Текст книги "Женский взгляд на мужской характер"

Женский взгляд на мужской характер
Зоя Выхристюк

Не воспринимайте себя всерьез.

Никто этого не делает.

Регина Бретт

© Зоя Выхристюк, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Дорогой читатель!

Если вы, как и я, живете с убеждением, что «серьезное лицо – еще не признак ума», если вам, как и мне, безумно нравится мультфильм Гарри Бардина «Гадкий утенок», можете листать дальше. Приверженец тезиса: «Если ты такой умный, покажи свои деньги» эту книгу может отложить в сторону. Зачем мне провоцировать вас на такие отрицательные эмоции как раздражение или злорадство? Весомого и исчерпывающего для вас аргумента в виде внушающего уважение капитала я представить не могу. Ну вернетесь к этим страницам, если вдруг когда-нибудь ваша уверенность в нерушимости тезиса пошатнется. Но, упаси Бог, я этого вам не желаю ни в малейшей степени степени! Просто то, что вы держите в руках, – это достаточно рискованная попытка внести ясность: «Король-то голый!» Это я о себе. И не только – еще возможность провести уникальный тест, суть которого в сбросе материальной атрибуции статуса. «Эк, закрутила!» – скажет кто-нибудь. Поясню.

Много лет назад, когда мы жили в гораздо более скромной квартирке, чем сегодня, помогала я решать проблемы одному человеку, используя для этого мой интеллектуальный и организационный потенциал. Все получилось, он был в восторге, потому что сам до всех ходов и вариантов додуматься не мог. Мой рейтинг, весомость в его глазах были на уровне ограниченного во времени обожествления. Как-то документы нужно было привезти мне домой, чтобы избавить меня от лишних телодвижений. Он привез и занес папку в мое скромно обустроенное жилище. О, я никогда не забуду это удивительное зрелище! На его лице, как на экране, отражался весь легко прочитываемый ход мыслей в рамках все того же тезиса: «… покажи свои деньги». И, знаете, смешно говорить, характер моей уникальной помощи ему, которой всего минуту назад он цены не знал, буквально на глазах понизился до уровня чего-то обыденного. В моей жизни уже не раз было, что сброс статуса менял восприятие меня и соответственно отношение ко мне окружающих. Суть, значимость и вес в мире людей, особенно в наше время, принято подтверждать материально. И я нередко подпадаю под магию этой банальной, в общем-то, истины. Далека от совершенства! Но для личностно могучих и зрелых – это пройденный этап. Им не боюсь предъявить все изложенное на последующих страницах. А, собственно, другие-то меня и не интересуют.

«Если вас не устраивает положение дел, но вы с упорством, достойным лучшего применения, продолжаете совершать прежние действия, на какие перемены вы рассчитываете?» – спросила я себя и вот…

«Только в сексе важен процесс, а в работе – результат»

Вы часто ощущаете, что вас ведут по жизни – моделируют обстоятельства, ситуации, препятствия, наказывают и поощряют? И за всем этим – скрытая, не всегда понимаемая и принимаемая логика. А хочется предсказуемости! И чтобы открытия и приключения случались. Да еще понимания: кто я? Что я? Для чего я? Ну кто не думал об этом?

И что в результате? Мы имеем жизнь, в которой в очередной раз все множество вопросов обнажилось в ожидании ответа. А главный из них – что делать? Именно это настойчивое и почти болезненное желание и толкнуло наконец сесть и попытаться, излив все это на бумагу, хоть в чем-то разобраться.

Итак, что мы имеем? Возраст – за полтинник. Хотя говорят, внешне я лет на десять моложе, что соответствует и внутренним ощущениям. Правда, линия жизни на руке не дает возможности заглядывать еще на полвека вперед. Проштудировала основы хиромантии (конечно, пытаясь прочесть ответы на волнующие вопросы), так что иллюзий продолжительности до бесконечности у меня нет. Я в благополучном браке. По крайней мере, так оценивают это обстоятельство окружающие. У меня сын двадцати с небольшим, нескучный мальчик. Наконец, я живу в России начала века, да еще и на Кавказе, что само по себе обязывает. Я – редактор журнала «Мужской характер». А вот с этого места поподробнее.

