Текст книги "Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки"

Встреча руководства конкурирующей фирмы – республиканской партии – прошла в июле в Чикаго. Там утвердили кандидатом Дика Никсона – вице-президента при Эйзенхауэре. До съезда он смирил либеральную оппозицию во главе с губернатором Нью-Йорка Нельсоном Рокфеллером, а после просто сдул сенатора от Аризоны Барри Голдуотера с его десятью голосами.

Его партнером стал представитель в ООН Гарри Кэбот Лодж-младший. Для него победа над Джеком стала бы реваншем (вспомним о давних счетах семей Лодж и Кеннеди).

Никсон обещал и собирался вести свою кампанию по всей стране. Он всерьез опасался Джека – его победы на праймериз и съезде показали, что это сильный противник.

Опасный, но – уязвимый. Советники Никсона указывали на «болевые точки» Кеннеди: молодость, меньший, чем у него, опыт государственной службы и вероисповедание.

До сих пор только однажды в президенты выдвигался католик – демократ Альфред Смит. И был разгромлен. В Штатах – стране, где доминировали протестанты, когда речь заходила о религии, выяснялось, что весомая часть населения не доверяет католикам. Вспомним сложности Кеннеди в Западной Вирджинии и попытку Хэмфри разыграть «католическую карту». Как говорится: карты нет – ходи с бубей. Это собирался сделать и Никсон.

Но Кеннеди был готов. Его ребята посчитали: в США есть 14 штатов, играющих особую роль в избирательной системе страны: победа в них всех дает голоса 261 выборщика – на восемь меньше, чем нужно для победы в стране. И относятся они к разряду swinging states[100]100
  Колеблющиеся штаты.


[Закрыть] – то есть раз за разом голосуют за разные партии. Этих штатов и касались подсчеты: в Нью-Йорке католики составили 40 % населения, в Род-Айленде – 60, в Массачусетсе – 50, 49 – в Коннектикуте, 39 – в Нью-Джерси, 31 – в Висконсине. В других подобных штатах их доля не меньше одной пятой. И если католики проголосуют, то скорее за, чем против Кеннеди. И дадут ему много процентов.

Да, с ними требовалось работать. Но и к этому Кеннеди был готов. Больше того – он желал этого. Вдохновленный видением новой, юной и мощной Америки – примера миру, – он был готов почти на все ради магического числа: 269. Столько голосов выборщиков должен получить президент.

* * *

Большой бизнес и большая работа – вот что такое выборы. Это переговоры, сделки, планы, решения и деньги. Неустанный труд многих интеллектов, облекающих высокие ценности в простые слова и конвертирующих идеалы в знаки и смыслы[101]101
  Философ Ефим Островский говорит о делении пространства бытия на три уровня: нижний: инфраструктуры – мир предметов – зданий, дорог, ЛЭП, водо-, нефте– и газопроводов, компьютеров, каналов связи и т. д.; срединный: антропоструктуры – мир людей и их деятельности; высший: ультраструктуры – метафизическое пространство смыслов, знаков, ценностей, целей. Те, кому он доступен, прядут знакоткань, творя историю человечества.


[Закрыть].

Джек после съезда сразу улетел на Кейп-Код. Отдышаться на свежем воздухе Атлантики. Хоть на пару дней отдаться ветру и романтике. Поиграть с Кэролайн, поплавать на яхте с женой. Он знал: скоро кончится рай и начнется безжалостный адский зной. Но именно там – в краю парусов, соленого бриза и облаков в белоснежных ризах – он начал избирательную кампанию.

Телефон (шнур цвета травы) ставили на лужайке. В креслах: О’Доннелл, О’Брайан, Смит, Сэлинджер, Бейли (с сигарой) и Соренсен (в очках). И, конечно, Бобби – теперь он их шеф.

Задача: план на десять недель.

1. Стратегия. Девять крупнейших штатов имеют в Коллегии выборщиков 237 голосов из нужных 269. Если Джонсон даст 60–70 голосов южан и удастся «взять» ряд штатов Новой Англии и Среднего Запада – то вот она победа. Вывод: главный удар – на Северо-Запад. Там соседствуют семь из девяти упомянутых штатов. Джонсон мобилизует Техас. Калифорнией занимается лично Джек.

