Текст книги "Кам"

23

– Ты не с Ильдаром случайно встречаешься? – спрашивает Камиль дорогой.

– Нет, с подругой. А что?

– Ничего. Давно его не слышал.

Вот как? Выходит, я не единственный человек, с кем Ильдар не видится. Это, наверное, должно меня успокоить.

– У него вроде как трубу прорвало. Поехал проверять.

Я чувствую, как Камиль поворачивается в мою сторону, но предпочитаю на него не смотреть. От его услуг таксиста я отказываться не стала, но, сидя рядом на пассажирском сидении, чувствую себя не очень уютно. В том, что в последнее время я провожу больше времени с ним, чем с Ильдаром, есть что-то неправильное. Нет, головой-то я все понимаю: он мой непосредственный начальник, а еще и сосед. Естественно, что мы часто видимся. Да и нет моей вины в том, что на Ильдара неожиданно навалились проблемы. Но с назойливым шепотком подсознания тоже ничего не могу поделать: он ноет и ноет о том, что мне стоило поехать на такси.

– Если ты мерзнешь, могу прибавить температуру.

– Да тут вроде нормально, – бормочу я. С чего Камиль взял, что мне холодно?

Но когда, опустив взгляд, вижу, что ноги под задравшимся подолом юбки сплошь покрыты мурашками, сама машинально тянусь к кнопке климат-контроля.

Камиль, очевидно не воспринявший на веру мое «Да тут вроде нормально», делает в этот момент тоже самое, и наши пальцы соприкасаются. Мощнейший разряд тока за долю секунду пронизывает все мое тело и выходит из макушки.

Одернув руку, я отворачиваюсь к окну и от досады стискиваю зубы. Да что это за реакции у меня такие? Как у перепуганной школьницы, которую зажимает учитель.

К счастью, через два светофора показывается светящаяся вывеска гастробара, сигнализирующая о том, что моим мучениям подошел конец. Поблагодарив Камиля и бодро пожелав ему хорошей пятницы в качестве реабилитации за свое внезапное смущение, я вхожу внутрь, где среди наполовину занятых столов без труда нахожу Диляру. Сведя брови к переносице, она сосредоточенно печатает что-то в телефоне. Перед ней стоит полупустой бокал шампанского.

– Т-аак, телефон убираем в сторону, – командую я, приземляясь с ней рядом. – Ты обещала принести с собой хорошее настроение.

– Да это я Марату пишу. Он спрашивал, где мы, – оправдывается она, послушно откладывая мобильный. – Ты как, доработала?

– Как видишь. – Я активно машу мимо официанту, пробегающему мимо с двумя кровавыми коктейлями в руках. – А можно нам бутылку вот такого? – И указываю на бокал Диляры.

– А мы осилим? – переспрашивает она, глядя на меня с сомнением.

– Если не осилим, всегда можем не допить, – отмахиваюсь я. В крови искрит адреналиновое покалывание, верный признак того, что вечер будет особенным. Здесь я редко ошибаюсь.

– Молодой человек, у вас еще набор к вину был: оливки, сыр, прошутто… Можно его тоже?

То ли из-за допитого фужера шампанского, то ли из-за того, что мой боевой дух передался и ей, но Диляра заметно оживляется, начиная крутить головой по сторонам. Она мне нравится: отличница до мозга костей, но совсем не зануда. В ней чувствуется огонек.

– Игорь Станиславович вообще классный дядька, – убежденно говорит она, глядя на меня своими огромными сверкающими глазищами. – Думаешь, во всех отелях персонал в ресторанах питается? А ни фига! Я когда в четырех звездах на привокзальной работала, таскала с собой контейнеры.

– Да, он хороший, – соглашаюсь я, с наслаждением смакуя ледяной просекко. – А ты давно в «Холмах» работаешь?

Услышать ответ Диляры мне не удается, потому что голова вдруг волшебным образом сама разворачивается к дверям, а глаза ошарашенно разглядывают появившуюся в них компанию. Незнакомый щуплый парень в очках, высокая красивая девушка и с ними рядом… Ильдар. Тот самый, который в этот момент должен быть километров за двадцать отсюда, решая вопрос с прорвавшейся трубой.

