальню. Он и сам очень устал, но закончить разговор было важнее. Взяв еще бутылку, он махнул в сторону двери:

– Пойдем воздухом подышим. Без обид, хочу с глазу на глаз поговорить.

– Мы ж тут одни.

– Твои родители могут случайно услышать. Сам знаешь, что нам нужно обсудить, лишние уши ни к чему.

Накинув теплые плащи, оба вышли на улицу. Айдер прихватил две подушки, чтобы не примерзнуть к порогу: к ночи похолодало еще сильнее.

– Скажи, Айдер, – Йорэн нахмурился, собираясь с духом. И так в последнее время приходилось говорить об этом слишком часто, а уж обсуждать политику с братом было всегда нелегко, – если все же война, ты станешь сражаться?

– Ну а как ты думаешь? – спокойно, без обычной рисовки откликнулся тот.

– Потому что это твой долг или ты вправду этого хочешь?

Айдер всем телом развернулся к нему, его глаза в полумраке поблескивали.

– Слушай, братишка, я все понимаю, у тебя там мать, отец, друзья. Я не хотел бы убивать их, как не хочу всерьез драться с тобой. Очень надеюсь, что и не придется. Так что когда все начнется, лучше не стой на пути, потому что я пойду до конца. Это выше отдельных людей и чувств. Разве сам не видишь, что творится? Кто-то должен навести порядок на Виэлии, пока все не рухнуло окончательно. Да и потом, Арденне давно пора ответить за все. Или думаешь, мы будем вечно терпеть поборы?

Йорэн не мог скрыть изумления.

– Ты это серьезно, Айдер? Я понимаю, твои родители могут верить в такое, но ты ведь умный парень, историю знаешь не только по вашим книгам. Да, вы платите подати, но лишь потому, что веками жили лишь грабежами, а потом и вовсе развязали войну, победить в которой Арденне удалось с большим трудом и ценой немалых потерь, да и то при помощи Бьёрлунда. Или ты считаешь все это арденнской выдумкой?

– Это было давно. И начала Хонгория войну не потому, что нам лень было самим добывать себе хлеб. Здесь трудились изо всех сил, но степь – суровое место, и много с нее не возьмешь. Когда людей стало больше, грабить соседние земли приходилось, просто чтобы выжить. В итоге за это мы заплатили сполна, но Арденне все мало. Вам изначально достались лучшие земли, и, говоря по правде, когда-то вы неплохо сумели этим распорядиться, сделав свою страну самой процветающей на Виэлии. Но сейчас все это в прошлом. Ты был за пределами Виарена? Видел, как там люди живут сейчас?

– Год был неурожайный.

– Нам-то еды хватает! И я бы не сказал, что в прошлом году окраины Арденны процветали. Они начали приходить в упадок уже давно, в то время как Хонгория год от года становится все сильнее! Даже сейчас, когда вы обираете нас, мы крепнем! Отдай нам любую из ваших провинций, отправь туда один раз хоть пятую часть зерна, что вы забираете у нас каждый год, и эта провинция не будет знать голода до скончания времен! – Айдер отставил бутылку, разгоряченный уже не только от вина.

– То есть на этот раз вы от сытой жизни в грабежи ударились? – недоверчиво хмыкнул Йорэн.

– Какие еще… а, ты про те деревни? Уж поверь, это все не ради наживы. Брать там все равно почти нечего. Мы просто показываем людям, чего на деле стоит Арденна. Набеги совершаются уже несколько сезонов, а некогда могущественная держава не способна даже прислать нормальное войско для защиты своих людей. Так за что же платит Виарену ваш народ? Что до наших набегов, любая деревня вольна прекратить их в любое время. Стоит лишь отречься от своего короля, поклясться в верности нашему правителю, и тогда Хонгория объявит их своей частью и позаботится об их благополучии, на которое Арденне наплевать. Две деревни уже согласились на это.

