Электронная библиотека » Алайна Салах » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Демон-босс"


  • Текст добавлен: 23 апреля 2024, 09:21


Автор книги: Алайна Салах


Жанр: Эротическая литература, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

6

В машине у Жданова много места и приятно пахнет салонной кожей. Где-то слышала, что люди его статуса впереди не ездят, так вот это, оказывается, правда, потому что полиграфический магнат садится на задний диван рядом со мной.

– Миша, тут у забывчивого инженера аккумулятор сел. Поезжай в ближайший автомобильный магазин за проводами.

Все-таки не такой уж и плохой этот Жданов. Мог бы и оставить меня саму разбираться, а он время свое тратит.

– Ну, что, Люба, – мой сосед разворачивается и, прищурившись, смотрит мне в глаза. – Сейчас спасет тебя и твою трахому Игорь Жданов. Как благодарить будешь?

Я даже теряюсь на секунду. Он сейчас на что намекает? Или шутит так? По лицу сразу и не поймешь.

– Вы за благодарность, выходит, джентльменством промышляете?

– А ты с чего, Люба Владимировна, взяла, что я джентльмен?

Нет, я отказываюсь верить, что Жданов это говорит с сексуальным подтекстом. Для чего ему я? С его состоянием и внешностью импозантного седеющего киноактера, он без всяких магазинов и проводов может женщину заполучить. И дело вовсе не в том, что я себя недооцениваю. Если бы недооценивала, то еще в прошлом году за Рому замуж вышла, когда он на коленях с кольцом стоял. Просто привыкла смотреть на жизнь реалистично.

– Люблю раздавать кредиты доверия людям. И кстати, отблагодарить я вас действительно могу.

Брови Жданова вопросительно взлетают вверх, когда я залезаю в сумку и достаю оттуда контейнер с пирогами. Думала, если визит затянется, в машине смогу перекусить, а тут такая оказия случилась.

Магнат такой прыти от меня явно не ожидал: лоб наморщил, глазами непонимающе хлопает. Каюсь: голодные мужчины, собаки и дети – это моя ахиллесова пята. Мне их всегда накормить охота. Ника часто шутит, что я прирожденная бабушка.

– Вы берите, не стесняйтесь. Это я утром напекла. Мясо проверенное, деревенское.

Кадык на Ждановской шее дергается. Глазам не верю: он, кажется, сглатывает слюну. Бедный мужчина. Это когда он так изголодаться успел? Неужели сидел на диете?

– Не надо мне, – он поджимает губы и отворачивается к окну. – У вас, у баб, бзик на контейнеры. Каждой собаке потом начнешь жаловаться, что Игорь Жданов пироги твои съел, а кусок пластмассы не вернул.

Я даже неприятное слово «бабы» мимо ушей пропускаю, настолько он меня тронул своим дернувшимся кадыком. Голодный ведь. Может, поэтому ворчливый такой? Еды домашней ему не хватает?

Ой, Люба. Что-то тебя понесло. Жданов себе и рестораны, и личного повара может позволить. С другой стороны, не забирать же обратно подарок.

– Контейнер мне возвращать не нужно. Можете его даже выкинуть. Главное, пироги попробуйте. И не переживайте, вы меня не объедите. У меня дома еще есть.

Контейнер я аккуратно кладу между собой и Ждановым, и отворачиваюсь к окну. Засмущался он, что ли? Ладно, пусть молча немного посидит, мужественность восстановит. С другой стороны, разве пироги с мясом ее как-то подрывают?

К магазину с надписью «АвтоВселенная» мы подъезжаем через двадцать минут.

– Да сиди ты, ради бога, – ворчит Жданов, когда я предпринимаю попытку выйти из машины вслед за его водителем. – А то Михаил без тебя проводов не выберет.

– Пусть выбирает, но я бы хотела сама заплатить.

Жданов что-то раздраженно бормочет себе под нос, берет контейнер, по-прежнему лежащий между нами, и кладет его слева от себя.

– Считай, что заплатила. Если мне после твоих кулебяк с кишками придется мучиться, про поставки краски ваш генеральный хряк может забыть.

Мне приходится опустить подбородок, чтобы спрятать улыбку. Генеральный хряк. Лучше и не скажешь.

