Текст книги "Шведский эксперимент в демографической политике"

Эта работа Мюрдаля наметила определенное направление экономической политики. Приверженность идее создания рабочих мест для безработных, а не наделения их пособиями, представляла акт профилактической социальной политики. Внимание к общественным работам подчеркивало взаимосвязь социальной и экономической политики: создание рабочих мест может означать также строительство новых школ и больниц. Эффективная экономическая политика предполагает также всестороннее социальное планирование. К началу 1934 г. Мюрдаль считался наиболее деятельным сторонником этой концепции в Швеции[170]170
  См., например, Lunds Dagbladet, 27 February 1934; Dagens Nyheter (Stockholm), 14 January 1934; Stockholms Tidningen – Stockholms Dagblad, 21 November 1934; Dagens Nyheter (Stockholm), 21 November 1934; а также отчет о приветственном обращении Гуннара Мюрдаля при вступлении в должность профессора экономики, 1 марта 1934 г. в Dagens Nyheter (Stockhplm), 2 March 1934.


[Закрыть].

В начале 1930-х годов внимание Мюрдаля привлек продолжавшийся аграрный кризис, отмеченный упадком семьи, что отразилось в его последующих работах по народонаселению[171]171
  См.: Mauritz Bonow, Staten och jordbrukskrisen (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1935).


[Закрыть]. В этот период он писал статьи и выступал с речами, подчеркивая необходимость повысить уровень жизни сельского населения. К 1932 г. он пришел к выводу, что помочь здесь может только всестороннее централизованное планирование[172]172
  Из Gunnar Myrdal, Det svenska jordbrukets läge i världs-krisen, föredrag vid lantbruksveckans allmänn sammanträde, 14 March 1932 (Stockholm: Norrtelje, 1932); см. также: Gunnar Myrdal, “Lantbrukets kris,” Svensk Land 16 (1932): 30–31.


[Закрыть]. Отвергая идеи ограничения производства и «демпинга», он доказывал, что лучшим способом помочь фермерам в решении проблемы дохода и инвестиций будет рост потребления сельскохозяйственной продукции[173]173
  См.: Arbetet, 12 June 1935; Uppsala, 12 June 1935.


[Закрыть]. Вмешательство государства может осуществляться в форме субсидирования производственных издержек, установления цен, возмещения соответствующих расходов многодетным семьям и программ питания, разработанных так, чтобы поднять количество и качество потребления продуктов питания в Швеции[174]174
  В ответ на жалобы, что ипотечные организации требуют слишком большой процент за кредитование фермеров, шведский министр сельского хозяйства 24 июня 1933 г. создал королевский комитет экспертов для изучения ситуации и выработки рекомендаций для риксдага. Председателем его был назначен Нильс Волин, политик из аграрной партии, впоследствии назначенный в 1935 г. председателем Комиссии по народонаселению. В комитет также вошли два банкира, представитель Национального кредитного управления, представитель министерства сельского хозяйства и Гуннар Мюрдаль. Доклад, подготовленный комитетом в 1935 г., констатировал, что, хотя ставки аренды за последние четыре года упали вместе с понижением доходов сельхозпроизводителей, проценты по ссудам, выданным до 1931 г., остались на уровне, слишком высоком для экономики, пребывающей в состоянии депрессии. Это создавало чрезмерное финансовое давление на фермеров, и без того пострадавших от кризиса, что во многих случаях вело к просрочкам платежей и лишению права на выкуп закладной. Доклад предложил правительству возместить кредитным организациям потери по ссудам, чтобы они понизили проценты по сельскохозяйственным кредитам, выданным до начала депрессии. См.: “Ett magert betänkande beträffande stadsfästighets-krediten,” Sveriges Fastighetsägare Tidning, 24 August 1935; Gunnar Myrdal, “Jordbrukspolitik – planmässig och på ländre sikt,” Konsumentbladet 22 (1935): 3f; Gunnar Myrdal, “Jordbrukspolitikens svårigheter,” Nationalekonomiska föreningens förhandlingar (1938): 57–98; Gunnar Hellstrom, Jordbrukspolitik i industrisamhället med tyngdpunkt på 1920-och 1930-talen (Stockholm: LTs Förlag, 1976).


[Закрыть].

Жилищный вопрос был тем звеном, которое самым прямым образом связало первые политические опыты Мюрдаля с его позднейшими демографическими идеями. После 1900 г. по мере успехов индустриализации в Швеции усиливалась напряженность в жилищном секторе. Бум в жилищном строительстве начался в 1920-х годах. Но и в период экономической депрессии в 1931–1933 годах перенаселенность жилищ оставалась острой проблемой. Исследование, проведенное группой студентов-радикалов выпускного курса Лундского университета, показало, что в городах более половины семей ютились в квартирках, состоявших из одной комнаты и кухни. Хотя по требованию риксдага в конце 1920-х годов было проведено исследование жилищных условий в сельской местности, государство никак не участвовало в решении жилищной проблемы в городах.

