Текст книги "Лицо в темноте"

Нора РОБЕРТС
ЛИЦО В ТЕМНОТЕ

Моему главному герою – моему отцу

Пролог

Лос-Анджелес, 1990 год

Она резко нажала на тормоз, но машина все-таки врезалась в бордюрный камень. Радио продолжало орать. Зажав рот обеими руками, она пыталась удержать истеричный смех. «Удар из прошлого», – объявил диск-жокей. Удар из прошлого. Группа «Опустошение».

Мозг, как ни странно, продолжал работать и отдавать приказы. Она машинально выключила зажигание, вынула ключ, открыла дверцу. Несмотря на вечерний зной, ее бил озноб. С ужасом оглядываясь по сторонам, она побежала по темной лестнице.

Темнота. Она почти забыла, что в темноте можно спрятаться.

Рывком открыв дверь, она чуть не ослепла от яркого электрического света, но не остановилась, сознавая, что ужасно напугана и кто-то, неважно кто, должен ее выслушать.

Она бежала по коридору. Звонили телефоны, многочисленные голоса жаловались, кричали, о чем-то спрашивали, кто-то непрерывно ругался. Увидев дверь с надписью: «Расследование убийств», она прикусила губу, сдерживая рыдание.

Он сидел, положив одну ногу на стол, прижимая трубку плечом и держа на полпути ко рту чашку с горячим кофе.

– О боже, – сказала она, падая на стул. – Меня кто-то хочет убить!

Глава 1

Лондон, 1967 год

Впервые Эмма увидела отца, когда ей было три года. Но девочка знала его по снимкам, которые мать постоянно вырезала из газет и журналов, развешивая по всей их маленькой трехкомнатной квартире. Джейн Палмер таскала дочь от фотографии к фотографии, а потом, усевшись на убогом диване, рассказывала о прекрасной любви между ней и Брайаном Макавоем, солистом популярной рок-группы «Опустошение». И чем больше выпивала Джейн, тем прекраснее становилась эта любовь.

Девочка понимала не все, но ей было ясно, что дядя на фотографиях – очень важный человек, он играл даже для королевы. Эмма узнавала его голос, когда он пел по радио или когда мать ставила одну из его пластинок-сорокапяток, которые собирала. Эмме нравился и этот голос, и ирландский, как его назвали позже, ритм песен.

Соседки жалели бедную девочку с верхнего этажа, мать которой отличалась пристрастием к джину и необузданным характером. Порой они слышали ругань Джейн и плач Эммы. Выбивая ковры и развешивая белье, соседки только поджимали губы, обменивались многозначительными взглядами и качали головами.

Многие из них считали, что Джейн Палмер не заслуживает такого милого, прелестного ребенка, но говорили об этом лишь между собой. В этой части Лондона никто и не помышлял о том, чтобы вмешиваться в чью-то жизнь.

Конечно, Эмма не понимала значения слов «алкоголизм» и «нервное расстройство», зато, несмотря на свои три года, уже хорошо определяла настроение матери: знала, когда та будет смеяться и обнимать ее, а когда – ругаться и шлепать. Если тучи сгущались, девочка брала плюшевую собаку Чарли и пряталась под кухонную раковину, где в темноте и сырости пережидала очередную бурю.

Иногда, впрочем, Эмма делала это недостаточно быстро.

– Не ерзай.

Джейн провела щеткой по светлым волосам дочери, едва сдержавшись, чтобы не ударить ее. Нет, только не сегодня.

– Я сделаю тебя красивой. Ты ведь хочешь сегодня быть особенно красивой, не так ли?

Но Эмму не очень заботило, как она будет выглядеть, потому что от щетки у нее уже болела кожа на голове, а накрахмаленное розовое платье сильно царапало тело. Девочка продолжала ерзать на стуле, пока мать перевязывала ей волосы лентой.

– Я же сказала, не дергайся! – почти взвизгнула Джейн, грубо схватив дочь за шею, и та вскрикнула. – Никто никогда не полюбит грязную отвратительную девочку.

Сделав два глубоких вдоха, Джейн ослабила хватку. Не нужно оставлять на коже ребенка синяков. Она ведь любит Эмму, да и Брайан может заметить.

– Убери с лица это надутое выражение, – приказала она, стаскивая дочь со стула.

