Текст книги "Армия воров"

– Что будешь делать? – расстроенно спросила Марта.

– Не бывает безвыходных положений, – натягивая джинсы, подмигнул ей Матвей. – Дешин еще не знает, что ему придется сегодня просить великого художника дать оценку найденным среди краденых вещей картинам.

– Ты что-то собираешься красть? – не поняла Сомова.

– Нет, – покачал головой Кораблев. – Просто нам он отказал, а сотруднику полиции, майору, который ведет сложное дело, это сделать будет неудобно. Собирайся, поехали!

В девяностых, когда государственные музеи просто загнулись, а частные галереи еще не находили своего покупателя, на улицах Москвы можно было недорого приобрести картины мастеров академии художеств и даже творения именитых художников-авангардистов. Сейчас все это перекочевало под крышу дорогих выставок и аукционов. Однако вернисажей под открытым небом осталось хоть отбавляй. Марта недолго посидела в Интернете и узнала, что самое почетное место среди них занимает тот, что располагался рядом с Центральным домом художника.

– Кажется, выезжает! – заволновалась Сомова, внимательно оглядывая нестройные ряды самых разных машин. – Точно, поворачивай!

– Чего кричишь, как оглашенная? – поморщился Матвей, выворачивая руль.

– Сейчас опять опередит кто-нибудь! – шутливо захныкала девушка.

Они уже довольно долго кружили по стоянке в поисках места. С трудом втиснув машину между двумя представительскими «меринами», Матвей заглушил двигатель.

Для начала решили пройтись вдоль выставленных прямо под открытым небом картин. Бойкая торговля шла как раз напротив стоянки.

Матвей некоторое время разглядывал натюрморты, потом перевел взгляд на скучающую рядом с ними пожилую женщину, лицо которой было под таким слоем косметики, что казалось неживым:

– Это все ваше?

– Можно сказать и так, – грубым, низким голосом заядлой курильщицы заговорила она. – Без меня не было бы того, что перед вами.

– Значит, муж, – констатировал Матвей.

– Эрнст очень талантлив, – заволновалась женщина, по-видимому, испугавшись, что они, узнав об этом, тотчас уйдут. Хотя так оно и было. Матвею нужен был авангард.

– Эрнст – это псевдоним? – с деланым интересом спросил Матвей.

– Нет, что вы, настоящее имя! – воскликнула женщина.

– А вообще это выгодный бизнес?

– Разве можно называть то, что мы делаем, бизнесом? – округлила она глаза. – Мы несем в дома людей частичку своего тепла и делаем их уютнее…

– И как, хорошо берут?

– Берут. – Ее взгляд неожиданно погас. Имея чутье на покупателя, женщина поняла, что Матвей остановился рядом лишь из праздного любопытства. – В основном китайцы да мафиози…

– Кто, простите? – подумав, что ослышался, переспросил Матвей.

– Ну, это дачники там всякие, – махнула она рукой. – Понастроили вокруг столицы домов, теперь обустраивают. Все что ни попадя хватают. А китайцы просто влюблены в нашу живопись, богатую, как и русская душа, красками и плавными линиями. У них-то, кроме бамбука да угловатых пальм, ничего не пишут.

– Вы не поможете нам? – Матвей оглянулся по сторонам и заговорил тише: – Видите ли, я бы с удовольствием у вас что-нибудь купил, но мне нужен авангард. Дело в том, что у моего друга день рождения, а он без ума от этого направления в искусстве. Я заплачу, если вы подскажете, что выбрать более-менее стоящее. – С этими словами он извлек из кармана пятисотрублевую купюру.

– Не только подскажу, но и покажу, – пряча в карман деньги, кивнула женщина и окликнула сидевшего рядом с картинами соседа:

– Петр, присмотри, я отойду.

Дождавшись, когда тот, окинув изучающим взглядом Матвея и Марту, кивнет, женщина направилась вдоль рядов:

– По большому счету купить здесь стоящую вещь почти нереально.

– А у вас? – впервые не выдержала Марта.

– У меня совсем другое дело! – Женщина даже остановилась и подняла указательный палец с алым ногтем вверх. – Это же Эрнст Квачинский!

