Текст книги "Тайны руки"

Фредерик Леметр

Леметр, Фредерик (Frédérick Lemaître, 1800-1876) – после Тальмы величайший французский актер XIX века, «le Talma du boulevard»; дебютировал неудачно, был освистан, но вскоре в им самим переделанной пьесе «Robert-Macaire» (1834) имел небывалый успех. С возрастающим успехом Леметр перешел на роли в драмах Виктора Гюго, Александра Дюма и др. и создал типы Рюи-Блаза, Кина, дона Сезара де Базана, Марата и др. Даже в произведениях крупных писателей Леметр открывал неведомые самим авторам глубины, уловляя тонкие, едва заметные при чтении оттенки характеров. Написал для театра: «Prisonnier amateur» и «Vieil artiste» или «La Séduction». Théâtre-Français не принял Леметра на свою сцену: чаще всего он выступал в Folies Dramatiques, Porte-Saint-Martin и Variétés.

Планеты, наиболее благоприятствующие таланту этого драматического артиста, без сомнения, Меркурий, Венера и Марс.

Фредерик Леметр находится под непосредственным влиянием Юпитера, Меркурия, Марса и солнца; затем с материальной стороны следует: Луна и Венера.

Фредерик Лемерт есть один из величайших артистов нашей эпохи. Он возвысился сам собою, что уже великая заслуга. Он явился как нововводитель: разве он не был признан всеми? Для одних он капризен, неправилен. Фантастичен; для других тривиален. Он все это, когда требует того положение (ситуация). В общем, один отказывает в одном качестве, другой – в другом, но никто не оспаривает его громадного таланта. Это человек Шекспира. Он понял и создал с одинаковым совершенством – Ромео, короля Лира, Ричарда III, Фальстафа и Калибана.

Без сомнения, это – творец, это нововводитель.

Но в таком случае у него остроконечные пальцы?

Его пальцы четырехугольные, поэтому-то он любит, он ищет правды, натуры; его наклонность сначала увлекает к принятому, к классицизму, но с условием, чтоб классицизм, – решенное было основано на истине, что случается не всегда.

Для всех художников природа одна, но есть сто способов для ее выражения.

Каждый обогощает ее своим чувством, каждый видит ее своими глазами.

Рафаэль, Тициан, Рубенс, Рембрандт или Сальватор Роза – все рабы природы. Но каждый видит ее по-своему, потому что здесь нет абсолютного правила, потому что в искусстве нет традиции.

Леметр великий колорист. Он прилежен и искусен.

Но каким образом он находить отыскиваемую правду? У него гладкие пальцы, следовательно он не комментирует, не рассчитывает; он чувствует, предугадывает, сближает, он судит по вдохновению и здесь ничто не стесняет его, ни даже порядок или расчет. Вдохновение нисходит к нему, как молния, уже истолкованное и исследованное. Все стремится в одно время, подобно заряду и пороху его воспламеняющему.

Рисунок его весьма гладких пальцев выражает чрезвычайную чувствительность; скажут, эти контуры начертаны Рафаэлем.

Очень много рук кажутся похожими с первого взгляда, между тем одни спят, другие – разговаривают. В чем же заключается различие? В чем-то необъяснимом, неуловимом, но что чувствуется, и что объясняется изяществом или грубостью форм, а затем жестами.

Можно бы написать толстый том о разумности жестов, являющихся из мозга, а не из консерватории.

Жест Фредерика Леметра часто грациозен и всегда правдив; он говорит то, что должно сказать и ничего более.

Его рука прекрасна, потому что ее чувственные или сладострастные стремления изящно утолщают пальцы у их основания. Наклонность к материальным наслаждениям сияет и украшает правильность. Первый сустав большого пальца, который еще более прибавляет ему впечатлительности, давая ему свободу избирать радость, отчаяние или глубокое уныние, или отдаваться гневу, за которым следует расслабление и безнадежность.

Вследствие тех же мотивов, вдохновение также бьет ключом от недостатка принятого решения и часто заставляет его, по магнетическому настроению, являющемуся к нему от публики, изменять прежде принятые эффекты.

Все является, сверх того, благоприятствовать его сензитивизму?

Его скорее короткие, чем длинные пальцы позволяют ему рисовать ансамбль роли, не упуская из вида частностей.

