Текст книги "Обратная сторона радуги"

Здешняя Ева перебивалась с тройки на тройку. Самой высокой оценкой в моей успеваемости была четверка по литературе. Единственная. Хотя, нет. В графе физкультура кругом стояло гордое «отлично». Руки захлопнули эту позорную книженцию и взялись за найденный телефон. Но огромный смартфон отказался включаться, требуя ввести четырехзначный пароль. И тут началось. Я перебрала всевозможные комбинации связанных с датой рождения сначала моей, а потом маминой, но все это не увенчалось успехом.

– Вишневская, – над головой раздался смеющийся и ненавистный мне голос Марины Колосовой, – Чем ты вчера занималась, что память отшибло? Твой код – четыре семерки. Наше с тобой счастливое число.

И весь этот поток информации, состоявший всего из трех предложений, вылился на меня будто очередное ведро ледяной воды на голову. Итак, первое, теперь я Вишневская, не Серова. Второе, у нас с Колосовой есть общее счастливое число. Третье, неужели это все сейчас действительно происходит со мной?!

Я подняла глаза на весело щебечущую Марину и впервые в жизни наткнулась на ее дружескую, слегка ироничную улыбку. Девушка выглядела почти так же, как я ее помнила. Блондинистые волосы все так же обрамляли ее смазливое, ярко накрашенное личико, и только школьная форма смотрелась на ней сейчас вызывающе благодаря малиновой шелковой блузке под коротким пиджаком, а синяя юбка была явно подшита и демонстрировала идеальные ноги в белых колготках.

– …и, господи, что на тебе надето? – Марина округлила глаза, – Мы же боремся за право освободить нас, старшеклассников от оков школьной формы! Это же твои слова!

Девушка явно ждала от меня ответа. Я встала, поравнявшись с ней взглядами, и тоже постаралась премило улыбнуться. Почему я решила улыбнуться? Да потому, что я понятия не имела, кто я такая, что здесь происходит и как все ЭТО произошло. Сейчас для меня главным принципом стало – не выделяться. А то можно и в психиатрическую лечебницу угодить. С раздвоением личности.

– Я… эээ… передумала. Потому что… Без разницы, что на мне надето. Главное, как ты себя ощущаешь внутри, – брякнула я.

Маринка рассмеялась и по–дружески ткнула меня кулаком в плечо.

– Вау! Это ты где таких умных фраз понабралась? Тренируешься?

«Перед чем это я тренируюсь…?»

– Ла–адно, черт с ней, с этой формой. Мы не должны думать о такой ерунде в та–акой день.

– В какой «та–акой» день? – я поморщилась от ехидной интонации моей теперешней подруженьки. Терпеть эту особу было выше моих сил. «Уж лучше в психушку» – пронеслось в мозгу.

– Ты забыла? У вас сегодня полгода отношений! Ты что, пила вчера?

Полгода отношений. Полгода! Неужели я, в здравом уме и трезвой памяти, провела целых шесть месяцев с человеком, чье имя мне противно называть?

– Нет. Я все помню, – я кивнула, стараясь не выглядеть дурой. А затем свернула к кабинету литературы, предполагая, что это будет первым уроком. Но, нет.

– Оно и видно, – Марина дернула меня в противоположную сторону, – Геометрия сегодня первая. Или у тебя день сурка и вечный вторник?

– Да, помню. Погулять захотелось.

– А по–моему, просто кто–то вчера переборщил с Мартини.

Я боролась с огромным желанием сделать подножку или проделать еще какую–нибудь небольшую пакость с моей «подруженькой». Одного взгляда на ее лицо мне было достаточно, чтобы начать вспоминать всю ту мерзость, которую она проворачивала для очередной шутки надо мной. Или не надо мной?

– Ты сегодня какая–то…странная. Ты я–явно что–то не договариваешь, я прям носом чую, – Марина даже принялась принюхиваться вокруг моего лица, – Но я то тебя зна–аю…

«Что за идиотская привычка тянуть гласные?!»

– Ты просто накручиваешь себя! Ваши отношения переходят на новый уровень, и как все пройдет… Я бы, наверное, тоже переживала.