– Понятно, – осуждающе посмотрев на Марту, кивнул Матвей.

Вскоре они остановились перед выставленными прямо на асфальт холстами с непонятными фигурами, раскрашенными всеми цветами и оттенками, которые только можно было себе представить.

– Борис, – делая ударение на первый слог, строго позвала их провожатая высокого нескладного мужчину в очках, – я тебе клиентов привела.

Уверенный в том, что женщина после их ухода сдерет деньги еще и с этого косматого художника, Матвей невольно улыбнулся.

– Что интересует? – Мужчина поправил пальцем очки и выжидающе уставился на Кораблева.

– Я не разбираюсь, поэтому доверюсь вашей коллеге, – Матвей посмотрел на женщину. – Вы согласны помочь?

– Конечно, почему бы и нет? – шаря взглядом по картинам, пробормотала она. – Я бы порекомендовала эту, – она показала пальцем в стоявший по центру холст, на котором была изображена странная, разбитая на геометрические фигуры птица, и эту, – она перевела взгляд на крайнюю.

– Прекрасный выбор! – просиял художник. – Несмотря на то что я практически никогда не доволен конечным результатом, эти две как раз из тех, которые мне нравятся. Первая называется «Птица», а та, которая с краю, – «Вечность»…

– Как бы не перепутать, – пошутил Матвей. – Сколько?

– За обе две…

– Чего две?

– Тысячи долларов…

– Вот за это? – Матвей сделал вид, будто напуган.

– А как вы хотели?

– Петр, побойся бога! – покачала головой женщина.

– Хорошо, – сник художник, – за обе восемьсот и разбегаемся…

* * *

Свояк пришел в себя от наступившей вдруг тишины и даже не понял, спал он или просто находился в болезненном забытье, но испугался этого состояния, придя к выводу, что оно результат принятия очень страшного для человека решения. Встрепенувшись, посмотрел по сторонам. На небе уже зажглись первые звезды, а горизонт растворился в бордовой мгле вечернего тумана. Впереди, между кустиков, казавшихся в это время суток черными, блестела вода. Двери открылись, и вмиг заполнивший салон сыростью и холодом воздух окончательно привел его в чувство. Дождавшись, когда Таран и Крым выйдут из машины, он сунул руку под сиденье, нащупал там гранату, положил ее в карман ветровки и выбрался наружу. Под ногами зашуршала мокрая трава. Машины стояли на берегу небольшого водохранилища, построенного во времена всеобщей мелиорации, а сейчас превратившегося в рукотворное болото. Когда-то это был просто овраг, по которому дождевая и паводковая вода утекала в реку. Потом его перегородили земляной плотиной и укрепили бетонными плитами. Со временем поля вокруг стали ненужными, и пруд оказался заброшенным. Заросший по краям камышом и осокой и переживший смутные девяностые, он хранил много тайн. Сейчас к ним прибавится еще одна.

Свояк посмотрел на стоявшую на склоне заведенную «Газель», вокруг которой суетились его бойцы. Стонал и причитал вконец лишившийся рассудка Чемез. Неожиданно раздался глухой удар, и он затих. Несколько человек обступили Чемеза, подняли и стали усаживать за руль «Газели».

Шаря взглядом по корягам, поваленным деревьям и кочкам, Свояк медленно направился к берегу. Наконец его внимание привлек торчащий из земли пень. Подойдя к нему, он увидел рядом ствол валяющегося дерева. Его сердцевина давно прогнила. Прикинув расстояние от берега, Свояк удовлетворенно хмыкнул, оглянулся по сторонам и, убедившись, что на него никто не смотрит, вынул из нагрудного кармана паспорт, герметично запакованный в пластиковый пакет, присел на корточки и уложил его в полость. Туда же пристроил гранату, которую присыпал трухой. Есть! Еще раз огляделся. Внимание всех бойцов его небольшой армии было приковано к «Газели».

