Текст книги "Фаза ингибиторов"

Нить ослабла, а затем натянулась снова.

– Зонд возвращается, – сказала Сидра. – Хватайся за него. Так будет быстрее, чем лететь за счет двигателей скафандра.

Оглянувшись, я увидел мчащуюся ко мне сверлильную головку, которую тянула быстро вращающаяся лебедка. У меня имелся лишь один шанс поймать головку, а разница скоростей уже составляла четыре или пять метров в секунду. Мне бы наверняка вырвало из суставов руки, если бы не скафандр. Я сумел удержаться, чувствуя, как изо рта вырывается хриплое дыхание, а затем возник новый повод для тревоги. Сидра так быстро буксировала меня, что мне грозила опасность врезаться в заднюю стену шлюза. В последнее мгновение я отпустил лебедку, и скафандр начал собственную процедуру защиты от столкновения, прежде чем я успел дать команду двигателям. Я резко затормозил, но сознания не потерял и почти мирно вплыл в шлюз. К тому времени люк начал закрываться – мы уже стартовали.

Но не столь быстро, как, возможно, хотелось бы Сидре. Паутина успела окутать «Косу» и теперь сжимала свои объятия.

Глава 10

Когда мы наконец освободились, наверное, даже Сидра поняла, что перегнула палку.

– Надеюсь, оно того стоило.

– Я тоже надеюсь, поскольку мне бы не хотелось снова полагаться на тебя. К счастью, другие маяки искать не нужно – от этого я получила все, что требовалось. Шесть лет назад эти руины посетил некий корабль. Откуда он отправился, маяку неизвестно, но вряд ли стоит сомневаться, что он с того субсветовика.

– Почему ты решила, что это не какой-то другой корабль, не имеющий отношения к твоим товарищам?

– Потому что никаких других кораблей нет. Это единственное зафиксированное пересечение границы системы за пятьдесят три года. Никто больше не приближался настолько, чтобы его зарегистрировал маяк.

– Прежде чем возлагать все надежды на единственный факт…

– Это они. Все сходится. Они направились прямо к Йеллоустону, а потом затерялись в атмосфере. Две недели спустя маяк зарегистрировал корабль такого же типа, покинувший Йеллоустон. Но до Иоанна Богослова они так и не долетели.

– Значит, с ними все-таки что-то случилось. Может, попали в паутину или к ним прицепились волчьи кубики, которых оказалось слишком много.

– Не думаю.

Я решил, что мне больше нравится, когда Сидра в чем-то уверена. Если уж меня вынудили сотрудничать с безжалостным ангелом смерти, хотелось бы, чтобы он был полностью лишен сомнений. Сомнения пусть остаются для других.

– Маяк о чем-нибудь сообщил?

Похоже, мой вопрос показался ей не полностью идиотским – ответ был на удивление вежлив:

– Он не хранит подробной записи их перемещений. Одиночный маяк не в состоянии охватить все руины и Йеллоустон в придачу. Но, судя по тому, как они покинули атмосферу, нет оснований считать, что у них имелись какие-то проблемы с кораблем. Такое впечатление, будто перед тем, как их след пропал, они двигались к некоему небольшому телу на одной из внешних орбит. Больше они не появлялись. Скорее всего, все еще ждут на орбите, но хорошо замаскировались, чтобы их никто не мог обнаружить.

– Знаю, тебе хочется верить, что они живы. Но шесть лет – слишком долго, чтобы торчать где-то без особых на то причин.

– Вероятно, они решили, что прибыть на договоренную встречу слишком опасно. Возможно, усилилась активность волков, либо появилась какая-то иная угроза. – Сидра сжала кулак, будто поймала какую-то мысль и стиснула ее, надеясь выжать сок. – Они нас ждут. Знают, что мы обязательно за ними последуем, но не могут сообщить о своем местонахождении. Вынуждены полагаться на то, что мы найдем их по записям из маяка.

– Ладно, допустим. Но сумеем ли мы сузить круг поисков шесть лет спустя?

– Вряд ли нас это затруднит. Даже если вариантов местонахождения несколько, «Коса» может проверить их все дистанционно, по паразитному излучению или тепловому шуму. Связаться с нами мои союзники не могут, но, если мы подойдем достаточно близко, они, возможно, объявят о своем присутствии.

