Текст книги "Замтийсские сказания 2"

Замтийсские сказания

Часть 2: 12 скверных участей!

От угрюмого судьи (послание – напоминание)

О книге я от мальчика узнал, светловолосого и бледного. Этот рохля прибежал ко мне кажется 11 в 11.02, тут же стал кричать и требовать, чтобы выдали ему новый экземпляр испорченной книги. Можно подумать я торговой лавкой с таковыми заведую!

Он пришел, швырнул в меня листы и стал просьбами плеваться. Мне это не понравилось, живо подобрал их, попытался счистить краску и прочесть хоть что-то, то и удалось, конечно же, не без усилий ребенка, тот выкрикивал текст, видимо наизусть выучил.

– Да, занятная чушь. – выдал судья. – Ведьм этих терпеть не могу, они мой закон работы лишают. – добавил причитая. – Дело толковое, житейской твердости и крепкого напутствия, а колдовской предел омерзителен. – изрек грубо. – Эти ненормальные все усложняют, в куче дел у порога мистики навалом. Не ужиться с ней, ни за что умом не приложусь к напущенной гадости. Скользкие сущности, грязные души, мрачные мысли, скверные желания, гадкие и кровожадные поступки, неизвестные угрозы, неладные жизни, битые судьбы и истерзанные участи, шибкие дилеммы, все из-за них. – Отвечать другим? – Не позволю, слышишь? – Доберусь сейчас или завтра до оскверняющих бытность других, то моя заслуга, но без магической вседозволенности и мистической подделки. – Это правильно, слышишь? Вот ведь простофиля.

– А когда мне книгу вернут? – озадачился Фауш.

– Передай другим, что над вами есть один судья, это я – Сафрий Хасуда! Бойтесь меня, а теперь проваливай рохля. С жалобой на красильщика пришел, видите ли книгу, эту чушь тот извел на чистку своих кистей. – Кыш говорю, не гневи меня, читай лучше мои решения, там на воротах висят, в рассеянных сводках.

Едва мальчик покинул причудливое сооружение, то было из двух объединенных изб, кстати говоря, в тех жили две старушки, что не ладили, судья осерчал и отправил тех в лес дрова рубить, а сам занял их избы.

– Завона, родная, милая, скупая, кто там следующий? Ежели колдун, то давай его сюда, у меня к нему просьбы имеются. – выдал судья, зашторивая окно.

Мальчик пришел домой, и увидал новый экземпляр книги тех самых сказок, красильщик, что случайно испортил его книгу, раздобыл новую, затем извинился, докрасив домик ранимого сироты, тот неожиданно отравился краской.

Могильная Комната.

При жизни, она говорила мужу что отпускает, спешить дамочка ни куда не любила, ведь смиренной была десятилетия. Но, стоило женщине погибнуть, возле каменоломни, как ее духу тотчас стало страшно, браком неловко, нажитым, куда не спокойно. Кстати говоря, ее погубило волосатое существо, что спешило к своему озорному потомству, то сбило женщину с ног, и полетело дальше. Дамочка лихо угодила на острые камни и расшиблась, после чего телом испорченная, словно прогнившая, живет не в простой могилке, а высокой подземной комнате.

Для могилы та была слишком богатой, а по тому ей вымостили целый тоннель, длинной в 5,1 метр. С собой Сидона забрала все самое ценное, дабы лишить мужа последнего счастья, немому мужу глухая женщина оставила только слепого кота. Впрочем, грязный и ленивый кот прожил недолго, пару холодных ночей ютился рядом с хозяином, где попало, а затем испугался призрака и убежал в лес, угодил в капкан и больше о нем никто ничего не слышал. Мужчина живет разъездами, прячется от разъяренной жены, ведь дамочки дух испортился, а после тому жить стал мешать, мол, в своей могиле прячет нажитое, телом стережет, а душой шалит, настраивает мужа на скорую и хваленую смерть.

Из последних пристанищ мужчины были скупая повозка лучшего недруга, заброшенная баня премудрого безумца, спаленный сарай вороватой соседки, и в итоге, темницей старичка оказалась та могильная комната, случилось это едва он пришел на могилку своей верной жены, видимо, чтобы договориться.

