Текст книги "Что, если это мы"

– Я убью Намрату, – мрачно сообщаю я.

Она фыркает.

– Прошу прощения?

– ХАДСОН ПАНИНИ?

– Вдохновлялась тем, что видела.

– Гениально, – вздыхает Джульетта.

Я сползаю по спинке стула.

– Господи, какое унижение.

– Да ладно? – вскидывает брови Намрата. – Ты даже рта не раскрыл, маленький неблагодарный засранец.

– Потому что это не он! Не тот парень.

– Прикинь, я догадалась. Не похоже, чтобы он тебя узнал.

– Значит, это вообще левый Хадсон? – уточняет Джульетта.

– Или бывший бойфренд, – пожимает плечами Намрата. – В таком случае ты должен мне коктейль, потому что я раздобыла тебе его фамилию.

– Погодите-ка, – бормочу я.

Остаток мысли сметает эмоциональным ураганом.

Потому что Намрата может ошибаться. А может и не ошибаться.

Возможно, Хадсон Робинсон – Хадсон в бейсболке, Хадсон с потрясающими бровями – и вправду бывший Парня-с-коробкой. Это, кстати, объясняет бейсболку: наверняка он с самого расставания пребывает в такой депрессии, что даже голову не моет.

Срань господня.

Хадсон Робинсон. Нет, я не сталкер, не подумайте. И не собираюсь заявляться к нему на порог. Но ведь все мы есть где-то в интернете, верно?

Что, если мне действительно суждено было встретить Парня-с-коробкой? И что, если мне суждено найти его снова? Пусть даже таким странным способом, как слежка за парнем, который в первую очередь и привел его на почту.

«Хадсон Робинсон» – набираю я в гугле. И нажимаю Enter.

Глава восьмая
БЕН

12 июля, четверг

После очередного утра на галерах мне меньше всего хочется знакомиться с будущей бывшей девушкой Дилана. Однако я все равно еду в центр – просто чтобы оказаться подальше от школы и неожиданной боли, которую причиняет смех Хадсона и Харриет над их новыми общими шутками. Шутками, к которым я больше не имею отношения.

Когда я выхожу из метро, Дилан ждет у аптеки с термосом Dream & Bean в одной руке и роскошным букетом в другой.

– У тебя Лицо Убийцы, – заявляет он вместо приветствия. – Более того, Лицо Раскаявшегося Убийцы. Можешь сменить его на какое-нибудь более приличное, пока мы не дошли до Саманты? Если мне уместно высказать мнение, модель «Счастливый Лучший Друг» была бы в самый раз.

Окей, будет Дилану Счастливый Лучший Друг. Хотя меня искренне выматывает каждый раз знакомиться с его подружками, сближаться с ними, а потом терять их расположение сразу, как только Дилан с ними порывает.

– Пожалуйста, – отвечаю я, нацепив фальшивую улыбку. – А розы – не слишком банально?

– Когда мы вчера смотрели «Титаник», Саманта упомянула, что это ее любимые цветы, – говорит Дилан с такой гордостью, будто помнить слова собеседника дольше двадцати четырех часов – выдающаяся способность, доступная далеко не каждому.

– Вы ходили на свидание?

– Нет, устроили киносеанс по скайпу.

– На три часа? Он же целую вечность идет!

Дилан важно кивает.

– Строго говоря, на четыре. Мы останавливались, чтобы поболтать.

– Впечатляет, – говорю я, нимало не кривя душой. Особенно это впечатляет с учетом того, что позапрошлой ночью Дилан тоже не спал, так как переживал из-за Саманты, не ответившей ему насчет песен Эллиотта Смита. (В итоге выяснилось, что она просто не успела их послушать.) (Разумеется, ей понравились все до одной.) – И как тебе?

– Скажем так: я ожидал, что корабль утонет раньше.

– Да ты наверняка зевал, пока он не начал тонуть.

– Окей, я зевал, пока он не начал тонуть.

