Текст книги "Демон-босс"

11

Люба

Вот хорошо, что на мне надет пиджак, потому что пуговицы на рубашке откровенно трещат оттого, что сердце пытается выбраться наружу. Ты чего так разволновалась-то, Люба? Это Жданов шутит так. Пора бы привыкнуть.

Только по его виду не скажешь, что шутит: серый взгляд сверлит мою переносицу, бровь слегка приподнята.

– Думаю, вам есть с кем скоротать ночь, – бормочу я и невольно опускаю глаза. Пусть я женщина не юная и опытная, но Жданову, надо признать, в умении смущать окружающих равных нет.

– Но я же сюда с тобой пришел. Хотел бы скоротать, как ты выразилась, ночь с Дуней или Маней, мы бы сейчас здесь с тобой не стояли.

Я снова поднимаю глаза. Первое смущение я успешно поборола, теперь пора возвращать себе лицо.

– А я думала, вы машину себе выбираете и контейнеры мне вернуть хотите.

– А такая умная женщина была пять минут назад, – качает головой Жданов. – Слушай сюда, Люба Владимировна. Мне лет уже не двадцать, чтобы кругами вокруг тебя ходить. Сюсю-мусю эти, перемигивания и брачные танцы молодым соплежуям оставлю. Не нравится мне человек – я его на хер шлю, не расшаркиваясь. Нравится женщина – приглашаю на свидание, ну и уединиться по настроению.

– А я, видимо, так понравилась, что вы ради меня пункт со свиданием пропустили.

Брови Жданова взлетают вверх, во взгляде проступает намек на удивление и веселье.

– Чувствую, не соскучусь я с тобой, инженер Люба. И что, передачу пирогов на заднем сидении за романтический пикник не засчитаешь?

– Вы бы еще ужин на троих с Левой вспомнили.

При упоминании Левы в груди неприятно скребет. Верный Лев меня третий вечер на свидание ждет, а ветреная Люба тем временем со Ждановым условия интима обсуждает. Стыдоба.

Поэтому я спешно добавляю:

– Кстати, этот разговор ему бы не понравился, поэтому стоит его прекратить.

– Твоего Леву хер разберешь, – брезгливо фыркает Жданов. – Может и понравился бы. Если бы ко мне на ужине какой-то мужик подсел и стал с моей женщиной разговоры разговаривать, я бы его, не раздумывая, в далекие леса послал. А если бы он и тогда не понял, то следом на задворках ресторана ногами отмудохал. А твой еврей что? Сидел и зубы скалил.

– Просто Лева неконфликтный и интеллигентный, – спешу вступиться за поруганную честь своего ухажера. Хотя если уж быть совсем честной, мнение Жданова я разделяю. Не нужно было Леве его к нам за стол пускать, а тем более, позволять над собой шутить и отвечать на вопросы.

– Достойные качества, – соглашается Жданов. – Поэтому, наверное, мне на него так глубоко насрать. Не такой мужчина тебе нужен, Люба.

– А какой же мне нужен? Такой как вы?

Не боялась бы размазать помаду, наверняка бы губу прикусила от смущения за свой неожиданный флирт. Ох, Люба. Полиграфический магнат тебя на лопатки уложил своим натиском. В переносном смысле, конечно.

– Конечно, – уверенно хмыкает Жданов, словно озвучивает давно известный факт, и неожиданно берет меня под руку. – Давай пройдемся, Люба Владимировна. На местных жирдяев посмотришь, сравнишь, аппетит нагуляешь.

Следующий час мы проводим за разглядыванием глянцевых кузовов и кожаных салонов. На удивление, скучно мне не становится, наверное потому, что мой спутник сопровождает осмотр пояснениями и забавными комментариями.

«Видишь вот эту странную приблуду на панели, Люба? Ни в жизнь не догадаешься для чего она. Это какой-то мудак с зарплатой тридцать миллионов евро решил, что включать дворники теперь нужно по-другому. Вот пусть теперь сам на своей замороченной трахоме ездит».