– Напоминает игру в прятки в темной комнате.

– С той разницей, что и у того, кто ищет, и у того, кто прячется, в руке острый клинок и у обоих есть причина, чтобы нервничать. – Сидра зловеще улыбнулась. – Мне уже известен радиус поисков – чуть дальше вдоль орбиты, но «Коса» может сократить его по мере продвижения вперед. Игра началась, дорогой мой Воин, и нет никаких причин отступать!

Нам потребовалось три часа, чтобы прокрасться дальше по орбите Йеллоустона, используя при необходимости руины для прикрытия. По пути то и дело попадались дрейфующие группы поселений или их фрагментов, связанных вместе паутиной, из чего следовало, что она успела прорасти во многих местах. Я с облегчением вздохнул, сообразив, что Сидра не проявляет лишнего любопытства, – нервы у нас и без того были на пределе. «Коса» каждые несколько минут обнаруживала волчьи кубики, ударявшиеся о наш корпус, – одиночные ячейки или мелкие, не больше десятка, группы, не представлявшие серьезной угрозы. Кубики каждый раз уничтожались, не успев выказать склонность к поглощению местной материи; это означало, что они пребывают в спячке, как и первый. Но опасность состояла в скоординированных действиях волков – стоило бы одному такому кубику пробудиться в достаточной степени, чтобы послать сигнал тревоги более крупной стае, и нам бы не поздоровилось. Это вовсе не досужие рассуждения – подобным образом волки действовали не раз, терзая нашу цивилизацию, что было отражено в документах.

Сидра и «Коса» совместными усилиями сузили число возможных убежищ до трех, и все они двигались по аналогичной орбите. Когда мы оказывались в тысяче километров от каждого, Сидра запускала зонд.

Один из объектов представлял собой взорванный с обоих торцов цилиндр, так что мы могли смотреть сквозь него без каких-либо специальных датчиков. Внутри когда-то был ландшафт с озерами, реками, водопадами, холмиками и деревушками, соединенными извилистыми дорогами, больше подходившими для мулов и повозок, чем для высокоскоростного движения. Теперь от этого рая осталась лишь серая маска смерти. Поселение, судя по всему, подверглось быстрой разгерметизации, отчего вода выкипела в вакуум, а деревья вырвало с корнями. Посреди цилиндра все еще парило несколько окаменевших стволов. Внутри этой оболочки вполне мог бы совершить посадку корабль, но зонд наверняка бы его обнаружил, если только корабль не замаскировался под остатки местности или не зарылся в узкое пространство между внешней и внутренней стенками.

Второй объект мог послужить чуть более надежным укрытием – это была сфера, пробитая только в одном месте, так что большая часть ее интерьера осталась неплохо укрыта от посторонних глаз. Но зонд не нашел внутри ничего, кроме нескольких разбитых фонарей и похожих на кружева останков растительности.

Лишь третий объект выглядел подходящим, чтобы укрыть в себе функционирующий космический корабль. В отличие от первых двух, он был не конструкцией, а громадным камнем, который выдолбили изнутри и сделали пригодным для жизни. Глыба могла выдержать удары, которые привели бы в негодность любое колесо или цилиндр. Впрочем, это вовсе не означало, что мир нисколько не пострадал или что в нем по-прежнему кто-нибудь мог жить без особых проблем. Нечто вроде энергетического луча проделало в камне десяток аккуратных дырочек, а входное и выходное отверстия были достаточно велики, чтобы через них мог пройти небольшой корабль. «Коса» облетела камень кругом, пытаясь почуять излучение. Сперва ничего не обнаруживалось; но когда зонд проник в один из тоннелей, он зафиксировал едва заметный, но статистически значимый избыток нейтрино. Вдобавок камень был теплее, чем некоторые из окружавших его тел, хотя и не настолько, чтобы привлечь к себе внимание.

Сидра отозвала зонд.

– Войдем внутрь. Они поймут, что мы прибыли, так что следующий ход будет за ними.

– Я бы возразил, – проворчал я, – но ты все равно скажешь, что я попусту беспокоюсь.

