Текст книги "СССР. Зловещие тайны великой эпохи"

Никогда еще Рихард Зорге не развивал столь бурной деятельности. Он хотел знать все, и знать точно. Он хотел точно знать. Он стучался во все двери, встречался со всеми, с кем можно было встретиться и поговорить. Подключил все свои связи, использовал все свое обаяние. Под градом его вопросов японцы уже начали удивляться. Неужели это пресс-атташе немецкого посольства? Это друг. Хороший друг. И вскоре Зорге знал: Япония в первую очередь заинтересована в оккупации Французского Индокитая и не собирается нападать на Советский Союз.

Эта уверенность приняла форму донесения, и передатчик Клаузена передал по волнам эфира сообщение, решившее судьбу мира. Эта радиограмма легла прямо на стол Сталина. Возможно, донесение об июньском нападении, оказавшееся трагически верным, сыграло свою роль в принятии Сталиным решения: перебросить советские дивизии с Дальнего Востока на европейский фронт. Судьбоносное решение для хода войны: немецкое наступление было остановлено. Москва не была взята. В этот момент и был предрешен исход войны.

Часто можно услышать, что Зорге сообщал также и о нападении Японии на Пёрл-Харбор. Это было бы очень хорошо. Но во время Пёрл-Харбора Зорге уже несколько недель сидел в токийской тюрьме. Зато точно известно, что с начала октября 1941 года Зорге предсказывал, что в ближайшее время произойдет разрыв отношений между Японией и Америкой: «Согласно информации, полученной Отто (кодовое имя Одзаки) от источника в близком окружении Коноэ, последний срок – конец октября. Флот немедленно начнет боевые действия на юге, если переговоры провалятся до этой даты…» К концу первой недели октября поступило еще одно сообщение, более точное: «Если Соединенные Штаты не ответят положительно на последние предложения Японии о переговорах до 15–16 октября, или все японское правительство уйдет в отставку, или в нем будут произведены значительные перестановки. В любом случае… это будет означать начало войны с США в этом месяце или в следующем».

Это было последнее донесение Рихарда Зорге. Его последняя удача. Он ошибся лишь на несколько дней. 7 декабря Япония нанесла страшный удар по базе американского флота и авиации на Тихом океане Пёрл-Харбор.

В июне того же 1941 года полицией был арестован один японский коммунист. Им был двадцатидевятилетний Ито Ритзу. На допросе в управлении полиции Токио он полностью сознался и выдал своих товарищей. В июле вокруг Зорге начало сжиматься кольцо. Ханако вызвали в полицию. Ей предложили следить за Зорге, собирать копирки, которые он выбрасывал, сообщать обо всех его передвижениях. Она отказалась. Ее отпустили, строго предупредив ничего не говорить Зорге о самом факте разговора. Конечно, она рассказала ему все. Он рассмеялся и посоветовал ей в следующий раз отправить полицейских к нему.

– Я сам расскажу им о моей работе!

В августе 1941 года Ханако снова была вызвана в полицию. На этот раз ей посоветовали разорвать отношения с Зорге. Она опять отказалась. Зорге решил отправить Ханако в Шанхай, обещая приехать к ней чуть позже. Но ей не выдали паспорт.

Неожиданно два основных агента перестали подавать признаки жизни. Зорге серьезно забеспокоился.

– Еще ни разу не было, чтобы сразу двое перестали отвечать на вызов, – говорил он Клаузену.

17 октября Клаузен пришел к Зорге, и они провели вечер за бутылкой вина. Около 10 часов вечера Клаузен ушел. Утром следующего дня, в 8 часов, к нему ворвались полицейские. В тот же момент другая группа арестовала Зорге.

За несколько дней до этого Зорге видел Ханако в последний раз. «Он много раз повторил мне, чтобы я не волновалась. Его глаза излучали нежность, заботу… Я чувствовала, что он встревожен. Я спросила его: «Вы чувствуете себя одиноким?» Он ответил: «Я отвечаю за все». Перед уходом он долго смотрел на меня, как бы стараясь запомнить. Я была взволнована и потрясена тем, что прочитала в его глазах. Больше я его никогда не видела».

Никого в мире не удивил арест Зорге больше, чем посла Отта и полковника Джозефа Мейзингера. Им хотелось бы считать этот арест недоразумением, очередной ошибкой японской полиции. Они официально требовали освободить Зорге. Японцы остались глухи к их демаршу. Они были убеждены, что в их руках оказался руководитель «самой опасной шпионской организации, когда-либо действовавшей в Японии».

