Текст книги "Что нового, киска?"

ГЛАВА 7

 
Что нового, киска,
Воу-воу-во?
Что нового, киска,
Воу-воу-во?
 

Дилайла открыла глаза. Сначала ей показалось, что она еще спит. Комната была, несомненно, чужая и все-таки отдаленно знакомая. И разве голос, который она слышит, – не голос Тома Джонса? И тут она все вспомнила. Ну конечно! Это же комната Вивьен. Но откуда музыка? Дилайла вскочила с постели, наступив при этом на Фэтцо. Пес недовольно заворчал.

– Извини, – Дилайла нагнулась и поцеловала мокрый иссиня-черный нос. Фэтцо лизнул хозяйку в щеку: мол, извинения приняты. – Здесь только ты и я, малыш, правда? – прошептала Дилайла и ласково погладила его мягкие нежные уши. Когда Фэтцо рядом, все не так страшно. Дилайла увидела свое отражение в огромном, во всю дверь, зеркале. Оно ей определенно не понравилось.

Дилайле был жизненно необходим душ и свежая одежда. Она спала в том же, в чем вчера приехала. Дилайла открыла дверь и выглянула наружу. В коридор выходило три двери. За любой из них могла быть ванная. Но за какой именно? Дилайла вздрогнула. Она не привыкла полагаться на случай. Можно было запросто наткнуться на Вивьен в костюме Евы.

И Дилайла решила не рисковать. «Наплевать», – подумала она, роясь в своих вещах. Она быстро переоделась в любимые вылинявшие джинсы, уже почти протершиеся на коленках, и в старый пуловер, который был ей на два размера мал. И посмотрелась в зеркало. Восьмилетняя девочка. Совсем не так хотела она выглядеть в свой первый день в мировой столице моды.

Дилайла достала косметичку.

– Нужно освежить краски, – пробормотала она, выдавливая на кончики пальцев тональный крем. Старательно втерла его в щеки, убедилась, что вокруг губ нет оранжевых разводов, и шея не такая белая, как у продавщиц косметических отделов. Ей хотелось выглядеть так, словно последние две недели она принимала солнечные ванны в Южной Франции, а не бегала с подносом по ресторану в Брэдфорде. После этого Дилайла выбрала толстый карандаш для подводки губ, чтобы губы выглядели пухлыми, и в три слоя нанесла тушь – ресницы стали достойны самой старушки Картленд. Приблизившись вплотную к зеркалу, она изобразила поцелуй, изучая результат своей работы. Состроила гримасу. Похожа на мужчину, наколовшегося наркотиками. Вот что она изобразила. И это несмотря на многолетнее штудирование журналов с советами по макияжу. «Отвратительно», – скривилась Дилайла, доставая салфетку для снятия макияжа. Никуда не денешься, придется провести утро с бледными щеками. Она смочила салфетку детским маслом и стерла всю косметику.

 
Киска, киска, ты так волнуешь,
и мне так хочется позаботиться о тебе.
Пойди и подкрась свои огромные кошачьи глаза.
Киска, киска, я тебя люблю.
Да, я люблю
тебя и твои кошачьи глаза.
 

Том Джонс все еще надрывался что было сил. Дилайла стояла в прихожей, склонив голову набок и «держа хвост пистолетом», – изображала отчаянную девчонку. Кажется, музыка доносится из кухни. Дилайла на цыпочках подкралась к двери и открыла ее.

Дилайла остолбенела. Вивьен, одетая в канареечного цвета кимоно, со стянутыми в пучок волосами, из которых торчали яркие палочки, в полном одиночестве горланила, подпевая Тому Джонсу. В одной руке она держала пакет молока, словно это был микрофон, а в другой – пиалу с кашей. Увидев Дилайлу, она замолчала и помахала рукой, пролив молоко на пол.

– Дилайла, дорогая! – Вивьен рванулась навстречу гостье, при этом ее слегка занесло на молочной луже, и расцеловала в обе щеки, оставив позади себя след из рисовых хлопьев и волну аромата духов. – Надеюсь, ты не против. Я нашла твою коллекцию, а мне так нравится этот маленький сексуальный валлиец.

