Текст книги "Тайны руки"

Физиология – Биша, Миллер, Гердер

По признанию медицины, два существа, допускаемые ею, имеют различные инстинкты и находятся в постоянной борьбе (Якин и Бохас).

Для сохранения спокойствия необходимо, чтобы мысль покорила сидеральное и вещественное тело.

Знаменитый медик Биша, как мы сейчас видели, признает в нас очень ясные два существования: жизнь животную и органическую.

«Животная жизнь есть исключительная принадлежность животного царства.

Органическая жизнь есть жизнь, присущая всем органическим существам: животным и растениям»[23]23
  Биша. Физиологические исследования о жизни и смерти. 5 изд. стр. 8–9.


[Закрыть].

«Нервная система, говорит он[24]24
  Биша. Общая анатомия стр. 115.


[Закрыть], должна быть разделена на две главные системы, имеющие главными центрами одна – мозг и его подчиненных, другая – нервные узлы[25]25
  Нервные узлы суть маленькие красноватые или сероватые тела, сидящие в различных частях тела, и составляющие столько же центров, из которых выходит бесчисленное множество нервных нитей. Их обыкновенное нахождение есть на длине позвоночного столба, где их видят большое количество один поверх другого: мозговые верхние и нижние, междуреберные, поясничные и крестцовые. Это суть те соединительные ветви, которые исключительно составляют всеобщую симпатио (Биша. Общая анатомия стр. 218.)


[Закрыть].

«Первая система принадлежит исключительно животной жизни. С одной стороны она есть агент, передающий мозгу наружные впечатления, предназначенные для произведения чувствований; с другой – она служит проводником желаний этого органа, которые свободно выполняются мускулами, которым они передаются.

«Вторая – почти везде принадлежит органам пищеварения, циркуляции, дыхания или органам отделения, обыкновенно завися от органической жизни, в которой она играет более темную роль, чем предыдущая»[26]26
  Биша. Общая анатомия, стр. 115.


[Закрыть].

«Чувства, нервы, видоизменяющие голосовые органы, состоят в прямом соотношении с мозгом; кожа, глаза, уши, плева носа и рта, а также все слизистые поверхности, воспринимают действие прикосновения к ним посторонних тел и передают эти впeчaтления мозгу, который есть центр чувствительности[27]27
  Биша, Anatomie generale, предисловие, стр. 105.


[Закрыть].

«Сердце, большие сосуды, дыхательный аппарат, органы возбуждения и всасывания, а также железистая и почечная системы, привадлежат к органической или инстинктивной жизни и соединяются с нервом, составлающим всеобщую симпатию[28]28
  Idem. предисловие стр. 103.


[Закрыть]. И вот, таким образом мы находим в ceбе и разум и инстинкты. Разум должен господствовать, ибо господство его необходимо, но иногда встречаются препятствия.

Доктор Рейль сравнивает нервные узлы всеобщей симпатии со слабыми проводниками, которые не могут сообщить мозгу слабых впечатлений, но которые, подобно слабым проводникам электричества, когда через последние проходит сильный электрический ток, сообщают мозгу впечатления очень живые, и которые только с ограничением дозволяют влияние на всеобщую симпатию головного и спинного мозга.

«Таким образом движущиеся части, находящиеся в сношении с всеобщей симпатией, до известного предела, независимы от мозга»[29]29
  Physiologiе, Миллер, стр. 575 и 602.


[Закрыть].

Между тем, так как во всем необходима всеобщая гармония, то на всеобщую симпатию и на могущество ее побудительной силы влияют центральные органы нервной системы. Части, управляемые посредством этого нерва, соединяются самопроизвольно, но энергия и продолжительность этого соединения зависят от борьбы их нервов с центральными органами.

«По окончании этой борьбы симпатическая система приходит в такое состояние, которое раз в день, то есть во время сна, есть удел спинных нервов[30]30
  Физиология Миллера стр. 632.


[Закрыть].

«Головной и спинной мозг должны быть рассматриваемы, как источники деятельности всеобщей симпатии, без которого эта деятельность скоро бы истощилась»[31]31
  Idem. стр. 628 и 631.