2. Избиратель. Согласно опросам из 107 000 000 американцев, имеющих право голоса, 40 000 000 не зарегистрируются. Но если 70 % из них проголосуют, то, скорее всего, за «ослов» (показали те же опросы). Значит надо привести к урнам как можно больше людей.

3. Расписание. С минуты выдвижения жизнь кандидата расписана по минутам. В ней отведено время для прессы, боссов и личных вопросов. За это отвечает О’Доннел. Он уже умчал в Вашингтон и дальше по стране – готовить турне.

4. Умные слова. Без них не обойтись. На ужине в «Гарвардском клубе» основали мозговой трест: профессора помогут своему питомцу с анализом деловых, социальных, культурных трендов, с речами и повесткой дня – национальной и глобальной. За плату, конечно.

5. Структура. Избирательная машина национального масштаба. Повсюду работают тысячи «Добровольцев за Кеннеди-Джонсона». В Вашингтоне – Национальный комитет поддержки. Дело поручили О’Брайану и Байрону Уайту по прозвищу Свистун.

Прочее – в рабочем порядке. За дело, джентльмены.

Меж тем республиканцы не теряют времени. На Юге их люди ведут яростную агитацию против «папизма» и его ставленника Джека Кеннеди. А он и отреагировать толком не может: как сенатор обязан работать на сессии до 1 сентября.

А 2-го летит выступать в Мэн. А 3-го – в Сан-Франциско. А 4-го – на Аляску.

А в понедельник – День труда! – открывает кампанию на митинге рабочих Детройта.

В Детройте – шесть часов сна. Три завтрака: в 7 – с помощниками. В 8 – с кандидатом в губернаторы штата. В 12 – с лидерами профсоюзов. Дальше – фотосессия. Потом доработка речи. Обращение к дорогим трудящимся. Съемка с местной звездой бейсбола. А дальше – гонка по Мичигану: мы выбились из графика на 15 минут!

Пикник работяг в городе Понтиак (День труда как-никак). Дальше – Флинт – еще пикник. Речь. Перелет. Пикник. Речь. Перелет. Голос садится. Ужин в отеле (стейк, салат, два стакана молока). Звонок Джеки. Речь в поддержку местного демократа, идущего в Конгресс. Перелет в Айдахо. Два ночи. Пять часов сна и – новые речи, пикники, фотосессии и переезды.

Быстрее, быстрее, быстрее. У нас всего десять недель.

Через десять дней он нашел стиль. Теперь к людям выходил молодой вождь. Интонации и ключевые слова отработаны до автоматизма: «президент ведет страну», «в мире не должны соседствовать рабство и свобода», «фермер – вот кто главный», «страна держится на рабочем», «будущее США – люди с образованием», «предприниматель – гарант свободы», «вперед!», «мне нужна ваша помощь».

Америка должна быть в движении; наш престиж в мире падает; впереди – заботы и труды; дело у нас тяжелое, но мы его знаем; за мной! Такова отныне формула его риторики.

В нее вплетается важная личная нота: семья. Братья, сестры и родители – важные персонажи. Но главные герои – жена и дети. Почему он без жены? Это надо объяснить людям. Джеки беременна? Отлично. Скажем об этом. Но скажем тонко! И вот, стоя в лучах солнца в парке далекого провинциального городка, он вдруг сделает паузу и тихо скажет: «Жаль, нет со мной жены, но она… у нее сейчас другое и очень важное дело». Аплодисменты.

– А у жены-то моей, друзья, есть теперь и другие обязанности, – это следующим утром, в Северной Калифорнии. И снова – хлопают.

А в полдень: «У нас с Джеки будет ребенок!» Овация.

И завтра, в долине Сан Хоакин: «Моя супруга подарит мне сына!»

– Откуда известно, что сына? – кричат из зала.

А он не теряется: «Сэр, так она мне сказала!»

Гип-гип ура!

Взлеты-посадки, отправления-остановки, целыми днями – толпы, толки, шум и гам. Ни минуты покоя. Общение с людьми труда и студентами, спортсменами и скаутами, домохозяйками и клубными дамами, полицейскими и экологами. Люди сажают на плечи малышей: глянь, Билли, этот дядя – наш будущий президент.

