Текст книги "Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки"

Кеннеди прибывает в зал и выходит на подиум. Благодарит сторонников и отдает голоса Кифоверу. Соренсен устал. Он подавлен. Как и вся команда. Джек в тревоге звонит отцу. Что-то скажет ему мудрый Джо?

А Джо и говорит: «Отлично, мой друг. Теперь ты – знаменитость». Главное, учит он, не расслабляться. Впереди новая – куда более важная битва. Память миллионов телезрителей «запечатлела» Джека. Азарт в борьбе и стойкость перед лицом поражения – избиратели это ценят.

А главное – ценят те, кто делает политику. Теперь они увидели силу Джека.

И еще: он попал в поле зрения высшей деловой элиты. На стол капитанов индустрии, нефтяных баронов и финансовых королей легли подробнейшие справки о ходе и исходе съезда. А значит, и о Джеке. И эти люди – распорядители колоссальных средств, одно слово которых решало порой судьбы людей, – тоже включили его в свои списки возможных претендентов на самый белый дом страны. То есть – в списки своих вероятных протеже.

– Это что – сын Джо? – спросил банкир R промышленника М.

– Да, R, это он.

– А что, M, как дела у Кеннеди?

– Да вроде неплохо. Вчера он звонил из Европы – советовался о сыне.

– И что ты сказал?

– Что надо подумать.

– Что ж. Подумаем. А скоро и поговорим. Сдается мне, на этом он не остановится. Вот увидишь – парень метит в Белый дом.

Часть III
Белый дом

Глава первая
Военный совет

В штате Массачусетс есть тихие места. Одно из них – городок Хианнис-Порт, что на мысе Кейп-Код, где Атлантика и романтика, и пляжи, и волны, и яхты… И где всерьез, а не с бухты-барахты Джон, Бобби и Тэдди гонялись когда-то на лодках, и каждый из них впервые попробовал чистую водку. Но братьям она не понравилась, чего не скажешь о коктейле дайкири, который они с тех пор нередко с удовольствием пили.

В этом уютном – с широкими улицами, просторными домами, клумбами-лужайками-гаражами, ухоженными рощами, мэрией и площадью, со школой, сити-холлом и надежным каменным молом, с цветочными магазинами и комфортабельными отелями, где гости наслаждаются крахмальными постелями, – в этом-то во всех отношениях приятном и далеко не бедном месте Кеннеди владели целым поместьем.

Да таким, что места в нем хватило на дома если не для каждого члена клана, то для родителей и братьев – точно. Один из них – дом братца Бобби. Не слишком большой, но, как считалось тогда – вполне достаточный. Во всяком случае, чтобы достойно принять гостей.

Гости, конечно, заезжали, и не раз. Но ясным прохладным днем 28 октября 1959 года такая компания там, пожалуй, впервые собралась. Шестнадцать серьезных мужчин. И для их появления в поместье было несколько весомых причин.

Во-первых – отличные личные отношения. Во-вторых – соображения конфиденциальности. В-третьих – общее дело, общий интерес, общая большая задача.

Ее обсуждение и собрало в элегантной гостиной Бобби этих не слишком похожих людей.

Первым вошел хозяин. В рубашке поло и спортивных штанах. За ним – Джек и Тэд.

Следом – Кеннет Патрик О’Доннел, крепыш-ирландец, бывший капитан гарвардской футбольной команды. Родом из Ворчестера, сын футболиста-тренера, ветеран войны, пилот. С 1946 года – друг Бобби. Тот и подбил его помочь Джону в борьбе за место в Конгрессе. В 1952-м они продвигали его в Сенат. Кен стал юристом, потрудился в области общественных связей[71]71
  Общественные связи – англ. public relations. Версия перевода на русский язык – связи с общественностью.


[Закрыть], а затем работал с Бобби в Конгрессе. Вскоре его опять пригласили в штаб Джека. Уж больно хорошим он был организатором. В этой роли он и прибыл в Хианнис-Порт.

Лоуренс О’Брайен тоже работал с Джеком в 1952 и 1958 годах. Они дружили с юности. Но дружба дружбой, а служба – службой, и его позвали в Хианнис-Порт как сильного управленца.