Следствие и судебный процесс длились долго. Слишком долго. В сентябре 1943 года трибунал Токио объявил приговор: Зорге и Одзаки были приговорены к смерти, Клаузен и Бранко Вукелич – к пожизненному заключению.

Один из руководителей советской внешней разведки той поры Яков Григорьевич Горев рассказал об условиях содержания Зорге в тюрьме: «Рихарда поместили в камеру, где постоянно царил полумрак. Дневной свет едва проникал через крошечное зарешеченное окошко под самым потолком. Электрическая лампочка была такой слабой, что невозможно было сказать, ночь была или день. Его поместили в камеру «полной тишины», куда почти не проникали посторонние звуки. Все для того, чтобы он чувствовал себя одиноким и всеми покинутым».

Известно одно из заявлений Зорге на допросе: «Октябрьская революция указала мне путь, по которому должно двигаться человечество. Тогда я и решил поддержать мировое коммунистическое движение не только теоретически, но и практически, конкретными делами, принять в нем самое активное участие. Все, чем я занимался, все, что сделал, обусловлено решением, принятым мной двадцать пять лет назад. Нападение Германии на Советский Союз укрепило мою уверенность, я выбрал правильный путь. Я заявляю это, отдавая отчет за все, что произошло со мной за эти годы, особенно за событие, происшедшее 18 октября 1918 года».

18 октября 1918 года – в этот день он вступил в ряды Независимой социал-демократической партии.

В 1944 году Токио все чаще стал подвергаться бомбардировкам. Несколько месяцев родные Ханако Ишии пытались уговорить ее переехать в деревню. Она отказывалась. «Я постоянно повторяла себе: если я уеду, вдруг Зорге вернется, а меня не будет… Я жила только надеждой». Утром 7 ноября 1944 года она все же согласилась проводить мать в деревню. Они добрались туда почти к 10 часам утра. «Потом я узнала, что в этот час Зорге был казнен».

Уже был Сталинград. Рихард знал об этом. Прошла успешная высадка союзников в Нормандии. И об этом узнал Зорге в своей камере. 18 октября 1944 года американские войска высадились на Филиппинах. И об этом было ему известно… Отныне сомнений не оставалось: война выиграна. Советский Союз, его идеологическая родина, наносил поражение за поражением Германии, стране, которую он из ненависти к фашизму предал…

Когда за ним пришли, он казался совершенно спокойным. Почти ничего не известно об обстоятельствах его смерти. В тот день все заключенные тюрьмы были заперты в своих камерах. Кроме прокурора, начальника тюрьмы, палача и его помощника, не было других свидетелей казни Рихарда Зорге. Известно только, что перед тем, как под его ногами распахнулся люк, он успел крикнуть:

– Да здравствует коммунистическая партия! Да здравствует Советский Союз! Да здравствует Красная армия!

В последний момент своей жизни Рихард Зорге не вспомнил Сталина. Во всей Европе тысячи коммунистов погибали в гитлеровских застенках с криком: «Да здравствует товарищ Сталин!» Молчание Зорге поразительно. Здесь, по-моему, кроется один из основополагающих элементов в тайне Зорге.

Трудно предположить, что Рихард Зорге мог не думать о жертвах, понесенных при сборе важнейшей информации, предупреждавшей советское руководство об очень близком, неизбежном нападении Германии; о пренебрежении, с которым советские лидеры отнеслись к этим сведениям группы Рамзая. С другой стороны, разведчиков масштаба Зорге обычно обменивают. По этому поводу в отношениях между секретными службами давно сложились определенные традиции. Похоже, Зорге сам верил в такой исход. После ареста он попросил следователя, допрашивавшего его, связаться с советским посольством. «Из-за моих бесценных знаний японской политической ситуации, – наверное, думал он, – и после столь успешно выполненной миссии мои начальники должны были сделать все возможное, чтобы добиться моего освобождения или обмена». Он не мог, конечно, забыть и то, что заместителем комиссара иностранных дел в Москве был его «старый друг» Соломон Лозовский.

Японцы отказались связаться с посольством. Зорге все еще не терял надежды. Следователю, который его допрашивал, он однажды сказал: «Когда положение станет безнадежным, японскому правительству очень будет нужна моя помощь. В этом случае я постараюсь сделать все, что в моих силах, для Японии».

