Текст книги "Звездный лед"

– Да, у меня бывали проблемы, но обошлось без обвинений в подделке данных.

– Я это прекрасно знаю. И всего лишь хочу подчеркнуть: никто не застрахован.

Он щелкнул кнопкой на ручке, постучал ею по столу.

– Ладно, у меня есть план. Отчего бы нам не посмотреть на данные независимо от Светланы? Для этого придется взять из ее группы кого-то, готового сотрудничать с нами. Думаю, новенького, пришедшего в ее группу на последней смене.

– И кого же?

– Я подумываю о Мередит Бэгли. Совсем еще ребенок. И отличное чувство локтя. Она знает «Шипнет» и сможет добыть нужные цифры для нас. Тогда у нас будут на руках факты.

– Я хочу сперва обсудить все со Светой!

– Говорить с ней сейчас было бы серьезной ошибкой, – предупредил он, глянув на нее уныло. – Она слишком умна и предприимчива. Если вы считаете беседу с ней абсолютно необходимой, конечно… Но я бы очень не советовал.

– Крэйг, не совсем понимаю, отчего мне нужно напоминать вам о субординации на этом корабле.

– Разумеется, – выговорил он, внезапно смущенный. – Простите, пожалуйста. Я знаю, иногда мои слова звучат так, будто я пытаюсь выглядеть главным. Конечно же, это недопустимо и бестактно. Просто на Марсе мне дали карт-бланш абсолютно на все. Единственным, перед кем я отвечал, был лично Пауэлл Каган. Старые привычки уходят с трудом.

– Понимаю. Но я буду весьма благодарна, если вы станете следить за собой тщательнее.

– Конечно же – и я очень, очень извиняюсь. Я всего лишь хочу блага «Глубокой шахте» и стараюсь ради того.

Белла улыбнулась натянуто:

– Всем известно: на Марсе вы проделали блестящую работу. Потому я очень рада видеть вас в качестве моего заместителя. Но сейчас речь идет о женщине, которой я доверяла многие годы. Я не стану обращаться с нею как с уголовницей и не позволю унизить ее публично.

– Я приму все меры, чтобы не допустить огласки, – заверил он, глядя на нее ободряюще. – Вы не против, если я использую ваш флекси?

Поколебавшись секунду, Белла пододвинула компьютер к Шроупу. Тот проверил штатное расписание, удостоверяясь, что Мередит Бэгли не спит, затем позвонил и забарабанил пальцами по столу, ожидая ответа.

– Бэгли на связи, – отозвалась она радостно, будто ожидала кого-то другого. – Чем могу быть…

Белла наклонилась так, чтобы ее лицо попало в камеру:

– Мередит, не могли бы вы немедленно прийти в мой офис?

– И пожалуйста, не разговаривайте ни с кем по дороге, – добавил Шроуп.

Она явилась через две минуты, уже не радостная, а напуганная – словно ожидала выволочки. Бэгли лишь недавно влилась в группу Светланы – разумная, но нервная девочка, еще толком не вписавшаяся в команду. Она встала, теребя густые черные волосы, переводя взгляд с капитана на Шроупа.

– Все в порядке, – успокоила ее Белла. – Волноваться не о чем, вы не совершили ничего плохого. Кстати говоря, я более чем удовлетворена вашей работой.

– Нам нужно, чтобы вы сделали кое-что для нас, – сказал Шроуп. – Процедура простая и не займет много времени. Сегодня лифт ведь заработал уже?

– Мы пока еще отлаживаем кое-какие мелочи…

– Не важно. Мы не станем жаловаться на ухабистую езду.

Шроуп снова склонился к флекси и глянул на рабочее расписание, затем – на Беллу:

– Лучше времени не найти. Она спит сейчас.

Бэгли посмотрела на офицеров озадаченно, но не спросила, кто такая «она». Должно быть, догадалась.

Они вышли из офиса Беллы и направились к ближайшему лифту. Кабина уже ждала там, но Шроуп не преминул вызвать схему линий и посмотреть, где другие кабины.

– Люди в техническом отсеке, – сообщил он. – Я надеялся, что нам не помешает никто.

Крэйг попытался вывести на флекси изображение с камеры наблюдения внутри отсека, но связь с ним отсутствовала.

