Текст книги "Гордость Завоевателя"

– Я готов. Ведите.

* * *

Час был довольно поздний, и потому Кавано ожидал увидеть си Ятур в неком яхромейском подобии домашнего халата. Однако яхромея явилась на встречу в полном облачении, положенном по дипломатическому этикету, при всех регалиях, включая церемониальный шлем и плащ с тисненым узором.

– Лорд Кавано, – чопорно поприветствовала си Ятур человека, когда стражи ввели его в помещение и усадили в кресло напротив нее, – я должна говорить с вами.

– Я к вашим услугам. – Кавано поудобнее устроился в кресле, стараясь не обращать внимания на вооруженных яхромеев, возвышавшихся над ним.

Кливересса приоткрыла рот, сверкнув острыми зубами, похожими на крокодильи.

– Стражи, подождите снаружи, – приказала она.

Мужчины молча повернулись и вышли, затворив за собой дверь. Кавано не сводил взгляда с Кливерессы, сознавая, что попался в классическую ловушку. Должно быть, она уже знает, что двое пленников видели стратегический план яхромеев… а здоровой яхромее вряд ли понадобится помощь мужчин, чтобы убить безоружного человека средних лет.

– Мне сказали, что вы обсуждали в эксплуатационной шахте стратегические планы яхромеев с воином Севкоора Колхином, – произнесла Кливересса.

Кавано даже не думал возражать – его и телохранителя поймали с планшетами в руках, и отрицать очевидное нелепо.

– Мы наскоро обсудили эти планы, – признал Кавано.

– Мне также донесли, что вы говорили об оружии, именуемом «Цирцея».

У Казано сердце сжалось в комок от предчувствия скорой смерти. Ну конечно – вот ради чего все и затевалось. Яхромеи знали, что он и Колхин подозревают их в намерении похитить «Цирцею»… и потому никто не позволит, чтобы хоть слушок о подобных намерениях достиг Содружества.

– Разве? – пересохшими губами вымолвил Кавано. – Я что-то не припоминаю.

Несколько секунд Кливересса сидела, уставив на него немигающий взгляд. Кавано смотрел на нее, слушая, как пульсирует кровь в жилах, и сожалея, что не умеет угадывать по лицам яхромеев их чувства. А может быть, это даже и к лучшему. Как бы это ни произошло – неожиданный прыжок и смертоносный оскал острых зубов, угрюмый и безмолвный путь в комнату казней, или что-нибудь другое – конец будет один и тот же.

Кливересса резким движением поднялась на ноги. Кавано вжался в спинку кресла, приготовившись все же дать отпор.

– Вот что я скажу вам, лорд Кавано, – произнесла си Ятур. – Мы не желаем молча стоять в стороне и не позволим вам убить наших детей, как вы это сделали с пао-лийскими. Если вы примените «Цирцею», то мы будем сражаться с вами до тех пор, пока жив хоть один воин-яхромей. Передайте это правительству Севкоора.

Она снова села и повернула голову профилем к Кавано.

– Ваши люди улетают, – сообщила она, взяв планшет со стола перед ее креслом. – Вы вольны улететь вместе с ними.

Кавано нахмурился, глядя на Кливерессу. Сердце его по-прежнему билось учащенно, на висках выступили капли пота. Кажется, что-то здесь пошло не по сценарию. Разве что яхромеи набросятся, как только он выйдет из комнаты… но подобные поступки совсем не в обычаях яхромеев.

– Прошу прощения, – осторожно сказал он, – но мне кажется, я чего-то недопонял…

Кливересса вновь обратила на него взор:

– Мои слова достаточно ясны. Если правительство Севкоора применит «Цирцею» против яхромеев, то оно дорого за это заплатит.

Кавано покачал головой:

– Извините, но я по-прежнему не понимаю. Севкоор не собирается применять «Цирцею» против яхромеев.

Если мы и используем это оружие, то только против завоевателей.

Кливересса с подозрением посмотрела на него:

– Но вы говорили о «Цирцее» с воином Колхином.