Вы замечали, что дело, которым занимается человек, становится как бы его этикеткой в мире людей? Оно может занимать, требовать максимальной отдачи душевных сил, быть его благословением и проклятием. Причем одномоментно. Так примерно и с журналом. Он был инструментом моего общения с внешним миром, способом самовыражения, в определенном смысле, миссией. А сегодня стал неподъемным чемоданом без ручки – и нести тяжело и бросить жалко. Может, я не заметила, как он глобально, сущностно стал больше меня самой, и это я думала, что он – мой инструмент. А на самом деле оказалась манипулируемым одушевленным объектом в его собственности? Не знаю. Но сегодня он меня переиграл определенно. А переиграв, сам оказался загнанным в угол: он есть, но его как бы и нет. То есть сегодня он есть как результат в виде двадцати четырех выпусков, с очевидным прогрессом, в росте тиража от тысячи экземпляров до десяти тысяч, с увеличением объема от сорока четырех страниц до двухсот пятидесяти двух, с продвижением в регионе и столицах. Он есть как товарный знак мой в ипостаси главного редактора приличного издания, широко известного в узких кругах. Шутка! Хотя недалека от истины. Но в перспективе, как она видится сегодня, он есть всего лишь процесс. Наша известная журналистка Лариса Яковенко молодым коллегам имеет обыкновение говорить: «Только в сексе важен процесс, а в работе – результат». Так вот я, исходя из этого, главный редактор не журнала, а процесса, потому что это еще бабушка надвое сказала, увидит ли очередной номер свет, уж больно много препятствий на этом пути.

А начиналось все с того, что на очередном витке жизни в поиске ответа на вопрос «Что делать?» несколько лет назад меня вынесло на человека околоспортивных кругов, мечтавшего об известности, деньгах и издании мужского спортивного журнала «О, спорт, ты – мир». С брутально сильными мужскими телами и прекрасными в своей длинноногости девушками-моделями… Небольшой опыт работы в профессиональной журналистике у меня был. Практика авторского сотрудничества с прессой насчитывала несколько лет, когда я была секретарем горкома комсомола и в горисполкоме руководила отделом культуры. А это в общей сложности ни много ни мало десять лет жизни… Но, главное, при наличии ресурса я все могу организовать. Муж однажды пошутил: «Моя жена, как Чубайс, может работать в любой сфере». Ну что делать, я, действительно, могу раскладывать на составляющие проблемы разной степени сложности, мотивировать людей к исполнению, могу управлять этим, прочувствовать наиболее уязвимые места в организационной конструкции какого-нибудь социального процесса. Школу комсомола, а потом советской работы в такой сфере, как культура, с ее праздниками, речевками, массовками никуда не денешь. Жаль, что людей, кто знает о том, что я могу, становится все меньше. Нет, слава Богу, не физически меньше, а меньше на уровне раздачи хорошо финансово оплачиваемых функций. Если, конечно, я бы согласилась сегодня выставить себя как товар на рынок труда…

Вперед по бездорожью!

В общем, имея небогатые представления о профессиональной журналистике, заручившись гарантией решения финансовой стороны дела инициатора этого проекта, я двинулась в авантюру создания мужского журнала. Надо отдать должное, я не была совершенно безумна, потому что рассчитывала на помощь мужа, талантливого журналиста. И креативный мозг уже упоминавшейся выше Ларисы Яковенко. Она в то время редактировала первый независимый городской журнал «Деловой квартал Кавминвод». Да и само название журнала придумала Лариса, она же подготовила несколько материалов в первый номер. И она же решила, что редактором должна быть официально я. Совмещать пост главредов двух изданий в одном городе она не может. А потом выяснилось, что и финансово инициатор издания его тянуть не в состоянии, и Лариса сняла с себя свои полномочия. За креатив с названием Ларисе – особое спасибо.