По дороге к кофейне Дилан едва не переходит на бег. Я с трудом поспеваю следом, ловя обрывки рассуждений, что Джек и Роза вполне могли уместиться на двери или хотя бы греться на ней по очереди. На углу Дилан резко тормозит.

– Так, ладно. Как я выгляжу?

Я бегло оцениваю мешки у него под глазами и новую футболку с логотипом «Крутяцкого кофе», в которой Дилан смотрится довольно непривычно.

– Супер. Только термос свой спрячь.

Дилан пихает мне его в руки с таким ужасом, будто это граната, я от неожиданности пихаю его обратно, и так мы им и перебрасываемся, пока я не догадываюсь убрать термос в рюкзак.

– Это уже смешно, – ворчу я, когда мы заходим в «Крутяцкий кофе».

Судя по витающему внутри запаху, здесь просто обязаны кучковаться амбициозные писатели, которые распяли бы меня уже за первые три абзаца ВВВ.

Саманта стоит за прилавком – ослепительная, как весеннее солнце. Заметив нас, она на секунду отрывается от чьего-то заказа и машет в знак приветствия. Темные кудри убраны под фирменную шапочку цвета хаки, сине-зеленые глаза так и сияют при виде Дилана. Не успеваю я перевести дух, как она улыбается нам поверх плеча покупателя – и бац! Если бы я сравнил ее зубы с первосортными жемчужинами, это было бы для них даже как-то оскорбительно.

Что ж, по крайней мере, теперь я стопроцентно уверен в своей гомосексуальности. Потому что будь я хоть на один процент бисексуален, уже пал бы к ее ногам просто за счет энергичности и харизмы.

Дилан смотрит на Саманту так, будто от нее исходит ангельское свечение, и я мимолетно задумываюсь, когда потускнел для Хадсона. Если я для него вообще когда-нибудь светился.

Черт. В зале остался всего один свободный столик.

– Я займу место, – говорю я Дилану, уже поворачиваясь, чтобы уйти, но он хватает меня за локоть.

– Сделай заказ! Без тебя я точно ляпну какую-нибудь глупость.

– Бро, ты справишься.

– Я чуть не зашел сюда с вражеским кофе!

Поэтому я вздыхаю, снова изображаю Счастливого Лучшего Друга и остаюсь в очереди – даже когда парень, выглядящий в точности как подающий надежды молодой писатель, занимает последний столик и открывает ноутбук с черновиком (несомненно) нового «Гарри Поттера». Окей, на нем хотя бы можно отдохнуть взгляду. Яркие глаза, темная кожа, стрижка «цезарь» и футболка с Человеком-факелом. Будь я посмелее – как Артур с почты или Дилан при знакомстве с Самантой, – я бы определенно сделал первый шаг. Подсел к нему за столик, спросил, как дела, непринужденно поболтал о литературе, попутно выяснил, нравятся ли ему парни, сделал комплимент, дождался ответного, взял его номер, влюбился. Будь я посмелее, ага.

Мы добираемся до прилавка, и Саманта радостно перевешивается через него, чуть не сбив вертушку с печеньями возле кассы.

– Меня хлебом не корми, дай пообниматься! – заявляет она. И, как вскоре выясняется, преступно преуменьшает – потому что по обнимашкам у нее минимум черный пояс. – Так приятно наконец познакомиться, Бен!

– И мне, Саманта. Ведь Саманта, верно? Не Сэм? Не Сэмми?

– Меня только мама зовет Сэмми. Слышать это от кого-то другого… странно, мягко говоря. Спасибо, что спросил. – Саманта оборачивается к Дилану. – Привет-привет!

– Привет, – выдавливает он. – Как работа?

– Неплохо. Только ни минутки нет присесть. – Она замечает розы и снова расплывается в улыбке. – Боже, это так мило! Скорее скажи, что они мне, иначе я буду вынуждена плюнуть тебе в кофе.

– Тебе и только тебе, – торжественно говорит Дилан.

Саманта берет стакан, пишет имя Дилана внутри сердечка и принимается готовить ему большой обесплеванный кофе.

– А ты что будешь, Бен?

– Не знаю. Клубничный лимонад, наверное.