– То есть польстились на кусок хлеба, выбирая между грубой силой и голодной смертью?

– Съезди да спроси их самих! Плохо ли им теперь стало жить? Хонгория не просто прекратила набеги, народу дали вдоволь зерна для засева, сотни голов скота и на три сезона освободили от налогов, чтобы смогли запасти достаточно провизии. Наши воины там не для того, чтобы держать жителей в повиновении, а чтобы защитить от арденнцев, когда те явятся наконец за налогами, которых не заслуживают.

– И скольких еще вы сможете купить? Две деревни? Пять? Десять? Что потом, когда еды перестанет хватать? Налоги нескоро покроют такие затраты, особенно если собирать их не сразу. Снова возьметесь за грабежи?

– Пока хлеба и мяса у нас с избытком. Знаешь, сколько скота в нашем хлеву? Столько, что приходится строить второй! Но ты прав, нынешняя Хонгория не прокормит даже все деревни Дианора, именно потому нам нужны плодородные арденнские земли. Сам подумай, если мы даже от сухой степи научились получать больше, чем нужно для жизни, чего мы добьемся, сбросив бремя ваших поборов и получив ваши луга!

Йорэн уже понял, что брата ему не переубедить, но промолчать не мог:

– Даже если так, Арденна – это не только деревни, не просто зерно и скот. Наши города обширны и богаты, в них каменные дома и огромные дворцы, фонтаны и статуи, процветают ремесла и искусство. Во что вы превратите это все, если сможете захватить?

– А во что вы превратили ваши деревни, чтобы получить все это? Сколько земледельцев голодает каждый год, чтобы ваши роскошные города процветали? – Айдер стукнул по колену кулаком. – Ты привык к Арденне, и те, кто живет иначе, могут казаться тебе дикарями, но это лишь потому, что ты поселился в столице. Даже Фреден неплохо снабжают, но ведь многим повезло меньше. Говоришь, зерно и скот – это не главное? Вот и посмотрим, чего будут стоить ваши города без хлеба, прокормят ли вас дворцы, статуи и искусство!

– Даже в деревнях не примут ваш образ жизни. Не захотят делить свои дома с кем-то еще, постоянно сниматься с насиженных мест.

– Поначалу, может, и не захотят, но со временем поймут, насколько это выгоднее. Правда, сразу это и не понадобится, у вас гораздо больше хорошей земли, чем здесь. Я не жду, что ты станешь сражаться за нас, и не говорю, что Хонгория всегда и во всем была права, но открой глаза: Арденна вовсе не так невинна, а ваши правители далеко не всегда поступают разумно. Может, это тебе не стоит вмешиваться, когда дойдет до войны?

Йорэн потер пальцами виски:

– Меня ты, конечно, не убедил, но любое мнение полезно выслушать. Пойдем спать, обдумаю твои слова на трезвую голову.

В целом он услышал все, что хотел. Узнал, как Сехавия воспринимает Арденну, в чем обвиняет и на что рассчитывает в ходе войны. А также что Айдер с этим мнением согласен и переубедить его не стоит даже и пытаться. Можно было уезжать. Но, во-первых, это было как-то невежливо, а во-вторых, здесь, на степных просторах, ему проще думалось о том, что делать дальше.

Фреден давил на него. Будь Йорэн там сейчас – ни за что не решился бы его покинуть, власть отца и влияние друзей там ощущались слишком сильно. Да и сами стены крепости напоминали о его долге. А вот рвануть из Хиная куда подальше, оставив все трудности другим, он, пожалуй, мог бы, хотя, конечно, и это далось бы ему нелегко. Но права ли его мать, считая это лучшим решением?

Он решил задержаться на пару дней, чтобы хорошенько все обдумать и взвесить.

На вторую ночь Айнери проснулась от громкого стука и не менее громкого лая Дана. Мгновенно вскинулась, готовая защищаться; не успев разлепить толком веки, потянулась к изголовью.

