Текст книги "Санейра Эмеральд. Заказ вожака"

Он сидел на почти целом диване, в левой руке у него поблескивал бокал с коньяком, а в правой отливала зеленью почти пустая пузатая бутылка. Альфа был одет во вчерашнюю рубашку, расстегнутую до середины груди, с закатанными до локтей рукавами, ноги скрещены в лодыжках, волосы в сильном беспорядке. Зеленые глаза стали угольно-черными, словно бы подтверждая мое предположение, что оборотень не в лучшем расположении духа.

Повезло же мне…

Я знала, что он слышал мой разговор с кузенами возле его дома и поэтому ждал меня. Я бы удивилась, будь все по-другому. Но даже сейчас Аарон демонстрировал свою осведомленность обо всех вещах. Все-таки не зря же он Истинный Альфа Ульбары и король оборотней.

– Уютненько, – прокомментировала обстановку, положив сумку на удивительно целый стол. Странно, что он его не разгромил. Наверное, стол был ему дорог как память. А, может, к тому времени, как дошла очередь до стола, Аарон уже излил весь свой гнев.

– Я знаю, зачем ты пришла. Будешь? – Альфа протянул мне бутылку, но взгляд так и не поднял.

– Воздержусь, – отказалась я и подняла одну из фотографий.

На ней был изображен милый мальчик с ярко-зелеными глазами и ехидной ухмылкой на губах. На вид ему здесь около пятнадцати. Он стоял под палящим солнцем на фоне этого дома, сложив руки на груди. Красивый, зараза.

– Как хочешь. – Альфа пожал плечами и осушил бокал в два больших глотка. – И когда начнется наша терапия? Мне ожидать вопросов о моем тяжелом детстве или первом обращении? А, может, ты спросишь о моей первой любви? – В словах послышались насмешка и ирония.

– Нет, я не собираюсь задавать тебе вопросы, Аарон. Мне это не нужно.

– Да? Какой интересный подход к работе, – наигранно спокойным голосом прокомментировал мой ответ вожак клана. – Ты уже запатентовала его?

– Нет, но, возможно, в будущем воспользуюсь твоим советом, – не удержалась и огрызнулась в ответ. – Спасибо за интер-лэп.

– Не за что. – Он отсалютовал мне бутылкой. – Надеюсь, что угодил.

– Вполне, – прислонилась к столу Аарона и скрестила руки на груди. – Я знаю о твоем ночном приступе ярости. Назовешь причину?

– Уверен, что мои верные подданные тебе уже обо всем рассказали, – фыркнул он.

– Хочу услышать твою версию происходящего.

– У меня нет желания обсуждать это с тобой.

– Да? – Я прищурилась, внимательно осматривая оборотня с ног до головы. – Ах, как я могла забыть, ты же предпочитаешь топить свое горе в вине. Это так по-взрослому. – Мой голос был пропитан сарказмом.

– Язвим, леди Эмеральд?

– Констатируем факт, Альфа. Знаешь, Аарон, твои верные подданные притащили меня сюда, решив, что мне под силу вернуть тебя из запоя. – Мужчина скривился. – Они рассказали о возможном бунте в твоем клане, это выльется в войну для целого материка. И вот я прихожу и вижу, что тебе плевать на все, кроме своего эго и гордости. Погрузившись в проблемы, ты совершенно забросил управление собственным народом, закрылся от всего мира. Возможно, Дэниэль и Иллиус неправы, доверяя тебе, возможно, именно Бастиан должен стать новым королем Ульбары, ведь его в отличие от тебя волнуют оборотни! – Не хочет по-хорошему, будем по-плохому.

Сейчас найдем необходимые точки давления и начнем убеждать Альфу в своей правоте.

– Считаешь? У этого щенка еще молоко на губах не обсохло! – прорычал Альфа.

Он с такой силой сжал бокал, что тот треснул, осколками стекла осыпался на пол и поранил оборотня. Кровь крупными каплями стекала на паркет, но Аарона это не волновало. Он пытался уничтожить меня своими черно-золотистыми глазами, рыча и скалясь, будто взбешенный зверь.