Чего не сделаешь ради друга.

– Большой, средний, маленький?

Я пробегаю взглядом цены в меню.

– Кхм, определенно маленький.

Вашу мать, три с половиной бакса за газировку со льдом?! Да я бы на эти деньги доехал до набережной, купил галлон апельсинового сока, три пачки «Скиттлс», и еще бы на рогалики осталось.

– Держи, – говорит Саманта, вручая мне стакан, на котором красуются мое имя и смайлик. – Присядьте пока, я освобожусь через пару минут.

Мы отходим к дальнему концу барной стойки. От нечего делать я снова принимаюсь рассматривать парня в футболке с Человеком-факелом. Пока мы стояли в очереди, он успел надеть наушники. Интересно, что в них играет? Хадсон предпочитает классику. А вот я обычно слушаю то, что популярно в этом месяце. Не то чтобы я специально следил за хитами – просто натыкаюсь по радио на какую-нибудь прилипчивую песенку и потом не могу от нее отвязаться. Наверное, круто встречаться с кем-то, кто разделяет твои музыкальные вкусы. Можно поехать вместе за город, устроиться в тихом местечке на природе и, поделив наушники, кайфовать под одну песню.

Девушка в углу поднимается из-за столика, но я даже не успеваю спросить, уходит ли она: два стервятника – то есть, простите, офисных работника с жаждой ланча в глазах – стремительно бросаются наперерез и оккупируют оба стула.

– Надо поискать место, – повторяю я.

– Разве она не восхитительна? – мечтательно спрашивает Дилан.

– Ага, – отвечаю я на автомате.

В следующую секунду Саманта выскальзывает из-за стойки, напевая наши имена.

– Вот вы где! Спасибо, что заглянули.

– Дилан не пропустил бы эту встречу даже в случае апокалипсиса, – уверенно отвечаю я. – Ну, и мне тоже не терпелось с тобой познакомиться.

– Всяко лучше, чем киснуть над домашкой? – хмыкает Дилан.

Я только киваю.

По правде говоря, я предпочел бы умолчать, что посещаю летнюю школу. Достаточно унижения, пережитого в конце года, когда вместо обычного табеля я получил приглашение в кабинет завуча. Разумеется, все в классе поняли, что мне предстоит разговор из серии «подтяни-оценки-сынок-или-отправляйся-опять-в-одиннадцатый-класс-но-уже-в-другой-школе». Надо было выбирать второй путь. По крайней мере, лето было бы спасено. И в сентябре не пришлось бы снова любоваться на рожу Хадсона.

Саманта отпивает от своего холодного обезжиренного мокко со взбитыми сливками. Могу поклясться, она поняла, что разговоры про летнюю школу выбивают меня из колеи. Хотелось бы мне, чтобы потенциальный бойфренд Саманты обладал хоть половиной ее чуткости.

– Мне нравится работать бариста, но иногда я тоже скучаю по свободе. Просто я планирую в будущем начать свой бизнес, и мама считает, что прежде, чем карабкаться по карьерной лестнице, хорошо бы сперва попробовать ручной труд. Знаешь, чтобы потом не превратиться в очередного монстра, который ожидает от подчиненных гениальной работы за минимальную плату.

– А что за бизнес? – спрашиваю я.

– Разработка приложений с играми. Есть у меня одна идея… Вроде «Фроггера»[23]23
  Frogger – популярная видеоигра жанра аркада-головоломка, цель которой – помочь лягушке безопасно перебраться через автомобильные дороги и другие препятствия.


[Закрыть], только вместо дорог с оживленным движением – тротуары Нью-Йорка. Столкнулся с продуктовой тележкой – умер. Перешел дорогу туристу, пока тот делает фото, – потерял очки. Ну и все в таком духе.

– Тогда я не успокоюсь, пока не стану в ней лидером, – искренне отвечаю я. – Кстати, Дилан по дороге сюда фактически играл в ее версию в реале.

