Текст книги "Что нового, киска?"

ГЛАВА 26

Вивьен осторожно присела на стул, обтянутый прожженным сигаретами, вызывающе алым нейлоном, на котором валялся недоеденный пакетик чипсов с луком и сыром. Справившись с отвращением, она взяла пакетик двумя пальцами и теперь держала в вытянутой руке.

– Пожалуйста, Сэм, убери это… – прошептала она, скривившись.

Сэм поспешно взял у нее пакет, скомкал его и швырнул в и без того переполненную пепельницу.

– Как ты мог притащить меня в эту дыру, – прошипела Вивьен, когда Сэм уселся рядом. – Мы здесь окружены… – она понизила голос, – …рабочим классом. – Она бросила взгляд на кучерявого мужчину, уткнувшегося в экземпляр «Биг Исью».

– Откуда в тебе этот снобизм? – Сэм глотнул пива, а Вивьен воинственно сложила руки на груди и закинула ногу на ногу. Шпилька ее туфли утонула в пропитавшемся пивом ковре. Какого дьявола она согласилась встретиться с Сэмом в этой дыре? И как у него язык повернулся предложить такое?

«Рэмс Хед» была ужасающего вида забегаловкой с игровыми автоматами и телевизорами, по которым беспрерывно шли спортивные программы. Вивьен хмуро взглянула на хозяйку – толстую румяную брюнетку в леопардовой кофте, с толстой золотой цепью на шее. Она стояла, облокотившись о стойку бара, и неуклюже заигрывала с читателем «Биг Исью»: вызывающе покусывала соленые орешки и поглаживала торпедообразную ручку бочонка с пивом «Гиннесс».

– Хочешь перекусить? За мной ленч, – предложил Сэм, стараясь вызвать улыбку на поджатых губах Вивьен. Но результата не добился. Она рассеянно пробежала глазами меню, написанное цветными мелками на черной доске – тщетная попытка сделать его заманчивым. Заведение могло похвалиться (если можно так сказать про меню, состоявшее всего из двух дежурных блюд) пирогом с мясом и почками (разогретым в микроволновке и выдаваемым за домашний) и блюдом под названием «плугманс» (что-то с чеддером). Как человек, привыкший к сыру пармезан, изящно выложенному на листьях ночной фиалки, Вивьен не впечатлилась.

– По-моему, у меня пропал аппетит. – Она взяла свой стакан с теплым тоником, стерла с него чью-то помаду рукавом кашемирового жакета, небрежно наброшенного на плечи, и сделала пробный глоток.

– Как напиток? – поинтересовался Сэм, все еще пытавшийся втянуть ее в разговор.

– Мокрый, – огрызнулась Вивьен, пронзая соломинкой размякший ломтик лимона и выбрасывая его из стакана прямо на пол. – Ну, давай, раскрывай карты. Ты сказал по телефону, что дело срочное.

– Да, срочное.

– И в чем суть? Дай бог, чтобы у тебя был веский повод будить меня ни свет ни заря и затаскивать на этот пустырь.

– Это насчет Дилайлы.

Вивьен вздохнула. Она не удивилась.

– Я так и думала. Полагаю, она сказала тебе, что переезжает к Чарли.

– Да, конечно, сказала. – В голове Сэма пронеслась вся вчерашняя ссора. Он уныло вперил взгляд в свой стакан.

– Правильно ли я поняла, что ты не очень обрадовался?

– Обрадовался? Тому, что она переезжает к Чарли Мендесу? Скажешь тоже! – Допив пиво большими глотками, Сэм со стуком поставил стакан на столик. При упоминании имени Чарли Мендеса кровь ударила ему в голову. На Сэма удивленно уставились рокеры, сидевшие неподалеку. Они всегда приходили сюда на водопой. Малейшее неудобство, причиненное бритым парнем или его шикарной птичкой, – и Сэм с полным удовольствием запустит в их сторону чем-нибудь тяжелым.

