Текст книги "Восемь"

– Я думала, у тебя нет телефона!

Я бросила на Нима обвиняющий взгляд, когда он быстро поставил бутылку на стол и ринулся куда-то в сторону шкафов и духовок.

– У меня – нет, – ответил Ним.

Достав из кармана ключ, он открыл один из кухонных шкафчиков и вытащил оттуда что-то очень похожее на телефон. Во всяком случае, звенело именно оно.

– Этот телефон принадлежит кое-кому другому. Если хочешь, называй это горячей линией.

Мы с Солариным вскочили на ноги.

– Мордехай! – прошептала я, ринувшись к Ниму, который разговаривал по телефону. – Должно быть, Лили с ним.

Ним мрачно посмотрел на меня и дал мне трубку.

– Кое-кто хочет поговорить с тобой, – спокойно сказал он, глядя на Соларина с каким-то странным выражением на лице.

Я взяла трубку.

– Мордехай, это Кэт. Лили с вами?

– Дорогая! – загремел голос, который всегда заставлял меня убирать трубку подальше от уха. Это был, конечно, бас Гарри Рэда. – Как я понимаю, арабы приняли тебя радушно, и вот ты вернулась! Нам надо собраться и отметить это. Однако, дорогая, мне жаль тебе это говорить, но кое-что случилось. Я сейчас у Мордехая. Он позвонил и сказал, что разговаривал с Лили, которая едет к нему с Центрального вокзала. Конечно, я сразу же помчался к нему. Но она не приехала. Новость была как гром среди ясного неба!

– Я считала, что вы с Мордехаем не разговариваете! – прокричала я в трубку.

– Дорогая, ты неправильно все поняла, – сказал Гарри. – Мордехай – мой отец. Конечно же, я разговариваю с ним. Я разговариваю с ним прямо сейчас, по крайней мере, он слушает.

– Но Бланш сказала…

– О, это другое дело, – вздохнул Гарри. – Жаль, что приходится говорить такие вещи, однако моя жена и свояк – не очень-то приятные люди. Я боялся за Мордехая с тех пор, как женился на Бланш Регине, если ты понимаешь, что я имею в виду. И я действительно не разрешал ему приходить к нам в дом.

Бланш Регина. Регина по-латыни – королева. Конечно! Какой же я была идиоткой! Какого черта я не замечала этого раньше? Бланш и Лили – Лили и Бланш – оба их имени означают «белая», не так ли? Она назвала дочь Лили, надеясь, что та пойдет по ее стопам. Бланш Регина – белая королева!

Моя голова чуть не лопалась, я изо всех сил сжимала трубку телефона, Соларин и Ним молчали. Конечно же, это Гарри, все время это был Гарри. Гарри как клиенту меня рекомендовал Ним. Гарри заставил меня подружиться с его семьей. Гарри, как и Ним, оценил по достоинству мою квалификацию в информатике. Гарри зазвал меня на встречу с предсказательницей, нет, он прямо-таки настоял, чтобы я пришла тогда встречать Новый год с ними.

Затем наступил день, когда он пригласил меня к себе домой на ужин. Все эти деликатесы надолго задержали меня, и Соларин за это время сумел проникнуть ко мне в квартиру и оставить там послание! Именно Гарри на этом же ужине как бы случайно сообщил своей домработнице Валери, что я отправляюсь в Алжир, – той самой Валери, чьей матерью была Тереза, телефонистка, работавшая на отца Камиля в Алжире. А младший братишка Валери Вахад живет в Казбахе и охраняет черную королеву!

Сол обманывал Гарри, а на самом деле работал на Бланш с Ллуэллином. Возможно, именно Гарри сбросил тело Сола в Ист-Ривер, чтобы все выглядело так, будто тот стал жертвой обычных грабителей. И этим он не только сбил с толку полицию, но и обвел вокруг пальца своих родственников!