– Я просто не хотел опоздать к началу обеденного перерыва, – бурчит Дилан застенчиво, и черт меня подери, если я не впервые в жизни применяю к нему это слово. То, как он старается не упустить ни одной минуты с Самантой, вызывает настоящее умиление. Мне хорошо знакома эта стадия медового месяца, когда паре кажется, будто они скачут на единороге по радуге, попивая мармеладные смузи. Правда, вскоре выясняется, что рог пластмассовый, а у вас все зубы в кариесе.

Саманта улыбается Дилану, словно хочет назвать милым, но в последнюю секунду сдерживается.

– Так что, парни, если у вас завалялась идея, которую можно продать за пару миллионов долларов, не стесняйтесь, выкладывайте. – С этими словами она подмигивает – не так эффектно, как голливудские актрисы, но все равно очаровательно.

– А ты можешь разработать приложение, которое со стопроцентной гарантией помогает найти родственную душу?

– М-м-м. Честно говоря, я ожидала скорее идей по нестандартному выгулу собак, но почему бы и нет?

Черт, а она мне и правда нравится. Будет обидно ее терять. Может, у нас получится дружить у Дилана за спиной? Этакая тайная дружеская связь.

– Я знаю, что это было по твоей инициативе, но как ты переживаешь расставание? – вдруг спрашивает Саманта, и я мгновенно теряю ход мыслей. Не ожидал, что она знает про Хадсона. Неужели Дилан уже начал заполнять неловкие паузы рассказами про бывших подружек? Мне он объяснял, что Харриет скорее нуждалась в манекене для инстаграмных фото, чем в нем самом, – но я-то знаю, что однажды утром он проснулся и понял, что чувство ушло. Нет, вряд ли он уже начал посвящать потенциальную новую девушку в такие подробности.

Я пожимаю плечами.

– Первые отношения. Первый разрыв. Первый человек, который меня ненавидит. Остаться друзьями не получилось.

– Мне очень жаль, – произносит Саманта.

– Так уж вышло.

Я в четыре больших глотка допиваю свой клубничный лимонад – так герои в фильмах заливают пылающее сердце шотами – и принимаюсь жевать лед, раз уж выложил за него хренову уйму денег.

– Надеюсь, вы еще найдете общий язык, – говорит Саманта.

– Если нет, страдать не буду, – отвечаю я нарочито небрежно и снова натягиваю улыбку Счастливого Лучшего Друга. – Так значит, «Титаник»?..

– С детства его обожаю, – энергично подхватывает Саманта. – Теперь очередь Дилана показывать мне свой любимый фильм.

– Без сомнения, это «Трансформеры», – кивает тот.

Саманту слегка перекашивает.

– Может, лучше поужинаем завтра? Например, в рыбном ресторане, о котором я рассказывала.

– Завтра пятница тринадцатое, – на всякий случай предупреждаю я.

– О, и правда! Хорошо, что я не суеверна.

– Я тоже, – говорит Дилан. – Без проблем прохожу под лестницами и все такое.

– Угу, только в восемь лет ты прошел под лестницей, а через час сломал руку, – вздыхаю я. Дилан тогда так распсиховался от боли, что словил паническую атаку. Всю дорогу до травмпункта уверял меня, что умирает. Но я хороший друг, а потому никогда ему этого не припоминал – просто тихо радовался, что, когда в другой раз он свалился с велосипеда, меня рядом не оказалось.

– Стечение обстоятельств.

– Или невезение. – Я пожимаю плечами. – Как бы там ни было, у нас традиция каждую пятницу тринадцатого встречаться у Дилана и смотреть хорроры. И я определенно в настроении для Чаки[24]24
  Персонаж серии фильмов «Детская игра» – ожившая кукла, в которую вселился дух маньяка-убийцы.


[Закрыть].

– Что за Чаки? – спрашивает Саманта.

– О, ты оценишь. Прямо как «История игрушек», только с кровищей.

– Традиции нарушать нельзя, – уверенно заявляет Саманта.

Дилан бросает на меня косой взгляд.