Мюрдаль втянулся в проблематику городского семейного жилья в силу своих контактов с кружком дизайнеров, архитекторов и градостроителей, о чем было сказано выше, и в частности из-за дружбы с Альфом Йоханссоном. Роль последнего заслуживает большего внимания.

Альф Йоханссон, малорослый и энергичный человек, изучал социальную историю и экономику в Стокгольмском университете в середине 1920-х годов, а потом служил там же доцентом. В силу близкого знакомства с политизированными архитекторами у него возник острый интерес к жилищным проблемам. Выражением этого интереса стала появившаяся в 1930 г. в февральском номере Tiden статья, озаглавленная «Потребности в жилье и строительство жилья» (Bostadsbehov och bostadsproduktion)[175]175
  Гуннар Мюрдаль подчеркивает значимость этой статьи в «Bostadssociala preludier», представлявшей собой перепечатку из Bostadspolitik och samhällsplanering: Hyllningsskrift till Alf Johansson (Stockholm: n. p., 1968), p. 10. Этой же статье уделено серьезное внимание в их популярной книге. См.: Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolknongsfrågan (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1934), pp. 150–151.


[Закрыть].

Статья призывала правительство вмешаться и облегчить ситуацию жуткой скученности, уродующей семейную жизнь людей. «Наш высокий уровень заработной платы означает, по сути дела, всего лишь привилегию рабочих платить более высокую арендную плату за тесное жилье… То, что одной комнаты и кухни совершенно недостаточно для нормальной жизни семьи, даже не подлежит обсуждению»[176]176
  Alf Johansson, “Bostadsbehov och bostadsproduktion,” Tiden 22 (February 1930): 74.


[Закрыть]. Далее он обращается к вопросу о связи между жилищным вопросом и движением населения. Эта короткая статья в три страницы заслуживает пристального внимания, потому что здесь впервые представлен довод сторонников повышения рождаемости в пользу необходимости государственной программы жилищного строительства.

Йоханссон отметил, что опубликованная в 1926 г. работа Р. Р. Кучински, содержащая сопоставление «коэффициентов воспроизводства», продемонстрировала резкое падение рождаемости в Швеции. Обнаружив, что они «вымирают», шведы встревожились, размышляет он далее, и ударились в морализаторство на тему отхода от религии и городских пороков. Йоханссон насмешливо успокаивает читателя, что определенного сокращения численности населения можно не бояться: монгольского нашествия не произойдет, пока шведы не справятся с проблемой безработицы. Но он добавляет, что настоятельно необходимо делать хоть что-нибудь – либо поднять рождаемость, либо уменьшить смертность, потому что в противном случае Швеция в самом деле быстро обезлюдеет.

Сославшись на работу Свена Викселля, Йоханссон высказал предположение, что по мере того, как «рационализация рождаемости» будет распространяться на новые социальные группы, в особенности на сельское население, которое до сих пор было более или менее изолировано от этого процесса, возможно и дальнейшее падение рождаемости. Он также высказал сомнение в том, что будущее уменьшение смертности окажется достаточно значительным, чтобы сделать ненужным повышение рождаемости. Йоханссон отметил, что при всей неизбежной ненадежности прогнозов будущих изменений рождаемости и смертности некоторые факты вырисовываются ясно: города, особенно большие города, пожирают само тело общества, и опыт показывает, что с расово-биологической точки зрения нынешние демографические взаимосвязи между сельскими и городскими районами способствуют ухудшению качества населения.

Йоханссон выразил сожаление, что естественные колебания населения в прошлом воспринимались как нечто мистическое. Не касаясь причин спада рождаемости, он заявил, что тесная взаимосвязь между демографическими изменениями и социальной революцией, происходившими в прошлые сто лет, привела к возникновению современной городской культуры. Принимая необходимость контроля рождаемости как составляющей прогресса, Йоханссон указал на возникающую в итоге дилемму: «Отношения, в особенности городские отношения, развились до такой степени, что… обычная, рациональная и добросовестная адаптация людей к социальной реальности, частью которой они являются, не согласуется с подлинными интересами общества»[177]177
  Ibid., p. 76.


[Закрыть]. Попросту говоря, в вопросе о деторождении разошлись разумный эгоизм индивидуума и интересы общества. Йоханссон подверг критике моралистов, особенно священников, которые в «прежние, более духовные времена» проповедовали, ссылаясь на Священное писание, «плодиться и наполнять землю, и в частности церковное кладбище». Он доказывал, что попытки обратить вспять процесс сокращения рождаемости с помощью таких реакционных мер, как удержание людей на фермах, представляют собой борьбу с естественным развитием, которая в любом случае обречена на поражение.

В заключение он указал, что есть только один способ справиться с падением рождаемости, вызванным неприемлемыми условиями жизни: принять меры по улучшению этих самых условий. Чрезвычайно важно улучшить жилищные возможности. «Наличие просторных, благоустроенных жилищ, конечно, не гарантирует приемлемого уровня рождаемости, – отметил он, – но и в настоящее время и особенно в будущем это, вне всяких сомнений, является необходимой предпосылкой». Неслыханное дело, заявил Йоханссон, что народ и культура проявляют такую неспособность решить свою жилищную проблему, а еще возмутительнее то, что людей беспокоит исчезновение шведской «жизнестойкости» (libskraft), тогда как нужны всего лишь изменения, которые позволят молодым парам ответственно рожать детей. Он призвал к проведению государственной жилищной политики, которая позволит людям иметь в среднем по трое детей на семью[178]178
  Ibid., pp. 76–79.