Именно Гарри, а вовсе не Мордехай отправил в Алжир Лили. С тех пор как она появилась на том шахматном матче, ей грозила опасность не только со стороны Германолда, который был простой пешкой, но и со стороны собственной матери и дяди!

Конечно, Гарри намеренно женился на Бланш, белой королеве, так же как Талейран женился на «женщине из Индии» по настоянию Мирей. Но Талейран был всего лишь епископом, то есть слоном!

– Гарри, вы – черный король, верно? – спросила я. Голова у меня шла кругом.

– Дорогая, – произнес он успокаивающим тоном. Я словно видела его лицо, похожее на морду сенбернара, и печальные глаза. – Прости меня за то, что я так долго держал тебя в неведении. Теперь ты понимаешь ситуацию. Если Лили не с тобой…

– Я перезвоню, – ответила я ему. – Тут нужен телефон. Я повесила трубку и вцепилась в Нима, который стоял рядом со мной. На лице его был неподдельный ужас.

– Доставай компьютер, – велела я ему. – Думаю, я знаю, куда она пошла. Но она обещала оставить сообщение, если что-нибудь пойдет не так. Надеюсь, она не сделала ничего опрометчивого.

Ним набрал номер, включил модем и установил связь. Я схватила трубку и спустя мгновение услышала голос Лили, точно воспроизведенный современной техникой:

– Я в здании Палм-Корт на Плаза.

Возможно, разыгралось мое воображение, но мне чудилось, что ее голос дрожит, хотя после передачи в виде цифрового сигнала нюансов интонаций различить невозможно.

– Я зашла к себе, чтобы взять ключи от машины, которые мы храним в секретере в гостиной. Но боже мой!.. – Голос оборвался. Наступившая пауза была пронизана паникой. – Помнишь этот безобразный лакированный комод Ллуэллина, такой, с латунными ручками? Так вот, это вовсе не латунные ручки, это фигуры! Их шесть, они вставлены в комод. Их основания торчат наружу, как круглые ручки, но сами фигуры, их верхние части, скрыты за фальшивой передней стенкой ящиков. Один я открыла ножом для бумаги, принесла из кухни молоток и разбила панель. Я достала две фигуры и тут услышала, как кто-то входит в квартиру. Я побежала в задние комнаты и вызвала служебный лифт. Господи, Кэт, приезжай немедленно. Я не могу вернуться одна…

Она со щелчком повесила трубку. Я подождала другого сообщения, но больше ничего не было, и я убрала телефон.

– Нам надо ехать, – сказала я Ниму и Соларину, которые стояли рядом, сильно встревоженные. – Все объясню по дороге.

– А как же Гарри? – спросил Ним, когда я сунула непрочитанное письмо от Минни в карман и принялась собирать фигуры.

– Я позвоню ему и предложу встретиться на Плаза, – сказала я. – Заводи машину, Лили нашла еще несколько фигур.

Все было как всегда: слалом на дороге и лавирование в транспортном потоке Манхэттена. В конце концов зеленый «морган» Нима остановился у Плаза, спугнув голубей, которые сидели у нас на пути. Я пробежала внутрь и осмотрела Палм-Корт, Лили нигде не было. Гарри сказал, что будет ждать нас, но никого не было видно, я заглянула даже в дамскую комнату.

Я выбежала на улицу, махнула рукой и вскочила в машину.

– Что-то случилось, – сказала я Ниму и Соларину. – Единственное объяснение – это что Гарри не стал ждать, когда понял, что Лили здесь нет.

– Или увидел здесь кого-то другого, – пробормотал Ним. – Кто-то заходил в квартиру, и ей пришлось бежать. Те, кто пришел, должно быть, увидели, что она нашла фигуры, и могли выследить ее. Тогда они наверняка приготовили для Гарри теплый прием…– От досады он заставил мотор злобно взреветь. – Куда они отправятся сначала – к Мордехаю за остальными девятью фигурами? Или домой к Рэдам?