Увидев свою коллекцию, Дилайла побледнела. Пустые конверты в беспорядке валялись на диване, а черные пластинки громоздились на подушках. Стереопроигрыватель был открыт. Том Джонс вращался со скоростью тридцать три оборота в минуту. Ее драгоценная, невосполнимая коллекция…

– О боже, Вивьен! – Дилайла пулей бросилась к проигрывателю и сняла иглу с пластинки. В комнате вдруг стало очень тихо. Дилайла аккуратно взяла в руки хрупкий черный диск и стерла пыль с дорожек. Сердце бухало в ушах. Она не простит себе, случись что-нибудь с пластинками. Они были маминой гордостью и отрадой, да к тому же единственным, что та оставила дочери на память, если не считать нескольких фотографий и пары украшений. Когда Дилайла ставила пластинку, каждое слово, каждое потрескивание, каждая царапинка рождала воспоминания о маме, возвращала Дилайлу в семидесятые годы. Она могла быть пьяной, грустной, а то и вовсе в депрессии, но стоило ей взять одну из пластинок, вынуть из конверта, поставить в проигрыватель и повернуть ручку громкости – все опять становилось прекрасно.

Осмотрев пластинку в поисках свежих царапин, Дилайла почувствовала облегчение – вред нанесен не был. Теперь, когда все кончилось, ощущение ужаса сменилось злостью. Вскинув голову, она сверкнула глазами на Вивьен. – Никогда больше их не трогай. Поняла? – Голос ее дрожал, и Вивьен явно испугалась. – Их мне дал особенный человек, и я не знаю, что сделаю, если с ними что-нибудь случится.

Вивьен лишилась дара речи. Она вздрагивала и аккуратно промакивала глаза полой кимоно. На нее никто не смел кричать. Тем более незнакомые девицы, которых она приютила по доброте душевной. Она обиженно сопела.

И тут Дилайле стало стыдно за свою несдержанность. Такое с ней случалось крайне редко, но, если уж случалось, она могла разгуляться не на шутку. Да, она разозлилась на Вивьен, но вовсе не хотела ее обидеть. В конце концов, откуда той знать, насколько дороги ей эти пластинки?

– Ну ладно, извини. Я не хотела кричать на тебя… – сказала Дилайла и попыталась улыбнуться. – Просто не сдержалась.

Она осторожно присела на диван и начала убирать пластинки: заботливо протирала каждую рукавом пуловера и складывала обратно в кожаный чемодан. Защелкнув замки, она почти успокоилась.

Вивьен опустилась на диван рядом с Дилайлой. Она была похожа на маленькую нашкодившую девочку, которая потихоньку таскала конфеты, но была схвачена за руку. Она выпятила нижнюю губу и старалась не смотреть на Дилайлу. Ее безудержная энергия вмиг улетучилась. Тихим вкрадчивым голосом она поинтересовалась:

– Я не поняла. Меня простили?

Вся злость, которая еще оставалась в Дилайле, растаяла так же быстро, как и закипела. Разве можно долго злиться на Вивьен?

– Ну конечно!

Как резиновый мячик, Вивьен тут же восстановила форму и соскочила с дивана.

– Грандиозно! Предлагаю пройтись по магазинам.

– По магазинам? Зачем?

Дилайла задумчиво наморщила лоб. Может, от нее требуется купить продукты в обмен на кров? Настроение тут же испортилось. Она вовсе не собиралась сегодня таскаться по магазинам. К тому же у нее плохо с наличными. В кошельке лежат пятьсот фунтов, на которые нужно дотянуть до… ну, до встречи с Чарли. Что она будет делать потом, Дилайла не знала. И даже не пыталась представить свою жизнь, когда в ней появится Чарли. Это то же самое, что представить себе, как выиграешь в лотерею. Приятно помечтать, но лучше не надеяться.

Вивьен озабоченно снимала бигуди. Освободившись от них, она откинула назад длинные локоны.

– За шмотками, дорогуша. За чем же еще? У тебя ведь сегодня очень важный вечер.

У Дилайлы засосало под ложечкой. Телефонный звонок. Нужно позвонить Чарли.

– Ах да… Но я хотела позвонить ему днем, когда он не так занят, – запинаясь, слукавила она.

– Не глупи. Ты просто психуешь, как перед первой брачной ночью. Хватит выдумывать себе оправдания.

Дилайла вспыхнула. Неужели это так заметно? И перестала притворяться:

– Я не могу. Мне нужно выпить, чтобы набраться храбрости и позвонить.

