Текст книги "Между Фонтанкой и Обводным каналом южнее Невского"

Загородный проспект

(от Владимирского пр. и Щербакова пер. до Московского пр.)

Одно из первых официальных наименований (1738) в городе. По Фонтанке еще в петровские времена располагались загородные усадьбы.

Правая сторона Загородного проспекта

1/14. Дом Дельвига (1811–1813, арх. М. А. Овсянников). Здесь жил и скончался А. А. Дельвиг (1829–1831). Лит. – худож. общ-ва; ресторан «Россия» [1913–1917].

Из воспоминаний А. В. Тыркова:

01.03.1881

«В самый день 1 марта Перовская назначила мне свидание в маленькой кофейной на Владимирской улице, близ Невского, чуть ли не в известной теперь под названием «Капернаум». Свидание было назначено в начале четвертого часа. Не помню почему, но в этот день я прислушивался на улице. Вероятно, был сделан кем-нибудь намек, что именно в этот день нужно ждать развязки. К назначенному часу я шел на свидание издалека, от Таврического сада. В тех краях еще ничего не было известно о том, что творится на Екатерининском канале. Но на Итальянской (тогда ул. Жуковского. – Примеч. сост.), недалеко от Литейной, я встретил офицера, мчавшегося чуть не стоя на извозчике. Он громко и возбужденно кричал, обращаясь к проходившей публике. Я не мог разобрать, что он кричал, но видно было, что человек чем-то сильно потрясен. Я, конечно, понял, в чем дело. Придя в кофейную, я прошел в маленькую заднюю комнату, в которой и раньше встречался с Перовской. Комната эта бывала обыкновенно пуста. Я застал в ней студента С., члена наблюдательного (за Александром II. – Примеч. сост.) отряда. Он тоже ждал Перовскую. Вскоре дверь отворилась, и она вошла своими тихими, неслышными шагами. По ее лицу нельзя было заметить волнения, хотя она пришла прямо с места катастрофы. Как всегда, она была серьезно сосредоточена, с оттенком грусти. Мы сели за один столик и хотя были одни в этой полутемной комнате, но соблюдали осторожность. Первыми ее словами были: «Кажется, удачно; если не убит, то тяжело ранен». На мой вопрос: “Как, кто это сделал?” – она ответила: “Бросали бомбы сперва Николай (Рысаков. – Примеч. сост.), потом Котик (Гриневицкий). Николай арестован; Котик, кажется, убит”».

В конце XIX – начале XX в. в полуподвале находился популярный в среде репортеров трактир, прозванный «Капернаумом».

Сюда в 1905 г. по обыкновению зашел А. И. Куприн и попросил рюмку водки у стойки. Рядом с ним пил водку изакусывал миногами офицер с лицом восточного типа. Куприн сразу «догадался», что это японский шпион. Он его как следует напоил и повел в церковь, заставив креститься. Тот выдержал все экзамены и рассказал, что он сибиряк из Омска и никогда японцем не был. Придя домой, писатель написал рассказ «Штабс-капитан Рыбников».

Кинематограф «Эльдорадо» Ал-дра Розенталя [1913].

19.10.1986 около дома прошел митинг в его защиту от сноса. Организован группой энтузиастов и любителей своего города «Спасение».

► Щербаков пер.

3/17. Дом Рогова (конец XVIII в.; 1831, арх. А. И. Мельников). Лицевой фасад частично снесен в 2004–2005 гг. Снесены дворовые флигели и корпус по Щербакову переулку.

5. В квартире писателя Т. И. Семенова в 1906 г. Ленин встречался с будущей партноменклатурой.

Дом 7

7. Подворье Коневского Рождественско-Богородицкого монастыря: дом с часовней Божьей Матери Коневской (1864–1866, арх. И. Б. Слупский). Флигель (1896). В 1919 г. часовня стала приходской церковью, а в 1923 г. закрылась и в 1932 г. была передана под клуб.

9. В доме на этом месте в 1820-х гг. снимал квартиру А. А. Дельвиг. После его отъезда в феврале 1828 г. в Харьков в его квартиру въехала А. П. Керн со своим отцом и сестрой. После отъезда отца и сестры из Петербурга Анна перебралась в маленькую квартирку в дворовом флигеле того же дома. В 1830 г. она переехала на 9-ю линию В. О. Дом перестроен. Курсы бухгалтерии В. А. Добровольского [1913]. Жил архитектор гражд. инж. Стеф. Пет. Галензовский [1913].