– Поехали к ним домой, – решила я. – Это ближе. Кроме того, из нашего разговора с Гарри я поняла, что и сама смогу приготовить теплый прием.

Ним удивленно посмотрел на меня.

– Камиль Кадыр в городе! – сказала я. Соларин взволнованно сжал мне руку.

Мы все понимали, что это означает. У Мордехая – девять фигур, у меня в сумке – восемь, шесть Лили видела в гостиной у Гарри. Этого достаточно для того, чтобы контролировать Игру, а возможно, и для того, чтобы расшифровать формулу. Кто выиграет этот раунд, тот выиграет всю Игру.

Ним остановился перед домом, перескочил через борт машины и бросил ключи совершенно остолбеневшему швейцару. Не говоря ни слова, мы втроем ринулись внутрь. Я нажала кнопку лифта. Швейцар забежал за нами.

– Мистер Рэд уже пришел? – бросила я через плечо, когда двери открылись.

Привратник удивленно посмотрел на меня, но кивнул.

– Около десяти минут назад, – произнес он, – вместе со свояком.

Вот оно как…

Мы вскочили в лифт, прежде чем он сказал еще что-нибудь, и собирались ехать наверх, когда я краем глаза кое-что заметила. Я быстро вставила ладонь между дверей, и лифт снова открылся. Внутрь ворвался маленький пушистый комок. Когда я наклонилась, чтобы поднять его на руки, то увидела, что через холл быстрым шагом идет Лили. Я схватила ее и втащила в лифт. Двери закрылись, и кабина поехала.

– Они тебя не схватили! – воскликнула я.

– Нет, но они забрали Гарри, – ответила она. – Я побоялась оставаться в Палм-Корт и отправилась на улицу вместе с Кариокой, чтобы подождать его у сквера через дорогу. А Гарри, как последний идиот, оставил свою машину у дома и отправился пешком отыскивать меня. Его они и выследили, а не меня. Я увидела, как по пятам за ним идут Германолд и Ллуэллин. Они шли мне навстречу, но не узнали меня и протопали мимо как ни в чем не бывало! Я засунула Кариоку в сумку вместе с двумя новыми фигурами. Они здесь.

Она стала рыться в своей сумке. Господи, все наше вооружение было при нас!

– Я отправилась следом за отцом и этой парочкой сюда, но остановилась на другой стороне улицы, потому что не знала, что делать, когда они зашли в дом. Ллуэллин все время держался рядом с Гарри – может быть, у него пистолет.

Двери бесшумно раздвинулись, и мы вышли в холл, причем Кариока был первым. Лили доставала ключи, когда дверь отворилась. На пороге стояла Бланш в блестящем платье для коктейлей, со своей обычной холодной улыбкой. В руке у нее был бокал шампанского.

– Итак, вот мы все и собрались, – промурлыкала она, подставляя мне для поцелуя фарфоровую щеку.

Я сделала вид, что не заметила, тогда Бланш повернулась к Лили.

– Возьми собаку и отнеси ее в кабинет, – ледяным тоном приказала она. – Думаю, на сегодня с нас достаточно приключений.

– Минутку, – произнесла я, когда Лили наклонилась, чтобы взять на руки пса. – Мы здесь не для того, чтобы пить коктейли. Что вы сделали с Гарри?

Я протиснулась мимо Бланш в квартиру, которую не видела целых полгода. Она не изменилась, но теперь я смотрела на нее другими глазами – мраморный пол в фойе был выложен в черно-белую клетку. Конец Игры, подумала я.

– С ним все нормально, – сказала Бланш, идя вслед за мной по широким ступеням, которые вели в гостиную.

Соларин, Ним и Лили наступали ей на пятки.

В дальнем углу гостиной Ллуэллин стоял на коленях перед красным лакированным комодом, извлекая оставшиеся там фигуры. Их было четыре. Рядом с ним на полу валялись обломки дерева. Услышав мои шаги, он поднял глаза.