– Обсохло или нет, но он хочет помочь своим собратьям, а ты лишь упиваешься собственной властью. А забрать ее у тебя, кем ты будешь? – Я сделала несколько шагов к оборотню и специально нависла над ним, вынуждая поднять голову. – Альфа должен вести свой народ, подавать пример, а ты думаешь лишь о себе.

– Такая злая и прямолинейная. А не боишься, что я за такие слова сверну твою тонкую шейку? – Глаза Аарона вмиг стали золотистыми, клыки спрятались, вожак резко поднялся на ноги, заставляя меня сделать небольшой шаг назад. Он уже держал себя в руках. И почему-то вспомнились слова кузенов: Альфа не причинит мне вреда. Давно уже мог это сделать, но до сих пор сдерживался. Наверное, волк не такой уж и страшный, каким пытается казаться. Или у меня просто инстинкт самосохранения куда-то делся?

Он был так близко, наши тела почти касались друг друга. Манящий аромат оборотня обрушился на меня, заполняя ноздри и заставляя дрожать от неконтролируемого шквала эмоций. Горячий и терпкий, как дорогой кофе, бодрящий и вкусный, оседающий на кончике языка и лихорадящий воображение запах, присущий только этому наглому волку. Я была зла, вожак тоже, и нас почти ничего не разделяло. Жар его тела заставлял меня трепетать подобно крыльям бабочки, летящей против ветра.

Альфа даже сейчас был так красив – с короткой щетиной, кругами под глазами, чуть впалыми скулами – а все равно великолепен! Черт! Ну нельзя же так! Демиурги, он – сущее искушение, самый желанный мужчина во всем мире и не менее раздражающий своим несносным характером!

– Не боюсь, – уверенно выдохнула, встретившись взглядом с темным золотом.

– Зря, Санейра, потому что я еле сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя, – прорычал он, обдавая мое лицо горячим дыханием. – Ты действуешь мне на нервы, заставляя сдерживать все животные инстинкты, которые пытаются взять верх.

– Ха! А ты даже не представляешь, как ты меня бесишь, весь такой надменный, самоуверенный, властный деспот, который не слушает никого, кроме себя самого. – От силы эмоций, охвативших меня, я толкнула Альфу в грудь, заставляя его отступить. – И не прикрывайся своим зверем, потому что если бы хотел, ты бы уже сделал все, чем так пугаешь. Но ты не можешь, и нам с тобой это известно. – Новый толчок, и оборотень снова отступил. – Иди подальше со своими угрозами, потому что, кроме меня и тех двух оборотней, за тебя никто не волнуется!

Волк уперся ногами в диван.

– Я не просил вас об этом! – рыкнул на меня Альфа и сел.

– Да, не просил, но это не значит, что мы оставим тебя разгребать все эти трудности в одиночку! Прекрати отгораживаться от всех, Аарон, многочисленные проблемы ты так не решишь, и тебе это известно. Не хочешь впускать в свою жизнь меня, так впусти их, – указала на улицу, где стояли Иллиус и Дэниэль. – Они часть твоей стаи, а ты вожак, так и веди себя подобающе. – Под конец мой голос стал тише и превратился в трагичный шепот.

– С чего такое желание помочь мне, Санейра? Еще вчера ты сказала, что ненавидишь меня, а сегодня…

– С того, что я не такая, как ты, и не могу оставить кого-то в беде, даже если этот кто-то – Альфа. И потом, я помогаю не тебе, а твоей стае и всему материку. Потому что меня об этом попросили твои подданные.

– Какое самопожертвование, – ухмыльнулся вожак, сложив руки на груди. – А ты делаешь все, о чем тебя просят? Что сделаешь ради меня?

– Ради тебя ничего, потому что ты этого не заслужил, а ради них, – кивнула на улицу, где меня ждали оборотни, – многое.

– Такая смелая, даже странно. А не слишком ли много ты на себя берешь? Ты так и не предоставила мне отчет по чтению Урила.

Он вновь меня задел. Сильно. Сволочь желтоглазая!