Но, возвращаясь к началу, а это точка, когда я по-настоящему осталась наедине с журналом, я хотела одного – не оказаться несостоятельным человеком и «сдуться» на первых же шагах. Да! И мне хотелось вернуться в круг людей, из которого я выпала в силу того, что, родив в тридцать три года сына с проблемным здоровьем, потребовавшим моего полного выключения из жизни лет эдак на двенадцать, я пропустила (а может, Господь меня пожалел?) период активного накопления капитала. В девяностые кто мог, сделал деньги из воздуха, и, соответственно, оказался у руля. В их число попали правильные и неправильные «пацаны», с которыми работала в комсомоле, и витально сильные люди, прошедшие криминал или околокриминальные разборки в борьбе за место под солнцем.

Связи и рубль стали определять практически все, они же давали ощущение или иллюзию защищенности. Вернуться в круг людей уровня принятия решений, не имея денежного довольствия, и сохранить возможность общаться на равных даже в ограниченном спектре позволяет статус главного редактора журнала. И я вернулась. Это потом я поняла, что большинство стремится во власть или ближе к ней для решения проблем своего бизнеса – для его страховки и развития. Но страховать мне было нечего, а журнал бизнесом сделать мне не удалось, а может, не захотелось. Но это потом, а тогда я стала обладательницей инструмента, который нещадно преобразовывал меня, мои представления о жизни и о себе любимой.

Финансы не позволяли сделать того, что несложно жене олигарха, – пригласить наиболее профессиональных людей журналистской сферы на постоянную работу, создать команду, работающую исключительно или преимущественно на журнал. Журналистский хлеб труден и невысоко оплачивается, так что работают журналисты, как правило, в нескольких местах, да и настоящих профессионалов можно сосчитать по пальцам. Но муж мой вовсе не олигарх. Добавлю, что опыта брать интервью, подготовить материал к публикации у меня не было ни малейшего. Компьютером я вообще не владела даже как примитивный юзер. Более того, благодаря отношению к моим способностям со стороны мужа и сына, я свято уверовала в свой технический кретинизм и с ним смирилась. Так что шарахаться от клавиатуры перестала буквально год с небольшим, и то благодаря каким-то совершенно непонятным и загадочным усилиям моего коуча, смотивировавшего меня на это и буквально перетащившего из века прошлого в век нынешний.

Мой муж однажды произнес фразу: «Какое наказание – вокруг одни сумасшедшие» (применительно ко мне, конечно) и с тихим ужасом наблюдал, как я буду делать журнал. У него к этому времени был уже за плечами опыт работы в качестве заместителя главного редактора городской газеты, а сам он трудился в PR-службе одной энергетической компании. В его представлении, что я, имея в руках диктофон, сомнительного бизнес-партнера при полном отсутствии финансового ресурса могу поднять это дело, такой исход не укладывался. Он, Лариса, а потом и Лена Куджева (самый верный Санчо Панса в моей редакторской жизни) рассказывали мне все эти годы, как правильно делать и продвигать журнал. Из всего только один вывод – слушать нужно всех, а делать, как считаешь нужным. Неправильные вещи иногда оказываются наиболее результативными. Короче, постигать многое мне приходилось на ходу.

Помню, нужно было ехать на первое интервью с Владыкой Феофаном. Он накануне получил назначение епископом Ставропольской и Владикавказской епархии, был с визитом в Карачаево-Черкесии, в Черкесске намечалась пресс-конференция, и мне обещали возможность вне ее рамок задать некоторые вопросы. Говорю мужу, так легко, невзначай: «Геночка, составь вопросы интервью». И получаю категорический отказ: когда есть вопросы, брать интервью может практически любой. Пришлось садиться и потеть! Да, над вопросами первых интервью мне реально приходилось потеть! Хорошо, что мне всегда были интересны люди, умные собеседники, и они любили общаться со мной. Без этого за журнал немыслимо было бы браться изначально. Но с первым интервью с Владыкой я вообще хлебнула, мама, не горюй! Для подстраховки я взяла у Гени кроме моего пленочного диктофона его цифровой. Меня отвозил в Черкесск знакомый, он взял фотоаппарат, чтобы сделать фото с Владыкой. Хорошо, что на пресс-конференции я обменялась контактами с коллегами-журналистами.