– Привет, моя дорогая, – сказал Ллуэллин и встал с колен, чтобы поприветствовать меня. – Я жажду услышать, что ты забрала фигуры, о которых я просил тебя. Но ты играешь в эту Игру не по правилам. Я так понимаю, что ты переметнулась. Жаль. Ты мне всегда нравилась.

– Я никогда не была на вашей стороне Ллуэллин, – произнесла я с отвращением. – Я хочу увидеть Гарри. Вы не уйдете, пока я не сделаю это. Я знаю, что здесь Германолд, но нас все равно больше.

– Вовсе нет, – произнесла Бланш, наливая себе еще шампанского.

Она покосилась на Лили, которая сверлила ее взглядом, держа Кариоку на руках. Затем Бланш подошла ко мне и посмотрела на меня холодными голубыми глазами.

– В задних комнатах есть несколько наших друзей: мистер Бродский из КГБ, который фактически работает на меня; Шариф, которого по моей просьбе прислал Эль-Марад. Они очень долго ожидали вашего прибытия из Алжира, следили за домом круглые сутки. Вы избрали такой романтичный маршрут!

Мы с Солариным и Нимом переглянулись. Что ж, чего-то подобного следовало ожидать.

– Что вы сделали с моим отцом? – заорала Лили, грозно надвигаясь на Бланш.

Кариока рычал на Ллуэллина из своего убежища у нее на руках.

– Он связан в задней комнате, – сказала Бланш, поигрывая жемчужными бусами. – Он жив и здоров и таким и останется, если ты будешь вести себя благоразумно. Я хочу эти фигуры. Довольно жестокости. Уверена, мы все устали от этого. Ничего ни с кем не произойдет, если вы отдадите мне фигуры.

Ллуэллин достал из-под пиджака пистолет.

– А по мне, жестокости недостаточно, – ледяным тоном проговорил он. – Почему бы тебе не отпустить это мелкую тварь, чтобы я наконец смог сделать то, о чем всегда мечтал?

Лили в ужасе уставилась на него. Я положила руку ей на плечо, посмотрела на Нима и Соларина, которые отступали к стенам, готовясь к нападению. Больше тянуть время не имело смысла: все мои фигуры были расставлены там, где нужно.

– Похоже, вы не слишком внимательно следили за игрой, – сказала я Бланш:. – У меня девятнадцать фигур. С теми четырьмя, которые вы отдадите мне, станет двадцать три. Этого достаточно, чтобы разгадать формулу и выиграть.

Краем глаза я заметила, как Ним улыбнулся и кивнул мне. Бланш изумленно вытаращилась на меня.

– Ты, должно быть, свихнулась, – грубо сказала она. – Брат держит тебя на мушке. Мой возлюбленный супруг – черный король – находится в дальней комнате под охраной трех мужчин. Цель игры – убить короля.

– Не этой Игры, – сказала я и направилась к бару, рядом с которым стоял Соларин. – Вы еще можете выйти из Игры. Вы не знаете позиций, ходов, даже игроков. Вы не единственная, кто внедрил пешку вроде Сола в ваш собственный дом. Не у вас одной есть союзники в России и в Алжире…

Я остановилась на ступеньках, взялась за бутылку с шампанским и улыбнулась Бланш. Ее и без того бледная кожа стала белее снега. Пистолет Ллуэллина был направлен на меня, но я надеялась, что он не нажмет на спусковой крючок, пока не услышит все. Соларин схватил меня под локоть.

– Что ты сказала? – спросила Бланш, кусая губы.

– Когда я позвонила Гарри и сказала ему ехать на Плаза, он был не один. Он был с Мордехаем, Камилем Кадыром и Валери, вашей верной домработницей. Они не поехали вместе с Гарри. Они пробрались сюда через служебный вход. Почему бы вам самой не посмотреть?