Она была довольна результатом. Со светлыми локонами и голубыми глазами Эмма походила на изнеженную маленькую принцессу. Прикосновения Джейн опять стали ласковыми, когда она повернула дочь к зеркалу.

– Взгляни сюда. Разве не прелесть?

Изучив себя в грязном зеркале, Эмма упрямо надула губы:

– Щекотно.

– Леди приходится испытывать неудобства, если она хочет, чтобы мужчина считал ее красивой, – ответила Джейн, чувствуя, как впился в тело корсет.

– Зачем?

– Это часть женского ремесла.

Джейн закрутилась перед зеркалом, осматривая себя то с одной, то с другой стороны. Темно-синее платье очень шло ей, подчеркивая округлые формы и пышную грудь. Брайану всегда нравилась ее грудь. При этой мысли Джейн сразу ощутила желание.

Господи, никто не сравнится с ним в постели. Свою первобытную ненасытность он умело скрывал под внешней невозмутимостью и дерзостью. Они были знакомы с детства, и в течение десяти лет Джейн периодически становилась его любовницей. Только она знала, на что способен Брайан, если его хорошенько завести.

На мгновение она представила, как он стаскивает с нее платье, его глаза пожирают ее тело, а тонкие, чуткие пальцы музыканта расстегивают отделанный рюшами корсет.

Им было хорошо вместе. Им опять будет хорошо.

Вернувшись к действительности, она схватила щетку и прошлась по волосам. Последние деньги, отложенные для бакалейщика, она истратила в парикмахерской, окрасив свои волосы под цвет волос Эммы. Ладно, с сегодняшнего дня ей уже не придется беспокоиться о деньгах.

Она тщательно подкрасила губы бледно-розовой помадой, как у супермодели Джейн Эшер на обложке последнего номера «Вог», затем черным карандашом добавила выразительности глазам.

Эмма зачарованно наблюдала за матерью. Сегодня от нее пахло одеколоном «Тигрица», а не джином. Девочка осторожно потянулась к тюбику, но резкий шлепок отбросил ее руку.

– Не трогай мои вещи, – рассердилась Джейн и опять ударила дочь по пальцам. – Ведь я запретила тебе прикасаться к моим вещам. – Эмма кивнула, готовясь заплакать. – И не вздумай реветь. Я не хочу, чтобы при вашей первой встрече у тебя были красные глаза и распухшее лицо. Пора бы ему приехать. Если он в ближайшее время не появится…

Тон матери заставил Эмму попятиться, но Джейн уже принялась изучать себя в зеркале.

Отличаясь крупным телосложением, она никогда не толстела. Да, платье, может быть, слишком облегает фигуру, зато эффектно подчеркивает грудь и бедра. Пусть в моде тощие, она-то знает, что, когда гаснет свет, мужчины предпочитают женщин с формами. Она уже давно живет за счет собственного тела и поэтому может с уверенностью говорить об этом.

А ее уверенность росла по мере того, как Джейн смотрелась в зеркало, сравнивая себя с бледными угрюмыми моделями, которыми восторгается Лондон. Она не замечала, что новый цвет ей не идет, а прямые волосы делают лицо грубым. Ей хотелось идти в ногу с модой. Она всегда так поступала.

– Возможно, он мне не поверит. Он не хотел. Мужчины никогда не хотят иметь детей, – сказала Джейн, пожав плечами. Ее отец тоже не хотел, пока у нее не стала развиваться грудь. – Запомни это, девочка. Мужчины не хотят детей, женщины нужны им только для одного, и ты скоро поймешь это. Получив свое, они уходят, а ты остаешься с большим животом и разбитым сердцем.

Джейн закурила и принялась расхаживать по комнате. Жаль, что не травка, сладковатая успокаивающая травка. Но отложенные на нее деньги она потратила на платье для Эммы. Жертва, которую обязана приносить мать.

– Возможно, он тебя и знать не захочет, но не сможет отрицать, что ты – его дочь.

Прищурившись, она оглядела девочку, и у нее внутри даже шевельнулось что-то похожее на материнское чувство. Несомненно, эта маленькая отмытая обезьянка так хороша, будто сошла с картинки.

