Текст книги "Боги Черной Лощины"

Глава 16

УКРАСТЬ образец крови оказалось на удивление легко. Во время работы врачом Мейсон нередко видел тележки с образцами, оставленные в холле, где при желании их мог стащить кто угодно. Но кому это надо? Никто не станет красть анализы. Кроме того, медсестры зачастую были перегружены работой, а в медучреждениях не хватало персонала, поэтому лаборатории почти всегда пустовали и проникнуть туда не составляло труда. В больницах маленьких городков, таких как Эшгроув, чтобы попасть внутрь, даже не требовалось удостоверение личности. Все, что Мейсону потребовалось, – это войти в помещение, пока никто не видит, просмотреть собранные ранее образцы, отыскать имя Джон Доу и сунуть пробирку себе в карман. При комнатной температуре кровь оставалась жизнеспособной всего несколько часов, поэтому действовать приходилось быстро.

Вернувшись в дом Аннабель, Мейсон спрятал образец за упаковку йогурта в холодильнике. Там он сможет храниться еще двадцать четыре часа. И хотя Мейсон отчаянно нуждался в отдыхе, он даже не рассматривал мысль о том, чтобы ненадолго вздремнуть. Его мозг работал с усердием парового двигателя, лихорадочно пытаясь справиться с прямыми, неопровержимыми доказательствами существования невозможного. Исчезновение Джона Доу только сильней его заинтриговало. Только что пациент без сознания лежал в палате неподвижный, как овощ, и в одно мгновение исчез.

Мейсон беспокойно мерил шагами комнату, пытаясь найти решение, которое приблизит его к разгадке тайны. Он скинул одежду и запрыгнул в душ. Наверняка в лаборатории Университета Британской Колумбии отсиживался какой-нибудь бедолага аспирант, который за отдельную плату согласился бы взглянуть на образец крови. Нужно только убедиться, что этот человек достаточно квалифицирован. И что у Мейсона хватит духу вернуться на один день в Ванкувер.

Какая ирония, подумал он, попытка сбежать из города привела его обратно.

Как у бывшего выпускника этого университета, у него не возникло проблем с навигацией на их веб-сайте. Мейсон просмотрел анкеты аспирантов с нескольких научных факультетов и остановился на кандидатуре, по его мнению, заслуживающей доверия: Сашка Лавович, смуглокожая студентка по обмену, примерно его возраста и к тому же кандидат наук в области генетики. С фотографии на Мейсона смотрела девушка с мрачным выражением лица и темными кругами под усталыми серыми глазами. Вид у нее был не самый счастливый. Впрочем, как и у любого аспиранта.

Написать электронное письмо оказалось сложнее, чем он предполагал. После нескольких неудачных попыток подобрать объяснение Мейсон решил обрисовать ситуацию, не вдаваясь в подробности, но и не слишком искажая правду: он врач и располагает образцом крови пациента, который необходимо исследовать с применением самого современного и мощного оборудования. Вопрос не терпит отлагательства и не может быть решен официальным образом. Сообщение получилось немного эксцентричным, но не слишком убедительным. Глубоко вздохнув, Мейсон нажал «Отправить», зажмурил глаза и помолился, чтобы мисс Лавович оказалась не из тех, кого слишком заботят правила.

Спустя несколько томительных часов, проведенных в бестолковом блуждании в Интернете, раздался звуковой сигнал с электронной почты.

Сашка Лавович согласилась провести тесты за пятьсот долларов и подписать соглашение о неразглашении.

Мейсон сделал над собой усилие и напечатал более или менее внятный ответ. Утро только началось, и весь день был в полном распоряжении Мейсона, чтобы провернуть свое сомнительное дельце. Мисс Лавович оказалась настроена достаточно любезно и пригласила его в лабораторию к полудню. Так что он успел упаковать ноутбук, снять наличные и рвануть по шоссе в сторону Ванкувера.