– Дин, ты слушаешь? – доносится до меня обеспокоенный голос Диляры.

– Да-да, – машинально бормочу я. – Извини. Я просто тут увидела кое-кого.

И продолжаю наблюдать. Щуплый парень практически сразу уносится в сторону туалетных комнат, а Ильдар с красавицей проходят к столу рядом с барной стойкой. К тому самому, за которым примерно месяц назад сидели мы с ним.

При взгляде на то, как галантно он выдвигает для нее стул и как по-королевски она на него приземляется, у меня противно покалывает виски.

Отвернувшись, я смотрю перед собой, тщетно пытаясь осмыслить увиденное. Какого черта этот великовозрастный детина соврал мне, как подросток – строгой мамке? То есть, никакой трубы нет, как, вероятно, не было и всей этой загруженности на работе? Дело лишь в том, что он не хотел проводить время со мной, предпочитая компанию своих друзей. Или кем ему там приходятся эта милая брюнетка и дрищ?

Но… зачем? Я ведь прямо ему сказала, что мы еще можем вернуть все, как было. Для чего была эта ложь? Неужели он не понимает, что теперь точно все… Ни отношений, ни дружбы не будет?

– Дин, а это Ильдар, что ли? Брат Камиля? – пытается до меня достучаться настырная Диляра. – А я думала…

– Да, – рявкаю я, вскакивая. Щеки горят, трясутся руки. Не от обиды и шока, а от злости за то, что он так запросто пустил десятилетнюю дружбу коту под хвост. – Я тоже так думала. Слушай, не хочешь отсюда уйти? А то еще пара минуточек – и здесь будет зверский мордобой.

24

Сейчас я даже жалею, что на улице царствует любимое мною лето, а не суровый январский минус. Тело и мозг пылают, требуя их охладить. И воздуха… Страшно не хватает воздуха… Так сильно душит меня открывшее предательство.

– Дин, ты расстроилась, да? – сочувственно пищит Диляра, вышедшая за мной следом. – Может, это все недоразумение просто?

Ничего не ответив, я жадно тяну носом вечерний зной. Зачем он так? Ну зачем? Я ведь не какая-нибудь истеричка, и все могла бы понять. Он думал, что меня так больно ранит наличие другой девушки? Откуда такое самомнение? Это ведь он годами за мной бегал.

Гневно скрипнув зубами, я пинаю носком туфли невидимый камень. Говнюк, самый настоящий говнюк. И главное, такую отмазку идиотскую с прорвавшейся трубой придумал, что у меня даже мысли не было усомниться. Милый, добрый, надежный Ильдар. Какой слепой нужно быть, чтобы так долго в нем обманываться?

– Может тогда по домам? – неуверенно произносит бедняжка Диляра, вынужденная вести диалог с самой собой.

– Нет уж, – резко произношу я, нащупывая телефон в сумке. – Я настроилась отдохнуть, и хрена с два кто-то испортит мне этот вечер. Поедем в другое место. Все равно здесь обстановка была тухлой.

Спустя двадцать минут мы сидим за стойкой другого заведения, вооруженные новой бутылкой просекко. Этот бар, в отличие от предыдущего – моя личная находка. Сюда я однажды забрела в поисках кофе, и в итоге осталась на ланч. Девиз оставшегося вечера – никакого Ильдара.

Где-то на втором бокале слева от нас появляется новое развлечение вечера: два хорошо одетых парня с приятными лицами. Они галантно приветствуют нас как соседок по барным стульям; заказав коктейли, говорят тост в честь прекрасного пятничного вечера, а спустя минут десять мы вчетвером непринужденно болтаем. Они не местные, прилетели аж с другого конца страны на IT – тренинг, а этот бар нашли благодаря отзывам в интернете.

Я веселюсь наравне со всеми, ни на секунду не позволяя мыслям возвращаться к увиденному ранее. Нет смысла портить себе настроение и дальше. Факт установлен: Ильдар оказался мудаком. Двигаемся дальше.