Или же «Ну и что мне в этот багажник складывать? Один ботинок и паспорт? Второй ботинок придется в салоне возить, потому что места тут ни хрена нет».

– В общем, благодаря твоему инженерскому присутствию понял я, что следующим автомобилем моим останется гелендваген, – подытоживает Жданов, когда мы выходим на улицу.

– Благодаря мне? – искренне удивляюсь я, потому что за все время выставки ничего толкового относительно имеющихся там образцов, не произнесла.

– Это чтобы ты себя незаменимой почувствовала, – взгляд Жданова снова сосредотачивается на моем лице, глаза сощуриваются: – Ну так как? Выставка сойдет за свидание, а, Люба?

Хорошо, что уличный фонарь светит тускло, и магнат не может разглядеть то, как стремительно я начинаю краснеть. Очень уж пристально он смотрит. Теперь пиджак мне мешает, потому что несмотря на освежающее дуновение ветра, становится душновато.

– Деловой встречей это вряд ли можно назвать. Контейнеры-то вы мне так и не вернули.

– Дома у меня заберешь, – не теряется Жданов и делает шаг ко мне, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство.

Ну не пятиться же мне как струсивший заяц? Ох, я что, и впрямь раздумываю над тем, чтобы поехать к нему домой? А как же рабочие отношения? Что подумает Ника, если я не вернусь ночевать? И как мне потом смотреть в глаза интеллигентному и неконфликтному Леве?

– Игореш! – раздается из-за плеча Жданова жеманный девичий голос. – Весь вечер до тебя дозвониться пытаюсь, а ты, оказывается, здесь.

Лицо полиграфического магната каменеет, челюсть сжимается. А пока я пытаюсь разглядеть, кто же так фамильярно назвал его «Игореш», он глухо бормочет себе под нос: «Майя, блядь».

12

Люба

– Кто это, Игореш? – требовательно произносит девушка, с подозрением щуря на меня свои искусно подведенные глаза. – Твой бухгалтер?

На вид гламурной брюнетке, с ног до головы одетой от кутюр, максимум лет двадцать пять, а потому я не пытаюсь понять, почему она сходу определила меня на работу в бухгалтерию. Просто киваю в знак приветствия и перевожу взгляд на Жданова.

– Ты чего здесь забыла, Майя? – ворчливо и будто устало спрашивает он. – С каких пор тебя сложная техника заинтересовала?

Из воинственно настроенного тон красавицы становится вкрадчивым и мурлыкающим.

– Искала тебя, конечно. Ты в последнюю неделю совсем пропал, а я… – она бросает на меня многозначительный взгляд, и конец фразы, явно интимного характера, договаривает ему на ухо, встав при этом на цыпочки.

Дожила, называется. Девушка, которая мне в дочери годится, смотрит на меня как на беспринципную разлучницу. Обычно все происходит наоборот: дамы моего возраста болезненно переживают неравную конкуренцию с такими вот красавицами с идеальными носами, бесконечными ногами и сияющей здоровьем и хайлайтером кожей.

– Искать меня не нужно, Майя. Я в Москве лет на тридцать подольше тебя обитаю и ни разу не потерялся. Зыркать зверем на Любу тоже завязывай и ухо ртом мне шлифовать не надо. Не упомню, чтобы тебе в верности клялся. Если заняться нечем – позвони подружкам, наверняка в каком-нибудь кабаке свои гламурные жопы протирают. Игореша сегодня занят.

Густые ресницы красавицы начинают быстро и обиженно хлопать, тонкие ноздри трепещут. От этого зрелища мне становится неудобно настолько, что я начинаю поглядывать по сторонам.

– Не надо со мной разговаривать как с маленьким ребенком, Игорь. Трахал ты меня по-взрослому. Так бы и сказал, что молодое тело тебе приелось и потянуло на подержанных милф.

– Майя, блядь! – рявкает Жданов еще до того, как как успеваю понять, что неприглядное сочетание слов «подержанная» и «милфа», адресованы мне. – Зад свой хватай в руки и быстро грузи в тарантас, пока я тебя в него пендалями по-взрослому не запихал.