[Закрыть].

Таким образом, по открытию медиков, в нас два существа: одно имеющее способность мысли, разума, зрения, обоняния, слуха, осязания, вкуса, для возбуждения этого разума, – рот и руки для выражения и исполнения своих желаний и ноги для движения, то есть соединяющее в ceбе и мысль и действие.

Другое – слепо, немо, капризно, занято только материей и живет материальной жизнью.

С одной стороны это божественная субстанция, с другой – земная материя.

Теперь посмотрим на какое пространство разделены они.

«Страсти всегда влияют на органическую, а не на животную жизнь»[32]32
  Биша, Recherches physiologiques sur la vie et la mort, стр. 87.


[Закрыть].

По словам Биша, гневом, радостью, боязнью, печалью возбуждаются органы сердца, печени, желудка, дыхания, – органы отделяющие. «Чувства эти останавливают даже деятельность этих органов и отсюда происходят обмороки, местопребывание которых всегда находится в сердце, а не в мозгу, который только потому перестает действовать, что не получает более возбуждения, необходимого для этого действия»[33]33
  Биша, Recherhes physiologiques sur la vie et la mort, стр. 74.


[Закрыть]. Величайшие философы имели целью господство над страстями посредством воли, уничтожение последствий этих страстей и стремились к тому, чтоб покорить даже выражение лица, – к тому, чтоб заставить его быть бесстрастным. Впоследствии, истинные ученые достигли этой цели.

Для сохранения спокойствия необходимо, чтобы мысль покорила себя и интеллектуальное и матеpиальное тело.

Органы, принадлежащие животной жизни, гораздо благороднее и это благородство обозначено их симметрией.

Все, принадлежащее к животной жизни, по словам Биша, всегда симметрично; все, принадлежащее к органической, – никогда.

«Животная жизнь симметрична[34]34
  Idem. стр. 17 и 18.


[Закрыть]; зрительные, слуховые, голосовые и обонятельные нервы сидят симетрическими парами; головной мозг замечателен по своей правильной форме, его отделяемые части со всех сторон похожи одна на другую, таковы хранилище зрительных нервов, нервный мозговой узел, бахромчатые тела, – нервы, передающие агентам движения и голоса желания мозга. Органы движения состоящие из большой части мускульно-костяной системы и зависимых от нее частей, из горла и его побочных органов, суть двойные агенты, служащие для исполнения желаний мозга, и имеют, постоянно правильное, симметричное расположение.

Мускулы и нервы тотчас же теряют эту правильность, как только перестают принадлежать животной жизни.

Мысль, которая действует на мозг, не открывает ли свое божественное начало посредством симметрии органов, зависящих от мозга?

Не есть ли это отражение неба, всегда находящегося в гармонии? А земля, всегда возмущаемая в своей внутренности, также как и на поверхности, – земля, в которой материя представляется под тысячью различных форм, не имеющих устойчивости, – эта земля не может ли быть изображением органического тела, принадлежащего материи?

Не говорят ли небеса своей тишиной человеку:

«Здесь ты найдешь успокоение?» А земля не говорит ли также ему: «Ты должен пройти через все искушения тягостной работы, чтоб заслужить покой?»

Если мысль и материя нравственно разъединены в нас, – они также разъединены и физически.

«Открыто, говорит Биша, что прерванная линия разграничения разделяет нервы сплетений чувственных жил, от мозговых нервов и что то воззрение неправильно, которое заставляет смотреть на них как на один нерв, происходящий из мозга вследствие известного начала»[35]35
  Биша, Anatomie generale, стр. 217.


[Закрыть].

Между ними существует только сообщение; так господин сообщается с рабом.

«Таким образом продолговатый мозг есть присутствие влияния воли, он также имеет способность чувствовать, но чувствовать нестройно и без размышления, – способность исключительно принадлежащую головному мозгу, который есть разумная воля[36]36
  Физиология Миллера, стр. 719 и след.


[Закрыть].