Многие важные японские агенты находились в руках советской контрразведки. Если бы поступило такое предложение, возможно, Япония, стараясь сохранить хорошие отношения с Советским Союзом, не стала бы упрямиться. Но никаких предложений из Москвы не поступило. Никогда. А ведь арестованный 18 октября 1941 года Зорге был повешен только 7 ноября 1944 года.

Через три года. Логично предположить, что такой долгий срок означал желание японского правительства извлечь выгоду из своего знаменитого в узких кругах пленника. Могли ли быть сделаны какие-либо предложения Москве? Пока не найдено никаких следов этого. Но сталинские секретные службы хорошо овладели искусством оставлять в архивах дыры.

По крайней мере, в Токио – и других городах и странах – время от времени появлялись слухи, что Рихард Зорге, возможно, жив. Находились свидетели и очевидцы. Так, например, по одной из версий, 7 ноября 1944 года Зорге был переправлен в Макао генералом Доихарой и обменен на «группу японских агентов из армии Куант-Тонг согласно секретной договоренности с советскими представителями». Европейцы, проживавшие в то время в этой бывшей португальской колонии, утверждали, что видели там Зорге живым. В этом случае могла быть произведена подмена, и в тюрьме казнили вместо Зорге какого-нибудь уголовника. Так как сам факт казни, подтвержденный документами, трудно оспорить.

Или еще: в 1946 году в ночном клубе Шанхая одна девушка японо-ирландского происхождения, Калагаиши Донован, которая хорошо знала Рихарда Зорге, – она была одной из тех, по чьей вине произошел провал его разведывательной сети в Токио, – выступала на сцене. Вдруг она прервала песню с гримасой ужаса на лице.

– Я видела его, он там! – закричала она.

В истерике она сбежала со сцены и бросилась прочь. Когда ее нашли, она лежала на земле с пулей в затылке.

В то же время один французский дипломат, друг итальянского журналиста Толедано, хорошо знакомого с делом Зорге, утверждал, что видел Зорге в районе Шанхая. Говорили, что и новый посол Германии в Токио, доктор Штамер, сменивший на этом посту Отта, утверждал, что Зорге был обменен. Он даже вроде бы направил Риббентропу донесение по этому поводу. По словам Штамера, Зорге как будто даже сменил генерала Берзина и стал во главе Четвертого управления секретной службы СССР.

Что можно сказать обо всем этом? Самым «верным свидетелем» в деле возможного спасения жизни Зорге является, безусловно, Ханако Ишии. Она же сама рассказывает, что после казни Зорге попросила власти выдать ей его тело. Ждать пришлось больше года. Только 16 ноября 1945 года она смогла наконец вскрыть общую могилу, где был захоронен труп Рихарда Зорге.

– Я так надеялась обнаружить тело, еще имеющее человеческий облик. Я испытывала безумную необходимость дотронуться до него. Но я увидела только разбросанные кости и белый череп… Почти невозможно было точно сказать, он это или нет… Но кости ног были слишком длинными для ног японца… и можно было заметить на них множество повреждений… а затем были найдены искусственные зубы, которые Зорге вставили после его мотоциклетной аварии… я узнала золотой резец.

Ханако подобрала этот зуб и сделала из него кольцо… Она всегда его носила. Останки Рихарда Зорге были эксгумированы и перезахоронены на кладбище Тама. С 1956 года посетители могут прочесть надпись на наклонившемся могильном камне: «Здесь покоится герой, пожертвовавший жизнью в борьбе против войны, за мир во всем мире».

Заметим, Ханако сказала, что почти невозможно было точно определить, принадлежали ли кости Зорге или кому-нибудь другому. Авторам книги «Товарищ Зорге» она заявила: «Вы знаете, прошло уже двадцать четыре года, как мы расстались!»

Фраза, по крайней мере, двусмысленная. Напротив, в разговоре с одним из авторов книги «Дело Зорге» она выразилась более определенно:

«Я взяла в руки две большие кости и внимательно их рассмотрела. Одна из них, когда-то, очевидно, сломанная, срослась неровно. Она была почти на сантиметр короче другой.

– Он был ранен? – спросил меня сопровождающий.

– Да, насколько я знаю из его слов, это ранение он получил еще в первую войну».

После войны независимые исследователи нашли и расспросили палача, казнившего Зорге. Он ясно и определенно сказал: «Я видел Зорге во время его прогулок на тюремном дворике. Поэтому я могу совершенно уверенно заявить, что это был он (кого я казнил), и никто другой».