– Не стоит лишний раз раздражать Сидру, – произнесла она так, как будто ее не было рядом.

Сидра провела корабль через единственную дыру, достаточно большую, чтобы пропустить объект величиной с «Косу». Это не была пробоина от энергетического луча – по обеим сторонам от нас тянулись гладко обработанные стены, которые расширялись, образуя некое подобие пещеры. То тут, то там виднелись призрачные следы конструкций, которые, возможно, крепились на стенах, но потом были сняты.

– Когда-то здесь был порт, – сказал я, прежде чем Сидра успела выразить собственное мнение. – Это не случайное образование. Тут находились причальные опоры, обслуживающие комплексы, люки шлюзов. Но все это демонтировано, остались лишь следы. Возможно, очень давно, даже еще до волков.

Сидра не ответила. Я воспринял ее молчание как безмолвное подтверждение моей правоты.

– Вполне подходящее место для стоянки, – продолжал я. – Но здесь нет никаких кораблей. Думаю, надо поискать другие похожие отверстия. А может, твой зонд просто улавливает остаточное излучение чего-то случившегося в прошлом.

– Рядом с нами корабль.

– Тебе просто хочется, чтобы рядом с нами был корабль. Но это вовсе не означает…

Перед нами что-то происходило. Фрагмент казавшейся сплошной поверхности уходил вбок, являя взорам тоннель с гладкими стенами. Форма этого фрагмента была странной, но вряд ли случайной – эллипс с двумя отходящими в стороны отростками, каждый из которых заканчивался эллипсом поменьше.

Не говоря ни слова, Сидра двинула корабль вперед.

– Может, это ловушка.

– Это не ловушка. Это шлюз, запертый на замок. – Она покосилась на меня. – А мы – ключ к замку.

Я все понял. «Коса» точно вписывалась в открывшийся проем. Центральный эллипс соответствовал корпусу, а отростки и эллипсы поменьше – лонжеронам и двигателям. Изображение в иллюминаторах рубки позволяло следить за тем, как мимо скользят стены тоннеля. Сперва места вполне хватало, но «Коса» расширялась к середине, и, когда ее половина оказалась внутри, датчики приближения заявили, что нас отделяет от столкновения лишь несколько сантиметров.

Отключив сигнал тревоги, Сидра продолжала жизнерадостно двигаться вперед. Она даже не моргнула, когда корабль заскрежетал о стены.

– Если мы застрянем внутри этой штуки, проблем не оберешься.

– Не застрянем. Этот шлюз рассчитан специально для «Косы». – Она нахмурилась. – Может, и излишество, но оно внушает надежду. Для сооружения этого шлюза им требовались время и ресурсы, а также машины, чтобы перемещать массы породы незаметно для волков.

«Коса» резко затормозила, и нас бросило вперед.

Мы уткнулись в конец тоннеля. Дальше пути не было.

Сидра включила маневровые двигатели.

– Что ты делаешь?

– Чуть отступлю назад и включу резаки. Похоже, в шлюзе что-то не сработало и стену перед нами в этом месте заело. Если резаки не помогут, воспользуюсь энергетическими лучами ограниченной мощности или кумулятивными зарядами. Не исключаю, что придется отойти назад, в первую пещеру.

– Похоже, ты кое-чего не учла.

Сидра хмуро взглянула на меня:

– А ты что, учел?

– Ты сказала, что мы ключ. Что делают с ключом сразу после того, как вставили его в замок? Или ты забыла, как на самом деле работают ключи? – Я указал вперед. – Продвинь корабль дальше, насколько сможешь, а потом двигателями придай ему крутящий момент. Ключи поворачивают.

Поразмыслив над моим ответом, Сидра, похоже, сочла его не таким уж и нелепым. Она снова подвела корабль к стене, на этот раз коснувшись ее уже осторожнее.

– В какую сторону? По часовой стрелке или против?

Я пожал плечами:

– Как получится.

Сидра включила двигатели. Сперва у нас ничего не вышло – «Коса» даже не дрогнула, зажатая со всех сторон. Поворот по часовой стрелке не удался. Сидра попробовала против часовой, но столь же безрезультатно.

– Похоже, от твоей идеи никакого толку.