Покровительствуемый такой нервной натурой, мистический крест, начертанный в его руках, набрасывает на него нечто таинственное, сопровождаемое в печальные или пасмурные дни каким-то ужасом.

Остроконечный указательный палец, увлекая его в религиозную созерцательность, еще увеличивает это предрасположение, которое когда-нибудь должно дойти до суеверия. С другой стороны его поддерживает, толкает, поощряет честолюбие, выражаемое развитием бугорка Юпитера.

Физическая любовь, очень развитая в бугорке большого пальца и оматериализованная покрывающими его чертами, и малым протяжением линии сердца, дает ему грубый сок, который объясняет его горячность и резкие порывы.

Очень развитый Меркурий дает ему в одно и то же время и проницательность и науку искусства, с силой стремясь к стороне Аполлона.

Меркурий в высшей степени дает ему все свои качества, то есть ловкость, разум, быструю концепцию, прозрение, ум, выразительную физиономию и свободные гибкие жесты.

Длинная, могущественная головная линия, оживленная многочисленными ветвями, пробуждает в нем жажду прибыли; но ее наклонение к луне, а с другой стороны линия солнца, которая выходить из бугорка Венеры (любовь) снова является выразить, что его талант проистекает из живых страстей, приносящих пользу вследствие разума и прихоти.

В правой руке линия успеха, ничтожная в начале, выходит из мистического креста, который соединяется с линией солнца, и выражает трудное начинание до той самой минуты, когда его нервная чувствительность должна была обнаружиться.

В левой руке эта линия выходит из бугорка луны, то есть из прихоти, и действительно прихоть дает его игре эту причудливость, эту эксцентричность, эту странность, которой Марс своею пылкостью, своею увлекательностью и смелостью придает новую прелесть. Вследствие этого-то соединения планетных вдохновений, у него величаво могущественных, и которые он умеет заставлять сиять вместе или поочередно, он увлекает, будить, удивляет, пленяет зрителя.

И эти нервные живые качества делаются ценными одно другим, потому что у этого великого артиста, они приведены в стройность посредством озарения солнцем, то есть высшим разумом в искании правды.

Мы уже видели, что это искание ведет к гениальности.

Гот

По нашему мнению Гот один из наиболее правдивых, тонких, остроумных артистов нашей эпохи, особенно замечательный по своему уму и превосходному такту. Он знает до чего можно дойти в комическом, не будучи тривиальным; он знает до чего можно идти в чувстве, не доходя до плаксивости; он чувствителен, симпатичен, пылок, смел, но всегда господин самого себя.

Его господствующие планеты суть: Юпитер, который дает ему веселость, увлекательность, уверенность. Венера, дающая прелесть, удивительную комичность, и Меркурий, который дает ему такт, ловкость и проницательность. От Юпитера он получил белый цвет лица, экспансивность, чистый голос; Венера вместе с черными волосами дает ему дугообразные брови, довольно мясистый нос и несколько круглые формы, – чувство и симпатичность; Меркурий делает его легким, гибким, грациозным и прозорливым; Марс – смелым.

Его гладкие пальцы дают ему умеренность и произвольность, и по причине этих гладких пальцев он видит быстро и в то же время верно, ибо философский узел у него развит, и потому что пальцы его четырехугольные, а сустав логики силен. Его четырехугольные пальцы делают его рабом правила, которого он никогда не нарушает, даже в своих пробах, по-видимому самых смелых; Меркурий внушает ему наклонность к нововведениям и свободе в искусстве. Он имеет в руке Шокмаха и Бинаха: Венера уравновешивает его качества и дает его голосу, то комический юмор, то нежность и симпатическую приятность.

Венера ослабляет твердость правила и каприз независимости. Его пальцы, толстые в третьем суставе, и развитый бугорок большого пальца, одаряя артиста большой наклонностью к чувственным наслаждениям и особенно к наслаждениям любви, свидетельствуют о могуществе Венеры над его духовною организацией. Он, наверно, сладострастен и его линия сердца, довольно яркая, но сравнительно короткая, то есть начинающаяся только между бугорком Юпитера и Сатурна, объясняет нам, что он привязывается сначала вожделением, а потом уже сердцем. Его большой палец выражает более логики, чем воли и постоянное состояние нерешительности, благоприятствующей непринужденности. Его любезность, охарактеризованная замечательным развитием бугорка Венеры, делает для него отказ весьма трудным, и он сопротивляется только вследствие силы неодолимой инерции, по нашему мнению, потому, что он всегда знает, что делает, почти в то же время, как в нем зарождается прихоть или вдохновение, и потому что второстепенное влияние Марса увлекает его не к нападению, а к сопротивлению только: это спокойный и полный бугорок Марса дает ему его кротость, ровность характера, и его громадную непоколебимую безропотность. Его линия счастья, оборванная у головной, была мгновенно остановлена одною идеей, ложным расчетом, или по крайней мере таким расчетом, который на минуту был ему вреден, ибо оттуда она снова начинается.

