Текст книги "Убийство по алфавиту (пер. В.Орел)"

– Право, не знаю.

– Нам, пожалуй, стоит с ней переговорить.

– Сейчас?

– Если вы не против.

– Я сейчас ее пришлю, – сказала мисс Меррион и встала. – Прошу вас по возможности ее не задерживать. Сейчас время утреннего кофе, и у нас нет ни одной свободной минуты.

Похожая на рыжего кота, мисс Меррион вышла из комнаты.

– Утонченная особа, – заметил инспектор Келси и, подражая жеманному тону хозяйки, повторил:

– Право, не могу сказать.

Пухлая девушка с темными волосами, розовыми щечками и выпученными от волнения темными глазами, слегка запыхавшись, влетела в комнату.

– Меня прислала мисс Меррион, – заявила она, тяжело дыша.

– Мисс Хигли?

– Да, это я.

– Вы знали Элизабет Барнард?

– Конечно, я знала Бетти. Правда, ужас? Ужас – да и только! Поверить не могу, что это правда. Все утро девочкам твержу, что это просто в голове не укладывается. “Знаете, девчонки, – говорю. – Неужто это правда? Бетти! Нашу Бетти Барнард, которая тут всю дорогу работала, – и вдруг ее убили. Я просто поверить не могу”, – так я им говорю. Раз пять сама себя ущипнула – проверить, не сплю ли. Бетти убили… Нет, в это невозможно поверить!

– Вы хорошо были знакомы с убитой? – спросил Кроум.

– Работала она тут дольше, чем я. Я-то только в марте сюда поступила. А она еще с прошлого года. Она спокойная такая – не очень-то с ней пошутишь да посмеешься. То есть, конечно, не то чтобы спокойная.., девушка она была заводная, но, как бы это объяснить, спокойная, но не очень спокойная, понимаете?

Надо отдать должное инспектору Кроуму – он был весьма терпелив. Бодрая мисс Хигли в качестве свидетельницы могла свести с ума. Все, что она говорила, мисс Хигли повторяла и дополняла по пять раз. Конечный же результат оказался до крайности скудным.

Нет, у нее не было близких отношений с убитой. Как можно было догадаться, Элизабет Барнард смотрела на мисс Хигли свысока. На работе Бетти вела себя дружелюбно, но в свободное время официантки редко с ней виделись. У Элизабет Барнард был “парень”, который служил в агентстве Корта и Бранскилла по продаже недвижимости. Нет, он не мистер Корт и не мистер Бранскилл. Он клерк. Нет, мисс Хигли не знает его имени. Но не раз его видела. Красивый, да просто красавчик, и всегда так здорово одет. В голосе мисс Хигли явственно зазвучали нотки ревности.

Конечный результат был таким: Элизабет Барнард никому в кафе не сообщала о своих планах на вечер, но, по мнению мисс Хигли, у нее было назначено свидание с ее “парнем”. На ней было новое белое платье, “такое миленькое, с модным воротничком”.

Мы переговорили и с двумя другими девушками, но безрезультатно. Бетти Барнард никому о своих планах не говорила, и в течение вечера никто ее в Бексхилле не видел.

Глава 10
Семья Барнардов

Родители Элизабет Барнард жили на окраине в домике с валлийским названием Лландадно, рядом с еще пятьюдесятью такими же домами, недавно построенными спекулянтом-подрядчиком.

Мистер Барнард, крепкий мужчина лет пятидесяти пяти, с удивленным выражением лица, издалека увидел нас и вышел на крыльцо.

– Входите, джентльмены, – сказал он. Инспектор Келси взял инициативу в свои руки.

– Это инспектор Кроум из Скотленд-Ярда, сэр, – сказал он. – Он здесь, чтобы помочь нам в этом деле.

– Из Скотленд-Ярда? – с надеждой переспросил мистер Барнард. – Это хорошо. Надо поймать этого проклятого убийцу. Моя бедная девочка…

Его лицо исказилось гримасой отчаяния.