– Слишком легко сдаешься. Замки порой заедают, а если этот был рассчитан исключительно на «Косу», можно не сомневаться, что им долго не пользовались. Попробуй раскачаться посильнее.

Что-то неразборчиво пробурчав, Сидра последовала моему предложению. Она включала двигатели то с одной стороны, то с другой и постепенно увеличивала их мощность. «Коса» с лязгом ударялась о стены, пока вдруг, накренившись, не продолжила вращение – цилиндр замка наконец ослабил хватку. Оказалось, что повернуть корабль нужно было по часовой стрелке, на сто восемьдесят с лишним градусов. Лишь после этого сработал механизм, и преграждавшая нам путь поверхность ушла в сторону. Сидра двинула корабль вперед, выведя его в очередное замкнутое пространство, столь же обширное, как и первая пещера, но уходившее существенно дальше вглубь камня.

«Коса» неподвижно зависла в безвоздушной тьме.

– А от тебя все-таки есть польза, – признала Сидра.

Примерно через минуту вспыхнул свет. Вдоль стен пещеры устремилось около двадцати лучей, заключив нас в светящуюся сеть. Отчетливо видимые в выхлопе маневровых двигателей, лучи заскользили по корпусу, обследуя его, а потом замерли, и в стене открылся небольшой люк.

Рядом с нашим кораблем расположился другой, намного меньше, закрепленный на стене причальным захватом – темно-красный, с узором в виде чешуи на обшивке.

– Что, узнаешь?

Сидра коротко кивнула:

– Это шаттл, который они доставили сюда с Хелы в трюме Иоанна Богослова. Он достаточно мал, чтобы пройти через замок, вроде универсального ключа.

– Не похоже, что он сильно пострадал.

– Тебе что, знакома эта модель?

– Нет… но мне это и ни к чему. Он поврежден?

– На вид цел, – помедлив, сказала Сидра.

– Спасибо.

– Это вовсе не значит, будто я признаю свою ошибку.

– Зато я при любой возможности учусь пользоваться плодами моей победы.

Несколько минут мы наблюдали за люком, ожидая появления кого угодно или чего угодно, включая оружие. Когда стало ясно, что ничего такого не произойдет, мы с Сидрой пришли к неизбежному выводу, что нас приглашают войти.

– Пойду сам, – вызвался я. – А у тебя будет идеальная возможность меня защитить, как в тот раз, когда я отправился к маяку.

– С тобой что-нибудь случилось?

– Нет.

– В таком случае тебе не на что жаловаться. Собственно, у меня у самой есть немалое желание послать тебя вперед, просто на случай, если там какие-нибудь ловушки. Но мы пойдем вместе. Чем скорее мы все соберемся, тем скорее получим гидеоновы камни.

Я медленно кивнул. Она уже упоминала эти камни, но я все так же не имел ни малейшего понятия об их природе или предназначении.

– Пойдем с оружием?

Она изумленно уставилась на меня:

– Где твои манеры, Воин? Это было бы крайне невежливо. И бессмысленно. Мы не на переговоры с врагом прибыли. Нас встретят с радостью и во всем будут помогать.

– Да уж, пока что нам оказывали теплый прием. И пожалуйста, прекрати называть меня Воином.

Сидра перевела «Косу» в стояночный режим, и мы направились в отсек со скафандрами. Мы не взяли с собой никакого дополнительного оружия или снаряжения, хотя я не сомневался, что у скафандров есть функции самозащиты. То, что мы не размахиваем оружием, возможно, будет признано проявлением хороших манер.

В пещере царила невесомость, так что мы проплыли в люк, применив реактивные двигатели скафандров. За люком находился самый обычный шлюз, снабженный полным набором ручного управления. В нем вполне хватало места для нас обоих. Заперев внешний люк, Сидра позволила шлюзу заполниться воздухом. При этом она то и дело поглядывала на зажатую в перекрестии лучей «Косу» через окошко в люке.

– Что, опасаешься чего-то дурного? – мягко спросил я. – Ощущение, будто что-то не так, но ты не можешь ничего поделать? Если у них имеются камни, которые тебе нужны, и если их корабль исправен, почему они не придумали, как доставить их на субсветовик, или хотя бы не отправили сообщение? В чем сложность? И что это, собственно, за камни такие?