Между артистом Готом и академиком – Эмилем Ожье существует большое сходство, и так как в природе все гармония, их руки также имеют сходство, с тою легкой разницей, что у Гота драматического артиста, пальцы четырехугольные, дающие ему любовь и искание правды, тогда как у поэта пальцы смешанные и предназначены более к работам воображения.

Гот составил этюд жестов и был столь добр, что поделился с нами.

Его система показалась нам слишком замечательной, чтобы не быть напечатанною. Но так как существует одна только истина, то увидят, что его система, построенная на ежедневных наблюдениях, совершенно согласуется с нашей системой, основанной на каббале.

По его мнению, закрывают руку и сближают пальцы всякий раз, когда имеют потребность сосредоточить энергию.

Всякая утрата, радость, надежда выражается раскрытием рук.

Жажда обладания, особенно в любви, разделяет пальцы. Говоря о женщине, которую любят, помышляя об обладании, раскрывают руки: во время обладания простирают пальцы. Скупец также простирает пальцы над кучкой золотых монет, дабы в один раз захватить возможно большее количество.

Тоже происходит в порыве радости, когда как бы выбрасывают наружу жизненную жидкость, готовую прилить к мозгу.

Досада выражается прижатием концов пальцев к низу ладони, и окончательное сжимание происходит только тогда, когда пальцы касаются ладони.

Напротив, адвокат, которому необходимо возбуждать свои идеи, всегда что-нибудь трогает: платок ли, тетрадь или какую бы то ни было бумагу, как будто для того, чтобы непрерывно держать сносящийся мозг в полной силе, посредством электрического тока.

Когда вследствие жестокого потрясения, кровь приливает к сердцу и мгновенно парализует действие мозга, руки становятся бессильными и опускаются.

"Руки отваливаются", говорит пословица.

Гот наблюдал, что жесты становятся менее энергическими, более сдержанными, спокойными, более редкими смотря по степени образованности Таким образом, крестьянин жестикулирует всем телом; работает всей рукой; человек светский только кистью руки; жест дипломата превращается в движение пальцев, иногда же заменяется простым движением глаз.

Наблюдение над системой жестов, сообщенной артистом Готом

При всяком душевном добросовестном движении, при всяком убеждении, когда они выражаются жестами, ладонь находится наружи.

Каждый человек, намеревающийся обмануть, инстинктивно скрывает ладонь.

Человек, который лжет, клянется с закрытой ладонью.

"Клянусь вам, что это так", говорит лжец, прижимая обе руки ладонями к груди.

"Даю вам честное слово", говорить чистосердечный человек, подавая открытые руки.

С. Винцент де-Поль говорит с открытой рукой и с ладонью наружи: "Взгляните на этих бедных детей: неужели вы оставите их без помощи?"

Клитемнестра, толкая Эгиста, показывает ему рукою, с ладонью обращенной книзу, на спящего Агамемнона.

Если вы хотите сохранить вашу тайну и вашу волю, вы держите пальцы соединенными и ладонью внутрь: это сосредоточивание жидкости.

Ладонь наружи и распростертые пальцы – вы раскрываете свою душу, и отдаете вашу волю: это разлитие жидкости.

Когда вы даете присягу перед трибуналом, вы показываете судье ладонь руки; честный человек клянется торжественно, с очень раскрытой рукой, и долго позволяет ее видеть; лгун показывает на половину раскрытую руку и тотчас же ее опускает.

Каждое действие воли, каждый жесть, выражающий твердое желание, соединяет пальцы в кучу, как бы для того, чтобы почерпнуть силу в их соединении.

Это сосредоточивание жидкости.

Все гармония в природе, и следовательно в человеке, и его жесты также в постоянном согласии с его мыслью. Жесты суть эманация (истечете) вещества, характера, и по тому самому, что они инстинктивны, они имеют для человека прозорливого значение глубже того, какое приписывает им свет.