Свояк направился обратно. Практически везде, где совершалось нечто подобное, он на всякий случай прятал гранату и паспорт, в который была вклеена его фотография, но вписаны другие данные. Свояк знал, если их арестуют, то обязательно начнут возить по местам «боевой славы» на следственные эксперименты. Привезут и сюда. За то, что он уже натворил, ему светит максимальное наказание и рассчитывать на снисхождения нет смысла, как и идти на сделку с правосудием. Остается одно: любой ценой бежать… Граната – единственный безотказный выход из положения. Будучи пристегнутым наручником к оперативному сотруднику с пистолетом, вряд ли будешь чувствовать себя уверенно. Граната же с освобожденной чекой действует на находящихся в зоне поражения гипнотически. Спрятанный документ позволит беспрепятственно куда угодно уехать.

Свояк не сразу понял, что Таран протянул ему мобильник.

Краем глаза наблюдая за последними приготовлениями к отправке Чемеза в мир иной, он взял телефон из его рук и приложил к уху.

– Это я, – раздался голос Егина. – Узнал?

– А как же? – усмехнулся Свояк.

Директора «Русинки» он недолюбливал. Выбившийся из грязи в князи отставной военный несколько лет назад был назначен руководителем организации, которая отвечала за коммунальное хозяйство казарменного и жилого фонда всего Министерства обороны. Человек словно сорвался с цепи. Он совсем недавно снял военную форму и вместе с ней словно лишился чести и человеческого достоинства. Если Свояк мог понять питерских дамочек, даже не представлявших, что такое служба, и пришедших в Министерство обороны с одной целью – обогатиться и покуражиться, то действия этого человека в голове попросту не укладывались. Его квартире стоимостью в половину миллиарда рублей на Малой Бронной мог позавидовать любой шейх. Свояк не только видел этот дом, с коваными балконами, эркерами и скульптурами. По долгу службы ему приходилось бывать и в самих апартаментах. Его буквально коробило, когда он смотрел на золотой унитаз со сливным бачком в виде сделанного из хрусталя лебедя. Свояк не понимал, на что рассчитывают подобные Егину люди. Ведь не бывает, чтобы так красть и ничего не случилось. Даже если государство вконец слепое, есть бандиты… А может, это все нарочно, и этот Егин вовсе не зарвавшийся пенсионер Министерства обороны, а специально назначенная единица? И он в случае чего прикроет всех собой, возьмет на себя вину и сядет. А взамен за это ему дают какое-то время насладиться жизнью.

– Я чего звоню, – продолжал, растягивая слова, Егин, – у меня день рождения через месяц…

– Знаю, – поморщился Свояк. – Полтинник.

– Дата, – вздохнув, многозначительно проговорил Егин. – Подумать только, половина века…

– Не говори, – усмехнулся Свояк, едва удержавшись, чтобы не добавить: «другую половину в тюрьме проведешь».

– Я тут задумал Дженнифер Лопес пригласить, – тоном вальяжного человека продолжал миллиардер.

– Приглашай, – неожиданно вскипел Свояк. – Только не пойму, а я тут при чем?

– Афишировать, конечно, не собираюсь, но ты же знаешь журналистов, – с горечью в голосе стал вводить тот в курс дела. – Как бы устроить так, чтобы ей тут фанаты не докучали…

– Все шеф, готово, – выдохнул возникший из темноты Таран.

– Давай, – кивнул ему Свояк.

Таран развернулся и махнул рукой. Машина тут же взревела двигателем и, стремительно набирая ход, покатилась с берега.

– Чего давай? – не понял Егин.

– Это я не тебе, – поморщился Свояк, и, не удержавшись, добавил: – Убиваю тут одного проштрафившегося… Хлопотно за вами дерьмо прибирать. Не обходится без издержек.

Его слова утонули в шуме воды.

Убедившись, что озеро полностью поглотило «Газель», бандиты расселись по машинам.

– Если завтра вдруг хватятся, то поймут, что подстава, – задумчиво глядя в окно, сказал Таран. – Следов много.

– Завтра не хватятся, – уверенно заявил Крым, поворачивая ключ в замке зажигания. – Купаться уже перестали, да и не ходили сюда. Разве что когда-то рыбаки наткнутся. Только как? Сам видел, здесь с берега удочку не закинешь, один ил…

До дома Свояк добрался ближе к полуночи.