– Ты чертовски похожа на него, крошка Эмма. Газеты утверждают, что он собирается жениться на этой сучке Вильсон – с деньгами и хорошими манерами, но мы еще посмотрим, да, посмотрим. Он вернется ко мне. Я всегда знала, что он вернется.

Она ткнула сигарету в стеклянную пепельницу со сколами. Сейчас ей необходимо выпить, хотя бы почувствовать вкус джина, чтобы успокоить нервы.

– Ну-ка, садись на кровать, – приказала она дочери. – Сиди здесь и веди себя тихо. Если тронешь мои вещи, то очень пожалеешь об этом.

К тому времени, когда в дверь постучали, она успела выпить два стакана. У нее заколотилось сердце. Как и большинство алкоголиков, она чувствовала себя привлекательной и всесильной, когда выпьет. Пригладив волосы, Джейн изобразила, по ее мнению, страстную улыбку и открыла дверь.

Сначала она видела только его. Высокого, стройного, с вьющимися светлыми волосами и строгим ртом, придававшим ему сходство с поэтом или апостолом.

– Брайан, как мило, что ты заскочил. – Но улыбка сразу исчезла, едва Джейн заметила двоих мужчин. – Значит, теперь ты ходишь только с сопровождением, Брай?

Брайана переполняла ярость. Зря он поддался на уговоры своего менеджера и невесты, незачем было соглашаться на встречу с Джейн, но задерживаться у нее он не собирался.

– Джонно ты помнишь, – сказал он, входя в квартиру. Запах джина, пота и вчерашнего ужина напомнил ему о собственном детстве.

– Конечно. Мы неплохо устроились в жизни, а, Джонно? Джейн кивнула высокому бас-гитаристу, который отрастил темную бородку и обзавелся бриллиантом на мизинце. Тот, прищурившись, оглядел убогую квартирку.

– Некоторые из нас, несомненно, – неприязненно бросил он.

– А это Пит Пейдж, наш менеджер.

– Мисс Палмер, – любезно улыбнулся тот, протягивая ухоженную руку.

– Мне все про вас известно. – Она протянула ему руку для поцелуя, но менеджер поспешно отступил. – Вы сделали наших мальчиков звездами.

– Я только открыл кое-какие двери.

– Играть перед королевой, выступать по телику. Новый альбом попал в чарты, и вам предстоит большое турне по Америке.

Она взглянула на Брайана. Волосы ниспадают до плеч, лицо худое, бледное и невероятно чувственное. Когда второй альбом «Полное опустошение» ворвался в десятку лучших, фотографии Брайана украсили комнаты подростков по обе стороны Атлантики.

– Ты получил все, что хотел.

Она ждет, что он почувствует себя за это виноватым? Не дождется.

– Верно, – бросил он.

– А кое-кто из нас получил даже больше, чем хотел. Джейн откинула назад волосы, и стали видны облупившиеся золоченые серьги в виде шаров. Она снова улыбнулась. В свои двадцать четыре года она считала себя более умудренной жизненным опытом, чем Брайан, который был на год моложе ее.

– Я предложила бы вам чай, только я не ждала гостей.

– Мы пришли не на чай.

Сунув руки в карманы джинсов, Брайан угрюмо смотрел на нее. Да, он молод, но уже не так глуп и не позволит спившейся неудачнице втянуть его в неприятности.

– Я не стал обращаться в полицию, Джейн. В память о прошлом. Но обязательно это сделаю, если ты не прекратишь звонить, угрожать и чего-то требовать.

– Хочешь натравить на меня фараонов? – зло прищурилась Джейн. – Валяй, малыш. Но понравится ли твоим молодым поклонникам и их безмозглым родителям, когда они узнают, что ты бросил меня и свою маленькую дочь на произвол судьбы, а сам купался в деньгах, ведя роскошную жизнь? Им это понравится, мистер Пейдж? И сможете ли вы после этого устроить Браю и его ребятам еще одно выступление перед королевскими особами?

Менеджер уже провел много часов, обдумывая, как выйти из положения. Но сейчас он понял, что лишь даром терял время. Выход здесь один – деньги…

– Мисс Палмер, – спокойно возразил он, – вряд ли вы хотите публично обсуждать ваши личные отношения. К тому же не имеет смысла настаивать на том, что он вас бросил, поскольку ничего подобного не было.