Вивьен захлопала в ладоши, не в силах сдержать радость.

– Грандиозно! Днем – поход по магазинам, потом отдых в баре. Такие дни я люблю!

– Но… – Дилайла хотела было возразить, но она уже поняла, что это бессмысленно. Они только недавно познакомились, но Дилайле казалось, будто она знает Вивьен всю жизнь. Ей можно только уступать, как в виндсерфинге – плывешь туда, куда несет порыв ветра.

– Ну давай же, давай, – подгоняла Вивьен, стаскивая Дилайлу с дивана и подталкивая через прихожую к входной двери. – Иди, заводи машину. Я сейчас приду.

И скрылась в спальне, источая запах «Шанели № 5».

ГЛАВА 8

Они остановились возле «Приключения» – магазинчика неподалеку от кафе «Примадонна», выкрашенного в лиловый и серебристый цвета. Дилайла торопливо вылезла из машины. Из-за Вивьен салон заволокло густым табачным дымом – несмотря на то, что все десять минут пути она провела с прижатым к уху мобильником, это не помешало ей выкурить полпачки «Мальборо лайтс». Дилайла глубоко вдохнула городской воздух – выхлопные газы пополам с запахами ресторанной кухни. Прямо как в Брэдфорде.

– Чао, чао, – распрощалась Вивьен, швырнула телефон в безразмерную сумку и выбралась из машины. Она приподняла темные очки и закрепила их на старательно взбитых кудрях. – Ну, вот мы и приехали… – Ее внимание привлекла витрина магазина. – Ты только посмотри на это платье! Оно божественно…

Вивьен пронеслась мимо Дилайлы и исчезла в магазине. Дилайла задержалась, чтобы рассмотреть выставочный образец: ночная рубашка на завязочках, с какими-то ленточками и бархатной отделкой раскинулась на ветвях искусственного дерева. Выглядело не слишком заманчиво. Больше похоже на то, что Сандра творила на швейной машинке «Зингер».

Дилайлу одолевало любопытство. И в самом деле, если она решила встретиться с Чарли, ей ведь совершенно нечего надеть. Она хотела войти в магазин, но столкнулась лицом к лицу с очень загорелым мужчиной, явно одевавшимся в магазине, где продается одежда больших размеров. На нем была черная водолазка, блестящие нейлоновые брюки и высокие кожаные ботинки. Он преградил ей путь рукой.

– Прошу прощения, мадам, можно взглянуть на вашу кредитную карточку? – спросил он гнусаво.

Дилайла смутилась. Зачем ей карточка, если она хочет всего лишь посмотреть? И отступила назад.

– Разве это не магазин одежды?

Охранник легким движением руки откинул назад прядь черных волос.

– Это салон эксклюзивных моделей самого высокого качества. – Он наклонился к ней и сердито добавил: – Никакой это не магазин одежды, понятно?!

Лицо Дилайлы сделалось пурпурным. Смущение переросло в злость. Этот тип хочет ее выпроводить! Боковым зрением она заметила, что несколько продавцов в торговом зале наблюдают за ними. Ну уж нет! Она ни за что на свете не уйдет, поджав хвост.

Дилайла улыбнулась: – О господи, я совсем забыла. Карточка у меня в сумочке. – Она положила на порог свой старый армейский рюкзак цвета хаки. – Голова садовая… – бормотала она, нагнувшись и неторопливо раскладывая его содержимое вокруг ботинок мистера Громилы. Собачьи галеты для Фэтцо, завалявшийся «Тампакс», недоеденный «Твикс». Охранник нервно топтался на месте. Когда весь пол у порога был завален предметами личной гигиены, она достала бумажник и начала перебирать пачку рецептов, притворяясь, что ищет кредитную карту. Конечно, у Дилайлы ее не было – официанткам карточки не полагаются.

– Господи, да что же ты делаешь?

Рядом возникла Вивьен, втиснутая в то, что при ближайшем рассмотрении оказалось рыболовной сетью в натуральную величину. Прежде чем Дилайла успела открыть рот, мистер Громила язвительно пояснил:

– Пытается найти кредитную карточку.

Дилайла заскрежетала зубами. Его голос действовал ей на нервы, как царапанье ногтем по стеклу.