– Да, мы говорили о ней. – признал Кавано, не отводя глаз. Он понимал, что это может быть подвохом: из него окольными путями вытянут все, что он знает или подозревает о намерениях яхромеев в отношении грозного оружия. Но на сей раз инстинкт политика сработал с опозданием… и к тому же, насколько Кавано мог судить, лицо и манера поведения Кливерессы выражали не агрессию и не триумф, а страх. – Но мы не обсуждали вопрос применения этого оружия Севкоором. Мы оценивали возможность того, что яхромеи могли… создать свою «Цирцею».

Зрачки Кливерессы расширились – у яхромеев это было явным признаком потрясения.

– Яхромеи никогда не стали бы иметь дело с таким оружием, – твердо произнесла она. – Какая извращенная логика заставила вас прийти к подобной мысли?

– Мы видели приготовления в том лесу, – качнул головой назад Кавано. – И мы нашли ваш стратегический план. И, судя по всему, вам не хватит огневой мощи, чтобы уничтожить мрашанцев. Разве что у вас есть оружие, подобное «Цирцее».

Си Ятур по-прежнему смотрела на него, ее зрачки опять сузились.

– Так значит, вот каково ваше мнение о яхромеях? – мягко спросила она. – Ваше личное мнение, лорд Стюарт Кавано? Вы считаете, что мы способны желать полного уничтожения иной расы разумных существ?

– Но ведь они ваши враги, – напомнил Кавано, внезапно почувствовав себя весьма неуютно. Выражение глаз Кливерессы не сулило ему ничего хорошего… и хуже всего было то, что она права. Он прямо обвинил ее и ее народ в том, что они планируют геноцид. Это страшное оскорбление для любой разумной расы, и еще страшнее оно от того, что брошено без малейших на то оснований. Без каких-либо доказательств или хотя бы логических умозаключений. – Судя по моему опыту, враждующие народы часто стремятся полностью уничтожить друг друга, – неуверенно добавил он.

– Вот она, пресловутая человеческая гордыня, – промолвила Кливересса по-прежнему мягко. – Столь человеческая гордыня. И вы действительно верите, что Вселенную можно постичь, глядя на нее через призму вашего опыта и знания? И то, во что вы, люди, предпочитаете верить, является непререкаемой истиной на все времена и для всех народов?

– Я допускаю, что некоторые люди ведут себя именно так, – признал Кавано. – Но себя к ним не отношу. Скажите, в чем именно я заблуждаюсь?

– Вы приходите к тем же предположениям, что и все люди, – ответила Кливересса, отодвигая планшет. – Видите боевую технику у яхромеев и не видите такой же техники у мрашанцев. Из этого вы делаете вывод, что яхромеи жаждут войны и разрушения.

– А вы этого не хотите?

– Не хотим. Так же, как не хотели, чтобы люди явились на Каммис. Тогда, как и сейчас, мы желали всего лишь не допустить уничтожения, которое несли нам мрашанцы.

Мрашанцы несли уничтожение?

– Я не понимаю…

– Мрашанцы желали покорить нас, – сказала Кливересса. – Точно так же, как хотели они поработить все расы. Они манипулировали словами и эмоциями, а не сделанными из металла механизмами, и потому вы не распознали в их действиях агрессии. Но от этого их воинственные замыслы не стали менее реальными.

Кавано потер небритую щеку. Все это выглядит совершенно абсурдно… но не он ли гадал несколько часов назад, что заставило его последовать совету какого-то мрашанца и отправиться в неблизкий путь до Формби?

– Расскажите поподробней.

– Что вы желаете знать? Культура яхромеев подвергалась мрашанской агрессии на протяжении восьми лет, прежде чем мы осознали угрозу и попытались противостоять ей. Но это было за пределами наших возможностей.

Еще четыре года спустя мы пришли к неутешительному заключению, что сможем остановить вторжение только одним способом: лишив мрашанцев возможности проникать в наши миры. Мы готовились нанести этот удар, когда люди обнаружили Каммис и вторглись туда.

– Почему же вы не сказали нам об этом в то время? – спросил Кавано. – Или во время Умиротворения?