– Почему так долго? – заспанным голосом спросила Жанна.

– Работа. – Он чмокнул ее в лоб и прошел в гостиную.

– Ты есть будешь? – спросила она вслед.

– Не хочу. – Свояк плюхнулся в кресло, и в этот момент в кармане куртки снова зазвонил телефон.

– Это Таран, – торопливо представился помощник. – Тут по человеку, который Чемеза «обломил», информация появилась.

– Говори, – разрешил Свояк.

– Кораблев Матвей Сергеевич…

– Кто он?

– В том-то и дело, что он «никто» и зовут его «никак», – продолжал интриговать помощник.

– В смысле? – не понял Свояк.

– Он никакого отношения к полиции не имеет, – с затаенной досадой в голосе стал рассказывать Таран. – Просто у него там друг работает. Фамилия Дешин. Следователь. Слышал о таком?

Свояк закатил глаза под потолок, перебирая в памяти фамилии знакомых ментов, и пожал плечами, словно это движение было видно Тарану.

– Не припомню.

– Весь прикол в том, что наш Тумаркин все это время живет у него, – ошарашил Таран.

– Как?! – Свояк вскочил с дивана. – Адрес!

– Чей? – не понял Таран.

– Ты что, идиот? – взревел не своим голосом Свояк.

– Как бы не совсем, – зло заговорил Таран. – Только этот Кораблев почти не появляется в своей квартире.

– Где сейчас Тумаркин? – краем глаза увидев на входе гостиной силуэт Жанны, взял себя в руки Свояк.

– Полагаю, там, – выдержав паузу, неуверенно сказал Таран.

– Где там? – вновь начал терять терпение Свояк. – Ты толком объясни!

– В общем, Кораблев поселил нашего доктора в свою квартиру, а сам живет у шмары.

– Все, давай хватай Дрозда с Синицей, и живо ко мне…

Глава 4

– Звони, чудо, – вздохнув обреченно проговорил Дешин.

Матвей посмотрел на массивную дверь с золоченной ручкой и латунной табличкой, на которой витиеватыми буквами было выгравировано: «Художественная мастерская Николаса Сапронова». Если бы он не видел этого, еще довольно молодого и импульсивного мужчину по телевизору, то сейчас бы непременно подумал, что двери им откроет уже обеленный сединой сутулый старец с бородкой, в сдвинутой набок беретке и перепачканной краской куртке.

Щелкнул замок, и на пороге возник высокий мужчина с уставшим взглядом.

– Это я вам звонил, – Дешин протянул художнику открытое удостоверение.

– Дешин Борис Геннадиевич, майор, – прочитал Сапронов и посмотрел на Матвея: – Они с вами?

– Да, наши сотрудники, – пряча удостоверение в карман, кивнул Дешин. – Где мы сможем поговорить?

– Проходите прямо по коридору, – пропуская Матвея и Геру с замотанными в мешковину полотнами, посторонился художник. – А вы, простите, кто? – обратился он к Марте.

– Наш эксперт, – на ходу соврал Дешин.

– Как вас много, – удивился художник.

В мастерской царил полумрак, а в воздухе витал запах красок, пыли и дерева. От самого потолка стены были завешаны похожим на мешковину материалом. Посреди просторного помещения возвышался небольшой подиум, перед которым стоял мольберт. Закрепленная на нем картина была закрыта куском материи.

– Ставьте сюда, пожалуйста, – Николас показал на два стула с высокими спинками и щелкнул выключателями. Под потолком вспыхнули лампы. Одновременно раздался едва слышный гул, и на окнах задвинулись шторы.

Матвей быстро распаковал свой «шедевр» и установил на стул. Рядом водрузил холст с «рыбами» Гера. Причем поставил он его вверх ногами, чем с ходу разрядил обстановку, рассмешив мэтра.

Некоторое время Николас рассматривал картины издалека, потом подошел ближе, взял одну, слегка наклонил, осмотрел подрамник, снова поставил на место и развел руками:

– Что могу сказать? Техника исполнения – масло, стиль авангардизм. Фактура грубая, отсутствует буйство красок, присущее этому направлению. Сюжет ни первой, ни второй картины не претендует на глубокий смысл… Холсты не могут представлять какую-либо ценность. Нечто подобное, но более высокого качества можно за копейки купить на Арбате.