– Я могу позвонить и сказать, чтобы освободили отсек, – предложила Белла.

– Думаю, будет лучше, если мы просто явимся неожиданно, – ответил Шроуп и добавил после рассчитанной паузы: – Это, конечно же, лишь предположение.

Они заняли трехместную, каплевидной формы кабину. Крэйг набрал код назначения, и лифт пошел вдоль несущей колонны – медленней обычного. Проходя наиболее поврежденные места, он и вовсе замедлялся до черепашьего шага. Миновав район разрушенной мастерской, кабина набрала скорость и опустилась между топливными баками.

Бэгли уселась на заднее сиденье и всю дорогу молчала.

Как и ожидалось, у мастерской стояла другая кабина. Все трое вышли на титановый пол отсека. Теперь они были километром ближе к корме «Хохлатого пингвина», чем капитанский офис, и с куда меньшим количеством изоляции между ними и реактором. Пол содрогался, словно внизу, всего в нескольких метрах, сверлили и долбили. Белла чуть не нутром ощущала, как надрывается двигатель. Шроуп открыл дверь шлюза и обнаружил: отсек уже освещен и согрет. Двое находившихся в нем обернулись, удивленные неожиданным гостям. Белла узнала работавших: Роберт Англесс и Габриэла Рамос, оба ветераны «Хохлатого пингвина». В случае конфликта они встанут на сторону Светланы.

– Роберт, Габриэла, – сказала капитан вместо приветствия. – Я прошу прощения, но у нас возникло важное и срочное дело. Не могли бы вы покинуть отсек на несколько минут?

Те посмотрели обиженно и недоуменно. На полу стояло их оборудование, от него, словно выпущенные кишки, тянулась к стенам путаница оптоволоконных кабелей. На полу и на складном столе лежали развернутые флекси, показывающие головокружительно сложные трехмерные диаграммы потоков топлива – таким рисункам позавидовал бы и Эшер.

– Это и в самом деле займет всего несколько минут, – повторила Белла.

– Вам дали приказ, – добавил Шроуп. – Отложите ваши дела и уходите. Снаружи – кабина лифта. Можете подождать в ней.

Англесс и Рамос сочли за благо не препираться, оставили оборудование включенным и вышли в шлюз. Когда закрылась его внутренняя дверь, Белла заметила:

– Вряд ли они будут ждать там. Поедут наверх и разбудят Светлану.

– Это нарушение приказа.

– Они скажут, что не поняли и не знали, что у вас есть право отдавать приказы.

Шроуп щелкнул пальцами, подзывая Бэгли:

– Мне нужны забэкапленные данные по давлению в баках. Вы ведь можете извлечь их?

– Да, – согласилась Бэгли настороженно.

– Тогда займитесь. Запишите данные в новую папку на вашем флекси и дайте мне и капитану доступ без возможности изменения содержимого.

– Уже делаю, – сообщила Бэгли, возясь с оптоволоконным кабелем.

Белла обрадовалась тому, что девушка, очевидно, знала свое дело. Лучше уж покончить с неприятным как можно скорее.

Вдруг пол дрогнул сильней, напоминая о частых – и всегда пугающих – нестабильностях в работе реактора.

– Что это было?

– Кабина, покидающая шлюз, – пояснил Шроуп. – Они двинулись наверх.

* * *

Света плеснула водой на лицо, кое-как обтерлась губкой, надела и застегнула бюстгальтер, влезла в спортивные штаны, потянулась за свежей тенниской. Сверху стопки лежала одна грязно-коричневая, со скверного качества рисунком: эмблема «Хохлатого пингвина», зубастый ухмыляющийся пингвин с отбойным молотком, теперь изгнанный с корабельного бока. Рука дрогнула, готовая выронить эту тенниску и потянуться за другой. Но затем Светлана чертыхнулась сквозь зубы и надела эту. После Барсегян поправила прическу и покинула комнату, оставив Перри приводить себя в порядок.

Англесс еще ждал снаружи.

– Говоришь, пять минут назад? – спросила она.

– Уже шесть-семь.

– Ты ехал в последней кабине?

– Нет, там осталась еще одна.