– Что? На новый уровень? – я даже запнулась, не совсем понимая, но, определенно, догадываясь, о чем идет речь, – Нет. Никакого «уровня», просто…эээ… знаменательная дата.

– И поэтому ты записалась в салон перед свиданием, – девушка хихикнула, – Мне кажется, ты не хочешь мне…

– Девочки, – строгий голос математички заставил нас обеих вздрогнуть, – В класс, живо! Кто войдет после меня в кабинет получает дополнительное домашнее задание!

Ох, какова же была моя радость от того, что хоть кто–то смог прервать нашу идиотскую беседу! Это немыслимо! Как, ну вот как моей подругой стала Колосова? И, самое неприятное, сейчас я никак не могла просто перестать с ней общаться. Во–первых, это, наверняка, вызовет кучу сплетен, а во–вторых, лучшая подруга это единственный человек, который знает обо мне, больше меня.

Немного затормозив в проходе между рядами, я села на свое привычное место рядом с Одиночкой, хоть и при первом взгляде на него меня прошибла волна мурашек. Меня никто не остановил, значит, свое место я помнила верно. И тут, сердце замерло, ведь позади меня сидела Лиза. Мне так хотелось, чтобы здешняя Ева тоже общалась с моей лучшей подругой! По привычке тепло улыбаясь я обернулась, но меня встретила волна, нет, целое цунами из недружелюбия.

Мы не были подругами. Это было понятно еще утром, когда я не встретила ее в вестибюле школы. Но я не хотела это признавать. Сейчас же стало абсолютно понятно, что Лиза меня на дух не переносила.

– Вишневская, – математичка была как всегда чем–то недовольна, – Твой затылок меня мало интересует. Повернись.

Я подчинилась. И было предсказуемым то, что именно я через пару минут стояла у доски, объясняя задачу из домашней работы, которую видела вообще впервые в жизни, впрочем, как и половина класса. Ведь именно я первая, кто привлек внимание всеми любимой учительницы по Кличке Годзилла. С задачей я справилась, что крайне удивило и Годзиллу, и одноклассников. Интересно, как бы на моем месте поступила здешняя Ева?

На первой пятиминутной перемене я сделала попытку заговорить Лизой, и это было не самой лучшей идеей.

– Если ты, еще раз подойдешь ко мне, – Лиза резко развернулась, услышав мой «привет», – Со своими дибильными шуточками про мой рост, вес или другие параметры моего тела, ей богу, Вишневская, я подпорчу тебе твой хорошенький носик.

Этого я и боялась. Здешняя Ева была человеком, на которого мне хотелось походить меньше всего. Неужели личность одного и того же человека может так сильно изменяться?

Я решила, пока оставить все как есть и быстро собрала вещи, а затем поспешила на биологию, стараясь обращать меньше внимания на Марину и прицепившуюся к ней Викторию Травкину.

Но наступила большая перемена и просто так избавиться от внимания всех моих многочисленных друзей не получалось никак. По пути в столовую Вика о чем–то увлеченно спорила с Мариной, периодически следя за моей реакцией, а я делала вид, что не замечаю ничего вокруг. Потому что для того, чтобы вступить в разговор мне нужно было для начала привыкнуть к происходящему, но сделать эту мелочь мне решительно не позволяла совесть.

– Ева, – Марина все же не выдержала моего молчания, – Скажи честно, у тебя отходняк?

– Чего? – я немного опешила.

– Того! – девушка поправила волосы, – Ты вчера много выпила?

Я? Вчера? Черт возьми, эта Ева что еще и алкоголичка?

– Э–э, не помню, – я пожала плечами.

И это была единственная правда, которую я произнесла вслух за сегодня.

– Кажется, я рано ушла вчера, – Вика напомнила мне о своем существовании, – И долго вы тусили?

– Недолго, – Маринка закинула мне руку на плечо, – Я вот и не могу понять, когда Ева успела напиться, если сегодня…

– Хватит, – я сама вздрогнула от своей резкости, – Со мной все нормально. Мы сегодня вообще, попадем в столовую?

– А–а, все я–ясно! Ты хочешь быстрее его увидеть.