– Вчера я была не в состоянии это сделать. Знаешь, ты мог бы и извиниться, но вместо этого ты пьешь и крушишь мебель. Альфа призван держать себя в руках, и если кто-то узнает о твоих срывах, тебя просто разорвут на части и отберут власть.

– Не смогут, – огрызнулся он.

– Смогут. И если тебе плевать на стаю, подумай о том, что, когда тебя убьют, Нагиру уже никто не поможет. Не хочешь жертвовать чем-то ради собственных людей, сделай это ради брата. – Последний козырь в моем рукаве.

Надеюсь, что это вразумит оборотня, иначе уже ничто не поможет. Аарон замер, зарылся пальцами в волосы и откинулся на спинку дивана. Внутри шла борьба. Он знал, что я права и меня нужно слушать и пытаться понять, вот только что-то внутри волка не давало ему мне поверить. Его эго слишком велико, он не может смириться с тем, что какая-то девчонка ему указывает и пытается наставить на правильный путь. С какой-то стороны мне понятны эти противоборства, вот только все это слишком глупо.

Нельзя постоянно закрываться в себе и считать, что никто не может быть прав. Я не всегда могу понять, в чем противоречия другого человека. Но в данный конкретный момент мне кристально ясно видно все, что будет дальше, если Альфа не возьмет себя в руки и не вырвется из оков алкоголя и жажды самоуничтожения.

Так и не дождавшись его реакции, взяла свою сумку и решительно направилась к двери. Не стану больше тратить время на этого оборотня, какой смысл, если он никого не слушает? Если ему так нравится жалеть себя и представать перед подданными в облике жертвы, пусть и дальше строит из себя невинную овечку в теле серого волка!

– Стой! – окликнул меня Аарон, а я неверяще застыла на месте, остановив пальцы у ручки двери. – Ты права. – Его слова были как шок, они заставили задержать дыхание и прижать правую руку к груди.

Я повернулась, желая убедиться в том, что Альфа не издевается надо мной. На его лице так явно читались вина, сожаление и отчаяние, что мурашки вновь побежали по телу. Сделав несколько неуверенных шагов, приблизилась к оборотню, ожидая продолжения.

– И… у меня мало практики в этом. – Альфа встал с дивана, подошел ко мне. – Поэтому скажу кратко. Вчера я повел себя отвратительно. Прости меня. – И вновь сильные и длинные пальцы зарылись в густую шевелюру, а мой рот чуть приоткрылся в немом удивлении. Кажется, у меня начались слуховые галлюцинации.

– Я испугался и показал не самую лучшую свою сторону. Но вот ты стоишь передо мной и пытаешься заставить меня вновь заняться стаей и не думать только о себе. И это ставит меня в тупик.

– Чего ты испугался? – Я хотела знать ответ, и еще хотела знать, почему оборотень пришел в ярость после нашего разговора.

– Когда я вернулся в клуб и узнал, что вас с Урилом забрали, зверь внутри меня пришел в ярость. Он хотел уничтожить все на своем пути. Но человек понимал: нужно законно вытащить тебя из фракции. Каким-то чудом вас увели на мою территорию. Но стоило мне увидеть твою разбитую губу, ярость вновь накрыла меня, и ее было сложно сдержать. Мои слова в машине были сказаны под воздействием эмоций, которые я так долго пытался взять под контроль. – Аарон шумно вздохнул и отвел глаза. – Но твои слова… твои слезы… они стали последней каплей… Вернувшись домой, я сорвался и начал все крушить.

– Ты мог остановить меня и извиниться, – тихо произнесла, едва контролируя свой голос.

В горле от искренности Альфы встал ком. Я даже не думала, что все именно так. Мной двигали лишь мои желания и злость, но мне и в голову не могло прийти, что Аарон чувствует все, о чем говорит. Он действительно переживал за меня и пытался помочь, но ему так непривычно было все это, что волк попытался поскорее от меня избавиться. В его глазах читалась вина за произнесенные слова.

– Да, но я боялся, что не сдержусь и сломаю что-нибудь или причиню тебе вред. Прости меня, Санейра, мне очень жаль. – Аарон подошел ко мне и положил руки мне на плечи, слегка сжав их.

