Текст книги "Расплата за смерть"

– В ночь убийства Коли я и близко к «Чистилищу» не подходила!

– Докажите!

– Черт побери! – Рот вскочила и, обойдя стол, закрыла жалюзи на стеклянных дверях кабинета, чтобы их не видели из общего зала. – Где я была – это мое личное дело!

– Когда речь идет о расследовании убийства, ничего личного быть не может.

Рот попыталась взять себя в руки. Все-таки она была полицейским и не могла не понимать, что Ева права.

– То, что я время от времени заходила в клуб, чтобы немного выпить, не имело ничего общего со смертью Коли или моей должностью начальника этого отдела.

– Почему же вы умолчали о своих визитах в «Чистилище»?

– Потому, что мне не положено пить… – Рот покраснела и опустила глаза. – У меня проблемы с алкоголем, и я уже лечилась от пьянства. – Она выругалась себе под нос и снова села за стол. – Не могла же я ставить под удар свою карьеру только потому, что время от времени мне хочется выпить! Когда я первый раз появилась в «Чистилище», то не ожидала увидеть там Коли. А вам ничего не сказала только потому, что не придала этому значения.

– Не лукавьте! Вы же капитан полиции!

– Ну хорошо, черт возьми! Я не призналась, что ходила туда, потому что оберегала свою задницу! А что, нельзя?

Рот сидела, широко расставив локти на письменном столе и навалившись на него грудью, словно защищала свою территорию. «Она пойдет на все, – решила Ева, – но не отдаст ни пяди из того, что сумела завоевать за много лет!»

– Дьявол! – наконец не выдержала Рот. – Я прекрасно знаю, что вы хотите сказать: Коли был продажным, Миллз был продажным… Но вы же не станете упрекать в продажности меня!

– На счетах вашего мужа обнаружены значительные денежные средства…

– Ну, все, я вызываю адвоката!

Рот потянулась к телефонной трубке, но на полпути ее рука безвольно упала на стол, а потом пальцы сжались в кулак. В комнате повисла тишина. Готовясь к новой схватке, Ева молча наблюдала за женщиной, сидевшей напротив нее. Наконец Рот сделала глубокий вдох, на секунду закрыла глаза и заговорила:

– Ладно, вы меня прижали. Я расскажу вам все. Итак, несколько месяцев назад я стала подозревать, что мой муж завел интрижку на стороне. Все признаки были налицо: рассеянность, безразличие ко мне, поздние возвращения домой… Я попыталась вызвать его на откровенный разговор, но он все отрицал. У некоторых мужчин – настоящий талант обращать любое обвинение в свой адрес против того, от кого оно исходит, так что ты же потом и оказываешься виноватой. Именно так получилось у нас. Я почувствовала, что мой брак рассыпается и я бессильна что-либо сделать. Вы, как и я, полицейский, но, кроме того, тоже женщина, жена! Вы должны понять, как это непросто!

Ева промолчала, впрочем, Рот и не ждала от нее ответа.

– Я была в отчаянии и сказала себе, что не будет ничего плохого, если я попытаюсь успокоить нервы с помощью рюмки спиртного. Или двух. Так я и стала захаживать в «Чистилище». Коли работал барменом, и мы оба делали вид, что в этом нет ничего особенного, как и в том, что я прихожу туда и пью. А мой брак тем временем трещал по всем швам. Я узнала, что мой муж не только спит с этой бабой, но и регулярно переводит деньги с нашего общего счета на другой, зарегистрированный только на его имя. И не успела я оглянуться, как он фактически превратил меня в банкрота, алкоголичку и недобросовестного работника. Поскольку, сами понимаете, какая уж тут работа…

Рот помолчала. Было видно, что каждая фраза дается ей мучительно. Однако она все же нашла в себе силы, чтобы продолжить:

– Примерно две недели назад мне все же удалось взять себя в руки. Я вышвырнула муженька из дома и снова стала лечиться от алкогольной зависимости. Однако я не рассказала о своем срыве надзирающему врачу, а это является нарушением закона. Незначительное, но все же нарушение. С тех пор я ни разу не была в «Чистилище» и видела детектива Коли только на работе.

– Капитан Рот, мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такие испытания, но я должна знать, где вы находились в ночь убийства Таджа Коли.