[Закрыть].

Центральные темы этого краткого рассуждения о жилищной проблеме и рождаемости идентичны тем, к которым четыре года спустя обратился Мюрдаль. Так появилось на свет редчайшее из политических творений – новая политическая идея.

Первая значительная статья Мюрдаля о жилищном вопросе появилась в 1932 г. в сборнике «Arkitektur och samhälle». В разделе, посвященном экономической политике, он поместил работу о жилищной проблеме. Он доказывал необходимость государственных программ, которые помогли бы безработным вернуться к труду, при этом способствовали бы демократизации общества и улучшили жилищные условия людей. Он был убежден, что чрезмерная забота об издержках такого рода проектов связана с непониманием их потенциальной пользы для общества и стимулирующего влияния на производство. Частные строители, продолжал он, не в состоянии самостоятельно решить жилищную проблему. Справиться с этой задачей позволит только политика государственных субсидий и государственного руководства[179]179
  Gunnar Myrdal, “Kosta sociala reformer pengar?” Arkitektur och samhälle (Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932), pp. 42–44.


[Закрыть].

Среди архитекторов самые тесные связи у Гуннара Мюрдаля завязались с Уно Ореном. В конце 1932 г. Мюрдаль и Орен встретились с новым членом социал-демократического правительства, министром социальной защиты Густавом Мёллером. Они заявили Мёллеру, что правительству пора признать, что жилищный вопрос является серьезной социальной проблемой, решение которой может помочь в преодолении экономической депрессии и, кроме того, является компонентом плановой экономики. Они предложили Мёллеру, что проведут исследование потребности в жилье в Гётеборге, где Орен в то время был главным архитектором, и на основании этих данных наметят ориентиры для государственной программы жилищного строительства.

Позднее Мюрдаль вспоминал, что Мёллер их выслушал без воодушевления. Министр социальной защиты ответил, что целиком поглощен борьбой с безработицей, и именно это является «главной задачей рабочего движения». Мюрдаль даже заподозрил, что Мёллер увидел в нем и Орене двух представителей породы, вызывающей особое недоверие у профсоюзных и партийных деятелей, – «молодых идеалистов из высших интеллектуальных кругов, не имеющих никакого практического опыта»[180]180
  Gunnar Myrdal, “Bostadssociala preludier,” pp. 10–11. См. также интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 19 июня 1977 г.


[Закрыть]. Мюрдаль опасался, что их предложение выполнить исследование без обычного в таких случаях вознаграждения только укрепило Мёллера в его подозрениях.

Разочарованные первой неудачей, Мюрдаль и Орен обратились в министерство финансов, которое отвечало за жилищную статистику. Министр финансов Эрнст Вигфорсс немедленно одобрил их идею и распорядился подготовить все необходимые документы, в том числе королевское поручение на проведение исследования. Орен и Мюрдаль заручились помощью друзей, в частности Свен Бувин взял на себя статистическую работу, а Рольф Бергман – вопросы гигиены и здравоохранения. Проект, особенно политические рекомендации, широко обсуждался с Альфом Йоханссоном и другими друзьями. «Проект превратился в выражение общих ценностей и мнений нашей группы»[181]181
  Ibid., p. 11.


[Закрыть].

В подготовленном докладе подчеркивалась связь стесненных жилищных условий с низким доходом и большим числом детей. Авторы доказывали, что причина перенаселенности (меньше чем две комнаты и кухня на семью) не в бедности и не в низких доходах, а в базовых установочных и структурных проблемах общества: «Только чуть более пятой части случаев перенаселенности квартир в Гётеборге можно объяснить… в соответствии с основными принципами исследования, экономической недоступностью, порождаемой низким доходом, тогда как четыре пятых случаев следует приписать действию других причин»[182]182
  Gunnar Murdal and Uno Åhrén, Bostadsfrågan såsom socialt planläggningsproblem: Under kris och på längre sikt. En undersökning rörande behövet av en utvidgning av bostadsstatistik: jämte därmed förbunda bostadspolitiska frågor (Stockholm: Koopertiva Förbundets Bokförlag, 1933), p. 45. Статистическое определение перенаселенности см. на р. 13. Раздел о перенаселенности – на рр. 44–48. Правительственный вариант этого доклада под тем же названием был опубликован как SOU 1933:14, Finansdepartmenter (Stockholm, 1933).


[Закрыть]. В качестве этих других причин назывались неподходящие привычки и жизненные установки. Исследователи обнаружили, что большое число семей значительную часть денег, которых хватило бы для улучшения жилищных условий, тратят на развлечения, одежду и т. п.