– Знаешь, ты страшно перепугал всех в доме, – пробурчала я. – Поэтому с сегодняшней минуты тебе запрещается пить, до тех пор, пока мы не докажем невинность твоего брата и не вернем тебе полную власть над оборотнями.

– Никогда не думал, что буду слушать приказы магички, – ухмыльнулся волк, убирая волосы мне за ухо.

От его прикосновения я прикрыла глаза и густо покраснела, наслаждаясь секундами спокойствия. Сомневаюсь, что это продлится слишком долго. Наша жизнь слишком непредсказуема, чтобы мечтать о таком. Но ведь именно мечты и заставляют нас двигаться вперед и покорять новые вершины. Они руководят нами, делая нас лучше, и именно благодаря мечте человек способен на многое.

Глава восьмая

После недолгого, но весьма продуктивного разговора с Альфой я сообщила кузенам, что все в порядке и их не будут бить. Они очень обрадовались такой прекрасной новости. Сейчас Иллиус и Дэниэль отправились приводить в порядок кабинет Аарона, потому что там настоящий свинарник-погром-ужас. У парней уйдет много времени, чтобы убраться в этом хаосе из вещей. Я успокоила их, сообщив, что их вожак внял моим словам. К тому же алкоголь было решено выбросить, на случай, если оборотень все же сорвется.

После этих слов Альфа неодобрительно рыкнул на меня, сверкнув устрашающим золотом глаз, но я понимала, что мне ничего плохого не сделают, поэтому фыркнула и не обратила внимания на плохое настроение мужчины.

Решено было также отправить главного волка в душ и накормить, на это предложение Альфа одобрительно ухмыльнулся. Путь к сердцу мужчины определенно лежит через желудок, а оборотни очень прожорливый народец. Пока я готовила, вожак на втором этаже приводил себя в приличный вид. А учитывая, как именно он выглядел после вчерашней попойки, у него должно было уйти на это приличное количество времени. В холодильнике продуктов было на целую роту, не меньше. У меня создалось такое впечатление, что в доме Аарона питается как минимум треть всех оборотней, причем так, набегами, чтобы он успевал затариваться для новой партии голодных и нуждающихся.

Интересно, а женщины-оборотни такие же прожорливые, как и мужчины? И если да, то сколько же денег уходит на одну неделю? А в месяц? А в год? Либо оборотни очень хорошо зарабатывают, либо охотятся ради пищи, либо они все-таки могут себя контролировать? И вообще, даже немного страшно представить, сколько жены этой расы стоят возле плиты… Целыми днями?! Жуть какая-то! Так же точно ни денег, ни продуктов не напасешься.

Но, оставив рассуждения, задумалась над обедом. Хм… неплохая идея. Сначала я решила приготовить закуску, чтобы волк немного перекусил перед основным блюдом, иначе, чую, он меня начнет грызть медленно и больно.

Но надо отдать должное вкусу Альфы. Кухня у Аарона была шикарная. Обставленная по последнему слову техники, но при этом не перегруженная и сотворенная с изысканностью. Многочисленные деревянные отполированные шкафчики, барная стойка на толстых черных металлических ножках, четыре высоких стула. Окна комнаты выходили на задний двор с парком и большим серебристо-зеленым фонтаном. Сама кухня была выполнена в бежевых тонах с вкраплениями черного и золотого цветов. Дорого, красиво и на века. В этом весь Альфа.

Я настругала салат из помидорок черри, огурцов, пекинской капусты, укропа, репчатого лука, редиски и в конце добавила несколько столовых ложек консервированной кукурузы. Параллельно с этим разморозила свиные отбивные, которые нашла на нижней полке в холодильнике. Видимо, домработница Аарона любила готовить и уже сделала несколько заготовок для будущих блюд. Это даже хорошо, самой что-то придумывать у меня не было никакого желания.