– Значит, они не могли быть украдены из какой-нибудь коллекции? – спросил Дешин, на которого теперь ложилась основная ответственность по качественному обману художника.

Матвей встал ближе к Николасу и посмотрел на Марту.

Она достала из сумочки цифровую камеру. Мастерскую осветили несколько вспышек.

– Это зачем? – насторожился Сапронов.

– На память, – честно признался Матвей. – Кто обычному менту поверит без фотографии, что я рядом с вами стоял?

– Вы мне льстите, – смутился художник. – По большому счету если бы я знал, что дело займет мало времени, то немного не так спланировал сегодняшний день.

– Вы нас извините. – Дешин сделал Матвею и Гере знак паковать картины.

– Расписаться нигде не надо? – доставая сотовый телефон, спросил Николас.

– Нет, – покачал головой Дешин.

– Мне сегодня звонил один человек, – словно извиняясь, стал объяснять художник, – просил посмотреть свои приобретения, а я ему отказал из-за отсутствия времени. Сейчас заодно спрошу, есть ли у него возможность подъехать, – с этими словами он надавил на кнопку вызова.

Марта укладывала в сумочку камеру, когда у нее зазвонил сотовый. Матвей с ходу понял, в чем дело. Ведь это он утром звонил с ее телефона Сапронову. Неужели не догадается?

Он подхватил холст и развернулся. Так и есть, Марта, как ни в чем не бывало, приложила трубу к уху:

– Да.

– С этого номера мне звонили утром, – начал было Сапронов, но замолчал и медленно развернулся к Марте. – Вы?!

– Что? – растерялась молодая женщина.

– Это я вам звонил, – шагнул и встал между ними Матвей. – Дело в том, что в отделе никого не было, чтобы решить вопрос о встрече, и я придумал легенду, надеясь таким образом решить проблему с экспертизой раньше.

Некоторое время Николас переваривал услышанное, глядя на Матвея, потом пожал плечами:

– Неужели вы думаете, что я легче бы пошел навстречу какому-то нуворишу, не знающему, куда деть деньги, чем полиции?

– Теперь будет знать, – вмешался Дешин, окатив Матвея осуждающим взглядом. – Еще раз извините…

– Да, Марта, ты нас чуть под монастырь не подвела, – усевшись на переднее сиденье, начал сокрушаться Дешин.

– Но ведь все закончилось хорошо. – Марта щелкнула ремнем безопасности.

– Будь на его месте кто-то другой, не миновать мне проблем, – признался Дешин. – Чего ему стоит сразу позвонить министру?

– М-да. – Матвей повернул ключ в замке зажигания и вопросительно посмотрел в зеркало заднего вида на Бориса.

– Что? – насторожился полицейский.

– Мы сейчас домой, быстро меняем имидж, а потом в «Солярис».

– А что это? – Дешин чуть наклонился вперед.

– Клуб. – Матвей включил передачу. – Там сегодня светская тусовка. Будет много «звезд».

– Зачем тебе? – удивился Борис.

– Надо иметь еще пару фотографий в компании известных людей, – пояснил Матвей.

– Как думаешь туда попасть? – продолжал засыпать вопросами Дешин.

– Деньги делают все, – трогая машину с места, ответил Матвей.

– Неужели? – повеселел Дешин.

– Не понял иронии, – выезжая на дорогу, насторожился Кораблев.

– А разве не ты сегодня пытался предстать перед Николасом в образе состоявшегося олигарха?

– Это скорее исключение, – вздохнул Матвей.

– Смотри. – Борис откинулся на спинку сиденья. – Такие мероприятия обычно по приглашениям.

Вопреки опасениям Дешина, вечер сложился удачно. Матвею и Марте удалось попасть на презентацию нового альбома группы «Ночь». Известностью музыканты не отличались, а лишь стояли где-то на той половине пути к славе, откуда если свалишься, то уже не поднимешься, и наоборот. Как обычно, в числе приглашенных были несколько известных композиторов и исполнителей. Матвею не составило труда сняться в их компании, однако времени на все это ушло прилично, и к дому они подъехали лишь под утро.