Светлана потрусила вдоль коридора, пока не достигла иллюминатора, из-за ускорения оказавшегося вделанным в пол, отодвинула заслонку и посмотрела сквозь мутное от абляции исцарапанное стекло на несущую колонну. Снизу приближалась кабина.

Перри – уже в фирменной кепке – присел рядом на корточки:

– Ты уже готова рассказать мне, в чем дело?

– А ты что думаешь? – буркнула она обиженно. – Мы пошли со своими опасениями к Белле. Вот и ответ.

– Но ты доверяешь Белле.

– Да. Но не доверяю Шроупу. Похоже, решал тут он.

Она встала и босиком – времени не было даже надеть кроссовки – пошлепала по коридору. Перри – следом, продевая на ходу руки в протертые рукава старой джинсовой рубахи.

– Может, оно и совсем по-другому.

– За моей спиной? Уж вряд ли.

– Света, потише. Не веди себя так, будто на корабле уже бунт.

– Мое суждение оспорили! Во мне усомнились! Это чересчур.

Когда они достигли двери, кабина как раз прибыла. Больше у шлюза не было никого. Светлана встала, сложив руки на груди, будто глава трибунала, готовящийся приговорить мародеров к расстрелу. За темным окном дверной створки показалась кабина. В шлюз шагнули люди. Поскольку не было разницы давлений, внутренняя дверь открылась почти одновременно с наружной.

– Света? – проговорила Белла, когда их взгляды встретились.

К чести капитана, надо отметить – она и бровью не повела.

– Белла, я рада видеть тебя. Ты, случаем, не в моих краях побывала?

– Вы знаете, где мы побывали, – ответил Крэйг Шроуп. – Именно потому вы здесь. Полагаю, вам донесли Англесс и Рамос?

– Никто не доносил! И если я обнаружу, что вы хоть пальцем их тронули…

– И тогда что? – осведомился он, усмехаясь. – Ну же, скажите мне, что вы сделаете.

– Хватит, – процедила Белла, становясь между ними. – Давайте оставаться в рамках приличия.

– Можно мне идти? – спросила Бэгли робко.

– Да, – разрешила Белла. – Спасибо, Мередит.

– Что бы то ни было, вам не следовало тащить ее туда! – выдохнула Светлана. – Не следовало использовать ее против меня.

– Я никуда не тащила ее, но лишь попросила сделать для меня работу, – возразила Белла. – Слушай, нельзя разговаривать здесь. Давай пройдем в мой офис.

– Все? – спросил Перри.

– Кроме вас, – указал Шроуп. – Дело касается лишь Светланы и нас.

– Тогда это дело коснется тебя и меня.

– Бойс, не стоит. Спектр ваших перспектив резко сузится, – предупредил Шроуп.

– И дальше что? – осведомился Перри.

– Прекратите! – рявкнула Белла. – В мой офис! Перри – и ты тоже. И давайте вести себя как профессионалы.

В офисе с одной стороны стола уселись Белла со Шроупом, с другой – Светлана с Перри.

Капитан расстегнула молнию на куртке, вынула флекси из-за пазухи, развернула на столе так, чтобы Светлана с Перри видели экран.

– Света, я полагаю, ты понимаешь, что здесь.

– Думаю, да.

– Ты явилась ко мне с проблемой. Я выслушала тебя и посоветовалась с компанией.

– И получила порцию лапши на уши.

– Это по-твоему. Я решила посоветоваться с ними опять.

– О нет! – выдохнула Светлана, ощутившая накативший ледяной ужас – будто прервался вдруг ритм двигателя. – Неужели ты послала данные им?! После всего, что я сказала тебе?

– А что мне еще оставалось делать?

– Тебе следовало действовать, исходя из моих данных. Отчего ты не поверила мне?

– И похоронить важнейшую во всей истории человечества космическую экспедицию? Экспедицию, за спиной которой стоит ООЕ? Экспедицию, которую невозможно повторить, на чей успех рассчитывает вся обитаемая Солнечная система? Света, брось. Никто не обещал нам легкой прогулки туда и обратно.

– Поверить не могу, что ты послала им данные… Из всего, что тебе не следовало делать, это…

– Я поступила, как считала лучшим, на основе переданных тобой данных, – отрезала Белла жестко и холодно. – Я могла бы просто не принять их во внимание.

