Текст книги "Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования"

 
ЗЕЛФА: Итак, хоть бесспорно они и смазливые,
Им все же далеко до нас.
Не лучше ль позавтракать свежею сливою,
Чем кушать гнилой ананас?
И кто бы в законные ни был намечен,
Наш путь незаконный всегда обеспечен. (С. 8)
 

Самих служанок описывает Лаван, предлагая их Исаву, который попросил у него жену для себя:

ЛАВАН: […] Моих служанок хвалят по всей округе, и хвалят, брат, знатоки.

(Поет:)

 
Зелфа – румяная, белая, сочная.
Вот за кого ухватился-б заочно я.
Губки, как ягодки, вишни, смородинки.
Стоят полсотни одни только родинки.
 
 
Ах, я не знаю, краснею, бледнею.
Как же останусь, расстанусь я с нею.
Свет моей жизни она…
…Впрочем, какая цена?
 
 
Валла – горячая, смуглая, черная,
И хлопотунья, певунья проворная,
Взглянешь на талию. Вспомнишь про лилию,
А не возьмешь – прославишь простофилею.
 
 
Ах, я не знаю, краснею, бледнею.
Как же останусь, расстанусь я с нею.
Свет моей жизни она…
…Впрочем, какая цена? (С. 20–21)
 

В водевиле Ярхо нет разговоров на возвышенные темы, а только земные и конкретные соображения шутливого и зачастую фривольного и эротического тона. Мужчины весело совокупляются со служанками, а последние жалуются на то, что это бывает слишком редко. Иаков, например, договаривается отдельно с обеими служанками, чтобы они помогли ему в своих интригах. Сначала с Зелфой:

ИАКОВ: Так передашь?

ЗЕЛФА: А что мне за это будет?

ИАКОВ: Сегодня ничего не будет. Войди в мое положение.

ЗЕЛФА: Вхожу. Но завтра?

ИАКОВ (лаконически): Послезавтра.

ЗЕЛФА: Иаков, я не узнаю тебя!

ИАКОВ: Не вбивай себе в голову ложных мыслей, деточка. Я поступаю так по высшим соображениям (убегает).

ЗЕЛФА: Бедные мы служанки! Всегда мы должны страдать, когда у этих милостивых государей появляются высшие соображения… Но если послезавтра он не вернется к низшим соображениям, я не хочу быть Зелфой. (С. 7)

Аналогичный разговор ведется Иаковом с Валлой:

ВАЛЛА: Будет сделано.

ИАКОВ: Ты, как говорят, имеешь на него [т. е. на Лавана] некоторое влияние.

ВАЛЛА: Увы, во всей Месопотамии только я одна и имею на него «некоторое влияние», и то раз в полугодие. У, мерзкий!

ИАКОВ: Аминь, Валлочка. Faciant meliora potentes. (С. 11)

С другой стороны, Лия и Рахиль, каждая из которых ждет своего венчания с Иаковом, жалуются на состояние их девственности. В начале второй сцены разговор ведут Зелфа и готовящаяся к свадьбе Лия:

ЗЕЛФА: О, Лия, погрусти же немножко, ну, хотя бы для формы.

ЛИЯ: Подружка-Зелфа, моя грусть не для формы, и мои формы не для грусти. (Поет:)

 
Конечно законы приличья
Велят мне кричать на весь свет:
«Прощайте, восторги девичьи!»
А только восторгов-то нет.
О, да, да, да. Храненье наших лилий
Приносит меньше благ, чем требует усилий.
[…]
Со всяким веленьем традиций
Мы глухо враждуем всегда.
Не будь наша Ева девицей,
Она б не сорвала плода.
О, да, да, да. Храненье наших лилий
Приносит меньше благ, чем требует усилий.
 

ЗЕЛФА: Тут на счет Евы у тебя парадокс, в котором я даже не хочу разбираться. (С. 15)

Отметим, что и здесь появляется метапоэтическая заметка в устах служанки. Рахиль, в свою очередь, в ее типической бессвязной речи выражает желание побыть одной с женихом:

РАХИЛЬ: Наконец-то. Как приятно одной. Ведь я одна – всегда вдвоем. – Но я больше люблю когда вдвоем вдвоем. И, вообще, я не могу, когда я одна… Это несносно, наконец. Ведь не могу же я позвать его сама… я сгорю со стыда, я утоплюсь раньше… (С. 24)

В Священном Писании сказано, что после того, как обнаруживается обман Лавана, давшего в жены Лию вместо Рахили, Иаков должен служить еще семь лет, чтобы получить право жениться и на Рахили (Быт. 29: 26–27). Кроме того, мотив совокупления Иакова со служанками присутствует и в библейском предании, однако Иаков совокупляется с Валлой и Зелфой не из вожделения, а потому, что его жены бесплодны, т. е. с целью деторождения.

Своеобразную мораль наизнанку своей шутливой пьесы Ярхо вкладывает в уста служанки:

ВАЛЛА […] (Поет, приплясывая:)

 
Я теперь пойду в ночное
К двум пригожим пастухам,
Возлежащим в виде Ноя
В час, когда стал хамом Хам.
 
 
Спляшем танец нашей грезы
Ну а танец – просто сон.
Это поза – верх курьеза
Два танцора с двух сторон.
 
