Текст книги "Что нового, киска?"

– Ну так что?

– Да… я хочу, – тихо проговорила она. На сей раз у нее не было никаких сомнений. Больше всего на свете ей хотелось провести эту ночь с Чарли.

ГЛАВА 24

Дилайла лежала, положив голову на грудь Чарли. Она все еще испытывала невероятное блаженство от их близости, о каком читала только на страницах «Космополитен». Она провела рукой по его смуглой гладкой коже и томно вздохнула. Они это сделали. Они были близки. Трахались. Занимались любовью. Называйте как хотите, но это свершилось. Причем дважды. Они занимались сексом, и это было потрясающе. Даже когда Дилайла обнаружила, что колготки спущены на лодыжки, а она прыгает на Чарли, сжав его тело коленями.

Разгоряченные шампанским и сгоравшие от нетерпения, они в обнимку рухнули на кровать, и скованность Дилайлы исчезла так же быстро, как и ее сомнения. Чарли тоже не скромничал. Покрывая Дилайлу поцелуями, он быстро освободил ее от белья, снял с себя джинсы и футболку, обнажив тело, которое, как она раньше думала, можно увидеть только на упаковке мужских трусов «Келвин Кляйн«. Десять лет она смотрела только на тело Ленни – белокожее, волосатое и рыхлое, как старый диван, – и теперь онемела от восторга. Этим отчасти объяснялось то, что следующие полтора часа она только страстно бормотала и стонала.

Нельзя сказать, чтобы все прошло гладко. После двух неудачных попыток надеть презерватив (с Ленни они ими не пользовались, потому что Дилайла принимала таблетки) у Чарли прекратилась эрекция. Дилайла была готова на все, чтобы помочь Чарли, ее горячие губы оживили его плоть и тем самым она спасла положение и мужскую гордость Чарли.

Чарли лежал на спине с закрытыми глазами. Дилайла повернула голову и посмотрела на него. Господи, как он красив! Она теснее прижалась к нему, вдохнула его запах. Комната наконец-то перестала кружиться. За эти полтора часа Дилайла совсем протрезвела. Занятие любовью – лучшее средство от опьянения, более приятное, чем пара таблеток нурофена. Она улыбнулась, боясь поверить, что это не сон. Не может быть, чтобы она действительно лежала с Чарли Мендесом под безразмерным пуховым одеялом. Ей все еще казалось, что она сейчас проснется, а рядом лежит Ленни.

Но она и в самом деле здесь, в Лондоне, а рядом Чарли с его мускулистыми ногами, упругим животом и темно-каштановыми волосами, спадающими на лоб влажными от пота прядями. Его загорелая кожа блестела в свете ночника, как у жеребца после скачки. Дилайла прикоснулась к голубой жилке на шее Чарли, провела пальцем по запястью и ладони. Его пальцы сжались в кулак, нежно сомкнувшись вокруг ее пальцев.

– Привет, – сказал он, с трудом разлепляя отяжелевшие веки и глядя на Дилайлу.

– Привет, – улыбнулась она, чувствуя себя счастливой и одновременно встревоженной. Как ей вести себя дальше? Быть сдержанной и бесстрастной? Или не скрывать своих чувств? Она ведь не девка с улицы, легко прыгающая в постель к кому угодно. Дилайла решила схитрить и для начала задала вопрос: – Как ты себя чувствуешь?

Чарли нежно погладил ее по щеке и усмехнулся:

– Засыпаю. А ты?

– Я тоже, – соврала она, напряженно глядя в его светло-голубые глаза.

Чарли взглянул на нее, потом обхватил ее тело руками и ногами. Не размыкая рук, он перевалился на бок, целуя ее в шею. Дилайла закрыла глаза от удовольствия и чувствовала, как губы Чарли касаются ее уха, плеч, груди. Сон слетел с него без остатка. Удовлетворенно усмехнувшись, Дилайла под одеялом опустила руку вниз. Она не ошиблась, Чарли явно не собирался спать. – По-моему, я проснулся, – тяжело дыша, прошептал он ей в самое ухо, потом его губы спустились к ее груди и припали к правому соску.

– Я тоже, – выдохнула Дилайла. На этот раз она говорила вполне искренне.

Солнце пробилось сквозь белые муслиновые шторы и осветило комнату. Приоткрыв глаза, Дилайла осторожно огляделась. Белое. Все в этой спальне было белое: стены, шторы, одеяло и даже темные предметы мебели. Но не матово-белое, а цвета топленого молока – теплого и такого домашнего. Дилайле казалось, будто она лежит в большом ласковом коконе.