Наверное, это признание вместе со свидетельством Ханако должно заставить прекратить всякие спекуляции о возможном спасении Зорге.

Но существует и другая «загадка Зорге». В своих мемуарах бывший шеф нацистской службы безопасности Вальтер Шелленберг писал не как о гипотезе, а как о точном факте, что Зорге посылал сообщения в Берлин. «Сведения, передаваемые Зорге, – заявлял он, – становились все более и более ценными, так как в 1941 году мы хотели как можно больше знать о планах Японии, касавшихся США… И потом, после нашего нападения на Россию, Зорге уведомил нас, что Япония ни в каком случае не нарушит свой пакт о ненападении с Советским Союзом».

Зорге – двойной агент?

Можно привести и еще один довольно странный факт. Предшественником полковника Мейзингера на посту представителя гестапо в германском посольстве в Токио был Франц Хубер. В его архивах были найдены платежные документы с подписью Зорге.

Конечно, Зорге, систематически работавший на германское посольство, мог получать какие-то суммы, не являясь на самом деле нацистским агентом. Да и сам Шелленберг отмечал ограниченность информации, предоставленной им германскому руководству. Он говорил о материалах, отправляемых Зорге «по официальным каналам информационных агентств». Есть доказательства, что доктор Рудольф Вейц, начальник немецкого пресс-бюро в Токио, передавал информацию германским секретным службам. А Зорге много раз замещал Вейца во время отпусков. Ему в этом случае приходилось передавать в Берлин сведения, которые могли не переходить за границы знаний хорошо информированного журналиста, которые Вейц мог бы собрать и сам.

Другая странность. Почему в течение двадцати лет Советский Союз так старательно замалчивал сам факт существования Рихарда Зорге? Почему вдруг совершил такой резкий поворот? Почему на следующий день после присвоения ему звания Героя Советского Союза его именем уже была названа улица в Москве, нефтеналивной танкер, выпущена почтовая марка с его портретом? Да, почему?

В течение долгого времени нежелание говорить о нем с советской стороны было настолько сильным, что на процессе над японскими военными преступниками в Токио советский прокурор Васильев категорически отказался даже упоминать о его деле. Американский адвокат Каннингэм однажды просто попытался упомянуть его имя во время допроса одного из свидетелей и получил неожиданно бурный отпор с советской стороны.

«Каннингэм. Вы утверждаете, что несколько раз получали сведения о силах армии Куан-Тонг через немецкого корреспондента Рихарда Зорге?

Генерал Васильев. Мистер Каннингэм прекрасно знает, что эта часть свидетельских показаний была вычеркнута. Я протестую против этого вопроса».

Чуть позднее Каннингэм в процессе допроса снова упомянул Рихарда Зорге и о его работе на Советский Союз.

«Генерал Васильев. Это не представляет никакого интереса для трибунала».

Очевидно, дело Зорге в СССР существовало только под грифом «Совершенно секретно».

Тогда почему произошел такой резкий поворот? Факт награждения Зорге званием Героя Советского Союза может служить доказательством смерти Зорге, если он был жив. В одно мгновение на всей огромной территории СССР появились фотографии Зорге. Марки с его портретом наклеивались на конверты и разлетались по всему Союзу. Если допустить, что он остался жив и спокойно проживал в убежище на какой-нибудь «даче», можно представить удивление соседей, узнающих в этом пожилом тихом человеке секретного агента, история которого вошла в антологию легенд коммунистического движения. Невозможно представить.

Что касается резкого поворота в отношении Зорге в СССР, его корни надо искать скорее в политике десталинизации, которая в начале 1960-х годов потрясла Советский Союз.

Ошибку Сталина, когда он в мае – июне 1941 года не захотел поверить в приближающееся нападение Германии, доказывало существование донесений Зорге, что подчеркивало ее трагическое значение. Если Иосиф Сталин не был заинтересован в обмене Зорге и ничего для него не предпринял, то после казни лучшего агента, который когда-либо был у Советского Союза, он не видел никакой выгоды для себя в его прославлении. Кроме того, вспоминать Рихарда Зорге – значит, обязательно вспоминать о его начальниках, о генерале Берзине и полковнике Алексее Боровиче, расстрелянных во времена чисток. Неприятные воспоминания.