– А это мистер Эркюль Пуаро, тоже из Лондона, и э…

– Капитан Гастингс, – представил меня Пуаро.

– Рад с вами познакомиться, джентльмены, – автоматически произнес мистер Барнард. – Прошу в комнату. Жена, наверное, не сможет к вам выйти. Она, бедняжка, совсем убита.

Тем не менее, когда мы кое-как разместились в тесной гостиной, миссис Барнард вышла к нам. Видимо, она только что горько плакала – глаза ее покраснели, и двигалась она неуверенной походкой человека, раздавленного горем.

– Вот и отлично, голубушка, – сказал ей мистер Барнард. – Ты уверена, что тебе это по силам, а? Он потрепал ее по плечу и усадил в кресло.

– Инспектор был очень добр, – произнес мистер Барнард. – Когда он сообщил нам, что случилось, то сказал, что отложит расспросы, пока мы не придем в себя.

– Какая жестокость! Какая жестокость! – воскликнула миссис Барнард со слезами в голосе. – Никогда на свете не было такой жестокости!

Певучие интонации на мгновение заставили меня подумать, что она иностранка, но потом я вспомнил название дома и понял, что миссис Барнард родом из Уэльса.

– Я знаю, как это мучительно, сударыня, – сказал инспектор Кроум. – Мы от души сочувствуем вам, но хотим узнать по возможности все факты, чтобы поскорее приступить к работе.

– Правильно, – одобрительно закивал мистер Барнард.

– Насколько мне известно, вашей дочери было двадцать три года. Она жила здесь, с вами, а работала в кафе “Рыжий кот”. Верно?

– Да.

– Это ведь новый дом? Где вы жили раньше?

– У меня была торговля скобяными товарами в Кенсингтоне Два года назад я ушел от дел. Всегда мечтал пожить у моря.

– У вас две дочери?

– Да. Старшая работает в конторе в Лондоне.

– Вас не встревожило, что ваша дочь вчера вечером не вернулась домой?

– Мы об этом не знали, – всхлипывая, ответила миссис Барнард. – Мы с мужем всегда ложимся рано.

Обычно в девять. Мы и не знали, что Бетти не вернулась ночевать, пока не пришел полицейский и не сказал, что.., что…

Продолжать она не могла.

– Ваша дочь часто, э.., возвращалась поздно?

– Вы же знаете, инспектор, каковы теперь девушки, – сказал Барнард. – Независимые, вот они какие, летними вечерами домой не торопятся. Но Бетти обычно к одиннадцати была дома.

– Как она входила в дом? Дверь оставалась открытой?

– Мы ключ под ковриком оставляли – так у нас было заведено.

– Я слышал, что ваша дочь была помолвлена.

– Ну, теперь они не так формально к этому подходят, – сказал мистер Барнард.

– Молодого человека зовут Дональд Фрейзер. Он мне нравился. Очень нравился, – заговорила миссис Барнард. – Бедняга, каково ему будет услышать.., об этом. Он уже знает?

– Кажется, он работает в агентстве Корта и Бранскилла?

– Да, в агентстве по продаже недвижимости.

– Он обычно встречал вашу дочь вечером, после работы?

– Да, но не каждый вечер. Точнее будет сказать: раз или два в неделю.

– Вам не известно, собирались ли они встретиться вчера?

– Бетти ничего не сказала. Она вообще не говорила нам, что будет делать и куда пойдет. Но она была хорошая, наша Бетти. Не могу я поверить…

И миссис Барнард снова заплакала.

– Возьми-ка себя в руки, милая. Крепись, женушка, – успокаивал ее муж. – Придется нам пройти все от начала до конца.

– Я не верю, что Дональд мог.., мог… – всхлипывала миссис Барнард.

– Ну, возьми же себя в руки, – повторял мистер Барнард. – Клянусь Богом, хотел бы я вам чем-то помочь, но суть в том, что я ничего не знаю, совсем ничего, и не знаю, как помочь вам найти проклятого негодяя, который все это сотворил. Бетти была веселой, счастливой девочкой, и парень у нее был – приличный молодой человек. Как в молодости мы говорили, гуляли они вместе. Никак не возьму в толк, зачем кому-то было ее убивать – сумасшествие какое-то.