Выскользнув из постели, она накинула белый пушистый халат и, завернувшись в него, неслышно прошлась по комнате. В дальнем углу она увидела металлическую винтовую лестницу, которая вела вниз, в гостиную. Дилайла осторожно спустилась по ней и улыбнулась, вспомнив, как они с Чарли ночью с трудом взбирались наверх, хватаясь за перила и друг за друга.

В квартире Чарли царила идеальная чистота. Паркетный пол в кухне и гостиной натерт до зеркального блеска. Кругом новейшая бытовая техника, дорогущая мебель, а экран телевизора мог бы посоревноваться в размерах с экраном кинотеатра в Лидсе. Дилайла крутила головой, словно сова, озирающая свою территорию. Все было так, как она себе и представляла. Ни дурацких круглых ковриков, ни кухни из пластика, ни газового камина с пластмассовыми угольками, ни блестящих медных ручек. Не было и абажуров с кисточками и бордюров на обоях. Безупречная квартира, как на фотографиях в дорогом журнале по интерьеру. Эталон работы дизайнера. Квартира, о которой Дилайла и мечтать не могла.

Нажав кнопку на сверкающем металлическом электрочайнике, Дилайла принялась в поисках кофе исследовать недра стенных шкафов. Должна же здесь быть банка «Нескафе» или, на худой конец, «Золотой марки». Но ничего не было. Ни растворимого кофе, ни чая в пакетиках, ни сахара. Вообще ничего. На полках нашлись только белые тарелки и высокие стаканы. Не то что на кухне Вивьен, битком набитой пакетиками мюсли без глютена, фруктовым чаем и хрустящими хлебцами.

Дилайла присела, засунув голову в холодильник, когда почувствовала руку Чарли на своем плече.

– Помочь тебе подняться?

Дилайла вскочила, ударившись головой о морозилку.

– Я… э-э… хотела взять немного молока… – Чайник закипел и выключился. – И кофе, если у тебя есть.

Чарли, на котором были только джинсы, задумчиво потер подбородок и зевнул:

– Извини, дорогая. У меня ничего нет. Женщина, которая у меня убирает, иногда что-нибудь покупает, но меня так долго не было дома, что она и не стала ничего оставлять. – Он прижал Дилайлу к себе. – А теперь мне нужна только ты. – Чарли страстно поцеловал ее.

Дилайла попыталась высвободиться – ей не хотелось, чтобы Чарли видел ее такой. С утра она всегда выглядела не лучшим образом. Ночью она еще могла сойти за юную Брижит Бардо: круглое личико, широко раскрытые глазки, пухлые губки. Теперь же она была похожа на Брижит Бардо образца девяностых. После сна, занятий любовью и возни в постели помада размазалась вокруг рта, карандаш для век образовал темные круги под глазами, лицо съехало, волосы висят, как пакля.

– Мне нужно привести себя в порядок, – пролепетала она.

– Не нужно. Ты очень красивая.

Дилайла уже не помнила, когда ее в последний раз называли красивой, если не считать водителей грузовиков, которым она подавала в «Эскарго». Она смутилась, хотя ночью, занимаясь акробатикой в постели, не чувствовала ни тени стеснения. Дилайла поспешила перевести разговор на другую тему:

– У тебя очень мило.

– Спасибо. Я переехал сюда всего несколько недель назад, – ответил Чарли с усмешкой. – Так ты одобряешь мой выбор?

– Да, вполне. Я бы и сама не отказалась жить в такой квартире… – сказала она и запнулась на полуслове. Не хватало только, чтобы Чарли подумал, будто она напрашивается в сожительницы.

– А что мешает исполнению твоего желания?

– Ты это серьезно?

– Почему бы тебе не пожить здесь? Ты же говорила, что поселилась у подруги только на время. А эта квартира великовата для одного.

– Но… мы же почти не знаем друг друга…

– Я бы так не сказал… – Он запустил руку под халат Дилайлы, прижал ее к себе и начал целовать.

– Но… – Дилайла попыталась сопротивляться, но быстро сдалась. Сопротивляться натиску Чарли – то же самое, что бороться с искушением съесть плитку «Фрут энд нат». Совершенно невозможно.

Он нехотя отпустил ее и спросил:

– Ну, так как?

Дилайла потеряла дар речи. Сказать, что она была огорошена предложением Чарли, – значит не сказать ничего. Она была ошеломлена. Сражена наповал.