Где элатри?! Демоны побери, они же с демонами проклятой Сехавии, клинки спрятаны на дне сумки подальше от чужих глаз.

Взгляд наконец прояснился. Окно тускло светилось: не рассвет, лишь его преддверие, но разобрать, что творится, было можно. У постели стоял Айдер – лицо перекошено злобой, в глазах пламя, не человек, сам Фрах во плоти. Он держал Йорэна за отвороты рубахи, слегка приподняв, и крепкий воин выглядел беспомощно в его руках. Впрочем, неудивительно, тот-то и был в одной рубахе да холщовых штанах, едва проснувшийся, растерянный, а сехавиец полностью одет, включая плащ и сапоги, при оружии, причем помимо элатри за спиной висел и лук. Дан заходился лаем, готовый броситься; Айнери дотянулась и придержала его за ошейник.

– Ты знал! Скажи, что знал! Признайся, и я убью тебя сам, без суда и позорной казни! – Айдер не кричал, а шипел, выплевывая слова.

Айнери хотела вмешаться, вступиться за Йорэна, но не понимала, что на Айдера нашло, да и просто оцепенела при виде его лица. Давно никто не внушал ей такого страха, на самого Альмаро, пожалуй, смотреть было спокойнее. Впрочем, Йорэн выглядел скорее ошеломленным, чем напуганным, и это придавало ей немного уверенности.

– Что случилось? Айдер, приди в себя, отпусти, и поговорим. Я не знаю, о чем ты, – убеждал он.

– Арденна напала на Хинай! Отряд примерно в сотню человек, в ваших доспехах. Ночью, без предупреждения. Убивали всех без разбора, как степной пожар: воинов, безоружных, детей, стариков, женщин. Дома жгли вместе с людьми, хлева со скотиной, амбары с зерном. Даже не брали ничего. Не грабеж, а резня. Ты знал! Сын коменданта не мог не знать! А без ведома твоего отца никто не пошел бы на такое!

– Зачем мне тогда приезжать сюда в это же время? Не глупи, Айдер, это же я! Мы можем быть врагами, но я не ударил бы тебя в спину. Улыбаться тебе в лицо, зная, что назавтра твоих соседей подло убьют среди ночи? Думаешь, я на такое способен?

Йорэн говорил спокойно, твердо, как и всегда, и Айдер наконец разжал руки, отступил на шаг.

– Прости, – он с силой провел ладонями по лицу. – Я совсем голову потерял, сам понимаешь. Ты прав, братишка, ты знать не мог. Тогда что это было? Кто?

– Ума не приложу, брат, но они точно не из Фредена. Из Виарена тоже вряд ли, тот не отправил бы жалкую сотню, хотя бы полк. Соседняя крепость не так уж далеко, может, оттуда? Или у Гауда[17]17
  Гауд Риез-Гело – наместник Дианора.


[Закрыть] терпение кончилось. Среди них жертвы есть? На доспехи хоть глянуть, может, по знакам и эмблемам удастся что-то понять.

– Точно не знаю. Это случилось в паре переходов отсюда. Говорят, наши успели нескольких подстрелить, но нападавшие раненых с собой забрали, тел не осталось. Может, конечно, и врут, впустую бахвалятся и просто никого стрелой достать не смогли. Никто ведь не ожидал. Пока проснешься от шума, пока оружие возьмешь, на лошадь вскочишь – уже не догонишь. – Айдер нервно ходил по комнате.

– А где напали, в какой стороне?