И тут гостиная превратилась в сущий ад. Лили уронила Кариоку на пол. Пес ринулся к Ллуэллину, который секунду колебался, не зная, в кого выстрелить первым, – в Нима или собаку. Я перехватила бутылку шампанского поудобнее и метнула ее в голову Ллуэллину. Но тот успел нажать на спусковой крючок, и Ним скорчился от боли. Однако я уже пересекла гостиную, вцепилась Ллуэллину в волосы и навалилась на него всем весом, старясь повалить на пол.

Пока я боролась с ним, краем глаза я видела, как в комнату кубарем ввалился Германолд и Соларин подставил ему подножку. Я вцепилась зубами в плечо Ллуэллина, Кариока проделал то же самое с его ногой. Было слышно, как на полу, в нескольких дюймах от нас, стонет Ним, а Ллуэллин пытается дотянуться до пистолета. Тогда я врезала братцу Бланш коленом в пах и разбила бутылку шампанского ему об голову. Он завопил, и у меня выдалась секундная передышка.

Бланш попыталась улизнуть, но Лили перехватила ее на пути к мраморным ступеням, поймала за жемчужное ожерелье и хорошенько перекрутила его. Бланш принялась царапать когтями шею, пытаясь вырваться, лицо ее быстро наливалось кровью.

Соларин схватил Германолда за ворот рубахи, поставил на ноги и отправил в нокаут таким ударом, какого я вовсе не ожидала от шахматиста. Мельком оценив ситуацию, я кинулась подбирать пистолет, пока Ллуэллин продолжал вертеться на месте, держась за пострадавшую от моей коленки часть тела.

Завладев оружием, я склонилась над Нимом. Соларин уже бежал к нам.

– Я в порядке, – прохрипел Ним.

Его брат склонился над ним, чтобы осмотреть рану на бедре, вокруг которой расплывалось кровавое пятно.

– Ступайте за Гарри! – настаивал Ним.

– Оставайся здесь, – сказал Соларин, стиснув мое плечо. – Я вернусь.

Он бросил на брата мрачный взгляд и ринулся к лестнице.

Германолд валялся плашмя на ступенях, Ллуэллин в нескольких футах от меня визжал и стонал, прикрываясь от Кариоки, который успешно атаковал его лодыжки. Я стояла на коленях рядом с Нимом, зажимая рукой рану на его бедре. Кровь не останавливалась. Лили еще продолжала бороться с Бланш, чье разорванное жемчужное ожерелье рассыпалось по полу.

Из дальней комнаты раздался шум.

– Не смей умирать, – тихонько сказала я Ниму. – После того, через что мне пришлось пройти по твоей милости, я не собираюсь потерять тебя, прежде чем смогу отплатить.

Его рана была небольшой, но глубокой, как будто в верхней части его бедра проделали тоненький туннель.

Ним посмотрел на меня и попытался улыбнуться.

– Ты любишь Сашу? – спросил он.

Я закатила глаза и издала тяжкий вздох.

– Ты поправишься, – сказала я, приподнимая его так, чтобы он мог сидеть, и вручая ему пистолет. – Пойду-ка я лучше удостоверюсь, что он жив-здоров.

Я быстро пересекла комнату и вцепилась в волосы Бланш. Оторвав ее от Лили, я показала ей на пистолет у Нима в руках.

– Он воспользуется им, – объяснила я.

Лили отправилась следом за мной по лестнице в задние комнаты, где звуки борьбы прекратились и наступила подозрительная тишина. Как раз когда мы добрались до кабинета, в его дверях появился Камиль Кадыр. При виде нас он улыбнулся мне одними глазами, шагнул навстречу и взял меня за руку.

– Вы молодцы! – радостно воскликнул он. – Похоже, все белые убраны с доски.

Мы с Лили ворвались в кабинет, а Камиль отправился в гостиную. В кабинете сидел Гарри, держась руками за голову. Рядом с ним стояли Мордехай и Валери. Это она провела Камиля и Мордехая в квартиру через черный ход. Лили бросилась к Гарри и упала в его объятия, плача от радости. Он погладил ее по волосам, а Мордехай подмигнул мне.