Не желая нарываться на неприятности или получить солидный счет за ущерб и уборку помещения, включающий разлитое пиво и сгоревшие пироги с мясом и почками, Вивьен схватила Сэма за руку и громко зашипела:

– Ты сказал Чарли Мендес? Тот самый Чарли Мендес с подмоченной репутацией, чей папаша, лорд Ривсбери, умер пару лет назад?

Сэм мрачно взглянул на Вивьен.

– Именно тот.

Вивьен откинулась на спинку стула и захлопала в ладоши:

– Боже мой! Какой захватывающий сюжет! Я правильно помню, что он унаследовал парочку немаленьких домов, очень крупный счет в банке и впечатляющий список недвижимости в Лондоне?

Не понимая, что причиняет боль Сэму, она шумно восторгалась, чем привлекла внимание читателя «Биг Исью», который оторвался от газетной полосы и стал пялиться на голые ноги Вивьен.

– А заодно и лицензию на кафе.

– Кафе? – не поняла Вивьен.

Сэм кивнул. Зубы его были стиснуты, глаза прищурены. И тут до Вивьен дошло.

– Твое кафе? Кафе «Примадонна»?

Именно в этот момент их разговора мистер «Биг Исью» слез со стула возле стойки и решил вмешаться.

– Извините, – сказал он, перегнувшись через стол всеми двумя метрами своего тела и оказавшись лицом к лицу с Вивьен. Та отпрянула.

– В чем дело? – отшатнулась она, сверля его ледяным взглядом. Потом чуть отодвинулась назад, чтобы лицо собеседника оказалось в фокусе, и первоначальное потрясение сменилось осознанием того, что этот склонившийся перед ней сорокалетний мужчина весьма недурен собой. Волевой подбородок, иссиня-черные волосы, по-байроновски спадающие на лоб, отличная фигура, да к тому же самая широкая мужская грудь, какую ей доводилось видеть. В самом деле, очень симпатичный.

– Вы – мисс Пендлбери? – спросил он и нервным движением откинул назад волосы, очень сексуально падавшие на глаза. Он ее знает?

– Да, это я. – Вивьен судорожно пыталась вспомнить, откуда этот чертовски миловидный читатель «Биг Исью» может знать, как ее зовут.

– Преподобный Джилс Мактагарт. Если не ошибаюсь, мы встречались в церкви Святой Марии, куда вы приходили, чтобы договориться о предстоящем венчании с вашим женихом?

Голос у него был звучный и низкий, а говорил он с легким шотландским акцентом. Он протянул ей руку, и из-под манжеты показалось впечатляющее запястье, загорелое и крепкое.

И тут наконец до Вивьен дошло! Это же тот самый викарий, с которым они с Гарольдом встречались на прошлой неделе, когда пришли в церковь договориться о дне свадьбы. Он и тогда показался ей очень симпатичным, но сегодня он был просто неотразим.

– Преподобный Мактагарт, простите, я не узнала вас без… э-э… облачения.

Тут Вивьен цепким взглядом подметила под джемпером высокий воротничок на мускулистой шее. Она протянула священнику руку. Он нежно сжал ее своими огромными пальцами и взволнованно потряс.

– Надеюсь, вы не сердитесь, что я прервал вашу беседу с… э-э… вашим другом, – сказал он и смущенно взглянул на Сэма, ожидая, что его представят.

– Это Сэм, мой очень хороший друг, – быстро проговорила Вивьен. Она боялась даже представить себе, что мог подумать священник. Не слишком стыдливая невеста в одиннадцать часов утра выпивает в паршивом пабе в обществе другого мужчины. Поведение, достойное скорее женщины легкого поведения.

Преподобный Мактагарт сжал руку Сэма в своей огромной, как лопата, ладони и энергично тряс ее.