Этот результат их исследования – многие семьи добровольно, несмотря на довольно высокий доход, выбрали жизнь в плохих жилищных условиях – произвел на Мюрдаля глубокое впечатление[183]183
  Интервью с Ричардом Стернером, Стокгольм, 29 июня 1977 г.


[Закрыть]. Пораженный тем, что людям не хватает здравого смысла, чтобы выбрать то, что для них хорошо, Мюрдаль решил, что нужна политика рационального распределения ресурсов. В нем созрело убеждение, что социальная помощь должна предоставляться не деньгами, а напрямую и более эффективно – в натуральной форме.

В разделе рекомендаций Мюрдаль и Орен предложили провести общенациональное исследование жилищных условий с упором на зависимость между перенаселенностью и доходом. Они подчеркнули необходимость провести такие исследования не откладывая, чтобы включить программу строительства жилья в общий план борьбы с депрессией. Нужно как можно шире ознакомить шведский народ с результатами исследования. Общее жилищное просвещение необходимо, чтобы люди поняли психологические, моральные и физиологические последствия перенаселенности. Тот факт, что большинство семей в перенаселенных жилищах располагают достаточным доходом, чтобы оплатить более просторное жилье, означал, что нужны были не правительственные субсидии, а изменение жилищных запросов.

Несколько противореча самим себе, Орен и Мюрдаль настаивали также на государственном финансировании для стимулирования жилищного строительства в Швеции. Поскольку о прямой поддержке тех, кто и так неплохо зарабатывал, говорить было бы странно, Мюрдаль и Орен выступили за политику жилищных субсидий для беднейших семей. По данным проведенного в Гётеборге исследования они определили, что есть потребность в немедленном строительстве 16 тыс. новых квартир, каждая как минимум с двумя комнатами и кухней. Эта пробная программа жилищного строительства потребовала бы ежегодно чуть более 1 миллиона крон[184]184
  Murdal and Åhrén, Bostadsfrågan såsom socialt planläggningsproblem, pp. 62, 65–69, 82–86, 108–111.


[Закрыть].

Хотя исследование было опубликовано как официальный доклад, Мюрдаль и Орен обратились к социалистически настроенному издателю, и тот согласился дополнительно издать документ частным образом. Мюрдаль и Орен разослали за собственный счет тысячи экземпляров в женские клубы, молодежные группы и учебные кружки по всей Швеции с настоятельным советом требовать от министра Мёллера, чтобы правительство включилось в решение жилищного вопроса[185]185
  Gunnar Myrdal, "Bostadssociala preludier,” pp. 11–12.


[Закрыть]. Наращивая кампанию, Мюрдаль выступал в 1933 г. с лекциями, в которых доказывал, что «для городского и промышленного общества полное обобществление жилищного хозяйства является… единственным решением жилищной проблемы»[186]186
  Social-Demokraten (Stockholm), 30 March 1933.


[Закрыть]. Он добавлял, что только государство в состоянии строить качественное жилье в достаточных количествах. Стокгольмские архитекторы поддержали призыв к созданию комиссии по исследованию жилищного сектора[187]187
  Social-Demokraten (Stockholm), 13 March 1933.


[Закрыть].

Уступая давлению со всех сторон, 6 октября 1933 г. Мёллер создал комиссию по исследованию жилищных условий во главе с руководителем Социального бюро Бертилем Нюстремом, в которую вошли Гуннар Мюрдаль, Уно Орен и архитектор Свен Маркелиус. Помощь в сборе и анализе данных оказывал статистик Ричард Стернер (с тех самых пор ставший незаменимым помощником Мюрдаля в работе со статистикой), а Альф Йоханссон принял на себя обязанности секретаря комиссии. Руководили исследовательской работой Мюрдаль и Йоханссон[188]188
  Wallander, Minnen, p. 95; Kajsa Pehrsson, “Samtal med Alf Johansson,” Att bo, June 1973, p. 9.


[Закрыть].

Первый отчет об исследовании был обнародован в январе 1935 г., а последующие – в сентябре 1935 г. и в ноябре 1937 г. Ниже мы детально рассмотрим их содержание[189]189
  См. главу 5.


[Закрыть], но здесь важно отметить перемену в философии работы комитета, произошедшую в середине 1934 г. В первоначальном докладе Мюрдаля и Орена повышение рождаемости только подразумевалось, но акцент делался на перенаселенности как на социальной проблеме и на связи между жилищным строительством и экономической политикой. Именно вокруг этих идей первоначально строилась работа комиссии. Но в середине 1934 г. повышение рождаемости вышло на первый план. Из трех докладов, подготовленных комиссией, два посвящены исключительно потребностям многодетных семей.

Представление о причинах этого изменения можно получить по ряду служебных записок, составленных Альфом Йоханссоном и Гуннаром Мюрдалем в первой половине 1934 г. Речь шла как о принципиальных, так и о тактических соображениях. В июне 1934 г. Йоханссон написал неустановленному корреспонденту: «Сейчас и уместно и тактически выгодно обратиться к семьям с детьми… Проблема поколения с чрезмерным числом детей затрагивается лишь время от времени [в случае] дополнительного ребенка»[190]190
  Альф Йохансон неустановленному члену комитета по исследованию жилищного вопроса (копия Гуннару Мюрдалю), 4 июня 1934 г., GMAL.