* * *

– Ну, что, заработала бибика? – Жданов возвращает в карман телефон, по которому он разговаривал все время, пока молчаливый Михаил подкуривал клеммы на моей Фиесте.

– Заработала, – скромно резюмирую я. – Спасибо вам большое. И вам, Михаил.

Водитель, не глядя на меня, кивает, молча обходит мою машину и также молча укладывает в багажник провода.

– Не стоило, – пытаюсь возражать я, растерянно глядя на полиграфического магната. – Вы же за них заплатили.

– А тебе когда мужик бриллианты дарит, ты, очевидно, в обморок грохаешься? – фыркает он. – Прямо вымирающий экземпляр у нас тут. Смущающийся инженер с навыками стряпухи. Ладно, поезжай давай. И крестик себе на руке нарисуй, чтобы фары не забыть выключить.

Всю дорогу до дома я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Все-таки удивительный он мужчина.

7

– Такая ты серьезная, Люю-б, – Лева тянется через стол и накрывает мою руку своей. – Покажи мне свою красивую улыбку, а?

Я опускаю глаза и разглядываю его ладонь. Ну хорошая же, и даже не потеет. Пальцы ухоженные, в меру мужественные, длинные, перстней в самоцветах на них нет. Тогда почему мне хочется спрятать руку под стол? Вроде месяц встречаемся, и Лева мне нравится, да и Ника его одобряет. Может быть, дело в этом его «Люю-юб»?

Чтобы не выглядеть унылой букой и не портить свидание, я все же ему улыбаюсь и возвращаю внимание к салату. В понедельник, что ли, после работы на массаж пойти? Вчера так и не удалось.

– У меня билеты на джазовый концерт есть на четверг, – снова подает голос Лева. – Пойдем, а, Люю-б? Только представь: саксофон, ты, я и шампанское.

Вообще, я люблю джаз. Да и шампанское, чего греха таить, тоже люблю, но что-то в этом сочетании заставляет меня подбирать причины, по которым я откажусь.

– Не могу обещать, Лева. На работе завал, генеральный зверствует с новыми требованиями к производству…

– Такая женщина, как ты, не должна работать, – нежно перебивает Лева.

Такая, как я? Не должна работать? Я хочу работать. И моя работа мне очень нравится.

– Ты создана для любви, – незамедлительно следует пояснение.

Достаточно расплывчато. И что это значит: создана для любви? Если это понятие включает в себя сидение дома и оттачивание кулинарных навыков во благо мужскому желудку – тут я очень против.

Да что ж такое со мной происходит? Мужчина старается, комплиментами и приглашениями меня задаривает, а я подвохи в его словах выискиваю.

– В среду созвонимся, Лев, хорошо? Там решим.

Его ладонь снова накрывает мою, как сачок – зазевавшуюся бабочку.

– Л-ююб, а ко мне поехали, а? Будем пить двухлетнюю гарначу (сорт испанского вина-прим. автора), закусывать козьим сыром и смотреть шедевры Педро Альмодовара.

Не люблю я Альмодовара. И фон Триера тоже.

– Вы гляньте, кто у нас тут чаевничает, – раздается над нами знакомый голос, от которого я невольно вздрагиваю. – Инженер Люба собственной персоной.

Головы мы с Левой поднимаем одновременно. Сегодня Жданов без пиджака, в голубой рубашке и брюках. Вот у кого нашему генеральному нужно поучиться умению поддерживать форму. Полиграфический магнат либо очень хорошо подбирает одежду, либо у него действительно нет живота, что для его возраста почти удивительно.

– Здравствуйте, Игорь Вячеславович. Неожиданно вас здесь увидеть.

– А мне-то как неожиданно. Только вчера тебя по МКАДу катал, а на следующий день в своей любимой закусочной встречаю. Да еще и не одну.

Ждановский взгляд падает на застывшего Леву, и я тогда я вспоминаю о манерах и решаю их представить:

– Лев, это Игорь Вячеславович Жданов. Мы знакомы по работе. Игорь Вячеславович, это Лев Яковлевич Зильберштейн, мой друг.