– Кого его? – я хмуро вздохнула.

– Вульфа, кого же еще! Бежим быстрее! – Марина хихикнула, будто знала меня лучше меня самой. Хотя возможно до вчерашнего дня так все и было.

– Бежим… – я беспомощно последовала за подружками.

Итак, подтвердилось одно из самых страшных моих предположений.

– Что там с Антоновой? – фамилия подруги из уст Вики резанула мой слух, – Ты когда с ней заговорила, я подумала, что она разорвется в прямом смысле. Ты что, все–таки посоветовала ей кефирно–огурцовую диету?

Обе подружки ехидно засмеялись. А я совершенно не знала, что ответить, как поставить этих куриц на место. От этого стало еще противней. Я попала в жуткий кошмар, который с каждой секундой становился еще более ужасным. Неужели об этом я мечтала, когда хотела быть похожей на других?

Мы, наконец, дошли до столовой, и я метнулась на первый попавшийся столик в центре, согнав при этом младшеклассников. Ну и ладно, по крайней мере, я не сделала ничего удивительного. Именно такого поведения от меня и ожидают. Наверное.

Так как стоять в очереди в буфет у меня надобности не было, получилось, так что на время мои подруженьки были вынуждены меня покинуть. Чему я была несказанно рада. В невеселом настроении я уставилась на дверь, выслеживая Лизу. Но появившись в столовой, она даже не взглянула в мою сторону. Обидно.

– Котенок, – голос, раздавшийся сверху, заставил меня содрогнуться. Этот голос я бы узнала из тысячи. Ненавистный голос отвратительного человека.

А Рома, как ни в чем ни бывало, уселся рядом и обняв меня за талию вновь заговорил.

– Ты сегодня такая… ммм… естественная, – краем глаза я заметила ту самую улыбочку с ямочками, от которой раньше мое сердце таяло, – И такая особенная. Вечер в силе? По–прежнему в семь в Амплуа?

Мне захотелось сбросить его руку с себя, закричать, чтобы он катился на все четыре стороны, обозвать его всеми известными мне ругательствами на глазах у всех, но что–то подсказывало, что этого делать не стоит. Для начала нужно было как можно аккуратнее понять, что за люди меня окружают и так ли они плохи на самом деле в мире Евы Вишневской. Ведь то, что творится вокруг – реальность, абсолютно отличающаяся от того, что я помнила, но все же это была реальность. И именно поэтому я не плюнула в лицо этому лживому мерзавцу, а попыталась изобразить самую милую улыбку. В конце концов, разругаться с человеком никогда не поздно…

– Все в силе, – я запнулась и добавила, – л–любимый котик.

«Надо вести себя естественно, надо вести себя естественно…» – пронеслось в голове. И тут же появился вопрос, всегда ли нужно было называть своего парня «Любимый» или «котик» или «Зайчик»? Я знала об отношениях между парнем и девушкой ровно столько, сколько показывают в сериалах. И что–то подсказывало, что телевидение сильно все искажает.

– Ты лучше всех, – Рома быстро наклонился ко мне и чмокнул в губы.

Так, значит, мое поведение не показалось ему странным. Но от поцелуя меня передернуло. Нет, Вульф, конечно, остался все тем же красавчиком, но внутри меня все равно блуждало чувство отвращения. Со мной такое бывало раньше. Если актер сыграл злодея, его лицо в других кинолентах для меня будет вызывать стойкую неприязнь, каким бы обаянием этот артист не обладал.

Стоило только Роману пересесть к друзьям за стол, как его место сразу же заняли Вика с Мариной, любопытство которых сильно раздражало.

– Что он тебе сказал? – глаза Вики горели от любопытства, – Вы будете ужинать в Амплуа? Ох, как это романти–ично! Неужели все случится именно…

– Вика! Не здесь! Головой–то думай! – шикнула Марина и озабочено поинтересовалась, – Ты уже меньше нервничаешь?

– Да, все отлично, – я аккуратно кивнула, доставая свой диетический завтрак состоявший из йогурта, яблока и апельсинового сока.