Быстро оглядевшись, я увидела, как Соларин завязывает последний узел на веревках, которыми был связан Шариф. Бродский, тип из госбезопасности, которого я видела в шахматном клубе, лежал рядом, уже связанный по рукам и ногам. Соларин засунул в рот Бродскому кляп и, повернувшись ко мне, схватил за плечо.

– Мой брат? – прошептал он.

– Он поправится, – сказала я.

– Кэт, дорогая, – позвал из-за моей спины Гарри. – Спасибо, что спасла жизнь моей дочери.

Я повернулась к нему, и Валери мне улыбнулась.

– Жаль, что здесь нет мой маленький бра-ат, – сказал: она, глядя по сторонам. – Он очень огорчаться, что не биль при этом, он хороший боец.

Я подошла и обняла ее.

– Мы поговорим позже, – сказал Гарри. – А сейчас я хочу попрощаться со своей женой.

– Я ненавижу ее, – сказала Лили. – Я бы убила ее, еслз бы Кэт не остановила меня.

– Нельзя, дорогая, – сказал Гарри, целуя ее в голову. – Что бы она ни сделала, она – твоя мать. Тебя бы не было, если б не она. Никогда не забывай об этом. – Он посмотрел нг меня своими печальными глазами. – И в каком-то смысле сам виноват, – добавил он. – Я знал, кто она, когда женился на ней из-за Игры.

Понурив голову, он вышел из комнаты. Мордехай похлопал Лили по плечу, глядя на нее через очки с толстыми стеклами.

– Игра еще не закончена, – негромко сказал он. – В каком-то смысле она только началась.

Соларин схватил меня за руку и потащил в огромную кухню, смежную с гостиной. Пока остальные приводили все в порядок, он прижал меня к медному столу посередине кухни, крепко обнял и так впился губами в мои губы, словно хотел вобрать меня в себя. Темная волна его страсти захлестнула меня, и я вмиг забыла обо всем, что только что произошло и что еще должно произойти. Он жадно целовал мою шею, его пальцы скользили по моему затылку, и я едва не теряла сознание от восторга. Его язык коснулся моего, и я застонала. Наконец Соларин заставил себя остановиться.

– Я должен вернуться в Россию, – прошептал он мне на ухо. – Мне надо забрать доску. Это единственный способ по настоящему закончить Игру…

– Я еду с тобой, – сказала я и отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он снова прижал меня к себе, принялся целовать мои глаза, и я вцепилась в него, не желая отпускать.

– Невозможно, – произнес он. Его тело сотрясала дрожь желания. – Я вернусь, обещаю. Клянусь жизнью. Я никогда не отпущу тебя.

В этот момент дверь со скрипом распахнулась, и мы обернулись, все еще сжимая друг друга в объятиях. В дверях стоял Камиль, рядом с ним, тяжело опираясь на его плечо, – Ним. Он привалился к Камилю, лицо его ничего не выражало.

– Слава…– начал Соларин и двинулся к брату, все еще сжимая мою руку.

– Вечеринка окончилась, – сказал Ним.

На лице его медленно расцвела улыбка, полная понимания и любви. Камиль смотрел на меня, вопросительно приподняв бровь.

– Пошли, Саша, – сказал Ним. – Пора заканчивать Игру.

Команда белых – по крайней мере те, кого мы захватили– валялась связанной и упакованной в белые простыни. Мы вынесли их через кухню и спустили на служебном лифте к лимузину Гарри, который ждал в гараже. Там мы погрузили всех – Бродского, Германолда, Ллуэллина и Бланш – в просторный салон автомобиля. Камиль и Валери забрались в машину, держа в руках оружие. Гарри занял водительское место, Ним пристроился рядом. Еще не стемнело, но через затемненные стекла ничего не было видно.