Дома справа 9, 11, 13

11/40. Д. дом Ш. З. Иоффа (1913, арх. А. Л. Лишневский для торговца антиквариатом и мебелью Ш. З. Иоффа). На башне дома некогда не только были, но и били часы. В доме было всего шесть квартир. Верхний этаж по Загородному занимал сам домовладелец. Под ним жил банкир Я. В. Голант, председатель совета Петроградского общ-ва взаимного кредита. На первом этаже разместилось несколько магазинов, в том числе автосалон Шапиро. Кинематограф «Мефистофель» Дмитриевой-Мамонтовой [1913]. На втором этаже по Троицкой улице архитектор устроил в 1915 г. кинотеатр на 300 мест. В феврале 1917 г. в башенке здания засели полицейские с пулеметом. По ним началась стрельба; выбоины от пуль до сих пор видны.

10.07.1956 около 8 часов вечера в театральную кассу вошли двое мужчин. Закрыв входную дверь на задвижку, они потребовали у кассирши Р. А. Тихантовской выручку. Она закричала и получила свертком, в котором был кирпич, по голове. Крик женщины услышал прохожий А. К. Клокман; он подбежал к двери и попытался ее открыть. Один из бандитов выстрелил в него через стекло двери. Он упал, тяжело раненный. Бандиты, не успев забрать деньги, бросились наутек. За ними погнались прохожие. Один из убегавших вбежал в пустую кухню на первом этаже дома № 12. Увидев, что оттуда ему не уйти, он застрелился. Второй бандит, некий Б. А. Веселов, был арестован в тот же вечер. Накануне они взяли такси на площади Льва Толстого и велели шоферу отвезти их на окраину Выборгской стороны. По дороге тот бандит, что застрелился на кухне, ударил шофера И. Л. Миллера по голове, и тот потерял сознание. Бандиты погнали такси дальше из города, но по дороге Миллер очнулся и выскочил из машины на полном ходу. Опасаясь преследования, бандиты бросили машину, проехав некоторое расстояние, и скрылись. Б. А. Веселов был осужден на 25 лет. Председательствовал на суде Ф. И. Холодов.

Дома 11, 9

► перекресток Пять углов.

Между домами № 11 и 13 находится так называемый перекресток Пять углов.

13/11. С 1801 г. располагалось Коммерческое уч-ще, переехавшее в столицу из Москвы; было создано 06.12.1772 на деньги П. Демидова. После переезда уч-ща в дом № 9 по Чернышеву переулку здесь разместили Мариинскую женскую гимназию (прс. 1857–1858, арх. П. С. Пименов; ндс. 1872, арх. Ф. Миллер). С XVIII в. рядом с угловым домом стоял двухэтажный флигелек, сдававшийся в конце XIX в. мастерской дамских нарядов Человеколюбивого общества, в которой обучали ремеслу бедных детей. После сноса ветхого дома был построен д. дом Коммерческого уч-ща (1902–1903, арх. братья А. И. и Н. И. Богдановы). В 1908–1915 гг. жил «царь русского смеха», актер Александринки Константин Александрович Варламов. 60-летний талантливый актер страдал ожирением и играл сидя, используя лишь голос и мимику. В 1911 г. он праздновал 35 лет сценической деятельности, и его гостеприимная и просторная квартира была буквально завалена подарками. Учебные заведения 3-го разряда Якуба Аллеев. Мухлио и Ол. Никл. Шиллинг без прав правительственных учеб. завед. [1913]. С 1902 г. издавался «Вестник технической литературы», ежемесячный указатель, ред. – изд. Георг. Вас. Гольстен [1913]. Магазин граммофонов и фонографов Карла Фед. Бирна и Альф. Авг. Роде [1913]. Парфюмерная лаборатория т-ва «Девес»; владелец Альф. Авг. Роде [1913]. В 1960 г. тогдашний главный архитектор Лениграда В. Каменский решил «европеизировать» главные магистрали города, заменив обычные витрины наклонными остекленными конструкциями. Затея, слава богу, провалилась, но кое-что успели изуродовать. Витрины этого здания были тому много лет одним из примеров. В 1970-х гг. здесь располагался демонстрационный зал объединения «Изотоп».

15. Лечебница кожных, венерических и сифилитич. болезней (лечение теплом и светом) [1903–1913]. 3-е с тремя классами смешанное начальное уч-ще; попечит. Ал-др. Ив. Никольский [1913]. Первая в Петербурге автомобильная школа шоферов О. Р. Гагена [1913]. Ресторан «Ново-Московский» [1913].