– О, ты еще на сниженных калориях? Сколько ешь? Тысячу двести? – Марина удивленно вскинула брови, – Такая сила воли, я бы не смогла… А вы знали, что если пить свежевыжатый сок…

И далее я выслушала целую лекцию о важности правильного питания. Подруги говорили и говорили о калориях, белках, жирах и углеводах, постоянно подсчитывая, кто и сколько съел за день. И в голове мгновенно появилась картинка того, как я ежедневно считаю и записываю, записываю и считаю все то, что можно съесть. А пока будешь записывать, есть вообще расхочется. Получается, что весь день будешь думать только о еде. Бред какой–то. Но, чтобы не вызывать лишних вопросов, я просто продолжала молча ковырять низкокалорийный обезжиренный йогурт, консистенция которого больше напоминала сопли, чем молочный продукт.

– Девочки, – я заговорила, когда подруги достали свои смартфоны и принялись фотографировать еду для выкладывания в Инстагрм, – Какие планы на вечер?

Терпеть фотосессию тарелок было определенно выше моих сил.

– О, – Марину явно обрадовал мой вопрос, девушка даже оторвалась от телефона, – Смотрите, кто заговорил! А ты вечером планируешь к нам заехать?

– К вам? Заехать? – я захлопала глазами.

– Не, Марин, у нее свои планы, – Вика подмигнула, – Она сама не своя, ногти грызет, волосы постоянно трогает, на фэйсбук не заходила два дня, сутки в инстаграм ничего не выкладывала… К нам они точно не заскочат.

– Эй, – Колосова засмеялась, – Если найдете время, подкатывай на наше предвыборное пати, будет весело, если Ярик опять напьется, как вчера, и начнет нести бред про конституцию.

– Он читал рэп! – веселилась Вика.

– Ну да, рэп. На ютубе уже десять тысяч просмотров, – вторая подруга пожала плечами, – Надеюсь, ты еще помнишь, где я живу?

– Помню, – я рассеяно пыталась понять, о чем вообще шла речь, – И что, мы каждый день так…собираться будем?

– Та–да–да–дам! – Марина постучала по столу, – Госпожа будущий президент, ваша идея была повеселиться напоследок. Потом–то придется стать паинькой. Если, конечно, ты настаиваешь, я все отменяю…

Выборы?! Госпожа будущий президент?! Я?! Что за чертовщина?!

Мне не совсем отшибло память. Я прекрасно помнила, что по традиции раз в год все ученики в школе выбирали одного десятиклассника, который будет активно отстаивать интересы нашей школы на публичных собраниях, а так же будет являться представителем школы на встречах с городской властью. Этот человек должен был вести список необходимых нововведений в школе, заниматься делами прогульщиков, проводить школьные собрания…

Все это звучало очень интересно и вдохновляюще, но на деле должность президента школы была просто фикцией. За этот пост на протяжении всего времени моей учебы боролись самые властные и популярные личности в школе, для которых главным признанием их величия была победа на этих чертовых выборах. Им всем было плевать с высокой колокольни на прогульщиков, права учеников, на городские собрания и прочую дребедень. И кто был главным кандидатом на пост президента в мире Евы Серовой? Правильно, Марина Колосова. Но здесь и сейчас все кардинально изменилось.

– О! – я так и застыла с ложкой полной йогурта в руках.

– Марин, не пугай ее так! – Вика заботливо положила руку на мое плечо, – Никто ничего не отменит без твоего согласия.

Надо срочно взять себя в руки! Вдох–выдох, вдо–ох и вы–ыдох!

– Конечно, мы заскочим к вам на пати! – я сделала голос как можно более веселым, – Это будет крутым продолжением вечера! На самом деле мне и в ресторан с Вульфом совсем не хочется!

По удивленным глазам подруг я поняла, что последнее предложение было явно лишним, пришлось быстро исправлять ситуацию.

– Нет, ну а что! Сидеть и жевать салат с креветками под музыку из прошлого столетия, – примерно так я представляла себе Амплуа, – Даже в инстаграм нечего выложить. Скукотища. Рома не умеет делать сюрпризов.

– Нам казалось, что ты мечтала об этом вечере, – Вика растеряно заморгала.