 
Веселясь, вкушать мы будем
Нашей юности подъем.
Мой совет всем умным людям:
«Будьте счастливы втроем». (С. 30)
 

Иаков, подслушавший песню Валлы, хвалит ее «многосторонность и самодеятельность». Он венчается с Лией, но проводит ночь с Рахилью. Следующим утром обман обнаруживается, и надо спасти честь обеих женщин. По закону Иаков должен был бы служить еще семь лет из-за второй жены, хотя ущерб уже нанесен. Решение проблемы предлагает опять-таки Валла: «Я из вашего смущенья / Вам придумала исход: / Ведь в осадном положеньи / День считается за год» (С. 34). Все согласны с этим выходом, и Иаков уточняет: «Я согласен, если всю эту неделю мы будем пировать без просыпа» (С. 34). Веселая мораль пьесы состоит в том, что хорошо совокупляться и для наслаждения.

Если в названии первой пьесы, «Вид из нашего окошка», подразумевается некий взгляд на человечество, то название второй, «Верный Иаков», указывает на тему «верности», но верности наизнанку или же верности парадоксальной, как гласит припев последней хоральной песни:

 
Можно мужем быть примерным
Хоть двенадцати жен.
Ухитрись лишь всем быть верным,
И вопрос разрешен. (С. 35)
 

Все та же Валла подытоживает пьесу, произнося еще раз в конце произведения свое главное «поучение»:

 
Я при всяком условьи
Настою на своем:
Там, где пахнет любовью,
Счастье – только втроем. (С. 36)
 

Возникает вопрос, почему Ярхо опубликовал свои пьесы за рубежом, а не в России. Подчеркнутый эротизм, частые двусмысленные намеки и нецеломудренное заключение, которое выворачивает наизнанку библейское учение, вместе с изящной литературной формой адресованы скорее вольнодумной интеллигенции, у которой есть «веселость и ум» («Верный Иаков». С. 35), чем народным массам. Подобная либертинская установка, вероятно, не понравилась бы советской власти. Кроме того, в пьесах Ярхо нет «антирелигиозности», которую могли бы одобрить в Советском Союзе, зато есть двусмысленность, ирония, сарказм и игра эрудиции. Итак, панэротизм, или, точнее, пансексуальность, обеих пьес, с одной стороны, и ветхозаветная тематика, разработанная с тонким юмором и комизмом, с другой стороны, едва ли могли понравиться советским цензорам[591]591
  Выражаю свою благодарность М. В. Акимовой и И. А. Пильщикову за ценные советы и замечания.


[Закрыть].

Борис Равдин
На полях комментария (в поисках И. Горского и др.)

Распишем несколько изданий конца 1930-х – начала 1940-х гг. на несколько фамилий.

I. Журналы «Антирелигиозник» и «Безбожник».

1940–1941 гг.

1. Зубковский Иг. Почаевская Лавра // Антирелигиозник. 1940. № 1. С. 19–22.

2. Зубковский Иг. Л. Н. Толстой и «жандармы во Христе» // Антирелигиозник. 1940. № 10 / 11. С. 22–25.

3. Зубковский Иг. Толстой против толстовцев // Безбожник. 1940. Сент. – окт. № 9 / 10. С. 7–10. [Новосибирская обл., Алтай.]

4. Зубковский Иг. «Факел» – подпольный журнал Тамбовской бурсы // Безбожник. 1941. Янв. № 1. С. 9–10.

5. Зубковский Иг. Забытые поговорки // Безбожник. 1941. Февр. № 2. С. 6–7.

6. Зубковский Иг. Ловцы человеков // Безбожник. 1941. Март. № 3. С. 3–5. [Воронеж.]

7. Зубковский Иг. Скрытники // Безбожник. 1941. Апр. № 4. С. 10–12. [Кинешма. Сектанты.]

8. Зубковский Иг. В лесах Нарыма // Безбожник. 1941. Июнь. № 6. С. 7–9.

II. Газета «Безбожник». 1940–1941 гг.[592]592
  Большую часть сведений по газете мы заимствовали из «Летописи газетных статей» (М., 1940–1941), где номер газеты и сведения типа «наш специальный корреспондент» опущены.


[Закрыть]

9. Зубковский Иг. Панские холопы // Безбожник. 1940. 21 марта. [Церковь в западных областях Украины и Белоруссии.]

10. Зубковский Иг. Последние «крестоносцы» // Безбожник. 1940. 11 апр. [Федоровцы в Воронежской области. 1923–1929 гг.]

11. Зубковский Иг. Муромские святоши. (От нашего специального корреспондента) // Безбожник. 1940. 4 авг. № 23.

12. Зубковский Иг. Дионисий и компания // Безбожник. 1940. 15 сент. [Православная церковь в Польше.]

13. Зубковский Иг. «Птичка божия». (От нашего специального корреспондента) // Безбожник. 1940. 8 дек. № 41. [Предсказательница из Тамбовской области.]

14. Зубковский Иг. Вичугская сторона // Безбожник. 1941. 9 марта. [Сектанты в Вичуге и Вичугском р-не Ивановской обл.]

15. Зубковский Иг. Толстовцы // Безбожник. 1941. 20 апр. [Толстовцы как организаторы колхоза.]

16. Зубковский Иг. Евангелисты // Безбожник. 1941. 27 апр.[593]593
  Помимо статей, Иг. Зубковский входил в переписку (с дороги?) с редакцией своего издания. Так, например, в мае 1941 г. он сообщал редактору «Безбожника», что в центре Ростова, на проспекте имени Буденного, в витрине висит огромных размеров карта Европы, «украшенная национал-социалистскими флажками, которыми ежедневно отмечалось продвижение германских войск». См.: Горлов А. С. Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны. Институциональные и организационные аспекты. Диссертация… кандидата исторических наук. М., 2009 (http: // www.dslib.net / istoria-otechestva / sovetskaja-propaganda-v-gody-velikoj-otechestvennoj-vojny-institucionalnye-i.html).


