Текст книги "Атаман А. И. Дутов"

Дело генерала Сукина

Изучая документы по истории Белого движения, нельзя не прийти к выводу о том, что внутренние противоречия сыграли весьма неблаговидную роль в его судьбе. Исключения в этом отношении не составляло и антибольшевистское движение оренбургского казачества, во главе которого стоял Дутов. Конфликтные ситуации, возникавшие у Дутова с его соратниками и подчиненными, не имели единичного или же случайного характера, а являлись своеобразной закономерностью. Выше уже были рассмотрены достаточно острые конфликты, возникавшие у атамана с казачьими офицерами В.Г. Рудаковым и Ф.А. Богдановым. Причиной первого стало стремление Дутова продемонстрировать свою преданность адмиралу А.В. Колчаку в его конфликте с атаманом Г.М. Семеновым, причина второго крылась в противоречиях, возникших летом – осенью 1918 г. между руководителями казаков-повстанцев и самим Дутовым.

К сожалению, дошедшие до наших дней документальные свидетельства обо всех этих внутренних разногласиях являются крайне отрывочными (наиболее острая информация, скорее всего, вообще не фиксировалась на бумаге, тем более что конфликты имели как объективные, так и субъективные причины), позволяющими лишь в самых общих чертах реконструировать ход событий и понять корни тех или иных противоречий. Ниже речь пойдет еще об одном конфликте, связанном с именем Дутова.

В начале 1919 г. неудачи на фронте Отдельной Оренбургской армии активизировали деятельность недоброжелателей командующего армией и Войскового атамана генерал-лейтенанта А.И. Дутова в тылу. Одним из них являлся Генерального штаба генерал-майор Николай Тимофеевич Сукин – бывший однокашник Дутова по академии Генерального штаба.

В жизненном пути двух генералов было много общего. Так же как и Дутов, Сукин происходил из казачьей дворянской семьи и окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. По специальности артиллерист, он затем обучался в Михайловском артиллерийском училище и в академии Генерального штаба. Сукин, судя по его успеваемости в академии Генерального штаба, являлся способным к военной науке, волевым, целеустремленным и знающим казачьим офицером. Академию он окончил значительно лучше Дутова. По характеристике С.А. Щепихина Сукин – «человек не глупый, хороший математик и усидчивый, но большой кунктатор¹⁴⁸⁰, без темперамента, без фантазии, даже суховатый. Ему по существу надо быть на штабных должностях большого штаба. Но организатор, особенно по готовым трафаретам, он был недурной… Сукин с женой, весьма непрозрачно державшей его под каблуком, жил недалеко от штаба… «Ну, здравствуй, эс-эр!» – так приветствовал меня Сукин»¹⁴⁸¹.

Первоначально Дутов и Сукин дружили. Во всяком случае, Сукин был крестным отцом дочери Дутова Елизаветы, родившейся в 1914 г. Корни их конфликта следует искать в событиях лета 1918 г., когда Оренбургское казачье войско оказалось искусственно разделенным между двумя правительствами: Комитетом членов Всероссийского Учредительного Собрания, которому подчинился Дутов (территория 1-го военного округа) и Временным Сибирским правительством (территория 2-го и 3-го военных округов). Сукин стал начальником штаба Уральского Отдельного (с 26 августа 1918 г. – III Уральского армейского) корпуса, в состав которого входило немало оренбургских казачьих формирований 2-го и 3-го округов, не подчиненных Дутову, стремившемуся в то же время руководить всеми оренбуржцами. Кроме того, к концу 1918 г. Сукин был практически единственным оренбургским казачьим генералом – генштабистом, который не подчинялся Дутову, мог претендовать на пост Войскового атамана и даже действительно «метил в Войсковые атаманы»¹⁴⁸². Для Дутова это был сильный и опасный соперник, к тому же пользовавшийся популярностью у казаков.

Про Сукина в Западной армии сочинили шуточный куплет на мотив знаменитого «Шарабана»¹⁴⁸³:

 
Ханжин, папаша, ты нас не трогай, —
Ведь мы пойдем своей дорогой.
Вот из Сибири нависли плети,
И стали Сукина мы дети.
 

Есть данные о том, что уже в начале 1918 г. Н.Т. Сукин вел агитацию против Дутова в станице Требиатской¹⁴⁸⁴. 2 декабря 1918 г. Дутов жаловался помощнику военно-морского министра по казачьим делам генерал-майору Б.И. Хорошхину на Н.Т. Сукина, тогда начальника штаба III Уральского армейского корпуса, «сидящего в Челябе¹⁴⁸⁵ и не желающего мне подчиниться из-за самолюбия: как же – однокашник, баллами выше меня по списку, и вдруг такой ужас; но хуже всего то, что его жене это никак неприемлемо. Эх, счеты, счеты! а где же Родина и где любовь к казачеству»¹⁴⁸⁶.

Не оставался в долгу и Сукин. О том, что он всегда интриговал против Дутова, вспоминал и полковник М.Ф. Воротовов¹⁴⁸⁷. Как полагал генерал Щепихин, «эти два оренбургских медведя давно не поладили. Дутов, видя в умном, но тяжеловатом на подъем Сукине своего конкурента, подверг его полк¹⁴⁸⁸, пришедший с фронта не в особенно хорошем виде, расформированию, а самого Сукина остракизму. Более полугода обиженный Сукин таил в себе месть и случай представился на днях. В Оренбург пробрался от Атамана Семенова некто ротм[истр] Закржевский с кипой антиколчаковской литературы; между прочим с известной брошюрой «Атаман Семенов и Колчак», в которой первый превозносится, а второй поносится до невероятия. Этот тип, Закржевский, попался контрразведке Сукина и был им арестован. Вся литература и, между прочим, соблазнительные письма Семенова к Дутову были отобраны и посланы в Ставку. Тот факт, что Дутов не только не догадался сделать с Закржевским то же, что сделал Сукин, но, наоборот, обласкал посла от брата Атамана, наводит известную тень на Дутова и ставит под большое сомнение искренность признания им Диктатора»¹⁴⁸⁹.

Кроме того, в преддверии 3-го очередного Войскового Круга Оренбургского казачьего войска он, теперь уже командир VI Уральского армейского корпуса, Генерального штаба генерал-майор, сообщал начальнику штаба Западной армии Генерального штаба генерал-майору С.А. Щепихину, что «Дутов страшно волнуется. Оправдывая себя, ругает соседей справа – башкир и слева – уральцев, причем относительно башкир допустил явную неправду, донеся, что они разбежались, между тем они держат 60 верст фронта, то же, вероятно, и с уральцами, но проверить нельзя. Дутов вызывает [Н.С.] Анисимова¹⁴⁹⁰ на подкрепление, боится, его забаллотируют, страшно нервничает»¹⁴⁹¹. Тем не менее, как показали дальнейшие события в отношении башкир, вскоре перешедших к красным, Дутов был недалек от истины.

В феврале 1919 г. Сукин направил в адрес Войскового Круга, депутатом которого он был избран, докладную записку с резкой критикой политики Дутова и Войскового правительства. Записка была зачитана на вечернем заседании Круга 12 февраля. В своей записке Сукин выразил уверенность, что Красная армия доживает последние месяцы. Прося огласить доклад при закрытых дверях, Сукин писал:

«Постановлением одностаничников Буранной станицы я избран депутатом на войсковой круг, но так как мне вверено командование войсками на Уфимском фронте, я не могу, бросив командование, лично присутствовать на Войсковом Кругу, почему прошу принять мой письменный доклад… Наши задачи (здесь и далее – подчеркнуто в документе. – А. Г.) я считаю следующие: 1) Поднять настроение казаков, твердо объявив, что большевиков войско считает врагами родины и будет биться с ними до последней капли крови. Выставит[ь] на фронт последнего казака, истратит[ь] последний рубль, но не примирит[ь]ся с предателями и разорителями родной земли. Объявить красным, что за разорение станиц ответят те губернии и уезды, из которых были сформированы красноармейские части, и они заплатят все убытки. Станицы, не пострадавшие от большевиков, должны помочь разоренным станицам всем своим достатком.

2) Наладить хозяйство войска, так как в последний год оно пришло в полный упадок. Войско живет в долг. Много денег расходуется непроизводительно и неэкономно (Куда и кем).

3) Твердо и определенно высказать свой взгляд на Верховное Правительство и принять определенную линию поведения, так как шаткость во взглядах Войскового Правительства за последние полгода сильно в р е д и л а (разрядка документа. – А. Г.) войску и общему делу.

4) Поставить во главе войска честных, смелых и определенных людей, которые не меняли бы своих взглядов, как мельница крылья в зависимости от ветра.

5) Прекратить незаслуженное возвышение офицеров, знаменитых только тем, что они убегали в Тургай, где проедали войсковые деньги и ничего не сделали для освобождения войска¹⁴⁹², а дать возможность встать в передние ряды войска людям знания и опыта, не думающим только о чинах и окладах, а честно исполняющим¹⁴⁹³ свой долг перед Родиной.

Я полагаю, что войско¹⁴⁹⁴, да и вся Россия переживают сейчас период совершенно другого характера, чем в начале большевизма: тогда для того, чтобы оградить себя от проникновения этих идей, войско стремилось обособиться, жить автономно от других частей государства, зараженных большевизмом, теперь дело другое: от этой болезни вылечилась Сибирь, Дон и Украина и с ними войско может идти одной дорогой к воссозданию Единой великой России. Мечтать о федерации и самостоятельном существовании войско не может потому, что оно занимает слишком растянутый кусок земли, не связанный ни одной железной дорогой. Войско бедно в техническом отношении, не имеет ни одного завода и без подвоза всяких изделий, начиная с «гвоздя», жить не может. Бояться же того, что кто-то протянет руку на наши казачьи земли, не следует, ибо земли, особенно в Сибири, много. На наш внутренний казачий быт и самоуправление никто посягать не будет, ибо для этого нет причин, а потому войско может смело связаться с Сибирью самым тесным образом и работать вместе на общее дело.

Если Сибирь сочла необходимым в настоящее время вручить власть одному лицу, именно Адмиралу Колчаку, который не принадлежит ни к какой политической партии, а принял на себя власть лишь для спасения Родины и восстановления в ней порядка справедливого для всех партий, то войско может не раздумывая вверить свои силы этому вождю с полной уверенностью, что он употребит их на пользу Родине. За что говорит его военная слава, его гражданское мужество в смутные дни и его политическая честность и прямота.

К сожалению, ни одним из этих качеств не обладает Войсковой Атаман Генерал Дутов. В дни Керенского, когда положено начало разложения нашей армии, Атаман Дутов, состоя в то время председателем союза казачьих войск, усиленно добивался возможности быть ему полезным. Во время выступления Корнилова, когда слово союза казачьих войск могло оказать большое влияние на казачьи полки фронта, Атаман Дутов уклонился от определенного ответа, а предложил услуги тому же Керенскому для переговоров с Корниловым.

Деятельность атамана во время наступления большевиков на Оренбург была сплошным обманом себя и населения, вызвавшая (так в документе. – А. Г.) лишь ненужные жертвы, то же самое было и в Верхнеуральске. После возвращения в освобожденный казаками 1-го округа Оренбург, атаман ничего не предпринял для освобождения Верхнеуральска и Орска, а завел сношение с Самарским Комитетом, который недалеко ушел от большевиков. Во всей деятельности его сначала и до конца преобладало одно стремление возвысить себя и своих приближенных в ущерб даже общему делу и результаты налицо, среди офицеров создан такой раскол, который починить удастся не скоро, а без офицеров войско воевать не может¹⁴⁹⁵.

Расходование войсковых сумм было самое бесхозяйственное, а учет и проверка едва ли возможны. Зная Атамана Дутова с детства и всю его семью, я спокойно, не боясь погрешить против истины, заявляю, что он принес войску много вреда и очень мало пользы. Поэтому считаю его недостойным быть войсковым атаманом. Если это мое откровенное мнение Кругу не нравится, то прошу не стесняясь исключить меня из войскового сословия; но я считаю долгом это высказать и высказываю. В Войсковом Правительстве есть несколько совершенно неподготовленных и не понимающих своей работы членов, их надо заменить, но не тем способом, как это делалось до сих пор, т. е. просто выбрали, а желательно, чтобы честный, пользующийся доверием Войсковой Атаман сам выбрал себе помощников в Правительство из кандидатов, предложенных Войсковым Кругом, так как ему с ними придется работать, и он их должен знать и верить им…»¹⁴⁹⁶

Нельзя не признать, что многие обвинения, высказанные Сукиным, были обоснованными.

Разумеется, лояльный Дутову Войсковой Круг поддержал своего атамана. 13 февраля 1919 г. Круг вынес резолюцию: «Обсудив доклад Войскового Атамана в связи с письменным докладом делегата Буранной станицы, состоящего ныне командиром 6-го отдельного армейского корпуса Генерал-Майора Сукина, в котором последний, кроме критики Войскового Правительства вообще и в частности Войскового Атамана, которого он, Сукин, находит не только не приносящим пользы войску, но даже причинившим большой вред и разорение, ничего не имеет (так в документе. – А. Г.). Причем в докладе своем Сукин предупреждает, что если Войсковой Круг не одобрит его взглядов, то может исключить его, Сукина, из казачьего звания. Находя, что делегат Сукин в очень грубой форме и с клеветою во многих случаях возводит обвинение на избранника Круга, Войскового Атамана, Генерал-Лейтенанта Дутова, которому Круг неоднократно выражал доверие, каковое выражает и теперь, Третий Очередной Войсковой Круг постановил: признать делегата Буранной станицы, Генерал-Майора Сукина виновным в клеветничестве на Войскового Атамана и Правительство¹⁴⁹⁷ и, принимая во внимание заявление его, что взглядов своих он не изменит, лишить его звания Оренбургского казака. Боясь же за разложение находящихся под его командой частей вверенного ему корпуса, просить Верховного Главнокомандующего об устранении Генерал-Майора Сукина от командования 6 корпусом»¹⁴⁹⁸. Резолюция была направлена Верховному Правителю.

Нельзя исключать и того, что Сукин в борьбе с Дутовым мог являться выразителем мнений противников оренбургского атамана – командующего Западной армией генерал-лейтенанта М.В. Ханжина (в 1918 г. Сукин был у него начальником штаба) и его начальника штаба – Генерального штаба генерал-майора СА. Щепихина. К слову сказать, последний на январскую 1919 г. телеграмму Дутова о стойкости защитников Оренбурга в январе 1919 г., заканчивавшуюся фразой: «…Положение критическое, дух же бодрый. Я на своем посту атамана остаюсь до конца», наложил резолюцию: «Обычное краснобайство и паника»¹⁴⁹⁹. Щепихин, много лет лично знавший Дутова, возможно, был прав в своей оценке, однако подобная эмоциональность даже в письменных резолюциях демонстрирует резко негативное отношение к Дутову со стороны командования Западной армии – правофлангового соседа Отдельной Оренбургской армии Дутова.

Не хотелось бы связывать этот случай с конфликтом, но в феврале 1919 г. Дутов потребовал вернуть в свою армию 19-й Оренбургский казачий полк из корпуса Сукина¹⁵⁰⁰.

Для расследования дела Сукина, которое могло отразиться и, скорее всего, отражалось на взаимодействии двух армий, Верховный Правитель адмирал А.В. Колчак назначил чрезвычайную следственную комиссию¹⁵⁰¹. Во главе комиссии был поставлен генерал-лейтенант Ф.К. Язвин, прибывший в 20 числах марта 1919 г. в Троицк. Дутов писал Колчаку о деятельности Язвина 22 марта 1919 г.: «Круг и я усматриваем со стороны этого генерала ироническое отношение к Кругу и его представителям – депутатам, командированным в Комиссию. Сегодня генерал Язвин заявил двум депутатам, что ему довольно и одного, и на представителя армии, состоящего в то же время депутатом Круга, генерал Язвин кричал, стуча кулаком по столу и насмехаясь над Кругом, называл его «державным». Мы признаем Вашу власть и не мыслим посягать на нее, в Оренбургской армии и Войске перемена власти прошла спокойно, и Ваше имя свято оберегается от всяких нападок. Если я и позволяю себе писать Вам откровенно, то только глубокое уважение к Вам и благоговение за ту непосильную тяжесть, которую Вы взяли на свои плечи, заставляет меня говорить только от сердца, отбрасывая все условности. Генерал Язвин приехал с определенными вопросами и от депутатов добивается ответа, на каком основании Круг исключил такого почтенного генерала, как генерал Сукин, из казачьего сословия. Этот генерал – народный герой: он взял Уфу. Постановление Круга определенно говорит, что генерал Сукин исключается из казачьего сословия, согласно его собственного желания, как о том просил генерал Сукин в своем докладе, если Круг не согласится с ним. Круг не согласился, и результат налицо. Ни в каком большевизме Круг не упрекал Сукина. Генерал Язвин прибыл в Троицк со списком, в котором указывалось, кого он желает допросить. Это были: бывший атаман Каргин, ныне сидящий в тюрьме, генерал Красноярцев, отставленный мною от дивизии, как совершенно никуда не годный, депутат [С.А.] Кашигин, ведущий определенную политику, и некоторые другие лица определенного направления, причем допросы этих лиц производились без участия депутатов, а Полковником Федоровым, представителем от Западной армии. Между тем этот Полковник в Оренбурге на службу не был принят Кадетскими корпусами, хотя в период большевизма и служил в этих корпусах. Деятельность Полковника Федорова в период большевизма довольно туманна; об этом имеются известные факты. Затем Полковник Федоров служил у г. Валидова и был у него Начальником штаба; потом был Наштадив¹⁵⁰² башкирской дивизии, и исполнил приказ Валидова – увел свою дивизию с фронта и поступил уже начальником штаба всех башкирских войск, когда политика Валидова была уже явно антигосударственной. Вот в этом депутаты и усматривают со стороны генерала Язвина, во-первых: не полный и беспристрастный опрос, а лишь выполнение определенной программы, заранее им составленной, а во-вторых, полное игнорирование Вашего желания иметь в составе Комиссии двух депутатов Круга. Когда депутаты Круга прибыли к генералу Язвину, то они были им допрошены, а показания записаны Полковником Федоровым; таким образом, депутаты явились не равноправными членами Комиссии, а какими-то свидетелями. Вот это все так взволновало Круг, что только мой авторитет удержал Круг от нежелательных осложнений с генералом Язвиным. Я дал письменные показания генералу Язвину и дал все документы, из которых Вы усмотрите, что я лишь отвечал на оскорбления генерала Сукина и только защищался, и если бы генерал Сукин не подавал своего доклада Кругу, то никакого дела бы и не было. Так что зачинщиком всей этой грязной истории являюсь не я, а генерал Сукин. Все это я Вам излагаю потому, что уж очень горько и обидно переживать мне все эти дрязги, сплетни в то время, когда льется кровь и созидается Россия, когда нужно единение и работа на общее дело. Я пишу Вашему Высокопревосходительству еще и потому, что мне, одному из первых борцов за Родину, ни к какой власти не стремившемуся и мечтавшему лишь не допустить красной рвани командовать в Русском государстве, теперь приходится оправдываться, включительно до того, что я не большевик. Это уже выше моих сил. Заканчивая описание определенной интриги против меня, я перехожу к некоторым частным вопросам…»¹⁵⁰³