– Она ей не нужна, дурачок, – сообщила Вивьен и отмахнулась от Громилы. – Дилайла со мной.

Мистер Громила покраснел и запыхтел.

– Извините, мисс Пендлбери… – Он бухнулся на колени и принялся поспешно собирать содержимое рюкзака Дилайлы. – Произошло досадное недоразумение.

Он вручил Дилайле пригоршню прокладок. Пораженная Дилайла уставилась на Вивьен. Никогда прежде она не видела, чтобы чье-то отношение к ней менялось так быстро и резко. Мистер Громила из развоевавшегося петуха превратился в воркующего голубка. Эта метаморфоза произвела на Дилайлу неизгладимое впечатление.

– Зайди, полюбуйся на эту экипировку, – позвала Вивьен и потянула ее за рукав, как нетерпеливый ребенок.

Крошечный магазинчик был полон неправдоподобно худых женщин с ухоженными волосами разных оттенков медово-пшеничного цвета, ярко накрашенными губами и отменным загаром. Все они были в большей или меньшей степени раздеты. Их болтовня сливалась в непрерывный гул. Они неутомимо перебирали горы одежды, что-то примеряли, любовались собой в напольных зеркалах с золочеными рамами и живо интересовались мнением окружающих. Продавцы изо всех сил старались им угодить. Они суетились, поправляли на покупательницах бретельки и плечики, рассыпались в льстивых комплиментах:

– Великолепно, просто великолепно, – неслось со всех сторон. Можно подумать, что их мнение беспристрастно и никоим образом не зависит от пятидесяти процентов комиссионных.

Дилайла положила рюкзак на пол и изучила содержимое полок с джемперами из разноцветных бархатных лоскутков. Они выглядели так, будто их сначала прокипятили, а потом растянули. Так вот вокруг чего вся эта суета. Она приложила к себе один джемпер и посмотрелась в зеркало. Он едва прикрывал соски. «К вопросу об экономии материи», – подумала Дилайла и вернула джемпер на полку, где мятой грудой возвышались другие такие же. Его сразу схватила подбежавшая продавщица и принялась складывать, точно это салфетка. Дилайла даже залюбовалась ее работой.

– Как я выгляжу? – раздался голос Вивьен, выплывшей из-за занавески примерочной.

Дилайла потрясенно молчала. На смену платью из рыболовной сети пришел плотно облегающий корсет и бархатная юбка-клеш до колен. Она топорщилась везде, где топорщиться не должна.

– Ну как?

Дилайла тщетно подбирала нужные слова. Она знакома с Вивьен всего несколько часов, и вряд ли той понравится, если она услышит, что похожа на клоунессу.

– Очень… необычно, – отозвалась Дилайла, пытаясь придать голосу нотки восторга. Получилось уныло.

– Необычно? – фыркнула Вивьен, вертясь перед несущими околесицу продавщицами. – По-моему, почти как у Вивьен Уэствуд.

Продавщицы заворковали и энергично закивали, их белоснежные воротнички затрепетали на костлявых, как у грифов, шеях. Дилайла одарила их уничтожающим взглядом. Ей не хотелось, чтобы Вивьен вышла из магазина в наряде статистки из второсортного мюзикла. Она схватила обтянутую шелком вешалку и стала искать ценник. Его не было. «Приключение» работало по принципу: если ты спросил, сколько стоит, значит, у тебя нет таких денег.

– Сколько это стоит?

У всех перехватило дыхание. В магазине наступила пугающая тишина. Но Дилайла не дала себя запугать. Не обращая внимания на устремленные на нее взгляды, она повторила вопрос, нарочно имитируя сильный йоркширский акцент. Удар нанесен, но нужно еще повернуть рукоятку ножа.

– Я спраш…ваю, пачем эт… платье?

Покашляв для солидности, вперед вышла одна из старших продавщиц в очках с устрашающе толстыми стеклами в черной оправе.

– Эксклюзивная модель юбки «борделло» и корсет с ручной вышивкой вместе стоят… три тысячи фунтов, мадам. – Слова застревали у нее в горле.

Дилайла поперхнулась. Три штуки! Интересно, кого они хотят обмануть? Какой идиот заплатит за шмотки столько, сколько стоят две недели отдыха на Карибских островах?

– Пожалуй, я возьму, – объявила Вивьен.