Заправив салат, я старательно все перемешала, поперчила, посолила и поставила на стол в обеденной зале. Иначе это место у меня язык назвать не поворачивался. Черно-бордовые обои, черный блестящий паркет. Немного мрачновато на мой вкус. Прямоугольный стол из красного дерева на двенадцать персон. Рядом стояли стулья с высокими резными спинками и мягкими сиденьями, обитыми темным бархатом. Но больше всего меня поразила люстра – огромная золотая красавица, сотворенная из тысячи маленьких кристаллов, которые отражали солнце и раскрашивали стены в причудливые узоры всех цветов радуги. Неясная дрожь пробежала по телу. Чем дольше я находилась в этом доме, тем сильнее она становилась. Странное чувство зарождалось внутри, заставляя сердце биться сильнее. Что же будет дальше?

Завязав непослушные волосы в небрежный пучок, я разогрела сковороду и опустила в нее две отбивные, накрыв их прозрачной крышкой с черной круглой ручкой. Теперь оставалось только ждать и время от времени переворачивать мясо. Я старалась отвлечься и не замечать тяжелого ноющего чувства в груди, в то время как в голове образовался розовый туман, застилающий разум. Моя интуиция будто впала в спячку и не отзывалась ни на какие призывы, молчала, издеваясь и насмехаясь над нерадивой хозяйкой.

– Решила меня отравить? – ехидно поинтересовался Аарон, когда я проверяла отбивные на готовность. Перевернув их, вновь накрыла мясо крышкой, приглушив громкое шипение жира.

Я стояла спиной к Альфе и не обращала внимания на его язвительный тон.

– Мне это не выгодно, – фыркнула недовольно. – Если очень голодный, то положи себе салат и перекуси. Отбивные будут готовы через пару минут. И я бы на твоем месте была повежливее с человеком, который тебе готовит. – Я медленно повернулась к Аарону и замерла на месте, чуть не уронив свою челюсть на дорогой каменный пол. Почему? Да потому что этот… самец, так скажем, стоял в проеме кухни в одних домашних брюках и тапочках и щеголял голым торсом на всю округу. Нет, сверху он накинул мягкую белую рубашку, но она оказалась расстегнута и ничего не скрывала, лишь добавляла сексуальности этому будоражащему образу мужественности.

Сначала я попыталась прийти в себя, проморгалась и захлопнула челюсти, стараясь не выглядеть еще большей дурой. А после не могла уже быть собой, любовалась завораживающей красотой стоящего передо мной мужчины. Пылающее солнце красиво играло на влажных шелковистых волосах волка, делая их еще светлее и мягче, заставляло прикоснуться к ним и привести в легкий беспорядок, откинуть непослушные пряди со лба. Глаза волка казались темнее и насыщеннее, они поглощали весь свет в комнате, пожирали изумрудными огнями мою душу и остатки воли. Звериные омуты сейчас находились в пограничном состоянии, насмехались, получая удовлетворение от моего алого румянца, охватившего щеки, уши и шею, и опаляли своим жаром.

Но потом, после запредельного шока, я опустила глаза к торсу оборотня и еле сдержалась от восклицания. Практически все тело Аарона было покрыто бледными, изорванными и устрашающими шрамами. Большие и маленькие рваные белые полосы, покрывающие бронзовое мощное тело волка. Вновь, как и в прошлый раз, картинки кровавых боев и схваток затопили мой разум. Боль, страх, ярость и ужас. Именно эти эмоции оттеснили все остальные, не позволяя мне прийти в себя.

От кровавых видений я ощутила жалость и злость. Желание стереть белые отпечатки не позволяло здраво рассуждать. Единственное, что не давало мне подойти к Аарону и провести пальцами по шрамам, – осознание того, что мой порыв вряд ли кто-то оценит. Но стремление не уходило, оно росло в моей груди, затопляя все существо. В глазах застыли бисеринки непролитых слез, а сердце содрогнулось от давящей боли. Уже был сделан один неуверенный шаг к объекту моих раздумий, но на этом я и остановилась, удивленная сменой настроения волка.