Но и головной мозг, как мы сейчас видели, действует только вследствие высшего влияния.

Итак, вот три ясные силы: головной мозг, всеобщая симпатия и материальное тело, силы, оживляемые светом, который также оживляет всю вселенную.

Да простят нам все эти физиологические детали. Мы имели бы сказать еще многое и останавливаемся с сожалением.

Понятно как было необходимо для нас, для наших доказательств, сойтись с такими сильными и знаменитыми деятелями в медицине, каковы Миллер; Биша и Карл Боннет. Мы ищем только того, что находится в природе; мы ищем без задней мысли и бываем слишком счастливы, когда находим поддержку или объяснение в науке.

Итак, остроконечные пальцы, как мы сказали, выражают воображение; четырехугольные – рассудок.

Пальцы в виде лопаты: действие во что бы то ни стало.

Естественно, что остальные пальцы, так же как и большой, разделены на три сустава.

Первый, – тот, на котором находится ноготь, есть божественный.

Второй, средний, принадлежит логике.

И третий, которым палец присоединяется к ладони, есть принадлежность материальных инстинктов.

Но пальцы бывают или гладкие, то есть не имеющие явных узлов, или они имеют эти узлы то у первого соединения, то у второго, то у обоих вместе.

Эти различные формы имеют и различное влияние.

Чтоб облегчить изучение и быть понятнее, мы призвали к ceбе на помощь кабаллу.

К ней мы прибавим систему, принадлежащую собственно нам.

Мы стоим посреди истины, и мы будем поняты, ибо каждая истина рано или поздно (какое нам до этого дело) получает право существования в мире.

Система эта основана на трех мирах и на вдыхании жидкости, о которой мы говорили в статье о каббале. В глубокой древности это вдыхание было признаваемо каббалой, и мистики: Парацельс, Сведенборг, Батист Порта, Анастасий Кирхер, Максвелл, Фон-Гельмонт, Тенцель Вирдиг, Роберт Флудд и Якоб Боме объясняли ее магнетическим снотением со звездами.

И не только мистики, но и великие люди всех веков под тем или другим именем занимались этим предметом, предчувствуя истину, но не будучи в состоянии объяснить ее. В этом случае сама медицина, хотя и не соглашается с нами, но и не отрицает наших изысканий: она сомневается, как и должна поступать до той минуты, пока явятся доказательства.

Мы читаем в «Физиологии» Миллера, переведенной Журданом:

«Не существует ли, быть может, между двумя действиями нервного начала и электричества соотношение еще неизвестное, но аналогичное тому, которое открыли между электричеством и магнетизмом»? Единственная вещь, которая была запрещена нам методическим ходом науки, было употребление догадки ни на чем не основанной, для служения сциентифической системе»[37]37
  Стр. 588.


[Закрыть].

Он же говорит[38]38
  Стр. 581.


[Закрыть]:

«До сих пор неизвестно, что когда действуют нервы, то невесомая ли материя пробегает по ним с неизмеримой скоростью, или же действие нервного начала существует только как кругообращение начала невесомого уже существующего в нервах, вибрировать которое заставляет мозг».

Итак, медицина вовсе не отрицает невесомое начало, иначе: электрическую жидкость. Весь вопрос для нее заключается в том, чтобы знать, приходит ли эта жидкость извне, или же она уже существует в нервах и вибрируется мозгом.

Миллер идет далее; он признает в нас присутствие нервной невесомой жидкости, но не в состоянии объяснить ни причины, ни средства всасывания

Магия учит нас, что жидкость эта, – начало невесомое, – есть цепь, связующая нас со звездами; и мы должны поверить магии, чтобы не разойтись с медициной.

Миллер говорит еще[39]39
  Стр. 581.


[Закрыть]: «Скорость нервного действия и быстрота, с которой невесомая жидкость изливается от мозга к периферии или от периферии к мозгу, или та, с которой совершается кругообращение от мозга ли или от известной точки нерва, распространяется до периферического конца его и vice versa».

Уже ясно, что кругообращение, вибрация одинаково выражают нашу идею.