[Закрыть]. Момент изменения подхода также соотносится с вновь пробудившимся у Мюрдаля интересом к вопросу народонаселения.

В первом докладе комитета вопрос о повышении рождаемости поднят в связи с необходимостью изменить направление шведской жилищной политики. После рассмотрения статистики падения рождаемости в Швеции и замечания о том, что улучшение жилищных условий необходимо для снижения детской смертности, в докладе следовало утверждение, что положительная демографическая политика, направленная на предотвращение депопуляции, должна иметь целью не только понижение смертности, но и «прежде всего стремиться к повышению числа заключаемых браков и к стимулированию рождаемости»[191]191
  SOU 1935:2, Socialdepartementet, Betänkande med förslag rörande lån och årliga bidrag av statsmedel för främjande av bostadsförsörjning för mindre bemedlade barnrika familjer (Stockholm, 1935), p. 50.


[Закрыть]. Доклад предупреждал, что если Швеция не приступит к реализации масштабной демографической политики в ближайшее десятилетие, пока возрастная структура населения еще позволяет надеяться на успех, то депопуляция неизбежна, причем с самыми серьезными экономическими последствиями. Отмечая, что на падение рождаемости повлияли экономические и социально-экономические факторы, доклад акцентирует экономические мотивы: «При данном уровне дохода уровень потребления напрямую зависит от числа детей. [Только] уменьшив число детей, семья может поддерживать более высокий уровень жизни для родителей и уже имеющихся детей»[192]192
  Ibid., p. 51.


[Закрыть]. Доклад утверждал, что строительство здоровых и достаточно просторных жилищ является необходимым условием повышения брачной рождаемости. Для поддержания неизменного уровня численности населения каждая семейная пара должна родить в среднем троих детей[193]193
  Ibid., pp. 51–52.


[Закрыть].

Осенью 1934 г. Гуннар Мюрдаль прочел серию лекций, в которых подчеркивалась связь между стесненностью жилищных условий в больших семьях и падением рождаемости[194]194
  См.: vår bostad, October 1934, pp. 8–9; Svenska Dagbladet (Stockholm), 15 November 1934; Eskilstuna Kuriren, 15 November 1934.


[Закрыть]. В октябре была опубликована небольшая популярная работа, написанная в соавторстве Мюрдалем, Альфом Йоханссоном и другими, в которой падение рождаемости в Швеции было истолковано как прямое указание на необходимость улучшать жилищные условия людей. Йоханссон в особенности акцентировал связь между жилищными условиями и рождаемостью. Сославшись на результаты нового исследования Карла Арвида Эдина, который на материалах Стокгольма показал, что в кругах высших классов рождаемость напрямую зависит от величины дохода, он сделал вывод, что повышение уровня жизни приведет к повышению рождаемости. Реформаторы, заключил он, не должны уклоняться от использования вопроса о рождаемости в качестве мощного аргумента в пользу радикального решения жилищной проблемы[195]195
  Gunnar Lange et al., Bostaden och vår ekonomi (Stockholm: Hyresgästernas Förlag, 1934), особенно статья: Alf Johansson, “Vad betala vi för bostaden?” pp. 35–40.


[Закрыть].

Уже к середине ноября 1934 г. редакционная статья в ведущей социал-демократической газете заявила о наличии связи между падением рождаемости и жилищным вопросом. В ней было отмечено, что в Швеции самый низкий в мире уровень рождаемости и что если так пойдет и дальше, то лет через триста шведы вымрут. Социальные отношения таковы, сообщалось далее, что ради повышения уровня жизни люди готовы отказаться от рождения детей. Аргумент консерваторов, сводящийся к тому, чтобы держать бедняков в «сексуальном рабстве», был отвергнут. «Обоснованная и потому оптимистичная рекомендация социал-демократов такова: уменьшать арендную плату и строить дома, достойные человека»[196]196
  Social-Demokraten (Stockholm), 18 November 1934.


[Закрыть].

Короче говоря, имела место прямая приемственность между жилищным вопросом и вопросом рождаемости, а связующим звеном послужил Альф Йоханссон с его социалистическим вариантом политики повышения рождаемости. После создания в апреле 1935 г. Комиссии по народонаселению Комитет исследования жилищных условий стал играть роль младшего партнера в разработке семейно-ориентированной социальной политики[197]197
  Интервью с Гуннаром Мюрдалем, 20 июля 1976 г. О связи между исследованием жилищных условий Мюрдалем и Ореном и работой «Kris i befolkningsfrågan» см. также: Johan Vogt, “Sverige – den gyline middelvei,” Arbeiderbladet, 17 September 1936; Gunnar Myrdal, “Bostadssociala preludier,” pp. 11–14.


[Закрыть].