Воздух в шлюзе был вполне пригоден для дыхания, и в нем явно отсутствовали вредные примеси, так что, продолжая блюсти хорошие манеры, мы вышли из скафандров и оставили их возле шлюза. Было похолоднее, чем мне бы хотелось, но ради дипломатии я вполне мог потерпеть. Я потер руки, разгоняя кровь в пальцах. Сидра, похоже, не испытывала неудобств.

Мы поплыли вперед, отталкиваясь от стен соединительного коридора, освещенного бледно-желтыми полосами. Коридор вскоре закончился, и нам преградила путь отвесная гладкая стена. Я протянул руку, желая ощутить, насколько стена твердая. Наверняка имелся какой-то способ проникнуть сквозь нее – было бы абсурдно пропустить нас далеко, а затем запретить идти дальше.

Сидра ударила меня по руке, прежде чем мои пальцы успели коснуться стены.

– Она движется, идиот.

– Что?

– Мы видим лишь малую часть огромной движущейся поверхности, вроде обода колеса.

Я снова уставился на стену. Хотя она казалась лишенной каких-либо изъянов, я теперь понял, что это лишь следствие ее движения. Время от времени поперек коридора быстро проносилась царапина или потертость.

Глянув на пальцы, я порадовался, что они все еще на месте. Хватило бы любой трещины или шва, чтобы вырвать их с корнем.

– Не понимаю, зачем преграждать нам проход.

– Ты ошибаешься, – ответила Сидра. – Рано или поздно в стене появится проем. Это переход между основным массивом камня и какой-то его частью, которая вращается, создавая силу тяжести.

Ждать долго не пришлось. В ободе имелся паз, достаточно широкий, чтобы по нему могли пройти двое в скафандрах. Он пребывал на виду две или три секунды, затем появлялся снова примерно минуту спустя. Переглянувшись с Сидрой, мы решительно кивнули. Прочь колебания! Если мы не рассчитали время, нас раздавит между движущейся и неподвижной частями сооружения.

Переход не обошелся без ссадин, но мои кости остались целы. Сидра уже ждала, расставив для надежности ноги и положив руку на неподвижную стену.

Я принял вертикальное положение, вновь привыкая к силе тяжести.

– Что-то тяжеловато.

– Тут даже одного g нет. – Сидра направилась к круглой дыре в полу и, встав над ней, заглянула в залитую желтым светом бездну. – Там лестница. Вес будет возрастать по мере спуска. Иди первым.

– Почему?

– Потому что если свалишься, мне не нужно, чтобы ты утащил меня с собой.

– Спасибо за заботу.

Я жалел, что на полу не за что ухватиться, пока я неуклюже опускал ноги в шахту и искал ступеньку. Сидра оказалась права – по мере нашего удаления от оси вращения центрифуги нагрузка росла. Впрочем, к ней постепенно приспосабливались мои мышцы.

– Было бы неплохо, если бы твои союзники встретили нас у входа.

– В этом нет нужды. Раз уж мы забрались так далеко, вряд ли повернем назад в последний момент. Видишь дно шахты?

Я посмотрел в уходящий вдаль желтый туман.

– Пока нет. Может, все-таки расскажешь про эти гидеоновы камни, прежде чем мы встретим наших гостеприимных хозяев, или для тебя это лишний повод насладиться превосходством надо мной? Очень не хотелось бы лишать тебя одной из немногих радостей жизни.

Я спустился еще на несколько ступенек, постанывая от напряжения и чувствуя, как потеют ладони. Боль в суставах ревниво напоминала о себе, будто я уделял ей недостаточно внимания. Сидра спускалась чуть выше меня, двигаясь с кошачьей грацией, на фоне которой мое продвижение казалось еще более мучительным.

– Это такие устройства. Чужая технология.

– Которую мы можем использовать против волков?

– Косвенно.

– Мне не нравится слово «косвенно».

– Тебе многое не понравится. – С минуту Сидра продолжала спускаться молча. – Это система защиты, причем весьма эффективная. Существа, которые создали эти камни, использовали их для одной цели, мы применим для другой.

