Текст книги "Листок посреди моря. Как живут современные киприоты"

Партийная жизнь

На Кипре три ведущих партии. Вообще-то их восемь, но эти собирают наибольшее количество голосов. АКЕЛ – крупнейшая левая партия трудового народа, социалистической направленности; Демократическая – партия буржуазная, с опорой на частное предпринимательство; Демократический сбор – консервативная правая партия. Разобраться в их программах для меня сложно, да я и не особенно стараюсь. Поэтому когда Димитрий спрашивает меня: «Ты за какую партию?», я честно отвечаю: «Ни за какую».

– А тогда скажи мне, за какую футбольную команду ты болеешь?

– Тоже ни за какую. Я и в России-то футболом не интересуюсь. А уж на Кипре и подавно. И при чем здесь футбол?

– Ну как же? У нас каждая команда имеет своих болельщиков. Если бы, к примеру, ты болела за «Омонию», значит, ты бы сочувствовала партии АКЕЛ. А если бы за «Апоел», то, скорее всего, за одну из демократических партий.

Вскоре я обнаруживаю, что больше сочувствую партии АКЕЛ. Во-первых, она крупнейшая и самая популярная в стране. Она поддерживает правительство президента Димитриса Христофиаса, а мне нравится его демократическая политика. Во-вторых, так получилось, что знакомиться с жизнью острова мне больше всего помогали именно активисты АКЕЛ.

…На собрании партии в деревне Френерос я с интересом рассматриваю его участников. Мне бросается в глаза разнообразие этих многочисленных гостей. Тут и работяги с обветренными лицами, грубыми руками, рубашками навыпуск. И явные интеллигенты – бледные лица со следами умственного труда. И модные девочки в мини-юбках. И солидного вида бизнесмены. Попалась даже пара англичан. Мистер Уильям Брук живет неподалеку от Френероса и принимает активное участие в партийной жизни.

– Мы в первый раз пришли сюда ради любопытства, посмотреть на сельских жителей. А увидели людей из всех социальных слоев, – говорит мистер Брук.

– Такой демократии вы никогда не увидите в Англии: чтобы вот так, тракторист сидел за одним столом с университетским профессором… – продолжает миссис Брук.

– Откуда здесь взялся университетский профессор?

– Живет недалеко и тоже участвует в работе партии.

Продолжение этой темы совершенно неожиданно нахожу в моей гостинице. К своему удивлению, я узнаю, что ее хозяин, Хостас – тоже член партии АКЕЛ.

– Хоста, ведь это партия трудового народа с ярко выраженной левой направленностью. В нее, по идее, должны входить рабочие, крестьяне. А вы-то…

– Да, сейчас я капиталист. Но так было не всегда. Происхожу я из самой бедняцкой семьи. Нас было шестеро детей. Содержать всех родители не могли и некоторых отдавали в другие, более состоятельные семьи. Меня усыновила моя крестная. Она тоже была женщиной небогатой: прокормить еще могла, а уж на учебу после начальной школы денег у нее не было. И в двенадцать лет я пошел работать.

У меня оказались способности к плотницкому делу. Я довольно быстро обучился этому ремеслу. Сначала сколачивал табуретки, потом стал делать двери и оконные рамы, а под конец оброс заказами на более сложную мебель. Делал я все это очень прилично, так что заказчики, когда я им приносил что-то из своих изделий, спрашивали, кто мне помогает, или, скорее, кто это делает. Очень удивлялись, когда узнавали, что все это я делаю своими руками.

В девятнадцать лет я встретил свою будущую жену и влюбился. Ни о каком варианте жизни вдвоем, кроме брака, тогда и не помышляли. Меня отговаривали от женитьбы все, кто только мог: сам я был беден, а моя невеста еще беднее, приданого за ней не давали. Но что мне приданое? Главное – любовь, а деньги ведь можно заработать, правда?