Подойдя к засыпанному рву, мужчина нечаянно оступился, провалился вниз, прямо вглубь под расчищенную червяками влажную насыпь земляной крыши, резво протаранив своим телом наколоченные кое-как доски, тотчас угодил на резную кровать, где и покоилась женушка, мигом выстрадав от травм, тот скончался.

Сбежавшая портниха!

Зихания Нукрик гордилась своей лавкой, портниха никому не доверяла собственное дело, кстати, то у нее осталось от отца. Потомственная швея славилась во всем городке, том, что ныне разрушен, конечно же. Женщина стряпала и шторы и сарафаны, а так же костюмы и даже чудные ковры. Ее лавка была одной в городке, всю свою молодость женщина тонула в заказах, коих взаправду было не счесть, но затем пришла старость, а с собой неуклюжая принесла и неладное, люди почему-то перестали обращаться к даровитой швее.

На протяжении года женщина прозябала в нищете, после чего к той обратился вроде бы колдун, он отдал портнихе причудливую и своенравную ткань, а с ней и не малый задаток, после чего ушел, да так, словно канул в небытие.

Принялась дамочка за работу уже вечером, только ее плану тщетно мешало одно, ткань ей начала советы давать, о том, как и что из себя шить. Портнихе то не понравилась, ведь она искусной швеей была, на что тряпке колдовской выдала: – Не мешай! Видимо материал гордым был, а потому, резво сопротивлялся кройке и шитью, истомно не поддался на знатные уловки сердобольной швеи, ерзая по столику искусно жевал нитки.

Промучилась портниха над заказом, все колдовские монеты, кстати, что ее руки постоянно жгли, ушли на травяные лекарства, те ее лихо успокаивали.

Ткань будто время тянула, тотчас пугая дамочку чахлыми сроками. Через неделю вернулся колдун, видимо за карим костюмом, но застал спящую в бесчисленных ссадинах на руках портниху, и свою нетронутую ткань.

Мужчина рассердился, проклял швею, ударив по машинке клюшкой, дал портнихе лишь 2 дня, на пошив костюма, после чего ушел с неимоверной и неисчерпаемой яростью.

1 день швея промучилась, ткань вела себя несносно, гнушалась враждебной хитростью. На второй день дамочка сбежала, причем без вещей и обуви, та сразу и не поняла, что за ней швейная машинка вприпрыжку скачет, рычит, ругается.

Ткань колдовская и на колдуна обиделась, его дожидаться не стала, подлетела к ближайшей будке, та была за пару домов, выбрала преданного друга – серого мохнатого пса, и тут же обняв его, обогрела, ведь прохладно было.

Колдун возвратился в лавку и ничего не нашел, плюнул и проклял весь городок, сам ушел ткань искать, правда так и не нашел. Городок зачах, швею съела машинка, а ткань так и осталась верной собачьим костям по сей день.

Дешевый совет!

Один чужак, представился знатным мудрецом, хотя на самом деле оказался обыкновенным колдуном чернейших ухищрений и скверных крайностей. Тот поселился в скудной деревеньке, под низкой, но широкой игристой речушкой, и следом напустил слухов о своей вымышленной клади неимоверных и благородных советов, безудержной и хитросплетенной помощи. Не просто разболтал чуждое, по ночам подобно тени проходил мимо домов и их светлых, меняя голоса, озвучивал неугодное правде и неучтивое реальности. Чудил с молвой по всякому, говорил бегло и шепеляво, с заиканием и возрастным причитанием, младенческой путаницей и юношеской напыщенностью.

Через пару дней, к тому по одному стали наведываться местные зеваки, неразборчивые в искренности сельчане, они приходили с горем, на что тем мужчина навыдумывал обещаний, сплел долговязое и гадкое условие, набил сделку злорадной бойкостью, после чего с разинь взял сверх меры отпущенной помощи и отпустил к прочим несчастьям.