– Зильберштейн? – скептически фыркает Жданов. – Я бы с такой фамилией не рискнул с ним по ресторанам ходить. Максимум в Филях белок кормить сухарями.

Я мысленно охаю. Какой же он маститый шовинист. Невероятно.

С беспокойством смотрю на Леву, но он, очевидно, не до конца проникся сутью националистического плевка, потому что все еще пытается улыбаться.

Мне же улыбаться не хочется.

– Если вы не возражаете, мы бы с Левой продолжили разговаривать.

– Вот оно как, – хмыкает грубиян. – Вчера домашними пирогами меня потчевала и в благодарностях рассыпалась, а сегодня нос воротит. Ох, и непостоянные же нынче пошли инженеры.

По щекам разносится теплое жжение. Он всегда говорит первое, что приходит ему в голову.

– Может быть, вы присесть хотите? – подает голос Лева и вопросительно смотрит на меня. – Лю-юб, ну как-то неудобно…

– А чего не присесть, – замечает Жданов и к моему изумлению выдвигает стул. – Тебе у друга Левы гостеприимству поучиться можно, Люба. Хотя он, скорее всего, просто счет поделить хочет.

Я снова смотрю на Леву. Ну чего он улыбается-то? Жданов же откровенно ему хамит.

Жданов поднимает руку, делает какой-то витиеватый знак официанту, и сосредотачивается взглядом на моем соседе.

– Ну что, Лев Зильберштейн, рассказывай, где работаешь и на каких производствах ты нашего многоуважаемого инженера повстречал.

Я впервые чувствую себя настолько растерянной. Во-первых, потому что Жданов ведет себя так по-хозяйски, а во-вторых, потому что Лева ему это позволяет. Рассказывает о своей кафедре, и о том, что познакомились мы с ним не на производстве, а на спектакле в Театре Сатиры. Хоть под столом его пинай, чтобы замолчал.

– Значит, инженеры нынешние к искусству и выпечке тяготеют? – развернувшись, Жданов смотрит на меня. – Что не день, то открытие.

Ответить мне не удается, потому что в этот момент появляется официант и ставит перед ним эспрессо. Форменное безобразие. Везде чувствует себя как дома.

– Люба, ты нам тут опять взрывом пуговиц угрожаешь? – спрашивает Жданов из-за чашки и недвусмысленно смотрит ниже шеи. – Друг-то твой явно будет рад, а нам с тобой еще как-то нужно работать.

Одним глотком он осушает чашку, выуживает из кармана купюру, слишком крупную для того, чтобы оплатить одну чашку кофе, и встает.

– Хорошо с вами, да ехать мне нужно, – его взгляд снова падает на меня. – Не оценил я твой выбор, Люба. Сдается мне, театры это не твое.

8

Игорь

– Игореш, ну и что мне сейчас делать? – бывшая жена хлопает коровьими ресницами и шлифует задом кожаное кресло. – Страховка у меня кончилась, я проморгала.

– Ты поэтому ко мне сопли на кулак мотать приперлась? Я тебе напомню, что мы, Анжела, в разводе. Машину я тебе оставил, квартиру ты выклянчила. Дальше своими сморщенными копытами сама цокай.

– Игореш, но там это… у меня бампер передний смялся сильно, а машина-то дорогая. Где денег на ремонт взять?

– Ты, не пойму, обвинить меня хочешь, что я тебе паровоз слишком дорогой подогнал? Теперь я еще и чинить его должен? Так ты продай его и купи себе ведро отечественное. Можешь на нем хоть по пять раз на дню краш-тест проводить. Твоим мозгам уже ничего не грозит, зато запчасти тольяттинские дешево стоят.

Не нравятся ей мои слова. Силикон выпятила, нос задрала.

– Игорь, мы ответственны за тех, кого приручили.

Меня моими же словами уделать пытается. Ну, корова.

– Ты где ручных жаб видела, Анжела? Приручили ее. Скажи, блядь, спасибо, что я пятнадцать лет твою низкокалорийную жратву и нарощенные ресницы терпел. Зад свой тощий со стула подняла и дуй отсюда. Я перед тобой больше никаких обязательств не имею. Работать мне надо.