Потрясающе! Дилайла стояла и хлопала глазами. Неужели это происходит наяву? Может ли такое случиться с девчонкой из Брэдфорда, у которой и есть-то всего старая машина-развалюха, коллекция пластинок Тома Джонса и храпящий во сне уиппет? Кстати, о Фэтцо…

– У меня есть собака.

– А у меня кошка. Они подружатся. – Обхватив голову Дилайлы руками, он поцеловал впадинку на ее шее. Чарли был настроен решительно, хотя Дилайлу и не нужно было уговаривать. Именно об этом она мечтала с их первой встречи. А теперь произошло чудо – ее мечты осуществились гораздо раньше, чем она ожидала. Краешком глаза она заметила стоявшие в углу большие напольные вазы. В точности так она себе все и представляла. Должно быть, это судьба. Вазы ждут, когда она наполнит их цветами. Она подумала о тех красивых длинноволосых женщинах, которые покупали цветы в цветочном магазине, что за углом дома Вивьен. Цветы упаковывали в красивую бумагу и перевязывали ленточками. Эти женщины платили по пять фунтов за каждый цветок. Дилайла считала, что это грабеж средь бела дня, потому что всегда покупала на ближайшем рынке завернутые в шуршащий целлофан бледно-розовые гвоздики и пушистые хризантемы: два фунта за букет или три цветка на пятерку.

– Ну, если ты действительно не против, я согласна, – неуверенно произнесла Дилайла.

Чарли крепко обнял ее:

– Ну, конечно, глупенькая. Я более чем не против.

Он подхватил ее на руки и, как Ретт Батлер, понес в гостиную и осторожно опустил на диван. Дилайла утонула в мягком бархате. Чарли, смеясь, улегся рядом.

– Не думал вчера, что смогу вскарабкаться по ступенькам.

Дилайла улыбнулась счастливой улыбкой и кивнула. У нее получилось! Она не дала ему сорваться с крючка! Она его заполучила! Могла ли она надеяться, что ее мечта осуществится так быстро?! Ей и во сне бы такое не приснилось! Дядюшка Стэн может ею гордиться.

ГЛАВА 25

– Я переезжаю к Чарли!

Чай брызнул изо рта Вивьен прямо на новый журнал «Невесты».

– Что ты делаешь? – просипела она, как петух, которого душили.

Дилайла даже вздрогнула. Она только что вернулась от Чарли, переполненная восторгом, всклокоченная и по уши влюбленная, и обнаружила Вивьен сидящей за кухонным столом, с головой окунувшейся в предсвадебные мечты. Рядом с ней лежала книга «Спичи и тосты». На полу, в корзинке Фэтцо с клетчатой подстилкой, подарке Вивьен, повсюду валялись обрезки шелка цвета слоновой кости.

– Я собираюсь жить вместе с Чарли. Ну, как супружеская пара.

– Ты что, с ума сошла? – пробормотала Вивьен, торопливо разматывая рулончик конфетти, приклеенный к обложке журнала и превратившийся теперь в красную бесформенную массу.

– Нет, – насупилась Дилайла, обиженная отнюдь не восторженной реакцией Вивьен. – Я сказала, что мы собираемся жить вместе. Я же не говорю, что мы собираемся пожениться, – буркнула она, пытаясь исправить положение.

– Ну, хорошо. Я только не понимаю. – Вивьен так резко вскочила с табуретки, что крепкий чай выплеснулся на ее дорогие брюки. – О, черт! – вскрикнула Вивьен и принялась яростно тереть ткань первым, что попалось под руку. Увы, это оказался пакетик с конфетти. Чайное пятнышко превратилось в огромное алое пятно.

Охваченная паникой, Вивьен продолжала тереть пятно, не соображая, что делает только хуже. Каждое движение руки сопровождалось возгласом «Черт побери!», «Вот скотство!» или «Мразь!». Раздражение Дилайлы тут же сменилось умилением. Она словно смотрела старую смешную комедию.

– Это же эксклюзивная модель, последний писк! – Вивьен смотрела на Дилайлу трагическим взглядом, а та изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица. – Я только что их получила, их практически шили на заказ! – И, плюхнувшись на табуретку, Вивьен с нежностью погладила брюки, как гладят любимую кошку.

Дилайла прервала причитания подруги:

– Я хотела поблагодарить тебя за то, что приютила меня на эти две недели. Я безгранично тебе признательна. Даже не знаю, что бы я делала без тебя?!

Вивьен тупо уставилась на нее.