– Очень рад познакомиться! – заверил он и улыбнулся, выпятив массивный подбородок. – Мне выпало счастье играть не последнюю роль в предстоящем венчании мисс Пендлбери.

– Прекрасно, – ответил с улыбкой Сэм, завороженный мощью этого человека.

– То есть я не имею в виду, что буду с ней венчаться, – поправился преподобный Мактагарт и густо покраснел. – Я буду вести церемонию венчания между… – он взглянул на Вивьен, – …этой леди и ее женихом. – Он наконец отпустил руку Сэма и заговорил с Вивьен: – Я действительно очень рад, что вы выбрали церковь Святой Марии. – Он замолчал, и лицо его вдруг стало серьезным. – И, пользуясь случаем, хочу от имени наших прихожан еще раз поблагодарить вас за пожертвование на ремонт церковной крыши. Оно было более чем щедрым, – сказал он и повернулся к Сэму, который с интересом разглядывал изумленное лицо Вивьен. – Вы не возражаете, если я к вам подсяду?

– Да, пожалуйста, – выпалила Вивьен раньше, чем успел ответить Сэм.

Мактагарт уселся рядом с Сэмом.

– Так вы друг и невесты, и жениха?

– Э-э… – Сэм уже готов был ответить «нет», но краем глаза увидел, что Вивьен осторожно кивает. – Да. Мы друзья, – подтвердил он, кивая. Самая близкая встреча с Гарольдом у него была, когда он заглянул к Вивьен на чашечку чая.

– Превосходно! В таком случае мы наверняка увидимся на церемонии венчания. – Священник откинулся на спинку стула и кивнул Вивьен. – Я уверен, что у множества мужчин сердца разобьются от горя, когда мисс Пендлбери направится к алтарю. А вы как считаете?

Сэм кивнул и посмотрел на Вивьен, лицо которой, к его удивлению, залилось краской.

– Пожалуйста, зовите меня просто Вивьен.

– Вивьен… Какое красивое имя, – сказал Мактагарт. Он, не отрываясь, смотрел на нее. У Вивьен затрепетали ресницы, на лице появилась улыбка скромницы. Сэму были знакомы эти предупредительные сигналы. Он уже видел их, когда они касались серфингиста, каменщика и целого батальона других ни о чем не подозревавших мужчин. Вивьен вышла на охоту и на сей раз выбрала жертвой этого проклятого викария.

– Увы, мне нужно идти. – Преподобный Мактагарт поднялся со стула, тщетно пытаясь ускользнуть от взгляда Вивьен.

– Так скоро? – разочарованно протянула она, и на лице ее было написано горе горькое. Обычно срабатывало безотказно. Но на сей раз пересилил долг перед прихожанами. Даже Вивьен не могла тягаться с Господом, если дело касалось поистине благочестивого сердца.

– Мне действительно пора, – ответил священник, и по его лицу было видно, что уходить ему не хочется.

– Но мы ведь должны обсудить все, что касается венчания. Мне просто необходимо с вами посоветоваться по поводу гимнов, – бросила вызов Вивьен. Это была ее последняя надежда.

– Да, пожалуй, вы правы, – пробормотал викарий и взглянул на часы. – Что ж, я думаю, лишние десять минут ничего не изменят.

Преподобный Мактагарт поменялся с Сэмом местами, чтобы сесть рядом с Вивьен, и Сэм воспользовался этим для обретения свободы – заказал себе еще два пива у хозяйки, которая игриво подмигнула ему и с явным удовольствием принялась накачивать в стакан «Гиннесс», громко бренча браслетами. С безопасного расстояния Сэм наблюдал за совещавшимися Вивьен и викарием. Они составляли странный дуэт: хрупкая маленькая женщина, одетая по последней моде, и огромный широкоплечий мужчина в стареньком джемпере и грубых башмаках. Но через несколько минут викарий снова посмотрел на часы и неохотно откланялся. Он поправил высокий воротничок и, выходя из паба, приветливо помахал Сэму.