[Закрыть] [Сектанты в Новосибирске.]

III. Смоленские и окрестные газеты. 1942 г.

В 1942 г. в смоленской газете «Новый путь» печатались и перепечатывались в территориально близких газетах многочисленные очерки некоего И. Горского. К сожалению, в нашем распоряжении только сведения о публикациях этого автора за первую половину года, но полагаем, что не ранее последней четверти года статьи И. Горского исчезают из смоленской и соседней печати.

Вот некоторые газетные статьи И. Горского за 1942 г.:

17. Горский И. Лицо советской печати // Новый путь (Смоленск). 1942 (?)[594]594
  См.: Ковалев Б. H. Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации. М.: Молодая гвардия, 2011. С. 423–426.


[Закрыть].

18. Горский И. Жизнь в оковах. I. Шпиономания [1938 г., весна, гонения на школьные тетради со знаками свастики и именем Троцкого; аресты и расстрелы среди директоров типографий, где печатались тетради; «некоторые педагоги уехали в концлагери за то, что не могли дать надлежащий отпор “антисоветским” разговорам в классах»; затихание репрессий, секретный циркуляр Наркомпроса с разъяснением [Далее цитируется «циркуляр». – Б. Р.]: «никаких контрреволюционных изображений и лозунгов на тетрадях обнаружено не было, а вся шумиха является делом рук врагов народа». Усиление шпиономании с началом войны]; Жизнь в оковах. II. Мы не бандиты [Судьба Гриши М. – сокращенный вариант № 41 (см.).]; Жизнь в оковах. III. Советские помещики [Слухи о возвращении помещиков в страну. Реальные помещики – Сталин и его кавказские родственники, М. Литвинов, А. Толстой, Е. Ярославский; разгульная жизнь сына А. Микояна]; Жид правит в Москве // Соответственно: Новый путь (Смоленск). 1942. 22 янв. № 5; 25 янв. № 6; 1 февр. № 8; 19 февр. № 13.

19. Горский И. Земля и воля // Колокол (Смоленск). 1942. 22 марта. № 1. [Весной 1941 г. автор на Алтае, беседует с крестьянами-переселенцами.]

20. Горский И. По военным дорогам (Путевые заметки) // Речь (Орел). 1942. 26 апр. № 49.

21. Горский И. О чем рассказывают перебежчики // Новый путь (Витебск). 1942. 26 мая. № 38; 30 мая. № 39. [Лагерь военнопленных, барак перебежчиков.]

22. Горский И. Разбойники в масках // Новый путь (Витебск). 1942. 30 мая. № 39.

23. Горский И. Тайны подвалов НКВД // Новый путь (Борисов). 1942. 14 июня. (Перепечатка из смоленского «Нового пути». Републ. см.: http: // ic. pics.livejournal.com / labas / 64933 / 312879 / 312879_original.jpg).

24. Горский И. Перед грозой (Заметки журналиста) // Новый путь (Витебск). 1942. 25 июня. № 46. [Начало марта 1941 г. – автор в Новосибирске, далее – Северный Кавказ (Сальские степи) – Ростов. В конце мая – Москва, где в журналистском клубе автор узнает о речи Сталина перед выпускниками военных училищ с объявлением предстоящей войны.]

25. Горский И. Достоевский как идеолог антисемитизма // Новый путь (Витебск). 1942. 25 июня (?). № 46 (?).

V. На переломе. 1942 г.

В 1942–1943 гг. в Смоленске (в 1944 г. за пределами Смоленска) издавался журнал «На переломе» – «литературно-публицистический». Всего, по нашим сведениям, было издано семь номеров, из них в 1942 г. – три. Во всех номерах за 1942 г. среди трех-четырех соредакторов числился И. Горский. С первого номера (январь) 1943 г. имя его в журнале отсутствует.

В 1942 г. И. Горскому принадлежат в журнале следующие статьи:

26. Горский И. Река смерти: (Очерк) // На переломе. 1942. Апр. № 1. С. 90–94. [Повествователь-москвич едет на поезде в Котлас, по Вычегде пароходом «Калинин» сплавляется в направлении Сыктывкара. Пассажиры поезда и парохода. Лагеря вдоль берегов Вычегды.]

27. Горский И. Еврейский вопрос [Теория «вопроса»] // На переломе. 1942. № 2. С. 20–34. (В соавторстве с В. Лужским). В 1943 г. в Смоленске под тем же названием выходит брошюра, подписанная только одним автором – В. Лужским. К сожалению, нам не удалось сверить журнальную статью с брошюрой.

28. Горский И. Былые дни // На переломе. 1942. Авг. № 2. С. 51–74. [1941 г. Накануне командировки повествователя из Москвы в Донбасс и на Северный Кавказ. Предвоенный Северный Кавказ. Начало войны – не ранее первых чисел августа в маленьком городке средней полосы России. Дочь повествователя, 1937 г. р., домашнее имя – Тус, жена; лишение родителей девочки права на высшее образование как «социально чуждых советской власти», гибель деда от рук «интернациональной голи». На пути в Москву. Продуктовое положение Москвы, польские офицеры на улицах Москвы, следы недавней бомбардировки, газетный киоск, кинохроника. (См. еще № 36.)]