Я решил стать коробейником: закупил всякую галантерею – нитки, иголки, молнии, расчески. Положил все это на тележку и принялся развозить по городу. Через полтора года я скопил немного денег и уже смог арендовать маленькую лавку. Ассортимент товаров у меня расширился, и одновременно обогатился опыт. Я понял, что привлечь покупателя можно тремя способами. Первый – разнообразие товаров. Второй – честность. Третий – продажа в кредит. И я, не жалея сил, принялся использовать все три способа. Я находил все новых поставщиков. Я был предельно точен в расчетах. Ни один человек не мог даже заподозрить, что я его обсчитываю или каким-то образом обманываю. А продажа в кредит, конечно, была рискованной: случалось, что долг за товар так и не возвращался. Но зато мой маленький бизнес стал пользоваться большим уважением. Это повысило прибыль, так что я смог купить большой магазин, рядом с ним открыл швейную фабрику. Потом построил дом. Через несколько лет на его месте выстроил небольшой отель, а теперь – вот эта гостиница. Так я стал из пролетария капиталистом. Но не забыл, что в моей бедной молодости я входил в партию АКЕЛ. И именно она помогала мне в самые тяжелые периоды моей жизни. Поэтому я и сейчас продолжаю состоять в ее рядах.

Активисты АКЕЛ

Я уже говорила, что знакомиться с островом мне помогали, в основном, активисты партии АКЕЛ. Расскажу о некоторых из них.

Кристакис Кумбарос, советник региональной ячейки АКЕЛ

– Объясни, почему твоя партия пользуется такой популярностью?

– Потому что она действительно близка людям, хорошо знает их нужды и всячески старается им помочь. Она никогда не увлекалась лозунгами, декларациями, никогда не занималась популизмом. Результаты ее работы можно, так сказать, «пощупать», они хорошо видны. Вот смотри: в середине прошлого века крестьяне широко стали брать землю взаймы. Они думали, что сумеют рассчитаться в ближайшие годы. Но обстоятельства переменились: денег у заемщиков стало меньше, они начали продавать свои земли. И тут партия выступила с требованием к государству: помочь сельчанам, взять на себя часть расходов с тем, чтобы они смогли оставить свои участки.

– Так это когда было? Полвека назад?

– Что ж, у партии есть и более поздние заслуги. Например, когда в 1974 году греки-киприоты, бежавшие с севера, прибыли на юг, они нуждались, прежде всего, в жилье. Именно наша партия выступила тогда за то, чтобы дать им землю для строительства домов. Была и другая программа: переоборудовать ветхие строения – там раньше жили турки, перебравшиеся на север, – в современные, комфортные дома. И это тоже наша инициатива.

Кристакис везет меня на окраину города, с гордостью показывает новенькие строения. Собственно, если судить по времени, не такие уж они «новенькие»: стояли здесь и до 1974 года. Но выглядят они так, потому что обновлены и отреставрированы недавно. Он очень гордится тем, что именно АКЕЛ инициировала этот процесс.

Потом Кристакис останавливает машину у двух храмов, стоящих близко друг к другу.

– Видишь, это православная церковь, – говорит он. – А рядом – мусульманская мечеть. Понимаешь, что это значит?

Я не понимаю.

– Это говорит о том, что люди двух религий веками уживались рядом. Между ними не было раздоров. Велика была взаимная толерантность. Вот почему сейчас мы выступаем за воссоединение обеих общин – греческой и турецкой. Если сотни лет они могли жить вместе, значит, смогут и в будущем. Это – главная задача АКЕЛ сегодня.

Кристакис очень занятой человек. У него нет ни солидного кабинета, ни высокой зарплаты. Но есть большой энтузиазм: искреннее желание узнать о потребностях обычных людей и помочь им.