– Ты хочешь сказать, что съезжаешь? Прямо сейчас? Так срочно?

– Чарли сказал, что позвонит в ближайшие несколько часов и заберет меня. Вдруг моя машина снова не заведется?

После поездки в Брайтон «Фольксваген» дышал на ладан и теперь мирно отдыхал на обочине, ставшей его последним приютом.

– А как же наша болтовня, походы по магазинам и?.. – Вивьен вдруг пустила слезу, и голос ее задрожал. – А вечера, проведенные перед видаком, бесчисленные пакетики поп-корна?

– У тебя же нет видео, о чем ты говоришь?!

– Тут не над чем шутить. Ты же понимаешь, что я имею в виду. Я буду скучать.

Дилайла растрогалась.

– Но я же не на край света уезжаю. Всего лишь другой почтовый индекс, а не другая страна.

Вивьен угрюмо кивнула.

– А потом, ты ведь через пару месяцев выходишь замуж. Мне все равно пришлось бы вскоре подыскивать новое жилье.

– Ерунда! Ты могла бы остаться здесь.

Дилайла рассмеялась:

– Да ну тебя, Вивьен! Ты, я и Гарольд? Жизнь втроем, ха-ха!

– Пожалуй, это было бы забавно, – Вивьен громко захохотала. – Мой дорогой Гарольд питает тайную склонность к таким союзам. И, похоже, всегда питал. Хотя я думаю, что ему будет вполне достаточно обладания мной, правда?

Дилайла согласно кивнула, хотя она слабо представляла себе Гарольда в роли мужа. Она вспомнила руки старика Гарольда цвета сыра рокфор с бледно-голубыми прожилками, вялые и дрожащие.

Вновь обретя самообладание, Вивьен вытерла глаза краешком будущей свадебной вуали.

– А если серьезно, ты уверена, что поступаешь правильно? Не будешь потом жалеть?

Дилайла вспомнила, как полуобнаженный Чарли покрывал ее лицо поцелуями, когда она утром уходила от него. По спине тут же пробежала легкая дрожь.

– Да, уверена.

Вивьен пожала плечами и развела руками.

– Ну что ж, пусть будет то, чему суждено быть, – подвела она черту своим сомнениям.

– Пожалуй, начну складывать вещи, – решительно сказала Дилайла.

Она взяла на руки Фэтцо, который только что жадно прикончил целую миску баранины и теперь, сытый и довольный, был совершенно безразличен к происходящему.

Вивьен закурила, отгоняя от себя дым вуалью.

– Ну, что ж, дорогая, езжай. А я буду сидеть здесь и планировать свою свадьбу. В одиночестве. И некому будет словечко сказать…

«Это ее обычные фокусы», – подумала Дилайла, игнорируя попытки Вивьен вызвать жалость, и усмехнулась. Перешагивая через лоскутки шелка, она подошла к двери и взялась за ручку.

– Кстати, пока не забыла, – сказала ей вслед Вивьен, – я утром разговаривала с Сэмом. Бедный парень! Мне так его жалко!

Дилайла резко обернулась. Из-за последних событий она начисто позабыла про Сэма.

– Это потому, что я не пришла на обед? Он очень меня ругал?

– Не очень. Ты же знаешь Сэма.

Вивьен смотрела на Дилайлу в упор. Она-то знает, как Сэм относится к Дилайле. Сказал ли он ей об этом, когда они ездили в Брайтон?

– Не думаю, что он в обиде. Да, он собирался приготовить обед, но потом ты сказала мне, что звонил Чарли, а Сэм знает о моих чувствах к Чарли…

Вивьен, как рыба, открывала и закрывала рот, выпуская в воздух светло-серые колечки дыма. Все ясно, он не сказал. Дилайла даже ни о чем не догадывается.

– По-моему, тебе стоило бы навестить его. Он дерьмово себя чувствует, особенно из-за вина, которое он купил.

Вивьен понимала, что поступает жестоко, но ничего не могла с собой поделать. Сэм был ее другом, и она знала, что он будет просто убит, когда узнает о воссоединении Дилайлы и Чарли. Пусть эту дурную весть ему сообщит сама Дилайла. Вивьен не хотелось брать эту миссию на себя. Известно ведь, что приносящего плохие вести убивают.

– Я соберу вещи, а потом зайду к нему в кафе и извинюсь, – пообещала Дилайла, чувствуя себя виноватой. – Увидимся позже, да? – Она вяло помахала рукой.

– Пока, – отозвалась Вивьен, и Дилайла вышла.