Он редко совершал спонтанные поступки, обычно это мешало ему сосредоточиться на своих мыслях. И если бы Сашка дала ему больше времени на раздумья, возможно, Мейсон успел бы запаниковать при мысли о возвращении туда, где он потерял Аманду. К счастью, кампус располагался достаточно далеко, чтобы с легкостью избежать больницы. Он полагал, что выбрал лучший вариант. И должен его использовать. Исследование крови Джона Доу могло стать ключом к его собственному искуплению. Возможно, именно те ошибки, что он совершил в прошлом, привели его на этот путь, чтобы помочь совершить невероятные открытия, которые однажды смогут спасти тысячи человеческих жизней.

Мировоззрение Мейсона вновь возвращалось на круги своя. Он всегда хотел стать врачом. Когда ему было двенадцать, его любимая тетя умерла от рака груди. Именно ее смерть послужила причиной настойчивого стремления изменить ситуацию в области онкологии. В отличие от родителей, которые заботились только о том, чтобы каждый свободный час своей жизни он проводил, готовясь к получению престижного университетского образования, именно тетя Лиза стала той, что баловала своего кудрявого близорукого племянника комиксами и рассказами о супергероях.

После ее смерти родителям Мейсона уже никогда не приходилось беспокоиться, что сын бездельничает. К началу средней школы он стал лучшим в классе, а к окончанию располагал несколькими предложениями от представителей учебных заведений Лиги плюща. Получив степень бакалавра в Корнелле, Мейсон вернулся в родной город, чтобы поступить на медицинский факультет Университета Британской Колумбии. Его с радостью приняли, а дома с гордостью и распростертыми объятиями встретила семья. Возможно, тети Лизы уже давно не было в живых, но она оставила после себя неизгладимый след, что заставило Мейсона двигаться к своей мечте – помогать людям побеждать рак.

Так же как когда-то смерть тети Лизы послужила толчком к выбору профессии, возможно, теперь смерть Аманды оставила не только отпечаток неуверенности и чувство вины, но и указывала ему дорогу к чему-то большему. Нужно мыслить глобально, говорил себе Мейсон. Он позабыл эту истину, когда с головой погрузился в скорбь.

Почувствовав прилив надежды, он оделся вдвое быстрее, чем обычно, и нацарапал записку для Аннабель, которая отправилась за покупками и предусмотрительно оставила ему запасной комплект ключей. Испытывая чувство признательности за ее заботу, Мейсон запрыгнул в машину и выехал на дорогу, чувствуя, как постепенно становится прежним.

* * *

ВОЗВРАЩЕНИЕ в университет вызывало противоречивые чувства. Он все еще помнил окрестности как свои пять пальцев, поэтому довольно быстро нашел здание химического факультета, в котором Сашка Лавович назначила встречу.

Она ждала его в одной из лабораторий на втором этаже и оказалась пухленькой молодой женщиной с длинными блондинистыми волосами, собранными в высокий хвост и зачесанной набок челкой. Вживую девушка выглядела не менее усталой, чем на фотографии, бледность ее лица выдавала постоянную нехватку сна.

– Вы, наверное, доктор Эванс, – поприветствовала она с восточноевропейским акцентом, сохраняя невозмутимое выражение лица.

– Верно, – кивнул Мейсон, стараясь говорить бодро за них обоих. Он протянул руку и после того, как они обменялись рукопожатием, присел на стоящий рядом табурет, не зная, с чего начать. Однако она его опередила, передав договор о неразглашении.

– Вы принесли образец крови? – Сашка перешла к делу, едва он подписал бумаги.

– Да, да, конечно, – пробормотал он, заикаясь. – Но сначала я хотел бы прояснить несколько… этических аспектов.

Девушка промолчала, ожидая, что он продолжит, поэтому Мейсон откашлялся и достал маленькую сумку-холодильник, в которой хранился флакон.

– Я никогда раньше не делал ничего подобного, поэтому хочу убедиться, что мы друг друга понимаем. Кроме того, это должно остаться только между нами. – Он помолчал, осторожно подбирая слова. – Эта кровь… несколько нетипична. Она принадлежит пациенту, о котором я хотел бы узнать больше. Однако не могу сказать точно, что в ней необычного. Надеюсь, ваши исследования смогут дать ответ. – Он повертел коробку в руках, возясь с застежкой-молнией. – Обычно я не нарушаю правила подобным образом. Думаю, их придумали, чтобы уберечь людей от ошибок, и все же я перед вами.