29. Горский И. Былые дни // На переломе. 1942. Окт. № 3. С. 72–87. [Очерк делится на несколько подглавок: Друзья и встречи. – Москва. Не ранее последней трети июля 1941 г. повествователь по имени Игорь, москвич, которого война застала в провинции, возвращается в столицу. Первые впечатления от Москвы военной. Рассказ москвички Наташи, пережившей первую бомбардировку Москвы в ночь с 21 на 22 июля: «Горели дома на Арбате, Пречистенке и военные заводы в Замоскворечье». «Спешу уехать за город, где живут мои родственники». Ночь над Москвой. Поезд – чтение газеты «Вечерняя Москва». Очередная бомбардировка Москвы. Повествователь, его мать, сестра (1918 г. р.) за пределами Москвы наблюдают, как над Москвой «кровавые сполохи поднимаются к небу и через несколько долей секунды до ушей долетают глухие удары – взрывы: один, второй, третий». Бомбардировка Москвы конца июля. Судьбы писательские. Москва, 1941 г., начало августа. Повествователь навещает своего друга, близорукого, в очках, «молодого советского драматурга, недавно дебютировавшего в московских театрах пьесой исторического жанра. Он живет в трех пролетах от места жительства моих родных». Брат друга «осужден в 1937 году за контрреволюцию». В последний раз друзья виделись за три месяца до начала войны. Одноэтажная дача с балконом. Имена в разговорах на даче: Д. Алтаузен, Н. Асеев, А. Ахматова, Д. Бедный, О. Брик, В. Гризодубова, Л. Гумилев, Н. Гумилев, Г. Зиновьев, А. Исбах, Л. Кассиль, С. Кирсанов, В. Лебедев-Кумач, М. Левидов, Т. Левидов, С. Лозовский, С. Михалков, Л. Овалов, Ф. Панферов, И. Сталин, И. Уткин, А. Фадеев, В. Шульгин. Подпись А. Ахматовой под обращением женщин Советского Союза «Ко всем трудящимся женщинам мира», предвоенная попытка издания сборника А. Ахматовой в Гослитиздате, цитата из входившего в сборник стихотворения «Ива» («Не о судьбе своей, / Об иве, иве разрыдалась»). Друг рассказывает приезжему о кончине М. Цветаевой и ее погребении. Говорит Москва. Московский радиокомитет (содержание главки см. при № 45).]

V. Новое слово

С февраля по июль 1942 г. в берлинской газете «Новое слово» за знакомой уже подписью «И. Горский», как правило, с пометой «Смоленск» публикуется полтора десятка очерков, в основном посвященных советской литературе, журналистике, радио, театру, первым дням войны в небольшом городке и т. д. Часть очерков входит в цикл «Жизнь в оковах», другая – в антонимичный, с заглавием из чуть искаженной М. Цветаевой: «Солнце восходит с запада» (на наш взгляд, в циклах наблюдается небольшая пересортица); несколько очерков числились вне цикла. С учетом места и времени большая часть очерков И. Горского во всех изданиях 1942 года построена с опорой на «еврейский вопрос», на НКВД, на противопоставление коммунистов и «простого народа».

Н. Февр, в годы войны сотрудник «Нового слова», в своей книге «Солнце восходит на западе» дает (не без красот) такую картину появления статей Горского в «Новом слове»:

Осенью 1941 года, среди другой корреспонденции, в редакцию «Нового слова» было доставлено письмо в сером конверте немецкой полевой почты. Когда секретарь редакции вскрыл это письмо – из последнего вывалилось несколько мелко исписанных листков. Это был очерк, посвященный первым дням войны. Письмо прибыло из Смоленска. Автор – советский человек, житель этого города.

Спустя полгода в нашу редакцию будет поступать ежедневно более десятка таких писем. Но ни одно из них уже не произведет на нас такого впечатления как это. Ибо это было первое письмо, полученное нами с территории России, первая корреспонденция с родины для русской зарубежной газеты.

Серый конверт и грязно-лиловые листки переходили в редакции из рук в руки и явились для очередного номера газеты предметом особых забот, начиная с редактора и кончая метранпажем [595]595
  На наш взгляд, «особая забота» редакции в первую очередь должна была заключаться и в эмоционально-стилистической обработке очерков И. Горского, в разбивке поступившего материала на циклы и главки, в поисках заглавий для циклов и главок.


[Закрыть].

Этот очерк носил название – «Солнце восходит на западе» и был для нас не только первым приветом с родины, но и первым показателем настроений среднего советского человека. Содержание очерка вполне отвечало его заголовку – автор сравнивал в нем начало войны Германии против СССР – с солнцем, взошедшим на этот раз на западе и несущим российским народам свет и освобождение.

Этот очерк, его заголовок и его содержание отвечали в то время настроениям громадного большинства населения СССР. Ибо в те дни никто еще не видел ни штыков, которыми было утыкано это солнце, ни страшных харь жестоких ублюдков из Восточного министерства, притаившихся за его кровавым диском [596]596
  Февр Н. Солнце восходит на западе. Буэнос-Айрес: Новое слово, 1950. С. 249–250 (то же: http: // lib.rus.ec / b / 351609 / read). Очерки И. Горского в «Новом слове» за 1941 г. нами не обнаружены. Ср. редакционную врезку к публикации (не первой) И. Горского в «Новом слове» за 13 мая 1942 г.: «“Новое слово” дает место […] заметкам журналиста И. Горского, находившегося в момент объявления войны в пределах СССР».