Я могу наблюдать это лично, когда еду с ним по его делам. Один день мы заезжаем к старикам в деревне Меноя. Они живут вдвоем, дети далеко: не надо ли им чего-нибудь привезти или помочь с машиной? На другой день мы в гостях у фермера Адаму. Сын его собирается жениться, не может ли Кристакис помочь с жильем? На третий день мы на свадьбе. А через какое-то время он уже на похоронах, приехал выразить сочувствие вдове.

– Собирайся, я через десять минут буду около гостиницы, – то и дело слышу я его голос по телефону. – Сегодня едем.

Он неутомим. Но у меня сил уже не хватает.

– Кристакис, уже поздно, а деревня далеко в горах. Я с тобой сегодня не поеду. Устала.

– Ничего-ничего, в дороге отдохнешь, зато увидишь, как живут простые киприоты. Тебе будет интересно.

Ему-то встречаться с людьми интересно всегда. Как-то я спрашиваю:

– Послушай, объясни, почему ты так много возишься со мной? У тебя же столько дел.

– Во-первых, потому что ты из России. А я ее люблю. Дело в том, что в России он учился. Выучил язык и не забыл его. Говорим мы с ним по-русски.

– А во-вторых, просто я к этому привык. Если вижу, что кому-то нужна помощь, не раздумываю, есть у меня время или нет. Просто помогаю.

Скеви Кукума, член парламента

Скеви – самый близкий мне человек на Кипре. Редко когда мне удается за границей, в чужой среде, с другой ментальностью и чужими нравами встретить человека, столь родственного по духу. Редко я чувствую себя с иностранцем так легко и естественно, как со Скеви. Мне не нужно напрягаться, чтобы донести до нее какую-то свою мысль. И мне не составляет труда понять все, что она хочет мне сказать. Так обычно возникает дружба: при удивительном совпадении мироощущений.

Впрочем, довольно скоро я догадываюсь, что дело не только в нашем с ней взаимопонимании – дело именно в ней, в Скеви. Я наблюдаю за ее общением с людьми и вижу, что она готова понять любого и сама старается быть понятной каждому.

У нее приятная внешность: невысокая, легкая в походке, быстрая в движениях. Модно стриженные светлые волосы. Одета хотя и строго, но со вкусом. Она почти никогда не изменяет официозному стилю – английскому костюму (член парламента все-таки!), но каждый раз выглядит по-другому. То она в хлопковом костюме, то в шелковом, то в твидовом. То в официальном сером, то в веселом розовом. Она любит носить под пиджаками яркие майки. Бусы и серьги разнообразят ее туалеты и уводят от ощущения чиновничьей формальности. С ее лица почти не сходит чуть ироничная улыбка: она остроумна и самокритична.

Скеви Кукума чувствует себя органично в любой компании. Я видела ее и на собрании женщин-работниц, и на приеме в роскошном отеле «Хилтон», и на сельской свадьбе. Всюду она держится совершенно естественно. И в этом нет никакой маски публичного человека. Она действительно такая – простая, открытая, доброжелательная. И отзывчивая ко всем.

Однажды к ней подъехал юноша в инвалидной коляске. Он попросил ее походатайствовать, чтобы ему увеличили пенсию. Скеви внимательно выслушала юношу и, как и всех, расположила его к откровенности. Он признался, что иногда впадает в глубокую депрессию, а иногда даже подумывает о суициде. Под конец разговора он сказал: «Знаете, я с вами поговорил, и мне стало легче». Скеви, не задумываясь, протянула ему листок: «Вот мой телефон. Когда понадобится, звоните».

Важная деталь: она дала ему номер мобильного, то есть звонить по нему можно было в любое время суток. И юноша не преминул этой любезностью воспользоваться. Он звонит ей каждый день, иногда по нескольку раз. Тут надо заметить, что мобильник Скеви вообще звонит непрестанно. А когда она на каком-нибудь заседании и он отключен, то на «пропущенных» скапливаются десятки номеров. Тем не менее на звонки юноши-инвалида она отвечает незамедлительно: «Это ему нужно», – коротко объясняет она.