Сашка молчала, по ее лицу нельзя было прочесть, что творилось у нее в голове. Как только Мейсон закончил свою речь, девушка скрестила руки на груди и прислонилась к стене.

– Понимаю, мистер Эванс. И хотя не разделяю слегка устаревшую преданность идеалам, но уверяю, что тест останется строго конфиденциальным. У меня нет желания ставить под угрозу свою карьеру. И, честно говоря, мне абсолютно без разницы, зачем вам понадобились исследования.

Конечно, не совсем то, на что Мейсон рассчитывал, но он решил, что его устраивает.

– Все верно. Уверен, вы вложили немало труда в свою работу.

Сашка пожала плечами и переступила с ноги на ногу.

– Если честно, я согласилась вам помочь только ради денег, у меня с ними туго.

– Жаль это слышать, – ответил Мейсон.

– Ничего не поделаешь. – Она покачала головой и впервые за все время улыбнулась: – Нехватка финансирования.

Сомнения Мейсона рассеялись, он протянул ей образец и половину оговоренной суммы.

– Мне нужно знать, чем эта кровь отличается от обычной, – проговорил он. – Больничный микроскоп оказался недостаточно мощным, чтобы рассмотреть поближе.

Она нахмурилась, вероятно, недоумевая, но кивнула.

– Я правильно понимаю, это кровь человека?

– Должна быть. – Мейсон чуть не поперхнулся собственными словами. Он не планировал вдаваться в подробности, но уже ощущал себя обманщиком. – Скажу только, что под нашими микроскопами она не выглядела как человеческая, – быстро добавил он. – В любом случае взгляните и скажите, что вы смогли выяснить.

– Странная просьба, доктор Эванс, – вздохнула девушка. – Но ладно. Я проведу несколько тестов. Однако сначала мне нужно разобраться с остальными обязанностями, так что возвращайтесь через пару часов.

– Спасибо.

С этими словами Сашка встала и прошла в соседнюю комнату, в которой, видимо, ждало своего часа то самое мощное оборудование. Мейсон стер струйки пота, стекающие по шее. Кровь должна быть человеческой. Ее взяли из человеческого тела. Однако анализ, проведенный в больнице, утверждал обратное.

Дожидаясь результатов, Мейсон решил навестить нескольких профессоров, которые когда-то читали ему лекции, но обнаружил, что кабинеты заперты, а свет выключен, поэтому стал бесцельно слоняться по кампусу в поисках своего прежнего «я». И вдруг осознал, сколько хорошего в своей жизни он принимал как должное, какое чувство уверенности давал ему университет, а привычные места вроде любимого магазинчика с сэндвичами помогали ощутить себя частью огромного университетского сообщества. Что резко отличалось от того, каким одиночкой он являлся сейчас.

Мейсон вернулся в лабораторию лишь ближе к вечеру. Хмурая Сашка с папкой в руках уже его поджидала и выглядела она как человек, готовой его растерзать.

– Доктор Эванс, это какая-то шутка?

– Прошу прощения? – озадаченно спросил Мейсон.

– Образец, который вы мне дали, якобы от вашего пациента, – начала она, перелистывая страницы. – Это не человеческая кровь. Никаких следов антигенов АВО.

– Да…

Девушка вопросительно на него посмотрела:

– Вы уже это знали.

– Да. – Мейсон отвел взгляд.

– Однако вы сказали, она не похожа на человеческую, а не что она вообще не принадлежит человеку! Почему вы просто не попросили провести тест на определение вида? – раздраженно проговорила девушка и скрестила руки на груди.

– Все сложно. Но ничего страшного. Надеюсь, вы понимаете.

Сашка вздохнула и покачала головой:

– Кто-то перепутал ваши образцы с образцами из ветеринарной клиники?

– Что вы имеете в виду? – Мейсон сел и поерзал на стуле.