Дома 13, 15

17. 1-е начальное мужское и Московское женское уч-ща; попечит. Ал-др. Ив. Никольский [1913]. Химико-бактериологический ин-т доктора Ф. М. Блюменталя и Лаборатория для бактериологических, химических и микроскопических исследований М. М. Гран [1913].

19. Дома для служащих Госбанка (1898–1900, инж. А. А. Бертельс).

21. (1900–1901, арх. Н. П. Басин). Д. дом. В 1906 г. находилась одна из явочных квартир РСДРП. Здесь жил свободный худож. Стеф. Тим. Аббакумов, который вел здесь курсы теории музыки [1913]. Волосолечебница Черевковой [1913].

23. (1900–1901, арх. Н. П. Басин). Д. дом. Магазин АО продажи гарантированных лабораторным исследованием вин «Латипак» [1913]. До 1916 г. тут жил А. Ф. Керенский.

25/16. «Загородная» аптека; Ив. Лук. Стоцкий [1913].

► пер. Джамбула.

27/21. Д. дом И. Е. Кузнецова (1914–1916, гражд. инж. Б. М. Великовский, А. В. Розенберг). Принадлежал владельцу известных фарфоровых фабрик Ивану Емельяновичу Кузнецову («кузнецовский фарфор»). Контора Петербургского общества заводчиков и фабрикантов. Основано в 1906 г. и играло видную роль в общественно-политической жизни России. Председателями совета общ-ва были: С. П. Глезмер (1906–1911), Э. Л. Нобель (1912–1916), А. А. Бачманов (1917). В 1917 г. вошло в состав Всероссийского союза обществ заводчиков и фабрикантов. Петербургское общ-во для надзора за паровыми котлами; председатель – Эмман. Людв. Нобель [1913].

Дома 27, 25, 23, 21

Дома 29, 27, 25, 23, 21

29. Ресторан «Царицын» Ал-ей Фед. Морозова [1913].

31/12. Д. дома Мещанского общ-ва (1909, арх. Н. К. Прянишников). Столичное врачебное управление и Врачебное присутствие управления Санкт-Петербургского градоначальства и столичной полиции [1913]. Общ-во русских ориенталистов в Санкт-Петербурге (цель: объединение лиц, интересующихся изучением Востока; Авг. покровит. Е. И. В. в. княгиня Милица Никл.) [1913].

В 1930-х гг. здесь жил Григорий Наумович Гермонт, который в 1934 г. сконструировал устройство для борьбы с похитителями электролампочек на лестницах. При попытке советского вора выкрутить лампочку в квартирах начинал звенеть звонок.

► Бородинская ул.

33/15. Д. дом Санкт-Петербургского мещанского ва (1909–1910, арх. Г. А. Косяков, Н. К. Прянишников). Санкт-Петербургский порайонный комитет по регулированию массовых перевозок грузов по ж.-д. [1913]. Жили: архитектор Ник. Куз. Прянишников и архитектор гражд. инж. Гирш Хан. Розовский [1913].

Дома 33, 31, 29, 27 и 44

35. Манеж и конюшни л. – гв. Гренадерского полка (здание тира л. – гв. Стрелкового батальона) (1803, А. Д. Захаров; 1861, В. П. Львов). Казармы местных войск [1917].

37/70. С 1809 г. располагался Съезжий дом Московской части. Московская пожарная часть [1913]. Московская станция подачи первой помощи [1913].

► Гороховая ул.

39/79. Д. дом В. А. Ратькова-Рожнова (проект 1884, В. А. Шретер; 1886, Л. Н. Бенуа).

43/8. Дом 1810-х гг. Д. дом (1871, А. А. Докушевский). Прс.

► Б. Казачий пер.

45/13. Д. дом А. Н. Штальман (1907, И. Ю. Мошинский). Высочайше утвержденная особая высшая комиссия для всестороннего исследования х.-д. дела в России [1913]. Графа Александра Ал-еев Мусина-Пушкина [1917].

► Введенский сад, фонтан «Путти» (1876, П. С. Самсонов).

► Собор Введения во Храм Пресвятой Богородицы (1842, К. А. Тон). Храм Семеновского полка. В 1906 г. в склепе храма был похоронен командир полка ген.-м. Мин, застрелянный эсеркой Коноплянниковой на Петергофском вокзале. Здесь же стали хоронить жертв Первой мировой войны. Несколько бывших семеновцев спрятали в соборе под алтарем знамя полка, за что в 1931 г. их расстреляли. Закрыт в марте 1932-го и снесен в 1933-м.