– До полуночи я находилась на собрании Общества анонимных алкоголиков, которое проходило в Бруклине, в церковном подвале. – Рот усмехнулась. – Вряд ли там был кто-то, кто меня знает. Оттуда я отправилась выпить чашку кофе с несколькими другими участниками встречи. Домой вернулась одна, около двух часов, и сразу легла спать. У меня нет алиби на интересующий вас отрезок времени.

Теперь голос Рот звучал увереннее. Она твердо посмотрела Еве в глаза.

– Все, что я рассказала вам сейчас, не оформлено протоколом и не может быть официально использовано против меня. Вы не включали диктофон и не зачитали мои права. Если вы будете под меня копать, лейтенант, я обещаю вам крупные неприятности.

– Капитан, я, со своей стороны, обещаю вам еще более крупные неприятности!

12

Еве нужно было какое-то время, чтобы переварить и систематизировать полученную информацию, разложить ее по полочкам и ввести в компьютер. К тому же ей было необходимо тщательнейшим образом проанализировать ситуацию, чтобы решить для себя, стоит ли ломать карьеру очередному копу, не удостоверившись прежде в том, что этот человек действительно совершил серьезный проступок, а не просто проявил невнимательность.

Кроме всего прочего, Ева опасалась, что собственные неприятности с Рорком заставляют ее проявлять излишнюю снисходительность к людям, у которых возникают семейные проблемы.

«Надо проконсультироваться с Мирой, – решила она. – Но сначала – проанализировать новые данные и просчитать возможное развитие событий».

Когда Ева вернулась домой и вошла в свой прибранный кабинет, там находились Мира, Пибоди и Макнаб. Двое последних как одержимые работали на компьютерах, не обращая ни на кого внимания.

– Прошу прощения, что заставила вас ждать.

– Не извиняйтесь! – Мира отставила чашку с чаем. – Пибоди предупредила, что вы можете задержаться.

– Не возражаете, если мы перейдем в другую комнату?

– Разумеется, не возражаю! – Мира поднялась со своего стула – как всегда, элегантная, в идеально сидящем на ней платье цвета весенней листвы. – Вы же знаете, как мне нравится ходить по вашему дому, открывая для себя все новые его достоинства.

Хотя Ева и не была уверена в том, что выбранное ею помещение подходит для серьезной беседы, она повела гостью в одну из многочисленных гостиных. Мира в восхищении всплеснула руками.

– Какая очаровательная комната! – воскликнула она, рассматривая обои и старинную мебель мягких пастельных тонов. – Боже мой, Ева, это Моне?!

Ева посмотрела на картину, выполненную в той же цветовой гамме.

– А хрен его знает!

– Конечно же, это он! – благоговейно сказала Мира, подойдя к картине и внимательно рассматривая ее. – Ах, как я завидую вашей коллекции…

– Она не моя.

Повернувшись к Еве, Мира понимающе улыбнулась:

– Какая разница, кому она принадлежит! Ведь вы можете каждый день наслаждаться ею! Можно я присяду?

– Да-да, конечно! Извините. И простите за то, что я столько всего на вас вывалила за такое короткое время.

– Мы обе привыкли работать в быстром темпе, а эти убийства подняли настоящую бурю в нашем Управлении. Находиться в эпицентре такой бури наверняка очень тяжкое испытание.

– Я к этому привыкла.

«Да, но здесь есть что-то еще!» – подумала Мира. Она слишком хорошо знала Еву, чтобы не обратить внимания на ее состояние, о котором говорили почти незаметные для постороннего глаза внешние признаки. Но она решила, что это может подождать.

– Должна сказать, что мои выводы совпадают с вашими: обе жертвы убиты одним и тем же человеком. Почерк, несомненно, одинаков: монеты, полицейский жетон, лежащий в крови, способ заметания следов…

– Я почти не сомневаюсь, что убийца – полицейский, – сказала Ева. – Или отставной полицейский.

– Очень похоже. Ваш убийца действует с крайней жестокостью, но ему хватает хладнокровия, чтобы позаботиться о своей безопасности. Судя по всему, его ярость носит личный, я бы даже рискнула сказать, интимный характер. Из этого можно сделать вывод, что речь идет об убийстве полицейского полицейским.