Девушка поджимает пухлые губы и, бросив на меня финальный взгляд, гордо цокает к модной красной машине.

«Ну и чего ты так разнервничалась, Люба?» – веду с собой мысленный монолог, глядя в ее удаляющуюся спину. – «Девочка специально нахамила, чтобы за свое ущемленное женское достоинство отомстить».

Умом все это я понимаю, но в груди все равно бушует эмоциональное пламя. Что меня, взрослую женщину, незнакомый человек вот так походя оскорбил. Обменялись контейнерами, называется. Кем ты себя возомнила, Люба? Феей пирожковой? Жданов мужчина видный, свободный. Сколько у него еще таких вот Май?

– Я так понимаю, контейнеры после такого шапито ты забирать ко мне не поедешь, – медленно произносит Жданов, внимательно оглядывая мое лицо.

Ну хотя бы ведет себя с достоинством. Сам дурака не включает и меня за дурочку не держит.

– Не поеду, – подтверждаю его догадку и лезу в сумку за телефоном. – Вызову, пожалуй, такси.

– Ой, только не надо вот этой гордой инженерской самостоятельности, – отрезает Жданов. – Хреново вышло, сам знаю. Я, Люба, свободный здоровый мужчина, а потому в трах-связях себя не стеснял. Кто же знал, что молодухи нынче пошли такие прилипчивые. Им простительно, потому что они тоже бабы и мужика с собой рядом нормального видеть хотят. А ровесники их либо соплежуи, либо нытики, либо педики.

И ведь не поспоришь. Вон у Ники моей два парня было: Витя точно нытик, а вот кто Саша, я так и не разобралась: то ли соплежуй, то ли все-таки последнее.

Не дав мне возможности и дальше тренировать свою поруганную инженерскую гордость, Жданов берет меня под локоть и ведет к своей машине. Я не сопротивляюсь. Во-первых, нам еще по краске сотрудничать, и усложнять отношения ни к чему, а во-вторых, он вроде как ни в чем не виноват. Это же я согласилась с ним встретиться под сомнительной причиной обменяться контейнерами, хотя и предвидела, что на самодостаточный и харизматичный образец вроде него всегда будет спрос.

Хорошо, что не успела поддаться его фирменному хамоватому обаянию. Затесалась бы подержанная милфа среди молодых тел. Это я так шучу, конечно. С телом у меня полный порядок – спасибо йоге и генетике. Иронизирую, чтобы себя подбодрить. Не нужен тебе Жданов, Люба. Он после развода свою свободу еще долго будет праздновать. А то, что со здоровьем у него проблем нет – это и так чувствуется. Все же Лев, хоть и «любкает», куда надежнее.

– Громко думаешь, Люба, – вдруг произносит Жданов. – Аж уши закладывает. «Не нужен он мне, за ним молодухи бегают. Еврей хоть и скучный, зато никому не нужен».

Мне с трудом удается удержать его давящий взгляд. Ох, и страшный же он человек. Будто насквозь видит.

– Почти мысли мои прочитали, Игорь Вячеславович, – честно признаюсь. – Все эти выставки и обмен контейнерами – для меня, пожалуй, лишнее. Я не в том возрасте, чтобы с вашими поклонницами конкурировать. Скандалов и разборок всегда сторонюсь. Предлагаю вновь перевести наше общение в рабочую плоскость.

– Вот и нашел я твой недостаток, Люба. А то уж сомневаться начал – а реальная ли ты женщина. Трусиха ты.

Подержанная трусливая милфа. Надо будет Нике рассказать – вместе посмеемся.

– Пусть так, – соглашаюсь. – Но мне в своей трусости много лет довольно комфортно.

Через пятнадцать минут внедорожник Жданова останавливается возле моего подъезда. Магнат галантно помогает мне выйти и пристально смотрит мне в глаза.

– Всего доброго, Игорь Вячеславович, – подчеркнуто вежливо улыбаюсь ему. – Надеюсь, случившееся никак не повлияет на сотрудничество наших компаний.