Люди сносятся посредством руки.

Рука, – агент или эхо воли, – и, как мы видели, будучи в прямом сношении с мозгом, вдыхает и выдыхает электричество в большей степени, чем другие органы.

Вообще по системе Гота, люди откровенные протягивают открытую руку, люди лживые, лгуны чувствуют тайное сопротивление к подаче руки таким образом.

Рука имеет таинственную важность; инстинкты, каковы бы они были, всегда имеют скрытую причину. Часто предчувствуют опасность, не будучи в состоянии определить ее. Вдохновение инстинкта являются не от нас, ибо инстинкт не есть разум, а между тем они всегда верны и имеют, как узнают позже, спасительную цель. Обманчивый, лживый человек постоянно недоверчив, потому что не верит добродетели других и смешивает ее с глупостью. Но, подобно другим, он составляет одно целое, следовательно гармоничное нечто, то есть лживое с головы до ног. Невольные движения, которые ему свойственные, имеют известный мотив. Изучая их, достигнут до узнания их под их густой маской. Таким образом всегда оценят каждую человеческую категорию, восходя от следствия к причинам. Витая лестница помогает вам срывать плоды. Если недоверчивый человек избегает какой-нибудь демонстрации, если он скрывает ладонь руки, например, – то это потому, что он в этом действии видит опасность. Мы знаем эту опасность; вот она:

Человеку, сумевшему проникнуть в тайны природы, лицемер открывается; снаружи руки выражается только его зависть, упрямство, положительность, чувственные наклонности, грубость, его недоверчивость, тогда как внутренняя сторона руки выдает, как мы видели, лукавство, воровство, лживость, безграничную гордость, сладострастие, суеверие, жадность и все дурные страсти.

Метода Гота, основанная на продолжительных наблюдениях, вспомоществуемая восхитительным тактом, должна была гармонировать с хиромантией, и, действительно, хиромантией она и объясняется.

Медиумы и сомнамбулы

Мы почти с сожалением занимаемся мистиками и делаем это только по обязанности.

Ясно, что и те и другие, – и каббалисты и иллюминаты, – идут опасной дорогой. Только каббалисты отыскивают свет, подобно путешественникам, которые, идя в тени, любят отгадывать природу отдаленных вещей, освещенных солнцем, а иллюминаты подставляют обнаженную голову под лучи великого светила до обморока; а обморок опасен, когда дорога окаймлена пропастями. Целью большинства иллюминатов есть сношение с высшими силами, в надежде сделать их полезными для своих страстей, могущество, которым те обладают. И в их ослеплении они тратят свой рассудок, – брильянт человечества, – на соприкосновение с нервными силами, называемыми ими духами.

Без сомнения существуют в природе духи посредствующие между человеком и высшим миром; мы их признаем, но да позволено нам будет сделать свои предположения. Мы желаем, что совершенно справедливо, чтоб эти сверхъестественные существа могли быть нам объяснены указаниями, соображенными на требованиях рассудка и аналогии.

Они могут существовать только подразделенные по законам всеобщей гармонии, ибо иначе явится беспорядок, а природа не терпит беспорядка, или если и дозволяет его, то для того, чтоб на минуту дать новую деятельность всемирному движению.

Таким образом, признавая этих сверхъестественных духов, мы понимаем их только подразделенными иерархически, по расам, по кастам, по частям, как людей на земле. Одни будут обитать в воде, другие в воздухе; иные в огне или во внутренности земли.

Когда магия позволяет эти опасный вызывания духов, как все слишком смелые упражнения с электричеством, – советуем после отречения от всех наслаждений, умерщвление плоти и в особенности невинность сердца и мысли, дабы установить возможное сношение с высшими духами.

Пускай средствами сообщения будут столы или что другое – какое дело! Необходимо, чтобы существовало равновесие.

Во всяком случай мы должны сказать, что объяснение явлений этих сверхъестественных сил должно бы составить особый трактат и ни в чем не имеет сходства с нашей наукой, которая основана на изучении человеческой природы.

Юм

Мы уже сказали и повторяем снова, что мы не делаем никакой оценки Юма: мы не желаем обрисовывать того мира, с которым он может иметь сношения; читатель сам сделает свои заключения, смотря по своей симпатии, или отвращению.