– Как вы думаете, он убил Миллза и Коли, поскольку считал их продажными? Или потому, что он сам коррумпирован?

– Мне кажется – первое. Это не похоже на акт самозащиты. Похоже, ваш убийца действует по какой-то системе, полагая, что вершит правосудие. Он хочет, чтобы его жертвы были заклеймены как Иуды, хочет, чтобы их преступления стали всем известны.

– Но почему в таком случае просто не разоблачить их? Найти и обнародовать факты их преступлений?

– Этого мало! Что им за это светит? Потеря полицейского жетона, увольнение… Ему этого недостаточно… Возможно, он понес незаслуженное и несправедливое наказание, связанное с работой. Если против него было сфабриковано ложное обвинение в нарушении правил или закона, он больше не доверяет системе.

– Как по-вашему, жертвы знали убийцу?

– Да, в этом я уверена. И не только потому, что они оба оказались совершенно не готовы к нападению. Причиной такой жестокости могла являться только тесная связь. Очень вероятно, что они работали когда-то вместе с ним. Возможно, какие-то их действия или поступки привели – по крайней мере в глазах убийцы – к той несправедливости, которая была допущена в отношении его. Когда вы его найдете, Ева, вы легко обнаружите эту связь между ними.

– Как вы полагаете, убийца обладал какой-то властью?

– Любой человек с полицейским жетоном обладает властью.

– Я имею в виду, не занимал ли он какой-нибудь руководящий пост?

– Возможно. Но потеря поста для него не главное, нет. Им движет гнев, порожденный разочарованием в системе, которую он представлял. В системе, служить которой верой и правдой присягнули его жертвы.

– Но если система предала его, а они оба предали систему, в чем же их можно обвинять?

– В том, что они использовали эту систему, а ему не удалось.

Ева кивнула. Ситуация стала проясняться.

– Мы уверены, что кто-то из сотрудников 128-го отдела связан с организованной преступностью, с Максом Рикером.

– Да, в вашем докладе это доказано с полной очевидностью.

– Должна сообщить вам, доктор Мира, что уже совершенно точно установлено: детектив Коли был чист, он участвовал в операции против Рикера.

– Ясно. – Светлые глаза Миры затуманились. – Ясно…

– Мне неизвестно, знает ли уже об этом убийца, но думаю, что пока нет. Какой может быть его реакция, когда он узнает, что Коли был чист?

Мира встала со стула. Профессия требовала от нее умения влезать в шкуру убийцы, проникать в его сознание. Но всякий раз это было непросто. Размышляя над ответом, она подошла к одному из многочисленных окон гостиной и посмотрела в парк, где пестрели и переливались различными оттенками, как на картине Моне, первые тюльпаны. «Ничто так не успокаивает, как вид ухоженного сада», – подумала Мира.

– Сначала преступник этому просто не поверит. Он ведь не прирожденный убийца, а слуга правосудия! Но когда это выяснится на сто процентов, он придет в ярость. В ней – его единственное спасение. Система вновь предала его, заставив отнять жизнь у невиновного человека, а значит, кто-то должен заплатить за это. Может быть, следующей жертвой станет кто-нибудь из отдела внутренних расследований, с которого все и началось. А может быть, этим человеком станете вы, Ева, – сказала она, повернувшись к Даллас. – Потому что вы одна из тех, кто, хоть и не напрямую, заставил его пережить этот ужас. Теперь он опять начнет мстить – уже не только за себя, но и за Коли. Да, я не сомневаюсь: как только он узнает и осознает все это, он вновь начнет убивать. И он будет убивать до тех пор, пока его не схватят.

– В таком случае пусть уж он выберет меня. Скажите, как я могу специально привлечь его внимание к себе?

Мира покачала головой:

– Вы полагаете, я буду вам помогать в таком деле, даже если бы и могла?

– Лучше знать точно его цель, чем искать ее в потемках предположений.

– Да, вы должны рассуждать именно так, – задумчиво сказала Мира. – Но вы не можете управлять его сознанием, Ева. У него своя собственная логика, и он уже выбрал очередную цель. Правда, эта информация, когда он ее узнает, может изменить его планы. Он придет в ярость – и внесет коррективы в свою схему.

Ева нахмурилась.

– Как можно защитить каждого полицейского в городе и его окрестностях, особенно если все они смотрят на тебя как на личного врага? – пробормотала она.