– А у тебя есть там что-нибудь перекусить? – спохватилась Марта, когда Матвей заглушил двигатель.

– Тумаркин питался пельменями, которые покупал в супермаркете, – глядя на освещенный фонарями двор, проговорил Матвей и пожал плечами. – В холодильнике их было на неделю точно запасено. Поэтому, если не забрал, они там и лежат.

– Ты же знаешь, что я принципиально не питаюсь полуфабрикатами, – выбираясь из машины, сказала Марта.

– Странная ты. – Кораблев толкнул дверцу. – Зачем мне дома продукты, если я у тебя живу?

– Мало ли.

– Не понял. – Матвей спрыгнул на землю. – Это намек на то, что мне пора сворачиваться?

– Дурачок, – раздался из темноты голос. – Я просто страшно устала и плохо соображаю.

Сомова обошла машину и обняла его за талию.

– Буду считать это бредом. – Он поцеловал девушку в лоб и убрал с талии ее руку. – Надо краски забрать.

Они решили преобразить квартиру Матвея в обитель художника. Два холста, которые привозили к Николасу, купленный по пути мольберт и с десяток приобретенных еще днем у студентов общежития художественной академии эскизов они занесли домой перед поездкой в клуб. Осталось рассовать повсюду краски и кисти да устроить творческий беспорядок. Матвей обошел машину, открыл багажник и замер. Его внимание привлекло едва заметное свечение в окнах квартиры. Оно появилось и пропало, но этого было достаточно, чтобы быть уверенным: у него дома посторонние. Кто они? Матвей снова закрыл багажник:

– Садись в машину.

– Зачем? – насторожилась Марта.

– Так надо, – не спуская глаз с окон, тихо проговорил Кораблев.

– Как скажешь, – догадавшись, что случилось что-то из ряда вон выходящее, Сомова почти беззвучно открыла дверцу со стороны водителя и замерла. – Что, кто-то забрался в дом?

– Возможно, – подтвердил он ее опасения.

– Может, Тумаркин вернулся? – выдвинула девушка предположение.

– Ты забыла, ключи были оставлены рядом с запиской, – с досадой напомнил ей Матвей.

– А если…

– Я сказал, в машину, – разозлился Матвей.

Марта, наконец, подчинилась и заняла место водителя.

Кораблев оглядел двор. Освещения фонарей было достаточно, чтобы увидеть даже сидящих в машинах людей. Но ничего, что могло бы говорить о присутствии здесь еще кого-то, кроме него и Марты, он не заметил. В окнах свет больше не появлялся.

«Может, показалось?» – подумал Матвей, направляясь вдоль дома к подъезду. Он не собирался подниматься на этаж, а тем более в квартиру. Если это домушники, то наверняка заметят, как он возится с замком, и встретят. Как правило, в таких случаях они идут на крайние меры. Кораблев не принадлежал к числу тех, кто бездумно бросается в авантюры.

«А если это Ирина? – неожиданно вспомнил он свою бывшую жену и тут же усмехнулся своим мыслям. – Кто ей свет не дает включить?»

Дойдя до подъезда, он прислушался. По-прежнему было тихо. Приложив магнитный ключ к замку, осторожно потянул за ручку двери и проскользнул в образовавшийся проем. В подъезде было темно. На стене мерцал красный светодиод выключателя. Лампы здесь отключались через определенное время реле, однако света, пробивающегося через щели из шахты лифта, хватало, чтобы различить крупные предметы и силуэты людей.

Матвей отошел к почтовым ящикам и стал ждать. Время тянулось медленно. Подъезд жил своей ночной жизнью. Оживали странные светлые пятна на стенах, шуршали в щитках электрические счетчики, где-то журчала вода. Неожиданно откуда-то сверху раздался едва уловимый звук закрывающейся двери. Матвей уже был уверен, кто-то вышел из его квартиры и направился вниз по лестнице. Шаги приближались. Было ясно, идут двое.

– Когда все закончится, я эту хату еще раз навещу, – раздался шепот. – Только уже не пустой буду уходить.