– У меня ведь тоже один недостаток есть, Люба, – неожиданно произносит Жданов. – Может, догадалась уже. Если чего в голову себе вобью, то хер успокоюсь.

Пуговицы на рубашке натягиваются так, что грозят выстрелить ему в грудь, и даже немного потеют ладони.

– И что это значит?

– Ты уж со мной-то дурочку не включай, Люба Владимировна, – хмыкает магнат. – Моей будущей жене совсем не идет.

13

– Ну так как свидание прошло, мам? – глядя на меня поверх утренней чашки с кофе, спрашивает Ника. – Я вчера хотела тебя расспросить, но с Глебасей заболталась и уснула.

То, что дочь уснула в разговоре с Глебом ничуть меня удивляет. Вообще не понимаю, что моя жизнерадостная и зажигательная Ника нашла в этом скучном отличнике. Витя хотя и туповат был, зато симпатичный, а этот что? Обыкновенный тютя-вятя. Маменькин сынок.

Думаю так, и моментально себя одергиваю. Ты чего такая злая с самого утра, а, Любовь Владимировна? Не с той ноги встала? Ты ведь не из родителей, которые навязывают свои личные антипатии ребенку и тем более – критикуют его выбор.

Это все события вчерашнего вечера так на меня подействовали. Выбили, так сказать, из колеи.

– Все прошло хорошо, потому что это было не свидание, – уклончиво отвечаю я. – А сугубо деловая встреча с целью налаживания деловых связей.

– Ой, мне-то не лечи, мамуль, – фыркает Ника. – Ты на эту деловую – в кавычках – встречу собиралась тщательнее, чем на ужин с Левушкой. Рассказывай, – дочь меняет тон на требовательный, глядя исподлобья. – Хочу знать все подробности: держались ли вы за ручку, целовались и договорились ли созвониться? Но если дело дошло до петтинга – чур, я не хочу об этом знать.

– Какой петтинг, Ника? – Я отворачиваюсь, чтобы поставить чашку в посудомойку. – Такое баловство отставлю восемнадцатилетним. Подержанные милфы вроде меня едут прямиком в гостиницу.

– Подержанная милфа? – переспрашивает дочь с недоумением. – Ты где таких слов набралась?

– И это все из сказанного, что тебя беспокоит?

– Вообще-то да. Я же тебя хорошо знаю. Не поехала бы ты на первом свидании в номера.

Ох, а вот тут дочь ошиблась. Потому что до того, как та прекрасная нимфетка появилась, такая мысль у меня была. Что тут скажешь? То ли я с возрастом становлюсь все беспечнее, то это харизма полиграфического магната лишает окружающих женщин разума.

– Ладно, Никуш, некогда мне болтать. Мне еще на производство заскочить нужно успеть.

– Мам! – оглушительно рявкает Ника, на мгновение пригвождая меня к полу. – Ну хоть что-нибудь расскажи. Я же от любопытства умру.

– До того, как молодая любовница Жданова попыталась устроить сцену ревности, он успел мне предложил поехать к нему, а после назвал своей будущей женой. Достаточно подробностей?

Все это я произношу, выходя из кухни и краем глаза успеваю заметить вспышки восторга во взгляде дочери.

– Мам! – жалобно догоняет меня в прихожей. – Ну разве можно такое сказать и уехать на работу?

– Определенно можно, – заключаю я, обуваясь. – Про будущую жену не бери в голову. Жданов любит эпатировать и, конечно, это просто так сказал. В этом я не сомневаюсь.

На производстве мне приходится задержаться. Каждый сотрудник считает своим долгом подойти ко мне с вопросом, зачастую имеющим мало отношения к роду моей деятельности: например, каким средством лучше оттирать унитазы. Вот они – минусы словосочетания «женщина-инженер». Люди не могут перестать видеть во мне домохозяйку.

Как результат, в офис я приезжаю только в обед, и уже в дверях натыкаюсь на подозрительный взгляд Оли секретарши Шапошникова.