– Боже мой, Вивьен, он же слуга божий! – возмутился Сэм, возвратившись за столик и отпивая глоток пива.

– Не поминай имя Господа всуе. – Вивьен откинулась на спинку стула и поправила юбку, очень довольная собой.

– Давно ли ты сделалась религиозной?

– Минут десять назад, – ответила Вивьен, набожно поджала губки и проверила свой макияж, глядясь в зеркальце золотой пудреницы «Шанель». – И хватит говорить обо мне. Речь шла о Чарли и твоем кафе. – Она захлопнула пудреницу и в упор уставилась на Сэма.

Сэм провел рукой по ежику на голове и устало вздохнул. Ссора с Дилайлой выбила его из колеи.

– Чарли Мендес – хитрющий мерзавец, который унаследовал кафе после смерти отца.

– Ты хочешь сказать, что он и есть тот хозяин, который вдвое увеличил твою арендную плату? – задала Вивьен главный вопрос.

– Не только. Каждый раз, когда он покупает новую машину, моя аренда повышается. А пока он не устроился работать на телевидение, он чуть ли не каждый день появлялся в кафе, ел, бесконечно заказывал кофе для себя и своих дружков, но никогда ни за что не платил. Я даже видел, как он берет деньги из кассы. Можно подумать, что он хозяин заведения.

– Ну, пожалуй, это так и есть, – пробормотала Вивьен, допивая тоник.

Сэм стукнул кулаком по столу, разлив пиво и напугав Вивьен настолько, что она проглотила кусочек льда и закашлялась.

– Черта с два! Это мое кафе. Я создал его из ничего. Это была грязная дыра.

И тут Вивьен вдруг вскочила, истошно вопя:

– Так это он выжил из твоего бара официантку!.. – Сдержанность явно не числилась в достоинствах Вивьен. – Да, и он издевался над ней. Он над всеми издевается. Мерзкий тип, настоящая скотина.

Они переглянулись, одновременно подумав о Дилайле.

– Я не могу ей сказать всего этого, – покачала головой Вивьен. – А если ты ей расскажешь, она тоже не скажет тебе спасибо.

Сэм вытер лоб.

– Знаю. Я уже пробовал.

– Когда?

– Вчера.

– И что?

– Мы разругались вдрызг.

Вивьен громко застонала.

– Что ж, это ведь неудивительно, правда? Нельзя говорить девушке, что парень, в которого она втрескалась по уши, – мерзавец, скотина и трепло. – Увидев свое отражение в зеркале, Вивьен поправила воротник из искусственного меха, украшавший ее жакет. – Даже если он миллионер и самый знатный холостяк во всей Британии… А правда, что у него коллекция «Феррари»?

– Вивьен! Какого черта?! При чем тут «Феррари»?

– Извини, дорогой. Ты же знаешь, я все время отвлекаюсь от темы, – проворковала она и просительно оттопырила нижнюю губу. – Слушай, мне ужасно жаль, что у вас с Дилайлой все так по-дурацки вышло, но я уверена – вскоре все переменится к лучшему. Дай ей время успокоиться. Если то, что ты говорил о Чарли, – правда, она быстро во всем разберется, – заверила Вивьен и ободряюще улыбнулась. – Прости за лишнюю болтовню. Я понимаю, что сейчас на тебя не действуют никакие уговоры, но, поверь, Дилайла девушка сообразительная, дай ей время…

Сэм грустно улыбнулся:

– Поживем – увидим.

– А теперь мне нужно идти. Я обещала Джилсу зайти и обсудить кое-какие детали.

– Так он теперь просто Джилс? – Сэм не смог сдержать улыбку.

Вивьен сощурилась.

– Если он викарий, это не значит, что нам нельзя называть друг друга по имени.

– Ну, ладно, ладно. – Сэм шутливо поднял руки вверх, показывая, что сдается. Но не удержался и прибавил: – Так что вы собираетесь обсудить? Его главное достоинство?