– Девчонки, а не хотите переместиться в бар "Фриски"? – спрашивает Женя, после того как я вытряхиваю себе в бокал последние капли просекко. – У них один коктейль известный есть, «Пуш-ап» называется. Мы с Костей хотим попробовать.

Диляра мечет в меня в возбужденно-вопросительный взгляд: мол, ну как, Дин, пойдем? Этот Женя ей явно понравился, судя по тому, как громко она смеялась каждой его шутке.

Ее вечер имеет все шансы стать еще веселее и ярче, но я вдруг понимаю, что никуда идти не хочу. Мой резерв смеха и непринужденной болтовни иссяк, и осталось лишь желание вернуться домой. Тем более, завтра мне предстоит сложный день: нужно заняться поиском новой квартиры и сбором вещей. Оставаться в жилище, любезно предоставленном мудилой Ильдаром, я не могу да и не хочу.

– Ребятушки, сегодня я точно пас, – говорю я, доставая из кошелька купюру. Потребность исчезнуть крепнет, с каждой секундой становясь все более нестерпимой. – Диляр, если хочешь, можешь поехать вместе со мной или… – перевожу взгляд с ее растерянного лица на Женино.

Он, к счастью, не теряется и тотчас предлагает ей остаться, гарантируя своевременную и безопасную доставку до дома. Ребята выглядят безобидными, поэтому я лишь развожу руками, предоставляя Диляре сделать выбор самой. Немного поколебавшись, она соглашается.

Дорогой домой я по-прежнему запрещаю себе думать о том, насколько паршиво Ильдар со мной обошелся, и бесцельно смотрю в окно. Помимо потери друга, поводов для грусти у меня нет: работой я обеспечена под завязку, и мой нынешний заработок позволяет самостоятельно и вполне безболезненно арендовать жилье.

С такими оптимистичными мыслями я захожу домой, и вот там меня неожиданно накрывает. Обняв себя руками, я плюхаюсь на диван, где надолго застываю без движения, убеждая себя, что щипание в глазах – это вовсе не слезы, а усталость после длинной рабочей недели.

Едва ли кто-то упрекнул бы меня, пусти я слезу-другую – все-таки повод на то существенный: сегодня я за мгновение лишилась и друга, и парня. Но внутри все противится давать слабину, ибо в моем понимании несправедливо переживать из-за того, кто этого недостоин. Ильдар развлекается с друзьями и в ус не дует, а я тем временем должна сопли на кулак наматывать? Нечестно.

Наконец, устав сидетьЮ как истукан, я подхожу к окну, чтобы, возможно, в последний раз полюбоваться панорамой ночного двора с его уютными лавочками, цветной детской площадкой и мини-сквером. Иногда по выходным я спускалась вниз и, вдев наушники, сидела в тени деревьев с чашкой какао. За два месяца я успела привыкнуть здесь ко всему и конечно буду скучать.

Голубоватый свет фар, осветивший припаркованные автомобили, заставляет меня вглядываться в темноту ещё сильнее. Разумеется, так поздно возвращаться домой больше некому. Это Ауди Камиля.

Прижавшись лбом к стеклу, я смотрю, как он выходит из водительской двери и идет к подъезду. Тоже встречался с друзьями в баре? Хотя ему такие развлечения уже не по возрасту.

Представляю, как он заходит в лифт, как поднимается на этаж. План действий зреет в голове быстро и решительно. Мне скучно, настроение паршивое, сна ни в одном глазу. Почему бы не зайти в гости к соседу, если он все равно не спит?

Даже не взглянув на себя в зеркало, я вдеваю ноги в пушистые тапки и вылетаю в подъезд. Смущения, сомнений или нерешительности – ничего из этого во мне нет. Мой внезапный порыв навестить Камиля не поддается анализу. Я всегда такой была: если что-то решила – не мучаюсь сомнениями, а просто делаю с мыслью: разберемся. Хоть посмотрю, как живет мой босс, перед тем как отсюда съехать.

Дважды нажав на звонок, я запрокидываю голову к потолку и разглядываю серебристый плафон. Ощущение неправильности, преследующее меня неделями, полностью исчезло. Спасибо мудацкому поступку Ильдара.