– Вас только это беспокоит? Вы не можете избавиться от того, что это касается лично вас?

– Нет. – Ева пожала плечами. – Нет. С этим я справлюсь.

– А с чем вы боитесь не справиться? Вот что, Ева. Теперь, когда мне больше нечего вам сказать по поводу психологического портрета убийцы, я хотела бы знать, что вас беспокоит.

– Ничего серьезного, уверяю вас. – Ева поднялась, давая понять, что беседа закончена. – Я благодарна вам за то, что вы нашли время прийти сюда. Я знаю, что доставила вам неудобства.

Однако она забыла, что в этой комнате не только у нее есть характер.

– Сядьте, я еще не закончила. – Удивившись требовательному тону Миры, Ева подчинилась. – Я просила рассказать о том, что вас волнует. Вы выглядите несчастной и расстроенной. И я подозреваю, что причина этого кроется в вашей личной жизни.

– Да, это носит личный характер, и мне не хотелось бы…

– Ваши ночные кошмары усилились в последнее время? Вас опять мучают видения?

– Нет, черт побери! Это не имеет ничего общего с моим отцом и моим прошлым. И вообще это мое личное дело!

– Вы должны понять кое-что. Вы мне далеко не безразличны, Ева.

– Доктор Мира…

– Успокойтесь! – Приказание, отданное таким теплым, спокойным и доброжелательным тоном, возымело свое действие. – Я скажу об этом, даже если вас это покоробит: я отношусь к вам почти как к дочери. Мне жаль, что вас это смущает, – добавила Мира, увидев, как по лицу Евы пробежала тень. – Вы не знаете моих детей, но они могли бы вам рассказать, какой я бываю беспощадной, когда меня беспокоит их благополучие. Я стараюсь не вмешиваться в их личную жизнь, но причины возможных неприятностей я должна знать.

Ева была ошеломлена. В ней боролись столь противоречивые чувства, что она не могла вымолвить ни слова. У нее никогда не было матери, и теперь она не знала, как вести себя с этой женщиной.

– На сей раз причина скрыта не в вашем прошлом, она – в настоящем, – продолжала Мира. – Ну а если это носит личный характер… значит, дело в Рорке. Вы поссорились?

Эти слова, сказанные так мягко и спокойно, вызвали реакцию, которой Ева сама от себя не ожидала. Она внезапно рассмеялась – и смеялась долго и громко, пока у нее не закололо в боку и она не поняла, что у нее просто истерика, готовая перейти в рыдания.

– Я сама не понимаю, что между нами произошло. Он вообще не разговаривает со мной.

– Ева…

Мира подошла к ней и взяла за руку, крепко сжав запястье. Этот жест стал последней каплей, растопившей сдержанность Евы, и все, что она держала в себе, выплеснулось бурным потоком. Она рассказала обо всем, начиная с того самого момента, как вошла в спальню и увидела Соммерсета, сгибающегося под тяжестью огромного букета цветов.

– Я пошла к Мэвис и напилась! – говорила Ева. – Это звучит глупо, но…

– Наоборот, это звучит вполне разумно. Вы отправились к подруге, которой доверяете, которая знает вашего мужа. А ваше стремление напиться было поиском психологической разрядки, которой вы опять же могли достичь лишь с близким человеком.

– Она сказала, что мне надо… соблазнить его. – Ева не смогла заставить себя повторить дословно фразу Мэвис.

– Тоже вполне разумно. Секс открывает двери к общению и снимает напряжение. Это сработало?

– У меня не было возможности проверить. Возле дома меня встретил один тип, имя которого я вам не могу назвать: он имеет отношение к моему расследованию. Я позвала его к себе в кабинет, чтобы обсудить дело, и… О боже, я не знаю, что на него нашло! В общем, он стал весьма активно ко мне приставать, и тут вошел Рорк…

– Полагаю, ему это не понравилось?

Ева замолчала, уставившись в пол: она боялась вновь разразиться безудержным нервным смехом.

– Можно сказать и так. Они просто-напросто набросились друг на друга с кулаками! Самое плохое, что я стояла и смотрела на все это с открытым ртом. Они разносили в щепки мебель, дубасили друг друга, а я стояла как дура!