– Сначала мы полагали, что вы в подчинении у мрашанцев. Даже когда поняли свою ошибку, мы боялись, что вы уже слишком подвержены влиянию мрашанцев и не захотите прислушаться к нашим словам. – Рот Кливерессы слегка приоткрылся. – Лорд Кавано, разве вы сами не сочли вполне естественным, что яхромеи намерены развязать войну на истребление? Чем еще это можно объяснить, как не многолетним влиянием мрашанцев, исказившим представление людей о нас?

Кавано поморщился:

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду…

– Помимо этого, ваше ошибочное мнение сыграло нам на руку, – продолжала Кливересса. – Установленная вами зона отчуждения предназначалась для защиты мрашанцев и правительства Севкоора от яхромейской агрессии, но она же служила преградой для мрашанцев, не позволяла им вторгнуться на наши планеты. Защищая их от нас, вы также защищали нас от них.

– Понимаю, – кивнул Кавано, сомневаясь, что кто-либо из миротворцев хотя бы догадывался о подобной роли зоны отчуждения. – Вероятно, это сильно раздражало мрашанцев. Удивительно, что они даже не попытались протестовать против установления зоны.

– Зачем? Эти протесты могли бы разрушить образ невинных жертв, – прошипела Кливересса сквозь зубы. – Даже мрашанское искусство извращения смысла имеет свои пределы. Они могут добиться, чтобы синее казалось зеленым, но не в их силах добиться, чтобы белое выглядело черным. Как бы то ни было, у них появилось множество интересных объектов для потенциального влияния. Через Содружество они были представлены другим расам и народам и теперь пытаются заставить их так или иначе служить интересам мрашанцев.

Кавано мысленно вернулся к временам своего парламинистрства и припомнил случаи, когда мрашанцы обращались к правительству Севкоора с прошениями. Многие их требования были удовлетворены, но остальные – и среди них весьма важные – отвергнуты.

– Я не думаю, что им удалось сильно повлиять на умы человечества, – возразил он. – По крайней мере, они не смогли полностью исказить наше мышление.

– Правительство яхромеев готово согласиться с этим утверждением, – сказала Кливересса. – Но не думайте, будто вы устояли благодаря своей мудрости или способности к сопротивлению. Вы спаслись только потому, что среди вашей расы существует множество культур, и каждая человеческая культура значительно отличается от прочих и заставляет считаться с собой. Это обстоятельство поставило мрашанцев в тупик. Но они – терпеливые воины. Если дадите им необходимое время, они добьются своей цели.

– С другими народами они определенно достигли успеха, – мрачно произнес Кавано. – Полагаю, это объясняет, каким образом они заставили работать на себя тех бхуртала в Мидж-Ка-Сити.

– Они немало потрудились, чтобы заполучить контроль над бхуртала, – согласилась Кливересса. – Бхуртала отчаянно ненавидят людей и потому являются потенциальными союзниками для мрашанцев. Помимо того, мрашанцы упорно разжигают застарелую обиду у паолийцев и пытаются посеять неприязнь к людям среди миртха и джадар.

– Да, им и правда есть над чем поработать, – признал Кавано. – Человечество не всегда бывало добрым и просвещенным соседом для иных рас.

– Вы слишком часто оказывались тиранами, – без обиняков заявила си Ятур. – Правительство Севкоора нередко действовало лишь в своих собственных интересах и делало это за счет слабейших – как людей, так и других народов. Если бы не грозная военная мощь миротворцев, ваша гордость и заносчивость давным-давно навлекли бы на вас жестокую месть остальных рас.

– Да, – содрогнулся Кавано и подумал: «Увидеть самих себя так, как видят нас другие – удовольствие небольшое». Он знал, что многие недовольны главенствующей ролью Севкоора, но прежде никогда не задумывался, насколько глубоки корни этого недовольства и насколько широко оно распространилось.

Прищурившись, Кавано взглянул на Кливерессу. Ему в голову пришла неприятная мысль: ведь главная причина их экспедиции на Формби – встреча с Фиббит на улице Мрамиг.

– А как насчет сандаал? – спросил он. – Они тоже под влиянием мрашанцев?

– Сандаал? – переспросила Кливересса. – А зачем они нужны мрашанцам?