Когда вернулась домой, выяснилось, что ни на одном из диктофонов записи нет – мой пленочный, иногда барахливший, взбрыкнул и на этот раз, а Геня, научив меня нажимать одну кнопочку, не проверил – в его диктофоне была перегружена память. Фото тоже не получились.

Вы можете оценить весь ужас моего положения? От пули в висок, образно говоря, меня спасло то, что коллеги-журналисты сбросили материалы пресс-конференции. А с той частью, когда мы с Владыкой общались один на один, пришлось поступать, как Геня велел: садиться, вспоминать по свежим следам и писать. Интервью получилось, по-моему, хорошее. «Южный репортер», окружное издание, пиратски перепечатал его слово в слово.

Геня помогал, регулярно правил мои опусы, но и «макал» меня по самые уши. Чувство слова, формы, стиля у него отменные, он эрудирован, грамотен, классный редактор и журналист. С юмором. Нетрудно догадаться, что журнал, в существовании которого я была кровно заинтересована, стал его своеобразным козырем в отношении со мной – эдакий момент семейного шантажа. А уж по моей гордыне Геня проходился немилосердно! Но так, вероятно, и надо было.

Правило – нарушение правил

Зато мои организаторские способности помогли наладить журналистский конвейер совершенно не по классическому образцу: я, как правило, составляла вопросы, Геня чистил их содержательно и стилистически, Жанна Рябыш делала буквальную расшифровку, часто резвясь и оставляя все наши слова-паразиты. Читать стенограмму иногда было просто невозможно! Геня часто диву давался, как еще со мной люди разговаривают и что-то умное говорят. Формулирую я и до сих пор так, что и сама слушать запись не могу. Потом кто-то из журналистов «причесывал» текст, структурировал материал, отсекал лишнее. Лучше всего эта технически-творческая работа получалась у Гени. Она требует высокой квалификации, усилий, не сильно вдохновляет и не стимулирует самолюбие – у журналиста нет ни личной радости от общения с собеседником, ни авторской удовлетворенности увидеть свое имя в журнале. Это, как правило, работа бойцов невидимого фронта, как это я называла. И поскольку, в основном, я встречалась с людьми, особенно статусными, получалось, что профессионализм и квалификация «бойцов» работала исключительно на мой личный журналистский имидж. Сказать, что это не вызывало противодействия и ропота в среде моих коллег, не могу. Но бунты кроваво подавлялись! Человеку статусному, особенно, если в журнал он вкладывает свой рубль, не объяснишь, что общался он с тобой, а в авторстве стоит целый коллектив. Так что даже когда нет возможности делить деньги, всегда есть то, что может рассорить. В творческой среде это особенно остро ощутимо, потому что и денежный эквивалент не всегда помогает договориться с самолюбием. Порой случалось, что над одним текстом работали несколько человек, какие-то варианты просто выбрасывались в корзину, в какихто ситуациях только в ноги к Гене – он единственный может сделать быстро и качественно.

Если честно, то я сегодня не вполне понимаю, как умудрялась все это делать, не умея самостоятельно даже включать компьютер! За эти годы я научилась, конечно, многому, но далеко не всему, что могут мои коллеги. И до сих пор я не упущу возможность делегировать другому все, что возможно, потому что мне всегда найдется чем заняться. К примеру, сейчас, когда все замерло в ожидании моего нового взгляда на ситуацию – сегодняшний не внушает оптимизма – и делаю я только то, что осмысливаю время, место и себя, делать что-то ради процесса все равно не буду. И все же творчески как журналист я постепенно выросла, потому что мозг и нерв журнала, не умаляя заслуг тех, кто работал рядом все эти годы, всегда были мои. Мне отец Силуан (Царство ему Небесное!), наместник Второ-Афонского СвятоУспенского мужского монастыря, что на горе Бештау рядом с Пятигорском, с которым мы были дружны, нередко говорил: «Я читаю статьи, практически все, и заметил, что меня часто интересует даже не столько то, что ответил вам собеседник, сколько ваш вопрос и ваши реплики по ходу». Это для меня высокая оценка, уж он-то был человеком очень образованным и умным. Ну а лучше меня то, что я называю «пришлепками», то есть врезы в статьи и интервью, никто не делает. Я давно поняла, что люди часто платят деньги, дарят респект всего за одну фразу. Ее очень важно найти и прочувствовать – это должна быть оценка, причем лучших качеств человека, но без лести. Чтобы сам человек расчувствовался, как знать, может быть, и до слез, а окружающим при этом смешно не было. Это научило меня прислушиваться и приглядываться внимательнее к людям. Иногда мне кажется, что журнал – это зеркало, и я всего лишь держу раму, в которой отражается какая-то часть реальности. А кто из нас хочет в зеркале увидеть свое не самое лучшее выражение лица? Мы же хотим себя видеть красивыми!