Наша система

После этого предисловия, да позволено нам будет резюмировать и следовательно вкратце повторить сказанное, дабы мы могли быть лучше понятыми.

Свет, как мы видели, есть великая симпатическая цепь, связующая все миры, а следовательно и человека.

По словам каббалистов существуют три мира. На руке мы находим их символы; мы их нашли в хирогномии, мы снова отыщем их во френологии и в физиогномике.

В нас три существа: мысль, интеллектуальное тело и тело материальное.

Для нас известно, осязаемо только материальное тело.

Остальные тела необходимо станут такими же, как только признают их совершенную аналогию с материальным.

Тело материальное дышит, следовательно, дышат и прочие.

Каждое из них имеет свое особенное дыxaние.

Мысль дышит ресницами, волосами, посредством рук и ног.

Интеллектуальное тело дышит посредством пупка и половых органов.

Мы знаем каким образом дышит материальное тело.

Этим различным дыханием мы дадим вероятность, если не доказательства, в главе о френологии, дабы теперь не утомить читателя.

Прямое соотношение нервов с мозгом, совершается, как известно, через посредство промежуточных спинных нервов.

Руки (рабы мысли), сообщаются с мозгом посредством нервов.

Таким образом божественное вдыхание, выпускание, вибрация или жидкость приливают к рукам (мы говорим это потому, что занимаемся хиромантией), вносят в них наружное влияние и отражают впечатления, подобно зеркалу, которое почти в одно и то же время и воспринимает и отражает солнечный свет; ясно – вдыхание и выдыхание есть обмен, добровольный разговор, ибо если идеи беспорядочно спят в нас, то для того, чтобы вырваться из хаоса им необходим какой-нибудь мотив, какой-нибудь толчок, произведенный звуком, явлением или прикосновением; наконец, чувства, подобно огню, имеют надобность в куске стали, чтобы добыть искру из кремня.

Если жидкость или вибрация (мы предпочитаем слово жидкость), если жидкость не встречает никакого препятствия, она прямо вливается в мозг и впечатление бывает самопроизвольно.

Это случается тогда, когда остроконечные пальцы привлекают электричество, подобно верхушке намагниченного громового отвода.

Если пальцы остроконечны и гладки, то так как они не представляют препятствий, впечатление передается мгновенно.

Отсюда являются высокие впечатления, просвещение духа, способность прозрения в высшие сферы, не возносясь туда.

Ясновидящие, метафизические изобретатели, мечтатели, поэты – все имеют остроконечные пальцы.

Но так как нет ничего совершенного на земле, так как добро создает зло, ибо зло без добра не существовало бы; так как свет создаeт тень, которая не существует без света, то божественному свету, при несовершенстве наших органов, необходимо противодействие человеческого разума; необходимо, чтобы вдохновение контролировалось логикой; необходимо, чтобы человечество клало свой отпечаток на возбуждения, нисходящие свыше, ибо все, что живет на земле, должно носить земную одежду.

Таким образом гладкие и остроконечные пальцы никогда не приходят в исступление, которое не находилось бы в согласии с их земным телом; они все – чрезмерность, если им не достает логики; они не живут с людьми, они поэты-лирики; и если они имеют качества поэтов, то имеют и их недостатки: они хвастливы, иногда – лгуны, ибо полагают, что видели то, что рассказывают, даже их движения, вследствие гармонии между миром физическим и моральным, находятся в согласии с хвастливостью их ума: они манерничают и ломаются.

Но также эти же гладкие остроконечные пальцы производили фанатических священников, истинно верующих, великих проповедников, ибо тогда они находятся в своей роли, – тогда они в промежутке между небом и землей. И они же дали нам вдохновенных поэтов: Мильтона, Шекспира, Шиллера, Гете, Сведенборга, Шатобриана, Виктора Гюго, Жорж Санд.

Четырехугольные пальцы, вследствие своей широкой формы, на минуту останавливают жидкость и оставляют возвышенной части человечества – разуму – время взвесить впечатления и понять их.