– У тебя кто-то появился, да, Игорь? – хнычет бывшая. – Раньше ты не был таким.

– Каким? Сытым и не заебанным твоим бесконечной трескотней?

– Ты это все из-за Вадика, да? Ревнуешь к нему?

– Дура ты редкостная все же, Анжела. Баба с возу – коню отлично, слыхала такое выражение? Стал бы я с тобой разводиться, если бы к твоим хахалям ревновал. Срать мне, Анжела, усекла? А теперь дверь с той стороны закрой. В этой жизни некоторым деньги нужно зарабатывать.

Бывшая жена обиженно поднимается с кресла и стуча каблуками, цокает к выходу. Она меня приворотным зельем пичкала, что ли, всю жизнь? Где глаза мои были. Надо давно ее, бездельницу, под тощий зад пнуть. Пузо бы отрастил, как в моем возрасте положено, и на запах пирогов перестал бы как псина некормленная в стойку вставать.

От раздавшегося стука в дверь рука машинально ложится на пресс-папье. На случай если это Анжела вернулась.

– Можно к вам, Игорь Вячеславович? – раздается с порога.

Кто это еще, блядь? Знаю, что он с производства. Синельников в отпуск ушел, а я всех его подручных заместителей запоминай.

– Чего ты в дверях танцуешь? Говори быстрее, что хотел.

– Пришли результаты пробы новой краски, которые вы просили. Проверку на светостойкость и истираемость прошла. Показатели держатся на уровне восьми. Клиенты-молочники остались довольны.

Значит, мне не только пироги зашли, но и инженерская краска. Теперь надо решение принимать, как быть. С финнами контракт рвать не вариант – они поставщики проверенные. А наши тяп-ляпы хер знает, как на дальние расстояния себя покажут. Но проблему с истираемостью так тоже оставлять нельзя: надо будет молочников частично на новую краску переводить. Задала мне задачу инженер Люба со своим кефирным пакетом.

– Ну и чего ты глазами лупаешь на меня? Все сказал?

Тот кивает.

Да, что ты, трясешься, блядь, как будто я тут людей жру. Новое поколение воспитывать кто будет, хер пойми. Мужики нынче трусливые пошли. Что этот дрыщ, что жид инженерский… Как его? Лева.

Кстати, об инженере. Надо вопрос с ней закрыть.

– Света, водитель наш где шарахается? В кабинет мне его. Ты жуешь опять, что ли, не пойму? Имей в виду, когда твоя кастрюля перестанет на стул помещаться, я стул новый заказывать не буду. Я тебя уволю, а на твое место посажу молодую и тощую. Усекла?

Водитель появляется в кабинете через минуту. Тоже танцует на месте, а еще потеет и заикается. Цирк уродов какой-то. Хоть всех увольняй и набирай персонал заново.

– Сюда подойди, – я открываю ящик стола и достаю оттуда контейнер из-под инженерских пирогов. Подарила она мне его, тоже мне. Игорь Жданов умеет возвращать долги. – Сейчас едешь на завод «Плант», там ищешь Любовь Ивлееву. Инженер она. Блондинка такая. Симпатичная. Вручаешь контейнер лично ей в руки. Понял? Ни Васе, ни Пете, ни завхозу, ни хую с горы, ни генеральному директору. Лично ей в руки. Свободен.

9

Люба

– Люба, – круглая голова Валерьевича выныривает из дверного проема. – Там тебя это… водитель от Жданова ищет.

Я непонимающе хлопаю глазами. Водитель? От полиграфического магната? Перед тем как выйти в вестибюль, зачем-то смотрюсь в зеркало на стене. Вроде выгляжу достойно.

– Вы Любовь Владимировна? – осведомляется темноволосый парнишка в белой рубашке и брюках.

Ох, миленький, какой же ты худенький. Совсем, что ли, не кормят тебя?

– Да, это я. У вас ко мне какое-то дело?

Кивнув, парнишка протягивает мне бумажный пакет с фирменным логотипом «Дельтафлекс». Я заглядываю внутрь и не могу удержаться от улыбки. Мой контейнер.

Ай да магнат. Водителя ко мне послал, чтобы кусок пластика вернуть. Все-таки необычный он мужчина. Вроде и грозный, и грубоватый, зато какой в мелочах внимательный.