Вернувшись в 1931 г. из Женевы, Альва Мюрдаль окунулась в социальную политику – параллельно с мужем, но все же отдельно от него. О ее «политизации» свидетельствует то, что она официально вступила в социал-демократическую партию.

В ноябре Альва Мюрдаль организовала первый в Швеции цикл учебы для родителей, посвященный правильным методам воспитания детей. Примечательно, что в разработанном ею курсе занятий был раздел о социальных факторах в жизни детей – «семья, товарищи по играм, школа, социальная среда, необходимость коллективной активности в наше время»[198]198
  См. план и расписание занятий в AMA 5.200 и 5.500. Объявление о создании учебной группы было опубликовано в Social-Demokraten (Stockholm), 4 November 1931.


[Закрыть]. Как она позднее отмечала в лекциях, роль родителя – одна из самых важных социальных ролей, но при этом не существует квалификационных тестов, проверки личных способностей и образовательных программ. Поскольку общество не может усилить контроль над отношениями между родителями и детьми, оно должно усовершенствовать методы просвещения родителей в порядке общего движения к рационализации человеческой жизни. Последнее должно включать в себя улучшение сотрудничества между семьей и школой и, что еще важнее, учебные кружки, собираемые для лекций и дискуссий[199]199
  Из лекции в женском дискуссионном клубе (kvinnliga diskussionklubb) в Гётеборге 1 ноября 1933 г. Наброски лекции хранятся в АМА 6.202–201. См. также: Morgontidningen (Göteborg), 2 November 1933; Göteborgs Posten, 2 November 1933.


[Закрыть].

Впервые Альва Мюрдаль приняла участие в публичной полемике в связи с жилищным вопросом. Благодаря тесному сотрудничеству со Свеном Маркелиусом в ходе работы над проектом экспериментального «коллективного дома», у нее были превосходные контакты со стокгольмскими архитекторами. Конструкцию дома определило «рациональное» понимание изменения структуры семьи, убеждение в праве женщин работать вне дома и идейная ориентация на обобществление детей. Мюрдаль и Маркелиус спроектировали дом коллективизированного типа и по сути дела осуществляли надзор за его строительством.

«Коллективный дом», построенный в 1932–1934 гг., представлял собой многоэтажное здание, размещенное в парковой зоне, где его обитатели были обеспечены свежим воздухом, солнечным светом и игровыми площадками. В главном здании были большие длинные коридоры, в которые выходили двери семейных ячеек. В каждой ячейке были туалет, ванная, кухонный лифт, место для буфета, а также спальни для взрослых и старших детей. В доме была общая кухня, в которой все блюда готовились «рациональным образом», как в ресторане. Готовые блюда можно было съесть в общей столовой или доставить в семейную ячейку с помощью кухонного лифта. В доме были общие гостиные, где можно было вести беседы, отмечать семейные праздники, проводить встречи и игры. Были общие читальни, «стимулировавшие любознательность». Были и общие солярии, гимнастические залы и телефонные центры. Самыми важными были общественные ясли. Здесь было отделение для младенцев до двух лет, где их можно было оставлять на круглые сутки в уверенности, что им гарантирован умелый уход и «самые гигиеничные условия». Было отделение для детей дошкольного возраста с хорошо освещенными помещениями для игр, в которых были безопасные, «педагогически продуманные» игрушки и «прекрасно подготовленный персонал». При всем этом дети получали «необходимое общение со сверстниками», возможность играть на свежем воздухе, высококачественное питание и внимание психологов, словом, все для производства молодежи, легко приспосабливающейся к жизни в обществе[200]200
  Копия изготовленного Маркелиусом плана коллективного дома, kollektivhus, хранится в АМА 6.201. См. также: Sven Markelius, “Kollektivhuset,” in Gregor Paulsson et al., Arkitektur och samhälle (Stockholm: Bröderna Lagerström, 1932). У современных феминисток сохраняется изрядный интерес к дому Мюрдаля – Маркелиуса. См.: Delores Hayden, Redesigning the American Dream (New York: W. W. Norton, 1984), pp. 226–231.


[Закрыть].

В декабре 1932 г. Альва Мюрдаль выступила в «Tiden» со статьей в защиту идеологии этого проекта. Она отметила, что институт семьи подвержен действию социальных противоречий, испытывает давление и со временем меняется. Семья, настаивала она, вторя своим американским менторам, Огборну и Берджессу, приняла теперь новую форму. Крики реакционных политиков и государственных деятелей про возвращение к традиционной семье и заявления о том, что «место женщины у очага» – пустая болтовня. Такая форма семьи уже утратила смысл и стала бесплодной, о чем свидетельствуют современные семьи с одним ребенком или двумя детьми, втиснутые в перенаселенные городские квартиры, плохо освещенные и загроможденные нефункциональной мебелью. Реальные проблемы семьи, настаивала она, имеют организационный или институциональный характер.

Она связала изменения в структуре семьи с исчезновением ремесленной и крестьянской экономики. Семья поэтому перестала быть экономической единицей. Производственная функция дома большей частью исчезла, и даже замужние женщины были вынуждены влиться в ряды промышленной рабочей силы: «…работа, производительный труд – вот чего требует женщина, и это факт общественной жизни, который полностью согласуется с общими тенденциями развития»[201]201
  Alva Myrdal, “Kollektiv bostadsform,” Tiden 24 (December 1932): 602.