За ними вошел всегда сосредоточенный Стив Смит из компании Park Agency, бывший студент-историк и летчик, ныне управлявший тремястами миллионами инвестиций клана. Он был женат на сестре Джона – Джин, стал членом семьи и интересовал ее как опытный финансист.

Следующий – полный и заводной пресс-секретарь Пьер Сэлинджер – лучился энергией. Родом из Сан-Франциско, во время войны он служил во флоте. А закончив университет, стал журналистом, приобрел связи в масс-медиа. Говорят, даже слушал лекции Маршалла Маклюэна и был с ним знаком. Неординарность суждений помогала ему отлично работать со СМИ.

Он сел рядом с Тэдом Соренсеном, взиравшим на мир сквозь очки с улыбкой человека, знающего чуть больше, чем надо, и умеющего чуть больше, чем все. Он родился в Небраске. Его отец – видный левый республиканец и сподвижник независимого сенатора Джорджа Норриса[72]72
  Политик, лидер ряда либеральных, «прогрессистских» инициатив в Конгрессе и штате Небраска, который 40 лет представлял в Палате представителей и Сенате. Свой последний срок прослужил как независимый сенатор.


[Закрыть] – cлужил генеральным прокурором штата. Стал юристом и Тэд, но куда лучше он писал политические речи. За семь лет работы с Джеком он отточил свой талант. Тот нанял его после своего прихода в Сенат. Вскоре Тэд стал его близким советником и автором речей. По слухам, это он написал «Образцы мужества»[73]73
  1 Напомним: Джордж Норрис стал ее героем.


[Закрыть], но когда при нем упоминали об этом, таинственно улыбался.

Прежде чем прийти с просьбой о работе, Тэд навел справки. И услышал: «Даже не пробуй. Джек не возьмет человека, не одобренного старым Джо. А тот за полвека не взял ни одного некатолика, кроме Джима Лэндиса. Ну, а ты-то унитарианец[74]74
  Унитарианизм – протестантская конгрегация, не признающая таинств, учения о Троице и грехопадении и ряда догматов.


[Закрыть]». Но Тэд решился и выиграл.

А вот Хайман Раскин из Чикаго как был юристом, так и остался. Но известность получил как участник двух президентских кампаний Эдлая Стивенсона. Больше того – как один из лучших в его окружении. За то и удостоился внимания Кеннеди.

Следующий – Джон Бейли – по меркам команды был стариком. Но свой «полтинник» он прожил не зря – дорос до босса партии в Коннектикуте. Мастер интриги, он умел дружить с важными людьми и знал все ходы и выходы там, куда не всех пускают.

Он отбил Коннектикут у «слонов» и превратил его в пастбище «ослов», где взрастил бойцов предыдущего поколения – евреев и католиков (а вы пробейтесь в политике, если вы еврей или католик) – Абрахама Рибикоффа и Эллу Грассо; а теперь закулисно рулил Законодательной Ассамблеей штата. Но метил выше – в председатели Национального комитета партии.

Из Коннектикута был и Луис Харрис – создатель одной из авторитетнейших социологических служб в стране. Harris and Associates проводила опросы по заказам избирательных штабов. И очень успешно. Потому-то Лу и пригласили в Хианнис-Порт.

Остальным гостям тоже предстояло сыграть немалую роль в предстоящей встрече.

И не только!

Каждого из них ожидали важные события и большие дела.

Зная это, Джек и Бобби отбирали их на основании пяти критериев, соответсвие которым было обязательно для большинства: 1) связанность с братьями и друг с другом семейными, деловыми и дружескими узами, доказанная делом преданность и надежность; 2) принадлежность к ирландской общине и Католической церкви; 3) участие в войне и военная служба; 4) хорошее образование; 5) успешная работа в компаниях, связанных с финансами, общественными связями, социологией, юриспруденцией, журналистикой и т. п., либо – собственный бизнес.

Это был тщательный и кропотливый отбор. Ибо команде предстояло дело, которое можно доверить только самым приближенным, самым надежным людям и самым лучшим специалистам. Клану предстояло выполнить серьезнейшую миссию, возможно – ключевую в истории семьи. А главное – в тайном плане Джо Кеннеди.