– Вы, сами тою не подозревая, очень близки к истине, мистер Барнард, – сказал Кроум. – Вот чего бы мне хотелось, так это посмотреть на комнату мисс Барнард. Может быть, там что-нибудь найдется.., письма или дневник.

– Можете посмотреть, если хотите, – кивнул мистер Барнард и встал.

Он пошел впереди. За ним двинулся Кроум, потом Пуаро, потом Келси, а я замыкал шествие.

На минуту я остановился, чтобы завязать шнурок на ботинке. В этот момент к крыльцу подъехало такси, и из него выскочила девушка. Она заплатила водителю и торопливо двинулась по дорожке к дому. В руках у нее был чемоданчик. Войдя в дом, она увидела меня и застыла.

В ее позе было что-то столь привлекающее внимание, что это заинтриговало меня.

– Вы кто? – спросила она.

Я сошел на несколько ступенек вниз. Мне и самому было не совсем понятно, как ответить на этот вопрос. Должен ли я назвать свою фамилию? Или объяснить, что я явился сюда вместе с полицией? Девушка, однако, не дала мне времени на размышление.

– Ну да, – сказала она. – Догадываюсь. Она стащила с головы белую шерстяную шапочку и бросила ее на пол. Когда она повернулась так, что на нее упал свет, я смог лучше разглядеть ее.

В первый момент она напомнила мне голландских кукол, которыми играла моя сестра, когда я был мальчишкой. Черные волосы девушки были подстрижены под каре, лоб закрывала косая челка. У нее были высокие скулы, а во всей ее фигуре была своеобразная современная угловатость, которая, однако, придавала ей привлекательность. Она не была хорошенькой, скорее просто миловидной, но в ней чувствовалось напряжение, внутренняя сила, делавшая ее личностью, которая не может остаться незамеченной.

– Вы мисс Барнард? – спросил я.

– Да, я Меган Барнард. Вы, наверное, из полиции?

– Э, – сказал я. – Не совсем…

Она перебила меня:

– Думаю, что мне нечего вам сказать. Моя сестра была милой умной девушкой, а кавалеров у нее не было. Больше мне добавить нечего.

Сказав это, девушка засмеялась и с вызовом посмотрела на меня.

– Правильно я вам ответила? – спросила она.

– Я не газетчик, если вы это имеете в виду.

– А кто же? – Она огляделась по сторонам. – Где мои мама и папа?

– Ваш отец показывает полиции комнату вашей сестры. Ваша мать в гостиной. Она в очень плохом состоянии.

Девушка, казалось, приняла решение.

– Пошли, – сказала она.

Меган Барнард открыла дверь. Я последовал за ней и оказался в аккуратной кухоньке.

Я потянул было за ручку, чтобы затворить дверь, но ощутил неожиданное сопротивление. В следующее мгновение Пуаро молча проскользнул в кухню и закрыл дверь за собой.

– Мадемуазель Барнард? – спросил он, отвесив быстрый поклон.

– Это мосье Эркюль Пуаро, – представил его я. Меган Барнард окинула Пуаро быстрым оценивающим взглядом.

– Я о вас слышала, – сказала она. – Вы ведь знаменитая ищейка?

– Определение не очень лестное, но, в общем, приемлемое, – ответил Пуаро.

Девушка присела на край кухонного стола. Она достала из сумочки сигарету, поднесла ее к губам, закурила и, затянувшись, сказала:

– Так или иначе, не пойму, что за интерес Эркюлю Пуаро заниматься нашим скромным маленьким убийством.

– Мадемуазель, – произнес Пуаро, – того, что мы с вами не понимаем, хватило бы на целые тома. Но все это не имеет никакого практического значения. А вот то, что имеет практическое значение, будет не так уж легко обнаружить.

– О чем это вы?