– Спасибо вам большое… – вопросительно поднимаю брови.

– Николай, – подсказывает парнишка.

– Николай, подождите здесь пару секунд, если не трудно. Сейчас вернусь.

Я захожу к себе в кабинет и залезаю в стол. Утром пирогов с уткой напекла по новому рецепту. Думала, коллег в обед угощу, но уж парнишка больно замученным выглядит. На работу я завтра принесу, а он пусть дорогой перекусит.

– Это вам, Николай, – протягиваю контейнер с угощением и на смущенный взгляд поясняю: – Вы ведь на другой конец города ради меня ехали, а сейчас такие пробки. Вы не переживайте, пироги свежие. Жаль только, что уже остыли.

После секундной заминки парень контейнер берет и глазами указывает на мою правую руку.

– А этот кому?

Тут приходит мой черед смущаться. Черт дернул меня схватить еще один. Ну не прикидываться же дурочкой? Не по возрасту мне.

– А этот директору своему передайте. Он у вас пироги очень любит.

Николай смотрит на меня с суеверным ужасом, даже побледнел. Дрожащей рукой забирает у меня контейнер, беззвучно произносит «до свидания» и пятится назад. Странно.

– Ну, что Жданов хотел? – Валерьевич так тихо подкрадывается к моему столу, что от неожиданности я вздрагиваю.

В глазах коллеги отчетливо читаются любопытство и подозрение, и они мне не нравятся. Не люблю я сплетни на рабочем месте. Генеральный меня в прошлом году дважды на ковер вызывал из-за того, что коммерческий стал мне цветы под «дворники» подкладывать. Заявил, что против романов на рабочем месте и потребовал немедленно прекратить всякие заигрывания. Я тогда даже подумала уволиться – так мне стало обидно. Я этому Коростылеву надоедливому разве что на пальцах не объясняла, что быть у нас ничего с ним не может и ежедневные походы к флористу плодов не принесут. Во-первых, он не в моем вкусе, а во-вторых, я бы никогда не стала встречаться с коллегой.

И самое неприятное в этой истории было то, что Шапошников наш с коммерческим в бане каждую неделю водку вместе пили. Почему же не поговорить с ним по-мужски? Нет же, он меня от работы лучше будет отвлекать. Даже намекал на пословицу про собак: дескать, если пуделиха не захочет, пудель и внимания не обратит. Вот что за дурость и сволочизм? А если пудель глупый и упрямый попался? В общем, тогда меня Нина Алексеевна чудом отговорила увольняться. И правильно, наверное. Я работу свою люблю и коллектив тоже. Жалко, что такой недалекий хряк, как его правильно назвал Жданов, у руля стоит.

– Витя, хоть ты не начинай сплетни по офису гонять, – с укоризной смотрю на Валерьевича. – Он вещь одну возвращал – только и всего.

– Ох, неспроста это, Люба, – хитро улыбается тот. – Сдается мне, заинтересовала ты грозного олигарха.

Я отмахиваюсь.

– Скажешь тоже. У него таких как я – только моложе – толпы.

– Ну не скажи. Он мужик опытный, для чего ему эти профурсетки безмозглые? То ли дело ты: красивая, образованная женщина. А хозяйка какая… Ты только представь: станешь с ним встречаться – так Жданов всех своих клиентов на нашу краску переведет. Это же миллионы… У генерального нужно будет непременно тебе процент потребовать… Машину поменяешь.

От нелепости такого предположения я начинаю смеяться.

– Ну коль уж я со Ждановым начну встречаться, то для чего мне процент? Я уволюсь в тот же день и пойду у него Мерседес клянчить. Про завод и не вспомню.

Валерьевич непонимающе хлопает глазами и по-детски надувает губы. Ох, некоторые мужчины хуже детей.

– Шучу я, Вить. Ну какие у меня могут быть отношения со Ждановым? Не смеши. Все, работать мне нужно. Иди, пока Ольга не донесла Шапошникову, что мы с тобой надолго в кабинете заперлись.