А откуда такое количество людей, которым нужна она? Это легко понять, если даже коротко (и неполно) перечислить ее обязанности. Как член парламента она глава иностранной комиссии, член комиссии по социальным проблемам, вице-президент комиссии за равные права. Она отвечает за проблемы женщин. Руководит движением школьников под названием Детский парламент. А еще она активист партии АКЕЛ и в этом качестве каждый вечер отправляется в какую-нибудь деревню или дальний город – на собрание или индивидуальную встречу.

– Не устаешь, не надоело? – спрашиваю ее по-дружески.

– Устаю ужасно, но не надоело. Должна же я знать, как живут в глубинке. Этот опыт расширяет кругозор, сильно обогащает. Начинаешь по-другому видеть людей, лучше понимаешь.

По образованию Скеви архитектор. Муж ее тоже архитектор. Она, с ее изящной внешностью и прекрасными манерами, была бы на месте в каком-нибудь светском кругу. Но она выбрала себе иной путь – активного члена АКЕЛ.

– Откуда такой интерес?

– Я бы сказала, что по наследству.

Отец Скеви, фермер, принимал деятельное участие в общественной жизни. Его даже выбрали председателем профсоюза фермеров. С детства она слышала, как это важно – помогать нуждающимся людям.

– Понимаете, когда я занималась только архитектурой – а у мужа своя архитектурная мастерская, – я получала большое творческое удовольствие, но все время чувствовала, что мне чего-то в жизни не хватает. Это была как бы работа для себя. А мне нужно было ощущать, что я полезна другим. Так учил меня отец. И я перешла на партийную работу. А когда мне предложили участвовать в парламентских выборах, я подумала, что смогла бы помогать тем же людям, но уже с возможностями значительно большего масштаба.

Борьба за место в парламенте была жестокой. Но Скеви за время ее партийной работы уже хорошо узнали люди, и она победила.

Мне остается добавить, что сумасшедший темп, в котором живет Скеви, практически не оставляет ей времени для семьи. Правда, все трое сыновей уже взрослые, живут отдельно. Но есть ведь еще муж. Успешный бизнесмен, талантливый архитектор, он мог бы потребовать большего внимания к себе. Но он не требует. Наоборот, всячески старается ей помочь. Если Скеви возвращается еще не совсем к полуночи, он встречает ее у какого-нибудь ресторана, и они устраивают себе ужин на двоих. При этом он не упускает случая подтрунивать над ней, ее занятостью, ее погруженностью в дела. Она с готовностью принимает его шутливые упреки и признает их справедливость.

Сатирулла Хараламбос, министр

С министром труда и социального обеспечения госпожой Хараламбос я виделась всего два раза. Это были сугубо деловые интервью, и поэтому я о своих личных впечатлениях сказать ничего не могу. Но путь ее – от девочки из бедной семьи до высокой государственной должности представляется мне весьма впечатляющим.

Как и у Скеви Кукумы, интерес к политической жизни перешел к ней по наследству. Только к общественной работе ее приучала мать, а не отец. Она была активной участницей профсоюзного движения. И Сатирулла еще в юности вступила в молодежное отделение партии АКЕЛ. Именно партия послала ее учиться в Болгарию. Остальное было делом ее личной активности.

Она жадно принялась постигать политические и социальные знания, не пропускала ни одной лекции, ни одного семинара, которые могла предложить Софийская академия социальных наук. Ее рекомендовали в аспирантуру, и она была рада этой возможности углубить свои знания.

После аспирантуры ей предложили работу во Всекипрской федерации труда. Она, не раздумывая, согласилась.

– Почему выбор пал на профсоюзы? Ведь у вас уже была ученая степень, вы могли бы заняться наукой. Разве это не было бы интересней?