– А кто это – президент, паппи?

– Да тот, кто все решает там – в Вашингтоне.

* * *

И это – верно. Так он и впрямь считает – этот фермер, учитель, адвокат или водитель грузовика. Поэтому каждое выступление, даже в самой глубинке, должно быть отличным, чтобы новость о нем из захолустья разлетелась по стране, дала новые голоса. Стала его проповедью.

Ну а что уж говорить о выступлениях перед проповедниками. Особенно перед теми, что агитируют против него, как баптистские пасторы на Юге.

Там, на Юге, в Хьюстоне (штат Техас) 12 сентября Кеннеди произнесет одну из самых ярких своих речей. Перед протестантскими проповедниками.

Они ждали ясного ответа на вопросы, которые подсказал им коллега – преподобный Норман Пил. Первый: разве не каждый католик выполняет указания римского папы, своего кардинала или епископа? Второй: разве католики не объединяют церковь и государство? Третий: зачем американцам президент, послушный воле Ватикана?

Они пригласили Джека, чтоб услышать ответы. И Джек ответил.

В отеле «Райс». Выступая перед 300 членами «Великой ассоциации священников» и 300 гостями. Рядом председатель – преподобный Герберт Меза. Впереди – зал. За спиной – никаких ангельских крыльев. Только политика. Отступать некуда.

«…Я верю в Америку, где государство и церковь абсолютно независимы друг от друга. Где ни один католический прелат не говорит президенту (если тот – католик), как ему действовать, и ни один протестантский священник не указывает избирателям, как голосовать. Где ни одна церковь и ни одна церковная школа не получает денег от правительства и не имеет привилегий. И где ни для кого не закрыт путь к государственной должности просто потому, что его религия отличается от религии президента, который его назначает, или людей, которые его избирают…»

Он предельно точен. Он не может быть понят неверно. Он говорит с теми, кто ему не верит и выступает против него. Он обязан их переубедить. Или, по меньшей мере, – нейтрализовать.

«…Я – не католический кандидат… Я кандидат Демократической партии, …исповедующий католицизм. Я не представляю церковь… а церковь не говорит от моего имени».

«…Сегодня я был в Аламо[102]102
  Крепость, которую во время войны между Мексикой и Техасом оборонял небольшой гарнизон добровольцев. Ее оборона до последнего человека вошла в историю как подвиг. Клич «Помни Аламо!» и сегодня звучит в армии США.


[Закрыть]. Там вместе с Боуи и Крокеттом пали Маккаферти, Бейли и Кейри[103]103
  Маккаферти, Бейли и Кейри – традиционно ирландские фамилии.


[Закрыть]. Никто не знает, были они католиками или нет. В Аламо это было не важно. Такому обычаю я прошу следовать и вас – оценивать меня, исходя из итогов моей четырнадцатилетней службы в Конгрессе… вместо того, чтобы судить, основываясь на всем нам известных, умело сфабрикованных брошюрках с ловко подобранными цитатами из речей… произнесенных в других странах… в другие века. И где, конечно, нет ни слова из “Заявления американских епископов”[104]104
  Католических.


[Закрыть] 1948 года, в котором они твердо поддерживают разделение церкви и государства и которое отражает позицию фактически каждого американского католика».

И – переходя в наступление – спросил: справедливо ли, что католики, составляющие четверть граждан страны, все же кое-где у нас порой считаются гражданами второго сорта?

На вопрос: «Что бы вы сделали как президент, если бы в католической Южной Америке стали преследовать протестантов за веру?» он ответил: «Я… использовал бы все мое влияние для утверждения свободы… Свобода совести – одна из главнейших свобод, и хочу надеяться, что как президент буду отстаивать эту свободу всюду, невзирая на географические, религиозные или…»[105]105
  Из речи Джона Кеннеди перед протестантскими пасторами в Хьюстоне 12 сентября 1960 года.


[Закрыть].

Закончить ему не дали – грянули аплодисменты.

На каждый вопрос он дал ответ, достойный большого политика. И сумел расположить к себе тех, кто только что не скрывал своей враждебности и подозрительности.