– Ну, хотя бы как приманки, – предположил Кавано. – Мне подумалось, что мрашанцу не так-то легко было бы спровадить нас на Формби, если бы мы перед этим не познакомились с Фиббит.

– Она – не орудие мрашанцев, – заверила его Кливересса. – Или, скорее, орудие, но не в том смысле, какой вы подразумеваете. Я заглянула в ее досье и не думаю, что она являет собой нечто большее, нежели кажется. Мрашанцы на своих планетах заманили немало ткачей в такую же ловушку, в какую попалась Фиббит. Даалийские ткачи обладают невероятной природной способностью выражать эмоции в своих произведениях. Мрашанцы надеются, изучив технику создания даалийских гобеленов, заполучить такие же способности и пополнить свой арсенал воздействия на умы.

– Ясно, – медленно произнес Кавано. Но если дело обстояло именно так – если Фиббит не была невольным агентом мрашанцев – из этого следовало, что портрет человека, сотканный ею, остается ключом к какой-то важной тайне. – Си Ятур, насколько велика ваша база данных по Содружеству?

– Она весьма солидна. А почему вы спрашиваете?

– Фиббит собиралась соткать еще один портрет того человека, в поисках которого мы и прибыли сюда. Если портрет уже закончен, я бы попросил идентифицировать его через вашу компьютерную сеть.

– Те, кто вскоре прилетят, располагают более полной базой данных, – сказала Кливересса. – Разве не будет лучше дождаться их?

Кавано нахмурился:

– Вы о чем?

– Скоро прибудет на орбиту корабль с людьми на борту, – пояснила Кливересса. – Их представители будут здесь через час. Конечно же, вы ожидали их появления.

– Нет, я никого не ждал. – Кавано слегка встревожился. «Каватина» должна была отправиться прямиком на Доркас, а не лететь сюда в поисках хозяина.

Тревога тут же исчезла. Это не может быть «Каватина». Капитан Тива не знает, что Кавано отправился на Формби.

– Что за корабль? – осторожно спросил лорд. – Торговый? Дипломатический?

– Это военный корабль миротворцев, – ответила Кливересса. – Под командованием человека по имени Таурин Ли.

Таурин Ли. Ну, конечно! Бронски, Ли и вторжение в гостиницу ранним утром. Правда, Бронски сейчас должен быть занят своими дипломатическими обязанностями на Мрамидж.

– Господин Ли назвал свой титул или чин?

– Он сказал только, что уполномочен на действия парламинистром Севкоора Джейси Ван-Дайвером.

В желудке у Кавано образовался ледяной комок. Ван-Дайвер. Этого следовало ожидать.

– И не сказал, зачем он здесь?

– Чтобы вывезти вас и ваших спутников из пространства яхромеев, – ответила Кливересса, пристально глядя на Кавано. – Я не понимаю, лорд Кавано. Разве он не ваш союзник?

– Ни в малейшей степени. – Кавано пытался привести мысли в порядок. – Он работает на одного из тех людей, которые всегда стараются уничтожить своих врагов. Или тех, кого считают своими врагами.

– И яхромеи тоже входят в число врагов этого человека?

Кавано поразмыслил над этой фразой. Да, Ван-Дайвер явно питает неприязнь к яхромеям. Но вообще-то он, скорее всего, недолюбливает все нелюдские расы.

– Ли намерен прибыть сюда, в пальмовый лес?

– Да. Он настаивает на том, чтобы вы никуда не перемещались до его прибытия, и заявляет, что вам не разрешено ни с кем выходить на связь.

– Тогда вам лучше переправить куда-нибудь вооруженные торговые корабли, пока он не высадился, – посоветовал Кавано.

– Это невозможно, – возразила Кливересса. – Военный корабль уже слишком близко. С него легко заметят передислокацию наших судов.

Она склонила голову набок:

– Я не понимаю, лорд Кавано. Вы хотите помочь нам против мрашанцев?