– Мы отвезем их на мыс, к дому Нима, – сказал Гарри. – А потом Камиль отведет туда же ваш корабль.

– Мы можем погрузить их на борт прямо из моего сада, – рассмеялся Ним, который все еще держался за раненую ногу. – Поблизости нет домов, поэтому никто ничего не увидит.

– А что вы будете делать с ними, когда погрузите? – полюбопытствовала я.

– Мы с Валери выведем судно в море, – сказал Камиль. – Когда будем в нейтральных водах, я предупрежу алжирские патрульные суда, чтобы они встретили нас. Алжирское правительство будет радо заполучить подпольщиков, которые вместе с полковником Каддафи замышляли заговор против ОПЕК и планировали убить членов организации. Ведь это не так уж далеко от истины. Я давно подозревал об участии полковника в Игре, особенно с тех пор, как он начал живо интересоваться тобой на конференции.

– Какая замечательная идея, – рассмеялась я. – По крайней мере, это даст нам время закончить то, что нам нужно, и они не будут стоять у нас на пути. – Наклонившись к Валери, я прошептала: – Когда будешь в Алжире, обними за меня свою маму и младшего братишку.

– Мой брат считать тебя очень храбрый, – сказала Валери, сжимая мою руку. – Он просиль передать, он надеется, ты вернутсья в Алжир!

Итак, Гарри, Камиль и Ним повезли заложников на Лонг-Айленд. Что ж, теперь Шариф и даже Бланш, белая королева, получат возможность узнать, что такое алжирская тюрьма, знакомства с которой мы с Лили едва избежали.

Соларин, Лили, Мордехай и я взяли «морган» Нима. С последними фигурами, которые мы достали из комода, мы направились на квартиру к Мордехаю. Она располагалась в ювелирном квартале. Нам надо было собрать все фигуры и заняться настоящей работой – расшифровкой формулы, которую столько людей так долго искали. Лили вела машину, я снова сидела у Соларина на коленях, а Мордехай как-то ухитрился втиснуться в крошечный багажный отсек позади сидений. Кариока устроился у него на коленях.

– Ну, песик, – приговаривал Мордехай, с улыбкой гладя Кариоку, – после всех приключений ты и сам стал настоящим шахматистом! А теперь мы добавим восемь фигур, которые вы доставили из пустыни, к шести, нежданно попавшим к нам в руки от белой команды. Поистине удачный день!

– Плюс еще девять фигур, которые, как сказала Минни, есть у вас, – добавила я. – Всего двадцать три.

– Двадцать шесть, – поправил Мордехай. – У меня есть еще те три, которые Минни нашла в России в пятьдесят первом году, те самые, которые Ладислав Ним с отцом потом переправили через море в Америку.

– Точно! – воскликнула я. – Девять, которые есть у вас, были закопаны Талейраном в Вермонте. Однако откуда появились восемь, которые мы с Лили привезли из пустыни?

– Ах, это. Все правильно. У меня для тебя есть еще кое-что, – весело хихикнул Мордехай. – Оно спрятано вместе с фигурами у меня дома. Возможно, Ним рассказывал тебе, что, когда Минни распрощалась с ним на скалах в России, она отдала ему некие бумаги огромной важности?

– Да, – вмешался Соларин. – Она вырезала их из книги у меня на глазах. Я точно помню, хотя был тогда еще ребенком. Книга – это дневник, который Минни потом отдала Кэт? С того момента, как она показала его мне, я все гадал…

– Скоро тебе больше не придется гадать, – сказал Мордехай. – Ты все узнаешь. Эти страницы, которые ты видел, откроют нам последнюю тайну. Секрет Игры.

Мы оставили машину на стоянке и отправились к Мордехаю домой пешком. Соларин нес сумку с фигурами – теперь она стала слишком тяжелой, чтобы ее мог поднять кто-нибудь еще.