Что-то у одиночек получалось, а что-то не очень, но, не смотря на то, вести разошлись по всему селению разные, кто-то сомневался, а кто-то нет. Решив попробовать, люди лихо пожелали обменять бойкую скудность на якобы лучшую бытность, после чего понабирали ценного барахла и тотчас направились к колдуну, искренне надеясь на мужчину.

Нерувии, Гасимь посоветовал землю пряностями удобрять, от чахлого урожая видимо, на что дал ей ядовитые травы, а с нее за верное дело взял дань умелой выпечкой и дивным качеством кулинарной мастерицы. Гоуриту мужчина предложил от истязающих напастей, кои сам те на беднягу и напустил, костяное божество – оберег, оно смастерено из кости треклятого на муки существа, его тот должен закопать под окном, а по ночам с ним разговаривать, лелея чудище, чтобы то согласилось оберегать его, правда, не от бед, а удач. За его не долгие терзания и мгновенное соглашение, колдун потребовал от мужчины лучшей дичи – шальной добычи, ведь он охотником был, а вместе с тем, тот у него и охотничий навык забрал, ведь самым метким в селении слыл. Шидарне чужак посоветовал, как правильно домик строить, чтобы ее участок постоянно речушка озорная не топила, он отдал дамочке проклятое полено, в обмен на особенную муку и нескончаемую силу, ведь та с рождения самой трудолюбивой и стойкой на дело мучное была. Собственно из-за этого полена в мужчине колдуна и узнали, когда река вышла из берегов, то случилось из-за странных обстоятельств ровно через две недели, видимо она решила не сама прогуляться, пошла напором, полено ее к домику женщины близко на 3 метра не подпустило, зато та захватила другие дома, те что частенько обходила стороною. Люди терпели беды и несчастья не долго, хотя и отказывались верить в злые происки колдуна до последнего, когда же у тех стали возникать другие проблемы, они вновь приходили к колдуну за советом, но тот уже меньше просил за свою помощь, он попросту перешел на чистые и знатные качества околпаченных зевак.

Колдун тешился нажитым и чудил безустанно, то пока люди не потеряли последние крохи человечности, крепкой рассудительности, шибкого крова, лестного здоровья и съестных остатков. Когда опомнились, то сразу толпой прибежали к колдуну в дом, отперли дверь и замерли, вместо него в пустом жилище ползает упрямая, переевшая огромная тень, видимо колдун с ней не поладил и оставил ту здесь прозябать. Кто-то взял и поджег полы в доме, на что та взвыла, колдун прибежал с барахлом изъятых вещиц, начал торговаться с жителями, обменял на нее все ценности и в итоге погиб.

Тому люди не простили гадких напастей, тень, что оказалась его проклятой человечностью, изрубили топорами, его тело, что стало мучиться без первой, заперли в сундуке и кинули его на чердак одной из заброшенных лачуг, откуда по ночам слышны были стоны. Домик в итоге через год сожгли, посчитав, что тот и так отмучился, хотя на самом деле слушать завывания больше не могли, без воздуха, а выжил.

Украденные руки.

Непутевый на разные дела юноша, с самого рождения был рохлей, что не пытался мастерить, то портил. Ему еще в детстве мать все время говорила, что у него руки как стеклянные, либо тот все поломает, либо вовсе не закончит. Завека устал от насмешек сверстников, собрал пожитки, решив перебраться в соседнюю глушь, и тотчас поспешил по известному, куда не всякому маршруту.

На пути своем тот встретил демона крайностей, обратился к нему и стал о судьбе расспрашивать. Шиака проводил юношу до кладбищ, развел подобиями рук и что-то вскрикнул.

– Выбирай себе надежную пару шибких рук! – выдал тот.

Озадачился юноша, на что ему неживые руки? Наверняка они будут нерасторопными, или вовсе не подойдут. Несмотря на сомнение, он прошелся вокруг нескольких надгробий и внимательно стал вчитываться, плотник Зокан, рыбак Фикурь, Пахарь Капуш. Те ему вовсе не приглянулись, но все же пришлось выбрать, ведь демон время попросту свое за зря не тратил. Одни руки юноше почудились желанными, вроде охотника Гафия Уптуака, о нем тому в детстве байки рассказывали дядя и бабка.