– В данный момент я не заинтересован помогать кому бы то ни было, – откровенно заявил Кавано. – Вы позволили мне взглянуть с иной точки зрения на события последних двадцати пяти лет, и я высоко ценю это. Однако мне необходимо время, чтобы как следует все обдумать. А что мне нужно прямо сейчас… что всем нам нужно прямо сейчас, так это избавить Содружество от любых внутренних раздоров. В момент, когда над Содружеством нависла угроза вторжения завоевателей, внутренние распри будут означать нашу гибель. А следовательно, не должно быть ни нападения яхромеев на мрашанцев, ни каких-либо санкций миротворцев в отношении яхромеев.

– Но мы не можем так рисковать, – запротестовала Кливересса. – Мрашанская отрава продолжает распространяться!

– Придется рискнуть, – настаивал Кавано. – В данный момент все наши силы должны быть брошены против завоевателей.

Он глубоко вздохнул. На самом деле это просто нечестно. Он ушел из политики шесть лет назад, а за тридцать лет до этого оставил армию. И теперь он вовсе не обязан выполнять работу политиков или военных. Однако другого выхода не осталось, и ему придется вложить в эту работу все силы.

– Нам нужно немедленно побеседовать с Колхином и Хиллом, – сказал он Кливерессе. – Обсудим ситуацию и, быть может, появятся какие-нибудь идеи. И я хочу поскорее узнать, кто же этот человек на сотканном Фиббит портрете.

– Я распоряжусь.

Кливересса еще несколько секунд пристально смотрела в лицо Кавано:

– Что вы скажете Таурину Ли, когда он высадится и увидит вооруженные торговые корабли?

– Не знаю, – развел руками Кавано. – Но у нас есть еще целый час. Мы что-нибудь придумаем.

Глава 21

Это Клипер, Маэстро, – произнес голос в наушниках Арика. – У нас все готово.

– Принято, – отозвался Квинн. – Ладно, Макс, начинай сканирование.

– Слушаюсь, командир, – ответил компьютер. – Начинаю разметку структуры.

Арик сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, а потом глянул сквозь прозрачную лицевую пластину шлема на округлый край планеты. Отсюда, из кабины «Контрудара», казалось, что она занимает все пространство между тусклым металлическим корпусом заправщика и скоплением звезд внизу. Первая система, на которую они прибыли, была самым тяжелым испытанием. В тесных кокпитах истребителей люди мучительно ждали момента, когда Квинн пошлет их в бой с неведомым врагом, но так и не дождались. У второй звезды было не намного лучше, однако Арик позволил себе втайне надеяться, что он скоро привыкнет к такой жизни.

Однако эта надежда оказалась напрасной. Теперь, в третий раз, он нервничал точно так же, как и в самом начале. Сидя в истребителе «Мокасиновая змея» и пялясь в затылок квинновского шлема, он ощущал себя вовсе не на своем месте. Точно как в детстве, когда он сидел в кабинете отца и ждал завершения последнего телефонного разговора или совещания.

Рядом с ним зияло гнездо мыслесвязи, тоже напоминая о том, что Арик здесь чужой. И даже ряд контрольных лампочек на панели подчеркивал, что если сражение все-таки произойдет, то он, Арик, будет всего лишь балластом.

И хуже всего, что они уже достигли середины пути. Это третья система из пяти, которые согласились обыскивать «Мокасиновые змеи». Еще три неудачи – и придется возвращаться в Содружество и принять наказание, которое назначит им командование миротворцев.

И оставить Фейлана в руках завоевателей.

– Сообщаю, командир, – прервал мрачные размышления Арика голос Макса. – Я засек обширное скопление чистого металла. Уточняю местоположение и особые свойства.

Арик почувствовал, как сжимается все у него внутри.

– Где? – спросил он.

– Примерно в четверти дистанции до восточного горизонта, – ответил Квинн. – Масса кажется слишком большой для корабля. Возможно, это база или городок. Продолжай сканировать, Макс, и не обращай внимания на транспортные средства. Что ты думаешь по этому поводу, Клипер?

– Судя по совокупности данных, нам следует взглянуть на эту штуковину поближе, – отозвался Клипер.

– Согласен. Я становлюсь в центре, вы строитесь вокруг меня.

– Принято. За дело, джентльмены. Паладин, занимай место в авангарде. Перепелка, берешь на себя левый фланг. Арлекин, обеспечиваешь прикрытие сверху.