– Я с первого же взгляда увидела, что в образце присутствуют маркеры, указывающие на принадлежность семейству псовых.

По спине Мейсона пробежал холодок.

– Псовых? Как, например, собака?

– Да, как собака, доктор Эванс. – Она выгнула бровь: – Впрочем, речь не о домашней собаке. В крови, которую вы принесли, есть собачьи антигены, но она скорее всего принадлежит другому виду. Поэтому я решила провести еще несколько тестов и сверила полученные результаты с базой данных.

– И…

– Ну, учитывая географическое положение, я предположила, что наиболее вероятный кандидат – волк или койот. Сначала я проверила на предмет ДНК-маркеров, характерных для волков. Ваш объект – мужчина, а у волков-самцов есть особые маркеры Y-хромосомы. Я проверила кровь на их наличие и сравнила ваш образец с имеющимися у нас в базе гаплотипами волков. А также провела перекрестную проверку данных о генотипе и протестировала 22 маркера коротких тандемных повторов ДНК. И выявила совпадения, характерные для волков.

Мейсон несколько раз сглотнул, пытаясь избавиться от комка в горле.

– Итак, он…

Сашка бросила папку ему на колени:

– Canis lupus. А точнее, сибирский серый волк. Я обнаружила генетические маркеры, указывающие, что его родословная берет начало в России. С большой вероятностью.

– С большой вероятностью?

– Весьма вероятно. – Она пожала плечами и спрятала руки в карманы халата. – Как я и сказала, необходимо проверить наличие маркеров и свериться с генетическими базами данных. Одного маркера недостаточно, чтобы делать окончательные выводы, но я собрала достаточно доказательств, чтобы с уверенностью сказать, что мы имеем дело с кровью волка.

Мейсон не мигая уставился на папку. Горло сжималось всякий раз, когда он пытался сделать вдох.

– Доктор Эванс? – поинтересовалась Сашка. – С вами все хорошо?

Он откашлялся:

– Д-да, я в порядке.

Сашка с легким интересом посмотрела на него, а затем отступила, словно пытаясь сохранять дистанцию.

– Также я обнаружила одну аномалию.

Мейсон резко поднял взгляд:

– Какую?

– Не уверена, – призналась девушка. – Но, похоже, у вашего волка присутствует генетическая мутация, еще не задокументированная базой данных ДНК волков и койотов Трентского Университета. Возможно, подобная мутация уже ранее фиксировалась, в данный момент это единственный банк данных, к которому я могу получить доступ для анализа.

– Понятно, – задумчиво произнес Мейсон. Ему срочно нужно было поговорить с Джослин. – Большое спасибо, что уделили время. – Он порылся в заднем кармане и вытащил бумажник. – И отдельное спасибо за возможность сохранить это в тайне. Знаю, наверное, со стороны все это кажется немного странным, но вы действительно очень мне помогли.

Он тепло улыбнулся и протянул ей остаток денег. Сашка потерла купюры между пальцами, словно проверяя, что сумма верная.

– Не за что, – ответила девушка, складывая банкноты и сжимая их в ладони.

Не найдя, что еще сказать, Мейсон подхватил пальто, рассеянно кивнул Сашке и быстрым шагом направился к двери. Оказавшись наконец на улице, он глубоко вздохнул, зигзагом пересек парковку и стал нажимать кнопки на брелке автомобиля, пока не открылся багажник и не замигали фары. Запершись в салоне машины и нащупав телефон, он пролистал список контактов, трижды пропустив нужный.

– Как ты еще на ногах держишься? – два гудка спустя набросилась на него Джослин.

– И не спрашивай, – усмехнулся он. – Море кофе и адреналина.

– Ага, и твое ОКР.

– Ладно, возможно, оно тоже в деле. Но это приносит свои плоды! Мой мозг официально взорван, и мне нужно с кем-то поделиться.

– Ладно, я вся во внимании.

– Только не пугайся! – предупредил он. Девушка притихла, и Мейсон подробно рассказал, как провел сегодня день.

– Боже, – пропищала Джослин. – Ты уверен?