Его осуществление требовало боевой спайки, дисциплины, ответственности. Все это, как считалось, давали длительные личные отношения, обязательства и интересы (в том числе – карьерные и материальные), членство в ирландском землячестве и принадлежность к католическому меньшинству; участие в войне и военная служба.

Особое значение придавалось образованию. Тогда многие политики и интеллектуалы США опасались, что Советский Союз уже опередил либо готовился опередить Штаты в этой сфере. А главное – прошли времена, когда для успешной работы на выборах хватало смелости, бойкости и цинизма. Теперь в цене был интеллект. Как, впрочем, и успех в работе или бизнесе. Сумел заработать деньги – значит, ты самостоятельный, твердо стоя́щий на ногах и сто́ящий высокой оплаты человек. Тебе можно доверить большое дело.

Но главным для Кеннеди была незаурядность.

«Обычный парень», «нормальная девушка» – худших характеристик и придумать было нельзя. Обычность и соответствие норме немедленно гасили в глазах Кеннеди огоньки интереса и внимания. Таким людям рядом с ним места не было. Его интересовали лучшие и блистательнейшие. И именно они, как считал Джек, собрались сегодня в гостиной брата Бобби.

Впереди была большая битва. Битва за Америку.

И Джек описывал ситуацию в партии и стране так, будто это было положение на поле будущего боя – вдумчиво, емко, детально. «Меня удивило, – вспоминал младший брат Тэдди, – что он помнил все о политике в каждом штате – не только местных боссов и сенаторов, но и каждую фракцию и ее ключевых людей». Он не пользовался картами или таблицами, но предельно ясно излагал ключевые аспекты политического, хозяйственного, социального и военного положения США, продвигаясь от региона к региону, от штата к штату. Закончив с Восточным побережьем, где теснились большие портовые города – оплоты индустрии и наук, переходил к промышленной кузнице Среднего Запада. После – к фермерским и горным штатам, где колыхались поля пшеницы и кукурузы; где добывали уголь и руду. А дальше – спускался к Тихому океану, поворачивал на юго-запад и, наконец, достигал юга с его прериями, нефтяными вышками и расовыми проблемами.

В глазах гостей он видел напряженное внимание. Они, без сомнения, знали, зачем он их собрал и к чему готовил.

«И как же молодо они выглядят в этих спортивных пиджаках, широких брюках и мягких туфлях… – думал он. – И как же они на самом деле еще молоды. Во всяком случае – в сравнении со «зверски серьезными» стариками из большого бомонда. Или это свойство тех редких людей, которые даже таким сложным и опасным делом, как политика, умеют заниматься весело, с улыбкой и задором. Кто знает, может, в этом – тайна их побед?»

Так думал он, глядя на тех, от кого уже с завтрашнего дня, возможно, будет зависеть его судьба, так же, как судьба вождя, военачальника, полководца на поле брани зависит от его маршалов и генералов и от ведомых ими частей и соединений.

Порой он делал паузу, просил комментариев, задавал вопросы и отвечал на них. К ланчу многие и впрямь догадались, о чем идет речь. Перед ними была развернута не только картина жизни страны, но и стратегия будущей борьбы. В чем-то – предельно подробно, где-то – в общих чертах, но было ясно: все это имело смысл обсуждать только в том случае, если речь шла о политической операции национального масштаба.

Сомнений не оставалось: Джек принял решение.

Решение окончательное и бесповоротное. Решение, после которого бывает только победа или смерть. Если не физическая, то, скорее всего, – политическая. Решение стать президентом Соединенных Штатов Америки.

* * *

Теперь им предстояла суровая борьба. Ибо только такой может быть борьба за «самую важную выборную должность в мире». И не только с соперниками республиканцами и не менее беспощадными конкурентами из своей партии, но и с собственной неуверенностью, ленью и страхом, а равно – и с недоверием высшего истеблишмента, и с привычками миллионов избирателей. Элиты его уже знали, но далеко не были уверены, что именно Кеннеди достоин быть их человеком в Белом доме. Ну, а простым американцам он хоть и был уже известен, но мало, мало для того, чтобы победить! И потом, он был для них непривычен. Ведь президент в их глазах – умудренный и заслуженный господин, возможно – в седых усах и уж точно в солидных годах, а не обаятельный рыжий парень в модном костюме.