– И что же сообщили сверху? – поинтересовался Перри, все еще сохраняющий видимость спокойствия.

– Они сказали, – проговорила Белла и запнулась, не в силах продолжить.

– Что данные подделаны, – договорил Шроуп, постукивая ручкой по флекси.

– Именно это Светлана и говорила вам!

– Нет. Они сказали, что это Светлана подделала данные, – поправил его Шроуп. – Ничего экстраординарного в них никогда не было.

– Не может быть, – пробормотал Перри, глядя на жену вопросительно.

– Теперь уже может, – ответила та.

– Посмотрите сюда, – указал Шроуп, обращая внимание Перри на экран. – Никакой разницы между данными в бэкапе и теми, что доступны по корабельной сети.

– Но я же видел своими глазами разные данные!

– Вы определенно видели что-то, – заметил Шроуп. – Но сомневаюсь, что вы полностью поняли увиденное.

– Белла испортила все, – слабо проговорила Светлана, зная, что никакие ее слова уже не помогут, не изменят ситуацию. – Она все испортила, отослав им данные из бэкапа…

– Не говорите глупостей! – сурово отрезал Шроуп.

– Наверное, им нелегко было подменить эти данные, – продолжала Светлана, – но, когда я обнаружила разницу между зависимостями, у чинов «Глубокой шахты» не осталось выхода и они нашли способ поменять бэкап. А ты, Белла, позволила им. Ты показала им числа и привлекла их внимание к бэкапу.

– По-твоему, компания уже смогла подменить и данные, недосягаемые за пределами технического отсека? – осведомилась Белла.

– При необходимости они смогли отыскать способ.

– Думаю, тут она права, – заметил Перри. – Если они действительно посчитали это важным…

– Полагаю, наш диалог уже зашел слишком далеко, – заявил Шроуп, клацнув решительно ручкой – будто судейский молоток опустил. – Светлана, для вашего сведения: «Глубокая шахта» уже рекомендовала отстранить вас. Мы могли бы сразу действовать согласно рекомендации, но из уважения к вам решили провести дополнительную проверку.

– О, ребята, я так благодарна!

– Мы проверили их версию, – продолжил Шроуп. – Проверили, потому что не было оснований сомневаться в ваших словах. Но вы, Светлана, обманули наше доверие. Вы испортили все. И подвели нас.

– А-а, надо же!

– Да разве ты не видишь что ее подставили?! – рявкнул Перри. – Она не сделала ничего плохого. Белла, да ты же знаешь Свету! Она никогда не предаст тебя!

Белле, очевидно, было не по себе.

– Мне жаль, что дошло до такого, но я вынуждена учитывать факты и только факты, – сказал она и посмотрела на Светлану умоляюще. – Я должна отстранить тебя. Если поступлю иначе, то это будет прямое нарушение моих обязанностей капитана этого корабля.

– Вам вряд ли стоит оправдывать свои действия, – заметил Шроуп.

– Заткнись, – посоветовала ему Белла. – Это касается только меня и Светы.

– Не делай этого, – попросила та. – Послушай меня. Послушай – иначе мы все умрем.

– Я не могу. У меня нет выбора.

– Тогда нам конец. Всем.

– Обещаю, когда мы вернемся домой, то проведем тщательнейшее расследование, – сказала Белла. – Мы выясним все до последней мелочи. Если компания и в самом деле подделала данные, мы найдем тому доказательства. Найдем того, кто заговорит – и поможет тебе оправдаться.

– Ты разве не поняла? Если я права, мы не вернемся домой!

Белла закрыла глаза:

– Мы вернемся домой. Что бы ни случилось, мы вернемся. Я обещаю.

* * *

– Не надо меня ненавидеть, – попросила Белла, когда они остались наедине. – Пожалуйста, только не это.

Светлана глядела на своего капитана, и в глазах ее читалась не ожидаемая Беллой ярость незаслуженно обиженного человека, но скорее тяжелое недоумение.

– Тогда не делай этого, – произнесла она тихо. – Если наша дружба значит хоть что-нибудь – не делай.