– О-о-о. Это твой менеджер, Брайан, или проходимец-адвокат?

– Ты не была беременна, когда мы расстались.

– Я не знала! – крикнула она, вцепившись в его куртку. – Убедилась только спустя два месяца, а к тому времени ты уже исчез. Я не представляла, где тебя искать. Я могла бы избавиться от ребенка, мне бы это устроили, но я боялась.

– И она родила, – констатировал Джонно и, усевшись на подлокотник кресла, прикурил «Голуаз» от массивной золотой зажигалки. За прошедшие два года у него появились очень дорогие привычки. – Но из этого не следует, что ребенок твой, Брай.

– Конечно, его, тупой урод!

– Ну-ну, – произнес Джонно и, затянувшись, выпустил дым ей в лицо. – Какие мы воспитанные, а?

– Успокойся, Джонно, – вмешался Пит. – Мисс Палмер, мы здесь для того, чтобы уладить все тихо.

– Не сомневаюсь. Ты же знаешь, Брайан, в то время я больше ни с кем не гуляла. Помнишь наше последнее Рождество? Мы сильно накачались и почти обезумели. Мы ничем не пользовались. Эмме в сентябре исполнится три года.

Брайан помнил, но очень бы хотел забыть об этом. Ему было девятнадцать, тогда он впервые понюхал кокаин и почувствовал себя племенным жеребцом, изнывающим от желания.

– Значит, у тебя ребенок, и ты считаешь, что девочка моя. Почему же ты заговорила о ней только сейчас?

– Я долго не могла тебя найти.

Джейн облизнула губы, жалея, что не выпила еще. Не стоит говорить Брайану, что она некоторое время наслаждалась ролью мученицы, бедной незамужней матери, совсем одинокой. И нашлись мужчины, облегчившие ее тяжкую долю.

– Я воспользовалась программой для девушек, попавших в беду. Знаешь, я даже хотела отдать будущего ребенка приемным родителям. Но когда Эмма родилась, я уже не смогла: она так похожа на тебя. Я боялась, что, если отдам ее, ты узнаешь, очень разозлишься и больше не дашь мне ни шанса.

Джейн заплакала, а поскольку слезы были искренними, они производили гнетущее впечатление.

– Я всегда знала, Брайан, что ты вернешься. Я слышала твои песни по радио. Видела твои портреты в музыкальных магазинах. Ты пошел вверх. Я всегда знала, что у тебя получится, хотя даже не предполагала, что ты поднимешься так высоко. Я начала думать…

– Готов поспорить, что начала, – буркнул Джонно.

– Я начала думать, – процедила Джейн сквозь зубы, – что тебе захочется узнать о малышке, пришла на твою старую квартиру, но ты переехал, и никто не говорил мне куда. Но я думала о тебе каждый день. Смотри. Я вырезала про тебя все, что только могла, и сохраняла.

– О господи!

– Я звонила в твою компанию грамзаписи, даже ходила туда, сказала, что я – мать дочери Брайана Макавоя, а меня вы швырнули за дверь. – Она умолчала о том, что была пьяной и напала на секретаршу. – Затем начали писать о тебе и Беверли Вильсон, и я пришла в отчаяние. Конечно, после всего, что было между нами, она не могла ничего для тебя значить, но мне хотелось переговорить с тобой.

– Звонить Бев и устраивать скандалы – не лучший способ добиться этого.

– Ты не знаешь, Брай, что такое беспокоиться о плате за жилье, гадать, хватит ли денег на еду. Я больше не могла покупать красивые платья и ходить на вечеринки.

– Тебе нужны деньги?

Она колебалась на мгновение дольше необходимого.

– Мне нужен ты, Брай, мне всегда нужен был ты! Джонно загасил сигарету в горшке с искусственным цветком.

– Здесь много разговоров о девочке, но я что-то не вижу никаких ее следов, – сказал он, привычным движением откидывая назад блестящие темные волосы.

– Эмма в спальне. И я не собираюсь пускать к ней всю толпу. Это касается только нас с Брайаном.

– Все лучшее у тебя всегда было связано со спальней, не так ли, милашка? – ухмыльнулся Джонно. На одно мгновение их взгляды скрестились, в них читалось отвращение, которое они испытывали друг к другу. – Брай, когда-то она была первоклассной шлюхой, но сейчас только второй сорт. Может, раз влечемся?