– Да она издевается над нами, – Марина как всегда веселилась, – Сама–то записалась в салон, и не к кому–нибудь, а к Патрику. И не ты ли собиралась покупать новое платье? Если ты переживаешь, что у нас давно не было свиданий, то знай, мы не завидуем. Мы же подру–уги.

Наверное, я должна что–то ответить.

– Ну что–о ты, – я попыталась спародировать манеру Маринкиного разговора, – Я правда лучше бы провела вечер с вами. Мы же подру–уги. И вы, как подруги, пойдете со мной за самым офигенным платьем. Чтобы у Вульфа челюсть отпала.

– Это не обсуждается, – девчонки радостно закивали, – Ты будешь супер–мега крутая сегодня.

Если закрыть глаза и на мгновение забыть о том, что я все же еще сутки назад была ни кем иным, а Евой Серовой, то день проходил вполне обычно. Вокруг нашей компашки всегда суетились какие–то старшеклассники, имена некоторых были для меня совершенно неизвестны, зато мое имя знал каждый. В целом не было ничего ужасного в том, что за сутки жизнь изменилась целиком и полностью. Я ощущала себя вполне комфортно и даже искренне посмеивалась над глупыми шутками Вики или над колкостями Марины. Самым сложным оказалось контролировать реакцию на свое собственное отражение в зеркале. Это выглядело примерно так, сначала ты видишь просто белокурую девушку, а потом она пугает тебя тем, что повторяет каждое твое движение. Так можно было и с ума сойти.

Была лишь одна вещь, которая не давала мне покоя. Лиза. Как Ева Вишневская могла позволить себе так издеваться над моей лучшей подругой? Если четно, я боялась представить, что эта Ева здесь творила до сегодняшнего дня ради забавы. Здешняя я больше походила на ту Марину Колосову, которую я помнила и которая надо мной же издевалась. И это было совершенно не приятно. Но, вот ведь забавная штука жизнь, теперь я на ее месте. И это меня пугало больше всего.

Можно ли попробовать все изменить и доказать всем, что я изменилась? Очень хотелось бы в это верить.

***

– …да и вообще, в этом торговом центре одно говно по стоечкам развешано. Кроме, конечно же, вот этого! – Марина резко остановилась напротив очередного магазина с очередным барахлом, в которое меня вот уже полчаса пытались одеть или обуть. В глазах девушки горел неописуемый восторг. Я была рада лишь тому, что Вика сбежала от нас десятью минутами ранее, потому что терпеть их бесконечную болтовню на протяжении всего дня о всевозможной чепухе мой мозг был просто не готов.

– Чу–удо магазин, – я вымученно вздохнула, – Чем он отличается от предыдущих пятнадцати?

– В магазине продают водку и селедку! А это Бутик! – Марина потянула меня за собой, – Это же Балдинини! Здесь просто рай для девушки! Шелк, шифон, атлас…

– Ага, равно как и в других пятнадцати магазинах, – я хмыкнула, наблюдая, как Марина набирает вешалки с платьями.

Я и понятия не имела, что хождение по магазинам, пардон, по бутикам, такое утомительное и нудное дело. После третьего все шмотки начинают казаться одинаковыми, а после десятого в глазах начинает двоиться.

– Стараешься, стараешься тут для тебя, – подруга нахмурилась, параллельно разглядывая очередное платье, – Ладно, я не обижаюсь. Ты никогда не любила ходить по торговым центрам, чему тут удивляться.

Ну надо же! Хоть что–то у меня было общего со здешней Евой.

– Как тебе вот это бежевое платье – футляр?

– О–отличное, – я схватилась за вешалку, надеясь хоть немного побыть наедине с самой собой в примерочной, – Прямо в нем и уйду отсюда.

– Вот! Одно классное платье способно изменить настроение! Я всегда это говори… О, черт! – Марина дернула меня в сторону, спрятав за стойками с одеждой, – Гляди–ка кто тут у нас!