Дверь долго не открывают, и когда я уже думаю, что не судьба, замок наконец проворачивается.

На Камиле те же брюки, что были днем, вместо свитера – серая футболка. Я застала его за переодеванием, и судя по удивленному взгляду – врасплох.

– Что-то случилось?

– Ага, – сияя идиотской улыбкой, подтверждаю я. – У тебя есть соль?

25

На мгновение мне даже кажется, что Камиль, который, судя по отсутствующей улыбке, явно не оценил моего юмора, захлопнет дверь со словами «Иди-ка ты спать». Однако вместо этого он просто отступает в сторону, впуская меня в квартиру.

Не дожидаясь повторного предложения, я прошмыгиваю мимо него и с любопытством кручу головой по сторонам. Обстановка здесь точь-в-точь копирует квартиру Ильдару: те же сдержанные тона, та же бетонная штукатурка на стенах, мало вещей и много места.

– Кухня направо, – сообщает хозяин жилища из-за моей спины. – Я делаю кофе. Будешь?

– Ага, – снова подтверждаю я. – Но если у тебя вдруг найдется что-то более пятничное в заначке – тоже не откажусь.

Несмотря на изрядное количество выпитого, я ощущаю себя совершенно трезвой, и лишь излишняя смелость заставляет в этом усомниться. Я конечно за словом в карман редко лезу, но и к соседям по ночам не вламываюсь с просьбами плеснуть чего покрепче.

Хотя меня ведь с самого начала не покидало ощущение особенного вечера. Оно не обмануло.

– Ого, какая у тебя красивая кухня! – совершенно искренне выпаливаю я, когда мы оказываемся в залитом светом пространстве, посреди которого в лучших традициях кулинарных ТВ-передач, обнаруживаются сверкающий глянцем кухонный островок и г-образная барная стойка из белого камня.

Со скопированным обстановкой я, пожалуй, погорячилась. Места здесь в разы больше, чем в квартире Ильдара, и интерьер заметно дороже.

– Черный или с молоком? – осведомляется Камиль, проигнорировав мой комплимент кухне и просьбу об алкоголе.

– Как-то негостеприимно предлагать кофе, когда сам распиваешь вот это… – Я выразительно смотрю на бутылку джина и стакан, стоящие на стойке.

– Ты вроде просто за солью зашла.

Я громко смеюсь. До сих пор не могу понять, есть ли у Камиля чувство юмора, либо же ему по случайности удается меня рассмешить. Делает он это всегда с таким серьезным видом.

– Ладно, давай кофе. С молоком. Крепкий алкоголь я все равно не пью.

Открыв дверь огромного двухстворчатого холодильника, Камиль достает из бокового кармана бумажный пакет и ставит передо мной, на пару секунд давая возможность оценить свой бицепс под рукавом футболки.

– Встреча с подругой не задалась?

– С чего ты взял?

– Ты явно не хочешь спать, но все равно приехала домой.

Я небрежно взмахиваю рукой, отказываясь вспоминать о причинах своего бегства.

– Вроде того. А ты сам? Откуда приехал?

– Играл в покер.

– Ты играешь в покер?! – вскрикиваю я, пораженная этим фактом. Я была уверена, что азартные игры интересны лишь недалеким бездельникам-лудоманам, зависающим в сети.

– Встречаемся иногда с друзьями. – Взяв стакан с джином, Камиль вопросительно поднимает брови. – Что тебя удивляет?

– И Булат, что, тоже играет? – недоверчиво переспрашиваю я.

– У него мы обычно и собираемся.

Забыв добавить молока, я машинально отхлебываю крепкий черный кофе. У Булата в моих глазах есть железобетонная протекция в лице Таисии. Она точно не стала б жить с игроманом и уж точно не стала бы заводить с ним детей. Но он, выходит, тоже покерист… Чудеса.

– Вы играете на деньги?

– Всегда. Без этого не так интересно.