Арик почувствовал рывок, когда крепления разошлись, а затем громада заправщика поплыла вверх и в сторону. А точнее, это «Контрудар», высвободившись, отчалил от заправщика.

– А что требуется от меня? – спросил Арик, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Просто сидите и наслаждайтесь путешествием, – ответил Квинн. Голос его внезапно сделался далеким и неясным. На панели перед Ариком загорелся зеленый огонек. Квинн включил мыслесвязь «Контрудара». Теперь он и истребитель составляли одно целое, единый организм,

А Арик с практической точки зрения представлял собой ненужный груз. Состроив угрюмую мину, он ссутулил плечи, обтянутые летным комбинезоном, и приготовился к мучительному безделью.

Минуты тянулись бесконечно. Пять кораблей вошли в атмосферу, не встретив никакого сопротивления, и устремились вниз. Истребители изменяли конфигурацию крыльев и хвостового оперения по мере того, как воздух делался все плотнее.

– Получил визуальную картинку, – донесся голос Паладина. – Это и впрямь похоже на город. Или на то, что осталось от города.

– Руины после сражения? – спросил Арлекин.

– Или просто следы эрозии, – вставил Камуфляж, второй пилот Паладина. – Отсюда трудно разглядеть. Однако и вправду больше похоже на развалины, чем на обитаемый город.

– Давайте взглянем поближе, – предложил Квинн. – Сохраняйте свободное построение.

Прошло еще несколько минут. «Контрудар» пробился сквозь слой перистых облаков, направляясь к округлым лесистым холмам, маячившим внизу. Слева вдалеке Арик заметил отблески солнца на воде – река или край озера, трудно сказать. С другой стороны на горизонте, похоже, невысокие горы. Прямо впереди холмы, над которыми сейчас летели истребители, переходили в довольно обширную равнину, покрытую уже не лесами, а высокой травой. И где-то там, далеко, тоже блестела вода.

– Маэстро, мы над городом, – сообщил Камуфляж. – Куча битого камня и покореженного металла, и все это разбросано посреди густых зарослей. Выглядит очень старым.

– А как насчет самой местности? – спросил Квинн.

– Не видно никаких воронок или выжженных пятен, – ответил Камуфляж. – Если здесь и была битва, то давным-давно. Минутку…

Наступила долгая пауза.

– Интересно, – произнес наконец Камуфляж. – Что ты думаешь по этому поводу, Маэстро?

– Действительно, интересно, – подтвердил Квинн. – Нужно взглянуть поближе. Букмекер, как насчет того нагорья?

– Там по-прежнему все чисто, – отозвался Букмекер. – Если кто-нибудь и есть, то они, похоже, нас не заметили.

– Макс?

– Я того же мнения, командир, – откликнулся компьютер. – Продолжаю сканирование, но до сих пор не обнаружил ничего, кроме этого города.

– Наверное, здесь когда-то была война, – встревожен-но пробормотал Арик.

– Не обязательно, – возразил Квинн. – Может, это всего-навсего база. Первая стадия колонизации: кто-то попробовал обосноваться здесь. Но потом отказался от этой затеи. Клипер, формируй защитный строй. Мы с Эльдорадо высаживаемся.

– Что мы собираемся осматривать? – спросил Арик, когда «Контрудар» завалился на крыло и пошел вниз, к земле.

– Там какая-то странная пирамида, – ответил Квинн. – Примерно три метра высотой, сама белая, но по всей поверхности разбросаны черные чешуйки. – Шлем Квинна качнулся – пилот кивнул вбок. – Она покажется слева от нас, приглядись.

«Контрудар» снова накренился, и Арик окинул взглядом местность. Вот она, пирамида из белого сверкающего материала. Она выглядела совершенно неуместно среди темного ржавого металла, расколотого бетона и бледно-зеленой растительности. Пятна, о которых упомянул Квинн, были расположены близко друг к другу, но совершенно беспорядочно. Арик пошарил взглядом вокруг постройки.

– А это случайно не ограда возле нее? – спросил он.

– Где?