Демон вытянул из землицы руки охотника, ударил по рукам юноши и стал выжидать. Кисти у Завека ссохлись и искрошились, на что юноша взвыл от неимоверной боли. Демон приставил сгнившие, ведь тем было около века, к нужным местам хорошенько плюнул, на что те живо срослись, хотя поначалу они и не жаловали незнакомца, не хотели приживаться, но демон их быстро заставил. После, двое разошлись, юноша последовал в ближайшую глушь, чтобы мастерство умелых ручонок проверить, ох каких расторопных и бойких на кровавое ремесло, а демон к колдуну за данью направился, тому он шею поменял.

Завека наловил белок, оленей, зажарил и съел. То, кстати говоря, было странно, сам он не жаловал мяса, а тут такой аппетит, не за одного или даже двоих, а за троих ел без передышки. Впрочем, юноша стал меняться, проснулась в нем резвая интуиция, по ночам преследовала и вопила жажда новых умений, пришлось юноше вернуться в селение, разобраться в себе.

Тот лишь к рассвету нагрянул домой, утром и днем отоспался, а вечером насобирал себе рук, нарубил их у сверстников, а после пошел демона искать, правда того не нашел, а руки конечно же сгнили. Участь у юноши была та же что и у охотника, его неизвестное существо разорвало, но не сразу, на напасти тому было отведено 9 дней. Последнее лишь на 9 день случилось, а до этого пришел неимоверный могильный голод, колдовское равнодушие, тело начало черстветь, глаза стали водянистыми, прокаженные духи к тому в жизнь ворвались и стали ругать юношу, они были теми, у кого он руки украл, тело принялось усыхать, не слушались ноги.

Юношу нашло шерстяное существо – Хажун, оно лихо разорвало его в клочья жадной туши, кои с собой забрало в лютую неизвестность гадкой местности.

Бегущий от невзгод!

Мужчину южных лет, невыносимых настроений и долговязых выходок как то в лето перестала посещать удача, видимо та в страхе убежала от него. Поговаривали, что он сам от нее отрекся, затем выставил вон.

Все тому не нравилось, каждый всем не угодил. Как-то к вечеру в его дом забрались жуки, те тотчас стали поедать полы и стены. Мужчина взял топорик и начал их к двери счищать, усердно тела вышвыривая за порог лачуги. Тот не смог тех выдворить и старичку пришлось переселиться в заброшенный кем-то амбар. Впрочем, всего через пару дней, туда нагрянула плесень, на что ему пришлось убежать из селения прочь. Затем мужчина поселился на день в лесу, там на него звери напали, а он и рад был, удрал в забытый многими городок, и спрятался на псарне, туда уже через час безумные птицы слетелись. Отчаявшийся старичок забрался на мельницу, а с нее ночью упал, после чего в горы ушел, а там его демоны изувечили и загубили отрекшуюся уже от тела душу.

Гостья магической свалки.

Ей говорили, что она неважно живет, а бардак и вовсе ее опекун. Дамочке то было не важно, она лишь желала не убираться в домике, и жить, так как живет. Длилось то годы, после чего со стороны ее домика повеял едкий неприличный запах, на что сельчане его разрушили, а соседку отправили жить на дальнюю свалку, чтобы больше не видеть ее, ведь они знали, что та не изменится, а терпеть такое уже не могли.

Взяв с собой в путь пару платьев, Фирсия безвыходно отправилась на свалку, ту тащили, прикрыв нос, она и мытья не жаловала, по дороге кричала о том, что грязь волшебная, она очищает душу.

Подкинули женщину за забор и тотчас ринулись в селение, видимо к воротам, наверняка дюжину задвижек приделывать к тем, не позволив дамочке проникнуть обратно, а та непременно осмелится вернуться, ей лишь дай время.

Женщина не гневно привстала, поскольку был вечер, то не все смогла разглядеть в хоромах неведомой залежи, но и частично увиденное ею, пришлось к сердцу, она даже взревела грязными слезами, видимо от счастья.