– Как никогда прежде. Если только в городе не орудует какой-нибудь психопат, подменивший кровь пациента волчьей.

– Без шансов, – немедленно ответила она. – Я в курсе, что безопасность в больнице не на высшем уровне, но даже если в здание проник какой-то ненормальный, вытворяющий подобную фигню, то ему бы не хватило времени. Кровь попала в лабораторию всего через пару часов после забора.

– Вот именно.

– Ну, считай, теперь я точно в ужасе от этого странного городка, – сказала она после солидной паузы.

– Кроме шуток, – пробормотал Мейсон. – Теперь мне действительно нужно найти Кая Донована.

– Кстати, об этом, – встряла она. – Чувствую себя немного лицемеркой, наверное, но я уже кое-что проверила.

– Серьезно? – Мейсон чуть не подпрыгнул. – Черт возьми, спасибо, Джос. Правда, не ожидал.

– Не благодари, кэп. Что ж, я сказала себе, что мой долг найти пропавшего пациента.

– Справедливо, – признал он. – Итак, ты что-нибудь выяснила?

– Ни черта, – вздохнула Джослин. – Фактически в Черной Лощине нет ни одного Донована. Хотя в округе их довольно много, но среди них нет никого по имени Кай. Нашлись только Кевин и Кайл, но оба средних лет. Мне было откровенно нечем себя занять, так что я позвонила им и спросила, не знакомы ли они с Каем или просто с молодым парнем по фамилии Донован, бывающим в Черной Лощине. Однако они оба растерялись и, казалось, понятия не имели, о ком я спрашиваю.

Удручающая новость, но, учитывая вереницу странных событий последних дней, совсем неудивительная.

– Ничего, да?

– Ага. – Пару секунд спустя она вновь заговорила: – Знаешь, думаю, ты прав. Кай Донован – это и есть Джон Доу. Возможно, он вообще не канадец. Может, он иностранец и сбежал из больницы, потому что не хотел оплачивать счет.

У Мейсона перехватило дыхание, он вспомнил, что Сашка упомянула слово «сибирский».

– Но почему у него в бумажнике лежала записка с собственным именем?

– Да какая, к черту, разница? – слегка пожурила она. – Причин может быть миллион. Может, у него диссоциативное расстройство. Или он как девочка-тинейджер любит черкать на полях блокнота. А может, это писала его бывшая любовь всей жизни и он хранит ее на память.

– Да, ты права. – Мейсон погрузился в размышления, понимая, что они почти ничего не знают. – Мы обязаны его найти, – внезапно сказал он. – Мы должны найти этого Джона Доу, или Кая Донована или кем бы еще он ни был.

– Но… зачем?

Обдумывая ответ, Мейсон невольно скользнул рукой по бедру и обнаружил странную выпуклость. Он сунул руку в карман и нащупал три гладкие грани, сердце бешено заколотилось в груди. Как, черт возьми, он здесь оказался?

Камень сновидений. Мейсон не припоминал, чтобы брал его с собой. На самом деле он вообще не помнил, куда дел его после встречи с Гавраном, но точно знал, что в тот раз на нем были другие штаны.

Гавран снова его звал?

– Потому что просто не могу оставить все как есть, – раздался его голос в тишине; он подавил озноб, пробежавший по спине. – В моих руках файл, указывающий, что кровь этого человека идентична крови волка. Я полночи слушал перешептывания медсестер о волках и Сновидице. И закатывал глаза, мечтая прочитать им лекцию о психиатрии, но теперь чувствую, что смеяться впору надо мной. Что, если он нечто особенное, Джос? Ты сама видела, как быстро он регенерировал. Я не знаю, кто он, но вдруг он может помочь людям! Людям, которым очень бы пригодилась его невероятная способность исцеляться.

Мейсон услышал вздох на том конце провода. Неужели она считала его глупцом?

– Даже не знаю, дружище. Но, пожалуй, рада, что кровь исследовал ты. Если бы это сделал кто-то из больницы, то весь город уже схватился бы за вилы.