Коллега уходит, а мой взгляд непроизвольно падает на пакет с контейнером. Я открываю пластиковую крышку, трогаю пальцем. И ведь помыл даже. Чистейший, аж скрипит. Женщина мыла или посудомоечная машина? Хотя, мне, впрочем, какая разница.

– Никуш, я села в машину, еду домой, – приложив телефон к уху, поворачиваю ключ в замке зажигания. – У нас покушать что-нибудь осталось или в магазин заехать?

Дочь отвечает, что все пироги в нее бы не вместились даже при условии того, что ее желудок был резиновым, и что вернется поздно, потому что гуляет с Лесей. Едва я сбрасываю вызов, телефон вновь оживает в руке. При взгляде на экран я чувствую легкое покалывание в пальцах. Пусть я не внесла в список контактов номер Жданова, но длинную вереницу шестерок на той визитке, которую мне сунул Валерьевич, помню отчетливо.


– Здравствуй, Люба-инженер, – раскатисто грохочет голос Жданова в трубке. – Соскучилась?

Я стараюсь говорить спокойно и без удивления.

– Здравствуйте, Игорь Вячеславович. Я так понимаю, это риторический вопрос?

– Ну какой же он риторический? Жду твоего ответа.

Я растерянно разглядываю крошечный скол на стекле: ну и как мне отвечать? Скажешь «нет» – грубо. «Да» – чистой воды провокация и панибратство.

– Ладно, не сопи так тяжело, инженер Люба. А то опять небось рубашка по швам трещит, окружающим на радость. Ты мне лучше ответь: это мода такая нынче пошла откаты пирогами давать? Если да, то генеральный ваш еще больший жмот, чем о нем говорят. Ну или это ты через мой пищевод себе путь на мои склады протаптываешь?

Я краснею всю его тираду, а на последнем вопросе возмущенно вспыхиваю:

– Да вы что такое говорите… Я ведь совсем без умысла… Вашего водителя хотела поблагодарить за исполнительность и вас заодно угостить.

– Ишь, как разволновалась. Не дай боже Игорь Жданов подумает, что ты ему знаки внимания оказываешь. В общем так, Люба Владимировна. Контейнеры твои на другой конец города накладно моему извозчику таскать. У него и так дел невпроворот. Поэтому завтра в семь вечера приглашаю тебя на выставку. Какую – сюрприз. Там и передадимся.

10

Люба

– Что скажешь? – отвернувшись от зеркала, вращаюсь перед Никой, которая вот уже час наблюдает за моими сборами, закидывая в рот чипсы.

– Огонь, мам, – уверенно хмыкает дочь. – Ты у меня не инженер, а настоящая Кейт Бланшетт. Надеюсь, твой кавалер тебя не на собачью выставку поведет, а то ты слишком красивая.

Я снова смотрю на свое отражение. Ну, положим, с Кейт Бланшетт любимая родственница перегнула палку, но выгляжу я достойно. Люблю брючные костюмы: днем в них выглядишь по-деловому, а вечером губы поярче накрасил, волосы распустил и пожалуйста – готов стильный, как сейчас говорят, лук.

Я наношу последний слой помады и шумно выдыхаю. Может, зря я на эту аферу согласилась? Пойти на выставку с полиграфическим магнатом под предлогом того, чтобы обменяться контейнерами? Скажешь кому – засмеют. Вон, Нике сказала – так она чай носом на стол вылила.

– Я этого Жданова гуглила, – подмигивает Ника. – Секси дядька. Высокий стильный и взгляд такой… ммм… мужской. Не то, что у твоего Л-е-е-евы.

Передразнив протяжное курлыканье Льва, дочь начинает хихикать. Значит, не только меня приводит в недоумение эти его «Люю-юб».

– Ты на такси поедешь? – уточняет Ника на прощанье.

– Игорь Вячеславович прислал за мной машину.

Судя по восторженному лицу дочери и тому, как она решительно кинулась к окну, грядет шквал вопросов, поэтому я трусливо выскакиваю за дверь. Темперамент Нике достался от отца, бывшего боксера – тот любил загнать соперника в угол и измордовать. Вот и Ника любит. Если любопытство ее гложет – ни за что просто так не слезет. А мне что рассказывать? Это просто встреча двух коллег, для которой одна из сторон почему-то хочет выглядеть особенно хорошо.