[Закрыть].

Приведем названия статей И. Горского в «Новом слове», отчасти совпадающих с публикациями И. Горского в журнале «На переломе» и смоленской газете «Новый путь».

30. Горский И. (Смоленск). Жизнь в оковах. I. Смерть Марины Цветаевой // Новое слово. 1942. 11 февр. № 12. С. 5. [Разгар террора Г. Ягоды. Зима. Московский литературный кружок, именовавшийся среди посвященных – «Знаменская обитель». Один из участников кружка – молодой поэт П. – читает собравшимся поэму М. Цветаевой «Крысолов». Арест поэта П., его трехлетнее пребывание в Мариинских лагерях. Спустя семь лет после ареста, в 1941 г., повествователь встречает П. в Москве, где тот служит библиографом в крупной научной библиотеке. К этому времени большинство членов кружка «оказались либо на Колыме, либо в ином мире». П. и повествователь вспоминают давнишний вечер, говорят о вернувшейся в Москву М. Цветаевой. «11 августа [!] 1941 г., когда над Москвой грохотали разрывы зениток и тяжело ухали авиабомбы, Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством: она повесилась у себя на квартире»[597]597
  Этот очерк И. Горского – первое сообщение в европейской печати о кончине М. Цветаевой. Отчасти по следам «Нового слова» см. еше: [Б. п.] Марина Цветаева не выдержала советской жизни. Трагический конец русской поэтессы // Правда ([Рига]). 1942. Февр. № 10 ^а (30); то же: Псковский вестник. 1942. 28 февр. № 6.


[Закрыть].]

31. Горский И. (Смоленск). Жизнь в оковах. II. Жив, курилка! // Новое слово. 1942. 18 февр. № 14. С. 6. [Герой очерка – Демьян Бедный, или, «как его зло назвал Сергей Есенин, Ефим Лакеевич Придворов».]

32. Горский И. (Смоленск). Жизнь в оковах. III. Тайна исчезновения Мейерхольда // Новое слово. 1942. 22 февр. № 15. С. 5. [Постановки В. Мейерхольда последних лет: «Мандат» и «Самоубийца» Н. Эрдмана, «Дама с камелиями». Замысел В. Мейерхольда эмигрировать на родину своих предков – в Швецию. «В осуществлении этого замысла, говорят, ему оказал большую помощь один известный поэт, имевший паспорт заграничного посланника»[598]598
  Намек на Ю. Балтрушайтиса, в 1921–1939 гг. представлявшего интересы Литвы в СССР, поверенный в делах, чрезвычайный и полномочный посол.


[Закрыть]. Намерение Мейерхольда стало известно ГПУ – летом 1939 г. последовал его арест и заключение во внутреннюю тюрьму НКВД. В конце 1940 г., как сказали его падчерице Татьяне Есениной, Мейерхольд умер в тюрьме. Убийство жены Мейерхольда – актрисы З. Райх: «Соседи рассказывали, что ночью к дому, где жили Мейерхольд и Райх, подъехал автомобиль. Все подумали, что это опять приехали агенты ГПУ для ареста Райх или производства дополнительного обыска; поэтому никто не высунул носа из своей квартиры, даже когда за стеной послышались приглушенные сдавленные женские крики, мало ли что могло быть, а всем известно, что ГПУ не любит лишних свидетелей. Наутро соседи, увидев, что из квартиры никто не появляется, известили о ночном происшествии милицию. Агенты милиции проникли внутрь квартиры, увидели трупы Райх и домашней работницы. Тело Райх было исколото кинжалом, оба глаза выколоты».]

33. Горский И. (Смоленск). Жизнь в оковах. IV. Придворные поэты // Новое слово. 1942. 11 марта. № 20. С. 6. [Джамбул, Улагашев, Стальский и его переводчик К. Алтайский, арестованный в 1936 г. будто бы за фразу с признанием, что, по сути, за Стальского пишет он, Алтайский: «Знаете, ребята, если бы не я, не видать бы Сулейману ордена. Эта старая плешь двух слов связать не может, а теперь Фирдоуси за пояс заткнул».]

34. Горский И. (Смоленск). Река смерти // Новое слово. 1942. 29 марта. № 25. С. 6–7. [Повествователь-москвич едет на поезде в Котлас, по Вычегде пароходом «Калинин» сплавляется на Сыктывкар. Пассажиры поезда и парохода. Лагеря вдоль берегов Вычегды.]

35. Горский И. (Смоленск). Владимирская на Китеже // Новое слово. 1942. 5 апр. № 27. С. 5. [В начале июля 1940 г. из города Семенова (что по дороге из Нижнего Новгорода во Вятку) повествователь идет искать озеро Светлояр, в котором, по легенде, скрылся город Китеж.]

36. Горский И. (Смоленск). «Солнце восходит с запада». I. Накануне. II. [Без названия]. III. Шпиономания // Новое слово. 1942. 13 мая. № 38. С. 3. [Канун войны. Автор – московский журналист, приписанный к военно-учетному пункту в московском пригороде, возвращаясь из длительной командировки по Донбассу (Дебальцево, Краматорск) и Северному Кавказу, заезжает отдохнуть к семье в небольшой городок средней полосы России. Здесь 21 июня его застает известие о войне. Еще накануне отъезда в командировку до него доходят сведения о недавнем выступлении Сталина на банкете в честь выпускников военных училищ с очевидными угрозами в адрес одной из западных стран. Разговор с редактором накануне командировки: «Не торопитесь ехать в Ригу. Что вам Рига, если осенью вы сможете гулять и пить кофе на Унтер-ден-Линден». 22 июня автор встречает на вокзале свою московскую кузину-военврача, вместе с ней (во дворе на карауле – брат) слушает радио из Софии о масштабных передвижениях германских войск, просит жену позвонить в редакцию сообщить о его болезни и тем самым – о задержке.]