– К несчастью, мадемуазель, смерть порождает предрассудок – предрассудок в пользу умершего. Я слышал, как вы только что сказали моему другу Гастингсу: “Думаю, мне нечего вам сказать. Моя сестра была милой умной девушкой, а кавалеров у нее не было”. В этих словах прозвучала насмешка над газетами. И вы совершенно правы: когда умирает молодая девушка, всегда говорят что-нибудь подобное. Она была умна, она была счастлива. У нее был славный характер. Она не знала забот, не заводила сомнительных знакомств. К мертвым всегда относятся снисходительно. Знаете, чего бы мне сейчас хотелось? Мне бы хотелось найти кого-нибудь, кто знал Элизабет Барнард и кому неизвестно, что она умерла! Тогда, возможно, я услышал бы то, что может принести пользу, – правду.

Меган Барнард несколько минут молча смотрела на пего, не выпуская сигареты изо рта. Потом наконец она заговорила. От ее слов я чуть не подпрыгнул.

– Бетти, – отчеканила она, – была законченной идиоткой.

Глава 11
Меган Барнард

Как я уже сказал, я чуть не подпрыгнул от слов Меган Барнард, а еще больше – от ее лихого, уверенного тона.

Однако Пуаро только кивнул, сохраняя серьезное выражение лица.

– A la bonne heure[32]32
  В добрый час (фр.)


[Закрыть], – сказал он. – Вы умны, мадемуазель.

Меган Барнард произнесла все тем же равнодушным тоном:

– Я была страшно привязана к Бетти. Но моя любовь не ослепляла меня, и я отлично видела, что она просто маленькая дурочка. Мне случалось ей об этом говорить. Сестра – она сестра и есть.

– Она обращала внимание на ваши слова?

– Пожалуй, нет, – безразлично признала Меган.

– Не могли бы вы быть точнее, мадемуазель? Минуту-другую девушка не знала, что сказать. Пуаро заметил с легкой улыбкой:

– Я вам помогу. Я слышал, что вы сказали Гастингсу: ваша сестра умная, счастливая девушка и у нее нет кавалеров. Но ведь на самом деле.., все обстоит un peu[33]33
  немного (фр.)


[Закрыть] наоборот?

Меган медленно проговорила:

– Бетти была совершенно безвредна. Я хочу, чтобы вы это поняли. Она всегда была искренна. Она не из тех, что проводит одно воскресенье с одним, другое с другим. Ничего подобного. Но ей нравилось, когда ее куда-нибудь приглашали, она любила танцевать, и ей были по душе дешевые комплименты, лесть и тому подобное.

– Она ведь была недурна собой?

На этот вопрос, который я слышал уже в третий раз, наконец был получен конкретный ответ.

Меган соскочила со стола, подошла к своему чемодану, распахнула его и извлекла оттуда какой-то предмет, который и вручила Пуаро.

В кожаную рамку была заключена фотография светловолосой улыбающейся девушки. Очевидно, незадолго до съемки она сделала перманент, и ее волосы превратились в массу кудряшек. Улыбка была лукавой и искусственной. Это лицо, конечно, нельзя было назвать красивым, но его дешевая привлекательность бросалась в глаза.

Возвращая снимок, Пуаро сказал:

– Вы не слишком-то похожи друг на друга, мадемуазель.

– О, я у нас в семье дурнушка и всегда это знала. Меган, видимо, не придавала этому значения.

– В каком же отношении, по-вашему, ваша сестра вела себя глупо? Может быть, это касалось мистера Дональда Фрейзера?

– Да, касалось. Дон – очень спокойный человек, но ему, конечно, кое-что не нравилось.., и потом…

– Что потом, мадемуазель? Пуаро не отрывал взгляда от Меган. Возможно, то была игра воображения, но мне показалось, что секунду она помедлила с ответом.

– Я боялась, что он.., может ее бросить. А это было бы очень грустно. Он очень надежный и работящий человек и был бы ей хорошим мужем.

Пуаро по-прежнему смотрел на Меган. Под его взглядом она не покраснела и ответила ему не менее твердым взглядом, в котором читалось еще что-то – что-то, напомнившее мне о ее вызывающей, презрительной манере в начале нашего знакомства.