– Чертов педик! – бросилась на него Джейн, но Брайан обхватил ее за талию. – Ты не будешь знать, что делать с настоящей женщиной, даже если она укусит тебя за твой отросток.

Джонно продолжал улыбаться, но его глаза сверкнули.

– Не желаешь ли попробовать, дорогуша?

– На тебя всегда можно положиться, Джонно, ты все устроишь тихо, – пробормотал Брайан, поворачивая Джейн к себе. – Ты сказала, что дело касается только меня, ну и предо ставь его мне, я должен взглянуть на девочку.

– Но не эти двое. Только ты. Я хочу, чтобы все осталось между нами.

– Чудесно. Ждите здесь, – сказал он, ведя ее к спальне. Комната оказалась пуста. – Мне надоели эти игры, Джейн.

– Она прячется. Испугалась такого количества народа. Эмма! Выходи скорее к мамочке. – Заглянув под кровать, Джейн неуверенно поднялась и открыла узкий шкафчик. – Наверное, она в сортире.

– Брайан, – позвал из кухни Джонно, – здесь кое-что есть, возможно, ты захочешь взглянуть. – Потом обратился к Джейн: – Не будешь возражать, милочка, если я немного выпью? Бутылка уже открыта.

Зацепившись ногой за оторванный линолеум, Брайан вошел в кухню и открыл дверцу шкафчика под мойкой, на который ему указал Джонно.

Он разглядел забившуюся в угол фигурку с белокурыми волосами, держащую в руках что-то темное. У Брайана заныло сердце, но он попытался улыбнуться:

– Эй, там, привет.

Девочка спрятала лицо в пушистый черный комок.

– Маленькая дрянь, я покажу тебе, как от меня прятаться! – Джейн попыталась схватить ее и тут же замерла под взглядом Брайана.

Улыбнувшись, он протянул руку к девочке:

– Я сюда не залезу, может, выглянешь к нам на минутку? Никто тебя не обидит.

У него такой приятный голос. Как музыка. Этот человек ей улыбается. А волосы сияют. Как нимб у ангела. Хихикнув, Эмма неуверенно выглянула из шкафчика.

Новое платье испачкалось и помялось, светлые волосы намокли от воды из подтекающего крана. Девочка улыбнулась, показав белые зубки с кривым резцом. Брайан провел языком по такому же у себя во рту. У Эммы такая же ямочка на левой щеке и такие же синие глаза, как у него.

– Я ее привела в нормальный вид, – пожаловалась Джейн, глотая слюну от запаха джина, но не решаясь выпить. – Я сказала ей, как важно быть сегодня опрятной. Разве я не говорила тебе, Эмма? Сейчас ее умою.

Она рванула дочь к себе.

– Оставь.

– Я только собиралась…

– Оставь, – тихо повторил Брайан, но в его тоне слышалась угроза.

Если бы он не смотрел на Эмму, та, возможно, юркнула бы назад под раковину. Его ребенок.

– Привет, Эмма. – Теперь в его голосе появилась мягкость, которая так нравится женщинам. – Что это у тебя?

– Чарли. Моя собачка. – Девочка доверчиво протянула ему игрушку. – Она очень красивая.

Брайану захотелось погладить дочь, но он сдержался.

– Ты знаешь, кто я?

– По фотографиям, – ответила Эмма, доверчиво касаясь его лица. – Красивый.

– Верь мнению женщин, – засмеялся Джонно, глотнув джина. Брайан потрогал влажные локоны девочки:

– И ты красивая.

Болтая всякие глупости, он внимательно изучал ребенка. Ноги стали ватными, а желудок сжимался и расслаблялся, словно пальцы на грифе гитары. Эмма засмеялась, и ямочка обозначилась еще сильнее. Ему казалось, что он разглядывает самого себя. Конечно, проще и удобнее все отрицать.

Но хотел он того или нет, это – его ребенок. Только признать еще не означает принять.

– Нам пора на репетицию, – сказал Брайан менеджеру.

– Ты уходишь? – метнулась к нему Джейн, загораживая дорогу. – Достаточно одного взгляда на нее, чтобы все увидеть.