– Ты смотри-ка, – стоящий возле внедорожника Жданов окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы. – Днем она инженер, а вечером ни дать, ни взять, модель тридцать плюс.

– Сорок три плюс, – честно поправляю его вместо того, чтобы в очередной раз начать краснеть от его прямоты и непривычных комплиментов.

Ох, права была Ника: взгляд у него и впрямь… мужской. Хоть веер доставай и начинай обмахиваться.

– Взрослая, значит, – иронично хмыкает Жданов. – А что, женскому полу свой возраст скрывать нынче не модно?

– А для чего мне его скрывать? Я своих лет не стыжусь. Все, какие есть – все мои.

– Вот бы моя бывшая жена сейчас удивилась. Ей с лица столько лишней кожи срезали, что можно было сумку шить, а она все за тридцатилетнюю себя выдавала.

Сказав это, он распахивает передо мной пассажирскую дверь.

– Полезай в салон, инженер Люба. Повезем твой костюм выгуливать.

– А едем-то мы куда? – спохватываюсь, когда Жданов, обдав меня крепким селективным парфюмом, усаживается рядом.

– Для собачьей выставки ты слишком хорошо выглядишь, – повторяет он Никину шутку, мельком глядя в мое декольте. – Поэтому поедем на автомобильную. Это тебе не кривляние актеров с евреем смотреть. Гораздо веселее.

Ну и почему мне снова хочется улыбаться? Шутки у него националистские, да и к автомобилям я равнодушна.

Жданов, конечно, мою улыбку замечает – довольно усмехается и говорит водителю трогать.

До этого дня я никогда не была на подобных мероприятиях и сейчас попросту поражена. Никогда не думала, что такое скажу, но это и впрямь веселее, чем театр. Огромный павильон залит светом, всюду снуют люди с телекамерами и фотоаппаратами, и мой костюм оказывается как нельзя кстати, потому что здешние гости явно пришли не с улицы. Мужчины представительного вида прогуливаются под руку с не менее представительными спутницами, у кого-то даже берут интервью.

Тяжелая ладонь Жданова опускается мне на талию, и я от неожиданности напрягаюсь. Не привыкла я, чтобы мужчины вот так запросто и без спроса меня обнимали. Но сопротивляться – не сопротивляюсь. Во-первых, сейчас это кажется вполне уместным, а во-вторых, этот уверенный жест мне на удивление нравится.

– Ну что, Люба Владимировна. Пошли на заморские тарантайки глазеть. Пятнадцать с хером лет гелендвагену не изменяю, и решил наконец модель другую выбрать. Будешь помогать. В пирогах и красках ты шаришь лучше, чем в автопроме, как мы могли убедиться, но второе мнение не помешает.

Кажется, я начинаю привыкать к его манере общения, потому что на ремарку про «не шарю» не обижаюсь. Но от ответа, конечно, не удерживаюсь:

– Может все же целесообразнее было того, кто «шарит» позвать?

– Внука и зятя, что ли, мне из Америки выписывать? – вскидывает брови полиграфический магнат. – Эти, конечно, брызгая слюной прибежали бы главе семьи помогать, да, боюсь не успеют.

– Так у вас семья в Америке, получается? – не удерживаюсь от любопытства.

– Дочь моя единственная в свое время жирафа себе заграничного выбрала, – ворчливо откликается Жданов. – Я говорил ей, что не патриотично, но у Славы характер в меня – если решила, хер передумает. Четверых внуков мне там с неугомонным зятем настрогали. Всем табуном теперь летом ко мне приезжают.

От этой информации под рубашкой что-то знакомо шевелится. Кажется, вновь оживает мой женский инстинкт «накорми и позаботься». Он, что же, совсем один? – А в России, получается, никого из родни нет? – уточняю осторожно.

– Ох ты, сколько сочувствия в инженерском голосе. Ты еще спроси, мне одному спать не страшно? – Жданов щурится и внимательно смотрит мне в глаза, отчего я сразу же начинаю нервничать. И начинаю нервничать еще больше, когда слышу следующую фразу.

– Спать мне, конечно, не страшно, но от твоей компании бы не отказался.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации