Текст книги "Атаман А. И. Дутов"

Буквально на следующий день после обсуждения на Круге, 9 марта 1919 г., Дутов приписал к своему письму Колчаку следующий постскриптум: «К Вам устроился в Ставку полков[ник] Рудаков, бывший член Войск[ового] правительства и мой помощник по продовольствию, я едва[-]едва от него отделался, считаю долгом предупредить, что много говорит и как будто дело, но очень и очень любит деньги, очень ловок, хитер и замешан в некрасивых сношениях с германскими агентами через жену польку»¹⁴²⁰. Вряд ли Рудакову с подобной характеристикой удалось задержаться в Ставке.

На мой взгляд, этот отрывок свидетельствует далеко не в пользу оренбургского атамана, обнаружившего свое злопамятство и продолжившего возводить поклеп, теперь уже очевидный, на своего бывшего соратника. Зато доказательство лояльности Верховному Правителю было налицо, и оренбургский атаман мог быть спокоен за свое положение. Однако Дутов этим не ограничился и в письме Колчаку от 22 марта не преминул вновь кинуть камень в адрес Рудакова: «В Челябинск к нам прибыло два маршрутных поезда из Сибири с мануфактурой. Мы ее получить не можем, ибо требуют с нас оплаты таможенной пошлины и акциза, тогда как Китайское правительство освободило этот груз от всяких налогов, и население, ждавшее этих поездов, теперь принуждено отказаться от мысли использовать этот так трудно приобретенный, товар, ибо таможня заявила, что досмотр продолжится около 3-х месяцев. Я, конечно, не сомневаюсь, что в этих поездах привезен и контрабандный груз; их вел Полковник Рудаков, о котором я Вам докладывал, и вполне допускаю злоупотребления. Поэтому Круг и назначил Комиссию – принять эти вагоны и все, что окажется не по нарядам, – реквизировать для армии. Мы сами стараемся пресечь злоупотребления и помочь Центральной Власти и никогда не станем на скользкий путь сепаратизма. Я не знаю, какое впечатление произведет на Вас мое письмо, но Атаман Дутов никогда не врал и клеветничеством не занимался, а говорил всегда правду в глаза, не считаясь ни с положением, ни с чином, преследуя лишь интересы горячо любимой Родины и борясь за ее честь, не ожидая никаких наград и не добиваясь никаких постов»¹⁴²¹. По всей видимости, деятельность Рудакова ассоциировалась у Дутова с сепаратизмом Семенова, иначе непонятно, к чему вообще фраза о сепаратизме. Особенно анекдотично сразу после упоминания об оклеветанном Дутовым Рудакове выглядит фраза первого о том, что он «клеветничеством не занимался, а говорил всегда правду в глаза».

Позднее Рудаков числился прикомандированным к Управлению Главного полевого интенданта штаба Верховного главнокомандующего (на 5 апреля 1919 г.). В нашем распоряжении есть данные о том, что 22 июля 1919 г. он был зачислен в резерв чинов интендантского отдела Восточно-Сибирского военного округа. По свидетельству Г.В. Енборисова, Рудаков в начале 1920 г. в чине генерал-майора служил в Чите у атамана Г.М. Семенова¹⁴²², с которым познакомился еще в свою командировку на Дальний Восток. Действительно, есть данные о том, что в марте 1920 г. генерал-майор Рудаков состоял в Главном управлении по казачьим делам Российской Восточной окраины – у атамана Семенова¹⁴²³. Сведения о дальнейшей судьбе Рудакова крайне противоречивы, и однозначно сказать, относятся ли они именно к нему или к его однофамильцам, невозможно. Дело в том, что в Белом движении на Востоке России участвовало несколько старших офицеров Рудаковых, из которых наиболее известен генерал-майор Б.А. Рудаков, служивший, как и наш герой, по интендантскому ведомству, что, разумеется, значительно осложняет поиск. По некоторым данным, В.Г. Рудаков позднее оказался в эмиграции в Шанхае¹⁴²⁴. Позднее, по всей видимости разочаровавшись в Белом движении, Рудаков уехал в СССР¹⁴²⁵.

В случае с Рудаковым Дутов, пойдя по пути наименьшего сопротивления, продемонстрировал боязнь ответственности, интриганство и, наконец, предательство своего ближайшего соратника. Столь негативные черты одного из крупнейших казачьих вождей периода Гражданской войны не могли не повлиять на общий исход Белой борьбы на Востоке России.

Падение Оренбурга и разложение армии

После падения Бузулука в конце октября 1918 г. на фронте армии Дутова наступило относительное затишье. Как впоследствии писал Генерального штаба генерал-майор С.А. Щепихин, на всем Восточном фронте осень 1918 г. была периодом «почти полного умирания военных действий: обе стороны были утомлены, питание войск плохо налаживалось, армии находились в периоде реорганизации»¹⁴²⁶. На фронтах Юго-Западной армии в декабре 1918 г. относительное затишье продолжалось – красные решительных действий не предпринимали, белые держали оборону ранее занятых позиций. Сам Дутов 2 декабря 1918 г. в письме генерал-майору Б.И. Хорошхину отметил, что «про наши дела сейчас трудно что-либо определенное сказать. Вчера я беседовал с Вами по аппарату и высказал свою боль. Настроение казаков хорошее, обмундирование достаю, хотя прибегаю к крутым мерам – раздеваю на улице господ-граждан. Нет винтовок и нет патронов – вот горе и беда. Думаю, что Вы знаете это и парализуете это, как позволяет обстановка. Нам все надо, нужды наши Вам известны и надоели выше головы. Я уверен, что Н.С. Анисимов¹⁴²⁷ поставил Вас в полный курс наших недостатков и Вы их устраните. Повторяться не буду»¹⁴²⁸. Помощи от союзников так и не поступило. Тщетно представитель французской военной миссии капитан французской службы З.А. Пешков (старший брат Я.М. Свердлова и приемный сын М. Горького) заверял казаков, что «нельзя ждать помощи завтра, но она во всяком случае есть и будет и людьми, и снарядами, и всем…»¹⁴²⁹. От союзников белые реальной поддержки так и не дождались.

13 января 1919 г. Колчак сообщал американскому консулу Э. Гаррису, что, по данным, полученным от атамана Дутова, из-за эсеровской пропаганды казаки отказываются сражаться¹⁴³⁰.

В декабре 1918 г. – январе 1919 г. попытки контратаковать красных на Бузулукском участке стратегического успеха не имели. 25 декабря Дутов поставил задачу развить наступление на Северном участке для поддержки самарской группы белых (3-я Оренбургская казачья бригада), наступательные действия предполагались и на Бузулукском участке, на других участках намечалось занять оборону¹⁴³¹.

Вскоре части участка перешли к обороне, а затем стали одну за другой постепенно оставлять станции Ташкентской железной дороги, приближаясь к казачьей территории и к самому Оренбургу. Положение армии Дутова становилось критическим. Приказом Верховного Правителя и Верховного главнокомандующего № 92 от 28 декабря 1918 г. Юго-Западная армия была разделена на Отдельные Оренбургскую и Уральскую армии под командованием генерал-лейтенантов А.И. Дутова и Н.А. Савельева соответственно¹⁴³². В армии Дутова оставалось два корпуса – I Оренбургский казачий и Оренбургский армейский, который приказом № 94 от 3 января 1919 г. получил номер IV¹⁴³³. 2 января 1919 г. Дутов подписал оперативный приказ войскам армии, возложив на армию задачу активной обороны на Северном и Уральском участках (о выведении этого участка из подчинения Дутову в связи с расформированием Юго-Западной армии командарм еще не знал) при переходе в наступление на Бузулукском (с 5 января) и Илецком. На Орском участке предлагалось действовать на сообщения красных. Особое внимание Дутов обращал на необходимость наличия резервов за флангами войск.

В преддверии Рождества Дутов организовал заготовку рождественских подарков для войск. 5 января в приказе войскам армии он писал:

«Сегодня годовщина первого дня боев под Оренбургом.

Ровно год прошел с того момента, когда казаки, офицеры и сознательные граждане Оренбурга почти безоружны, с ограниченным числом патронов бросились в атаку на большевицкие банды и гнали их за Новосергиевку.

Вспоминая весь этот тяжелый год, год борьбы, смены настроений, я с глубоким чувством удовлетворения отмечаю бодрость, веру в успех начатого дела и доведения его до конца.

ВОИНЫ! На вас смотрит мир и сердце каждого русского (выделено в документе. – А. Г.) гражданина бьется радостно, видя Ваши стройные полки и батареи.

Вы возрожденные, закаленные в испытаниях, гордо вынесли чистым и незапятнанным Знамя Русского Государства и национального достоинства.

Еще немного напряжений, и победа за нами, а с ней покой, мир и благоденствие.

Горжусь в этот исторический для нашего края день стоять во главе войск Юго-Западной Армии и низко кланяюсь Вам, богатыри духа, рыцари чести и патриоты России. Слава Вам, защитникам Родины.

История не забудет Вас»¹⁴³⁴.

11 января 1919 г. атаман писал главнокомандующему Вооруженными силами Юга России Генерального штаба генерал-лейтенанту А.И. Деникину на Белый Юг (письмо № 1328): «…Наше войско сепаратических стремлений не имеет и борется за всю Россию. На Вашу Армию мы возлагаем большие надежды и полагаем, что только Вы и решите окончательно судьбу России. Ваша Армия находится на юге и имеет все под рукой. В Ваших руках уголь, железо, нефть, лучшие пути сообщения, сравнительно короткое расстояние до Москвы. Кроме того, Вы имеете возможность, владея Черным морем, получить всевозможные пополнения и припасы…»¹⁴³⁵

На Ташкентском направлении 29 декабря 1918 г. красные повели наступление. Один из его участников, простой чернорабочий, с уважением отмечал, что «казаки не отдавали ни одну пядь земли без боя»¹⁴³⁶. Особым ожесточением отличался бой у станции Мертвые Соли, проходивший при 30-градусном морозе. Многие красноармейцы были одеты лишь в ботинки и шинели. По разным свидетельствам, в этом бою красные только обмороженными потеряли от 400 до 800 человек¹⁴³⁷. После боя под Мертвыми Солями серьезного сопротивления большевикам на Ташкентском направлении уже не было.

12 января 1919 г. белыми был оставлен город Илецкая Защита, в этот же день Дутов издает приказ о необходимости парировать наступление красных встречными ударами. 20 января 1919 г. белые во исполнение приказов Дутова от 12 и 14 января предприняли неудачную попытку рейда на Актюбинск в тылу красных. Предлагалось очистить заблаговременно заготовленные позиции от снега. Однако было уже поздно.

Поздравляя войска с Новым годом, Дутов писал 13 января:

«Тяжелый 1918 год отошел в вечность, много горя и слез унес он с собою. Много лишений, тревог и боевого труда пришлось пережить и Вам защитники правды – верные сыны измученной отчизны.

Много событий стало лишь воспоминаньем, но Ваши подвиги, Ваши славные дела всегда будут живы.

Приветствую Вас с Наступающим Новым Годом, всей душой желаю Вам скорейшей победы над позабывшим Бога и совесть врагом.

Верю глубоко и твердо, что еще несколько усилий, и Вы будете окончательными победителями, увенчав себя вечной славой, завоевав себе заслуженный покой и отдых.

За Ваши самопожертвования, подвиги и верность долгу Вас будет благословлять Русский народ, а сыны и внуки вспоминать с гордостью и уважением.

Верю, что грядущий год будет светлым и радостным торжеством правды и порядка, годом отдыха после бранных трудов.

Так напрягите же еще свои силы для общего блага, для общего счастья!»¹⁴³⁸

14 января 1919 г. на Бузулукском направлении оставлена станция Новосергиевская. Задержаться на ее рубеже, где осенью 1918 г. возводились укрепления, войскам не удалось. В этот же день был издан очередной оперативный приказ войскам армии. Общей задачей армии была установлена активная оборона и развитие решительных действий к северо-западу и к югу от Оренбурга, в том числе на сообщения противника¹⁴³⁹. Бои на Ташкентском направлении в январе носили поистине героический характер. Весной 1919 г. Дутов подписал только за эти бои сразу пять представлений к Георгиевскому оружию и ордену Св. Георгия 4-й степени¹⁴⁴⁰. Тем не менее положение продолжало ухудшаться.

15 января Дутов приказал закрыть увеселительные заведения Оренбурга, угрожая всякому пьяному поркой. «Роскошь, пьянство и безобразие не могут быть допущены в городе, вокруг которого льется святая кровь защитников Родины», – писал атаман¹⁴⁴¹.

16 января спешно создается Мрясовский боевой участок войскового старшины Р.П. Степанова для прикрытия долины реки Большой Ик. Войска в состав вновь образованного участка перебрасывались с ташкентского фронта. 22 января участок вошел в состав IV Оренбургского армейского корпуса. Дутов в январе запросил помощи у соседней Западной армии¹⁴⁴².

17 января штаб IV Оренбургского армейского корпуса находился на станции Переволоцкая, на следующий день – уже на последней перед Оренбургом крупной станции Каргала. Опасаясь репрессий со стороны красных, казачье население спешно покидало родные станицы и поселки¹⁴⁴³. При этом некоторые казачьи общества заняли откровенно двурушническую позицию, пытаясь заискивать и перед наступающими красными, и перед уходящими белыми.

К примеру, жители станицы Капитоновской в середине января 1919 г. направили своих делегатов и в штаб Бузулукской группы – узнать, как быть дальше, и к красным – с заявлением о том, что станичники были насильно мобилизованы белыми¹⁴⁴⁴. Одновременно с этими акциями казаки Капитоновской станицы дезертировали из 4-й Оренбургской казачьей дивизии, действовавшей в составе Бузулукской группы. 25-й Оренбургский казачий полк той же дивизии был совершенно небоеспособен – не подчинялся приказам, при одном слухе о приближении красных оставил станцию Новосергиевскую, обнажив фланг 7-го Хвалынского стрелкового полка дивизии А.С. Бакича, более того, казаки приняли решение отступать только до своих станиц, а при занятии их частями РККА разойтись с оружием по домам¹⁴⁴⁵.

На мой взгляд, эти случаи были весьма характерны для любых территориальных частей (именно такими являлись казачьи формирования Юго-Западной и Отдельной Оренбургской армий), действующих к тому же на своей территории. Точно так же, для сравнения, в 1918 г. по своим деревням разбегались мобилизованные крестьяне из частей Народной армии. Тем не менее Войсковое правительство 12 января постановило «защищать войско до последнего предела»¹⁴⁴⁶. Антидисциплинарные поступки казаки совершали и ранее. В начале января 1919 г. в одном из приказов по армии был упомянут отказ казаков Пластунского дивизиона из состава I Оренбургского казачьего корпуса идти в бой, за что весь личный состав был предан военно-полевому суду с требованием расстрелять виновных немедленно¹⁴⁴⁷.

Несмотря ни на что, Дутов даже в эти тяжелые дни продолжал формировать новые части. Из казаков старших возрастов были сформированы 30-й Сакмарский и 32-й Донецкий казачьи полки. В каждом из них было по две конных и четыре пеших сотни. 30-й полк был придан IV корпусу, 32-й – I корпусу¹⁴⁴⁸. Позднее оба полка были переданы в IV корпус.

Занятые красными станицы стремились продемонстрировать свою полную лояльность новой власти. Например, станица Павловская, несмотря на мороз, встречала приход красных хлебом-солью и колокольным звоном, народ, в том числе казаки-старики, стоял без шапок с иконами и хоругвями. Впрочем, занимавшие станицу красные, среди которых было много мадьяр и русских атеистов, к подобному приему отнеслись с искренним презрением¹⁴⁴⁹.

С целью поддержать уральцев и оренбуржцев Колчак 16 января телеграфировал, что «правительство и союзники напряженно следят за геройской борьбой казаков с изменниками России большевиками, предавшими разграблению наше государство, предавшими поруганию наши святыни в МОСКВЕ. Мы знаем тяжкие условия борьбы казаков, отрезанных на сотни верст от железной дороги. Мы знаем, что помощь Оренбуржцам и Уральцам идет медленно. Пусть казаки знают, что все напряженно работают, чтобы спасти их из тяжкого положения. Правительство не допустит гибели Оренбургского и Уральского казачества, являющегося оплотом верности своей Родине. Генерал ДЕНИКИН также с Вашими братьями Донцами и Кубанцами напрягают все усилия, чтобы подать Вам помощь. Передайте Оренбуржцам и Уральцам, чтобы они собрали все мужество и твердо отражали врага, уверенные, что помощь идет со всех сторон»¹⁴⁵⁰. К сожалению, эти красивые обещания так обещаниями и остались.

19 января на сторону красных, захватив пропуска и секретную переписку командира полка, перебежал неоднократно предававшийся ранее военно-полевому суду командир 1-й сотни 25-го Оренбургского казачьего полка, казак Никольской станицы сотник И.Е. Рогожкин. Он поступил на службу в РККА, получил назначение на должность командира конной разведки 212-го Московского полка 24-й Симбирской Железной стрелковой дивизии¹⁴⁵¹ и даже отправил через линию фронта письмо своей сотне с призывом в полном составе переходить к красным. Впоследствии этот перебежчик с целью выслужиться перед большевиками заявлял о своей попытке убить атамана Дутова, которую он не осуществил якобы из-за того, что рядом были дети¹⁴⁵².

Тем не менее даже в эти тяжелые дни авторитет Дутова среди казаков был достаточно высок. В частности, 17 января 1919 г. казаки станицы Кичигинской 3-го военного округа вынесли постановление: «Мы, нижеподписавшиеся жители-казаки Кичигинской станицы, сего числа обсуждали вопрос текущего момента, а главное о борьбе с предателями родины – большевиками, не могли не обратить своего особенного и должного внимания на те тяжелые испытания, кои выпали на долю нашего Батьку (здесь и далее – так в документе. – А. Г.) Войскового Атамана А.И. Дутова с Войсковым правительством – перенесшими все невзгоды и трудности с мужеством, энергией и явной опасностью для их жизни в борьбе на защиту родного казачества и войска Оренбургского… Мы, казаки Кичигинской станицы, восхищаемся стойкостью и мужеством Вашим атаман, в непосильной борьбе с названными наемниками; мы, видя Ваше умелое руководительство войском и Юго-Западным фронтом; мы надеемся, что испытания, пережитые нами, не придется уж вновь переживать. А потому смело заявляем Вам, атаман, что мы все готовы во всякое время встать вместе с Вами на защиту родного войска и родины и не положим оружия, пока война с большевиками не будет доведена до конца. Довольно насильникам пить нашу казачью кровь и грабить народные очаги, мы надеемся, что все казачество твердо верит и скажет, что оно не допустит повторения ошибок, происшедших в прошлом году, через которые немало пролито крови и слез. Да хранит Бог Вас, атаман, правительство и все казачество»¹⁴⁵³.

Однако отдельные порывы не переломили общей ситуации. В связи с резким ухудшением обстановки на фронте штаб Отдельной Оренбургской армии забил тревогу. 19 января Дутов издает новый оперативный приказ о прикрытии подступов к Орской железной дороге и Оренбургу и удержании участка Ташкентской железной дороги между Оренбургом и Актюбинском для недопущения соединения большевистского центра с Туркестаном. Для решения этих задач командующий армией приказывал упорно обороняться на Северном и Бузулукском участках¹⁴⁵⁴.

В этот же день в 22 часа 30 минут полковник А.С. Бакич получил по телеграфу приказ Дутова держаться во что бы то ни стало. В 23 часа командир IV Оренбургского армейского корпуса получил срочную телеграмму начальника штаба Отдельной Оренбургской армии Генерального штаба генерал-майора А.Н. Вагина: «…Командарм приказал… все силы использовать для занятия указанного… положения, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, ибо Оренбург должен обороняться в целях обеспечения его эвакуации…»¹⁴⁵⁵ Армейское командование до последнего верило в возможность удержания казачьей столицы, так и не сумев заблаговременно завершить эвакуацию города. Командир IV корпуса Генерального штаба генерал-майор В.Н. Шишкин телеграфировал в штаб армии, что в связи с изменой Рогожкина и успехами красных казаки волнуются и «положение становится крайне серьезным. На Северном фронте по сводке все отступают, суживая выход на Орское направление, отход вверенного мне отряда при данной обстановке считаю единственным выходом»¹⁴⁵⁶. На следующий день в очередной директиве штаб армии рекомендовал «начальникам боевых участков и боевых корпусов самыми решительными и беспощадными мерами поддерживать дисциплину в войсках»¹⁴⁵⁷. Тем не менее факты массового дезертирства казаков (почти исключительно из состава 24-го и 25-го Оренбургских казачьих полков), а также военнопленных и обозных имели место и в дальнейшем¹⁴⁵⁸. Особенно негативно на настроениях казаков сказалась сдача войсковой столицы – Оренбурга.

21 января город был оставлен Отдельной Оренбургской армией, к вечеру того же дня он был охвачен полукольцом красных, а уже на следующий день около 11 часов утра занят наступавшими с запада частями 2-й бригады 24-й Симбирской Железной стрелковой дивизии и прорвавшейся с юга конницей Туркестанской армии (28-й Уральский полк¹⁴⁵⁹), причем есть сведения, правда не находящие подтверждения в других документах, что прорыв группы красных из Туркестана был осуществлен на несколько часов раньше¹⁴⁶⁰. Кроме того, есть данные о том, что в Оренбурге по соединении двух групп красных командующий 1-й армией Г.Д. Гай арестовал командующего войсками Туркестанской республики Г.В. Зиновьева¹⁴⁶¹. Впрочем, эти сведения из воспоминаний нуждаются в перепроверке.

В ходе Оренбургской операции с 8 по 22 января 1919 г. войска 1-й армии красных захватили 662 пленных, 201 перебежчика, 134 лошади, 4 пулемета, 4 орудия, 806 снарядов, 28 ящиков с патронами, 25 телефонных аппаратов и другие трофеи¹⁴⁶². Количество захваченного имущества не впечатляет. По всей видимости, в данной статистике не учтены трофеи, взятые в самом Оренбурге. В самом городе красным досталось по крайней мере 18 исправных паровозов и около 2000 вагонов. По занятии Оренбурга в городе по распоряжению члена РВС Восточного фронта П.А. Кобозева, уже имевшего большой опыт борьбы с Дутовым, была осуществлена регистрация всех офицеров и казаков¹⁴⁶³.

С потерей Оренбурга, по мнению атамана Дутова, «армия потеряла сердце»¹⁴⁶⁴. Тем не менее удалось сохранить артиллерию, обозы, имущество и большинство частей. Белые отходили с упорными боями. Вскоре после оставления Оренбурга Войсковое правительство и атаман перебрались сначала в Орск, а затем в Троицк. Основной задачей армии Дутова было не позволить красным наладить регулярную железнодорожную связь с Туркестаном, поэтому войска должны были бороться буквально за каждый клочок железнодорожного полотна на все еще остававшемся под контролем казаков участке между Илецкой Защитой и Актюбинском (от станции Ак-Булак до последней перед Актюбинском станции Курайли¹⁴⁶⁵). Стоит подчеркнуть, что недопущение соединения Туркестана с Советской Россией было одной из главнейших стратегических задач армии Дутова и к чести Юго-Западной, Отдельной Оренбургской и Южной армий, которых отдельные современные исследователи считают чуть ли не никчемными объединениями, эта задача успешно решалась вплоть до окончания боевых действий на Южном Урале осенью 1919 г.

Вообще в начале 1919 г. карта боевых действий в районе Оренбурга напоминала слоеный пирог – занятый красными Оренбург, южнее – контролируемый казаками небольшой участок Ташкентской железной дороги в районе станций Ак-Булак – Курайли, еще южнее – войска Туркестанской группы красных. Сам Дутов, вспоминая этот тяжелый период, говорил: «Против нас действовала одна из лучших частей большевистской армии… так называемая «железная дивизия» под командой Гая… У них было отличное вооружение, была вначале прекрасная дисциплина. Положение наше иногда бывало очень тяжелое. Но… я ведь никогда не отчаивался!»¹⁴⁶⁶

В январе 1919 г. части Отдельной Оренбургской армии, потеряв связь с Отдельной Уральской армией, были вынуждены отходить на восток, в глубь территории войска. Войска Бакича обошли занятый красными Оренбург с севера и продолжали отходить по правому (северному) берегу притока Урала – реки Сакмары, чтобы выйти из-под флангового удара красных. Отличительной особенностью территории между Сакмарой и Уралом являлось то, что дороги здесь пролегали исключительно по долинам вышеупомянутых рек. Закрепиться можно было лишь на линии рек Большой Ик, Буртя, Касмарка, Бурлы и Киялы, которые зимой не представляли собой серьезной преграды для красных. По мнению начальника штаба армии Генерального штаба генерал-майора А.Н. Вагина, «рубежи эти, перехватывая все пути с запада на восток и северо-восток, являются для нас единственными оборонительными линиями»¹⁴⁶⁷.

Командование Отдельной Оренбургской армии осознавало важность удержания рубежа Сакмары. В докладе об обстановке на фронте генерал Вагин указывал на то, что «наиболее вероятными для главных действий противника будут дороги вдоль р. Сакмара и р. Урал, выводящих кратчайшим путем к узлу наших тыловых дорог г. Орску…»¹⁴⁶⁸.

Красные развивали свой успех, наступая вдоль линии Орской железной дороги. Задачей Отдельной Оренбургской армии в конце января стала «временная оборона для укомплектования, после чего решительное наступление для восстановления связи с Уральской армией»¹⁴⁶⁹. Приказом от 24 января Дутов предписывал иметь на каждом участке резервы и при наступлении противника вести активную оборону, основанную на маневре резервов во фланг наступающих красных, чего они панически боялись¹⁴⁷⁰.

На рубеже реки Большой Ик частям белых удалось организовать серьезное сопротивление и продержаться около трех недель до десятых чисел февраля. Этот факт опровергает утверждение комбрига Ф.Е. Огородникова, что «во всех боях до Орска белые не могли организовать упорной обороны»¹⁴⁷¹. Части IV армейского корпуса выполняли одну из наиболее тяжелых и ответственных задач – обороняли линию Орской железной дороги¹⁴⁷².

Дутов, перебравшийся в Орск, 4 февраля призывает казаков собраться с силами и побороть врага:

«Станичники! Наше войско переживает тяжелые дни. Телеграф и почта работают скверно. Вы не получаете никаких сведений и живете слухами. Их же распускают, главным образом, большевики или им сочувствующие. Все получаемые Вами известия касаются Оренбурга и будто бы развала нашей Армии. По обыкновению, правду перемешивают с ложью и получается безотрадная картина. Все это еще более осложняется и заставляет верить слухам тем, что вереницы обозов, беглецов и эвакуированных учреждений, которые тянутся через Ваши станицы и создают впечатление полного распада. Бежавшая из города интеллигенция и купечество, свободно могущие встать в войсковые ряды, убегая, оправдывают себя в Ваших глазах распусканием самых нелепых сведений.

Я, властью мне данной избранным Вами же Кругом, приказываю всех без исключения, не взирая на чины, возраст, пол и положение: распускающих ложные слухи и позорящих казачество немедленно арестовывать и отправлять в города: Верхне-Уральск, Троицк, Челябинск или ст. Ново-Орскую к атаманам соответствующих округов с протоколом допроса. В то же время требую от станичников и, главным образом, от станичниц сохранения полного спокойствия и помощи мне в деле поимки дезертиров и уклоняющихся от службы на фронте, безразлично, будь то офицер или казак. По долгу совести и обязанности, как Ваш народный избранник, сообщаю, что Оренбург сдан благодаря прорыву и распаду части фронта (курсив документа. – А. Г.). Вина эта лежит всецело на казаках 13 полка из низовых станиц, зачинщицей всего считаю ст. Краснохолмскую, а также предательство казаков 8 полка тех же станиц. Сдачи и перебежки казаков 24 полка из станиц по Самарской жел[езной] дор[оге], главным образом, коноводами явились казаки Алексеевской и Капитоновской станиц. Все же остальные части, не исключая и частей бывшей Народной Армии, остались твердо на своих местах и сдержали фронт и заполнили прорыв.