Я начал различать что-то внизу. Обретя уверенность, поскольку падать было бы уже не столь далеко даже с учетом возросшей силы тяжести, я прибавил шагу. Увидев приближающийся пол – или платформу? – я прыжком одолел последние ступеньки и ощутил, как к мышцам и костям возвращается прежняя сила. Почувствовав под ногами твердую почву – точнее, решетчатый пол, – я отступил назад, давая Сидре возможность завершить спуск. Она соскользнула по лестнице, едва касаясь ее ладонями и ступнями. Пол загрохотал под ее ногами.

– Ты упустил свой шанс, – сказала она. – Мог бы проткнуть меня насквозь, пока я падала.

Я потер лоб, изображая рассеянность.

– Свербила мыслишка, что я забыл прихватить нечто важное. Кол, на который мог бы тебя насадить! Похоже, память меня подводит. Придется записывать ценные идеи.

Лестница привела нас в помещение не больше шлюза. Никаких признаков ее продолжения ниже не наблюдалось, и я предположил, что мы достигли максимального радиуса центрифуги. По моим оценкам, сила тяжести составляла около половины g.

– Это колесо не может крутиться все время, – сказала Сидра. – Сколь бы качественно ни было тут все устроено, от проблемы избыточного тепла никуда не деться. У них оставались кое-какие криоарифметические устройства, но непрерывно работать они не способны.

– Наверняка давно сломались.

Мы увидели, как в боковой стене открылась дверь и в проеме появился человек среднего роста, в темном плаще с капюшоном. Руки были опущены, но из-за длинных рукавов невозможно было понять, есть ли в них оружие. Капюшон выступал вперед, полностью скрывая лицо.

– Леди Арэх? – с сомнением спросила Сидра.

– С тобой мужчина… – Голос незнакомки звучал ниже и более хрипло, чем у Сидры. – Как я поняла, тот самый, ради которого ты проделала весь этот путь?

– Тот самый.

– Клавэйн?

– Нет. Его брат, как я и ожидала.

– Вот только я ожидала иного. – Капюшон наклонился ко мне, и я услышал звук втягиваемого в ноздри воздуха. – Пахнет плесенью. Старым мясом. Гнилью.

– Он стар, но я начала омолаживающие процедуры. Знала бы ты, как от него пахло до этого!

– Ты уверена, что это он?

– Генные маркеры не лгут, как и следы микрохирургии. Он отрастил себе новые руку и глаз – возможно, неоднократно. Заблокировал собственные воспоминания настолько, что даже не помнит, кто он на самом деле. Вел жизнь добродушного старика по имени Мигель де Рюйтер.

– Но так и не сумел полностью забыть прошлое?

– Да. Он мог выбрать из миллиарда имен, но предпочел связанное с Марсом. – Сидра с легкой печалью взглянула на меня. – Но кого бы он ни пытался одурачить, это не имеет никакого значения. Никто уже ничего не помнит. Он мог называть себя Клавэйном, и мир не обратил бы внимания. Но ему нужно было забыть о том, кто он.

– Однако теперь вспоминает?

– Постепенно. Во время криосна я ввела ему мнемонофагов. Блокировка создает отчетливые ассоциативные структуры. Мнемонофаги выбирают их своей предпочтительной целью, оставляя неизменными подлинные воспоминания, и помогают восстановить распавшиеся связи. Не идеально, но…

Последовала неловкая пауза. Фигура в капюшоне все так же стояла на пороге, не спеша приглашать нас внутрь.

– Можно нам войти, леди Арэх?

– Я не леди Арэх.

Фигура подняла руки, и рукава опали, обнажив короткие, похожие на копыта кисти, на которых имелось лишь по три пальца. Она откинула капюшон, и мы увидели покрытую шрамами морду с вытянутым рылом. Я вздрогнул, поняв, что мы разговариваем с гиперсвиньей.

– Меня зовут Снежинка. Я глава службы безопасности леди Арэх. И только я решаю, можно ли вам войти.

Я разглядывал сетку шрамов на физиономии Снежинки. Один шел прямо через глазницу, но глаз каким-то чудом остался цел. Часть зубов отсутствовала, другие пожелтели от времени. С низкого скошенного лба свисали космы белых волос. Заостренные опухшие уши с рваными краями были унизаны множеством металлических колец и шипов, а еще покрыты татуировками.