Заметив, как я изменилась в лице, заменив восторженный румянец на бледность чистого полотна, Аарон недовольно поджал губы и стал яростно застегивать пуговицы на рубашке. Его движения были резкими и рваными, как и его шрамы, и заставляли меня кусать губы. Нет, ну почему он так поступает? Оборотень вновь закрывался от меня, снова становился жестким, грубым и властным мужчиной, который не потерпит жалости к себе от какой-то девчонки-магички.

Я обозвала себя полной идиоткой и быстро отвернулась к плите, чтобы не видеть эту сталь в прекрасных зеленых омутах, сжатые челюсти и ходящие желваки. Это было слишком больно.

Ему не нужна моя жалость, а шрамы, наверное, больная тема, которую я нечаянно задела. Но мне все равно не удавалось пересилить себя. Чувства, что поднимались во мне, штормовые и неконтролируемые, были сильнее меня. Во мне пробудилась чувственность, которая стремилась уничтожить боль, живущую в этом волке и делающую его таким страшным и жестоким.

И когда я стала такой эмоциональной идиоткой? Когда произошла эта стремительная метаморфоза, лишающая рациональности и заставляющая мечтать о высокомерном и вредном оборотне, который не признает ничьего авторитета, кроме своего, и которому важны лишь власть и сила.

Шрамы не делали Аарона обезображенным и некрасивым, отнюдь. Говорят, что они украшают мужчин, но Альфу они делали сильнее. Я представила оборотней, которых он победил, и прикинула, сколько энергии понадобилось для этого. Со шрамами этот мужчина становился лишь желаннее, как бы глупо это ни звучало, они придавали ему шарма и сексуальности, которые и так зашкаливали в этом оборотне.

Слова «как за каменной стеной» – именно они всплывали в моей голове, когда я видела Аарона. Да, он может быть тираном, вредным, насмехающимся подлецом, но магия Альфы просто так не проявляется. Магия выбрала именно его, и уже за это Рамоса можно считать великим. Он властный и могущественный, и именно эти качества позволяют его народу жить спокойно, без войн и нападений со стороны других империй. Ему пришлось заслужить уважение всех, кто его окружал, ведь каждый в нашем мире знал историю семьи Рамос и участь двух детей, ставших сиротами.

Когда я читала личное дело Аарона, целую ночь не могла уснуть – перед глазами мелькали образы, кровавые распри и лица двух мальчиков, которых лишили семьи и бросили в суровый и жестокий мир оборотней. Тонкостей и подробностей я не знала, никто не знал, потому в дела Ульбары не могли проникнуть даже стражи Нортона. Им просто никто бы этого не позволил: частная территория и разборки другой расы.

Достав плоскую белую фарфоровую тарелку, я положила в нее отбивные и направилась в обеденную залу. Аарон как раз сейчас жевал салат, но, кажется, не испытывал особого восторга по этому поводу. Его взгляд был немного рассеянным, будто Альфа смотрел в пустоту, туда, где нет ничего интересного и удивительного, где правят серость и обыденность. Глаза словно заволокла пелена из мыслей, не позволяющая пробиться сквозь волны размышлений и выводов. Неужели так невкусно? После трех лет практики я думала, что мне удалось хоть немного научиться готовить. Семур никогда не жаловался на мою стряпню.

Хотя после работы или на работе Сем мог спокойно съесть пенопласт и не почувствовать ничего странного. Бедный мой трудоголик-кузен…

Рубашка была застегнута на все пуговицы, даже под горлом, и я с трудом сдержала вздох разочарования от этого правильного зачехленного вида. Альфа походил на ученика церковной школы, для полноты образа не хватало лишь черных отглаженных брюк со стрелками. Ему отлично удалось скрыть своего внутреннего зверя, превратившись на время в спокойного и разумного человека. Так даже и не скажешь, что передо мной сидит оборотень. Черт! И потянуло же меня на жалость. Почему не скрыла своих истинных переживаний? У меня отлично получалось раньше, но сейчас необходимый навык утратил былую силу.

Поставив тарелку с ароматными сочными отбивными перед голодным волком, я вновь ушла на кухню. Мне нужно было кофе, хотелось чем-то себя занять, пока Альфа ест, иначе я точно ляпну что-нибудь не то. А ведь так тянуло и сказать, и прикоснуться, чтобы ощутить под пальцами горячую кожу оборотня и впитать в себя волчью силу и уверенность. Последнего мне сейчас очень не хватало.