– Надеюсь, не слишком долго?

– Нет, но все-таки… В конце концов я достала пистолет.

– Боже мой, Ева!

– Я была ошеломлена всем происходящим. – Она смущенно пожала плечами. – Я выстрелила в воздух, но на Рорка, к сожалению, это не произвело никакого впечатления – в отличие от другого типа. Он просто остолбенел, чем и воспользовался Рорк, хладнокровно свалив его одним ударом. Соммерсет утащил того парня, а я заявила Рорку, что, если он не успокоится, я его пристрелю. Я действительно была готова сделать это!

– Не сомневаюсь.

– Но на него и это не подействовало. Он схватил меня, повалил на пол и чуть не… чуть не…

– Боже мой! – Мира почувствовала, как у нее все похолодело внутри. – Неужели?!

– Нет, он не ударил меня и даже не собирался.

– Я не то имела в виду. Он… занялся с вами любовью?

– Нет, так это тоже назвать нельзя. Он просто овладел мною! Я не собиралась этого терпеть. Я сказала себе, что не позволю ему сделать это. Но я была… Черт побери, я была пьяна, и он видел это! Он срывал с меня одежду, и вначале я сопротивлялась, а потом сама стала срывать одежду с него. Мы катались по полу, как. Я не могла остановить ни его, ни себя, и мне не хотелось этого делать, потому что я была настолько возбуждена, что… Боже мой, мне хотелось, чтобы он проглотил меня живьем!

– Боже милостивый… – пробормотала Мира.

– Мне не следовало вам все это рассказывать. – От смущения Ева опустила глаза. – О чем я только думала?..

– Нет-нет, дорогая, я повела себя не как профессионал, простите меня. Это была реакция женщины. Очень хорошо, что вы мне все рассказали.

– Короче говоря, я не только позволила ему овладеть мною, но активно помогла ему в этом. Мне это доставило большое удовольствие. – Ева вновь опустила глаза, делая вид, что разглядывает свои руки. – Это было какое-то наваждение, умопомешательство.

– Нет, наоборот. Если бы вы не получали удовольствие от того, о чем мне сейчас рассказали, вот это было бы нездоровой реакцией. Наслаждение как раз и есть нормальная реакция на секс здорового человека. Вы просто любите друг друга, вот и все.

– Но это превосходило все допустимые нормы!

– Ах, если бы я могла превзойти эти нормы! – рассмеялась Мира. – Вы с Рорком настолько здоровые, физически и эмоционально развитые люди, что вполне можете позволить себе быть дикими в любви. Он был зол на вас за то, что вы попытались защитить его, рискуя собой. У вас на его месте была бы такая же реакция.

– Но…

– Вы и сами знаете, что это правда. И при этом настолько хорошо знаете, что, окажись вы вновь в подобной ситуации, повторили бы все сначала. Впрочем, как и он. Вы оскорбили его «эго», что всегда опасно в отношении мужчин – особенно таких, как он. К тому же, прежде чем он успел прийти в себя, он увидел, как на вас напал другой мужчина.

– Рорк должен был знать, что я бы никогда…

– Конечно, он знал, но не смог перенести двух ударов по своему самолюбию подряд. Подумайте сами и ответьте честно: разве вы хотели бы, чтобы он легко перенес два таких удара?

– Я… Может быть, и нет, – задумчиво призналась Ева и тут же почувствовала, что ей стало намного лучше. – Нет, я не хотела бы, чтобы он воспринял все это спокойно.

– Ну, конечно же, нет. И реакция Рорка на происшедшее, учитывая его характер и состояние, была такой, какой и должна была быть. Драка освободила его «эго». Он реагировал, как животное: «Это моя женщина, и я за нее буду биться».

– Именно это он и сказал, – пробормотала Ева.

– Ну, вот видите! Вы и сами это понимаете. Потому что вы такая же. Затем вы направили на него оружие. Представляю себе эту картину! Ну, а он, образно говоря, направил на вас свое «оружие».

У Евы задрожали губы.

– Доктор Мира, мы вели себя как животные!

– Человек вообще во многом животное, Ева, и в этом нет ничего плохого. Вы оба вели себя самым естественным образом, предавшись грубому, примитивному сексу, который, несомненно, принес вам огромное удовлетворение.