– Так-то вот, – наконец сказал Пуаро. – Мы перестали говорить правду.

Меган пожала плечами и двинулась к двери.

– Ну, – сказала она, – я помогла вам, как могла.

Пуаро остановил ее:

– Подождите, мадемуазель. Я кое-что хочу сказать вам. Вернитесь.

Она подчинилась – как мне показалось, довольно неохотно.

К моему удивлению, Пуаро пустился в подробности истории с письмами Эй-би-си, рассказал об убийстве в Эндовере и о том, что рядом с жертвами обнаружили железнодорожные справочники.

Ему не пришлось пожаловаться на отсутствие интереса с ее стороны. Рот у Меган приоткрылся, глаза засверкали – она впитывала каждое его слово.

– И это все правда, мосье Пуаро?

– Да, все это правда.

– И вы действительно хотите сказать, что мою сестру убил какой-то чудовищный маньяк?

– Совершенно верно.

Она глубоко вздохнула:

– О, Бетти, Бетти… Как это ужасно!

– Теперь вы понимаете, мадемуазель, что информацию, которую я у вас хочу получить, вы можете сообщить мне свободно, не боясь повредить другим.

– Да, теперь понимаю.

– Тогда давайте продолжим нашу беседу. У меня возникло ощущение, что этот Дональд Фрейзер несдержан и ревнив. Это так?

Меган Барнард тихо ответила:

– Теперь я доверяю вам, мосье Пуаро. Я расскажу вам чистую правду. Как я уже сказала, Дон – очень спокойный человек, застегнутый на все пуговицы, если вы понимаете, что я имею в виду. Он не всегда может выразить словами все, что чувствует. Но в глубине души он все страшно переживает. И он ревнив. Он всегда ревновал Бетти. Он был ей предан, и, конечно, она была очень привязана к нему, но Бетти было несвойственно привязываться к кому-то одному и не замечать никого вокруг. Она была устроена иначе. Она, как бы это сказать, не упускала из виду ни одного привлекательного мужчину, который мог бы провести с ней время. И конечно, работая в “Рыжем коте”, она все время сталкивалась с мужчинами, особенно в летний сезон. У нее всегда был острый язычок, и если они начинали зубоскалить с ней, она им отвечала. А потом, наверное, она встречалась с ними и шла в кино или еще что-нибудь в том же роде. Ничего серьезного… Ничего такого… Ей просто нравилось поразвлечься. Она, случалось, говорила, что ей все равно рано или поздно придется выйти замуж за Дона, так уж стоит повеселиться напоследок.

Меган замолчала, а Пуаро кивнул:

– Я понимаю. Продолжайте.

– Именно такого отношения к жизни Дон и не мог принять. Он не понимал, почему она хочет проводить время с другими, если относится к нему по-настоящему серьезно. Пару раз из-за этого у них были бурные ссоры.

– И тогда мосье Дон уже не был так спокоен?

– Он был как все спокойные люди: когда они выходят из себя, они начинают мстить. Дон так неистовствовал, что Бетти испугалась.

– Когда это было?

– Одна ссора была почти год назад, а другая, самая страшная, чуть больше месяца назад. Я приехала домой на выходные и кое-как заставила их помириться. Именно тогда я попыталась кое-что объяснить Бетти – сказала ей, что она просто дурочка. Она только и могла мне ответить, что никому от этого хуже не стало. Ну, это, в общем, верно, но все равно она напрашивалась на скандал. Понимаете, после той ссоры, которая случилась год назад, у нее вошло в привычку время от времени лгать для пользы дела, исходя из того принципа, что если глаза не видят, то и сердце не печалится. Последняя размолвка вышла у них потому, что она сказала Дону, будто отправляется в Гастингс к подружке, а он обнаружил, что на самом деле она ездила в Истборн с каким-то мужчиной. Ко всему прочему этот мужчина был женат и не хотел предавать огласке всю эту историю – в результате все получилось только хуже. У них вышел жуткий скандал: Бетти говорила, что она пока еще ему не жена и что она вправе проводить время с кем угодно, а Дон весь побелел, затрясся и сказал, что настанет день.., настанет день.., когда он…

– Что?