37. Горский И. (Смоленск). «Солнце восходит с запада». [III. Продолжение]. IV. Чекисты за работой. V. Крысы бегут // Новое слово. 1942. 20 мая. № 40. С. 5. [Спустя две недели после начала войны. Изъятие из школьной библиотеки карт и атласов. Волна политических арестов. Беженцы – «полчища отвратительных крыс хищных, мелких коммунистических грызунов, по большей части евреев […]».]

38. Горский И. (Смоленск.) [Вне цикла: ] Евреи и русская литература // Новое слово. 1942. 24 мая. № 41. С. 6. [Еврейские журналисты и писатели в «Вечерней Москве», «Литературной газете», Союзе писателей; еврейские персонажи из книг Фадеева, Либединского, Бабеля, Уткина. «Имена, которыми гордится советская литература, – почти сплошь еврейские. Достаточно перечислить головку советской литературы: Безыменский, Уткин, Мандельштам, Пастернак, Сельвинский, Эренбург, Бабель, Лидин, Каверин, Кирсанов, Козаков, Слонимский, В. Катаев, Брик, Е. Петров, Ильф, Шкловский, Алтаузен, Фефер, Маркиш, [А.] Роскин, Гроссман, Файко, Погодин, Кассиль и многие другие». Травля Пришвина по выходе книг «Кащеева цепь», «Неодетая весна»; конфликт: П. Васильев – Д. Алтаузен в «Доме Герцена» и последовавший в тот же вечер арест П. Васильева. «Вспоминаю свой разговор в конце сентября 1941 года с одним крупным русским прозаиком[599]599
  Речь идет о М. М. Пришвине в изложении-истолковании И. Горского.


[Закрыть], честным человеком, его книги переведены на все европейские языки. Горестно качая головой, писатель заметил: “ […] Кругом шигалевщина, во главе шигалевщины евреи, а русскому человеку – дышать нельзя. Воздуху нет…”».]

39. Горский И. «Солнце восходит с запада» // Новое слово. 1942. 27 мая. № 42. С. 5. [Сцены из жизни городка на начальном этапе войны. Насильственная эвакуация.]

40. Горский И. (Смоленск). Кремлевская Каносса // Новое слово. 1942. 31 мая. № 43. С. 4. [Новый этап во взаимоотношениях Москвы с Ватиканом. Забытая газета «Американский безбожник».]

41. Горский И. [Без ук. на Смоленск]. «Солнце восходит с запада». VI. Жизнь в оковах // Новое слово. 1942. 3 июня. № 44. С. 5. [Москва. Год не указан. Январь. Некто Г. (молодой критик и поэт, сотрудничавший в «Литературной газете» и «Советском искусстве») по телефону сообщает автору об аресте Гриши (Григория Григорьевича М., переводчика, 19 лет); в ожидании ребенка Ляля – жена арестованного, Григорий Петрович – отец арестованного; тюремное свидание мужа и жены; расстрел Г. Г. Письмо от близкого друга, критика и поэта Льва Г., сосланного на Колыму по доносу молодой московской поэтессы Екатерины Шевелевой, участницы литературных курсов при «Доме Герцена», автора «Огонька» и «Красной звезды»; Наташа К. – подруга Е. Шевелевой, жена партийного работника. Вечеринка в доме Льва Г. – в присутствии автора, Е. Шевелевой и Наташи К. Библиотека Льва Г. с книгами Н. Гумилева и А. Ахматовой. Увлечение Льва Г. Наташей К.]

42. Горский И. [Без ук. на Смоленск]. «Солнце восходит с запада». [VI. Продолжение]. VII. Кровавый счет // Новое слово. 1942. 10 июня. № 46. С. 5. [Е. Шевелева и ее донос на Льва Г. – восторженно отзывался о стихах Н. Гумилева, хранил фотографию расстрелянного Григория М. и его стихи; приговор Льву Г. – 5 лет лагерей. Не ранее 1938 г., автор – в качестве представителя «Последних известий по радио» – на докладе Е. Ярославского для комсомольского актива; воспоминание о Пасхе в Воронеже в 1940 г.]

43. Горский И. (Смоленск). Москва в эти дни // Новое слово. 1942. 12 июля. № 55. С. 4. [Лето 1942 г. Продуктовое положение разных категорий московских жителей.]

44. Горский И. (Смоленск). «Солнце восходит с запада». В парке // Новое слово. 1942. 22 июля. № 58. С. 5. [Москва, 1941 г., парк им. Горького, августовская выставка советских трофеев в войне с Германией.]

45. Горский И. [Без ук. на Смоленск]. «Солнце восходит с запада». Говорит Москва // Новое слово. 1942. 29 июля. № 60. С. 5. [Начальный этап войны. В вестибюле Московского радиокомитета К. Чуковский – «жердеобразная фигура с поседевшей шевелюрой, крупными чертами лица и характерным крючковатым носом». Автор – давний работник радиокомитета, беседа с главным редактором – на начальном этапе войны автор, мотивируя болезнью, находился вне Москвы, вне службы; направление автора в Отдел писем на фронт. Отдел и его сотрудники: редактор отдела – Каблучко, ее помощник Соломон Борисович, секретарша – Мария Лазаревна, журналист Перельцвайг. Работа Отдела писем – цели и методы. «И я задумал бежать из этого ада, на запад, туда, откуда, я твердо верил, должно взойти солнце для нашего исстрадавшегося волей правителей изголодавшегося, измученного народа. Во второй половине сентября 1941 года я привел свой план в исполнение».]