Но мы должны сознаться, что это человек все-таки замечательный.

Планеты влияющие на Юма суть: Луна, дающая ему высокий рост, матовую кожу, белокурые волосы, обширный взгляд; Сатурн, который дает ему сильные кости и несколько высокие плечи; Венера, от которой он получает толстые губы; знаки Юпитера и Солнца поглощены Луною. Ладонь его мягка, какой она должна быть у всех медиумов; пальцы гладки, признак впечатлительности, и длинны; логика развита; первый сустав если не длинен до господства, то по крайней мере довольно важен для того, чтоб быть способным даже к энергическому сопротивлению.

Он может торжествовать над своими инстинктами, если того непременно желает.

На правой руке на бугорке Луны находится длинный крест.

Бугорок Венеры развит и глубоко исчерчен линиями, составляющими решетки.

Линия Сатурна выходит из бугорка луны и возвышается одной ветвью до бугорка Сатурна, составляя четырехугольник и широкий мистический крест.

Мы не станем более говорить о Юме, мы подчеркнули линии, которые, по нашему мнению, дают ему могущество и наши читатели знают теперь, что можно из них вывести. Скажем однако, что, по нашему мнению, могущество Юма зависит от больших черт и креста, находящихся на бугорке луны.

Мы кончаем здесь наши портреты.

Если нас спросят, почему мы предпочтительно занимались изучением рук артистов, вместо того, чтоб изобразить типы разных профессий, мы ответим, что нам казалось лучше дать пример разнородностей, представляемых одною категорией, и именно категорией артистов, как наиболее трудной для объяснения, вследствие своей сензитивности или различных оттенков. Другие более ясно выражены, и если наши читатели внимательно следили за нами, то им будет легко изучить каждую руку, в ее специальности.

Теперь, оканчивая свой труд, после долгих рассуждений о влиянии планет, мы считаем себя обязанными ясно выразить наши убеждения, и мы говорим, что влияние планет несомненно, но еще несомненнее всемирное действие, вполне могущественное, величаво возвышенного существа, управляющего и планетами и небом и видимым и невидимым миром, безграничным пространством, – и имя ему Бог.

Эпилог

Вот наконец мы окончили наш длинный путь, а еще далеко от цели, ибо каждый шаг вперед раскрывает перед нами новые горизонты. Каббала подобно водной равнине Ла-Манша, где путешественник всегда и на том же расстоянии видит голубоватые горы окаймляющие даль.

Наука громадна, как море.

Мы останавливаемся, не потому чтобы у нас не хватило смелости, но потому что боимся потерять доверие тех, которые следовали за нами до сих пор. Начинают не доверять проводнику, как скоро он покидает протоптанную тропинку и идет вперед по стране, там, где не видно человеческого следа.

Но то, что мы начали, будет продолжаемо, когда придет время; и мы сказали вначале, и повторим теперь, что это время недалеко.

В умах приготавливается реакция вследствие пресыщения реализмом. Человек достаточно печален, а он не назначен к вечному плачу о своих рассеянных иллюзиях, как Рахиль о своих потерянных детях, ех noluit consolare quia non sunt.

Волны следуют одна за другою, набегают и разбиваются об одно прибрежье, никогда не походя друг на друга Все возмещается на земле и другие поколения принесут новую любовь и новые надежды.

Только, быть может, подобно тому как сильно пущенный маятник, должен на некоторое время перейти через границы до принятия правильного движения, как необходима сшибка урагана для принесения чистого воздуха, как необходимо перенести крайности, дабы достигнуть благополучия, так рано или поздно явится суеверие, переходящее за границы веры, дабы привести истинный свет, который мы с каждыми днем утрачиваем.

И так будет, ибо юность, идущая вперед тревожимая потребностью перемены, царящей над миром, но, возбуждаемая и растлеваемая примерами и влияниями настоящего времени не будет иметь мужественных качеств, необходимых для того, чтоб век был истинно силен.

Но прогресс является только вследствие толчков, и чтобы он пробудился с новыми силами, необходимо человеку, утомленному оргиями, целую ночь сна.

И теперь, полные уверенности в блестящую будущность, которой мы, без сомнения, не увидим, мы раскланиваемся, убаюкиваемые сладкою надеждой, что рано или поздно, наш труд будет полезен внукам наших читателей

_Конец