Всегда есть что делить

Лариса Яковенко познакомила меня с Юрием Александровичем Логачевым, обожаемым Юрсаном, который в то время работал на полиграфическом предприятии. Вообще-то он – классный дизайнер и педагог дизайна. Как и многим, ему приходится пахать день и ночь, чтобы заработать на хлеб насущный. Юрсан – редкий профессионал, с хорошим вкусом, с чувством времени, молодой по мировосприятию и вечно развивающийся. Он многому научил меня за долгие часы бдения рядом с ним у компьютера в его «скворечнике» (его мастерская находится в мансарде): пониманию культуры и качества верстки, важности пропорций в заполнении страницы – текстовое поле и «воздух», выбор шрифта и мелких деталей. Он показывал мне журналы мировых брендов, дизайнерские штучки, словом, много чего, чтобы хоть как-то развить мой вкус и представление, что такое приличная полиграфия. Верстка, внесение корректуры, обработка фото (это – традиционно самое узкое место в проекте, чаще всего приходится использовать то, что предоставлено: возможности провести фотосессию нет), наконец, создание макета номера – это все делает Юрсан. За прошедшие годы мы менялись, причем делали это неоднократно. Это легко увидеть, если сравнить наш первый номер и «крайний». Мы уже много лет используем терминологию летчиков, обозначая свежий номер журнала, какой бы степени свежести он по факту ни был. Просто все, кто трудится над его созданием, наши читатели и почитатели, хотят продолжения: журнал стал важной краской в их личной жизни тоже. Хотя в силу парадоксальности мышления иногда вижу некоторые обстоятельства под иным углом зрения. Мне кажется, что и моя команда вместе с недоброжелателями (а как у нас без них?) периодически застывают в ожидании конца. Конца чего? Истории журнала? Или конца моего статуса главного редактора? Скорее – последнее. Синдром «бойцов невидимого фронта». Невидимых или слабо различимых за моей главредской спиной. Если честно, я их всех безмерно обожаю, но все мы – люди. Могу кого-нибудь незаслуженно обидеть? Возможно, но и смягчать не хочу – не для того я села изложить все это в тексте, чтобы юлить и демонстрировать политес.

«Благословили и помогли»

Медитировать, читать книги, мобилизующие волю в направлении достижения целей, преодоления своих страхов и комплексов, меня тоже заставил журнал – в невозможности его провала как моего личного проекта. Первая книга, которая помогала на этом пути, – «Достижение максимума» Брайана Трейси. Когда в осознанном возрасте ты начинаешь задумываться над своими желаниями и истинными целями, опыт, методология, апробированные и систематизированные кем-то, могут оказаться весьма полезными. Особенно тогда, когда кажется, что все – против. А таких ситуаций было море!