– Ха-ха! Очень смешно, – закатила глаза Вивьен. – Ты иногда ведешь себя, как ребенок. А между тем все это не имеет ко мне никакого отношения. Я, слава богу, теперь обручена.

– А, ну да. Хотя что-то незаметно, что это обязательство тебя останавливает, – скептически ухмыльнулся Сэм.

Вивьен укоризненно погрозила ему пальцем.

– Не возводи на меня напраслину. Я побежала, позвони мне.

Она собрала свои ценности – сумочку от Шанель, мобильный телефон, шарф от Гермеса и зонтик от Малберри, – чмокнула Сэма в обе щеки и с видом освободившейся из заключения узницы рванулась к выходу из надоевшего паба, постукивая шпильками по синтетическому ковровому покрытию и выбивая искорки статического электричества. Сэм видел, как она нырнула в такси и машина растворилась в густом потоке лондонского движения. Оставшись в унылом одиночестве, Сэм посмотрел на свой пустой стакан. Может, заказать еще? Если да, он напьется второй раз за три дня. Сэм задумался. Хозяйка паба смотрела на него, многозначительно пожевывая соломинку. В самом деле, какого черта! Он поднялся и медленно пошел к стойке бара.

ГЛАВА 27

 
Просто возьми мои губы и руки;
Просто скажи – и они твои.
Ты улыбнись и возьми навеки
Сердце, полное чистой любви.
 

Огромная стереосистема с двумя колонками во всю мегаваттную мощь орала лучшие песни Тома Джонса, а Дилайла на все лады скакала, плясала и вальсировала по просторной квартире Чарли. Она подпевала и вращала бедрами, затянутыми в когда-то небесно-голубые леггинсы из «Маркса и Спенсера«, которые от многочисленных стирок стали уныло-серыми. И улыбалась она, как Чеширский Кот. Что ж, белье у нее, конечно, не от «Келвина Кляйна», зато наличествуют все прочие элементы мечты о красивой жизни – шикарная квартира и великолепный мужчина. Как же ей хорошо!

Распевая во весь голос, Дилайла заглушила даже самого Тома Джонса, от вокала которого напольные вазы дрожали и резонировали. Наконец пластинка кончилась, и обессиленная, задохнувшаяся Дилайла рухнула на огромную софу цвета слоновой кости и принялась слизывать пену со своего капуччино. За сутки, прожитые у Чарли, она изменила многолетней привычке пить растворимый черный кофе и перешла на маленькие чашечки пенистого напитка с молоком. Почувствовав, что восстанавливается нормальное сердцебиение, Дилайла откинулась на спинку софы и принялась рассматривать свое новое жилище: три огромных, до пола, окна, через которые видно небо над Лондоном; светлый паркетный пол, такой блестящий, что в нем можно любоваться собственным отражением; стеклянный обеденный стол, такой огромный, что за ним запросто усядется целая футбольная команда. Но главное – много свободного места. Десятки метров. Дилайла хмыкнула, не веря своим глазам. Просто в голове не укладывается. Словно она в пятизвездочном отеле. Нет, она никогда не жила в таком отеле, но однажды заходила туда в туалет, и даже это было потрясающе: мраморный пол, стопки пушистых полотенец (не бывших в употреблении и застиранных вафельных, которые обычно висят на крючочках) и одноразовые кусочки мыла с названием отеля на упаковке. Конечно, Дилайла в тот раз позаимствовала несколько кусочков, а еще пепельницу и пригоршню леденцов из китайской вазочки в фойе. Все берут, почему бы и ей не взять?

А теперь у нее есть свой пятизвездочный пентхауз, правда, с небольшой оговоркой. И нужно в нем обосноваться. Даже если придется сменить любимый «Нескафе» на пенистый напиток из кофеварки-капуччино. Дилайла улыбнулась и блаженно закрыла глаза. Если бы она была кошкой, она бы сейчас замурлыкала.