– В том и дело, что ближе к Фредену. И напали не от крайних домов, а втихую углубились сначала в Хинай и оттуда уже помчались в сторону границы, все сжигая на пути. Потом скрылись за холмами, и будто степь их поглотила, даже следов не осталось. В общем, слушай: кто бы они ни были, но это война. Хонгория такое не спустит, жди наших под стенами со дня на день. И еще: ты-то, если что, за своего бы тут сошел, а вот Айнери на степнячку никак не тянет, и я не удивлюсь, если кто-то из местных на первом же встречном арденнце решит злость сорвать, не будет разбираться, виноват или нет. Так что уходи сейчас, скачи быстро, как только можешь, и не к Фредену, к границе напрямик. Перейдешь границу, потом уже в крепость направишься. Давай живо, на долгие прощания времени нет, родители как раз уехали тушить пожар, они не помешают. Собирайся, я тебе пока еду сложу в дорогу. Жаль, Айнери, не успел тебя получше узнать, когда еще девицу из столицы встречу? Ну да если живы будем, ты ж вернешься, соскучишься ведь по мне.

Он улыбнулся с тем же видом, как и прежде, когда говорил в таком тоне, но лицо оставалось напряженным, уголки губ еле заметно подрагивали. И впервые Айнери не захотелось дерзить в ответ на подобные слова. Слишком многое случилось в один миг. Слишком этот сехавиец напоминал ее саму: острый на язык, заносчивый напоказ, но проступает за всем этим совсем другой, не столь уж плохой человек.

– Вернусь, Айдер. Спасибо тебе за гостеприимство, – лишь сказала она.

Интерлюдия. Тайны, что хранят письмена

Вернувшись после года странствий, Измиер обнаружил, что в столице многое поменялось и многое произошло и среди событий оказались весьма интересные.

Для начала: вскоре после его отъезда обрушилась часть крыши одного из проходящих под городом тоннелей, тех самых, где располагалась Ультуна. Из-за этого в Виарене рухнули и несколько домов, провалилась под землю часть оживленной улицы, кажется, и жертвы тоже были… но эти подробности мало интересовали Верховного мага. Он пожалел только о том, что сам не присутствовал при разборе завалов, который длился несколько дней. Ему рассказали, что когда по приказу Риолена стражники добрались до тоннелей, то обнаружили, что подземный город покинут. Ультунцы забрали все ценное и ушли, оставив хлам вроде старой одежды или ржавых мечей. Тоннели обследовали, зарисовали карту, отметили выходы на поверхность, так что теперь, если кто-то решит там снова поселиться, справиться с ним будет куда проще. Риолен повел себя довольно грамотно и предусмотрительно, Измиер не мог этого не признать. Конечно, наверняка остались еще какие-нибудь тайники, скрытые проходы, неведомые области, но их искать можно было еще очень долго; хватало и других забот. В итоге сочли, что особой пользы от подземного города пока нет, и все найденные входы в бывшую Ультуну заложили камнем, накрепко запечатав.

Вот в том, что пользы от Ультуны пока нет, Измиер сомневался. Ему давно хотелось проверить это место самому. Дело было даже не в Ультуне: он знал, что тоннели проложил не Альмаро и его подручные, они существовали гораздо дольше и могли хранить в себе самые разные тайны. Теперь Риолена уже не было в живых, помешать Измиеру никто не мог, и Верховный маг приказал снова открыть один из входов. Он сам спустился под землю со своими людьми и несколько декан тщательно изучал тоннели. Многие стены оказались исписаны рунами, картинками и символами, которым, судя по всему, было уже много веков. Языка Измиер не узнал, но ему, любознательному от рождения, страстно захотелось выяснить, о чем же там речь. Он давно понял, что бесполезных знаний не бывает, в жизни может пригодиться что угодно.

Верховный маг позвал лучших языковедов из Академии Общих Наук и Академии Магии, но и для тех руны оказались незнакомы. Среди известных языков они походили разве что на письменность даэнов, но столь отдаленно, что прочитать и понять их было невозможно.

Что ж, несмотря на гибель Риолена, в столице еще оставалось немало даэнов – вдруг хоть кто-то из них способен помочь? Измиер отправил помощников поговорить с ними, но все без толку. Никто не знал смысла таинственных рун Ультуны, никто даже предположить не мог, что это за язык. Однако других зацепок у Измиера не было, и его помощники разъехались по ближайшим даэнским поселениям порасспрашивать там, хотя Верховный маг особо уже не надеялся на удачу.