Я высунулась из–за укрытия и узрела высоченную девицу с длинными светлыми волосами, бледной кожей и огромным самомнением. Почему я так решила? По реакции консультантов, по ярко–розовой шубке и по надменному томному взгляду из–под явно наращенных пышных ресниц. Но эту девицу я, к сожалению, не знала.

– И кто тут у нас… – я пробормотала это пытаясь понять, почему необходима эта игра в прятки.

– Вот ведь овца! – Марина грозно зашептала, не обратив внимания на мое удивление, – И как только Вульф мог быть с ней… Ой, извини, конечно… Но я до сих пор не могу этого понять! Курица крашеная! Нет, как она тебя в прошлый раз вишневым соком облила, а? Сю–сю–сю не хотела она! Алиса, блин, из страны чудес! Тьфу! Ты так и выбросила то белое платье?

– Ага… – я задумчиво вглядывалась в девушку, наконец, поняв и сбивчивой речи подруженьки, что это моя соперница. Или бывшая соперница. Роману похоже нравятся исключительно блондинки с высоким самомнением и минимальным количеством мозгов…

– Фу! Нет! – донесся до нас гневный голосок блондинки Алисы, – Я же говорила, мне нужна пышная юбка!

– Давай купим этот «бежевый футляр» и свалим отсюда, – я потянула Маринку к двери.

– Ну уж нет! Мы не можем просто так уйти! Если ты не поставишь эту сучку на место, это сделаю я!

– И на какое место я должна ее поставить? – я хмыкнула.

– На свое место! Она выставила тебя неуклюжей курицей перед всей тусой. Наша очередь! Нужно…ммм… скажем, пробраться в примерочную, сфоткать ее голой и выложить в инстаграм.

– Это пошло, – я выдернула первое попавшееся платье из стойки и улыбнулась, – Может, нарядить ее как чучело?

– И как нам это сделать… Хотя… Можно объединить идеи! – подруга выхватила из моих рук вешалку и принялась разгладывать узкую лямку платья, похожего на мечту взбесившейся феи. А затем Маринка достала ножнички из сумочки цвета взбесившегося цыплёнка и легким движением руки надрезала место крепления лямки к лифу платья.

– Что ты… – я округлила глаза.

– Тссс… – девушка с ехидной ухмылкой подозвала продавца–консультанта и что–то жарко зашептала ей на ухо. Девушка закивала и, схватив злосчастное платье, кинулась к истеричной блондинке, которая все еще требовала юбку попышнее.

– Ну все! – Марина улыбалась, – Теперь и мы идем в примерочную!

– Что? Что это сейчас было? – я застыла, но подруга подтолкнула меня к кабинкам, тем временем Алиса с платьем уже скрылась за соседней шторкой.

Деваться было некуда. Ну не закатывать же истеричный скандал. К тому же я не была уверена, что у Евы Серовой были таланты к скандалам.

– Одевай вот это, быстро! И выходи, – голос за шторкой был полон гордости и радости, а я решила не возражать и посмотреть, что же будет дальше.

Процесс переодевания из школьной формы в элегантное бежевое платье, которое придавало моей скромной персоне вид деловой дамы и старило лет на десять, занял около минуты. Оглядев себя критично со стороны со словами «По–моему неплохо» я вышла из своего мини–укрытия и лоб в лоб столкнулась с девочкой–барби, которая в это самое мгновение выпорхнула в костюме феи из–за своей шторки.

– Вот это встре–еча! – мгновенно среагировала Алиса, голос которой напоминал сахарную вату политую сгущенным молоком. То еще тошнотворно сладкое сочетание.

Пришлось нацепить самую милую улыбку и кивнуть девушке, в свою очередь Марина защебетала так, будто встретила как минимум королеву английскую

– А–алиса! Шикарно выглядишь! Ты так посвежела с прошлого раза! – подруженька добавила усмешки в голос, – Хотя в прошлый раз ты просто увлеклась лонг–айлендом. Зеленый цвет лица тебе чертовски не шел.

– Не язви, язвочка! – все так же приторно захихикала Алиса, – А ты, я смотрю, набрала пару килограмм, или это тебя Гуччи полнит? Бери пример с Евы, болезненная худоба на грани анорексии сейчас на пике моды!