– У меня нет выбора. Я должна руководствоваться фактами. А они дают картину хуже некуда, – произнесла Белла, глядя пристально Светлане в глаза, пытаясь отыскать ниточку, все еще связывающую их, уцепиться, спасти дружбу. – Но я и вправду приложу все усилия, когда мы вернемся домой…

– Мы не вернемся.

– Я поговорю с Райаном Эксфордом! – Белла вдруг просветлела: вот оно, решение. – С тобой произошел несчастный случай. Как я понимаю, ты покинула медицинский отсек без позволения на то Райана. В самом деле, ты обязана еще оставаться там. События последних нескольких дней не должны были произойти. Думаю, для нас нетрудно будет сделать так, чтобы они и в самом деле не произошли.

Она замолчала, надеясь, что Света увидит смысл в ее предложении.

Но та лишь тряхнула упрямо головой:

– Несчастный случай со мной не имеет отношения к данным по давлению топлива. Ты прекрасно знаешь это. К чему притворство?

– Я всего лишь пытаюсь помочь.

– Если ты меня отстранишь, это не изменит главного: нам не хватит топлива вернуться домой, – проговорила Света с ледяным, бесящим спокойствием.

– Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что ты веришь в свои слова. Но я не могу допустить, чтобы ты рассказывала это встречным и поперечным. Света, у меня под командой – корабль. И у меня задание. И вся чертова планета Земля смотрит на меня, сверлит взглядом спину, ожидая, что я возьму и споткнусь. Что я испорчу все.

– Ты уже портишь все.

Белла лишь чудовищным усилием воли сохранила спокойствие.

– Знаешь, Света, я бы не назвала свою работу простой. Я – женщина пятидесяти пяти лет, командующая пятьюдесятью тысячами метрических тонн шахтерского корабля с экипажем в сто сорок пять человек…

– Сто сорок четыре – если ты, конечно, не хочешь считать Майка Такахаси экипажем, – холодно заметила Светлана.

– Значит, сто сорок четыре. Из них гораздо меньше половины – женщины. Конечно, дела у нас обстоят лучше, чем в былые времена, но мы на подобных работах по-прежнему в меньшинстве. И, будучи капитаном такого корабля, я не могу выказать ни секундной слабости, не могу дать ни малейшей поблажки никому – а в особенности другой женщине, да к тому же и моей ближайшей подруге.

– Значит, ты сделаешь из меня жертву ради демонстрации того, что крутостью и суровостью не уступишь никакому мужчине?

– Света, избавь меня от твоей жалости. На моем месте ты поступила бы так же.

На секунду показалось, что маска холодного упрямства сдвинулась, в лице Светы промелькнуло понимание. Но правильным поступок своего капитана Светлана Барсегян не посчитала уж точно.

– Белла, пожалуйста, измени свое решение. Дай мне время доказать, что я права. Позволь мне просверлить бак и ввести датчик, измерить давление прямо. Позволь хоть что-нибудь!

– Если бы я могла. Если бы я верила тебе. Но сейчас я тебе не верю. Хотя, думаю, ты не лжешь. Просто у тебя…

– Галлюцинации?

– Света, однажды мне случилось выгореть. Я знаю, каково оно. Минуту назад ты нормален, идешь под всеми парусами. И вдруг – разлетаешься на части. В этом нет ничего постыдного. Это не делает тебя плохим человеком.

На мгновение Белла осмелилась предположить, что снова достигла цели, и Света поняла: ее капитану неприятно мучить подругу и суровые меры вызваны лишь необходимостью. Белла искренне сочувствовала ей и хотела только добра.

А та выдала:

– Я понимаю. Дело ведь не во мне и не в тебе – а в Пауэлле Кагане.

– Извини? – произнесла Белла тихо.

– Белла, все знают о том, что между вами было. Мы все знаем: ты трахалась с ним. Это далеко не простые деловые отношения.

Лицо Беллы залила жаркая краска стыда. За все годы дружбы она никогда не заговаривала о своем романе с Каганом – и была полностью уверена, что Света не знает абсолютно ничего. Оказывается, знает – и затаила до поры, как лезвие в ножнах.

– Это было четверть века назад, – выговорила капитан, чуть не плача.