Никогда еще не становился президентом человек сорока трех лет от роду. Никогда не избирали главой государства католика. И уже очень давно не становился им сенатор-демократ.

Предстоящая борьба и победа в ней станут поворотным моментом и для них самих, для страны и для всей планеты – это гости Хианнис-Порта знали точно.

Путь к ней лежал через внутрипартийную рутину: интриги, переговоры, сделки, праймериз, съезд партии – через их тяжелый и напряженный труд. Но успех сулил неслыханную добычу и невиданный почет. И понимая это, они как бы стояли сейчас на пике Уитни[75]75
  Вершина в континентальной части США – высота 4421 метр.


[Закрыть], а перед ними простиралась страна, которую предстояло завоевать.

 
Это твоя земля. Это моя земля.
Твои заводы, банки и поля
От Калифорнии и до Нью-Йорка…
А знаешь, стоит это сколько?[76]76
  Перефразированный куплет из песни знаменитого американского поэта Вуди Гатри:
This land is your land This land is my landFrom California to the New York island;From the red wood forest to the Gulf Stream watersThis land was made for you and Me.

[Закрыть]
 

А сколько бы ни стоило! Это земля твоя. А станет твоей вдвойне.

Джек утверждал: выдвижения в президенты надо добиваться на праймериз. Использовать как трамплин к еще более широкой известности и триумфу на конвенте партии.

Суть праймериз, как мы помним, в том, чтобы в состязании с противниками из собственной партии доказать свою готовность и годность к борьбе с конкурентами из партии-соперницы. Конечно, без кулуарных баталий не обойтись, но главное сражение предстояло в штатах. Всего их было шестнадцать[77]77
  В таком числе штатов проводились президентские праймериз в тот период.


[Закрыть]. Во всех бороться не требовалось, но Джек знал: именно эти результаты покажут его преимущество перед другими возможными кандидатами. Сделают его несомненным.

Из шестнадцати штатов Джек предложил выбрать те, где победа могла быть наиболее весомой для: а) видных партийных боссов; б) других делегатов съезда; в) жителей соседних штатов. Выиграть надо было в каждом. Поражение в одном означало провал всей кампании.

Поэтому выбрали ключевые – среди них Висконсин, Западная Виргиния, Индиана, Калифорния, Мэриленд, Орегон и другие.

На этом Джек закончил. Стратегию описал он – полководец. Распределить командиров по участкам предстояло начальнику штаба – Бобби.

О’Доннела назначили помощником кандидата, ответственным за его расписание и график кампании, а также – главой бригады политтехнологов, которую вскоре назовут «Ирландской мафией».

О’Брайену поручили разработать общий план кампании.

Харрис стал первым в США штабным социологом и автором метода компьютерного расчета результатов выборов по итогам голосования в «ключевых точках». Смиту поручат бюджет. Бейли станет человеком Кеннеди в руководстве партии, а после победы – председателем Национального комитета (позиции его правнуков и ныне сильны в политике). Пьер останется пресс-секретарем. Тэд – спичрайтером и ближайшим советником.

Распределили и регионы, за которые предстояло отвечать, обеспечивая связанность, боеспособность, мобильность и эффективность всех частей и соединений.

Да, гарантий, что дело дойдет до «больших» выборов, не было. Но молодые, задорные, грамотные – они желали славных дел и сияющих высот. Будто покорить их было – раз плюнуть.

Бейли получил север штата Нью-Йорк и Новую Англию. 114 голосов делегатов этих регионов много весили на съезде. Их надо было «взять», поставив больших боссов перед фактом.

Раскину отдали Запад и его родную Айову. У него были самые крепкие связи в Чикаго, Орегоне и Калифорнии. Вместе с ним предстояло работать Тэдди.

Помощник Джека Боб Уоллес получил Западную Вирджинию. О’Брайен – Мэриленд, Индиану и Висконсин. Юг поручили Бобби – мало кто еще мог сладить с тамошними строптивцами.

Нью-Джерси, город Нью-Йорк, Огайо, Пенсильванию и Мичиган Джек оставил за собой. Там слишком многое зависело от сделок с большими боссами. Бейли и Джо-старшему досталась почетная миссия решать вопросы на уровне высших элит – там, где их больше никто не решит.