– Если бы ты сомневалась в том, кто мы, наверняка уже что-нибудь предприняла бы, – заметил я.

– Неправильный вывод. – Снежинка недоуменно взглянула на Сидру. – Ты уверена, что это Клавэйн? Мне представлялось, что он своего рода гений тактики.

– Тебе пришлось ждать, пока мы не сняли скафандры и не оказались практически беззащитными, – сказала Сидра. – Поперек этой двери есть барьер, последняя линия безопасности. Но что бы она собой ни представляла, я ее не чувствую.

– Тогда откуда вообще про нее знаешь?

– Вряд ли леди Арэх настолько глупа, чтобы не обзавестись чем-то подобным.

Снежинка искоса взглянула на Сидру, похоже, с некоторым уважением.

– Вдоль прохода быстро движется вверх-вниз тонкая нить, которую не успевает заметить глаз. Ее приводит в движение гидравлический механизм. Если шагнуть через порог, половина тела так и останется за ним. – Она вызывающе задрала свиное рыло. – Лучше расскажите, как вы нас отыскали.

– Шли по следу из хлебных крошек, – ответила Сидра. – Сперва Иоанн Богослов, потом Ржавый Пояс, потом маяк, который зафиксировал перемещения вашего корабля шесть лет назад.

– И в каком же настроении нынче Иоанн Богослов?

Сидра безразлично пожала плечами:

– Чего можно ожидать от огрызка человеческого сознания, ютящегося в потрохах зачумленного древнего корабля? От человека, который родился в те времена, когда люди пользовались химией для межпланетных полетов? От того, чья жизнь состоит исключительно из громадных преступлений и судорожных попыток покаяться? От восьмисотлетнего чудовища? Впрочем, вряд ли стоит удивляться. Он был абсолютно безумен еще до того, как сросся со своим кораблем.

– Не стоит забывать и об остальном, – сказал я.

– Об остальном? – Снежинка вопросительно приподняла пересеченную шрамом бровь.

– Мне пришлось спасать Сидру. Чтобы Иоанн ее отпустил, я пообещал ему выяснить, что случилось с вами. Кем бы вы ни были, к вам он, похоже, испытывает более нежные чувства, чем к ней.

– По слухам, он испытывает более нежные чувства практически ко всему во Вселенной. – Снежинка отошла от двери. – Я отключила резак, можете пройти, – сообщила она и крикнула кому-то через плечо: – Все чисто!

– Мы выдержали проверку? – спросила Сидра.

– Похоже, старый вонючка в какой-то мере говорит правду. Если бы вы явились снизу – или, хуже того, если бы вами командовали волки, – вы никак не могли бы знать, кто нравится Иоанну Богослову, а кто нет.

Глубоко вдохнув, я шагнул через порог, на мгновение задержавшись по другую сторону, чтобы убедиться, что преодолел его полностью. Я по-рыцарски протянул руку Сидре, но она лишь наморщила нос и прошла через дверь без моей помощи.

Позади Снежинки появилось двое мускулистых мужчин с толстыми шеями, в пластинчатой броне, с бозерными пистолетами в руках. Оба были бородаты, один с длинными волосами, а другой с выбритой макушкой, которую, будто планету после мощной бомбардировки, украшало множество шрамов и вмятин.

– Спокойно, – негромко проговорила Снежинка. – Это гости.

– Ты их знаешь? – спросил я Сидру.

– Никого, и ее в том числе. Вероятно, это… помощники, их где-то набрала леди Арэх.

– Можно подумать, для тебя мы какие-то машинки, – возразила Снежинка. – Я воспринимаю происходящее несколько иначе. Собственно, и леди Арэх тоже.

– Леди Арэх – одна из твоих союзниц, которых ты отправила с Хелы? – спросил я у Сидры. – Та самая, с которой встречалась?

Снежинка насмешливо наклонила голову:

– Это Сидра тебя так проинформировала? Как о равном партнерстве? Или утверждает, что она тут главная и леди Арэх пляшет под ее дудку?