Сэм готовил яичницу с голландским соусом для шести рослых и шумных туристов-американцев. Он был целиком поглощен этим занятием. Дилайла нервничала. Она пристроилась за стойкой вместе с Фэтцо, который все время норовил задремать, развалившись на ее ногах. Дилайла в сотый раз прикидывала, что скажет Сэму. Чего она, собственно, боится? Скорее всего, Вивьен, как всегда, преувеличивает.

– Привет, Сэм, – наконец решилась она, стараясь придать голосу беззаботность.

Сэм оглянулся и увидел Дилайлу.

– А, привет, – бросил он в ответ бесстрастно, снова поворачиваясь спиной и продолжая готовить.

Дилайла закусила губу. Да, видно, Сэм злился на нее всерьез. Вертя в руках поводок Фэтцо, она двинулась дальше, собравшись с духом.

– Я пришла извиниться за вчерашнее. Надеюсь, у тебя не было из-за меня лишних хлопот?

– Не было. – Сэм был сама сдержанность. Держа тарелки на вытянутых руках, он прошествовал мимо Дилайлы к янки, которые уже успели прикончить хлеб, предварительно вымазав на него все масло.

Говорить ему, что она переезжает к Чарли, или не стоит? У него сейчас такое агрессивное настроение, пожалуй, момент не самый подходящий. Но не может же она уехать от Вивьен, не сказав об этом Сэму. Они же друзья, ведь это Сэм первый помог ей, когда она приехала в Лондон.

– Знаешь, Сэм, у меня новости. Переезжаю жить к Чарли.

Сэм выронил солонку. Она разбилась, и соль рассыпалась по всему полу. В кафе воцарилась тишина: посетители, замолчав на полуслове с набитыми ртами, разом повернули головы. Разочарованные тем, что это всего лишь разбитая солонка, все быстро вернулись к беззаботной болтовне, зазвенели ножами и вилками. Сэм и Дилайла молча смотрели друг на друга. Сэм заговорил первым:

– Когда же ты перебираешься?

– Сегодня, вот пришла попрощаться.

Сэм выглядел подавленным.

– Но ты же его почти не знаешь, – сказал он то, что подсказывал ему здравый смысл.

Дилайла вздохнула. Сэм вел себя, как мама, которой у нее не было.

– Но я и Вивьен совсем не знала. И смотри, что из этого получилось. Мы очень подружились.

– Тогда почему ты уезжаешь от нее?

– Потому, что она выходит замуж. И в любом случае это было временное пристанище, пока я не найду, где жить.

– А теперь ты, значит, нашла?

– Можно сказать и так.

Прислонившись к стене, Сэм в задумчивости смотрел на Дилайлу. Он знал, Чарли очень нравится Дилайле, но даже представить себе не мог, насколько все серьезно. Он не допускал мысли, что Дилайла решится переехать к нему. Сэм чувствовал себя так, словно его предали. Он с трудом мог принять то, что Дилайла встречается с другим парнем. Но что она живет с ним! Он не мог себе представить такое.

– Что ж, если это то, чего ты хочешь…

Дилайла улыбнулась:

– Да, хочу. Ну, ладно тебе, Сэм. Давай не будем ссориться, ты же мне друг! Порадуйся за меня!

Ну нет! На это у него не хватит благородства! Конечно, он не станет ее отговаривать, что он может сказать ей? «Не люби этого Чарли!»? Нравится ему или нет, он ничего не в силах изменить.

– Так когда же новоселье? – Сэм попытался сказать это весело, но получилось не слишком убедительно.

Впрочем, Дилайла этого не заметила. Обрадовавшись, что они помирились, Дилайла с нежностью обняла Сэма.

– Очень скоро, – счастливо рассмеялась она, утыкаясь лицом в его плечо.

Возле кафе затормозила серебристая спортивная машина. Дилайла увидела ее краем глаза. Дилайла сделала шаг к двери.

– Мне пора. За мной приехал Чарли.

Чуть сдвинув в сторону жалюзи, Сэм выглянул на улицу. Его взгляд стал напряженным.

– Надеюсь, это не Чарли Мендес?

– А в чем дело? – озадаченно переспросила Дилайла. – Это как раз он.

Сэм был мрачнее тучи.

– Ты хочешь сказать, что это и есть твой Чарли? – Голос Сэма зазвенел, посетители умолкли, прислушиваясь к разговору.

– Да, я именно это и сказала, разве нет? – Дилайла начала злиться. Какой бес вселился в Сэма? Милый, добрый Сэм вдруг стал на нее орать. – А в чем дело? Ты его знаешь?