– Что ты там забыл? – удивился второй.

– Ты шмотки видел какие?

– Ну.

– А «стойка», телик? – перечислял второй.

Шаги приближались. Матвей уже понял: спускавшиеся по лестнице люди приходили не грабить. По крайней мере, сейчас, хотя, судя по разговору, не брезгуют этим ремеслом. Зачем они наведывались к нему? Установить прослушку или что-то искали? Стоп! Чего я ломаю голову? Они также пытаются найти Тумаркина!

Шедший первым поравнялся с Матвеем. Он увидел его едва заметный силуэт на более светлом фоне. От мужчины исходил запах пота.

Матвей решился на отчаянный шаг и едва слышно спросил:

– Вы чего разорались?

Парни встали как вкопанные. Он понимал, как ошарашена эта парочка явлением возникшего из темноты силуэта. Он умышленно задал вопрос шепотом. Во-первых, это естественно в такой ситуации, ведь никто не хотел поднимать шум, а во-вторых, если у бандитов были снаружи напарники, они могли принять Матвея за одного из них. И не ошибся.

– Таран, ты, что ли? – охрипшим от волнения голосом спросил тот, что шел чуть впереди своего дружка, на расстоянии вытянутой руки от Матвея.

– Я чуть не обделался, – прошептал второй.

– Чуть не считается, – вновь едва слышно проговорил Матвей, узнав в мужчинах преследователей Тумаркина, которым навалял в проезде под домом, и посторонился, пропуская их мимо себя.

– Нет там никого, – просипел шедший первым, поравнявшись с Кораблевым. – По ходу съехал он…

Матвей скорее почувствовал, нежели разглядел практически в кромешной тьме, что бандит взялся за дверную ручку. Он спокойно обхватил двумя руками голову шедшего следом и двинул о стену. В следующий момент его локоть уже врезался в основание черепа оказавшегося к нему спиной второго бандита. Полетев лицом вперед, тот ударился лицом о двери. По подъезду раздался гул. Матвей щелкнул выключателем. Конечно, появившийся в окнах лестничных площадок свет видно далеко. Но он был уверен, Таран, за которого его приняли бандиты, находится с другой стороны дома. Даже если допустить, что Матвей как-то проглядел и дружок его гостей прячется где-то в глубине двора, то наверняка свет бандита не насторожит. Мало ли кто мог выйти?

Оба бандита без движений лежали на полу. Матвей толкнул ногой в плечо шедшего первым. Перевернувшись на спину, он застонал, открыл глаза и тут же сел. Взгляд средних лет мужчины был бессмысленным, но Кораблев знал, пройдет еще немного времени, и он начнет соображать. Ногой в лицо он вновь уложил его на лопатки. Сбоку послышалась возня. Матвей развернулся и увидел, что второй уже стоит на четвереньках. Удивленный живучестью бандитов, Кораблев поддел и его носком туфли. Бандит завалился на бок. Морщась от боли в пальцах ноги, которые повредил о лица незваных гостей, Матвей проверил карманы сначала одного, потом второго мужчины и переложил к себе два паспорта, водительское удостоверение, сотовые телефоны, комплект отмычек и перчатки. У того, что постарше, нашел маску с прорезями для глаз и рта. Немного подумав, натянул ее мужчине на голову таким образом, что лицевая часть оказалась на затылке. Представив, что придется ему пережить, когда он придет в себя, надавил на кнопку вызова лифта. Двери бесшумно открылись. Матвей по очереди затащил парней в кабину и, оставаясь на площадке, ткнул в кнопку верхнего этажа. Створки бесшумно закрылись, и лифт стремительно пошел вверх, увозя с собой двух друзей.

Конечно, можно было прокатиться с ними, а наверху допросить. Но где гарантия того, что перед выходом из квартиры они не позвонили этому Тарану? А так он был уверен, бандиты наверняка не свяжут нападение на них в подъезде с посещением квартиры.