Таким образом, Дутов, активно используя доверительные отношения с Колчаком, искал поддержки Верховного Правителя и в этом конфликте. К сожалению, каких-либо данных о дальнейшей деятельности комиссии выявить не удалось. По мнению С.А. Щепихина, дело было замято начальником штаба Колчака Д.А. Лебедевым, причем «Сукин очутился в больших дураках и навсегда в глазах Колчака, как элемент беспокойный»¹⁵⁰⁴.

Несмотря на очередные нападки со стороны своих противников, Дутов тогда вновь сумел удержаться на плаву. Перевыборы на Войсковом Круге 18 февраля прошли для него весьма успешно – 157 депутатов проголосовало за доверие Дутову, против – 2 и воздержавшихся – 7. На следующий день помощником Дутова и главным начальником Оренбургского военного округа на театре военных действий был вместо Генерального штаба генерал-майора И.Г. Акулинина избран Генерального штаба генерал-лейтенант Л.П. Тимашев. Было переизбрано и Войсковое правительство (в новом составе – Г.Ф. Шангин, А.С. Выдрин, П.П. Вопилов, М.А. Арзамасцев, М. Кочуров и В.И. Букреев).

Дальнейшая судьба Сукина была трагичной. Весной 1919 г. он во главе своего корпуса принимал активное участие в наступлении Западной армии к Волге, однако в результате контрнаступления красных на Восточном фронте его корпус был разбит, а затем и расформирован. Именно Сукин отличился тем, что после взятия Уфы не постеснялся выставить перед приехавшим на фронт Колчаком почетный караул без сапог, продемонстрировав тем самым бедственное положение фронта. По мнению С.А. Щепихина, этим поступком он наказал сам себя, т. к. караул был выставлен от его же корпуса¹⁵⁰⁵. Сам Сукин с 1 июня 1919 г. находился не у дел – первоначально в распоряжении начальника штаба Верховного главнокомандующего, а затем в резерве чинов Генерального штаба при Управлении 1-го генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем. Принял участие в Сибирском Ледяном походе. Летом 1920 г. временно занимал пост начальника штаба главнокомандующего всеми Вооруженными силами Российской Восточной окраины, произведен в генерал-лейтенанты. По окончании Гражданской войны Сукин эмигрировал в Китай, откуда в 1933 г. вместе с братом генерал-майором А.Т. Сукиным выехал в СССР. 23 апреля 1937 г. он был арестован управлением госбезопасности НКВД Казахской ССР и 29 декабря 1937 г. расстрелян¹⁵⁰⁶.

Подводя итог, отмечу, что конфликт А.И. Дутова и Н.Т. Сукина носил не только межличностный характер, но отчасти являлся и проявлением напряженных взаимоотношений между штабами двух армий. Возникший антагонизм не мог не влиять на слаженность действий Западной и Отдельной Оренбургской армий накануне и в период весеннего наступления Восточного фронта белых в 1919 г. В качестве субъективной причины конфликта были амбиции Дутова, стремившегося поставить под свой контроль все оренбургские казачьи формирования.