Фрагменты этой речи показали главные телеканалы страны. Семь недель его агитаторы крутили запись в протестантских и католических районах. Это был один из пиковых моментов кампании. Начиная с него, в опросах стало резко снижаться число высказываний «Я против Кеннеди потому, что он католик». Это стало плохой новостью для Дика Никсона. Его «католическая карта» если и не была еще бита, то явно теряла свою силу. Протестанты склонялись на сторону Джека. Как и южане в целом. Ему аплодировали Сент-Луис и Новый Орлеан[106]106
  Города Сент-Луис и Новый Орлеан расположены в штатах Луизиана и Миссури, где многих белых не устраивала слишком либеральная, как им казалось, политика Кеннеди в отношении черных. Вскоре Луизиана проголосует за Кеннеди, а выборщики от штата Миссури отдадут голоса «третьему кандидату» – Гарри Берду.


[Закрыть].

Он отвечал им улыбкой, взмахом руки и летел на Север.

Глава пятая
Щит и меч рекламы

Север и Юг. Восточное и Западное побережья, шахтерские горы и фермерские равнины… От Ди-Си[107]107
  Русская версия произнесения DC – District Columbia – округ Колумбия, где находится столица США Вашингтон.


[Закрыть] до самых до окраин Штаты стали ареной битвы двух животных – слона и осла.

Он не прост в бою – этот брыкливый трудяга-осел. И только кажется, что махине-слону с жуткими бивнями раз плюнуть его победить. Это быстро поняли Никсон и его команда.

Напоминала ли битва Джека и Дика постмодернистские полотна, где Айболиты лупят Дедов Морозов, а Чучела бьются со Снеговиками? Возможно – ведь и Кеннеди с Джонсоном, и Никсон с Лоджем были не вполне людьми, а в большей степени образами – порождением предвыборных мифотворцев, персонажами легенд с флагами на копьях и гербами на щитах.

И на носках. Да-да, такова рекламная индустрия. Она и нехитрый предмет сделает носителем смыслов. И вот в продаже носки с профилями партийных зверушек. Надел носки – и сразу видно, кто ты есть и за кого агитируешь. А коли еще не решил – бери две пары и надевай осла – на левую ногу, а слона – на правую. Футболки и бейсболки, фляжки и флажки, галстуки и запонки – все кругом было исполнено предвыборного символизма. Кошелек для ключей? С призывом дать Кеннеди ключ от Белого дома. Гаечный ключ – призыв вручить его Никсону. Значки и жетоны с героями анфас и в профиль. Сто миллионов штук (сейчас они – редкость).

Американцы, утверждал некий психолог, покупают и носят такие значки по той же причине, по какой индейцы перед боем красили лица и тела – это придавало им храбрости и устрашало врага. Представьте: Кеннеди замечает – на любом прохожем значок с Никсоном. Вообразите: Никсон видит – на каждом встречном-поперечном майка с Кеннеди. Тут струхнешь.

Между тем карнавал разворачивался во всю ширь!

Под потолком нью-йоркского мюзик-холла «Радио-сити», рассказывал свидетель этого большого шоу журналист «Литературной газеты» Георгий Кублицкий, висел колоссальный знак вопроса. Хор красоток поет: «Как его имя? О-ла-ла! Э-гой! Может, завтра он пойдет немного вправо! А может – немного влево! Но, в общем – вперед! Э-гой!» Казалось бы – это они просто так, как бы в общем про выборы… Но чей это девиз – «Вперед!»? Чье заклинание? Точно – Кеннеди… Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy for me!

Неужели? За месяц до выборов газета Washington Post направила в провинцию сотрудника – узнать: что на уме у избирателя. Вдоволь поколесив по проселкам, пшеничным, картофельным и кукурузным полям, он сообщил: «Я опросил 353 фермера, учителя, священника, владельца заправки, аптекаря, лавочника и ветерана. И понял: выводы делать рано». Выходит, ребята Джека все рассчитали верно: житель одноэтажной Америки – он только выглядит комиком – этаким увальнем Биллом-деревенщиной. На самом деле он чувствует себя звездой, актером драматическим: если уж он выходит на сцену, так под занавес. С главным монологом.