– Черт, Джос… ты права. Зная, насколько они суеверны…

– Езжай домой, отдохни немного, – перебила она. – Мы разберемся с этим, когда ты выспишься и хорошенько все обдумаешь.

– Ага, ты права. – Он провел рукой по лицу, глаза жгло от недосыпания. – Мне еще нужно поговорить с хозяйкой гостиницы. В последнее время я был немного не в себе, и, думаю, она обо мне беспокоится.

– Ладно, тогда позвони мне, как придешь в себя, кэп.

Мейсон улыбнулся про себя, согретый ее поддержкой.

– Спасибо, Джос.

Попрощавшись и повесив трубку мобильного, Мейсон просидел в машине еще добрых двадцать минут, прежде чем направиться обратно в Черную Лощину. Стоило ему переступить порог дома, как он сразу увидел Аннабель, поджидающую его в гостиной. Лицо женщины просветлело, как только она заметила Мейсона.

– Вот ты где! – просияла она. – Я уже начала беспокоиться, что ты совсем увяз в своих туристических исследованиях.

– Не-а. – Он устало улыбнулся. – Встречался с однокурсницей. Она работает в больнице. Мы давно не виделись, так что, наверное, немного увлеклись.

– Ох, что ж, так мило! – рассеянно проговорила она, откладывая книгу в сторону. – Однако ты выглядишь ужасно уставшим. Может, приготовить ранний ужин?

Он согласно кивнул, обрадованный перспективой отведать стряпни Аннабель.

– Было бы замечательно.

На мгновение Мейсон уловил проблеск беспокойства в ее взгляде, но оно исчезло так же быстро, как и появилось. Женщина прошла на кухню и, пока ставила воду на плиту, окликнула его:

– Мейсон, знаю, это не мое дело, но ты выглядишь слишком измученным для человека, который просто проводил время с другом. У тебя все в порядке?

– Все хорошо, – ответил он, последовав за ней на кухню. Он остановился в дверях, наблюдая, как Аннабель собирает продукты, нарезает овощи и ловко закидывает их в кастрюлю. Вопрос вертелся на кончике языка.

– Аннабель, – начал он, переступив с ноги на ногу. – Не знаю, как спросить. Если честно, я даже не знаю, о чем хочу спросить.

Женщина повернулась к нему, с нетерпением ожидая, что же он скажет дальше. Чувствуя нарастающее напряжение, он тихим, робким голосом пробормотал:

– В Черной Лощине водятся волки?

Несколько мгновений выражение лица Аннабель оставалось абсолютно застывшим, его невозможно было прочесть, даже когда они встретились взглядами и уставились друг на друга, пытаясь уловить верный подтекст, подразумеваемый в вопросе.

Затем женщина без предупреждения расхохоталась.

– Ну, конечно есть! – Она отмахнулась и вернулась к готовке. – Повсюду! Как думаешь, почему еще их отстреливают?

Напряжение спало, и Мейсон решился действовать смелей:

– Это имеет отношение к тому, что люди боятся возвращения Сновидицы? Ведь именно из-за этого страха была убита Эль Робинсон.

– Ты действительно изучил историю города и работу моего сына, – произнесла Аннабель, стоя спиной к Мейсону, ее голос звучал напряженно.

– Вы тоже боитесь говорить об этом?

– Нет, я – нет. – Женщина закинула в кастрюлю последние овощи. – Но ты должен понять: страх глубоко укоренился. У города много секретов, и если будешь продолжать докапываться до них, то в конечном итоге похоронишь себя заживо.

Мейсон понимающе улыбнулся:

– Аннабель, это всего лишь сказки. Они ненастоящие.

– Для сказки это и не важно.

– Не уверен, что понимаю, к чему вы клоните, – ответил Мейсон, нахмурившись. – Зачем называть историю сказкой, если нет разницы между реальностью и фантазией, фактом и вымыслом?

Настала очередь Аннабель понимающе улыбнуться, разбивая вдребезги его непоколебимый рационализм. Сейчас она напоминала мать, указывающую сыну, что он не так умен, как думает.

– Сказки рассказывают не для того, чтобы передать факты. А для того, чтобы поведать правду.