– Старые привычки живут долго. Сейчас ты его не трахаешь, но стоит ему приказать: «Прыгай!» – как ты, виляя хвостом, спросишь: «Как высоко?»

– Пожалуйста, не говори больше ни слова. Ни единого!

– И после стольких лет ты до сих пор еще не можешь признаться себе.

– В чем?

– В том, что зря выбрала его инструментом карьеры.

Белла замахнулась, чтобы дать пощечину. Но сдержалась в последний момент, когда Света уже выставила руку защищаться.

– Тебе не следовало это говорить, – процедила Белла. – Совсем не следовало. Совсем.

Глава 8

Огромный цилиндр толкача медленно плыл, вращаясь, сквозь пространство, пока его не остановили микротягачи. Крохотные толчки их движков уточнили прицеливание.

Дениз Надис сидела, нацепив гарнитуру с гибким микрофоном. Она завязала дреды в пучок на затылке и постукивала сверкающим пурпурным ногтем по микрофону. Дениз говорила с Алом про только что выведенный на позицию толкач.

– Как наши дела? – спросила Белла.

– На все сто. Птичка готова.

Капитан открыла канал связи с «Шэньчжоу-5», используя предоставленные китайцами протоколы:

– Говорит Белла Линд, капитан экспедиционного корабля ООЕ «Хохлатый пингвин». Тридцать минут назад наши сенсоры зафиксировали нарушение кораблем «Шэньчжоу-пять» границы нашей зоны эксклюзивных интересов. Наше право – и даже наш долг – обороняться от всякой возможной угрозы. – Белла выдержала паузу и заговорила, пытаясь казаться рассудительной и незлонамеренной: – У нас есть средства защиты. Мы вывели на позицию управляемый толкач, загруженный автономным модулем с ядерным зарядом, какие мы используем для изменения формы комет. Я могу взорвать этот заряд в достаточной близости от вас, повредить вашу электронику и разрушить противорадиационный экран. Надеюсь, мне не придется прибегать к решительным мерам и предупреждения окажется достаточно, чтобы вы изменили вектор тяги и начали выход из нашей эксклюзивной зоны. В случае отказа я взорву заряд вблизи вашего форштевня. Если и это не остановит вас, второго предупреждения не будет: я буду запускать толкачи до тех пор, пока до вас не дойдет смысл моего послания. А чем ближе вы, тем легче целиться. Прошу вас развернуться прямо сейчас. Даю вам пять минут. Если вы согласны, измените вектор тяги.

Передача шла в реальном времени. Даже учитывая затраты времени на обработку, Ван Жаньминь уже должен был получить первое послание. У него нет возможности справиться у Пекина о наилучшем образе действий. Но вряд ли китайскому космонавту потребуются указания. К посланию прилагался видеофайл, показывающий процесс нацеливания толкача. Лучшего стимула не придумать. Любой космонавт знал, на что способен направленный не туда толкач.

Но миновало пять минут, и ни в ускорении, ни в векторе тяги китайского корабля не обозначилось изменений. Белла из милосердия дала Вану Жаньминю еще две минуты, затем приказала запускать толкач.

Телеобъективы следили за кургузым, похожим на пушечный ствол толкачом. Железная коробка, предназначенная ускорять глыбы кометного материала, выскочила из длинного разгонного желоба толкача за две десятых секунды – быстрее, чем смог бы отреагировать человеческий глаз. Отдача пихнула толкач в противоположном направлении. Выйдя из толкача, коробка с зарядом уже разогналась до четырнадцати километров в секунду относительно «Хохлатого пингвина».

Надис подтвердила, что помещенные в коробку робот-модуль и заряд пережили запуск, – они были рассчитаны на перегрузки артиллерийских снарядов. До «Шэньчжоу-5» пять часов. Микродвигатели робота смогут поправить курс, уточняя прицеливание, если китайский корабль отклонится от прогнозируемой траектории.

Белла не слишком надеялась на это. Ее опыт общения с китайцами подсказывал: если не свернули до сих пор, вряд ли свернут и в дальнейшем. Она позвонила Надис:

– Дениз, состояние толкача?

– Побит, но еще один импульс выдержит.

– Отлично. Загружай нового робота. Думаю, Вану понадобится не один лишь разбитый нос, чтобы образумиться.