По залу пронесся ропот одобрения.

– Ты уверена? По-моему, здесь есть вещи получше… – Дилайла оглядела магазин, пытаясь срочно найти что-нибудь, что бы ей приглянулось. Она чувствовала себя участницей какой-то важной дискуссии, к примеру, каким должно быть новое платье короля. И тут продавщица тронула ее за плечо.

– Это ваш зеленый «Фольксваген» припаркован у входа?

Дилайла резко обернулась.

– Да, – отрывисто бросила она, словно обороняясь. Может, это тактический прием, которому обучают продавцов: отвлечь доверчивого врага, чтобы потом одержать победу.

Продавщица усмехнулась:

– По-моему, вы сейчас заработаете штраф.

Дилайла посмотрела на улицу и увидела полицейского, рьяно откручивавшего номера с ее машины.

– О черт! – выругалась Дилайла и бросилась к выходу, оставив Вивьен в руках жадного до комиссионных персонала. Продавщицы немедленно воспользовались ситуацией и увлекли Вивьен к кассе, словно палачи свою жертву.

– Подождите… подождите! – закричала Дилайла и закрыла своим телом капот машины. – Вы не можете меня оштрафовать. Я же не парковалась в запретной зоне. И не делала ничего противозаконного!

Полицейский не обратил на Дилайлу никакого внимания и продолжал вносить данные в портативный компьютер.

– Да говорю вам, я не нарушала правила парковки. Вы не имеете права штрафовать меня! – Дилайла все повышала голос и под конец почти орала.

Никакой реакции. Не поднимая взгляда, полисмен вынул из компьютера только что отпечатанный листок бумаги, вложил его в прозрачную папочку, протянул растерянной Дилайле и оттянул один из испорченных «дворников» ее машины. Он очень аккуратно водрузил на ветровое стекло квитанцию и побрел к следующей машине.

– Фашист! – буркнула Дилайла, вытащила квитанцию из-под «дворника» и сняла желто-черную обложку. – Чертов фашист! – повторила она громче, когда увидела сумму штрафа. За каким дьяволом штрафовать ее на целых сорок фунтов, если она просто припарковалась на улице? Она прочитала: «Транспортное средство припарковано в зарезервированном месте без соответствующего разрешения». Дилайле хотелось кричать. Что творится в этом городе? Для входа в магазин нужна кредитная карточка, для парковки – разрешение. Просто какой-то кошмар в духе Оруэлла.

Она разорвала квитанцию и швырнула клочки в водосток. Какой-то прохожий возмущенно хмыкнул. Дилайла испепелила его взглядом. Сегодня все наперекосяк. Она закрыла глаза, облокотилась на машину и стала ждать Вивьен, которая радостно транжирила деньги. Все идет хуже некуда, думала Дилайла, подставив лицо робкому мартовскому солнцу.

Вивьен выпорхнула из магазина и направилась к машине, победно размахивая безразмерной сумкой.

– Ну что, самое время выпить? – весело прощебетала она.

– Да уж, пора.

Дилайла открыла глаза и выпрямилась. Если сейчас ей что-то и было нужно, так это выпить. Она пошарила в карманах джинсов в поисках ключей от машины. Их там не было. Они, конечно, в рюкзаке. Из-за этой дурацкой истории со штрафом она и забыла, что оставила его в магазине.

– Ты не захватила мой рюкзак? – прищурившись на солнце, она повернулась к Вивьен, которая искала на дне своей сумочки свой глухо верещавший мобильник.

Вивьен озадаченно переспросила:

– Что?

Очередное погружение в сумку окончилось победой – на свет появился телефон. И Вивьен переключилась на него.

– Привет, Хилари!

Дилайла тяжело вздохнула. Придется вернуться в стан врага. Пройдя мимо мистера Громилы, она быстро вошла внутрь. На полу рюкзака не было. Дилайла почувствовала легкое волнение.

– Извините, вы не видели мой рюкзак? – вцепилась она в продавщицу, которая отточенными, как у робота, движениями складывала шарфы.

– Боюсь, что нет, – покачала та головой, надменно глядя на Дилайлу.