Не будем придираться к фактическим погрешностям-красотам в очерках И. Горского: мол, Цветаева скончалась не совсем там и не совсем тогда; К. Алтайский переводил не С. Стальского, а Джамбула, был арестован не в 1936, а в 1938 г.; мгновенного ареста П. Васильева после его драки с Д. Алтаузеном не последовало; приведенные стихи («Ива») принадлежат не Ахматовой, а Пастернаку; гонения на Пришвина, кажется, преувеличены[600]600
  Отметим, что в письме 1942 г. А. Ремизову Р. В. Иванов-Разумник, близко знакомый с Пришвиным, весьма скептически оценил пассаж И. Горского об авторе книги «Кащеева цепь»: «О нем много вздора писали и пишут (например, в “Новом слове” от 24 мая – совершенная ерунда)» (Встреча с эмиграцией. Из переписки Иванова-Разумника 1942–1946 годов. М.; Париж: Русский путь – YMCA-Press, 2001. С. 90; ср. комментарий на с. 92–93). См. еще оценку очерков И. Горского Н. Берберовой: «Февраль. Слух прошел, что Цветаева повесилась в Москве 11 августа. “Наше слово” (или “Новое слово”?) дало об этом пошлую безграмотную заметку» (Берберова Н. Курсив мой. Автобиография. М.: Согласие, 1996. С. 478).


[Закрыть]; подозрения относительно Е. Шевелевой не были в ходу на момент ареста Л. Г.; о связях В. Мейерхольда со Швецией не часто услышишь; домашняя работница Зинаиды Райх при налете пострадала, но осталась жива и т. д. Нас ведь интересуют не столько статьи и факты, сколько подлинное имя автора этих статей.

В последние годы была опубликована часть дневников А. К. Гладкова, без которых наша возня с «И. Горским» могла бы затянуться на неопределенное время. Приведем несколько вспомогательных цитат из этих дневников по публикациям С. В. Шумихина в «Нашем наследии» (2013–2014. № 106–111).

1937

6 мая

Лёва взволнован – на днях арестован Валя Португалов[601]601
  Португалов Валентин Валентинович (1913–1969), поэт, дважды подвергался заключению: 1937–1942, 1946–1952 гг.


[Закрыть], его близкий товарищ, мой хороший знакомый: неудачливый актер, начинающий поэт, ученик Багрицкого. Причины ареста, конечно, неизвестны: вероятно – какой-нибудь треп. Лёва довольно спокоен, т. е. волнуется, хотя и не слишком. […] Валька неврастеник и сгоряча может что-нибудь нагородить.

31 мая

Ночевал на Б. Знаменском в нижней комнате на составленных креслах. Ночью долго говорили с Лёвой. Он пишет по заказу статейки для «Нового мира», для «Литературной учебы» и для «Красной звезды», а также готовится писать роман о Бестужеве-Марлинском.

16 июля

Сегодня ночью взяли брата Лёву.

27 июля

Позвонил и пришел Игорь. Он потрясен Лёвкиным арестом и немного сам не свой. Я и не подозревал, что он такой неврастеник. Разговаривал, оглядываясь на окно, завесил телефон, а когда я пошел его провожать, на каждого второго прохожего показывал, говоря, что это агент. Рядом с ним я выгляжу уравновешеннейшим из людей. Он тоже думает на Португалова […].

2 августа

Вечером заходит Игорь, и мы с ним идем смотреть новый фильм «На Дальнем Востоке» по Павленко. […] После кино кружим с ним вокруг Никитского бульвара, чтобы сбить со следа воображаемых агентов (кому мы нужны, чтобы за нами следить?), и расстаемся. Всегда любил одиночество, но теперь не очень приятно возвращаться в пустую квартиру. Идешь и смотришь, кто на дворе, оглядываешься на шаги, всматриваешься в кусты.

12 августа

Целый день с Игорем в Загорянке. […] В числе прочего спорили и о том, как оценивать исторически то, что происходит. Он вспомнил фразу жирондиста Верньо «Революция пожирает саму себя». Т. е. – заложено ли это все в природе вещей и является ли закономерным? Или это насилие над революцией, м. б., даже измена революции? Он склоняется к первой точке зрения, я думаю, что верна вторая. Оба мы опасаемся, что страну впереди ждет своеобразный бонапартизм. Игорю нравится уклон в патриотизм, народность. Он пророчит, что скоро Сталину понадобится церковь.

17 октября

Под вечер приезжает отец и снова рассказывает о тревожных слухах о выселении из Москвы семей, где есть репрессированные, и даже о конфискации квартир и дач. После его отъезда является неврастеник Игорь и еще подбавляет порцию разных дурных слухов и предчувствий. Он считает, что нужно самим уезжать из Москвы, пока не выслали, что Москва сейчас – это огромная мышеловка, где погибнешь и пр. Сам он решил переехать в Калугу, где у него семья. Я с ним спорю, что, по-моему, наоборот, в провинции будешь больше на виду и пр. В Москве же проще затеряться. Но после его ухода остается ощущение неуверенности и тоски.