На свалке не было ни людей, ни крыс. Дама подошла к одной куче и что-то из нее стала вытаскивать, в тот самый момент пошел дождь, видимо тому не терпелось омыть бедняжку от зловонной грязи. Выудила из кучи старомодную сумку, шитую неумело, охнула, а затем скоренько принялась бродить по округе, удивляя свою сущность, диковинными вещицами.

За пару часов, что дамочка без передышки трудилась, смога отыскать весьма занятные и хитроумные безделушки, теми набила свою новенькую старенькую сумку. Подошла к поломанной телеге, выброшенной двумя десятилетиями назад, уселась на одном из расшатанных той краев, ведь сильно устали ноги, вытряхнула на другой скрипучий край нашедшие пожитки, из причудливой сумки, став тотчас гордиться богатством.

Недолго дамочку судьба участями угощала, нагрянуло в ее жизнь неладное, та в колдовских побрякушках свою погибель нашла. Нацепив проклятые украшения, надев чудную шляпу, вооружившись зонтиком, подошла к громадному битому стеклу и стала собой любоваться.

Бурый карандаш для губ, что в кармане лежал, тотчас стал колоть ее, словно проверял ее кожу на плотность, серебряные очки ослепили дамочку и изувечили нос, шляпа стиснула череп, кулон обернулся петлей, он тут же стал тянуть даму к земле, кольца и браслеты обратились кандалами, а серьги изувечили ушные раковины. Стальные зубы, которые нашла сразу, примерила последними, на что неожиданно они угодили в горло, сползли в живот и лихо начали поедать ту изнутри.

Мучилась бедная около часа, а затем скоропостижно погибла из-за хваленого легкомыслия. Так дамочка и осталась всем на этой проклятой свалке, дух ее лишь без тела, смог ужиться с колдовскими вещицами, кстати они ее до последнего дня ненавидели, а после свалку расчистили и она страдать начала, лишилась дивных вещиц, которые получать задарма обожала.

Она кликала смерть!

Были жуткие похороны в скудном селении, за свои зверства один душегуб был ни то проклят ни то не прощен судьбой, он страшно умирал, на что его и хоронили долго. Поначалу мужчину не принимала земля, выплевывала его вместе с гробом, затем от того и песок отплевался, ну а попытавшись сжечь его, заставили огонь взвыть.

Гадкая семейка обратилась к одной колдунье, ох не простой, у нее в распоряжении были и враждебные духи, и три беса на цепи, и даже две странных чудища, те и были ее лачугой, стояли рядом, словно в обнимку.

Ведьма сразу подалась в низшие признаки скверны, предалась колдовскому уединению, резво и главное быстро, как та семейка того желала, побеседовала с гнусными духами, невидимыми существами, выдуманной нечистью. Затем наведалась к родственникам изверга и сказала одно, что те должны смерть умаслить, та не желает душу забирать, но крутиться рядом. Тут же похохотав над дешевой картиной с плаксивым бродягой, дама пустилась к своему гадкому жилищу.

Семейка озадачилась, что же той предложить, может свинью отдать соседскую? Соседка что рядом стояла, перепугалась за свою свинью, ответила им как знала об скорбящем обмене и ушла. Семья избрала жертву, немощную и глухонемую старушку, ведь всем жить хотелось, ту и отдали ведьме.

Ведьма не сразу, но отвела старую разиню к шустрому склону, и тотчас стала кликать смерть, долго звала ее, тщетно, пока та не нагрянула с яростью. Смерть накинулась на ведьму и стала пытать неугодную себе, о том, что ей нужно.

– Возьми ее и дай упокоиться извергу. – предложила ведьма.

Смерти то не пришлось к нутру, она удивилась, а после испила ведьмины силы, а следом задала той нескромный вопрос.

– Боишься ты теперь чего? – поинтересовалась иная.

Ведьма осерчала, позвала своих бесов, чудищ и духов, видимо на подмогу, чтобы те смерть проучили, а ее силы вернули. Все, услыхав сердитую госпожу, прибежали к той и кубарем навалились на смерть, тут же лихо пав одной негаданной участью.