Кофеварка гудела где-то на заднем плане, пока я прокручивала отголоски памяти Урила у себя в голове. Там было то, что привлекло мое внимание. Бывшая девушка Франко Лумура де Тайрин-Алус. Герцогиня, дочь знаменитого ученого, изобретателя кристаллов, благодаря которым немаги могли пользоваться машинами. Это было прорывом, и милорд Залуи де Тайрин-Алус удостоился Дерогуской премии и звания «Ученый года». Спустя тридцать лет семья де Тайрин-Алус числилась в сотне самых влиятельных и богатых людей на материке.

Сама же Лумура являлась светской львицей, магичкой и желанной пассией для многих состоятельных мужчин. Двадцатишестилетняя девушка, наследница внушительного состояния отца, а помимо этого совладелица сети дорогих и популярных ресторанов. В общем, герцогиня не бедствовала и постоянно светилась в новостях.

Но помимо этого она являлась «бывшей», а это уже делало ее одной из главных подозреваемых.

Где можно ее найти, и допросили ли девушку стражи? Убийство Франко стало самой обсуждаемой темой, и мир не скоро насытится этим происшествием. Все это понимали, следовательно, Лумура тоже являлась частью этой трагедии. Ее популярность росла как на магической подпитке, увеличиваясь в разы. Она давала интервью, даже пыталась изображать бедную деву в слезах и горе, которая до сих пор любит Франко и не может понять, что же побудило Нагира совершить столь жестокое и кровавое убийство. Но этот номер магичке удавался не так хорошо, как она считала. Чтецы видели и слышали фальшь в движениях и словах Лумуры, поэтому для меня она была опасной и находилась в моем личном списке людей, способных спланировать убийство Франко Хайда и с легкостью подставить брата Аарона Нагира.

Не могу сказать, что на сто процентов верила в невиновность Нагира, но точно знала, что здесь не все так просто, как может показаться.

За своими тяжелыми мыслями я не заметила, что Аарон уже все доел и даже поставил тарелки в посудомоечную машину. Альфа застал меня в задумчивости, со скрещенными на груди руками. Спиной я прислонилась к тумбочке, на которой стояла кофеварка, мои губы были недовольно поджаты, а между бровями пролегла неглубокая вертикальная морщинка.

– Что ты знаешь о Лумуре де Тайрин-Алус? – Аарон не ожидал от меня такого вопроса и поэтому застыл на мгновение, пытаясь понять, к чему я веду. Но что-то еще было в напряженной позе оборотня. Я чувствовала это, но не могла разгадать, в чем дело.

– Зачем тебе она? – сухо поинтересовался волк, зеркально отобразив мою позу. Он нахмурился, буравя меня изумрудными глазами и не понимая, к чему клонит его работница, желающая спасти нанимателя от трагичной судьбы будущего алкоголика и безумца.

– В мыслях Урила я обнаружила много воспоминаний о ней. Лумура является бывшей девушкой Франко, и расстались они не самым приятным образом.

– Да, она застала Франко в постели с двумя суккубами, но сам парень не помнил о том, как они оказались в его кровати.

– Это слишком подозрительно, Лумура может быть причастна к убийству Франко. Обиженная женщина на многое способна, – недовольно проговорила я, наливая себе немного остывший кофе. Видимо, сильно я ушла в себя. – К тому же она стала излишне популярна после смерти своего бывшего спутника жизни.

– Сомневаюсь, что Лумура стала бы марать свои руки, чтобы убить Франко, – фыркнул Аарон, насмешливо изогнув светлую бровь.

– А нанять кого-то? Она достаточно умна, чтобы скрыть все следы причастности к убийству Хайда.

– Завтра она устраивает званый вечер у себя в поместье. У меня есть два пригласительных.

– Очередной выход в свет под прикрытием. – Я передернула плечами.

Воспоминания о вчерашнем были еще слишком свежи и не успели растаять на задворках подсознания. Губы сами собой скривились от отвращения, а руки похолодели.