Отсюда задача: сделать так, чтоб вышел. И сказал, что надо: веское слово за Кеннеди.

Но задача – задачей, а опросы показывают: Джек все еще мало известен американцам. И как их познакомить поближе – большой вопрос. А между тем в августе социологи отмечали перевес Никсона. Хоть и не большой, но тревожный.

Да, живых осликов в Америке куда больше, чем слонов, и легко завершать встречи с избирателями снимком: Кеннеди и Джонсон обнимают ушастого. Но этого явно не достаточно.

– Так что, – решили в штабе Кеннеди, – пора в полную силу задействовать величайшего агитатора современности – телевидение.

– Что значит – задействовать? Ведь Джек и так во всех новостях и комментариях!

– Но там же и Никсон.

– Мы покупаем дорогущее рекламное время и крутим наши ролики.

– Но и они тоже крутят.

Значит, нужно придумать что-то новое, а пока – крутим, крутим, крутим наши ролики.

Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy for me!

В кампании 1960 года телевидение впервые играло действительно огромную роль. Мудрый Маклюэн как в воду глядел: телевизор стал как бы наставником и одновременно продолжением зрителя – говорил ему то, что он сам не мог выразить, помогал уяснить, чего тот не умел сформулировать, громогласно провозглашал истины, на которые тому не хватало слов.

Нам, нынешним, привычны агитационные телеролики, а полвека назад они были в новинку.

Говорят, война нередко становится и главным заказчиком изобретений, и их полигоном.

Но говорят также, что бизнес – это война. Не зря же и он заказывает технические инновации и гуманитарные технологии, делая политику, как одну из своих отраслей, местом их испытаний. И чем изощренней политика, тем сложнее и эффективнее ее методы. Конечно, и тут многое зависит от тех, кто их применяет. Но в предвыборной кампании 1960-го до поры соперники были на равных – и те, и другие еще только осваивали ТВ как инструмент кодирования и программирования.

Это они ввели в обиход предвыборные ролики, куда ловко включали предвыборные песни. То есть песни пели в ходе кампаний издавна. Но именно в начале 60-х вошло в моду их сочинение специально для ТВ. Первая попытка была сделана еще в 1952-м, когда «король мюзикла» Ирвинг Берлин написал для ролика Эйзенхауэра знаменитую песню I Like Ike – «Люблю Айка», где обыгрывалось сходство слов «лайк»[108]108
  Like – любить (англ.).


[Закрыть] с прозвищем кандидата – Айк.

Ее включили в мультяшку: веселый слон в попоне с портретом Айка бьет в барабан и ведет в Белый дом трактористов и мотористов, детей в колясках и сварщиков в масках, шахтеров и монтеров, поваров и докторов, крестьян, рабочих и всех-всех прочих. А ослики в сторонке хлопают глазами… Кое-кто и нынче считает, что эта песня-клип помогла генералу одолеть его тогдашнего соперника Стивенсона. Возможно. Но восемь лет спустя «ослы» дали сдачи.

Фрэнк Синатра переделал для кампании Джона любимую семейную песенку американцев «Высокие надежды» (High Hopes) Сэмми Кана и Джимми ван Хойзена. В оригинале есть куплет:

 
Жил на свете странный баран —
Свои рога превратил он в таран.
Взялся ими плотину долбить…
Никто не решился ему запретить.
И до сих пор продолжает он бить.
И долбит, и долбит баран!
 
 
Потому что…
 
 
С высокой верой в успех, с высокой верой в успех;
Да – с высокой надеждой на славный успех
Он плотину прошибет лучше всех!
 

В американской культуре, в отличие от нашей, баран символизирует не тупую упертость, но упорство. Настойчивость в хорошем смысле слова. Поэтому когда люди слышали популярную музыку со словами о Кеннеди, то склеивали ее в сознании со знакомой и любимой песней. И не замечали, как уже пели «Высокие надежды (с Джоном Кеннеди)»:

 
Все у нас голосуют за Джека,
Все, до единого человека!
Рядом с ним любой соперник – калека,
Что есть у него – у других не найти:
Джек на верном пути!
 
 
Потому что…
 
 
С высокой верой в успех, с высокой верой в успех;
Да – с высокой надеждой на славный успех
В 60-м он круче всех!
 