Но вот Сталин умер. Прошел XX съезд. В 1964 году присвоение Зорге звания Героя Советского Союза и реабилитация Берзина и Боровича произошли одновременно. Ален Герин, журналист французской коммунистической газеты «Юманите», и Николь Шатель, французская журналистка в СССР, не сомневались: «Сталин не мог забыть имя Рихарда Зорге, который перед самой войной предупредил советское руководство о подготовке Германии к войне и даже назвал точную дату нападения… Сталин, конечно, помнил и о том, как он отнесся к этому предупреждению, и о том, что произошло со свидетелями его недальновидности. Он, конечно, и не думал спасать Зорге…»

И Рихард Зорге умер, не произнеся имени Сталина… В 1964 году от сталинизма ничего не осталось. Советским лидерам стало выгодно раскрыть перед своим народом эту полную героизма трагическую историю.

Можно ли сказать, что больше нет «загадки Зорге»? Конечно нет. Чем больше изучаешь его личность, тем все сложнее и многограннее она представляется. С каждым шагом кажется, что приближаешься к истине. И с каждым шагом она ускользает. Нам так долго врали о Зорге! Есть ли сегодня уверенность, что нам сказали всю правду?

В послесловии к книге «Товарищ Зорге» Ива Шампи, автора фильма «Кто вы, доктор Зорге?», есть нотки сомнения: «Я не знаю, оправдано это чувство или нет, но мне кажется, что, несмотря на последние находки, описанные здесь, в этом деле без конца появляются новые темные зоны, которые скрывают некоторую тайну, и никакими силами это чувство не удается развеять… Исчезло ли оно теперь? Я не могу допустить, чтобы мой старый товарищ Рихард Зорге полностью исчез из моей жизни…»

В предисловии Джона Ле Карре к книге «Дело Зорге» также имеются сомнения: «Мне пришлось отдельно говорить с двумя авторами этой книги о Рихарде Зорге. Они встречались со множеством друзей, знакомых и врагов Зорге, казалось, узнали все факты, но у них осталось ощущение, что перед ними все равно нет полной картины и что по-прежнему стоишь перед тайной».

Валленберг был двойным агентом?

Участь Рауля Валленберга представляет собой большую историческую загадку XX века. Этот человек спасал евреев в Венгрии, занятой немецкими войсками, снимал прямо с поезда, отвозившего их в Освенцим, оформляя им шведские паспорта. Он спас от гонений нацистов около 10 тысяч несчастных, сумел уговорить генерала СС и предотвратить погром в будапештском гетто, где проживало 70 тысяч евреев.

После вступления в Будапешт Красной армии в январе 1945 года Рауль Валленберг отправился к советским войскам. С тех пор его никто не видел.

По утверждению Кремля, Рауль Валленберг умер от сердечного приступа в лубянской тюрьме, там сейчас находятся его документы и вещи: паспорт, записная книжка, портсигар. Узники ГУЛАГа утверждают, что они встречали Валленберга в концентрационных лагерях, а также во владимирской тюрьме. Дополнительное расследование с применением фотографии, на которой специальная компьютерная программа представила лицо пожилого Валленберга, тоже мало что дало.

Бывший заместитель начальника советской внешней разведки Павел Судоплатов заявил в 1994 году, что Рауль Валленберг являлся агентом, работавшим одновременно на американскую, британскую и немецкую разведки, и когда он отказался сотрудничать еще и с советской стороной, то был убит инъекцией яда.

Так был ли этот добрый самаритянин, избавивший огромное количество людей от ужасной участи, шпионом, если же был, то на кого именно он работал и, собственно, зачем? «Шпигель» попробовал отыскать ответ в архивах и документах того времени, а также с помощью интервью со свидетелями-современниками. В России расследование проводили публицист Лев Безыменский и его коллега Лев Елин, а в США – историк Эксел Фрон.

«Он всегда возил с собой в машине много денег и золота, заботы о таком множестве людей влекут за собой крупные расходы, – рассказывает Томас Верес, бывший в то время фотографом Рауля Валленберга, тысячами изготовлявший фотографии для шведских паспортов и снимавший скрытой камерой ужас, творившийся в Будапеште с 1944 года. – Однажды мы поехали на шоколадную фабрику, и Валленберг скупил прямо на месте все продукты, имевшиеся на складе, – сахар, муку, шоколад, – и заплатил за все сразу же наличными».