У Дилайлы что-то оборвалось внутри. Она и поверить не могла, что эти напыщенные фифы способны спереть ее жалкий рюкзак. Она стала носиться по магазину, задавая тот же вопрос и получая тот же ответ. Этого не может быть, просто бред какой-то! Ничего себе – приличный магазин. Ее душили подкатившие к горлу слезы. Нет рюкзака – нет бумажника. Нет бумажника – нет визитки. Нет визитки – нет номера телефона. Нет номера телефона – нет Чарли. Совершенно уничтоженная, она вышла на улицу, не обращая внимания на болтавшую по телефону Вивьен, и тяжело опустилась прямо на тротуар. Последствия того, что сейчас произошло, стремительно возникали в ее воображении. Она осталась не только без телефона Чарли, но и без бумажника, а в нем все ее деньги. Это двойной удар. Она потерла глаза, пытаясь остановить слезы, которые уже струились по щекам. Она теперь нищая. В Лондоне. Что же ей делать?

ГЛАВА 9

– Не волнуйся, Дилайла, все будет хорошо. – Сэм успокаивающе обнял ее за плечи. – Мы постараемся во всем разобраться.

Дилайла вяло улыбнулась и промокнула покрасневшие распухшие глаза мятой, пропитанной джином салфеткой. Ее лицо превратилось в черт знает что. Она проплакала больше часа, причем первые двадцать минут – перед входом в «Приключение». Там она бы и осталась, если бы не Вивьен, которая решила, что истерически причитающая подруга – не слишком приятное зрелище, и забрала ее оттуда. Не вынимая изо рта сигарету, прилипшую к губе, она сгребла Дилайлу с тротуара и оттащила в «Пентри» – бар-ресторан, где вдоль стен на полках стояли плошки с сушеными бобами, бутылки и пакеты с сушеными травами. Вивьен тут же вызвала Сэма на совещание: что делать с истеричной всхлипывающей северянкой. Сэм был рад помочь. В этих делах он был гением. Когда Вивьен бросал очередной любовник или когда она, взглянув на себя в зеркало на стене ванной, приходила в ужас от лишних килограммов, она всегда звонила Сэму и могла рассчитывать на его понимание и сочувствие. На сей раз помощь требовалась Дилайле. Сэм закрыл кафе пораньше и встретился с девушками в баре, прихватив с собой джин, тоник и улыбку доброго самаритянина.

– Я знаю, каково это быть облапошенным, но это еще не конец света.

Сэм осторожно погладил ее волосы. Дилайла низко опустила голову, машинально разрывая на мелкие кусочки бумажную салфетку. Она даже говорить не могла – боялась разрыдаться. Когда она думала о том, в каком положении оказалась, на глаза наворачивались слезы, начинало лить из носа. И дело даже не в том, что она лишилась денег, отложенных за многие месяцы работы. Она хлюпала носом, пытаясь отогнать самую ужасную мысль: без денег и без визитной карточки Чарли ей придется отправиться в обратный путь – по шоссе М1, к своей прежней жизни. И глаза Дилайлы снова наполнялись слезами.

– Но ведь это всего лишь деньги, не так ли? – услышала она голос Сэма.

Дилайла закусила нижнюю губу. Сэм считал, что дело только в этом. Она не рассказала ему о Чарли и потерянном телефонном номере. Почему-то она решила, что так будет лучше.

– Спасибо, Сэм. – Дилайла подняла голову и выдавила из себя улыбку.

– За что?

– За то, что выслушал. За то, что не стал уговаривать взять себя в руки. За то, что пришел, – мужественно заключила Дилайла.

Добрый, понимающий Сэм. Последние два дня он только тем и занимается, что разбирается в ее делах. Слава богу, что она встретила его. Что бы она здесь делала совсем одна?! Сэм будто ее ангел-хранитель.

Сэм накрыл ее руку ладонью и ободряюще улыбнулся. Дилайла ему сразу понравилась. Особенно сейчас Дилайла была такой трогательно-беззащитной. Веснушчатое лицо припухло от слез, одежда помялась. Она совсем не похожа на тех уверенных в себе женщин, которые ходят по Ноттингхиллу в туфлях на шпильках и в модных туалетах, изображая из себя светских женщин. Дилайла не старалась никем казаться. Она просто была сама собой.

– Ты не думала о том, чтобы позвонить Чарли?

– Что? – Дилайла раскусила кубик льда.

– Я просто предлагаю. Может, он бы тебе помог?