– Вон там, в паре сотен метров от пирамиды, широкая черная линия. – Он вытянул руку так, чтобы Квинн мог видеть ее, не поворачивая головы. – Вон там, прямо по курсу. Похоже на кусок ограды.

– И точно, ограда, – подтвердил Квинн, заложив такой резкий разворот, что Арику показалось, будто его вывернет наизнанку. – Это плотная сетка, но не из металла. На таком расстоянии не могу точно определить, из чего она сделана.

– В любом случае непохоже, что здесь рады гостям, – пробормотал Арик, ощущая, как сжимается желудок – и не только от лихачества Квинна. – Полагаете, могут быть и другие системы защиты?

– Вполне вероятно, – подтвердил Квинн. – Я ничего не замечаю пока, но наши приборы не всевидящи. Последнее слово за вами. Хотите, мы просто улетим отсюда?

Арик поморщился:

– Нет. Это какая-никакая, но зацепка. Давайте спустимся.

– О'кей, – согласился Квинн. – Клипер, мы идем вниз. Внимательно следи за обстановкой.

«Контрудар» сделал вираж вокруг пирамиды, его нос задрался вверх, а затем снова клюнул – Квинн переключился на систему вертикальной посадки и опустил корабль на землю. Колпак кабины откинулся назад.

– Я быстро, – сказал Квинн Арику. – Оставайтесь здесь и будьте начеку.

– Нет, – возразил Арик, подавляя невольное облегчение. – Вы останетесь здесь, а я пойду туда.

Квинн обернулся назад, и на той части его лица, которая была видна Арику сквозь лицевую пластину шлема, отразилось изумление.

– Господин Кавано…

– Здесь я Эльдорадо, – непререкаемым тоном ответил Арик, отстегиваясь от кресла и надеясь, что успеет выбраться из истребителя прежде, чем передумает. – И этот вопрос не обсуждается.

– Это может быть опасно…

– Разумеется, – проворчал Арик. – И в этом случае мне понадобится поддержка. Вы умеете пилотировать эту машину, я – нет. Так что и спорить не о чем.

Он перевалился через борт истребителя и спрыгнул на землю прежде, чем Квинн успел сказать еще хоть слово.

Оказавшись на земле, Арик покачнулся – сказывались два дня, проведенные в невесомости. Осторожно, стараясь смотреть во все стороны разом, он направился к пирамиде.

Почва была мягкой и неровной, а торчащие из нее куски рваного металла и битого бетона чрезвычайно затрудняли продвижение. Однако специально подготовленных препятствий в виде колючей проволоки, ловчих ям или минных заграждений Арику не встретилось. Минуту спустя он достиг пирамиды.

Как и говорил Квинн, она имела высоту три метра. Ее поверхность была ослепительно белой и безукоризненно гладкой. Что же касается замеченных сверху пятен…

– Это не пятна, – сообщил Арик, внимательно рассмотрев одно из них. – Это отверстия. Овальной… точнее, миндалевидной формы, примерно четыре сантиметра в длину и два в высоту… и два или три в глубину.

– Странный вид эрозии, – прокомментировал этот доклад Арлекин.

– Больше похоже на следы прицельного огня, – предположил Клипер.

– Ни то ни другое, – возразил Арик. – Во-первых, отверстия слишком ровные, правильной формы. Во-вторых, каждое прикрыто дверцей.

– Дверцей? – переспросил Оракул. – Какой дверцей?

– Сделанной из какой-то сетки, – ответил Арик. – Чрезвычайно тонкое волокно, очень плотное плетение. Материал блестящий, но на металл не похож. Мне кажется, это стеклянное волокно.

– Вы правы, датчики говорят, что это не металл, – подтвердил Квинн. – И сама пирамида тоже не металлическая.

– В последнем сообщении о расследовании гибели «Ютландии» говорилось, что завоеватели при строительстве кораблей используют чрезвычайно малое количество металла или не используют его вообще, – напомнил Сорокопут.

– Верно, – сказал Клипер. – Хотя вряд ли это может служить доказательством того, что пирамида построена завоевателями. Эльдорадо, вы можете что-нибудь разглядеть через сетку?