Рауль Валленберг, секретарь шведского посольства, разместил 15 тысяч своих подопечных в тридцати одном доме Будапешта, в больнице, в детских домах и приютах для престарелых. Все эти маленькие нейтральные островки охранялись шведским флагом и поддерживались на средства специального фонда – WRB.

WRB был учрежден с изрядным запозданием в январе 1944 года в результате предвыборного маневра американского президента Рузвельта, когда ему потребовались голоса американских евреев. WRB был подчинен непосредственно администрации президента и располагал филиалами и офисами в таких нейтральных странах, как Швеция, Швейцария, Испания, Португалия и Турция. Но даже при патронаже самого президента несколько акций, делавших возможным выезд евреев из стран, оккупированных гитлеровцами, не состоялись «благодаря» противодействию американских властей.

Красный Крест, религиозные организации и прежде всего еврейский комитет помощи «Джойнт» жертвовали деньги, и к концу войны сумма пожертвований достигала уже 40 миллионов долларов. WRB переводил деньги в Швецию и Швейцарию, где на эти деньги покупалось главным образом продовольствие для евреев. В Швеции эти деньги направлялись в банк «Энскильда», принадлежавший двум дядям Валленберга – Маркусу и Якобу.

Долгожданная помощь пришла в самую последнюю минуту: в феврале 1944 года американские самолеты начали прицельно бомбить немецкие авиазаводы. И Гитлер принимает решение организовать производство истребителей и ракет руками евреев на огромных подземных заводах. В Венгрии, к границам которой уже подступала Красная армия, несмотря на бесчеловечное истребление евреев, осталось еще около 700 тысяч евреев.

Гитлер заявил, что подземным предприятиям требуется 100 тысяч рабочих. Гиммлер, которому было поручено исполнение этого важного государственного дела, отвечает с готовностью, что для этого у него имеется 200 тысяч евреев. Уже в июле Гиммлер утверждает, что в концентрационных лагерях производится треть всех немецких истребителей.

На территориях, которые перешли от Румынии и Словакии к Венгрии, проживало около 300 тысяч евреев, среди них было много беженцев из Германии и Польши, и поэтому было естественным, что венгерское правительство хотело прежде всего избавиться от этих евреев. Об этом в разговоре с одним из руководителей СС недвусмысленно заявил секретарь венгерского премьер-министра.

Гитлер неуклонно проводил в жизнь свое решение. Он лаконично описал свою концепцию «производства» в разговоре с венгерским президентом, адмиралом Хорти (кстати, это было его единственным признанием немецкого геноцида в Польше): «Если евреи там не хотят работать, их убивают, если они не могут работать, они умрут и без нашей помощи».

Венгрия уже использовала много еврейских мужчин в строительных батальонах на Восточном фронте, поэтому выяснилось, что из евреев, доставленных в Освенцим, «годными» могли считаться только треть, и то преимущественно женщины. Позже Адольф Эйхман, организатор депортаций, оправдывался на своем допросе в Израиле, что его заслугой было установление возрастного ограничения для депортированных – не старше шестидесяти лет, но виной венгерской полиции было то, что она забирала всех евреев, не обращая никакого внимания на возраст. Целые составы матерей с детьми, стариков и больных умирали от голода, эпидемий, гибли в газовых камерах.

Шведское посольство в Будапеште было завалено письмами с просьбой выдать шведский паспорт, поток приходящих просить тоже не оскудевал. Чтобы справиться с тысячами отчаявшихся людей, был назначен даже дополнительный чиновник.

Как следует из рассекреченных американских архивов, 25 мая 1944 года американский министр иностранных дел Корделл Халл в телеграмме за номером 1010 просит посла в Швеции Хершела Джонсона «обратиться к шведскому правительству с настоятельной просьбой в гуманитарных целях предпринять необходимые шаги для максимального расширения штата сотрудников шведского посольства и консульства».

21 июля Джонсон называет Государственному департаменту США имя Рауля Валленберга, и уже 26-го числа этого месяца Валленберг прибывает в Будапешт. Этим же днем заместитель начальника отдела разведки американского Управления стратегических служб – предшественницы ЦРУ – делает пометку в блокноте, что тесный контакт с WRB якобы установлен.