– Равно как и розовые костюмчики для детского сада, – не удержавшись фыркнула я.

– Ах, ты об этом! – Алиса говорила, будто пела, – У нас в универе намечается костюмированная вечеринка. Рома, кстати, тоже приглашен, он же к нам поступать собирается! Но пати только для взрослых дядь и теть! Малышне вход воспрещен!

Девушка шутливо погрозила нам пальцем, а затем развела руки в стороны и резко крутанулась на месте, видимо собираясь показать нам прямоту своих ног или размах юбки, а может еще что. Но…секунду спустя платье с шелестом упало к ногам, и целое мгновение можно было наблюдать Алису в одних розовых трусах со слоненком из страз. Эта девушка точно свихнулась на поросячьем цвете!

Девочка–барби завопила так, будто ее облили ледяной водой в морозную зимнюю ночь, а Маринка рядом ухохатываясь, принялась снимать на телефон все происходящее. Лицо любительницы розового побагровело, а изо рта посыпались такие фразы, что моим незакаленным матом ушам захотелось свернуться в трубочку. И, тем не менее, я тоже расхохоталась.

Еще минуту назад эта пигалица была просто мастером актерской игры и мисс обаяние в одном флаконе, но стоило ситуации вырваться из под ее контроля, как все это наигранная личина упала, показав ее истинное лицо.

– Вы! …! – Алиса куталась в шторку, – Не смейте! Не смейте выкладывать это! Я вас урою! Мелкие с…!

На шум сбежались девушки–консультанты, на лицах которых был написан ужас и удивление. Кто–то попытался оттянуть бьющуюся в истерике Алису от кабинки, но та принялась кричать еще громче и явно не собиралась двигаться с места. Апогеем всего происходящего стало падение хромированной трубки, на которой держалась шторка, прямо на голову отчаянно ревущей Алисы. Маринка, все еще хохоча как ненормальная, дернула меня в сторону выхода из этого сумасшедшего дома.

Перед окончательным прощанием с бутиком пришлось все же приобрести платье, которое теперь уже не было возможности снять, поэтому школьную форму пришлось запихнуть в сумку. Но оно того стоило! Во–первых, поиски платья были окончены, во–вторых, так сильно я давно не смеялась.

– Скажи, как? Как ты это сделала? – покончив со смехом, мы направились в кафе.

– Ловкость рук! – Маринка хихикнула, – И подкуп консультантки. Все просто. Она просто не могла не оценить размах этой «достаточно пышной» юбки. Зато уже шестьдесят три человека оценили ее грудь и труселя со слоном.

Я улыбнулась. Может, Марина не так плоха, как кажется? Может, просто в этой вселенной все идет по–другому. У меня есть парень, есть друзья, есть родители. Все же хорошо, так?

Наконец в четыре часа дня я такси доставило меня к одному из самых модных салонов города. Зачем была нужна еще и какая–то процедура красоты перед свиданием, я не имела ни малейшего представления. Но раз уж здешняя Ева записалась сюда месяц назад, значит, была необходимость. Наверное. Или просто Ева Вишневская перед каждым свиданием, которых наверняка было больше чем одно, ходила наводить красоту в салон.

– Е–ева, здравствуй, ла–апушка! – лицо девушки на ресепшн расползлось в сладчайшей улыбке при одном взгляде на меня, а далее последовал целый град из риторических вопросов, – Ты хорошеешь день ото дня! Как твоя диета? А в зал все туда же ходишь? Ах, время–время, его совсем нет! Я провожу тебя к Патрику.

Патриком оказался невысокий молодой мужчина с белоснежным чубчиком на голове и в малиновых штанах, которые заставили меня улыбнуться, напомнив о старом любимом мамином фильме «Кин–дза–дза».

– Со–олнышко, ра–ад видеть тебя–я, – Патрик заговорил гнусавым голосом (похоже, что тянуть слова это какая–то новая мода), перебирая мои отросшие волосы, – Все делаем как обычно?

Я не знала, что такое «как обычно», поэтому решила все же вставить свои пожелания.

– Я бы хотела сменить цвет волос. Любой, только не белый!