[Закрыть]. Другой факт, характеризующий существующую структуру семьи, заключается в том, что семьи стали меньше: «Регулирование рождаемости – социальный факт, который мы обязаны учитывать в наших попытках преобразовать семью»[202]202
  Ibid.


[Закрыть]. Более того, из-за всех этих изменений семья больше не в состоянии воспитывать детей, а потому нужно подыскивать альтернативное решение. Молодые работающие пары просто отказываются вынашивать детей для «мрачного одиночества», где ребенка придется на весь день оставлять под опекой дорогостоящей, но неподготовленной «няньки».

Решение, которое предложила Альва Мюрдаль, состояло в рациональном сотрудничестве жильцов коллективного дома. Этот великий эксперимент в сфере новой организации семьи должен был послужить примером и стать центром пропаганды нового подхода к обобществленному воспитанию детей и приготовлению пищи, то есть к реализации двух последних оставшихся за семьей функций. Автор подчеркнула необходимость организовать дневной уход за детьми на территории коллективного дома. Шведская нянька (barnkrubborna), которая приходила на помощь работающим матерям, обычно не обладала даже минимальной педагогической подготовкой. Мюрдаль предложила вместо нее модель американского детского сада. Дети нуждаются в социальном воспитании, рассуждала она, а с трехлетнего возраста они определенно нуждаются в общении со сверстниками. Существующая семья – особенно «современная малая семья» – не может обеспечить такого общения. Только коллективное дошкольное воспитание отвечает социально-психологическим потребностям всех детей. За идеалом коллективного дома, заключила она, стоит видение новой и лучшей жизни: «За этими разговорами о «социальном воспитании» и «общей организации» стоит новое видение идеала. Стоит уверенность в том, что основой новой эпохи станет конструктивное сотрудничество. За этим стоит протест против необузданного индивидуализма, характеризующего [умирающее] буржуазное столетие»[203]203
  Ibid., p. 607.


[Закрыть].

Затем последовала статья в женском журнале «Hertha», где Альва Мюрдаль уточнила, что самой важной функцией коллективного дома являются воспитание детей и уход за ними. Он помогает матерям и удовлетворяет психологическую потребность детей в общении. «Современная миниатюрная семья, – провозгласила она, – создает для ребенка ненормальную ситуацию»[204]204
  Alva Myrdal, “Kollektivhus,” Hertha, January 1933, pp. 9—16.


[Закрыть]. В следующей статье она заявила: «…проводить от 4 до 6 часов ежедневно в обществе детей того же возраста – педагогическая и психологическая необходимость, чтобы дети выросли полезными членами общества, а не легковозбудимыми домоседами»[205]205
  Alva Myrdal, “Yrkeskvinnans barn,” Yrkeskvinnor klubbnytt, February 1933, p. 63. Проект коллективного дома вызвал широкую общественную дискуссию. Критики предложения указывали на то, что здесь ребенка отрывают от матери, обвиняли Альву Мюрдаль в плохом понимании детской психологии (скажем, когда в яслях начинает плакать один ребенок, к нему тут же присоединяются все остальные), доказывали, что такой подход приведет к падению рождаемости, пророчили распространение инфекционных болезней среди «обобществленных» младенцев и вообще обвиняли программу в чрезмерном идеализме. См. критические отклики на проект в Social-Demokraten (Stockholm), 7 December 1932; Dagens Nyheter (Stockholm), 12 December 1932. См. кроме того: Eva Wigforss, “Ett forenklat liv,” Morgonbris, 11 January 1933; Margit Palmar, “Barnens karlek och kvinnans verk: Blir kollektivhuset moderskärlekens renassans?” Dagens Nyheter (Stockholm), 5 February 1933; интервью с Альвой Мюрдаль, Morgontidningen (Gothenburg), 24 January 1933. Этот экспериментальный коллективный дом привлек внимание всех скандинавских стран. См.: Sigrid Tang, “Kollektivhuset: Ett nytt svensk eksperiment,” Nynorsk Vikeblad, 15 September 1934. Коллективный дом по проекту Маркелиуса – Мюрдаль был достроен в несколько уменьшенном виде в феврале 1936 г. см.: “Markelius och hans utställningsplaner,” Vecko-Journalen, 28 august 1938; Brita Åkerman, “Goda grännar på 1920-talet och på 70-talet,” Att bo, June 1973, p. 21.


[Закрыть].