Честное слово, я не кайфолом, просто сентиментален. И не хочу, чтобы Дилан забивал на меня ради девушки, с которой знаком меньше недели, – какой бы потрясающей она ни была. В апреле мы с Хадсоном собирались на новых «Людей Икс» – одна из немногих идей, которые вызывали у него воодушевление после развода, – но фильм выходил в пятницу тринадцатого, я как хороший друг отменил все планы, и Хадсон пошел в кино с Харриет.

– Присоединяйся, – предлагаю я совершенно искренне. – Я уже привык к роли третьего лишнего.

– Боюсь, это я буду чувствовать себя третьей лишней, – неловко смеется Саманта. – Может, найдешь себе парня, и устроим двойное свидание?

– О, точно, и как мне это в голову не пришло. Сейчас прогуляюсь по залу и кого-нибудь подцеплю.

Я демонстративно оглядываю кофейню в продолжение шутки, снова натыкаюсь на парня с ноутом и с пылающими щеками отворачиваюсь к Дилану и Саманте. Может, мироздание и правда мне на что-то намекает. Может, пора самому сделать первый шаг. Может, именно этому человеку суждено заполнить зияющую пустоту, оставленную Хадсоном.

– Вообще-то я собирался подкатить к тому парню, – собравшись с духом, признаюсь я.

– Это к которому? – оживляется Саманта.

– С ноутом. – Тут я понимаю, что в пределах видимости минимум четыре парня с ноутбуками. – И в футболке с Человеком-факелом.

– О-о, давай! – подталкивает меня Дилан. – Ты сможешь, бро!

А почему нет? Не один Хадсон имеет право двигаться дальше.

Ладно, теперь главное не психовать. Я просто подойду, непринужденно пошучу про его будущую гениальную рукопись…

Но тут в кафе влетает роскошная чернокожая девушка и, устремившись прямиком к Человеку-факелу, смачно целует его в губы.

Я возвращаюсь к Дилану и Саманте.

– Ну конечно, он натурал.

– А вдруг би? – не сдается Дилан. – Полиаморный?

– Скорее это я неудачник. Безнадежный. И Хадсон был последним парнем, который меня хотел.

– Неправда, тебя еще хотел тот пришелец, – напоминает Дилан.

– Пришелец? – спрашивает Саманта.

– Угу, только я его никогда больше не увижу.

– Брось, должна же быть какая-то зацепка, чтобы его найти.

– Да что за пришелец? – снова спрашивает Саманта.

– Я встретил на почте симпатичного парня, – объясняю я. – По имени Артур. Но не спросил его фамилию, а сам, кажется, вообще не представился.

– О боже! – Саманта сжимает мою руку и едва не подпрыгивает. – Обожаю загадки. Мой лучший друг Патрик…

– Твой лучший друг – парень? – настораживается Дилан.

– …называет меня Нэнси Дрю соцсетей…

– Он гей?

– …потому что я помогла ему разыскать девушку…

– Бисексуал?

– …с которой он виделся один раз на выпускном брата.

Я пропускаю реплики Дилана мимо ушей, сосредоточившись на рассказе Саманты.

– И как ты ее нашла?

– Он описал мне тот вечер во всех подробностях, и я превратила их в поисковые запросы в твиттере – знаешь, от дурацких бежевых мантий до разных забавных моментов из речей выпускников. Эти твиты вывели нас на хештег вечеринки в инстаграме – и бинго! На одном из снимков был отмечен ее аккаунт. В итоге выяснилось, что у нее вообще нет твиттера.

– Ух ты.

– Это все замечательно, конечно, – говорит Дилан, – но давайте вернемся к Патрику.

Саманта крепко сжимает его плечи.

– Патрик мне как брат. Понял, ревнивец? Отлично. Бен, расскажи все, что помнишь про Артура.

– Бессмысленно. Я уже прочесал твиттер вдоль и поперек и ничего не нашел.

– Извини, но кто из нас двоих Нэнси Дрю соцсетей?

Я улыбаюсь. То ли Саманта и правда ангел во плоти, то ли ей просто ужасно скучно. Как бы там ни было, я послушно рассказываю, какими запросами мучил твиттер.