– Вот вы говорите, а не знаете… Мы и отдышаться не успели, как он сгреб меня в охапку и утащил в спальню, где еще не один раз все это повторил.

Мира спокойно посмотрела на нее.

– А он что, сидит у вас на диете? Подкалывается витаминами от дистрофии?

Ева вдруг почувствовала, как кровь весело побежала у нее по жилам, а все тело налилось силой и радостью.

– Спасибо. Такого облегчения я не получила, даже когда напилась с Мэвис.

– Вам просто повезло. Этот мужчина любит вас всем своим существом, до самых кончиков пальцев. А это означает, что вы можете его сильно ранить и оскорбить. Но не советую вам этим злоупотреблять. Бросьте все и поговорите со своим мужем!

– Я так и сделаю.

– А мне пора возвращаться на работу. – Мира поднялась. – Я собираюсь сегодня пораньше закончить с делами и отправиться домой, чтобы зверски наброситься на своего мужа.

Глядя на Миру с восхищением и благодарностью, Ева подошла к двери проводить ее.

– Знаете, доктор…

– Да?

– Ваши «материнские» наставления – это было жестоко, но правильно.

– Мне они тоже доставили удовольствие. До свидания, Ева.

* * *

Как будто заново родившаяся, Ева влетела в свой кабинет и приказала Пибоди и Макнабу сделать перерыв минут на двадцать. Но когда Макнаб направился к стоящему в углу кофейнику, она набросилась на него:

– Только не здесь! Отправляйтесь куда угодно – в столовую, в гостиную, на кухню… Мне нужен покой. И не вздумайте отправиться в спальню! – добавила она, увидев радостный блеск в глазах Макнаба.

Сначала Ева позвонила Фини и предупредила, что, если ее вызовут к начальству, он должен быть готов пойти с ней. Затем она села за компьютер и приказала ему выяснить вероятность совершения убийств капитаном Эйлин Рот.

Пока компьютер обрабатывал данные, Ева с удивлением отметила, что чувствует себя просто великолепно: бодрой, полной сил и желания действовать.

Она подумала о Рот, пытаясь представить ее профессиональную и личную жизнь. Первое ей удалось, второе – нет. «Со мной такого случиться не может!» – решила Ева.

Наконец компьютер выдал ответ – вероятность совершения убийств капитаном Эйлин Рот составляла 67,3 процента.

«Мало, – подумала Ева, – но все же кое-что!»

Она ввела в компьютер новые данные: капитан Рот замечена в злоупотреблении алкоголем, она переживает семейный и финансовый кризис. Кроме того, упомянутая Рот знала о том, что жертва работает в «Чистилище», и была на месте преступления за несколько недель до происшествия.

Дополнительные данные позволили поднять уровень вероятности до 80,1 процента.

«Ну вот, это уже совсем другое дело! Теперь вы одна из главных подозреваемых, капитан! Кто у нас еще в этой компании?»

Прежде чем Ева успела встать со стула, зазвонил телефон.

– Это Мартинес, – послышался голос в трубке, заглушаемый звуками городской улицы. Мартинес явно звонила не из кабинета.

– У тебя есть что-нибудь для меня?

– Я нашла пробелы в документах – пробелы, которые не совпадают с моими собственными записями. Я все проверила-перепроверила, но не смогла установить, кто это сделал. Ясно одно: кто-то серьезно поработал с протоколами и рапортами, убрав какие-то записи.

– Пришлите мне копии всех документов. У меня есть друг, который сможет хорошенько в них покопаться. У него удивительный дар находить то, что скрыто от других.

– Мне бы не хотелось посылать такие вещи по электронной почте в Управление.

– Пошлите их мне домой, – сказала Ева и продиктовала свой личный электронный адрес. – Если вам понадобится связаться со мной, звоните только домой или на мобильный телефон. Не играйте в героя – и никому не верьте!

– Я не верю даже вам.

– Отлично, – пробормотала Ева, положив трубку. – Только так у тебя есть шанс выжить.

Ева проверила записи Пибоди и обнаружила в них доказательства, которые прибавляли еще три процента вероятности того, что преступления совершены кем-то из 128-го отдела. Потом она вызвала на экран компьютера фотоматериалы, пролистала их и, улыбнувшись, остановилась на одной фотографии. «Джереми К. Вернон… Что-то мне не нравится твое лицо! Давай-ка посмотрим на тебя поближе».