 
Эй! Давай! Голосуй за Кеннеди!
Голосуй за Кеннеди!
Марш в поход вместе с ним!
С Джеком все вершины покорим!
Ух ты, да здесь у нас оппозиция: кря!
Ух ты, да здесь у нас оппозиция: кря!
Ух ты, да здесь у нас оппозиция: кря-хлюп-хлюп!..
 
 
Кей – И – ДаблЭн – И – Д – Уай
(К – Е – N – N – Е – D – Y)
Джеку помогай – не зевай!
Люди любят Джека – как ни крути;
Джек на верном пути!
 
 
Потому что…
 
 
С высокой верой в успех, с высокой верой в успех;
Да – с высокой надеждой на славный успех
В 60-м он выше всех!
Эй, давай, голосуй за Кеннеди!
Голосуй за Кеннеди!
Вместе сделаем Америку сильней:
Марш вместе с Кеннеди – эй! —
Марш вместе с Кеннеди – эй! —
Марш вместе с Кеннеди – скоре-е-е-ей!
 

Но оппозиция не крякала. Оливия Хоффман, Джордж Сторк и Кларенс Фурман сочинили для Никсона песню Klick With Dick: «Щелкай с Диком», дескать, избери его, и все проблемы он решит одним щелчком: клик!

Потому что:

 
Мыскам ботинок Дика
Привычен Белый дом,
За классным парнем Диком
Идем мы в Вашингтон!
 

Последние строки куплета почти повторяют строки предвыборной песни Эйзенхауэра.

А ролик Кеннеди в ответ:

 
Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди!
Кен-не-ди, для меня!
Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди…
 
 
Нам нужен президент, который непоколебим?
Сторонник инноваций, верный принципам своим?
Что зрел достаточно, чтоб знать,
И молод – чтоб дерзать?!
Эй, вам решать!
Да, вам решать!
И только вам решать!
 
 
Нам нужен честный парень, что всегда открыт и прям?
Сравни его с другими и тогда увидишь сам!
И проголосуй за Кеннеди,
Готового все менять!
Тебе решать!
Тебе решать!
И лишь тебе решать!
Да! Это
Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди!
Кен-не-ди, для меня!..
 

Со стороны казалось: песни – лишь гарнир для главных предвыборных яств. Нет. Наложенные на сменяющие друг друга плакаты Джека, лица избирателей всех возрастов и цветов и его красивое веселое лицо, они работали с избирателем не хуже сотен активистов, идущих от двери к двери с портретом Кеннеди на лацкане.

На активнейшем включении телевидения в кампанию настаивали Соренсен и Сэлинджер – в недавнем прошлом заметный журналист, некогда слушавший лекции Маршалла Маклюэна и, похоже, знакомый с ним. И хотя Маклюэн тогда еще не издал ни «Галактику Гутенберга» (1962), ни «Понимая медиа» (1964), его книга «Механическая невеста: Фольклор индустриального человека» уже вышла в 1951-м и живо обсуждалась интеллектуалами последующие десять лет. А Маклюэн писал свою ключевую работу, размышляя над ролью ТВ в жизни людских сообществ.

Ряд исследователей считают, что благодаря общению с Маклюэном Кеннеди и его команда успешно использовали потенциал телевидения и в победной операции теледебатов, и в создании роликов, атакующих Дика и продвигающих Джека.

Тема общения Кеннеди и Маклюэна и влияния философа на президента – особый вопрос. Да, они могли встречаться. Скажем – в Гарварде, где в первой половине 30-х Маклюэн готовился к защите докторской. И защитился, когда Джек пришел в университет. Да, разница их статусов была велика, а разница в возрасте – не слишком (Маклюэн родился в 1911 году). Оба были католики. И это много значило для них в течение всей жизни, что тоже могло стать поводом для сближения.

Кеннеди много читал. И круг его интересов был широк. Возможно, он сам, либо по совету того же Сэлинджера, ознакомился и с трудами Маклюэна. И, как человек внимательный, легко мог увлечься необычностью изложения, тематики и аргументации молодого канадского мыслителя, с которым они делили не только общую веру, но и ценности одного поколения…