И вот полсезона спустя один из посланников прибыл с ответом.

Едва Измиер вышел с очередного Светлого Совета, где обсуждали положение на границе Арденны и Сехавии, как почти наткнулся на него.

– Манейр Измиер, – заторопился тот. – Ты велел… с тобой хо… в общем, я нашел даэна, который говорит, будто ему знакомы эти руны.

– Он перевел написанное? – требовательно спросил Верховный маг.

– Нет, он желает увидеть, где мы… где ты взял эти руны. Он отказывается хоть что-то говорить, пока не увидит их собственными глазами.

– И где он сам?

– Я взял на себя смелость привезти его в Виарен. Он ждет в трактире неподалеку.

– Что ж, зови его сюда, – распорядился Измиер.

– Где это взяли?! – почти закричал Финнит, тот самый даэн, потрясая пергаментом, на который подручные Измиера скопировали несколько строк с ультунских стен. – Откуда это у людей?!

– Успокойся, друг, – приветливо улыбнулся ему Верховный маг и указал на мягкое кресло. – Присядь. Давай обо всем по порядку. Ты знаешь, что там написано?

Даэн оглянулся на кресло, но остался стоять, теребя в пальцах пергамент.

– Отвечу, только если отведешь меня туда, где это видел. – Он упрямо сдвинул брови, хмуро глядя на собеседника.

Измиер вздохнул. Он рисковал, позвав Финнита в свои покои, и пусть у дверей и стояла преданная лично ему стража, а само помещение было надежно защищено от прослушивания и подглядывания, хотелось все же доказательств того, что этот риск оправдается.

– Послушай, об этих рунах знает всего несколько человек, и только я решаю, кому их показать. Возможно, ты войдешь в число доверенных лиц, но я должен быть уверен, что тебе действительно что-то известно. Итак, начнем сначала. Что это за язык и почему он так важен для тебя? Ты далеко не первый даэн, кому показали этот текст. Всех прочих он не заинтересовал, и они понятия не имели, что это за руны.

– Это письменность келлов, – неохотно ответил Финнит. – Этот язык мертв уже тысячи лет, неудивительно, что почти никто о нем не знает.

– Но тебе, однако, о нем известно, – Измиер ощутил почти охотничий азарт. Неужели в этом мире, казалось, понятном до последней нити, еще осталось что-то неизведанное?

Финнит наконец уселся в кресло и бережно разгладил на коленях пергамент.

– Меня всегда интересовала история нашего народа. Я собирал то, что осталось от реликвий келлов, да и вообще от их любых предметов, и уж тем более старался достать всевозможные документы и записи. Я объездил все доступные нам материки и острова, нанимал даже тейнаров, чтобы они искали подобное на Диомире. Жаль, самому туда не добраться, слишком велик океан. Большинство даэнов лишены должного рвения, да и не знают, где и как искать, но с годами я обрел нескольких единомышленников.

– И как связана ваша история с языком… келлов, так ты назвал их? Я заметил, что отдаленно ваши руны похожи. Вы в прошлом общались с этим народом? Кем они были? Я считал, что неплохо знаю историю, но впервые слышу о них.

– Неудивительно. Это было слишком давно. К тому времени, как люди и эорини впервые встретились, келлов уже не существовало. – Финнит глубоко вздохнул, видимо собираясь с мыслями, и продолжил: – Они первые создания Кергона. Его истинные и любимые дети. Эти руны – его дар им. Язык нашего божества, нашего отца. У других народов еще не появилась письменность, а им Несокрушимый уже дал язык. Келлы и так были самыми сильными из всех эорини, а после этого, научившись сохранять и передавать знания, достигли небывалых высот. Они захватили окружающие территории, поработили всех живущих там эорини, с их помощью построили огромные города, как на земле, так и под ней.

– Так куда же они исчезли?