– Когда он совершит убийство… – понизив голос, сказала Меган.

Она замолчала и посмотрела на Пуаро. Он несколько раз задумчиво кивнул.

– Поэтому вы, естественно, боялись…

– Я не думала, что он убил.., ни минуты не думала! Но я боялась, что все это всплывет.., их ссора и все, что он сказал.., об этом кое-кто знал…

Пуаро снова серьезно кивнул:

– Совершенно верно. И да позволено мне будет сказать, мадемуазель, что, если бы не эгоистическое тщеславие убийцы, именно так и случилось бы. И если Дональд Фрейзер не под подозрением, то только благодаря хвастовству маньяка Эй-би-си.

Он помолчал минуту-другую, а потом спросил:

– Вы не знаете, встречалась ли ваша сестра в последнее время с этим женатым мужчиной или с кем-то еще?

Меган покачала головой:

– Не знаю. Я ведь здесь не живу.

– А как вы думаете?

– Может быть, с этим мужчиной она больше и не встречалась. Наверное, он предпочел исчезнуть, раз почувствовал, что ему грозит скандал. Но меня бы не удивило, если бы Бетти снова принялась обманывать Дона. Понимаете, она обожала ходить в кино и на танцы, а Дону, разумеется, было не по средствам все время ее развлекать.

– Если это так, то, может быть, она кому-нибудь поверяла свои тайны? Например, девушке, с которой работала в кафе?

– Не думаю. Бетти не переваривала эту девчонку Хигли. Она считала ее вульгарной. А другие девушки там недавно работают. Так или иначе, Бетти не любила пускаться в откровенности.

Над головой у девушки затрезвонил электрический звонок. Меган подошла к окну и выглянула. В то же мгновенье она отдернула голову.

– Это Дон…

– Позовите его сюда, – быстро сказал Пуаро, – я хотел бы поговорить с ним, прежде чем наш инспектор возьмет его в оборот.

Меган Барнард стрелой выбежала из кухни и мгновенье спустя вернулась, ведя за руку Дональда Фрейзера.

Глава 12
Дональд Фрейзер

Он сразу вызвал у меня сочувствие. По его бледному изможденному лицу и вопрошающим глазам было видно, как он потрясен.

Дональд Фрейзер оказался хорошо сложенным молодым человеком приятного вида, рослым, с некрасивым, но симпатичным веснушчатым лицом, высокими скулами и огненно-рыжими волосами.

– В чем дело, Меган? – спросил он. – Сюда-то зачем? Ради Бога, скажи мне… Я только что узнал… Бетти…

Его голос дрогнул.

Пуаро подвинул ему стул, и Фрейзер сел.

После этого мой друг извлек из кармана маленькую фляжку, вылил часть ее содержимого в подходящий стакан, оказавшийся на буфетной полке, и сказал:

– Выпейте немного, мистер Фрейзер. Это пойдет вам на пользу.

Молодой человек подчинился. От коньяка его лицо немного порозовело. Он выпрямился и снова обернулся к девушке. Он был спокоен и держал себя в руках.

– Так это правда? – спросил он. – Бетти убита?

– Это правда, Дон.

Механически он задал вопрос:

– Ты только что из Лондона?

– Да. Мне позвонил папа.

– Ты приехала поездом девять тридцать? – продолжал Дональд Фрейзер.

Словно убегая от реальности, он искал опоры в этих мелочах.

– Да.

После минутного молчания Фрейзер сказал:

– А что полиция? Что-нибудь предпринимает?

– Сейчас они наверху. Видимо, ведут осмотр в комнате у Бетти…

– Они не знают, кто… Не знают?

Он замолчал.

Как все чувствительные, робкие люди, он не любил называть своими словами то, что связано с насилием.