47/3. Женское отделение Обуховской больницы (1839, П. С. Плавов). Обуховская женская больница [1917]. Основано 08.12.1838. Обращает на себя внимание витая лестница. Во дворе – памятник Н. И. Пирогову.

Памятник хирургу Н. И. Пирогову

Дом 47

49/26. Горно-техническая школа при Технологическом ин-те (1839, А. М. Куци). Напротив этого дома 08.12.1941 остановился грузовой трамвай. Он простоял здесь до 07.03.1942. Вечером этого дня он тронулся с места. См. Московский пр., 26.

Левая сторона Загородного проспекта

2/1. Дом Ремесленной управы. Дом времен Екатерины II. (Прс., 1859, арх. А. И. Ланге.) Он принадлежал

Санкт-Петербургскому ремесленному общ-ву, а в 1902 г. Был перестроен в д. дом. Лечебница для приходящих Санкт-Петербургского ремесленного общ-ва [1913]. Позднее здесь размещались художественная школа, Судостроительное общ-во, гомеопатическая аптека, редакции газет и журналов. «Банковая и торговая газета»; редактор-издатель Григ. Сем. Габрилович [1913].

Дом 49

Дом 2

4. Дом Ремесленной управы. Дом времен Екатерины II. Прс. Д. дом (1902, В. Ф. Розинский).

Дом 4

Дом 6

6. Меблированные комнаты «Новая Рига» Ив. Гайлис [1913]. Еврейское начальное уч-ще «Иврио» [1913]. В 1915 г. здесь был раскрыт полицией китайский притон, в котором курили опиум.

8. Дом начала XIX в. В 1832–1838 гг. на чердаке жил Т. Г. Шевченко, крепостной П. В. Энгельгардта, отданный сюда хозяином для обучения живописи у мастера В. Г. Ширяева. 21.04.1838 поэт В. Жуковский и художник К. Брюллов выкупили из крепостной зависимости талантливого поэта. В кв. № 3 находилась аналитическая лаборатория магистра А. А. Берггольца для физиолого-химических и микроскопических исследований и микрофотография [1913].

10. Д. дом (1899, С. П. Кондратьев).

12. Д. дом (1881, Х. Х. Тацки). 23.09.1909 ночью была ограблена квартира балетмейстера Мариуса Петипа, который был в отъезде. В кв. № 34 располагалась бесплатная лечебница Всероссийского общ-ва борьбы с раковыми заболеваниями [1913]. Жили архитектор гражд. инж. Григ. Льв. Мовшенсон и инж. – арх. Влад. Викт. Чаплин [1913].

14. Д. дом (1850, А. В. Голле). 2-е почтово-телеграфное отделение [1913]. В 1913 г. здесь жил О. Мандельштам с родителями.

Дома 10, 8, 6, 4, 2

Дом 14

Загородный проспект

16. Д. дом (1874, А. И. Климов). Лаборатория для бактериологических, химических и микроскопических исследований М. О. Губермана [1913].

18/2. Самый старый дом на перекрестке Пять углов. Состоит из двух зданий: углового двухэтажного (кон. XVIII в., 1859, А. Х. Пель) и трехэтажного по Разъезжей улице (1890, А. В. Иванов). В 1790–1803 гг. здесь жил драматург Василий Васильевич Капнист. В романе Ф. М. Достоевского «Идиот» этот дом описан как дом Настасьи Филипповны. Ресторан т-ва «Слон» (прс. интерьеров 1909, Н. И. Котович); позже почтовое отделение. Пекарня «Наследников П. Е. Акинфиева» [1913].

► Разъезжая ул., перекресток Пять углов.

20/1. В первой половине XIX в. домом владела купчиха Пшеницына. В 1840–1842 гг. сюда переехал И. И. Панаев с женой. По субботам тут собирались литераторы и изучали материалы по истории французской революции, которые удавалось добыть из иностранных изданий хозяину дома. Д. дом (прс. 1885–1886, инж. А. А. Бертельс).

В ноябре 1879 г. сюда нагрянула полиция: по доносу одного из жильцов кв. № 22 Виктора Алмазова был произведен обыск у его соседки по квартире курсистки Любови Богословской. Она дала ему почитать нелегальную газету «Народная воля». Арестованная сообщила кто ее снабжал этой литературой, и вскоре в квартире на Лештуковом переулке (ныне пер. Джамбула. – Примеч. сост.) были арестованы А. А. Квятковский и Е. Н. Фигнер (младшая сестра В. Н. Фигнер).