– А если кто-то по-крупному проигрался? Как-то наказываете? – не могу успокоиться я. Моя фантазия успела пуститься вскачь, подкидывая мозгу сюжеты из американских фильмов о казино с убийствами и разборками на долговой почве.

Судя по широкой ухмылке на лице Камиля, мои вопросы его изрядно веселят.

– Не помню такого. Мы играем узкой компанией и только с проверенными людьми.

– Ну ладно, – бормочу я с облегчением. – А то мало ли. Вдруг годы идут, а методы не меняются.

– Ты о чем?

– О том, что раньше ты на раз-два избивал людей, стоило им тебе не угодить, – отвечаю я без запинки.

– Ты всегда говоришь все, что первым приходит в голову?

– Обычно так и бывает. Особенность характера. Мама с сестрой всю жизнь меня за это ругают.

Вместо того, чтобы пригрозить мне очередным принудительным минетом или увольнением, Камиль продолжает иронично улыбаться.

– Удивительно то, что тебя за всю жизнь никто за это по шапке не стукнул. Наверное, мозги спасают.

– Как это никто не стукнул? Был у меня один разговор в лифте. Как вспомню – до сих пор мурашки идут.

– Но тебя это, кажется, ничему не научило.

– Как не научило? – фыркаю я, отхлебывая кофе. – Научило больше не оказываться с тобой в лифте. Хотя я скоро отсюда съеду, так что угроза останется минимальной.

– Куда собралась съезжать? – интересуется Камиль, по виду нимало не удивившись такой новости.

– Завтра буду смотреть квартиры. Куда-нибудь поближе к «Холмам», чтобы ходить до работы пешком.

Про себя я так же отмечаю, что он будто намеренно не задает вопросов об Ильдаре. Интересно, а Камиль в курсе, что мы с его младшим братом встречались? Хотя однажды он видел, как мы целовались, а еще после нашего первого секса Ильдар заходил к нему за кофе. Понял, наверное. Не дурак.

– Ясно. Тебе еще кофе сделать или хватит? – Он кивает мне на руки.

Я с подозрением щурюсь. Он меня выгнать пытается? С чего бы? У самого в бокале больше половины плещется.

– Я еще этот не допила. Торопишься спать?

Ничего не ответив, Камиль подходит к кофемашине и ставит в нее чашку. Под жужжание перемалываемых зерен я оцениваю его широченную спину, постепенно спускаясь к пятой точке. Давно он, интересно, в зал ходит, чтобы себя в такую форму привести? В воспоминаниях моего детства он был жилистым и худым.

– А какие у тебя дома развлечения имеются?

– Что ты подразумеваешь под развлечениями?

– Паззлы, домашний кинотеатр, барабанная установка… – начинаю перечислять я.

– У меня есть бильярд, – отвечает Камиль, мельком взглянув на меня из-за плеча.

– Бильярд? – присвистываю я, от восторга сползая с барного стула. Сон окончательно пропал, и вместо него в крови беснуются веселье и адреналин. – Так давай сыграем?

– Ты Ильдару позвонить не хочешь?

Ага. Все-таки упомянул.

– Нет, не хочу, – с вызовом парирую я. – Ты ведь недавно сам по поводу моих светлых мозгов говорил. Если бы я считала нужным звонить Ильдару и отчитываться о том, с кем и где я провожу время – я бы это сделала. Но такой нужды нет.

Я нарочно не упоминаю о том, что его младший брат – обманщик, и в данный момент неплохо проводит время в компании эффектной красотки и дрища, в то время как по его собственным заверениям должен был чинить трубу. Считаю ниже своего достоинства объясняться.

– Ну что? – я озорно играю бровями. – Сыграем партию? Разделаю тебя под орех, старикашка.

«Старикашка» срывается с моих губ не намеренно. Просто я вошла в раж, полностью обжившись в компании своего босса и соседа.

По лицу Камиля проскальзывает снисходительно-ироничная усмешка, дающая понять, что он даже мысли не допускает, что какая-то девчонка может его обыграть.

– Одну партию, – твердо произносит он, опуская стакан на стол. – Потом ты уходишь.