Стилист замер, и, клянусь, в его глазах появились слезы!

– Но ла–апушка! – голос Патрика задрожал, – Мы с тобой два года бились над этим цветом! А все для чего? Для того чтобы ты сейчас убила вот так наши старания? Не–ет, хоть режьте! Не буду! Даже не уговаривай!

– Хорошо–хорошо, – я согласилась только потому, что причитания стилиста становились все истеричнее, а растягивание слов начало действовать на нервы, – Тогда я хочу убрать длину.

Наигранные слезы мгновенно исчезли с лица мужчины.

– Ура–ура! – Патрик даже в ладоши захлопал, – Наконец–то ты согласилась! Тогда красим корни, стрижем ассиметричное каре и делаем ле–егкий макияж! Ты будешь просто конфетка! Сладенькая!

Я закрыла глаза и попыталась отключить слух, чтобы голос стилиста не заставил мои мозги закипеть. Но это было не так–то просто, Патрик трещал без умолку, да и остальной салон жил своей жизнью. Вся какофония звуков, к которым примешивались едкие запахи, производила в моей черепной коробке революцию, и я молилась о том, чтобы быстрее выбраться на свежий воздух.

В тот момент, когда корни моих волос были обработаны едкой краской, мой слух выловил знакомую фамилию среди всего этого буйства звуков.

– …Вишневский! – женский голос говорил смело и гордо, – Ты мне не веришь? Скажу тебе по секрету, скоро этого вора точно посадят! Он уже перешел дорогу мэру…

Стоп. Это она про отца?

– С чего ты это взяла? – недоверчиво хмыкнула собеседница, – Такие как он всегда выходят сухими из воды. Да и Люда…

– А что Люда? Что она сделает? Сбежит в Америку с не рожденным отпрыском? Ха–ха. Мне Толик сказал, что на обеде у мэра…

Итак, дамы за перегородкой точно обсуждают мою семью.

– Пошли смывать голову, – голос Патрика, из–за которого я не расслышала конец фразы, заставил меня подскочить на кресле, – Ева, ты что уснула?

– Н–нет, – я послушно встала и прошла к раковине, анализируя услышанное.

Мой папа в этой вселенной явно не самый последний человек, это было понятно с первых секунд осознания произошедших перемен. И то, что его может кто–то обсуждать в подобном месте, не должно было меня удивлять. Но все же настораживал тон, которым женщины сплетничали. Неужели моей семье может что–то угрожать? Папа перешел дорогу мэру… Но мэр – отец Ромы. Наши семьи, наверное, дружат. В конце концов, это просто глупые сплетни людей, которых я знать не знала.

Когда Патрик вернул меня в кресло, подслушивать было некого, потому как место сплетниц теперь пустовало. Что ж, придется отложить эту тему для размышлений, потому что мне катастрофически не хватало информации о жизни меня здешней. И в десятый раз за сегодняшний день закрыла глаза и постаралась не думать ни о чем, забыть ту, другую Еву.

Короткая стрижка мне безумно идет – первое, что пришло мне в голову, когда я принялась рассматривать свое отражение в зеркале. Умелый макияж, модная стрижка и бежевое платье сделали меня похожей на фарфоровую куклу, но я не жаловалась. Это все же лучше, чем иметь схожесть с маленьким серым грызуном.

– Ты прелестна! И платье сидит на тебе как влитое! – Патрик повторил эту фразу в тридцатый раз, а я в тридцатый раз вымученно улыбнулась и кивнула.

– Это просто волшебство! – я решилась на комплимент.

– Сказка! – Патрик захлопал в ладоши и направился к стойке ресепшн, – Отправим нашу принцессу на бал!

После расплаты «золотой» карточкой, вызова такси и бурного прощанья с Патриком я, наконец, очутилась на улице. Зима радовала небольшим морозом и свежим воздухом, который оказывал лечебное действие на голову и нос, подвергшийся испытанию краской, лаком для волос и другой разнообразной химией. Идти на это свидание почему–то совершенно не расхотелось, но, кто знает, может из всего этого сможет получиться что–нибудь хорошее. Может, здесь я действительно нашла свое счастье?