Четырехугольные гладкие пальцы представляют также абстрактный мир в искусстве и в поэзии; подобные пальцы имели: Мольер, Реньяр, Лафонтен, Вольтер, Пуссен, Людовик XIV. Тюренн и Вобан.

Еще большее препятствие вследствие их ширины представляют пальцы, имеющие форму лопаток.

В этом случае разум не только не вносит своих лучей, но над ним даже царит человеческое свойство, ибо материя дает ему преимущество над мыслью.

Между тем, когда пальцы (будут ли остроконечны, четырехугольны или в форме лопаток) не имеют узлов, – жидкость разливается беспрепятственно, подобно реке, протекающей по равнине, – и тогда впечатлительность всегда будет жива, только в различной степени.

«Пальцы, не имеющие узлов, говорит д'Арпантеньи, носят в ceбе семена искусств. Как бы определена ни была цель, к которой заставляет стремиться их интерес, они всегда будут достигать ее, скорее посредством вдохновения, чем посредством рассудка, скорее посредством фантазии или чувства, чем посредством знания».

Прибавим теперь, что кроме различия инстинктов, как следствия различия в форме пальцев, большая или меньшая длина их также вносит изменения.

Короткие руки, в которых жидкость должна пробегать меньшее пространство, будут видеть только общее; длинные пальцы, через которые жидкость должна пробегать долее, главным образом будут заниматься деталями.

И заметьте, что мы в нашей системе не видим разногласий с медициной, ибо Миллер в своей «Физиологии», говоря о быстроте распространения невесомой жидкости, прибавляет:

«Признают, как очень вероятное, что быстрота нервного действия изменяется по частям нервной системы или смотря по личности, как это доказывается результатами исследований, произведенных в общем собрании натуралистов в Гейдельберге: Тревиранусом и Николаи, директором мангеймской обсерватории»[40]40
  Mиллep. Phisiologie, стр. 581.


[Закрыть].

Одного уже этого достаточно для доказательства большей или меньшей скорости просачивания невесомого начала, благоприятствуемого или задерживаемого различными формами пальцев.

Таким образом люди с остроконечными пальцами – суть поэты, артисты, люди способные к вдохновению и даже к прозрениию; они – любители изящных искусств, им нравится красота и изящество формы.

В жизни, всегда увлекаемые в романтическую сторону, они будут поэтами и артистами воображения и никогда не возьмут в проводники правду или природу. Они будут энтузиастами и вечно желая и думая быть откровенными, они будут скрывать истину.

Одним словом они не будут жить действительной жизнью.

Люди, с гладкими четырехугольными пальцами, наклонны к нравственным, политическим, социальным и философским наукам. Вследствие гладкости пальцев, они любят искусства, но искусства, основанные на природе и правде, а не на воображении; они любят литературную форму: ритм, симметрию и отделку; их взгляд скорее правилен чем обширен; их гений деловой, – гений позитивных идей, – управляющий гений: но вследствие той же гладкости пальцев они способны и к вдохновению, только вдохновение это всегда сопровождается рассудком. Высшее выражение типа этих людей – люди сильные.

Люди, имеющие гладкие лопатообразные пальцы, любят вещи со стороны их полезности, с их вещественной чувствуемой стороны; в них есть инстинктивное разумение действительной жизни и господствующая потребность движения и деятельности, телесного возбуждения, перемены места и очень часто ручных работ; они любят лошадей, собак, охоту, плавание, войну, земледелие, торговлю, счетоводство, механические искусства, администрацию, право, позитивизм.

Д'Арпантеньи говорит:

«Самонадеянность людей с лопатообразными пальцами безгранична; изобилие есть их цель. Они обладают инстинктами и в высшей степени чувством действительной жизни и посредством разума царят над этим миром материальных вещей и интересов. Обреченные ручной работе и деятельности, в действительности одаренные скорее активным нежели нежным чувством, они в любви более постоянны, чем те, сердца которых полны поэзии, а влияние более, чем обязанность и привычка, есть прекрасная приманка юности и красоты» (последнее ошибочно).