На входной двери щелкнул замок. Не открывая глаз, Дилайла внутренне съежилась и притворилась спящей. Если повезет, Чарли наклонится к ней и поцелует.

– Кто вы такая?

Дилайла прищурилась. Это был не Чарли. И вообще не мужчина. Это женщина лет шестидесяти, а в руках у нее две сумки с надписью «Харви Николс» и собачка породы чихуахуа. Дилайла быстро села, мысли о поцелуях тут же испарились при виде изумленных глаз пришедшей.

И тут Дилайла вспомнила, что Чарли говорил про женщину, которая приходит убирать квартиру. Правда, эта женщина не очень-то была похожа на прислугу. Дилайла ожидала увидеть на ней фартук и резиновые перчатки, а не коричневый безупречный костюм и две нитки жемчуга. Впрочем, кто знает, как у них принято, в этом Лондоне?

– А, привет! Меня зовут Дилайла, – выпалила она, вскакивая с софы и протягивая женщине руку. Та не обратила на этот жест никакого внимания. Дилайла почувствовала себя неуютно в своем наряде.

– Вы, конечно, знаете, где лежит все, что нужно для уборки. – Она пыталась придать голосу начальственные нотки. На самом деле она вся превратилась в комок нервов. Обычно она выполняла распоряжения, а не отдавала их.

– Простите? – переспросила женщина. – Что вы сказали?

– Ну, тряпки, моющее средство… сами знаете…

– Моющее средство? – Глаза женщины удивленно округлились. Собачонка, фыркнув, выпала у нее из рук и засеменила по паркету, вынюхивая Фэтцо, который свернулся в своей корзинке и не обращал на гостей никакого внимания. Собачка принялась вертеться вокруг него. Кошка Чарли, Карма, оказалась менее сдержанной. Выгнув сиамскую спину, она издала леденящий душу вой и, выпустив когти, похожие на миниатюрные кинжалы, пронеслась по комнате, оставляя на натертом паркете жуткие царапины в духе Фредди Крюгера.

– Ну да, моющее средство. Оно ведь понадобится для туалета, – предположила Дилайла, стараясь выглядеть доброжелательной. Да, если так пойдет, проще будет найти щетку и самой вымыть унитаз.

Женщина смерила ее ледяным взглядом.

– Мне кажется, милочка, тут какая-то ошибка.

– Ошибка? – В душу Дилайлы закрались смутные сомнения. – Разве вы не миссис Бакстер, которая убирает у Чарли?

Выпрямив спину, дама смахнула с плеча невидимую пылинку.

– Я определенно не миссис Бакстер. Я миссис Мендес, мать Чарльза. – Она сверкнула глазами. – А вот вы кто такая?

Это было ужасное мгновение. Дилайла была готова сквозь землю провалиться. Как она могла так опозориться? Да еще перед его матерью! Каждая девушка знает, что вступить в конфликт с матерью своего парня – то же самое, что вступить в конфликт с мафией. Это смерти подобно. К счастью, прежде чем миссис Корлеоне успела отправить Дилайлу на гильотину, пришел Чарли с огромным букетом ярко-желтых подсолнухов. Они предназначались Дилайле, но, стоило ему увидеть маму с раздувавшимися ноздрями, которая, точно змея, шипела на растерявшуюся девушку, Чарли мгновенно передумал. Претворяя в жизнь свой план мирного урегулирования конфликта, он протянул цветы маме, тем самым дав Дилайле возможность проскользнуть мимо, быстро взлететь вверх по лестнице и укрыться в туалете, предоставив Чарли выдержать тяжелое объяснение.

– Прости, что так вышло. Моя мама опекает меня больше, чем нужно.