* * *

Уровень… Как много весит это слово. Его значение в партийной политике известно. Возможность выхода на уровень ведущих финансовых магнатов, больших семей и аристократов американского бизнеса, право позвонить, потолковать с ними, выпить по бокалу у камина, поделиться тревогами и ожиданиями, обратиться с просьбой… Порой все это стоит куда дороже денег. Деньги – это кровь проектов. Но им нужен мозг. Центральная нервная система. Элита.

Взаимовыгодное партнерство с ее ведущими представителями позволяет добиться того, чтоб проблемы отступали, а герои побеждали.

На благо народа. Но стоп, господа! При чем здесь народ? Народ? А кто ж бюллетени в урны кладет? Народ, дорогой мой, народ. Тот самый – субъект демократии…

Похолодало. Бобби зажег камин. На дома, лужайки, пляжи и пристани поместья спускались сумерки. Хианнис-Порт, Массачусетс, Новая Англия, Америка погружались в осенний вечер, стиравший багрец «индейского лета», и трепет облаков, и отблеск солнца в океане.

Совещание кончилось. Все вышли на лужайку. Вдохнули соленый воздух. Солнце почти село. День удался. Один из тех, в которых незримо для мира пульсирует кровь истории и слышится дыхание судьбы. Настали сумерки – час прорех и открытий, когда в темном хрустале реальности видны просветы туда, где даже самые несбыточные грезы превращаются в реальность.

* * *

Утро рассыпалось золотом, ветер напевал весело и молодо, и влажный лист ракит спадал на сырость плит и все еще зеленый газон. Потом опустела терраса. Смолк вдали гул последнего автомобиля. Джон стоял, раскачиваясь с пятки на мысок. Руки – в карманах. Рукава свитера узлом завязаны на груди. Из штанов как всегда торчит пола отменной рубахи.

Бобби смотрит на него из окна. Думает: ну, вот. Сейчас снова начнется. Бессонные ночи. Трезвон телефонов. Гул голосов. Дым табачный воздух выел. Виски. Нервы. Самолеты. Телефоны. Поезда. Парадные завтраки и секретные ужины. Тайные договоренности, рукопожатия, и деньги, деньги, деньги… И снова нервы, нервы, нервы… И люди, люди, люди, люди…

Что ж, не зря он в прошлые выборы объехал страну как помощник Джеймса Финнегана – начальника штаба Эдлая Стивенсона. В полетах он обычно сидел в хвосте, на совещаниях – за креслом шефа. Говорил мало, улыбался много, внимательно смотрел и слушал. С ручкой и блокнотом, куда день и ночь записывал все, что делалось на кампании.

Вернулся он со стопой тетрадок и негромко сказал: «Теперь я знаю, как выбирать президентов». Да, теперь он это знал. Но видел: каждый случай – особый. Не все можно понять, осмыслить и оформить в действие. Ибо большая кампания – это большое искусство.

– Стану большим художником, – решил Бобби.

Он вышел из дому, спустился с крыльца и подошел к брату. Встал рядом.

Так же они будут стоять здесь – счастливые – через год и одиннадцать месяцев.

Но их еще предстояло прожить.

Глава вторая
Разведка боем

– Я выдвигаю свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов.

Этот пост – пост президента – самый значительный в свободном мире. <…> С ним связаны надежды человечества на свободную и более безопасную жизнь. Президенту, как главе исполнительной власти этой страны, в ближайшие четыре года предстоит принимать важнейшие решения XX века.<…>

Я служил Соединенным Штатам восемнадцать лет – сначала во время Второй мировой войны как офицер флота на Тихом океане, а последние четырнадцать лет как член Конгресса. За последние двадцать лет, посетив едва ли не все континенты и страны – от Ленинграда до Сайгона и от Бухареста до Лимы, – я ощутил благородство исторической роли Америки и ее хранителя – искреннего и отважного народа, готового защищать свободу в эпоху максимальной опасности.

С этим образом в душе я начинаю эту кампанию.

Для кого-то эта речь стала новостью. Для кого-то – нет.

А кое-кто о ней просто не узнал. В тот день – 2 января 1960 года.