– Нет, мой интерес лежал совсем в другом русле. Мне хотелось иметь возможность вполне конкретно помогать людям. Кстати, это была давняя мечта. Помню, еще школьницей, я внимательно слушала рассказы мамы о том, как профсоюзы борются за права людей. И не раз обсуждала с друзьями, как бы мы, дети, могли помочь старшим. Теперь, уже далеко не ребенок, я вспомнила эту давнюю детскую мечту. Собственно, я с ней никогда и не расставалась.

– И что, вы действительно сумели ее реализовать в Федерации труда?

– Да, конечно. Я занимала в профсоюзе несколько постов, все они были связаны с проблемами женщин.

– Помогали улучшать условия их труда?

– И это, конечно, тоже. Но не только. Самой главной целью было поднять активность самих женщин. Знаете, киприотки в то время, двадцать лет назад, не очень-то охотно вовлекались в общественную жизнь. И я без устали встречалась с работницами фабрик, служб быта, с крестьянками, фермершами, бизнес-леди средней руки. Объясняла, как это важно – уметь бороться за свои права. Всеобщими усилиями нам в 1989 году удалось наконец ввести закон о равной оплате труда для женщин и мужчин.

– И он что, сразу заработал, этот закон?

– Ой, нет, понадобилось много времени, чтобы реализовать его в жизни. Этим я занималась на разных своих постах. И когда была членом парламента (я избиралась туда дважды), и в должности министра. Многое, конечно, изменилось к лучшему. Но и сегодня я сталкиваюсь с нарушениями этого закона. Совсем недавно ко мне обратилась женщина с таким вопросом: имел ли право работодатель уволить ее, когда узнал, что она беременна? Нет, не имел, объяснила я. Она поблагодарила и уже собралась уходить. Дело в том, что этот инцидент произошел уже после родов, время прошло. Тем не менее мы подали жалобу в суд. В соответствии с законом работодатель заплатил работнице всю сумму денег, которую она должна была получить за все время, если бы ее не уволили.

– Вы узнаете о нарушениях такого рода из личных жалоб?

– Нет, этот случай скорее исключение. В министерстве создана целая сеть инспекторов, которые следят, всюду ли исполняется Закон о равенстве.

– На посту министра труда и социального обеспечения вы, конечно, занимаетесь не только женскими вопросами?

– Я занимаюсь проблемами людей, которых принято называть «социально слабо защищенными». Это старики, инвалиды, матери-одиночки. Я ориентирую своих коллег на то, что эти категории должны чувствовать себя хорошо защищенными государством.

– Помогаете им деньгами?

– Иногда деньгами. Но это не главное. Деньги, конечно, снимают некоторое напряжение, но психологически жизнь не облегчают.

– А что облегчает?

– Труд. Скажем, инвалиды страдают не столько оттого, что у них небольшая пенсия, сколько оттого, что не могут сами зарабатывать. И вот мы обязываем предприятия открывать вакансии для людей с ограниченными возможностями. Я много раз наблюдала такой феномен: получив первую же зарплату, человек преображается, распрямляет плечи, во взгляде появляется уверенность, настроение поднимается.

– А как можно помочь матери-одиночке? Для нее же квот не создашь?

– Тут вопрос решается по-другому. Однажды ко мне на прием пришла женщина со своей большой бедой: муж умер, она осталась с ребенком. У нее нет ни денег, ни собственности. И она никогда не работала. Да, мы помогли ей деньгами, чтобы она с ребенком могла какое-то время на них прожить. Но главное было найти ей подходящую работу, а это трудно, если она не владеет никакой профессией. Для таких случаев у нас есть специальные программы. Там желающие могут в короткий срок получить профессию продавца, или парикмахера, или компьютерщика. Если же женщина хочет открыть собственный бизнес, мы поможем с кредитом.

– И что выбрала ваша посетительница?

– Профессию продавца. Сейчас работает в большом универсаме, ребенок ходит в детский сад. Жизнь налаживается.