– С пиджаком что-то? – уточняю я, ощупывая себя.

Мотнув головой, она скрывается за стойкой, чтобы продолжить наблюдать за мной оттуда. Да что такое? Вроде со времен ухаживаний Коростылева не давала я повода для офисных сплетен. Может показалось?

Но когда по пути в свой кабинет натыкаюсь на пару еще точно таких же взглядов, убеждаюсь, что нет – не показалось. Что ж, есть у меня один верный способ выяснить в чем дело. Позвонить вездесущей и всезнающей Нине Алексеевне, местной крестной фее.

– Нина Алексеевна, – зажав трубку плечом, я несколько раз щелкаю по клавиатуре компьютера, чтобы его включить. – Я в свое четырехчасовое отсутствие что-то пропустила? Оля из приемной дюже внимательно на меня смотрит, да и не только она.

– Угадала, Люба Владимировна, – заговорщицки шепчет коллега. – С самого утра по офису слухи ходят, что ты в интимных отношениях с клиентом Шапошникова состоишь. Вчера вас на автомобильной выставке видели под ручку.

Я вспыхиваю. Да что ж это за издевательство такое? В интимных отношениях? Еще и под ручку?

– Ну вы-то, Нина Алексеевна, понимаете, что все это, как принято говорить, чушь собачья? – возмущаюсь я, понижая голос. – Это была неформальная встреча с целью обсуждения деталей сотрудничества…

На этом мне приходится отвлечься, потому что в дверь моего кабинета стучат.

– Входите! – выкрикиваю я, прикрывая трубку рукой.

В приоткрывшемся зазоре появляется пышный ворох цветочных бутонов, и лишь следом за ним голова курьера.

– Инженер Любовь Ивлеева? – бойко осведомляется он.

Забыв про зажатую в руке трубку, я киваю, завороженная зрелищем огромной охапки белых роз. Я такие большие букеты только на картинках в интернете видела, а вживую ни разу.

– Да, это я, – отвечаю я через паузу.

– Тогда это вам.

Опомнившись, я вскакиваю с кресла. Бедный мужчина. Этот букет к нам от самой парковки нес, а он наверняка очень тяжелый.

– Там еще записка, – подсказывает курьер, бережно передавая цветы мне. – Всего доброго.

Прижав к себе колючие стебли, я запускаю пальцы в лепестки и выуживаю оттуда карточку.

«Задание у меня к тебе есть, инженер Люба: к семи вечера проголодаться. В новую жральню тебя повезу. Ты же хотела свидание? Будет тебе свидание»

14

К обеду о моей интимной связи со Ждановым не судачит только туалетная плесень. Отвратительная, кстати, вещь. Я уже и чистящее средство уборщице принесла, чтобы отмыла, но зеленая поросль по-прежнему гнездится в углу кабинки.

Цветы пришлось поставить в пластиковое ведро, потому как подходящей вазы в офисе не нашлось. Страшно подумать, сколько полиграфический магнат выложил за эту оранжерею. Нет в его системе координат полумер: действует с размахом и нахрапом. Вообще я на него зла: за то, что перед коллегами меня скомпрометировал. Был бы букет хотя бы в половину скромнее, они бы такими глазами на меня не смотрели и не шептались. Дойдет до Шапошникова – как пить дать, вызовет на ковер и вновь начнет распекать за недостойное поведение. Из подержанной милфы прямиком в главную развратницу компании.

Хотя не могу не признать, что цветы красивые. Красные розы не жалую за их шаблонную помпезность, а вот белые мне очень по душе. И бутоны просто загляденье: крупные, правильной формы. Если не ошибаюсь, сорт Полар Стар.

Так ладно, отвлеклась я что-то сильно на социальную жизнь. Пора и поработать. Я ведь в ряды любовниц Жданова еще не вступила, а значит свою безбедную жизнь по-прежнему обеспечиваю сама. Но если лень одолеет, буду знать, что есть у меня резервный вариант. А что? Судя по букету, на женщин Игорь Вячеславович не скупится.