– А что-то большее, чем Джорджия и галстуки с хот-догами? – хмурится Саманта. – Я, конечно, спец, но не настолько. Зачем он вообще приехал в Нью-Йорк?

– Это как-то связано с его мамой. Она юрист и работает здесь над одним делом.

– Ты знаешь название фирмы? Или подробности дела? – Саманта вытаскивает телефон и принимается набрасывать заметки. Думаю, если с разработкой игр у нее не заладится, она всегда сможет устроиться в детективное агентство.

– Нет и нет. Но у этой фирмы есть филиал в Джорджии. Мильтон, Джорджия! И Мильтоном еще зовут его двоюродного дедушку.

– Двоюродного дедушку или двоюродного дядюшку?

Я пожимаю плечами. Черт, не помню.

– Вот что делает с мозгом летняя школа, – вздыхает Дилан.

Саманта шлепает его по руке.

– Все нормально. Это не так уж важно. Может, еще какие-нибудь детали?

Но ремарка Дилана уже выбила меня из колеи. Не обязательно все время напоминать, что я в летней школе. Я и так каждое утро просыпаюсь с этой мыслью и тянущим ощущением в груди. Заточение в одном классе с бывшим бойфрендом и весьма неопределенное будущее – что может быть лучше? Ничего общего с Артуром, перед которым распахнуты двери всех университетов.

– Йель! – восклицаю я.

– Что? – изумляется Дилан.

– Артур упоминал, что заезжал в кампус Йельского университета. Выглядит он довольно юно, но он ведь может начинать учиться там осенью? Теоретически?

– Это полезно, – кивает Саманта, делая пометку в телефоне. – Мне уже скоро нужно будет возвращаться к работе, но, может быть, есть что-то еще?

Я воскрешаю в памяти все прекрасные, но явно бесполезные моменты нашей встречи. Как он смутился, оговорившись про размеры коробки. Как просиял, узнав, что я тоже гей, – хотя я в это время ныл про бывшего парня. Как мило верил, что наша встреча предопределена судьбой.

А потом я вспоминаю кое-что действительно полезное.

– Он уезжает в конце лета.

Нет, все-таки это бессмысленно.

– Повод искать быстрее! – Саманта улыбается так, будто ее переполняет вся надежда мира. Вот бы одолжить немножко. Потому что сейчас я просто не в состоянии поверить, что мироздание, запершее меня на отработке с бывшим, внезапно расщедрится и устроит еще одну встречу с Артуром. – Ладно, ребята, мне правда пора бежать.

Саманта обнимает меня на прощание. Ее волосы пахнут эспрессо и теплой выпечкой.

– Была очень рада познакомиться, Бен! Надеюсь, мне удастся отыскать для тебя этого мальчика с почты. А если даже и нет, ты точно вскоре встретишь потрясающего парня, который оценит тебя по достоинству.

– Или поймешь, что все эти годы он был в двух шагах от тебя, – драматично произносит Дилан, кладя руку мне на плечо.

Саманта прыскает со смеху.

– Говорю же, на вашем киносеансе я буду третьей лишней.

– Не волнуйся об этом, моя будущая супруга, – улыбается Дилан. – Отныне я твой и только твой.

Но Саманта не улыбается в ответ. Она смотрит в пол и накручивает прядь на палец.

Я отчетливо вижу, когда Дилан осознаёт, что переборщил с флиртом. Может, Саманта не готова к шуткам про женитьбу после двух дней знакомства.

– Ну, свяжусь с вами позже, – наконец говорит она, ныряет за стойку и торопливо натягивает фирменную шапочку.

– О нет, – стонет Дилан.

– Все нормально.

– Я же просто пошутил!

– Дай ей немного свободы. Ей нужно работать. Потом все обсудите.

Дилан уныло плетется к дверям.

– Это правда так ужасно прозвучало?

Прежде чем выйти на улицу, он несколько раз оборачивается. Может, пытается понять, заметила ли Саманта наш уход. А может, хочет бросить на нее еще один последний взгляд.