22. В 1864–1878 гг. в кв. № 8 (3-й этаж) жил Сергей Петрович Боткин.

Здесь происходили знаменитые в Петербурге «боткинские субботы». В их организации принимали участие его теща Магдалина Андреевна и жена Анастасия Александровна Крылова. Последняя играла на фортепиано, пела и читала стихи. Сам хозяин играл на виолончели. Здесь собиралось довольно разношерстное общество из светил медицины, литературы, музыки и театра: И. М. Сеченов, М. Е. Салтыков-Щедрин, М. А. Балакирев, А. П. Бородин, А. К. Толстой, В. М. Жемчужников и многие др. Эти встречи продолжались до двух-трех часов утра в течение почти 30 лет. Начинались они в 1860 г. на ул. Рылеева, 1; затем продолжались здесь, а после 1877 г. переместились на Галерную ул., 77.

24. Д. дом (1855–1857, арх. А. Х. Пель; 1913–1914, арх. А. Л. Лишневский).

26. Д. дом (1881–1882, арх. А. Л. Гольм). В 1869–1876 гг. некто Ф. Ф. Бычков держал здесь частную мужскую гимназию, но, будучи гомосексуалистом, использовал свою должность не по прямому назначению, из-за чего получился небольшой скандал. Павловская кустарная артель (склад ножей и замков) [1913].

31.12.1914 здесь открылся большой лазарет на 1200 коек, которому присвоили имя короля Бельгии Альберта. При освящении присутствовали все члены Бельгийской миссии, кроме посланника, который уехал в Бельгию на похороны своей жены. Немцы, однако же, его туда не пустили.

28. Д. дом (двор. корпус 1874–1876, инж. Д. В. Покотилов; 1898, арх. Д. Д. Зайцев). В глубине двора в пятиэтажном доме в кв. № 39 с осени 1893 г. по 1908 г. жил Н. А. Римский-Корсаков. Здесь собирались композиторы А. К. Глазунов, А. К. Лядов, С. В. Рахманинов, С. И. Танеев, художники В. А. Серов, И. Е. Репин, певец Ф. И. Шаляпин. Прогимназия М. А. Поспеловой-Гатцуг [1913]. Жил акад. арх. Дм. Дм. Зайцев [1913].

30/2. Д. дом (1879, арх. М. Ф. Петерсон). Магазин обоев торгового дома Д. П. Павлухина [1913].

► Социалистическая ул.

32/1. Дом Н. Семенова (1832, арх. В. И. Беретти). Лечебница врачей-специалистов для приходящих и стационарных больных [1913]. Ресторан «Вена» [1917].

34. Д. дом (1881, арх. Е. И. Ферри-де-Пиньи).

36. Дом Новинского (1834, арх. А. А. Арефьев). Славянская торговая палата [1913]. Учебное заведение 3-го разряда Ал-дры Валер. Локуцевской без прав правительственных учеб. завед. [1913].

38. В 1893–1908 гг. жил композитор Н. А. Римский-Корсаков.

Дом 38

40. Д. дом (1863, Ю. О. Дютель).

42. Д. дом В. Е. Петрова (1880, Е. П. Варгин). Контора и склад «Водочного, ликерного и ректификац. завода В. Е. Петрова, Ф. Натус и K°» [1913].

44/2. Д. дом М. А. Стенбок-Фермора (1903, Л. П. Шишко).

► Звенигородская ул.

46/1/2. Полковые службы л. – гв. Семеновского полка, солдатские казармы (1797–1798, арх. Ф. И. Волков; прс. 1886, воен. инж. В. А. Колянковский).

В 1723 г. Петр I перевел в новую столицу два своих гвардейских полка – Преображенский и Семеновский. Последний был сформирован под Москвой в 1683 г. или несколько позже и стоял в селе Семеновское.

02.09.1700 два полка Преображенский и Семеновский – стали гвардейскими. Местом дислокации «семеновцев» в Петербурге стала обширная территория за Фонтанкой. До середины XVIII в. оба полка готовили офицеров для русской армии. Полк принимал участие в возведении Екатерины II на престол и в убийстве Павла I. А. В. Суворов начинал свою службу в этом полку. В начале XIX в. в слободе Семеновского полка (Семенцы) строятся постоянные казармы и военный городок с плацем, манежами, церковью и т. д. (арх. Ф. И. Демерцов).