– Это я и хотел бы узнать. Я натыкался на их письмена лишь дважды, годы ушли на то, чтобы разобрать их и понять примерный смысл, но там не было ответа. Самый могущественный народ вдруг исчез, будто его и не было никогда. Кто-то разрушил их города, превратил в пыль, так что и руин почти не осталось. Лишь глубоко под землей кое-что уцелело, и только там и можно отыскать их следы и тексты. И еще на Диомире в амдарских библиотеках обнаружились книги о тех событиях – немного, что успели когда-то спасти с Эммеры. Сами книги мне получить не удалось, но переписанные тексты по моей просьбе оттуда доставили. Обошлось недешево, но за такое мне никаких денег не жалко. В некоторых текстах встречались цитаты непосредственно на языке келлов с переводом на амдарский. Только так мне и удалось выяснить значение десятков рун и через них пытаться понять остальные.

Мы, даэны, слабые и миролюбивые, появились уже после гибели этого могущественного народа. Мы возносили хвалу Несокрушимому, любили его, как все эорини любят своих творцов, но он почти не обращал на нас внимания. Наверное, после келлов мы были ему неинтересны. Так и вышло, что мы оказались народом без собственных земель, ведь все уже было поделено. Поэтому и живем повсюду и нигде, странствуя по всему миру, поселяясь, где позволяют. Долгое время у нас не было своей культуры, ведь окружающие народы появились раньше, их города и страны уже достигли более высокого уровня развития, и нам оказалось проще копировать их достижения, чем создавать что-то свое. Мастерство наших ремесленников также сильно отставало, и наши товары были никому не нужны. Зато стихия Земли позволяла нам добывать драгоценные камни и торговать ими. И хотя со временем мы научились многому, большинство до сих пор живет тем, что развозит во все уголки Виэлии чужие товары.

Насколько я понял, одни из первых даэнов все же нашли руины тех городов, нашли руны келлов и, создавая свою письменность, рисовали похожие знаки. Именно поэтому, хотя со временем наши руны менялись, ты до сих пор и видишь сходство. Я отдам что угодно, чтобы прикоснуться к части этой истории – к священному языку нашего отца, к языку истинных Детей Земли, к их тайнам.

– И ты сможешь это прочитать? – все еще недоверчиво спросил Измиер.

– Не все и не сразу, но общий смысл пойму.

– Тогда чего мы ждем? Приступай!

Уже два сезона Финнит корпел над келлскими текстами. Измиер не понаслышке знал, что такое быть всерьез увлеченным какой-то идеей, но даже его поражал этот даэн. Казалось, он вообще не знает отдыха. Помощники Измиера переписывали тексты со стен и приносили даэну, а тот вчитывался и вникал в них днями напролет. Он постоянно возвращался к уже прочитанным кускам, потому что ни один не был переведен полностью: лишь отдельные фразы, кое-как позволяющие понять суть в самых общих чертах. Оставалось, разумеется, множество вопросов, поэтому отдавать листки с частичным переводом Финнит отказывался наотрез. Конечно, Измиер мог взять их, не интересуясь его мнением, но не хотел мешать творческому процессу. По этой причине он приходил в ту же комнату, где работал даэн, и читал листки, переводом которых тот не занимался в данную секану, готовый тем не менее отдать их по первой просьбе.

Из отдельных отрывочных фраз выходило, что у келлов были огромные города-сады и даже города, образованные гигантскими неувядающими растениями. Келлы выращивали необычайно сытные фрукты, овощи и злаки, могли наделить обычный плод лечебными свойствами или способностью давать бодрость и силу на весь день. Измиер спрашивал у Финнита, способны ли на такое даэны, тот отвечал, что в целом да, но их способности несравнимы с келлскими. Келлы создавали уникальные драгоценные камни, каких в природе не найти, и украшали ими свои дома. Они будто бы даже собирались создать собственный остров, подняв сушу с морского дна.