– Я увидел. – Заметив, что Эмма бросилась назад к шкафчику, он почувствовал стыд. – Дай мне время подумать.

– Нет! Ты уже уходил. Как всегда, ты думаешь только о себе – что лучше для Брайана, что лучше для карьеры Брайана. Я не позволю тебе снова бросить меня. – Схватив дочь, она догнала его у двери. – Если ты уйдешь, я покончу с собой. Брайан оглянулся. Знакомая песня.

– Это уже давно перестало действовать.

– И с ней.

Бросив угрозу, Джейн осеклась, и оба задумались. Ее рука, обхватившая Эмму, начала сжиматься, и малышка вскрикнула. Услышав крик ребенка, своего ребенка, Брайан испугался:

– Отпусти девочку, ты делаешь ей больно.

– А тебе какое дело? – взвизгнула Джейн, заглушая крики дочери. – Ты же уходишь.

– Нет, не ухожу. Мне просто нужно, время, чтобы все обдумать.

– Надеешься, что твой заумный менеджер что-нибудь под скажет тебе, да? – спросила она и крепко стиснула вырывавшуюся Эмму. – Ты передо мной в долгу, Брайан.

– Отпусти ребенка, – приказал он, сжимая кулаки.

– Я убью ее, – спокойно произнесла Джейн. Наконец-то она нашла выход. – Перережу горло ей, а затем себе. Сможешь ли ты после этого жить, Брайан?

– Она блефует, – пробормотал Джонно, но ладони у него взмокли.

– Мне терять нечего. Жить вот так, не имея возможности куда-нибудь выйти и повеселиться? Подумай, Брай, подумай о том, что напишут газеты. Я все расскажу им перед тем, как убью нас обеих.

– Мисс Палмер, – успокаивающим жестом поднял руку Пит, – даю вам слово, что мы придем к соглашению, которое устроит всех.

– Пусть Джонно уведет Эмму на кухню, а мы поговорим. – Брайан осторожно шагнул к ней. – Мы найдем взаимовыгодное решение.

– Я хочу, чтобы ты вернулся.

– Я никуда не ухожу, – произнес он, заметив, что Джейн расслабилась, и слегка кивнул басисту. – Мы обо всем поговорим. Почему бы нам не сесть?

Джонно неохотно взял девочку из рук матери, чуть поморщившись при виде грязи, которую она собрала под раковиной, и понес на кухню. Усадив плачущую девочку на колено, Джонно потрепал ее по голове.

– Ну же, крошка, не надо. Джонно не допустит, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. – Он состроил рожицу, пытаясь угадать, как бы в такой ситуации поступила его мать. – Хочешь печенье?

Эмма кивнула. Несмотря на слезы и грязь, Джонно решил, что малышка очаровательна. И несомненно Макавой – Макавой с головы до ног.

– Откуда его можно стащить?

Улыбнувшись, девочка показала на высокий буфет, а через полчаса они уже доканчивали вазочку с печеньем, запивая его сладким чаем, который приготовил Джонно. Глядя в открытую дверь на смеющуюся дочь, Брайан подумал, что в трудную минуту на Джонно всегда можно положиться.

– Эмма, хочешь прокатиться в машине? – спросил он, входя на кухню, и погладил малышку по головке.

– Вместе с Джонно?

– Да, вместе с Джонно.

– Я – гвоздь сезона, – изрек тот и отправил в рот последнее печенье.

– Эмма, мне хочется, чтобы ты осталась со мной, у меня дома.

– Брай…

– Это очень красивый дом, у тебя будет своя комната.

– Так надо?

– Ведь я – твой папа, Эмма, и хочу, чтобы ты жила со мной. Попробуй, а если тебе не понравится, мы придумаем что-нибудь еще.

Выпятив нижнюю губу, девочка какое-то время изучала его. Она привыкла к этому лицу, хотя оно чем-то отличалось от фотографий. Эмма не знала чем, да и не хотела знать. От его голоса становилось хорошо и спокойно.

– А мама едет?

– Нет.

– А Чарли? – прошептала она, прижимая к груди обтрепанную черную собачку.

– Конечно.

Брайан взял дочь на руки.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сынок, – покачал головой Джонно.

– Я тоже надеюсь.