В апреле 1820 г. в Семеновский полк был назначен садист-полковник Ф. Е. Шварц, который уже до этого запорол насмерть столько солдат, что их трупы образовали так называвшуюся «шварцевскую» братскую могилу. Ранним утром 16.10.1820 первая рота полка отдыхала, когда на плацу неожиданно появился Шварц. На беду, один из солдат замешкался при выполнении команды «в ружье». Подойдя к нему, полковник плюнул ему в лицо, а затем велел провести его вдоль строя, заставляя солдат делать то же. В результате этой гнусности рота взбунтовалась, отказываясь служить под началом подобного мерзавца. На следующее утро бунтовщиков вывели в манеж, где их окружили лейб-гвардейцы Павловского полка. Приехал командир гвардейского корпуса, генерал, князь Васильчиков и пригрозил открыть по мятежникам стрельбу. Но это не подействовало, и вечером роту под конвоем отправили в Петропавловскую крепость. 18 октября забурлил весь полк, требуя освободить первую роту. Перепуганный князь, вызвав благонадежные части, отправил в Петропавловку весь полк. Его расформировали, а затем укомплектовали заново. Десятерых солдат отправили в отдаленные гарнизоны.

18.11.1833 был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость подпоручик л. – гв. Семеновского полка Рихард Бринкен. Николай I назвал его преступление самым постыдным в корпусе офицеров Российской империи. Называясь вымышленными именами и выдавая за графа, он выбирал в магазинах отрезы дорогого сукна и в сопровождении приказчика уходил с неоплаченной покупкой домой. По пути скрывался. Его лишили дворянства, отдали в солдаты и отобрали фамилию, заменив ее на Егорова.

В 1858 г. все улицы слободы (бывш. полковые роты) получили собственные названия по уездным городам Московской губернии: Рузовская (5-я рота), Можайская (4-я рота) и т. д. В 1914 г. с этим полком ушел на фронт М. Н. Тухачевский.

► бывший плац Семеновского полка.

22.12.1849 морозным утром в центре плаца высился черный эшафот. Рядом стояли три столба, перед которыми были вырыты ямы. В каретах привезли «преступников» – членов кружка М. В. Буташевича-Петрашевского, среди которых был Ф. М. Достоевский. 21 человек был приговорен к расстрелу за «антиправительственные» беседы ичтение «возмутительных» сочинений, в частности письма Белинского Гоголю.

После чтения приговора палач переломил подпиленные заранее шпаги над головами дворян. Первых трех осужденных привязали к столбам, перед которыми были вырыты ямы, и раздалась команда: «К заряду!» Но в тот же момент подъехала карета, и флигель-адъютант Ростовцев зачитал помилование: смертная казнь заменена каторгой (описано в романе «Идиот»). 03.04.1881 на Семеновском плацу были повешены народовольцы, замешанные вубийстве имп. Александра II. 28.12.1881 прошли первые конные бега на построенном здесь, на плацу, ипподроме, а в 1893 г. здесь открылся первый велодром.

12.09.1893 на ипподроме состоялось первое в городе состязание по «ножному мячу» – футболу. Так как футболисты, одетые в белые костюмы, шлепались в грязь и превратились вскоре в трубочистов, то в публике «стоял несмолкаемый смех». В начале XX в. значительная часть Семеновского плаца была занята ипподромом для рысистых бегов. Здесь в конце XIX в. было построено красивое здание бегов в русском стиле, фасадом обращенным к Николаевской улице (ныне – ул. Марата. – Примеч. сост.).

21.04.1914 над трибунами ипподрома в шесть часов вечера авиатор Адам Габер-Влынский показывал фигуры высшего пилотажа на самолете «Моран-Солнье». Взлет и посадку авиатор осуществил на Корпусном аэродроме. Будучи австро-венгерским подданным, он в Первой мировой войне не участвовал, а занимался летными делами в Москве и Петербурге. Во время Гражданской войны он уехал в Польшу и там разбился 21.06.1921 при испытании итальянского самолета в возрасте 38 лет.

В блокадное время ипподром был разрушен. На его месте были построены Театр юных зрителей и памятник А. С. Грибоедову (23.11.1959, ск. В. Лишев).

Казнь убийц императора Александра II.

Приговор: «По указанию Е. И. Величества Правительственный Сенат в Особом присутствии постановил: подсудимых крестьянина Таврической губернии Андрея Иванова Желябова, 30 лет; Софью Львовну Перовскую, 27 лет; сына священника Николая Иванова Кибальчича, 27 лет; тихвинского мещанина Николая Иванова Рысакова, 19 лет; мозырскую Минской губернии мещанку Гесю Мирову Гельфман, 26 лет и крестьянина Смоленской губернии Тимофея Михайлова, 21 год, лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешение. Приговор сей относительно дворянки С. Перовской на предмет лишения ее дворянского достоинства представить на усмотрение Е. И. В.»