Старушка же зевнула, как следует, и поспешила обратно в лачугу, видимо, чтобы уютно посидеть в кресле и отогреться. Все ее семейство смерть забрала, домик вскоре рассыпался, он и стал склепом для жадных, гадких и подлых сущностей непутевой семейки, а ведьма что в страхе бежала, стала жертвой бродяги, того что был на картине.

Горшок со странностями.

1093 года, в день почтения великого Фиватия, Циклия Удвурк убиралась за забором собственной лачуги, этот день был особенным, в него рождались дети раз в три десятка лет, а после покровительствовал тем чересчур хозяйственный плут. Его боялись многие, он из домов выгонял домовых, не жаловал лодырей и крикунов, за грязь в домике бедокурил куда сильнее, на хозяев слал напасти в виде дюжин забавных невзгод, так например среди тех были и дрожащая кровать, трескавшийся потолок, печные завывания, погребные фырканья, платяной грохот и за стеной шуршание.

Сметала женщина веником острые камни, рассеянную солому, колючие ветки, и неожиданно нашла причудливый, но разбитый горшок, тот был зеленым, с пурпурными кляксами. Дамочка подняла его, собрала осколки и отложила к забору. Домела та шустро тропинку, взяв метлу с горшком, поспешила домой. Метлу отшвырнула в сад, отбила грязь с туфель о лестничные перила и потопала в зал, задвинув проход стареньким матрасом, дверей дамочка не переносила, они пугали ее.

Уселась за столом, стала разглядывать тот, из красного ящика выудила смоляную свечку, сразу же зажгла ее. Вооружившись кисточкой, женщина промочила ее стекающими каплями жидкой раскаленной смолы и тотчас смазала разные части побитого горшка, после чего те накрепко соединила вместе.

На работенку и премудрости скудного мастерства женщина извела целый час, затем из шкафа вытащила прядь зловонного растения, размяла его скалкой, траву швырнула в окно, видимо, сад удобрять, а его соком отерла весь горшок. К вечеру та устала порядком, вышла в сад, начерпала в горшок землицы, посадив в тот не прижившийся лук, поставила на крыльце, возле ног, сама уселась рядом и ненароком задремала.

Фиватий в тот момент, как раз наведался в городок с очередной проверкой, не прошло и 10 минут, как тот нашкодил в трех домах и лихо подошел к лачуге спящей Циклии. Существо приподняло зеленые брови, почесало медную копну волос, и тощими ногами, с юношеским напором забрался на крыльцо, откинул в сторону матрас и резво пробрался внутрь жилища. Все обнюхав, осмотрел каждую трещинку, тому по нраву пришлась чистоплотная хозяйка, выбравшись обратно, поставил выбитый матрас на место. Едва сошел с крыльца, как почуял неладное, старушка словно побледнела, а горшок наоборот стал куда мощнее, тот вытянулся, а его краски стали ярче, разбитые края словно восстановились.

Существо взяло горшок и вскрикнуло, тот обжег его пальцы, следом выпрыгнул из рук и обратился мерзким существом, которое в мгновение ока накинулась на существо и решило нежеланного гостя погубить, усердно пытаясь его раскромсать на куски.

Дамочка опомнилась, подняла метелку у окна и тут же той стала лупить той гадкое чудище, оно в итоге съело женщину, разрушило ее домик, а существу позволило убежать из города и никогда не наведываться. Чудище вновь обернулось горшком, поскольку души у того не было, а горшок вместилищем для силы был, то почерпав у дамы сил, а из луковицы испив все зловредные качества, оба ненароком от проклятья стали кем смогли.

Похитительница душ и оберегающая зола.

Неслыханное, людям чудилось чуждым, но это до того как в городок не пришла странная женщина с лютыми причудами, да невыносимой жаждой. Ее не жаловал всякий, даже младенец, от нее веяло гнившей могилой, заснеженной копотью, выпекшейся кровью, и протухшей краской. Она была в рыжих туфлях, зеленом сарафанчике, облик ее смердел жутким, скул, как и челюсти не было вовсе, вместо волос голову покрывали черные сорняки, глаза чудились деревянными, в них что-то трещало, стоило лишь женщине теми посмотреть в сторону. Сама стара, упряма, молчалива, но смела, в крепком теле.