Но это я сама с собой шучу конечно, чтобы боевого духа не терять. Поздновато мне в содержанки. К сорока годам мозги слишком много места в черепной коробке заняли.

Выдохнув, я с новым рвением вглядываюсь в монитор. Ох и Жданов. Против воли пролез в голову. Торчу в офисе уже третий час, а ничего существенного не сделала.

И стоит мне это подумать, оживает мой телефон. На экране настойчиво пульсирует длинное сочетание слов: Жданов Игорь Вячеславович.

Я с беспокойством смотрю на ведро с цветами, стоящее в углу, и машинально ощупываю пуговицы на рубашке. Так, и чего-то я так всполошилась? Раз звонит – нужно брать.

– Добрый день, Игорь Вячеславович, – подчеркнуто по-деловому произношу я, вставая.

– Ну здравствуй, Любовь Владимировна, – раскатисто отзывается динамик. – Устал я ждать, пока твое инженерское величество решит позвонить, и решил сам набрать.

– А я разве обещала вам позвонить?

– Обещала-не обещала, но я-то ждал. Веник ведь получила?

– Вы о цветах? – осведомляюсь я, в очередной раз косясь на розы. – Получила. Они точно не заслужили столь пренебрежительного обращения в свой адрес. Очень красивые, спасибо вам. Правда посылать их не стоило.

– А ну-ка просвети меня, Люба Владимировна, почему не стоило? – раздраженно вопрошает полиграфический магнат. – И лучше придумай, что палец об них уколола, а не заводи вчерашнюю трусливую шарманку.

Ну вот что он за человек? Не только давит, но еще и подсказывать пытается, о чем стоит говорить, а о чем нет.

– Я, Игорь Вячеславович, женщина скучная и привыкшая к эмоциональному комфорту, а вы своими действиями меня изрядно компрометируете, – со вздохом признаюсь я. – Уже весь офис обсуждает, откуда в моем кабинете появился букет стоимостью в среднюю зарплату…

– А чего ж вашего генерального хряка жмотом называют? – саркастично перебивает меня Жданов. – На зарплаты стоимостью в букет для сотрудников не скупится. Ох, и задолжала же ты мне, Люба. Вовек не расплатишься.

Я неумолимо начинаю краснеть. Вот вроде и понимаю, что женщина ни за какие подарки ничего мужчине не должна, и вроде понимаю, что шутит, но все равно… Умеет он смущать.

– Что примолкла? Пыхтишь и краснеешь? Эх, жалко не вижу, как ты дышишь. Уж больно впечатляюще у тебя это дело выходит.

– Игорь Вячеславович, – строго произношу я, усилием воли беря себя в руки. – Если уж вы сами мне перезвонили, считаю нужным прояснить ситуацию. В ресторан я с вами не пойду. Во-первых, у меня сегодня другие планы, а во-вторых, мое мнение относительно наших встреч остается неизменным. Предпочту сохранить между нами сугубо деловые отношения.

– Хотела бы сохранить сугубо деловые отношения – отделалась бы второй причиной, и про планы не упоминала. Я в бабской психологии немного разбираюсь. За жизнь аж целых двух тощих собак съел.

– Давно хотела сказать, что ваш шовинистический взгляд на женщин представляется мне оскорбительным.

– Что там тебя оскорбило, Люба? – неожиданно миролюбиво осведомляется магнат. – Слово «бабский»?

– Вы уже не в первый раз его произносите, – с укоризной замечаю я.

– А ты, поди, каждое сосчитала, чтобы в нужный момент предъявить. Слушай сюда, Любовь Владимировна. Судя по тому, как качественно огрызаешься, проголодаться ты успела, а значит повода не отужинать в моей компании у тебя нет. Не нравится мне, что ты Игоря Жданова монстром, пачками жрущего баб, представляешь. Почаевничаем, а через час доставлю тебя домой в целости и сохранности. И даже за коленки лапать не буду, если сама не попросишь. Я по необходимости еще каким джентльменом бываю.