Ева просмотрела материалы по его финансовому положению и обнаружила кое-что интересное. Она стала усложнять задания компьютеру, но результат оставался прежним. Ева все еще пыталась найти какую-нибудь зацепку в его биографии, когда в кабинет вернулась Пибоди.

– Вы знаете, что у вас на обед паэлья? Паэлья с креветками! Никогда не ела паэлью.

– Хм… – Ева даже не обернулась. – Включи другой компьютер и скопируй материалы на детектива Джереми Вернона.

– Вы что-то нашли?

– Да, кое-что есть. Как по-твоему, часто ли полицейские открывают банковские счета в других городах? – На этот раз она подняла голову и посмотрела на Пибоди задумчивым взглядом.

– Я уж точно этого не делаю. Каждый раз, когда в начале месяца я оплачиваю свои счета, я радуюсь, что в результате остается немного денег, чтобы отложить на новое пальто. Кроме того… Хороший секс – это прекрасно, особенно когда меняешь партнеров, но для этого необходимо иметь приличные трусики.

– Детектив, конечно, получает не только униформу, – задумчиво рассуждала Ева. – Но, даже если учесть, что за время моей службы зарплата полицейских несколько выросла, этот парень все равно был не в состоянии отложить из нее триста тысяч долларов! Но и это еще не все. У него постоянно умирают родственники. Миллз тоже использовал трюк с умершими родственниками. Где, черт побери, шляется этот Макнаб?!

– Он моет лицо. Мы и вам оставили кусочек пирога с клубникой. Только не заставляйте меня идти за ним: у меня слабое сердце, а Макнаб выглядит как вампир.

Ева с силой вдавила кнопку внутреннего переговорного устройства и сказала:

– Макнаб! Тащи сюда свою костлявую задницу!

– Она не столько костлявая, сколько маленькая, – заявила Пибоди и наткнулась на убийственный взгляд Евы. – Уж и сказать ничего нельзя! Вы хотите, чтобы я начала искать по компьютеру его родственников?

– Оставь это Макнабу. В этом деле он лучше нас с тобой. – Ева поднялась. – Я хочу, чтобы Макнаб составил полные списки. Затем вы разделите их пополам и изучите каждого в отдельности: водительские права, банковские счета, штрафы и все, что только найдете. Все! А теперь я беру час на личную жизнь.

Она подняла голову и увидела влетевшего в комнату Макнаба.

– Боже, Даллас, это было как голос с небес! Вы страшно напугали меня!

– У тебя клубника на губах. Вытри рот и приступай к работе.

– Куда это она? – спросил Макнаб, когда Ева вышла.

– Взяла час на личную жизнь.

– Даллас? На личную жизнь? Может быть, это действительно был голос с небес? Ведь настал, кажется, конец света.

Пибоди чуть не рассмеялась, но подумала, что в последнее время и так была с ним слишком мила, и решила сдержаться.

– Она имеет право на личную жизнь, как и все люди. А если ты быстренько не засядешь за работу, она зашвырнет тебя в Нью-Джерси, когда вернется.

– Я еще не пил кофе. – Эта мысль мучила Макнаба с того момента, как он покинул кухню. – А что она ищет?

– Материалы вот на этого парня. Особенно ее волнует все связанное с его финансами.

– Эй, да я его знаю! Это же Вернон! Однажды, когда я еще носил униформу, мы встречались с ним на месте преступления – уж не помню, какого именно. Он настоящий говнюк!

– Почему? Он что, не оценил твоих блестящих мозгов?

Макнаб укоризненно посмотрел на нее.

– Просто он все время корчил из себя черт знает что. Вспомнил: там дело было в аресте двух торговцев наркотиками и изъятии пары килограммов зелья, а он вел себя так, будто разгромил целый наркокартель. Этот Вернон относился к полицейским в униформе, как к рабам.

– Да, приятный парень.

– Просто прелесть! Мне кажется, я слышал, будто он берет мзду с торговцев наркотиками, потому что сам частенько нуждается в паре-тройке пакетиков. Ну что ж, Джерри, все тайное рано или поздно становится явным!

Макнаб забыл о кофе и, сжав кулаки, принялся за работу.