* * *

Сидя на заднем сиденье джипа, Свояк пытался понять, почему Тумаркин оказался в квартире друга следователя, не имеющего никакого отношения к органам. Хотя об этом Кораблеве практически ничего не удалось узнать. Свояк обратился по этому поводу к своим бывшим коллегам, но и они не смогли помочь. Минимум информации. Прописан по данному адресу два года назад, в прошлом военный, по неизвестным причинам оставивший армию. В настоящее время безработный, к тому же в разводе…

«Может, ты, голубчик, просто обыкновенный представитель криминального мира? – неожиданно подумал Свояк. – Но тогда бы все равно на тебя что-то имелось. А если все гораздо проще, и ты попросту мент? А что, как еще можно объяснить такое доверие к тебе Дешина? Работал по специальной программе, а потом ушел на вольные хлеба, но связи остались! Бред. Бывшие школьные друзья?»

Однако это тоже было что-то из области фантастики. Да и в обычную дружбу Свояк не верил. Большинство его бывших коллег придерживались мнения, что сотруднику лучше вообще не иметь друзей, потому как они для полицейского лишняя головная боль. Практически у каждого человека в жизни случаются моменты, когда им нужна помощь людей в погонах. Кому-то не отдали долг, у кого-то забрали права, на кого-то наехала налоговая полиция, а кто-то купил ружье и не хочет регистрировать его в установленном порядке. И все почему-то уверены, что если ты носишь форму, то просто обязан решать любые проблемы. Хотя, с одной стороны, это так. Нужным людям и Свояк не раз помогал в силу своих возможностей. Полицейский если не сам, то через своих знакомых или начальников может решать серьезные дела. Особый склад ума, смекалка, другие навыки, приобретенные в результате профессиональной деятельности, позволяют быстро находить выход из самых сложных ситуаций. Но при чем тут загадочный Кораблев, у которого какой-то майор Дешин селит человека, привезшего в столицу компромат на высокопоставленных чиновников одного из департаментов Министерства обороны? Может, они попросту собираются перенаправить лепилу в военную прокуратуру?

– Чего они там так долго? – заерзал на переднем сиденье Таран.

– Надо было во двор заехать, – зачем-то сказал сидевший за рулем Крым.

– Они что, от этого быстрее вышли бы? – разозлился Свояк. – Неизвестно чем все закончится. Вдруг там лепила не один, и сейчас нашего Дрозда с Синицей запаковали? Ты хочешь машину засветить?

Свояк отправил «птиц» с условием, что если они попадутся, то должны сказать, будто просто шли ограбить квартиру, которая, по их сведениям, давно была без присмотра.

По улице прогремел первый трамвай. Все чаще стали проноситься машины.

– Может, сходить посмотреть? – осторожно предложил Таран.

– Идут! – воскликнул Крым.

Свояк чуть наклонился и увидел бредущих от выезда со двора по тротуару Синицу и Дрозда. Несмотря на расстояние, было видно, оба дружка едва передвигают ноги и шатаются из стороны в сторону. При этом Синица то и дело останавливался, прижимал к вискам ладони и тряс головой.

– Чего это они? – удивился он.

– Слышь, Свояк, может, свалим? – осторожно спросил Таран. – По ходу навалял им там кто-то.

– А они, часом, не обдолбились? – выдвинул свою гипотезу Крым.

Теряя терпение, Свояк вышел из машины. Его примеру последовал Таран. При виде босса и его помощника оба «пернатых» замерли как вкопанные.

– Смелее! – оглянувшись по сторонам, Свояк вытянул руку и поманил их пальцами. – Чего это вы как будто контуженые?

Дружки, трясясь, осторожно двинулись вперед.

– Вы что, в доме бухло нашли и выпили? – спросил Свояк, когда до Дрозда оставались считаные метры.

Оба рецидивиста снова встали. Вид у них был ужасный. Если бы не одежда, то Синицу можно было и не узнать. Теперь он походил на корейца. Глаза заплыли, превратившись в две узкие щелочки, а нос так распух, что занимал по площади добрую треть лица.

– Таран, за сто? – чуть не плача прошамкал Дрозд.

Его два передних зуба, и без того гнилые и черные от чифиря и курева, оказались обломанными. Холодный воздух при вдохе вызывал у него боль, поэтому он морщился при каждой гласной.