1938

14 мая

Звонил Игорь З. Он собирается вновь перебраться в Москву из Калуги, куда он удрал из паники и страха после ареста Лёвы.

1939

2 августа

Игорь З. передает еще версию о смерти З. Н. – будто бы от лица, близкого к Шейнину (прокуратура). Вечером к дому подъехала машина, и из нее вышли двое, прежде бывавшие у Мейерхольдов. Швейцар их знал и пустил. (Уже странно: я там бывал часто и приходил поздно: подъезд всегда был открыт, и не помню никакого швейцара.) Они ушли в 5 утра, а утром приехавшая с дачи Таня Есенина нашла труп З. Н. и полуживую прислугу. У З. Н. 16 колотых ран и выколоты глаза. Раны показывают неопытные руки убийц. Рассказчик предупреждает, что неверно, что на машине был посольский флажок иностранной державы. Это примечание словно хочет направить любопытство в ту сторону, которая отрицается.

21 августа

Пишу письмо Лёве. Ночью звонит Игорь и говорит, чтобы я утром читал газеты. Я и так их читаю. Ясно, что он хотел сказать о какой-то сенсации и не мог по телефону.

22 августа

В газетах сообщение ТАСС о политических переговорах с Германией, о пакте о ненападении, о скором приезде в Москву Риббентропа. Да, это сенсация!

2 октября

[…] Вечером неожиданно является вернувшийся с Алтая Игорь З. Он буквально потрясен всем случившимся за месяц. Может быть, ему удастся съездить от редакции во Львов. Это чертовски интересно. Слухи о разброде во Франции. Будто бы Эренбург, после пакта, демонстративно принял французское подданство.

19 октября

Вчера наши войска вступили (по договору) в Эстонию. Вечером приходит Игорь З. и рассказывает, что болгарское радио сообщает о нашем ультиматуме Финляндии: передача нам балтийских портов, передача финнам части Карелии (в компенсацию).

1 ноября

Спорим немного с Игорем. Он смотрит на все со слишком узкой националистической точки зрения. И, со своих, несомненно, правых позиций, он одобряет Сталина, не понимая, что ловля рыбы в мутной воде – это не самая высокая политика.

Но забавно, как барабанная публицистика [Вышинского] смыкается с идеями поклонника Константина Леонтьева.

Я в этих вопросах стою на позиции П. Вяземского в его ответе Пушкину на стихотворение «Клеветникам России».

Но Игорь все-таки добился командировки во Львов.

Впрочем, сейчас в Москве это вроде помешательства. Все любители «вещей» бросились во Львов и другие города, но свое мародерство прикрывают разными высокими словами.

И уже хлынули в Москву радиоприемники, пишущие машинки, отрезы, хрусталь…

13 декабря

Вечером является Игорь. Он вчера приехал из Львова. Интереснейшие рассказы, но, пожалуй, самое интересное, что он привез оттуда последнюю книгу И. Бунина «Жизнь Арсеньева» и «Термидор» Алданова, писателя, о котором мы столько слышали, но никогда не читали, кроме его ранних эссеев о Р. Роллане и Толстом. На днях он мне принесет эти книги. Разумеется, Игорь с головы до ног экипировался и стал настоящим европейцем.

15 декабря

Вечером у меня Иван Пулькин. Очень интересный разговор […]. Сам Иван работает библиотекарем в ИФЛИ […].

16 декабря

Вечером Игорь приносит последнюю книгу Н. Бердяева об антисемитизме.

19 декабря

Вечером приходит Игорь. Обычные наши разговоры. Он считает, что наши дела в Финляндии очень плохи.

Об этом он кое-что слышал в редакции.

27 декабря

Приходит поздно вечером Игорь. Слух о снятии Мерецкова и назначении Штерна. Наши неудачи будто бы объясняются тем, что ко дню рождения Сталина планировали подарить ему крупную победу и не подготовились толком. По слухам, мы потеряли десятки тысяч убитыми и столько же замерзшими.

1940

26 февраля

Весь вечер у меня Игорь. Он только что из Закавказья. Там напряженное положенье. Огромное сосредоточение войск. Ждут провокаций на иранской и турецкой границах. В Батум его не пустили: это сейчас закрытый город. На Кавказе менее голодно, чем в средней России, т. е. почти как в Москве. В Калуге очень плохо. Во многих провинциальных городах закрыты хлебные магазины (в Павлове, в Вятке) и хлеб выдают служащим на предприятиях. В других городах хвосты с ночи. Колхозники бегут в города, и в деревне не хватает рабочих рук.

12 апреля

Слышал с разных сторон, что Марина Цветаева живет в Москве и уже делает какие-то переводы для «Худлита». Поговаривают и о возвращении Бунина. Журнал «Ленинград» напечатал 6 новых стихотворений Анны Ахматовой. Стихи очень (и даже слишком) ахматовские. Я отчасти разочарован. Такое долгое молчание сулило что-то новое, но, вероятно, я не прав. Ивану [Пулькину] стихи очень нравятся. В Ленинграде должен вскоре выйти ее однотомник.

24 октября

Под вечер у меня Игорь З. Его редактор («Безбожника») сказал ему, что война против Германии начнется через два месяца…

* * *

Собственно говоря, блюдо уже готово. При желании, конечно, можно кое-что сопоставить, скажем, географические точки на пересечении разных авторов и персонажей. Затем: по вкусу – подсолить-поперчить, дать отстояться, ну там откинуть на дуршлаг или, как говорила незабвенная Е. Молоховец: «поставить на вольный дух».