Дама наведалась в таверну "Широкие берега", с порога присмотрелась к людям, поначалу та выбирала только чистые души, а остатком насыщалась после. Найдя парочку чистых, она скинула с себя личину женщины, тотчас всех, перепугав своим истинным видом, накинулась на двоих, схватила юношу и мужчину, словно вытянула из их тел что-то дымящееся, затем испила и обратно запрыгнула в тухнущую шкуру.

Дама неуклюже привстала, зашипела и лихо начала душить всех подряд, той было не к сердцу, чтобы ее план растоптали отрешенные рохли. Выйдя из таверны, чудище закрыло ту на замок, и начало по домам ходить, стучало в двери и заглядывало в окна. Лишь не многие осмелились того не впустить, остальные же странно гибли.

Двое детишек Лонкурь и Гарник увидали дикую дамочку в окне, перепугались и ринулись к бабушке, та спала в кровати, уже неделю чем-то болела. Пока серое чудище изымало безвольные души из скудных тел, братья разбудили бабушку, выдали той истину о демонической даме, что людей губит и принялись думать над тем, что же делать.

Та обомлела, вскочила с постели и побежала дверь заколачивать башмаками, потому как молотка не было. Внукам, бабушка наказала тем из печи золы набрать, и с той подниматься на чердак, затем ждать ее.

Услыхав в избе, где той не открыли дверь, шум, чудище, не напяливая человеческую шкуру, поспешило к той, резво выбило дверь, испило из старушки душу, на миг притихло, затем принюхалось. Наверху был шорох, оно подошло к лестнице, ухватившись за края, медленно начало ползти к потолку. Добралось нечто до двери, выломало ее и тотчас взвыло, негаданно рухнув на пол.

Лонкурь жахнул кочергой чужака – душегуба по морде, а Гарник целое ведро золы высыпал тому в огромную пасть.

Пока существо гибло, а из его тела подобно дыму исходили души, детишки вытащили подлую нечисть на улицу и созвали всех соседей. Шкуру дамочки предали дну выгребной ямы, чудище закидали камнями, а после сожгли, его пеплом жители удобряли свои сады. Золу же в селении стали почитать, ее нарекли оберегающим серебряным песком.

Солнечный пес и небесные монстры.

Как то травнику надоело свое дело, он пожелал приключений. Взял все ценное, из того сумку из рыбацкой сети, дневник о травах и пару склянок с лекарственными мазями. Последовал к дальней горе, видимо за советом провидца, тот шел пару дней, на третий тому подвернулась пещера, и он тут же решил переночевать в ней.

Внутри разместилась уютная комната с колдовскими вещицами, этажерки вмещали разные яды и прочий магический хлам. Мужчине то пришлось не к душе, решив ничего не трогать, лишь развел костер, и принялся мыслями о приключении тешиться. Вечером тот взгрустнул, утром спел пару толковых песен, а днем возжелал идти дальше. Едва приметив диковинный брусок, что напомнил ему шкатулку для особых трав, из сердитой бронзы, тотчас подобрал его и вышел из пещеры. На бруске были и узоры, и неизвестные многим слова позабытые многими. Поверх сторон простерлась надпись, ту он прочесть не смог, но содержала она следующее: – 3 тайник Т., очевидно диковинная вещица принадлежала Тамалю. С низу был вымещен рисунок с усыхающим прудом, воздушными существами, а так же раненным старцем и солнечным псом.

Травник размышлял около часа, причем стоя на одном и том же местечке у входа в пещеру. Поначалу тот подкидывал брусок к небу, затем швырял его в траву, после чего даже закопал. В итоге путник намочил его водой из фляги, и вновь подкинул вверх. Бронза осыпалась порошком, брусок изменил форму, тот походил на какое-то устройство. Удивился мужчина диковинной побрякушке, зачем ту прятать надо было, всего-то лишь рукоятка с деревянной кнопкой, металлическим рычагом и широким дулом.

Вещица сразу же показалась тому музыкальной, путнику стало интересно что это, он отдернул рычаг, нажал на кнопку, а дуло к верху приподнял, притом поджав губы и приподняв брови. Ничего не случилось, но травник не отчаивался, он в очередной раз полил водой на устройство, после чего так, же нажал на кнопку.