Я демонстрирую ему букву «О», сложенную из пальцев. Мол, окей, старичок, без проблем.

– Смотри, только сам не начни молить о реванше.

Ничего не ответив, Камиль направляется к дверям кухни. Я вприпрыжку следую за ним. Настроение у меня веселое и совершенно безбашенное. Концепция «Делай, что решила, а дальше как-нибудь разберемся» работает безотказно. Пока все происходящее мне жутко нравится. И любоваться задницей впереди идущего Камиля без всяких угрызений совести тоже.

26

– Да у тебя здесь самый настоящий бильярдный клуб, – тяну я, с восхищением оглядываю огромный изумрудный стол под бронзовыми абажурами. – А кии какие!

Пробежавшись пальцами по бархатистому сукну, я с подозрением смотрю на Камиля:

– Ты кто такой, а? Аль Капоне?

– Очевидно, да, – отвечает он без улыбки. – Ты же считаешь меня насильником и уголовником.

Я показываю ему язык и, пританцовывая, иду к полкам с киями. У меня не было времени подумать, когда неприятие его прошлого успело трансформироваться если не в личную симпатию, то, как минимум, в расположение. Ведь еще месяца полтора назад я и мысли не допускала о нахождении с Камилем наедине, не говоря о том, чтобы играть в бильярд у него дома ночью. На работу в автосалоне согласилась из-за денег и Булата, которого готова уважать хотя бы за то, что его выбрала Таисия.

Определенно, мое отношение к Камилю изменилось в лучшую сторону, и это странно, ведь его прошлые преступления в любом случае не стереть. Но не будем портить вечер! Моя задача на данный момент – надрать его не по годам мускулистую задницу, а об остальном можно поразмышлять завтра, лежа в постели с трещащей головой.

– А ты определенно знаешь толк в хороших вещах. – Я любовно поглаживаю полированный шафт кия, лежащего в футляре. – Это палисандр?

– Змеиное дерево, – отвечает Камиль, забирая кий с полки. – Сделан на заказ. Смотрю, разбираешься. Откуда?

Я неопределенно пожимаю плечами. Ему пока необязательно знать, что в шестнадцать я заняла первое место по русскому бильярду среди юниоров.

– Ну, что, разбиваем?

Шары разлетаются по углам со звонкими щелчками, от которых адреналин, и без того пульсирующий в моей крови, разгоняется сильнее. Комната стремительно сужается до размера стола, зрение становится четким и собранным.

По очереди взяв в фокус трех возможных претендентов на удар, я выбираю тот, что справа, и свешиваюсь через стол, прицеливаясь. Сердце стучит спокойно и равномерно, и даже пристально наблюдающий за мной Камиль ничуть не мешает.

– Давай, хороший мой, – шепчу я кию. – Видишь тот шар? Нам нужно попасть в верхний левый угол. Я знаю, что ты не подведешь.

Оттянув турняк назад, я делаю резкий удар, и в следующее мгновение каждая клетка тела взрывается забытой эйфорией. Шар точнехонько влетает в лузу.

Выпрямившись, я закусываю губу, чтобы справиться с эмоциями. На Камиля намеренно не смотрю, чтобы не выглядеть самодовольной. Как там говорят? Мастерство не пропьешь. А я, между прочим, года четыре не играла.

Оценив сменившееся положение шаров, я перехожу в противоположный угол. Ну, что беленький, пойдешь к мамочке? В смысле, полезешь во-о-он в ту дырку? Очень нужно, чтобы вот тот красивый, хоть и немолодой дядя разинул рот.

Когда и второй шар падает в сетку, я все же поднимаю победный взгляд на Камиля и, улыбнувшись, делаю шутливый реверанс.

– Где так играть научилась? – спрашивает он без толики иронии. Даже, я бы сказала, с уважением.

– Папа в секцию водил. Мы, правда, там больше в американский играли. Русский я сама освоила.

Ничего не ответив, Камиль перекидывает кий через плечо и с интересом наблюдает, как я обхожу стол в поиске новой жертвы. Пару раз я машинально поднимаю на него глаза, отмечая, что в его взгляде совсем нет настороженности, какая часто промелькивает у игроков-мужчин, почувствовавших угрозу проигрыша от какой-то там девчонки.