Шел уже девятый час вечера, и ювелирный квартал был пуст. Мы проходили мимо магазинчиков, закрытых на железные решетки. На мостовой валялись мятые газеты. В День труда никто не работает.

Где-то посередине квартала Мордехай остановился и отпер металлическую решетку. За ней оказалась узкая темная лестница. Мы поднялись на самый верх, и там Мордехай открыл еще одну дверь.

Мы оказались в огромном помещении на верхнем этаже. Массивные светильники свисали с потолка высотой в тридцать футов. Когда Мордейхай включил свет, хрустальные подвески люстр отразились в высоких окнах. Он пересек комнату. Повсюду красовались пушистые ковры темных цветов, красивые деревья в кадках, кресла, застеленные богатыми мехами. Столы были завалены произведениями искусства и книгами. Примерно так выглядела бы моя квартира, если бы я была богаче, а мое жилье – больше. На одной стене висела шпалера, которая, наверное, была такая же древняя, как и сами шахматы Монглана.

Соларин и мы с Лили расселись на мягких уютных кушетках. Перед нами на столе стояла большая шахматная доска. Лили сняла фигуры, которые стояли на ней, а Соларин принялся доставать из сумки наши фигуры и расставлять их.

Шахматные фигуры Монглана были слишком большими даже для алебастровой доски Мордехая, но выглядели они великолепно. Мягкий свет люстр играл на драгоценных камнях и сверкающих гранях.

Мордехай откинул шпалеру, открыл большой стенной сейф и достал ящик, в котором находилось еще двенадцать фигур. Соларин кинулся помогать ему.

Когда все фигуры были расставлены, мы принялись их разглядывать. Здесь были кони, которые стояли на задних копытах, слоны, верблюды с похожими на маленькие башни сиденьями на спинах, заменявшие в шахматах Монглана ладьи. Золотой король сидел верхом на толстокожем животном, королева – в паланкине. Все фигуры были украшены драгоценными камнями и выточены с таким изяществом и скрупулезностью, что ни одному мастеру нашего тысячелетия не удалось бы сделать достойную копию. Отсутствовали только шесть фигур: две серебряные пешки и одна золотая, золотой конь, серебряный слон и белый король – тоже серебряный. Собранные вместе фигуры производили невероятно сильное впечатление. Они были ослепительны. Какой извращенный ум нужно иметь, чтобы соединить красоту и смерть!

Мы достали покров и расстелили его на столе рядом с доской. У меня рябило в глазах от всех этих светящихся статуэток и драгоценных камней – сапфиров, рубинов, алмазов, желтых цитринов, светло-голубого аквамарина и светло-зеленого оливина, который цветом очень напоминал глаза Соларина. Соларин прижался ко мне, взял мою руку, и какое-то время мы сидели молча.

Лили достала бумагу, на которой была изложена наша версия того, как работают ходы. Теперь она положила ее рядом с покровом.

– Есть еще кое-что… Думаю, вы должны это увидеть, – сказал Мордехай и снова подошел к сейфу.

Вернувшись, он вручил мне маленький сверток. Я заглянула в его глаза, поблескивающие за толстыми стеклами очков. Он протянул руку Лили, как будто ждал, что она встанет.

– Пойдем, я хочу, чтобы ты помогла мне приготовить ужин. Подождем, пока не вернутся твой отец и Ним. Они будут очень голодны, когда приедут. Тем временем Кэт сможет прочесть то, что я ей дал.

Несмотря на протесты, он потащил Лили на кухню. Соларин придвинулся ко мне поближе, когда я открыла пакет и достала оттуда большой свернутый лист бумаги. Как Соларин и предсказывал, эта была та же самая бумага, на которой был написан дневник Мирен. Я порылась в сумке и достала его. Мне хотелось сравнить бумагу – так мы смогли бы установить, откуда были вырезаны листы. Я улыбнулась Соларину.

Он обнял меня, и я устроилась поудобнее, развернула лист и начала читать. Это была последняя глава дневника Мирей.