Ныне фронт вполне установлен и ряды предателей, трусов и беглецов пополнены (так в документе. – А. Г.) как стариками, так и другими сознательными казаками. Особенную доблесть и стойкость проявили конные и артиллерийские части казаков 2 Округа. Для усиления нашего фронта сейчас подошли к Армии Сибирские стрелки, пластуны 2-го округа и идут артиллеристы и пулеметчики французы. Как видите, нет места панике и беспокойству. Я, Ваш Атаман, стою на посту и со своей Армией берегу Вас и Ваше достояние. Прошу помнить одно, что тыл и армия не одно и то же. В тылу все кажется страшным, в армии в это время полное спокойствие. Будьте истыми казаками, и мы не посрамим земли русской и не покроем позором вольного казачества. С нами Бог и правда! Войсковой Атаман и Командующий Армией, Генерал-Лейтенант Дутов»¹⁴⁷³.

Посетив в тот же день медицинские учреждения Орска, атаман пришел в ужас и в приказе по армии отметил: «За 25 лет службы, протекавших при самых невероятных условиях, я первый раз вижу такой хаос, нерадение, преступное отношение к делу – антисанитарию»¹⁴⁷⁴.

В такой тяжелейшей обстановке 9 февраля в Троицке открылся 3-й очередной Войсковой Круг Оренбургского казачьего войска, на котором присутствовало 189 депутатов. Первоначально предполагалось созвать Круг 15 января в Оренбурге¹⁴⁷⁵, затем он был отложен до 28 января, чтобы депутаты могли съездить в станицы¹⁴⁷⁶, но, как и в начале 1918 г., из-за сдачи города красным это осуществить не удалось. Эта сессия Круга была самой долгой из всех и продлилась аж до 27 июня (с перерывом с 17 апреля по 1 июня 1919 г.). В начале февраля Дутов самоустранился от военных вопросов и, покинув Орск, должен был активно участвовать в работе Круга. На посту командующего армией его замещал начальник штаба Генштаба генерал-майор А.Н. Вагин, начальником штаба временно стал генерал-квартирмейстер Генштаба полковник Г.И. Петрановский-Белаш, должность последнего временно замещал Генштаба полковник И.И. Смольнин-Терванд. Как писал С.А. Щепихин, Дутов, «невзирая на серьезность общего военного положения, продолжал отдавать предпочтение политике»¹⁴⁷⁷. Перед этим, однако, в день открытия Круга атаман издал оперативный приказ армии обеспечивать фланг и тыл Западной армии, держа связь с ее левым флангом и не допуская восстановления железнодорожного сообщения Оренбурга с Туркестаном¹⁴⁷⁸. Предполагалась активизация действий в районе Актюбинска.

Председателем Круга по традиции был избран М.А. Арзамасцев. В марте в связи с избранием его членом Войскового правительства председателем Круга избрали П.Х. Фомичева. С 12 июня председательствовал А.М. Лукьянов. При открытии Круга Дутов, как и прежде, положил на стол атаманскую булаву в знак передачи верховной власти в войске органу казачьего представительства. Затем, выйдя на трибуну, Дутов вместо речи зачитал свое обращение к казакам, составленное в Орске. Зачитав обращение, Дутов добавил: «Станичники и депутаты, настоящий Круг собрался и, надеюсь, в последний раз при существующих обстоятельствах. В будущем придется работать, может быть, уже при другой, мирной, спокойной обстановке, когда восстановится закон и порядок. Пребывание Круга в Троицке, а не в Орске, как предварительно намечалось, сделано для того, чтобы близость фронта не могла мешать работе Круга. Войсковой Круг, отлично понимая обстоятельства, своими авторитетными постановлениями и горячим отношением к защите войска скажет свое слово в третий и последний раз»¹⁴⁷⁹. Слова Дутова оказались пророческими – «при существующих обстоятельствах» это была последняя сессия оренбургского Войскового Круга. Депутаты Круга выражали надежду на помощь союзников, хотя бы техническую – на помощь людьми уже надежды не было.