Все означенные преступники содержались в Доме предварительного заключения на Шпалерной и оттуда были отправлены (кроме Гельфман) на место казни, на Семеновский плац, по Шпалерной улице, Литейному проспекту, Кирочной, Надеждинской (совр. ул. Маяковского. – Примеч. сост.) и Николаевской (совр. ул. Марата. – Примеч. сост.) улицам.

В 7 часов 50 минут ворота, выходящие на Шпалерную ул., отворились и из них выехала первая позорная колесница. На ней с привязанными к сиденью руками помещались два преступника: Желябов и Рысаков. Юный Рысаков казался очень взволнованным и чрезвычайно бледным. На Шпалерной уже было много народа. Тут был наряд от л. – гв. Преображенского полка с целым взводом барабанщиков, так как было известно, что Михайлов собирается произносить речи во время следования к месту казни. Он находился на второй колеснице вместе с Кибальчичем и Перовской, которая помещалась между ними. На груди у каждого висела черная доска с белой надписью: «Цареубийца». При выезде на улицу Михайлов что-то крикнул, но из-за барабанов трудно было разобрать слова.

Следом за преступниками ехали три кареты с пятью православными священниками, которые прибыли в Дом предварительного заключения еще накануне вечером для напутствия осужденных. Разбудили всех преступников, кроме Гельфман, в 6 часов утра. Им предложили чай, после которого их переодели и вывели во двор к позорным колесницам. Палач Фролов (один-единственный на всю Россию) с помощником усаживали их на повозки. Руки, ноги и туловища прикрепляли ремнями к сиденью. Затем процессия двинулась к месту казни.

Каждая повозка имела скамейку, поставленную поперек, на которой спиной к движению сидели преступники в серых арестантских халатах и таких же безобразных шапках. Несимпатичное, молодое безусое лицо Рысакова было мертвенно бледно, и в его маленьких трусливо бегавших глазках читался животный страх пойманного зверя, доходивший до ужаса. Желябов сидел спокойно, стараясь не показывать волнение, несомненно владевшее им всецело. На тонком же, хотя не молодом, изжелто-бледном, как бы восковом, но красивом и породистом лице Перовской бродила тонкая, злая, деланная усмешка, а глаза презрительно сверкали, когда она смотрела на толпу, запрудившую весь Литейный.

Михайлов с довольно симпатичным лицом чисто русского простонародного типа, с огромной фигурой почти без перерыва что-то говорил. Невозможно было уловить ни слова из его речи, так как шедшие за колесницей две шеренги барабанщиков производили такой адский грохот, что неслышно было даже своего собственного голоса. Кибальчич сидел скромно и тихо, смотря куда-то в пространство впереди себя, и на его застывшем лице нельзя было прочесть ни страха, ни гордости, ни презрения; это было лицо ученого философа, решавшего в эту минуту какую-то сложную проблему.

По всему пути следования стояла бесчисленная толпа. Многие из нее влезали на тротуарные тумбы (в изобилии украшавшие в те времена столичные улицы), на фонарные столбы и те, что поддерживали крыши над подъездами. Настроение толпы, в огромном большинстве ее, было явно враждебно к цареубийцам и, во всяком случае, недружелюбно. Из толпы нередко при прохождении процессии кричали что-то озлобленными голосами, грозили кулаками со свирепым видом. Были случаи, когда толпа зверски хотела расправиться самосудом с женщинами, которые слишком явно выражали свои симпатии к цареубийцам. Первый случай имел место на углу совр. ул. Маяковского и Рылеева. На тумбе стояла немолодая женщина интеллигентного вида. Когда платформы с цареубийцами поравнялись с ней, она вынула платок и раза два махнула им. Сдиким остервенением толпа сорвала несчастную женщину с ее возвышения, сбила с головы шляпу, разорвала пальто и раскровенила лицо. Если бы не подскочившие полицейские, поклонница цареубийц стала бы трупом. Второй подобный случай произошел уже недалеко от места казни перед самым въездом с совр. ул. Марата на Семеновский плац. На этот раз молоденькая женщина, стоя на тумбе и держась за столб у подъезда, вздумала свободной рукой помахать в виде приветствия цареубийцам. В мгновение она очутилась в руках толпы, без шляпки, с растрепанными волосами, с расстегнутым пальто, с глазами, наполненными безумным ужасом. Также не без труда удалось вырвать ее из рук толпы и вынести к подъезду, куда толпа еще долго продолжала ломиться с криками и бранью. Приблизительно у того же места, но несколькими секундами ранее случилось другое, уже курьезное происшествие, указывающее, как глубоко гнездится чувство самосохранения в человеке, даже одной ногой стоящем в могиле. Офицеры из конвоя заметили, что Рысакова что-то беспокоит; он стал ерзать, пожимать плечами и наклонять свою голову то в одну, то в другую сторону. Сначала все думали, что по мере приближения к месту казни его охватывает все большее волнение. Наконец, к нему подошел помощник палача и спросил, в чем дело. Каково же было удивление, когда Рысаков заявил, что у него зябнут уши. На это человек не без цинизма заметил: «Потерпи, голубчик, скоро и не то еще придется вытерпеть…»