– Мы с леди Арэх договорились сотрудничать во всем, – процедила Сидра.

– Что ж, можно сказать и так, – кивнула Снежинка. – Но можно и по-другому – что она заставила тебя ползать на коленях, умоляя пощадить, а потом позволила хоть как-то участвовать в ее планах, на манер собачки, которой бросили кость. – Снежинка взглянула на меня. – Прости, Вонючка, если для тебя это новость. Не сомневаюсь, что Сидра внушает тебе страх, но это лишь потому, что ты не знаком с леди Арэх.

– Надеюсь, она здорова? – спросила Сидра.

– Шесть лет, проведенных здесь, – испытание для любого. Но все же на этой свалке намного лучше, чем там, откуда мы прибыли. И она это знает.

– А тот свин, что с ней был?

– Пинки? В общем прекрасно себя чувствует. Я об этом забочусь.

Сидра почти ничего мне не рассказывала о своих «товарищах», но теперь я по крайней мере знал кое-какие имена, а также то, что один из них гиперсвинья, как и Снежинка. И еще – что леди Арэх ни в коей мере не подчиняется Сидре, а следовательно, прочность их союза, возможно, оставляет желать лучшего.

Кто они, существа, носящие эти имена? Я не имел ни малейшего понятия.

– Господа, – обратилась Снежинка к охранникам, – не могли бы вы предупредить Обзорную, что мы идем наверх?

– Ты уверена? – спросил лысый, почесывая висок. – Их не обыскивали, не сканировали, не обеззараживали…

– Это именно те, кто нам нужен, Омори. А если даже нет, если волки сумели вселиться в живые человеческие тела, мы все равно уже ничего не сможем с этим поделать.

– Мне это нравится, – сказал длинноволосый. – Весьма прагматично.

– Наши взгляды во многом схожи, Кейтер. Но не беспокойся. Единственное, чего я, наверное, не смогу вынести, – это старческий запах этого Вонючки.

– Что, настолько плохо?

– Радуйся, что ты не свинья, друг мой.

Охранники ушли вперед. Прежде чем скрыться из виду, они бросили вопросительный взгляд на Сидру, но та лишь отмахнулась и покачала головой.

– И все-таки вы рискуете, – заметил я.

– Здесь не было гостей уже шесть лет, – ответила Снежинка, ведя нас по соединительному коридору, в котором сила тяжести оставалась постоянной. – От новых лиц охранников бросает в дрожь. Но вы именно те, кем себя называете.

Она двигалась странно, вразвалочку, будто у нее не сгибались бедренные суставы.

– Если Пинки и леди Арэх – те самые союзники Сидры, – сказал я, – и эту систему не посещал ни один корабль, то вывод прост: вы уже были здесь, когда прилетели союзники. Как такое возможно, черт побери?

– Что ж, Вонючка, не скажу, что это было вроде пикника на лужайке. Все, кого ты тут видишь, – выжившие, и большинство из нас носит шрамы. Как внутри, так и снаружи.

– Вполне верю. Но когда мы сюда прилетели, обнаружили лишь руины. Никаких следов жизни.

– Если бы имелись видимые следы, их нашли бы волки. Весь фокус в том, чтобы жить невидимками, а это не так-то просто. – Она похлопала по стене, мимо которой мы проходили. – Очень немногие из нас нашли себе здесь убежище. Оно хорошо защищено, так что базовая система жизнеобеспечения и некоторые другие могут работать, не создавая избытка тепла и шума. Но это вовсе не значит, что нам было легко. Прежде тут царил холодный и темный ад. Всего один шаг до смерти.

– А еще есть выжившие? – спросила Сидра.

– Да, есть группы в Городе Бездны – в том, что от него осталось. Волки основательно его разбомбили, когда нанесли удар по Йеллоустону. Взорвали все купола, разрушили большинство крупных зданий. Изувечили Город до неузнаваемости. Но в темных закоулках продолжается жизнь. Обыватели, одичавшие банды, криминальные авторитеты. Приятного мало, и долго им не протянуть. Пригодный для дыхания воздух, вода, еда – все заканчивается. Люди болеют и голодают. Стоит ли объяснять, во что превращается человек, когда он болен и голоден?