Белла не получила удовольствия от своей правоты. Она бы искренне обрадовалась поспешному трусливому бегству китайцев. Увы, следующие шесть часов их корабль оставался на прежнем курсе, и двигатель его работал размеренно и неизменно.

На финальной стадии перехвата модуль активировался в сотне километров от «Шэньчжоу-5» – достаточно для убедительности аргумента, но, как отчаянно надеялась Белла, слишком мало для существенных повреждений.

Выскочив из модуля, заряд раскрылся цветком. Раскаленную голубую точку взрыва хорошо было видно и за триста тысяч километров: злая крохотная звезда, без спроса забравшаяся на небо. Вспышка погасла – а радиомаяк китайцев по-прежнему звучал, неизменный, как пульсар.

– Мерзавец и глазом не моргнул, – заметил Шроуп, когда они с капитаном сидели в ее офисе, обсуждая новости.

– Крэйг, он храбрый. Любого выдержавшего такое я считаю достойным уважения, какой бы флаг не висел у них в кают-компании.

– Тем не менее вы пообещали ему неприятности. Я перепрограммировал второй модуль на перехват с меньшего расстояния. Как насчет пятидесяти?

– Осторожнее, – предупредила она. – Мы хотим лишь напугать, не более.

– Пятьдесят – вполне приличное расстояние. Наверное, бедняга Ван скучает. Дадим-ка ему тему для захватывающего письма домой.

Белла подождала еще пять минут – но китайцы летели по-прежнему, словно бы и не видели предупредительного выстрела. Капитану захотелось послать новое предупреждение – перед глазами стояло улыбающееся симпатичное лицо молодого китайца. Но ведь сама пообещала: второго предупреждения не будет.

Она приказала Надис стрелять снова.

– Установлен радиус поражения пятьдесят километров, – сообщила Дениз, когда робот заспешил к цели.

– Мы не собираемся поражать! – свирепо рявкнула капитан. – Всего лишь пугать! Не забывай об этом.

* * *

Белла уже отработала свою смену. Следовало бы отдыхать, выспаться как следует, но сама идея отдыха казалась смехотворной. Капитан крутила велотренажер, пока усталость не рухнула железной стеной. Белла поднажала еще, снесла ее и в итоге добилась холодной ясности ума.

Она пыталась не думать о Светлане. От мыслей о ней делалось только хуже. Но даже нехорошая ситуация с китайцами, требовавшая полного сосредоточения и обдумывания каждого шага, все равно не вытеснила ту из головы. Скверно так поступать с лучшей подругой. Скверно.

С согласия Райана Белла договорилась заключить ее в отдельную каюту медицинского отсека, предназначенную для инфекционных больных. Своему персоналу Эксфорд сообщил, что Светлану нужно госпитализировать вследствие осложнений после аварии с толкачом. О природе осложнений доктор не распространялся. Небольшая ложь во благо. А может, вовсе и не ложь. Белла и сама наполовину уже поверила, что авария на самом деле разрушила душевное равновесие Светланы. Во всяком случае, так они обе смогут сохранить лицо. Предмет ссоры Беллы с ее главным инженером нигде не озвучивался, и никто не должен был узнать об отстранении Светы до возвращения домой. А там уже дело разберут в конфиденциальной обстановке.

Хотя и оскорбленная, Белла могла подняться над обидой и понять, насколько уязвлена и обижена Светлана. Но даже если подруги и понимали, сколько боли причинили друг другу, к примирению это не приближало ни на шаг. А пока Белла и не хотела примирения. Света поставила ее в невыносимое положение. Белла пыталась разрешить проблему как можно тактичнее, несмотря на жуткий стресс и давление со стороны. Но Света не смогла увидеть, лелея собственную раненую гордыню, насколько тяжело ее капитану. Дескать, как посмела Белла не принять предупреждения всерьез? Света должна была понимать, что подруге отчаянно хотелось выслушать ее и согласиться с нею, но, как капитан, Белла не имела на это права.

Если бы Света остановилась на этом, если бы удовлетворилась демонстрацией того, насколько непонятой и униженной ощущает себя, разрыв еще можно было бы заделать, спасти положение. Но ведь она не смогла остановиться. А когда упомянула Кагана, Белла поняла: подруга искренне ненавидит ее. Дружба с поразительной скоростью превращается во вражду, будто стрелка компаса, поворачивающаяся от полюса к полюсу.