Феминизм Альвы Мюрдаль нашел еще одно поле деятельности в стокгольмском Клубе деловых женщин, вице-председателем которого ее выбрали в середине 1932 г. Она мечтала о полном вовлечении женщин в рынок труда, об уменьшении тягот, налагаемых выращиванием детей, и об изменении традиционных гендерных ролей. Она утверждала, что женщины с рождения находятся в невыгодном положении из-за всеобщего мнения, что они «всего лишь девочки», что это тормозит их интеллектуальное развитие, ограничивает их жизненное пространство домом и зачастую порождает эмоциональные проблемы[206]206
  См.: Alva Myrdal, “Uppfostran till Äkta Quinnlighet,” Idun, 25 February 1934, pp. 190, 202; Eskilstuna-Kuriren, 10 February 1934; Stockholms Tidningen – Stockholms Dagblad, 5 February 1934. Об истоках женского движения в Швеции см.: Ellen Key, The Women Movement, trans. M. B. Borthwick (New York: Putnam, 1912); Lydia Wahlstrom, Den svenska kvinnorörelsen (Stockholm: P. A. Norstedt och Söner, 1933).


[Закрыть].

В 1933 г. в июльском выпуске социал-демократического женского журнала «Morgonbris» Мюрдаль заговорила о политических императивах, подразумеваемых в рамках недавних изменений роли семьи. Старая поговорка «семья – ячейка общества» ошибочно предполагает, что институт семьи неизменен. Но надо понимать, что у патриархальной семьи существовали прямые связи с миром крестьян и ремесленников. В прошлом такая семья выполняла самые разные функции: она занималась производством, давала средства к существованию старикам, давала жизнь детям и воспитывала их. Но переход от натурального хозяйства к «экономике, основанной на заработной плате» уничтожил экономические связи, обеспечивавшие сплоченность членов такой семьи. Забота о содержании нетрудоспособных и об образовании перешла к государству. Поэтому, заключила она, «ничем не оправданы разговоры о „семье“, как если бы сегодня она была тем же самым, что и сто лет назад»[207]207
  Alva Myrdal, “Familjen gores om,” Morgonbris, July 1933, p. 13.


[Закрыть]. К тому же, отметила она, семья уменьшилась. Сегодня редкие семьи включают иных родственников, помимо родителей и детей. Уменьшилось и число детей – нормой стали семьи с одним или двумя детьми.

Короче говоря, общество вступило в период широких социальных перемен. Первыми изменились материальные условия жизни, а следом шли социальные перемены. Последние проявились в виде законов, запрещающих детский труд и требующих обязательного школьного обучения. В городах отношения внутри семьи совсем иные, констатировала Мюрдаль, чем в отмирающей деревенской культуре.

В своем подходе к современной семье Альва Мюрдаль отвергала реакционный возврат к доиндустриальному обществу, т. е. тот принцип, который был главным дефектом подхода фашистских правительств к решению семейных проблем.

Она отбросила и коммунистическую идею революционизировать семью посредством абсолютной свободы от эмоциональных уз. Она настаивала на альтернативном пути, позволяющем сохранить лучшее, что было в старой семье, и обеспечить новую форму поддержки семьи. Она надеялась сохранить супружество как отношения любви, преданности, совместного участия в воспитании детей и в создании для них атмосферы понимания, защищенности и чувства дома с его эмоциональной теплотой. Главная и необходимая для всего этого перемена состояла в том, чтобы общество взяло на себя существенно бóльшее участие в поддержке и заботе о детях.

Попросту говоря, «часть традиционных семейных задач должна быть обобществлена. Современное общество должно освободить семьи от тревог, которые само и возложило на них»[208]208
  Ibid., p. 15.


[Закрыть]. Эту социалистическую программу, добавила она, можно считать и консервативной, если учесть намерение сохранить важнейшее ядро семейной жизни. Но она одновременно и радикальна в своем требовании реформировать существенные функции семьи.

Альва Мюрдаль заострила свою позицию в серии статей, появившихся в другом женском журнале, «Tidevaret», в августе-сентябре 1933 г. Они были написаны в ответ на статью Маргарет Бонневи, опубликованную в том же журнале в начале августа. Бонневи предложила в рамках системы оплаты труда создать систему семейных пособий по французскому образцу, чтобы семьи получали дополнительный доход пропорционально числу детей в семье[209]209
  Эта серия полемических статей включала: Margarete Bonnevie, “Barnförsäkring,” Tidevarvet no. 28 (July 1933); Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?” Tidevarvet no. 31 (August 1933); Margarete Bonnevie, “Familjelön eller ‘barnetrygd’” Tidevarvet no. 32 (Aug. 1933); Alva Myrdal, “Barnförsörjningen I,” Tidevarvet no. 34 (Aug. 1933); Alva Myrdal, “ Barnförsörjningen II,” Tidevarvet no. 34 (Sept. 1933).


[Закрыть].

Альва Мюрдаль начала с согласия в том, что заработков отца не всегда хватает для содержания семьи. Не стоит гнаться за призрачной надеждой на то, что ситуация улучшится, «если женщины покинут рынок труда и на земле восторжествует патриархальный рай»[210]210
  Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?”


[Закрыть]. Шведам нужно найти решение проблемы содержания детей в условиях, когда женщины являются субъектами рынка труда, и при этом считаться с реальным риском безработицы и с необходимостью качественного повышения уровня жизни и обеспечения детей. Ситуация требует, чтобы государство повернулось лицом к детям.