Люди с гладкими пальцами будут иметь страсти, вдохновение, инстинкты, они будут любить и внесут движение в искусство, будет ли то музыка, живопись, или литература; но работы их будут блистать более ловкостью, чем задушевностью; они будут ловки в делах и эгоистичны.

Все эти люди с гладкими пальцами, какой бы то ни было формы, судят людей и вещи по первому впечатлению, с первого взгляда; их первая идея – всегда лучшая (согласно с могуществом их способностей); размышление не дает им ничего; они чувствуют, они понимают посредством созерцания.

Но по случаю этих самородных качеств этим трем классам будет не доставать порядка или стройности.

Остроконечные пальцы не будут иметь ее.

Четырехугольные – будут любить представление порядка, но не будут иметь его; по виду они будут стройны, но не следует заглядывать внутрь их, чтобы не разочароваться.

Пальцы лопатообразные составят условие (компромисс) между порядком и представлением порядка; они устроят порядок, если будут иметь время, часто вследствие любви или потребности движения.

В живописи остроконечные пальцы произведут Рафаэля, Перуджино, Фиезоля, Корреджио и «художников воображения».

Пальцы четырехугольные дадут Гольбейна, Альбрехта Дюрера, Пуссена, Леопольда Робера и «художников правды».

Лопатообразные пальцы произведут Рубенса, Рембрандта, Жордэна и фламандцев, – живописцев мясистых фигур.

Узлы и их влияние.

Узлы видоизменяют приложения каждой из трех категорий.

Суставы прочих пальцев также разделяются на три мира, как и суставы большого пальца.

Первый сустав, – тот на котором находятся ногти, – принадлежит миру божественному.

Эти суставы, по словам д’Арпантеньи, суть глаза руки.

Второй сустав принадлежит миру духовному, абстрактному.

Третий, как мы видели в большом пальце, материальному миру.

Каждый из них выражает особое качество, различное на каждом пальце; но так как разъяснение этого принадлежит хиромантии, то здесь говорить об этом не место.

Только значение третьего сустава, так как он представляет материальную часть, изменяется очень мало; чтобы обобщить его мы скажем, что распухшие, или слишком толстые в их основании, пальцы, всегда выражают наклонность к чувственным удовольствиям: к сладострастию или обжорству. Но эти наклонности всегда могут быть умеряемы влиянием бугорков и линий. Об этом мы поговорим после.

Узлы составляют переход между тремя мирами.

Если пальцы, сказали мы, гладки, – впечатление быстро, электрично, самобытно и ускорено или задержано только различием форм.

Но узлы перехватывают самое течение жидкости.

Эта последняя вспучивается подобно потоку, который встречает препятствие и, чтобы преодолеть его, собирает все свои воды, притекающие в величайшем изобилии; тогда человеческий разум или человеческая материя смешивают свое вещество, свой характер, свою индивидуальность с высшим откровением.

Первый узел, отделяющий мир божественный от мира духовного (первый сустав от среднего), имеет свойства и того и другого.

Естественно, тоже самое имеет и второй узел отделяющий духовный мир от вещественного.

Пусть говорит д'Арпантеньи:

«Если узел, соединяющий ваш третий сустав (на котором ноготь) со вторым выдался, – в ваших идеях есть стройность: если выдался тот, который соединяет ваш первый сустав со вторым, – в вас есть замечательное количество материального порядка».

Читатель, конечно, поймет, что д'Арпантеньи начинает считать суставы от низа к верху и что для него третий сустав есть тот, который мы называем первым».

Д Арпантеньи обозначал по своей идее и, как изобретатель, он имел на это полное право.

Что касается до нас, так как мы желаем объяснить его методу нашей системой, то мы необходимо должны были начинать с божественного мира, чтобы дойти до мира материального, то есть от того сустава, на котором находится ноготь в основание пальца.

Итак мы выводим заключение из того что сказано д'Арпантеньи.

Узел, находящийся между первым суставом (на котором ноготь) и вторым выражает стройность идей:

Мир духовный.

Узел между вторым и третьим суставом выражает порядок вещественный:

Мир материальный.