– Могу, – отозвался Арик, обходя пирамиду по периметру и поочередно заглядывая в отверстия. – Болыпкн-ство дырок, кажется, пустые. Нет, минутку, тут что-то… – Он нахмурился и присмотрелся. – В одной лежит тонкий ломтик сушеного мяса.

– Чего? – не понял Паладин.

– Ну, по крайней мере, это так выглядит, – продолжал Арик. – Очень тонкий кусочек засохшей сосиски. Цвета он темно-коричневого, диаметром с мой мизинец. – Он заглянул еще в несколько дыр. – Здесь еще два-три похожих ломтя. Выглядят почти одинаково, отличаются только по цвету. Погодите, вот тут ломтик толще остальных в три или даже четыре раза толще.

Последовало долгое молчание. Арик наклонился поближе к отверстию. Ни дать ни взять кусок консервированной сосиски: темно-коричневый, с красноватым оттенком, в мелких морщинках, на вид очень сухой и старый.

Ветерок, шуршавший в листве, на мгновение усилился, и ломтик слегка качнулся, когда сквозь забранное сеткой отверстие проникло дуновение. Ветер стих…

И Арик замер от неожиданности. Когда свист ветра во внешних наушниках шлема умолк, Он услышал кое-что новое. Звук был тих и неясен, почти на пределе слышимости, едва ли не в воображении. Однако это прозвучало в действительности.

Долгий, отчаянный крик.

– На чем держатся дверцы? – спросил Оракул. Арик едва не подпрыгнул – зазвучавший после призрачного крика человеческий голос испугал его.

– Что, простите?

– Я спросил, на чем держатся дверцы.

– Хм… – Арик поддел край одной из сеток затянутым в перчатку пальцем. Материал оказался невероятно скользким.

– Они кажутся весьма прочными, – сообщил Арик. – Сверху что-то вроде петель, а внизу – замок, что ли… Хотите, чтобы я попробовал вскрыть?

– Не думаю, что это удачная идея, – предостерег Квинн. – Тот, кто ставит дверцы на такие пирамиды, мог предпринять и дополнительные меры защиты против взлома. Кроме того, нам еще надо осмотреть большую площадь. Макс, у тебя есть что-нибудь новенькое?

– Ничего сверх обычного, – ответил компьютер. – Однако я должен заметить, что сенсоры заправщика не предназначены для дальнего обнаружения материалов, к которым, похоже, питают особую любовь завоеватели.

– У нас здесь тоже не очень интересно, – сказал Квинн. – Ладно, ты просто следи за инфракрасными сенсорами и датчиками движения. Возвращайся, Эльдорадо, мы взлетаем.

– Принято, – отозвался Арик, направляясь к «Контрудару». – Еще кое-что, хотя, может, это и не важно. Минуту назад, когда затих ветер, я услышал слабый крик. По крайней мере, это было похоже на крик.

– Что еще за крик? – заинтересовался Клипер.

– Да как сказать… в общем-то, не знаю, – ответил Арик. – Это звучало… ну, просто как крик. И в нем, кажется, была не ярость, а боль.

Прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, Арик успел долезть до верха металлической лесенки, ведущей в кокпит «Контрудара».

– Вы уверены, что не вообразили этот крик? – спросил Квинн.

– Нет, не уверен. – Арик опустился в свое кресло. – Но в тот момент он показался мне вполне реальным.

– Больше никто из нас не слышал его, – хмыкнул Клипер. – Но это ничего не значит – в наши дни на шлемы ставят микрофоны малого радиуса действия.

– Мы можем попросить Макса проверить звуковой фон, когда вернемся на заправщик, – предложил Щелкунчик.

– Хорошая мысль, – пробормотал Арик, пристегивая страховочные ремни.

Крик невыносимой боли… Или, может статься, целый хор – ведь «сосиски» припрятаны в нескольких нишах.

Припрятаны… или заперты. Может, эта пирамида – что-то вроде тюрьмы?

Арик хмыкнул: ну конечно, тюрьма для нарезанных сосисок. Наверняка есть куда более логичное объяснение существованию пирамиды.

Проблема заключалась в том, что он не мог ничего придумать.