Журнал мыслился изначально как инструмент влияния на структуры власти. И для этого самым реальным было начать писать о людях, через которых она и реализуется. Но в далеком 2002 году власть не ругал только ленивый. Уровень агрессии в обществе нарастал, народ на ситуацию повлиять не мог. (Да и сегодня разве что-то изменилось кардинально?) Московский тусовочный гламур полез не только с телеэкрана, страниц глянцевых СМИ, но практически стал определять характер нашей российской действительности, формировать идеалы. Территория внутри МКАД жила по своим политически-светским законам, а вся остальная страна пребывала в иной реальности, нередко пытаясь провинциально продублировать светскость. Хотелось сделать издание провинциально-российское в лучшем смысле этого слова – не взывающее к выходу на баррикады, но возвращающее к очеловеченным ценностям. Причем сделать в достойном полиграфическом исполнении! Путь один – говорить с теми, кто властно или финансово оказался «на кочке», о корнях, истинных жизненных ценностях, о старте, с которого начинали, о цене успеха… Под каким бы то ни было соусом. В первый номер журнала, который по началу мы позиционировали как спортивно-патриотический, возникла мысль на второй, форзацной странице опубликовать приветственное слово губернатора Ставропольского края. Все логично: он – первое лицо региона. Это хорошо, солидно и правильно, но, вероятно, непросто сделать изданию, которое, в сущности, еще только проект.

Но тогдашний губернатор Александр Черногоров, как и я, был в прошлом комсомольским работником, команда его состояла из людей той же когорты. И он сам, и большинство из них мне были в большей или меньшей степени знакомы. Текст обращения придумали, забросили через Аллу Золотухину, курирующего секретаря крайкома комсомола в мою бытность секретарем Пятигорского горкома ВЛКСМ. На тот момент она работала заместителем председателя правительства края. Алла Федоровна содействие оказала, но сопроводила это «заботливым» назиданием, какой должен быть журнал, озабоченностью, достаточно ли моей квалификации, понимаю ли я всю степень ответственности и сложности дела, за которое берусь. Словом, в духе партийно-идеологического контроля старшего по должности товарища, в деталях «знающего» специфику производства масс-медиа. Почти заказчика, профинансировавшего проект. Губернатор, увидев новый, родившийся в крае журнал, волновался только по одному поводу – достаточно ли он хорош на фото, на фоне голубых елей. Наивная, я ожидала совершенно иной реакции. Без бюджетного финансирования возникло издание негламурной направленности. Здорово! Это очень в стиле своеобразного Александра Леонидовича. Хотя разве только его? Валерий Гаевский, следующий губернатор края, увидев макет обложки со своим фото, просто был обескуражен и недоволен. Скажу честно, мы выбрали лучшее из всех представленных. И на нем он, действительно, по-мужски хорош – харизматичен, с подтекстом, вторым планом. Женщины позже, после выхода журнала, назвали его секс-символом! Но себя-то он видел по-другому! Может быть, потому в других изданиях «гламурили» под светскость. И это в хлеборобном, сельскохозяйственном Ставрополье!

Финансово издание со стороны правительства края за все годы его существования не поддержали ни единым рублем: Черногоров кивал, обещал, но не помог, Гаевский не дал возможности попросить об этом. А может быть, я сама виновата – надо писать челобитные! Может быть… В свое время министр финансов края Татьяна Погорелова при формально дружелюбном отношении развела руками (это ее очень красивый и характерный жест) и ни малейшей возможности выделить копейку из бюджетных, внебюджетных или иных средств не усмотрела. И вообще, помощь со стороны «губернии» сводилась только к тому, что не мешали, периодически читали или листали.

Но справедливости ради надо сказать и об исключениях. Два человека заслуживают моего особого респекта – это Марина Дмитриевна Корнилова, талантливый журналист, умнейшая женщина, тогда она была в статусе руководителя комитета по печати при правительстве Ставропольского края, и Иван Михайлович Зубенко, руководитель краевой организации Союза журналистов России. Первая подсказала, что для независимых СМИ существуют субсидии в федеральном Министерстве по печати и массовым коммуникациям – небольшие, но всетаки деньги. А второй (Царство ему Небесное!), видя качество издания, которое ему нравилось, настоял на журналистской премии мне как создателю «Мужского характера». Без подкрепления денежным бонусом – ну нет в крае денег для поощрения труда журналистов! Быть лауреатом премии имени Германа Лопатина Ставропольской краевой организации Союза журналистов России в нашей журналистской среде престижно. Правда, престиж тоже становится товаром. Хотелось бы ошибаться… Но это – уже отступление от хаотичной линии повествования. Чтобы уж вернуться на его «столбовую дорогу», завершу с фрагментом «Губернатор на обложке». Показала макет Николаю Пальцеву, тогда еще мэру Ставрополя, но, что главное в этой ситуации, бывшему первому секретарю крайкома комсомола, при котором я была секретарем и вторым секретарем Пятигорского горкома комсомола, а Валерий Вениаминович – первым железноводского. «Как вам?» – спрашиваю. – «Отлично! Хороший портрет!» – «Ну тогда окажите влияние на своего воспитанника. Мой дизайнер обложку дежурным фото портить не позволит». Мы сделали, как посчитали нужным. А говорил ли Пальцев с губернатором, судить не берусь, не знаю. Но слов благодарности, что поработали на имидж края и его руководителя, а тем более копейки на развитие издания не отвалилось. Это только поначалу я злилась, когда слышала, какие непомерные суммы краевое правительство проплачивает федеральным СМИ и телеканалам. А сейчас я говорю: «Молодцы, ребята, разводите их на деньги! И подороже! За себя и за того парня!»