Внутри трубки что-то фыркнуло, следом нечто гаркнуло, а после и вовсе начало вылетать неладное, походившее на густую и едва прозрачную, дымящуюся паутину. Мужчина и опомниться не успел как те воздушные существа, походившие на клубни пыльной грязи, переполнили округу. Воздуха словно стало меньше, а тени на земле начали увеличиваться.

Да, чудища воздушные попросту испивали воздух, звери и монстры, что вблизи находились, тотчас попадали замертво. Мужчина посмотрел на рукоятку, поднял с травы камень, раскромсал им свою ладонь, кровью омыл ту, и так же подняв окровавленное устройство к небу, нажал на кнопку. Из дула вылетела искра, обратилась псом, искрящимся конечно, тот летал по небосводу и излавливая неугодных миру сущностей, тотчас разрывал тех.

Не смотря на то что сущности лихо мчались от пса прочь, то длилось около получаса, он скоренько изловил всех, а отыскав последнюю, окончательно скрылся за вьючными деревьями, те росли в высь и ютились густыми охапками.

После этого приключения, мужчина перебил и переломал все в пещере, а сам поспешил обратно к себе в лавку, правда, не дошел, солнечный пес за такую небрежную вылазку с него шкуру спустил, резво покарав огнем опустошенные останки.

Ловушка для горестей!

Старичок Бакагна большую часть жизни прозябает один, хотя его семья была огромной. Два десятилетия назад случилось ужасное, один за другим его родные погибали, с разницей в неделю. Тот чудился 39 жителем в развалившемся и сдыхающем селении, правда, из тех, 9 человек тому родными были.

В доме у старичка пусто, все свои вещи он обменял на странную клетку из красных камней и пурпурной дверью. Внутри нее живет одна гадость, она собственно и питается всяким не житьем, в основном напущенными пресными невзгодами. Та у него лишь и осталась, за исключения единственного костюма и беспощадной пустоты в груди, да очерствевшего сердца. Он все время сидит в кресле на крыльце и о чем-то размышляет, смотря на заброшенные лачуги соседних участков. Старичок крепко держит клетку, с ней он редко расстается, и то от нее не отходит даже на 5 шагов, тут же гиблые неприятности сыплются одна за другой, кстати, то чудище даже смерть боится, вот за старичком и не желает идти.

Когда все то началось, в зловещее утро, я был в мастерской, лепил божеств к празднику почтенного Кавлеата. На улице послышались крики, я на них и выбежал, оказалось что дядя убился, в бане на того крыша обвалилась, это приняли за предначертанную участь и мигом похоронили, продолжив свои дела. Через неделю и его жена сломала шею в саду, у нее что-то угодило за забор, она за вещицей полезла, застряла той в дощатых тисках, несколько часов промучилась, так же ушла за ним. То случилось из-за спятившей собаки, она вбежала в селение и на нее двинулась, а она увернулась от той с хрустом в шее. Странные исходы прибрали к рукам судьбы 5 душ, а следом, не дожидаясь очередной, направился к торговцам мистической утварью, обошел несколько рынков, пока не встретил колдуна, тот и предложил эту клетку, но поскольку цена была слишком высокой, то не согласился с ним меняться. Тогда прогадал, теперь вот глядя на могилки у крыльца, всерьез жалею, зазря время упустил. Так вот, накупил никчемной рухляди, принес ту домой, а из дверей тем временем вынесли очередного покойника. Демоническое зеркало не помогло как и все остальное, отвадить неудачи и даже беды не получалось, то до тех пор, пока колдун тот к нам в селение не забрел, видать чуял горе за километр. Я сразу же подошел к нему, повел его в дом и сказал, чтобы он забирал все, но притом помог нам. Так и случилось, глубоко вздохнув, мужчина забрал все, но взамен оставил нам почти неподъемную клетку. С ней я прожил целый век, потом от жизни такой устал, выпустил существо из нее и тут же погиб. Вроде оно поселилось у юноши, тот был последним в нашем селении, что теперь с ними, не знаю.