– А как можно помочь старикам, кроме пенсии?

– Я стараюсь развивать два направления. С одной стороны, всячески поощрять волонтеров, готовых помогать старым, немощным людям. А с другой – находить деньги для платных помощников. Почти в каждом доме, где живет одинокий старик, вы увидите молодую девушку-помощницу. Чаще всего это филиппинка или вьетнамка. Если у старика есть хорошо обеспеченные дети, они нанимают такую помощницу сами. В остальных случаях – если дети помогать не могут или не хотят – мы берем оплату девушек на себя.

Сатируллу часто можно увидеть на собраниях низовых ячеек партии АКЕЛ. Хотя она давно уже не рядовой активист, а член Центрального комитета партии.

Дела молодежные

– Сегодня политическая активность молодежи больше или меньше, чем в прошлые годы? – спрашиваю я у Кристосиса Кристофидиса, генерального секретаря Союза левых молодежных организаций.

– Мне трудно сравнивать. Могу только уверенно сказать, что мои ровесники принимают активное участие в общественной жизни.

– И что их к такой активности подвигает?

– Больше всего, конечно, трагедия разделения острова.

– Но ведь тому минуло уже тридцать пять лет. Не притупилась острота проблемы?

– Было время, когда эта боль слегка поутихла. Появились новые молодые люди, которые не застали ужасов 1974 года. Для них это уже история. Но в последнее время интерес к этой теме снова вспыхнул.

– Почему?

– Дело в том, что у проблемы разделения есть две фазы, и они сильно отличаются одна от другой. Тогда, после 1974 года, перед нами стояли задачи, которые нужно было решать немедленно. Как помочь беженцам? Как облегчить страдания молодых людей, оставшихся без крова, без денег? Тогда и начали создаваться молодежные центры. Они устраивали детей-сирот в семьи. Создавали спортивные клубы, сколачивали футбольные команды, открывали библиотеки. И приглашали к детям-беженцам социальных работников, психологов. Дети, подростки нуждались в психологической помощи: многие из них потеряли родителей, видели смерть, жили в нищете, голоде. Вот на что были направлены усилия молодежных организаций в то время. Сегодня большинство проблем такого рода решено. Но наступила вторая фаза. Задача сегодняшнего дня в том, чтобы способствовать сближению двух частей разделенного острова.

О том, как решается эта задача, я беседую с секретарем одной из региональных молодежных организаций АКЕЛ Хрисантосом Ланетосом.

– Вы понимаете, конечно, то, что произошло тридцать пять лет назад, остаться бесследным не могло. Враждебность, предубеждения, непонимание и сейчас разделяют людей, в том числе молодых, и с греческой, и с турецкой частей острова, – говорит Хрисантос.

– Как же это можно преодолеть?

– О, это очень сложно, достигается не быстро и не просто. Мы задумались: а откуда вообще берется неприязнь к людям другой культуры? Да, у нас она, конечно, существует на генетическом уровне. Но если откинуть историческую память, почему современные молодые греки продолжают недружелюбно относиться к своим ровесникам-туркам? Да просто потому, что они их не знают. Вот с этого – со знакомства с нашими ближайшими соседями – мы и начали. Приглашаем на наши собрания молодых турок. Обсуждаем проблемы, общие для них и для нас. Устраиваем экскурсии, знакомим с памятниками культуры – их множество во всех частях острова. Мы также организовали выставку турецких и греческих художников. Кстати, вы знаете, что сюжеты их картин почти полностью совпадают: боль, страх, обреченность. Трагедия-то коснулась и греков, и турок. А недавно у нас был большой концерт, в нем приняли участие певцы, танцоры, поэты – турки вперемежку с греками.

– И каков результат?

– Ну, о результате говорить еще рано. Процесс сближения, как вы понимаете, долгий. Но делать же что-то надо. И именно молодежь, современно мыслящая, должна подать пример толерантности.