Чарли и Дилайла лежали на диване, обвив друг друга руками и ногами, и допивали двухлитровую бутылку шампанского. Дилайла прислушивалась к шипению пузырьков и усмехалась, вспоминая, как Чарли потчевал миссис Мендес коктейлем из комплиментов и шотландского виски, а потом торопливо погрузил ее, слегка захмелевшую и источавшую доброжелательность, в черный «Бентли», наказав водителю отвезти маму и фыркавшую собачонку прямо домой. Выполнив свою миссию, Чарли накормил Дилайлу рыбным ассорти (она впервые ела сырую рыбу, и ей не очень понравилось – она предпочла бы ее пожарить) и напоил дорогим шампанским «Дом Периньон». На сладкое они занимались любовью.

– Я соскучился, – прошептал Чарли, зарываясь лицом в волосы Дилайлы.

Она закрыла глаза. Ущипнул бы кто-нибудь, вдруг это сон?

– Работа не клеилась. Я все время думал о том, что ты здесь одна.

– Не беспокойся обо мне. Все нормально. Я привыкала к новому месту, – сказала она, а про себя подумала: «И к тебе». Утром, как только Чарли ушел на работу, она внимательно осмотрела ванную, шкафы в спальне и ящик для грязного белья в поисках чего-нибудь, что могло бы выдать секреты хозяина квартиры. Но не нашла ничего интересного. Ни лекарств от венерических заболеваний, ни фотографий бывших подружек (и вообще никаких фотографий), ни неожиданных предметов одежды. Ничего. У Чарли не обнаружилось грехов, на первый взгляд он был совершенно чист.

– Ты все еще переживаешь из-за вчерашнего?

– Из-за вчерашнего?

– Ну, из-за ссоры с этим Сэмом. Так называемым другом?

– Ах, ты об этом.

Вчера она чуть не плакала, когда села в машину. По дороге к дому Чарли, все еще в припадке злости и обиды, она рассказала о том, что произошло. Как Сэм назвал ее кретинкой, что говорил о ней и о Чарли и как он на нее орал. Не веря ни единому слову Сэма, она выложила все, что тот сказал про Чарли.

– Ты можешь себе представить? Нет, ты представляешь?! – твердила она, тряся головой и вытирая глаза дрожащей рукой.

Чарли был неподражаем: успокаивал ее и уговаривал забыть обо всем. Въехав на стоянку, он выключил зажигание и придвинулся к Дилайле:

– Слушай. Меня хорошо знают в том районе, и, даже если я знать не знаю этого Сэма, он наверняка знает меня. Почти все знают, – сказал он и нежно погладил Дилайлу по щеке. – По-моему, он завидует. Завидует моей жизни, моей спортивной машине, моей карьере и… – он обнял Дилайлу и поцеловал в губы, – …тому, что у меня красивая девушка.

И, словно по волшебству, стоило Дилайле уткнуться носом в его кожаную куртку, ее дыхание сделалось мерным и спокойным, слезы высохли и все перестало казаться таким ужасным.

– Я не переживаю. Просто терпеть не могу ссоры.

Дилайла старалась не думать об этом, слишком уж ей было неприятно. Приподнявшись с дивана, она сделала большой глоток шампанского. Пузырьки ударили в нос.

– Знаю, любимая, просто не думай об этом, и о нем тоже. Мне кажется, это не тот друг, который тебе нужен. Отрицательные эмоции вредны.

– Но… – Дилайла хотела возразить, что обычно Сэм совсем не такой, но тут Чарли принялся расстегивать на ней рубашку, и мысли ее приняли другое направление.

– Нас только двое – ты и я. Наплюй на всех… и на все.

Дилайла издала вздох удовольствия, когда Чарли дотронулся языком до ее пупка и принялся стягивать с нее джинсы. Чарли прав. Самое время наплевать на все. Он самый главный человек в ее жизни, а все остальное неважно. Она непроизвольно застонала. Какая разница, что думают остальные? Пусть идут ко всем чертям! Еще чуть-чуть, и она окажется в раю.