Сэм расхаживал взад-вперед за стойкой, не обращая ни малейшего внимания на посетителей, которым не терпелось расплатиться.

– К сожалению, я его прекрасно знаю. – Глаза Сэма гневно сверкали, он яростно качал головой. – Не могу в это поверить! Не могу поверить, что это тот самый парень!

– Тот самый?

– Парень, с которым ты встречалась. К которому переезжаешь! – Выхватив у американцев пачку пятифунтовых купюр, Сэм запихнул деньги в кассу и швырнул на блюдце сдачу. Они уставились на него, потрясенные этакой бесцеремонностью. Мальчик-подросток с пластинами на зубах и в шортах-бермудах стал быстро настраивать свой фотоаппарат. Такой снимок будет хорошо смотреться среди фотографий английских достопримечательностей: Биг-Бен, здание Парламента и эксцентричный англичанин с бритой головой и паршивым характером.

– Я просто поверить не могу, что все это время речь шла о нем. Чарли Мендес. Долбаный Чарли Мендес с его идиотской спортивной тачкой. За каким чертом ты собираешься к нему переезжать?

Дилайла стиснула зубы, приготовившись дать отпор.

– За тем, что он очень милый! И он мне нравится!

– Милый? Ты, должно быть, шутишь. Да он самый настоящий урод!

Дилайла пыталась сохранять спокойствие, но это было невозможно. Именно с Чарли ей хотелось быть рядом в этой жизни. Она не в силах была стоять и слушать, как Сэм поливает его грязью.

– Мне наплевать на то, что ты думаешь. Я могу жить, с кем хочу. Кто ты такой, хотелось бы мне знать, чтобы так со мной разговаривать? Ты ведешь себя как последний идиот.

Сэм покраснел.

– Это ты сейчас делаешь большую глупость. Я думал, ты умнее. Ты что, не знаешь, что он – главный кобель во всей округе?

– Почему бы тебе не заткнуться, Сэм? Ты не соображаешь, что несешь! – Дилайла пыталась говорить спокойно, но голос ее звенел от злости.

– В самом деле? – Сэм снова подошел к окну и, приоткрыв жалюзи, стал тыкать пальцем в окно. – Вот о ком я говорю. Об этом неудачнике. Он же занят только собой. Он тебя заманивает… Если уже не заманил, – добавил он шепотом, чтобы Дилайла не расслышала.

Но она расслышала и побледнела, даже сжатые губы стали белыми.

– Пошел к черту! – выкрикнула она, и слезы злости брызнули у нее из глаз.

Слова Дилайлы были для Сэма как пощечина. Его гневный запал как рукой сняло, и он замолчал. Глядя на Дилайлу, он уже жалел обо всех сказанных им словах, но было слишком поздно. Он не мог взять их назад.

Дилайла подхватила Фэтцо на руки и прижала его к груди.

– Ты можешь сколько угодно думать, что знаешь Чарли, но это не так. Ты просто ревнуешь.

– Ревную? – Сердце Сэма на мгновение перестало биться. Итак, его тайна раскрыта. Дилайла обо всем догадалась. Поняла, что он в нее влюблен.

Но Дилайла ни о чем не догадывалась. Она понятия не имела о том, чем вызван гнев Сэма. Просто на него что-то нашло, и он наговорил ей гадостей. Если бы она знала истинную причину, она бы ни за что не произнесла своих следующих слов:

– Да, ревнуешь. Ревнуешь, потому что он удачлив, а ты торчишь в этом вонючем кафе. Если кто и неудачник, так это ты.

У Сэма перехватило дыхание. Так вот что она о нем думает! Неудачник из вонючего кафе. Ему вдруг все стало безразлично. Откуда взялась эта ярость и злость? Он не смог взглянуть в глаза Дилайле и отвернулся. Он больше не злился на нее. Только на себя. Если бы он смог сдержаться… Его плечи поникли. Смешно, не правда ли? Он хотел защитить ее, а получилось, что сделал ей больно. И себе тоже.

Американцы затаили дыхание. Ждали продолжения.

– По-моему, мы оба сказали вполне достаточно. Я ухожу.

Она сказала это совсем тихо и отстраненно. И медленно пошла между столиками к выходу. Хлопнула дверь, звякнул колокольчик. Сэм видел, как она села в машину, и «БМВ» тут же отъехал от тротуара. Серебряная пуля. Прямиком ему в сердце.