– Откуда ты знаешь про Чарли? Вивьен проболталась? – Дилайла представила себе, как Вивьен шушукается с Сэмом. Вивьен считала, что разговор один на один то же самое, что болтовня по мобильнику.

– Нет. Ты сама упомянула о нем вчера, после обморока.

– И что я сказала? – Дилайла заняла оборонительную позицию.

– Ничего, просто назвала имя. Извини, я не хотел лезть не в свое дело. Просто подумал, если у тебя денежные затруднения, может, он бы помог? – Сэм накрыл ее руку своей, явно жалея, что коснулся этой темы. Задел больное место.

Дилайла опять сникла. Она занервничала при одном упоминании имени Чарли.

– Может, и помог бы, но я не могу с ним связаться. Его визитка осталась в рюкзаке, – хмуро проворчала она.

Его визитка? Сэм удивился. Значит, Чарли – это всего лишь деловое знакомство, а не близкий друг? Сэм старался не показать, что ему это приятно. А он-то подозревал, что Чарли – возлюбленный Дилайлы, и, если уж начистоту, очень хотел надеяться, чтобы это было не так.

– Почему бы не узнать его номер по справочной?

Дилайла воспряла духом. Ну, конечно! Как же она об этом не подумала? Так была занята переживаниями, что забыла о службе «192». Нужно только название продюсерской фирмы, и дело в шляпе. Но, увы, она не помнила ни названия его компании, ни адреса. Кстати, а как вообще его фамилия? Дилайла попробовала включить зрительную память, воспользовавшись методом, о котором как-то рассказывали по телевизору. Ничего не вышло. Память отказывалась включаться.

– Не могу. Я забыла, как называется его компания, – со вздохом призналась Дилайла, теребя рукав пуловера. Сэм мог подумать, что она совсем пропащее существо. Не только без крыши над головой и без денег, а еще и врушка или, в лучшем случае, фантазерка.

– Слушай, я уже сказал тебе, чтобы ты не волновалась. Ты все еще в состоянии шока, вот и забыла. Это вполне естественно. Потом вспомнишь. – Сэм приподнял ее подбородок. – Главное – не вешай нос.

Дилайла взглянула ему в глаза. Они были похожи на ее собственные – такие же карие с зеленоватыми искорками. Он прав, нужно успокоиться. У нее бывали и худшие времена, и она их пережила. Дилайла сделала глубокий вдох, наполнив легкие табачным дымом и винными парами. Вот что ей нужно: выпить.

– Теперь моя очередь. Позволь мне предложить тебе выпить, – сказала Дилайла и встала, опираясь на спинку стула. Ее слегка пошатывало после двух порций джина с тоником и двойного бренди. – Это единственное, что я могу сделать.

Сэм откинулся на спинку неудобного стула и рассмеялся:

– Но у тебя же нет денег.

Дилайла улыбнулась. Деньги действительно пропали, зато вернулось чувство юмора.

– Ну так одолжи мне десять фунтов.

Она протянула руку и ждала, пока Сэм шарил в карманах. Дилайла всегда терпеть не могла брать взаймы, но сейчас положение было безвыходное. Похоже, щедрость – одно из главных его качеств, чего, уж точно, не скажешь о большинстве ее знакомых парней. Впервые за последние два дня Дилайла вспомнила о Ленни. Тот мог проехать десять миль, чтобы сэкономить пенни на заправке. Ему срочно нужно было в туалет, когда подходила его очередь платить в баре. Дилайла покачала головой. Нет, еще не все потеряно.

– Что ты пьешь?

– Спасибо, мне пиво.

– А Вивьен?

Сэм махнул рукой в сторону бара:

– Думаю, о ней уже позаботились.

Дилайла посмотрела по сторонам и увидела Вивьен в окружении разгоряченных услужливых мужчин, по виду – средних служащих какой-нибудь фирмы. Вивьен, перекинув через руку подол юбки, со смехом демонстрировала им японскую татуировку на бедре. Попавшие в плен зрители тяжело дышали, их толстые животы нависли над брючными ремнями, глаза чуть не выпрыгивали из орбит, когда Вивьен, поддразнивая, предложила поближе рассмотреть татуировку. Не отличавшаяся скромностью, она чувствовала себя неотразимой. Вторым после секса излюбленным занятием Вивьен было становиться центром внимания.