Слегка наклонившись вперед, Пуаро задал вопрос. Он произнес его спокойным деловым голосом, словно спрашивал о пустяке:

– Мисс Барнард говорила вам, куда собиралась вчера вечером?

Фрейзер ответил как автомат:

– Она сказала мне, что собирается в гости к подруге в Сент-Леонардс.

– Вы ей поверили?

– Я… – Внезапно автомат ожил. – Что вы хотите сказать, черт возьми?

Глядя на его насупленное лицо, сведенное судорогой от внезапного гнева, я понял, что девушка действительно могла его побаиваться.

Пуаро решительно произнес:

– Бетти Барнард убита опасным преступником. Только говоря правду, вы поможете нам выйти на его след.

На мгновение Фрейзер повернулся к Меган.

– Это правда, Дон, – сказала она. – Сейчас не время думать о чувствах – своих или чужих. Ты должен доказать свою непричастность.

Дональд Фрейзер с подозрением взглянул на Пуаро.

– Кто вы такой? Вы ведь не полицейский.

– Я лучше, чем полицейский, – ответил Пуаро. Он сказал это без всякой заносчивости – для него это было всего лишь констатация факта.

– Отвечай же, – сказала Меган. Дональд Фрейзер сдался.

– Я.., не знаю, – произнес он. – Я ей поверил, когда она мне это сказала. Я ни о чем другом и не подумал, но потом.., может быть, мне послышалось что-то в ее тоне, я.., словом, я начал что-то подозревать.

– Вот как? – спросил Пуаро.

Он сидел напротив Дональда Фрейзера. В его глазах, направленных на молодого человека, казалось, таилась магнетическая сила.

– Мне стыдно было ее подозревать, но.., но я не мог от этого удержаться… Я решил отправиться на набережную и проследить за тем, как она выйдет из кафе. Я пошел туда, но по дороге понял, что не могу: Бетти увидит меня и разозлится. Она бы сразу поняла, что я за ней слежу.

– Как же вы поступили?

– Я отправился в Сент-Леонардс. Приехал туда в восемь. И стал ждать: на каком автобусе она приедет… Но она все не ехала…

– И тогда?

– Тогда… Тогда я потерял голову. Я не сомневался, что она с каким-то мужчиной. Я подумал, что он скорее всего повез ее на машине в Гастингс. Я отправился туда… Заходил в гостиницы и рестораны, слонялся вокруг кинотеатров, пошел на мол. Словом, полнейшая глупость. Даже если она была там, я вряд ли мог найти ее, и потом, есть куча других мест, кроме Гастингса, куда он мог ее повезти.

Фрейзер замолчал. Хотя тон его оставался сдержанным, в его голосе слышались слепое отчаяние и ярость, которые владели им в минуты, о которых он рассказывал.

– В конце концов я махнул на все рукой и вернулся.

– Когда?

– Не знаю. Я пошел пешком. Должно быть, было уже за полночь, когда я добрался до дома.

– Когда…

Дверь на кухню отворилась.

– А, вот вы где, – сказал инспектор Келси. Мимо него в кухню протиснулся инспектор Кроум, который бросил взгляд сначала на Пуаро, а потом на двух его собеседников.

– Это мисс Меган Барнард и мистер Дональд Фрейзер, – представил их Пуаро. – А это инспектор Кроум из Лондона.

Обернувшись к инспектору, Пуаро сказал:

– Пока вы работали наверху, я беседовал с мисс Барнард и мистером Фрейзером, надеясь выяснить что-нибудь, что могло бы пролить свет на наше дело.

– Вот как? – вымолвил инспектор Кроум, внимание которого привлек не Пуаро, а новые лица.

Пуаро удалился в холл. По пути инспектор Келси добродушно спросил:

– Есть что-нибудь новенькое?

Но в этот момент внимание инспектора переключилось на Кроума, и он не стал дожидаться ответа. Я догнал Пуаро в холле.

– Вас что-нибудь поразило, Пуаро? – спросил я.

– Только удивительная щедрость убийцы, Гастингс.

У меня не хватило духу признаться, что я понятия не имею, о чем он говорит.