Снова вернусь к Кристосису Кристофидису. Он беседовал со мной не только как руководитель левых молодежных объединений. Он еще входит в правление Объединенного союза молодежи Кипра. Организация эта государственная, финансируется правительством. Я, естественно, спрашиваю, что же объединяет молодых людей разных политических ориентаций. Какова их общая цель? Ответ был такой:

– Вырастить новое поколение людей, здоровых духовно и физически.

– Масштаб, прямо скажем, глобальный, – улыбнулась я.

– Да, задача, конечно, огромная. Но с чего-то же начинать надо. Мы начинаем с малого.

Он показал мне обширную программу союза: организация хорошего отдыха, доброго общения, борьба с наркотиками. Последнее меня особенно заинтересовало. Я прошу рассказать об этом более подробно.

– Наш лозунг: «Бороться не с наркоманами, а с наркозависимостью», – говорит Кристосис. И поясняет: – Мы должны так организовать жизнь молодежи, чтобы эта жизнь была заполнена здоровыми интересами. И тогда пойти в спортзал, в библиотеку или заняться туризмом будет приятней, чем курить травку или колоться.

– И что, если парень, положим, ходит в библиотеку, он автоматически отворачивается от марихуаны?

– Нет, конечно. Мы пригласили социологов, попросили проанализировать, почему ребята ударяются в наркоту. Выяснилось, что чаще всего причина – неуверенность в себе, недостаток самоуважения.

– И как молодежная организация может поднять уважение к себе у молодого человека?

– Из того же социологического опроса мы узнали основные, базовые, условия, при которых человек обретает эту уверенность: жилье, образование, работа. И мы стараемся помочь молодому человеку создать эти условия.

– Чем же может ваш союз помочь человеку, если, к примеру, у него нет своего жилья? Союз ведь не даст ему деньги на покупку квартиры?

– Почему не даст? Мы же организация государственная, у нас свой бюджет. И мы можем, например, помочь сделать начальный взнос для строительства дома или даем в долг с небольшими процентами для покупки квартиры. По нашей инициативе ряд банков открывает для молодых заемщиков льготные кредиты. Я, кстати, сам живу сейчас в квартире, которую построил по ипотеке – деньги мне выдали под очень небольшой процент.

– А как вы помогаете молодым с работой?

– Знаете, у нас в стране очень небольшая безработица, около четырех процентов. Эта проблема касается, в основном, не малообразованных людей, а, наоборот, специалистов с высшим образованием. Вот только один пример. У нас сейчас есть около ста пятидесяти вакансий учителей младших классов. Знаете, сколько претендентов на эти места? Около четырех тысяч! Для школы это, конечно, хорошо – конкурс всегда повышает качество. Но что делать остальным, кому не выпала возможность преподавать в школе? Мы организуем курсы переподготовки специалистов. Особенно охотно идем навстречу тем, кто собирается открыть свое собственное дело. Предпринимателям среднего и малого бизнеса мы готовы помочь и помещением, и деньгами.

Молодежные организации вмешиваются и в проблемы образования. Хрисантос Ланетос рассказывает, как Союз молодежи поддерживает студентов университетов, когда те выступают за улучшение качества преподавания, за изменение расписаний, за обновление учебников.

– Знаете, как это часто бывает: книги, по которым учатся студенты, написаны много лет назад. Сегодня наука, технологии ушли далеко вперед, а профессора продолжают давать устаревшие знания. Или, скажем, история: она меняется буквально на глазах, а в учебниках это никак не отражено.

– Вы своими успехами довольны?

– Конечно, нет. Сделать надо еще так много…

Пусть не все получается у Союза молодежных организаций Кипра. Пусть предстоит ему сделать больше, чем уже сделано. Я все-таки рада за кипрскую молодежь. Она не остается один на один со своими проблемами. О ней есть кому позаботиться, ей есть от кого ждать помощи.