Дилайла добралась до бара, опустилась на высокий стул и стала ждать, когда ее обслужат. Все ждала и ждала, потом начала злиться. К счастью, в тот момент, когда она уже готова была сдаться, появился рослый красавец-бармен. Он скорее скользил, чем шел к Дилайле.

– Что вы желаете? – спросил он и сдвинул брови.

Дилайла вздохнула про себя. Только не это. Сначала тот бугай в черной водолазке, теперь какой-то кретин, беспричинно возомнивший себя героем.

– Э-э… пиво, водку и коку.

– Вы сказали «корку»? – передразнил он йоркширский выговор Дилайлы и подмигнул.

В Дилайле закипела злость. Что тут смешного? Или это неудачная попытка заигрывания? Очень хотелось послать его ко всем чертям. Вместо этого она подмигнула в ответ. Он заинтересованно посмотрел на нее. Этот уже у нее в кармане. Дилайла надула губки и прищурилась.

– Могу я вам кое-что сказать? – перешла она на интригующий шепот.

– Конечно. – Он с самодовольным видом откинул спадавшие на глаза волосы и перегнулся через стойку. Дилайлу обдало резким запахом лосьона. Она облизнула губы и приблизилась к самому уху бармена.

– Вам никто не говорил… – она сделала паузу, чтобы он побольше распух от гордости, и громко продолжила: —…что у вас ширинка расстегнута?

Избитая шутка, но срабатывает безотказно. Бармен отскочил за стойку как ошпаренный и впился глазами в свои чуть тесноватые черные кожаные брюки. Дилайла захохотала. Шах и мат. Потрясенный бармен даже не пытался отомстить. Вместо этого он попытался собрать остатки хладнокровия, переставляя с места на место бутылки с пивом и водкой и бегая между банкой со льдом и кусочками лимона. Дилайла наблюдала, как он искусно манипулирует подставками для стаканов и соломинками. Похоже на фильм о работе барменов.

– Простите, вы ждете свой заказ? – спросил усевшийся рядом невысокий смуглый мужчина лет сорока с небольшим. Он говорил с легким итальянским акцентом.

– Нет, – улыбнулась Дилайла, – я сама не знаю, чего я жду…

– Замечательно. – Он слегка приоткрыл рот, обнажив несколько золотых зубов, и придвинулся поближе. Дилайла впилась взглядом в бармена, пытаясь заставить его заняться ее заказом.

– Позвольте представиться. Меня зовут Винс, и… – он выдержал эффектную паузу, – это мой ресторан.

Краем глаза Дилайла увидела его руку с несколькими золотыми перстнями и целой коллекцией браслетов. Рука была волосатая. Волосы росли на всех фалангах – ну просто человек-тарантул. У Дилайлы упало сердце. Деваться было некуда. Болтовня со стареющим хозяином ресторана вряд ли была ее излюбленным занятием, но не ответить было нельзя. Мужчин такого типа она уже встречала. Они приклеиваются как банный лист и не отстают, пока не согласишься с ними пообедать и не выслушаешь их жалобы на пикантные хронические заболевания. Увы, Дилайле некуда было деваться – оставалось только быть вежливой и терпеливой.

– Меня зовут Дилайла, – ответила она и протянула руку. Винс энергично пожал ее, задержав гораздо дольше, чем положено.

– Как вам нравится мой бар? – спросил он и выпятил челюсть. Дилайла заметила завитки толстых черных волос, выбивавшиеся из выреза его яркой атласной рубашки.

– Здесь очень мило, – кивнула Дилайла и улыбнулась.

– А вы знаете, что внизу у меня еще и ресторан?

– Что вы говорите?! А я и не знала.

О господи, не допусти, чтобы он пригласил ее отобедать! Она ненавидела ситуацию, когда мужчина приглашает, а ты ему отказываешь. Как ни старайся сделать это мило и непринужденно, они все равно злятся. Все их обаяние тут же исчезает – они пыжатся, кипятятся и переходят к оскорблениям. Дилайла посмотрела на Винса, ожидая неизбежного вопроса. Если она найдет в нем хоть что-нибудь привлекательное, тогда можно и принять предложение. Оставшись без денег, было бы очень кстати пообедать за чужой счет. Сэм ведь не обязан о ней заботиться.