Заявлению предшествовали серьезные консультации отца и самого Джека с ведущими персонами делового и политического истеблишмента. Их реакцию сложно определить как однозначно положительную, но строгого «нет» не сказал никто. Их не предостерегали. Но и не воодушевляли. Любимый ход Джека – оставить все на усмотрение тех, кому предстоит работать.

Ну что ж – пусть сражается. Праймериз многое покажут. В конце концов, кандидата выдвигает конвент, и к тому времени мы успеем про него многое понять. Например – дельный он парень, реально «заточенный» на победу, или – болтушка, пустышка, папенькин сынок.

В нем есть задор, есть шарм, есть драйв. Но есть ли в нем сила? Говорят, он не промах в амурных делах, шелушит девчонок? А на Белый дом маячит ли у него? Дымится? Поглядим.

Слава Богу, никто не говорит о нем как о «левом», вроде Хюберта Хэмфри. Но и «правым» его не назовешь. Прагматик. Вот ведь – вошло же в обиход это хитрое слово: прагматик.

Присматривались к Кеннеди и в Москве.

И именно так чуть больше года спустя укажут место президента в политическом раскладе эксперты советского посольства в докладе Кремлю: «типичный прагматик».

Что же в Кремле прочли о Кеннеди? «В политике он следует… чисто рациональным соображениям. Отстаивает свои позиции, сообразуясь, прежде всего, с конкретными обстоятельствами. И, что более важно, с личными интересами. За годы службы в Конгрессе позиция Кеннеди по ряду вопросов не раз была непостоянной и противоречивой. А в конфликтных ситуациях он вообще избегал занимать позицию. Пример – его отношение к профашистскому маккартистскому течению в политической жизни США в 1950-х годах. Не причисляя себя к тому направлению, Кеннеди, в то же время, избегал критиковать его. Даже когда в 1954 году большинство его коллег по Сенату противостояли Маккарти.<…>

Кеннеди видит путь к оживлению экономики в повышении потребительского спроса путем снижения подоходного налога для определенных групп населения: в частности – для лиц с низкими доходами. При этом он прямо заявляет, что без сомнения повысит налоги, в случае если это станет необходимо для экономики и решения серьезных политических задач. <…>

Кеннеди выступает за предоставление неграм равных прав с белыми во всех сферах жизни, при этом – в рамках “подобающей процедуры”, осуществляемой исполнительной властью в соответствии с адекватными законами. <…>

Кеннеди открыто критикует политику правительства США и Запада в вопросах разоружения за отсутствие конкретного плана. Он предлагает учредить в США правительственный орган, способный разработать “реальную программу разоружения”, меры по переориентации американской экономики с военной на мирную направленность, а также различные программы международного сотрудничества в социально-экономической области. <…> Он заявлял, что на месте президента запретил бы полеты разведывательных самолетов U-2 накануне встречи на высшем уровне и нашел бы путь принести извинения СССР[78]78
  Имеется в виду полет американского самолета-разведчика U-2, пилотируемого Фрэнсисом Пауэрсом, сбитого над Уральским регионом 1 мая 1960 года незадолго до уже согласованного визита президента Эйзенхауэра в Москву. В связи с этим инцидентом визит был отменен.


[Закрыть]…»

Доклад солидный. Отражающий черты будущей политики президента. И впрямь, Джек не видел смысла провоцировать напряженность в отношениях с Советами. Выступал за разоружение (в рамках разумного) и расовое равенство (в рамках закона). Не ограничивая себя при этом ни групповыми обязательствами, ни прописями идеологий. Так легче маневрировать. Находить понимание у либералов и не раздражать правых.

Это порождало недоразумения. В партии к нему относились сложно. К тому времени позиции либералов рузвельтовского призыва ослабли, а консерваторы старшего поколения Джека не поддерживали: «Писатель он, может, и неплохой. Но сенатор не больно важный». Их лидером был Линдон Джонсон, сам искавший пути в Белый дом.

Не считали Кеннеди до конца своим и либералы его поколения. Не хотели забыть его позицию в отношении Маккарти. Кроме того, один из их вождей, сенатор Хюберт Хэмфри, тоже собирался сражаться за президентский пост.