Увы, третий шар пролетает мимо, срикошетив в угол лузы. Теперь наблюдать приходится мне.

Натирая кий мелом, мой оппонент не спеша оценивает расстановку сил на сукне, после чего направляется в дальний правый угол. Будет бить тот, что по центру, догадываюсь я. Все правильно. Я бы тоже выбрала его.

Наклонившись к столу, Камиль прицеливается, а я, вместо того, чтобы следить за шаром, любуюсь напрягшимися мышцами на его руках. Все же бильярд – великая игра. Она точно не для тупых, и есть в ней что-то… сексуальное. Когда плавность движений сменяется резкостью и напором, а собранность – вспышкой адреналина.

Щелк! Запущенный им шар под номером пять с безукоризненной точностью достигает цели.

Я машинально киваю, беззвучно хваля Камиля за удар. Люблю, когда что-то делают красиво, даже если речь идет о конкуренте.

Его второй шар тоже попадает в лузу, и это меня радует. Во-первых, я терпеть не могу, когда мне поддаются, а во-вторых, всегда интересно встретить достойного соперника.

Третий пролетает мимо.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я, пока, прищурившись, выбираю свою следующую жертву.

– Сорок один, – без запинки отвечает Камиль.

– Много. Я почему-то думала, тебе тридцать восемь (пасхалочка к Папаше для тех, кто в курсе – прим. автора).

– Есть принципиальная разница?

Я дергаю плечами.

– Не знаю. Нет, наверное. Просто я раньше считала всех, кому больше тридцати, старыми пердунами.

Камиль издает саркастичный смешок.

– И что изменилось?

– Я бы сказала «ничего», если бы не разглядела твои мышцы в зале, – задумчиво говорю я, целясь в шар. – В каком-то смысле ты сломал мои шаблоны.

Я морщусь, потому что снова мажу. Вот что значит трепаться во время удара.

– Ты же помнишь, что я говорю все, как есть? – осведомляюсь я на всякий случай. – А еще и шампанское действует на меня, как сыворотка правды.

Посмеиваясь, Камиль наклоняется над столом. Волосы падают ему на лоб, заставляя зависнуть взглядом на его лице. Ох, ты ж. А ведь кто-то наверняка может посчитать его красивым. И ресницы у него густые и темные, как у младшего говнюка брата. Нос конечно далек от идеала, неровный и крупный, но даже это удивительным образом его не портит. Как и эта щетина.

Камиль, в отличие от меня, не болтает и не промахивается, и счет становится 2:3.

– Не вздумай заглядывать мне под юбку, – ворчу я, нависая над столом.

Сейчас Камиль стоит прямо за моей спиной и при желании может разглядеть мои трусы. Черные, кружевные. Стринги.

Он молча обходит стол и встает слева.

Вы посмотрите, какой джентльмен, – мысленно иронизирую я. – Приятно иметь дело.

Джентльмен джентльменом, а жертвовать победу даме не стал. Я уступаю ему с досадным счетом 7:8.

– Отлично играешь, – замечает Камиль, накрывая шары рамкой. – Удивила.

– Играла бы я отлично – смогла бы тебя выиграть, – буркаю я.

– Это редко кому удается.

Я щурюсь.

– Хвастаешься?

– Просто констатирую факт.

Вернув кий на полку, Камиль разворачивается и смотрит мне в глаза. Я тоже на него смотрю. Сначала в глаза, затем на крепкую шею в вырезе футболки, потом на живот.

– Хочешь сказать, что мне теперь нужно отправляться домой?

– Такой был уговор.

Я не вижу, а скорее чувствую, как его взгляд на пару коротких мгновений касается моей груди и задевает ноги. Кожу пробивает горячим током, как и тогда в машине, когда наши пальцы случайно соприкоснулись.

В дальнейшем этим я и стану объяснять короткое замыкание, произошедшее у меня в мозгу. Именно оно породило новый план – наверное, самый безбашенный за всю мою жизнь.