Я осторожно расправила закатанные рукава и вытянула их, чтобы прикрыть тканью ладони. Горячая волна ненависти сжигала душу, разрушая и истребляя все светлое, что могло произойти со мной. Память была слишком хорошей, а фантазия чересчур экстремальной, она подталкивала магию к поверхности. Все во мне кричало об омерзении.

Но если эмоции были обжигающими, словно раскаленное железо, приставленное к мягкой и незащищенной коже, то тело заледенело. Оно тряслось от страха, ужаса и презрения. Ледяная корка стихии покрывала сердце, обтекая уязвимый орган, уничтожая внутренний жар. Меня начало знобить, как во время лихорадки, захотелось горячего какао. Странные у меня теперь пристрастия.

– Необязательно, ты можешь появиться под своим именем.

– Чтобы все новости запестрели заголовками: «Новая пассия Аарона Рамоса. Сколько же продержится эта крошка в постели великого вожака Ульбары? Делайте ставки, леди и джентльмены», – язвительно прокомментировала я предложение Альфы. – Или так: «Неужели знаменитый сердцеед Аарон Рамос нашел свою спутницу в кондитерском магазине? Демиурги, кто-нибудь скажите ей, что булочки вредны для фигуры!» – издевательски протянула, собирая воедино все, что мне говорили в детстве.

Даже тот факт, что я графиня, меня не спасал. Нет, в открытую высказывались единицы или глупцы, но за спиной… Маленькой девочке, страдающей от лишнего веса, очень трудно сохранять хладнокровие после всех подколок и шуток, которые каскадом обрушиваются на нее.

Но когда проснулась моя стихия и я стала одной из сильнейших в графстве и королевстве, все гонения закончились. Меня боялись, даже старшие обходили стороной и улыбались, стараясь не попадаться глаза, когда я была в плохом настроении. А после произошедшего с НИМ меня стали уважать, жалеть и немного ненавидеть. Ненавидящих было меньше, и они слишком страшились кары, которая могла на них обрушиться, поэтому сплетничали за спиной, не более.

В нашем мире многое решают сила и возможности. У меня все это имелось, и я была жуткой. Особенно это ударило по врагам и завистникам моей семьи, когда мне исполнилось тринадцать. Магия требовала выхода, и я позволяла себе многое… До сих пор мне припоминают разрушения и драки. Родители пытались контролировать меня, но бабушка знала, что лучше не трогать обиженную и злую стихийницу ветра. Она говорила, что мне просто нужно перебеситься, выплеснуть магию, и тогда придут разумность и хладнокровие. Так оно и произошло.

– Скорее заголовки будут такими: «Неужели кто-то смог ужиться со знаменитым дебоширом Аароном Рамосом? Господа, этой девушке нужно поставить памятник». – Альфа переиграл мою идею, но в его словах не было насмешки или издевки, нет, скорее это прозвучало как комплимент.

Я не удержалась от улыбки, что помимо воли появилась на губах. Аарон медленно и грациозно, будто дикий зверь, обошел барную стойку и подошел ко мне. Животное, которое нашло свою добычу и теперь не отпустит ее, пока не добьется известной лишь ему цели.

Его движения были плавными, словно тягучий мед, засасывали меня и не давали возможности избежать мучительного столкновения. Нас разделяло около тридцати сантиметров, но жар от тела оборотня обжигал и на таком расстоянии, впиваясь в кожу миллионами игл. Это была приятная и завораживающая боль, от которой путались мысли, а кожа изнывала от жажды прикосновений. Я грезила о плавящей болезненной нежности, от которой низ живота стягивало мучительное желание.

Мы смотрели друг на друга, и я ощущала, как электрические разряды атакуют мою плоть, а магия зелено-золотых глаз лишает воли. Феромоны оборотней творят чудеса, но мне почему-то кажется, что Аарон не специально это делает, вполне возможно, что он не может контролировать собственные возможности. У меня создавалось такое впечатление, что Альфа так же, как и я, не в силах сопротивляться притяжению между нами.