Резидент УСС Ивер Олсен, атташе по финансам американского посольства в Стокгольме, был одновременно доверенным лицом по делам WRB. Именно он выбрал из списка подходящих кандидатур Рауля Валленберга, пожалуй, главным образом из-за того, что он принадлежал к такому роду, из которого был, между прочим, и министр иностранных дел Швеции времен Первой мировой войны. Род Валленбергов был занят в банковской и промышленной сфере, не чуждался и политики, которая даже для такой благоустроенной спокойной страны, как Швеция, является весьма опасной игрой.

Дяди Валленберга, знаменитые банкиры Маркус и Якоб Валленберги, обещали племяннику место в отделении своего банка «Энскильда». Ему же больше нравилась архитектура. Без пользы проучившись в США и так и не став архитектором, он занялся небольшими экспортными операциями, впрочем, без особого успеха, как он сам признался однажды дяде Якобу: «У меня не было ни работы, ни денег, и это меня угнетало». Но именно это сделало его интересной фигурой для разведывательных служб.

В 1936 году он проходит стажировку в одном голландском банке в городе Хайфе, живет в маленьком пансионе на улице Арлазорова, 18, вместе с еврейской семьей, которая поведала Валленбергу о преступлениях нацистов, испытанных на себе. После этого Валленберг признается самому себе: «Такой человек, как я, не пропадет никогда, я одновременно и Валленберг, и наполовину еврей».

После стажировки ему дают краткую и исчерпывающую характеристику: «Для банковского дела не годен», что лишило его, естественно, возможности получить выгодное место у дядей. Он с помощью своего финансиста дяди Якоба и своего компаньона, венгерского еврея Кальмана Лауэра, основывает фирму Mellanoeuropeisk Handels AB и торгует с относительным успехом специями и гусиной печенкой.

Офис фирмы Лауэра и Валленберга находился в том же доме, где была контора резидента Олсена. Поднимаясь в лифте, Лауэр рассказывает Олсену, что его жена, жившая в Будапеште, находится в опасности, и Рауль хочет отправиться туда, чтобы спасти его жену.

Валленберг располагал средствами WRB в 150 тысяч долларов, которые были размещены в банке Валленбергов, ему было предоставлено право пользоваться каналами связи американской разведки, а также списком контактных лиц американской и британской разведок, с помощью которых он мог легко общаться с венгерскими и немецкими властями.

В этом списке стояло также имя Фрица Лауфера, пражского еврея, сотрудника абвера, разведки немецкого вермахта, руководимой адмиралом Канарисом, являвшимся заодно сотрудником службы безопасности Гиммлера и сотрудником УСС; там же значился Андор Грош, который занимался переправкой денежных средств и разных товаров между Будапештом и Стамбулом.

Если судить по контактным лицам, которых рекомендовал Олсен, то у него было на уме явно больше, нежели чем просто раздача паспортов и денежных пособий.

Фирма Валленбергов придерживалась известного экономического принципа разделения труда: Маркус сотрудничал с союзниками, Якоб занимался торговлей с нацистской Германией, что было чрезвычайно выгодно, сулило немалый барыш и для немцев. Банк «Энскильда» продавал стратегически важный материал – шарикоподшипники, сталь – как немцам, так и их противникам, русским, скрывал немецкое участие в шведских предприятиях, продавал на международном рынке вместе с концерном Отто Вольфа ценные бумаги, награбленные нацистами в Европе.

Якоб Валленберг занимался также и закулисной дипломатией, как и его земляк Биргер Далерус, который в 1935 году, будучи маклером Германа Геринга, хотел предотвратить войну. С 1934 года Якоб поддерживал отношения с участником Сопротивления Карлом Герделером и передавал важные сведения от немецкого Сопротивления британскому премьеру Черчиллю. Осенью 1943 года Якоб встретился с Герделером в Берлине, а в 1944 году сам Гиммлер пытался вступить в контакт с банкиром. Герделер, арестованный после известных событий 20 июля 1944 года, передавал «авансы» Гиммлера западным державам.

Вот уже на протяжении полутора лет после крушения немецкого наступления в СССР адвокат Карл Лангбен вел переговоры со стокгольмским шефом УСС Брюсом Хоппером по поручению своего соседа по дому Генриха Гиммлера (их дочери учились в одном классе). Дело становилось нешуточным: война была практически проиграна, рейхсфюрер СС пытался спасти свою шкуру.

Гитлер тоже просчитывал все варианты, признавая, однако, что с Черчиллем он не смог бы достичь какого-либо согласия. В 1943 году Геббельс записывает в свой дневник: «Фюрер скорее бы согласился вести переговоры со Сталиным, но не верит в успешный результат».