Из воспоминаний современника:

«Я помню полное, бескровное лицо Перовской, ее широкий лоб. Помню желтоватое, обросшее бородой лицо Желябова. Остальные промелькнули передо мною незаметно, как тени.

Но ужасны были не они, не тот конвой, что следовал за колесницами, а самый хвост процессии.

Я не знаю, откуда набран он был, какие отрепья его составляли… Это были простоволосые, иногда босые люди, оборванные, пьяные, несмотря на ранний час, радостные, оживленные, с воплями несущиеся вперед. Они несли с собой – в руках, на плечах, на спинах – лестницы, табуретки, скамьи. Все это, должно быть, было краденое, стянутое где-нибудь.

Это были “места” для желающих, для тех любопытных, что будут покупать их на месте казни. И я понял, что люди эти были оживлены потому, что ожидали богатых барышей от антрепризы мест на такое высоко интересное зрелище».

В те времена Семеновский плац не был так застроен, как теперь, а представлял огромную немощеную площадь, отделенную от прилегавших улиц казармами л. – гв. Семеновского полка, а со стороны Обводного канала – интендантскими сараями. Царскосельская железная дорога проходила на одном уровне с площадью и кончалась небольшим двухэтажным каменным зданием вокзала. Именно тут, то есть в углу, образованном прежним вокзалом и ближайшим зданием Семеновских казарм, на расстоянии примерно семидесяти метров от этих зданий ипараллельно линии железной дороги построен был высокий, два метра вышиной, деревянный помост, над которым метров на шесть возвышалась виселица. На перекладине вделано было пять крючков, с которых спускалось пять веревок с петлями на концах. Позади эшафота находились пять черных гробов со стружками в них и парусиновыми саванами для преступников.

Колесницы прибыли на плац в 8 часов 50 минут. Палач Фролов влез на первую и отвязал Желябова и Рысакова, а помощники палача ввели их под руки по ступенькам на эшафот, где поставили рядом. Тем же порядком были сняты и другие. К трем позорным столбам были поставлены Желябов, Перовская и Михайлов; Рысаков и Кибальчич остались стоять крайними. Осужденные казались довольно спокойными, особенно Перовская и Кибальчич; Рысаков и Михайлов были смертельно бледны. Невозмутимое спокойствие отражалось на лице Кибальчича. Желябов казался нервным, шевелил руками и часто поворачивал голову в сторону Перовской, стоя рядом с нею. Чтение краткого приговора продолжалось несколько минут, после чего забили мелкой дрожью барабаны. Священники взошли на эшафот. Осужденные почти одновременно подошли к ним и поцеловали крест, после чего они были отведены палачами, каждый к своей веревке. Перед тем как горячо поцеловать крест, Желябов что-то шепнул священнику, а после тряхнул головой и улыбнулся. Желябов и Михайлов приблизились к Перовской, поцелуем простились с нею. Рысаков стоял неподвижно и смотрел на Желябова все время, пока палач надевал на его бывших сотоварищей ужасного преступления длинный саван висельников. Похоже было, что он терял последние силы от охватившего его ужаса; сзади его поддерживал один из помощников палача. Сам палач, сняв поддевку и оставшись в красной рубахе, “начал” с Кибальчича. Надев на него саван и наложив вокруг шеи петлю, он затянул ее, завязав конец веревки к правому столбу виселицы. Потом он приступил к Михайлову, Перовской и Желябову. Последним был Рысаков, который, увидев других облаченными в саваны и готовыми к казни, заметно пошатнулся; у него подкосились колени, когда палач быстрым движением накинул на него саван и башлык. Барабаны не переставая били мелкую, но громкую дробь.