Они были замечательными подругами. Теперь стали замечательными врагами.

Когда Белла закончила крутить педали, от пота щипало в глазах, кости, сухожилия и мышцы ног будто выдрали начисто, заменив тонкими, острыми кусками битого стекла. Она выпила литр воды, покормила рыбок, проверила кислотность воды в аквариуме. Ощущая ее присутствие, стайка любопытных афиохараксов подплыла к самой поверхности.

Прозрачность афиохараксов всегда пугала Беллу. Сквозь их плоть виднелись хребты – тонюсенькие, словно прочерченные бледной тушью. Одна рыбка храбрее другой. Капитана неизменно удивляло то, что настолько простое, почти игрушечное создание может быть живым – и даже иметь проблеск характера.

Не поесть ли? Миновали уже как минимум сутки, с тех пор как Белла ела хоть что-нибудь, но, даже если бы упражнения не прогнали аппетит – а они почти всегда прогоняли его, – желудок вряд ли принял бы пищу. Вместо того она пролистала новости и расстроилась, видя, как мало внимания уделяется теперь «Хохлатому пингвину» – да и Янусу, вообще говоря, – в новостях. По главным каналам проскакивали известия о щекотливом противостоянии ООЕ и китайцев, но их погребли под ворохом других новостей.

Самолет с группой детей-спортсменов разбился на вершине Тирич-Мир в Гиндукуше. Самолеты разбиваются редко и всегда становятся важнейшей новостью. Погода улучшилась и позволила спутникам и авиационным камерам запечатлеть выживших в инфракрасном диапазоне: яркие комки, скорчившиеся подле похожих на распятие останков самолета. Биометрическое распознавание выдавало имена, на бегущей строке под картинкой появлялись биографические данные. Вертолеты к ним подняться не могли, потому пакистанская служба спасения отправила телеуправляемых роботов, и те поспешили наперегонки с гипотермией, горной болезнью и обезвоживанием.

Белла наблюдала картину аварии со смутным раздражением. Со времени последнего выпуска новостей умерло трое: учитель и пара учеников. Остальные топали по снегу вокруг самолета, пытаясь согреться.

Флекси затренькал, на экран выскочило лицо Шроупа.

– Капитан слушает, – натужно проговорила Белла.

– У меня новости, – сообщил он и отвернулся, словно боясь, что выражение на его лице выдаст тайну. – Перед такими обычно советуют людям присесть. У их носа взорвался еще один заряд.

– Разве мы не этого и хотели? Заряд подействовал?

– Да. Очень.

– Крэйг, вы о чем? – спросила она, встревоженная его тоном.

– Слишком близко.

– Слишком?

– Мы поразили их.

Он рассказал, что «Шэньчжоу-5» умолк. Перестал работать радиомаяк, заглох двигатель. Подтверждение уничтожения вряд ли удастся получить быстро, но Белла знала: это попросту формальность.

– Предполагалось, что мы просто принимаем меры по сдерживанию, – сказала она, заставляя голос звучать с ледяным спокойствием. – Пожалуйста, проинформируйте меня: в чем дело?

– Дальномер был выставлен на пятьдесят километров. Заряд не должен был повредить им, – осторожно ответил Шроуп.

– Крэйг, говоря простыми словами, мы вынесли их к чертовой матери! Думаю, это не очень попадает в категорию «не должен был повредить».

– Я понимаю.

– Не потрудитесь ли обронить намек-другой на тему того, что именно случилось?

– Наверное, они изменили курс. Мы использовали модель экстраполяции курса. Если они отклонились…

Шроуп пожал плечами, будто тут не требовалось больше слов.

– В общем, это их проблема. Закон на нашей стороне.

– Вам поможет сегодня уснуть спокойно то, что какой-нибудь законник из Ниагара-Фолс подтвердит вашу правоту?

– Честно говоря, да.

Весь гнев, накопленный после разговора со Светой, выплеснулся жаркой волной:

– Крэйг, вы рептилия! У меня бывали рыбки с большей совестью, чем у вас.