А еще у них были рикуны. Измиер перечитал несколько раз и все еще с трудом мог поверить, что такое вообще возможно. Армия каменных существ, неуязвимые бойцы, неутомимые работники. Мага это очень заинтересовало, но Финнит наотрез отказывался рассказать подробнее:

– Создавать жизнь из камня нельзя. Это запрет Кергона, завет, известный нам всем, практически единственное его наставление.

Вот и все, чего удалось от него добиться. Любые увещевания Измиера, любые его доводы о том, что, по словам самого же Финнита, Кергон бросил их в самом начале после сотворения и что сейчас боги, судя по всему, и вовсе покинули этот мир, того не убеждали.

– Он наш отец, благодаря ему мы вообще существуем, это его сила в нас позволяет управлять стихией земли. Не помогать нам, не отвечать на наши просьбы, тысячелетиями хранить молчание – его право, и это не дает права нам нарушать его запрет.

Пришлось втайне от Финнита разбираться самому.

Согласно записям, келлы оживляли рикунов при помощи собственной крови. Так как кровь келла достать было негде, оставалось надеяться, что даэнская тоже подойдет – Детей Земли хватало и в Виарене, и в окрестностях; имея десятки помощников, притащить нескольких в Ультуну труда не составило. Изготовить десяток грубых каменных статуй также оказалось недолго. А вот дальше Измиер столкнулся с трудностями.

Похищенные даэны даже под пытками утверждали, что понятия не имеют, как оживить камень, и отказывались даже пробовать. Сфера позволяла Измиеру ощущать камень, придавать ему нужную форму, но понимания, как связать его с даэнской кровью, чтобы в нем зародилась жизнь, не давала. Маг бился над этим долгими деканами, брал все больше крови, буквально замешивая глину на ней, но ничего не достиг: мертвый камень оставался неподвижным. То ли кровь даэнов была слишком слаба, то ли он чего-то не понимал.

Измиер решил, что, возможно, дело не в самой крови, а в таящейся в ней жизненной энергии. Сфера давала доступ и к ней, но не позволяла работать с двумя стихиями одновременно. Пришлось извлекать глину с изнанки и ваять статуи из нее. Теперь как маг он мог ощущать и извлеченную стихию земли, а с помощью Сферы управлять энергией жизни, сплетая ее с камнем в единую структуру. Это помогло, камень становился теплее, и, приложив к нему руку, можно было ощутить легкую постоянную дрожь. Однако на этом успех заканчивался. Статуи по-прежнему не шевелились.

Измиер привык добиваться того, чего хочет, он не намеревался отступать, но идеи иссякли. Он вернулся к похищенным даэнам, прибегнул к самым изощренным пыткам, пытаясь добиться хоть какой-то подсказки, любого намека. Даэны молчали. В приступе гнева он полоснул по горлу одного из них. Держа в руке Сферу, Измиер ощущал, как вытекает из пленника жизнь, и мог сдержать этот поток прямо рукой, направить его, вернуть в нужное русло, если даэн согласится хоть как-то помочь.

– Хочешь жить? – кричал маг прямо в стремительно бледнеющее лицо даэна. – Просто кивни, и я исцелю твои раны! Ну же!

Даэн булькал горлом и дергался в конвульсиях, бессмысленно глядя в потолок. Измиер повернулся к другим пленникам:

– Любой из вас может его спасти! Одно слово о том, как оживить камень, и он будет жить!

Однако все молчали, опустив взгляды в пол. Молчали, пока не затихли хрипы и тело не замерло в неподвижности смерти.

Смерти? Только тут Измиер осознал, что все еще держит в руке жизнь – трепещущую энергию, ощущавшуюся куда более яркой и мощной, чем в любом количестве мертвой крови. Постепенно она ускользала, но пока еще в ней хватало силы.

Маг со всех ног бросился к ближайшей из статуй, пытаясь связать глину с этой силой. Неужели ему не хватало именно ее?..