Невозможность пути к отступлению невольно «поддержал» комсомольский друг Владимир Михин, бывший заворг горкома комсомола, руководитель налоговой инспекции города. Он на общественных началах, на правах главы структуры, кое-что определяющей в направлении городских денежных потоков, тогда курировал футбольный клуб, поддерживал возрождение профессиональной команды в Пятигорске. С его подачи мы потом несколько лет спустя писали об этом. Но тогда, почти десять лет назад, я пришла к нему с предложением организационно включиться в проект создания журнала. Он опять же «оптимистично», в стиле комсомольских друзей сказал, что из этого ничего не получится, за это браться не стоит. Не скажу, что настроение у меня после визита к нему улучшилось. Однако годы спустя я ему благодарна – он меня подстегнул, как пришпоривают коня на скаку. Правда, это был не последний фрагмент в его взаимоотношениях с «Мужским характером». Жизнь через годы сделала забавный круг. Его краевой руководитель стал героем публикации журнала, проникся к нему симпатией, пообещал поддержать материально и дал поручение… Михину, как я ни просила его обозначить какое-нибудь другое лицо. Это потом, через пару месяцев, когда он был отозван на работу в центральный аппарат Министерства по налогам и сборам, я оценила тонкое иезуитство: он знал, что мы с Михиным дружны, и знал, что удовольствие от выполнения этого поручения Вовочка уж точно не получит. Хорошо, что это нас не рассорило, хотя такая опасность была.

Список тех, в ком я не встретила поддержки, впечатляет. Словом, чтобы не вдаваться в детали и не мельчить, скажу, что все мои предполагаемые союзники отпали. Мне приходилось достаточно часто слышать «нет», пытаться встречать его без обид и научиться говорить о деньгах. И первое и второе поддается освоению достаточно сложно. Спасает только чувство юмора, но для этого нужно быть воодушевленным, в кураже, а это не всегда бывало. Мне знакомо это ощущение «холодца» в области манипуры, когда ты уже почти наверняка знаешь исход разговора не в свою пользу, но все равно не уклоняешься. Я знала, что надо перепрограммировать мозг, прочитала методологию, составила аффирмацию, долдонила ее каждое утро… Азартные игры приносят победу только в состоянии легкости, отсутствии напряжения. А журнал был моей азартной игрой. И я довольно быстро поняла, что очень важно научиться расслаблять тело и успокаивать ум. Но уже прошли годы, а похвастаться, что с этой задачкой я справилась идеально, не могу. Но надежды не оставляю.

Перебирая, «перепроживая» вольно или невольно все прошедшие ситуации и, что скрывать, нередко и обиды, я сегодня вдруг поняла, как по-прежнему велика во мне гордыня, как мало благодарности Всевышнему, что меня на этом пути не оставил. Как высок уровень притязаний и внутренних требований к моим спутникам по воплощению: хочу, чтобы играли в мои игры и по моим правилам. Каюсь, далека от совершенства! И благодарю Тебя, Господи, за поддержку моей жизненной игры в журнал! Это, по-видимому, мое самое увлекательное приключение!