Текст книги "Наш хлеб – разведка"

– Он и подтвердит, – хмыкнул Вахрушев. – Ты думаешь, Джамбулат мертв? Заблуждаешься. Киллер, который к тебе приходил, и есть тот самый Филиппов, который сейчас в розыске. Он тебя как мальчишку развел! А Джамбулат после беседы с ним где-то залег. Но ты же сам мне только что говорил, найти его – дело техники.

– Черт! – Осипов схватился за голову. – Ты меня сделал!

* * *

Нурды Садаев, слегка пригибаясь под каменными сводами пещеры, вышел наружу. После ночи, проведенной в каменном мешке, где от большого скопления народу на потолке постоянно собирался конденсат, возвращающийся вниз, подобно дождю, в виде крупных капель воды, и было холодно, старые кости ломило. Утренний ветерок, наполненный запахами трав верхних пастбищ, розоватая дымка на востоке и вид гор, первыми встречающих своими вершинами лучи солнца, словно по мановению волшебной палочки сняли накопившуюся за ночь усталость. Теребя бороду, в которой уже появилась седина, он прошел к плоскому валуну и сел.

Прошло три недели, как Сайхан со своими людьми отправился в Пакистан. Последнее сообщение от него пришло из Кабула. Ему передали через Кори то, что обещали заокеанские друзья. Впрочем, заокеанскими их можно назвать условно. Два американца арабского происхождения, прочно обосновавшиеся несколько лет назад в Штатах, потратили больше года, чтобы сдержать слово и достать штамм натуральной оспы. По их словам, на это ушло больше миллиона долларов и отправлена на тот свет уйма людей. Они вызвали из Эмиратов и собрали по всей Америке почти сотню правоверных мусульман, которых нацелили на решение этого вопроса. Теперь всего лишь три чеченца должны провезти это сокровище через воюющий Афганистан, миновать несколько границ, вернуться в Чечню и добраться сюда через десятки блокпостов чеченской милиции и федералов.

– Всего трое, – задумчиво проговорил он.

– Что?

Раздавшийся за спиной голос Саида заставил Нурды вздрогнуть. Его личный телохранитель и правая рука Саид Бизоев носил кличку Бизон. Причиной этому стала не только фамилия. Своей внешностью этот горец напоминал огромное и сильное животное. Когда-то он занимался борьбой. Узкий лоб, выпуклые глаза, нос с искривленной переносицей и несуразно торчащее правое ухо, сломанное, по его словам, о борцовский ковер, делали этого человека страшным, даже когда он улыбался.

– Я думаю о наших братьях, которые сейчас в пути, – с тоской проговорил Нурды.

– Аллах всемилостив, – присаживаясь рядом, вздохнул Бизон.

В руках он держал коврик для утреннего намаза.

Нурды поднялся и направился обратно в пещеру. Небольшой проход в конце имел расширение. Созданную природой комнату освещала лампа «летучая мышь». Когда сюда вели пленных, каждый из них тащил на себе несколько жердей, из которых сколотили вдоль левой стены нары для моджахедов. Невольников поместили в своеобразный аппендикс, напоминающий гигантскую трещину, уходившую под наклоном в глубь горы еще на добрый десяток метров, и являющийся продолжением пещеры. Их закрывали там обломком фюзеляжа вертолета, разбившегося в этих краях еще в середине девяностых годов. Установив кусок алюминия, его подпирали внушительных размеров камнем, а рядом садился караульный. Уйти из такой тюрьмы было невозможно. Рядом, в небольшой нише размерами с ванную комнату обыкновенной хрущевки, закрытой куском брезента, находилось оборудование, о назначении которого знал лишь очень узкий круг лиц. Используя установленный здесь герметический куб из стекла, похожий на большой аквариум с двумя круглыми отверстиями в боку, с резиновыми перчатками по самые плечи, можно вскрыть контейнер, который вскоре привезет со своими людьми Хан. Закрепленные на стеллаже слева, похожие на домкраты приспособления, шланги с баллонами и прочие устройства предназначались для заправки любой гадости в миниатюрные флакончики из-под духов с аэрозолем. Все было готово для того, чтобы в течение нескольких часов подготовить страшную акцию возмездия, от которой содрогнется и почувствует себя беззащитным весь мир. Но все это пока обычный хлам. А между тем русские дышат в спину. Несколько месяцев назад отряд располагался в лучших условиях. Небольшой каменный дом, построенный еще в девятнадцатом веке на склоне Шароаргуна, с удобным даже для жилья сараем нашел русский спецназ. С трудом удалось спасти оборудование и унести ноги.

Усевшись за стол, представляющий собой внутреннюю перегородку вертолета, установленную на камни, Нурды позвал Аюпа Автурханова, самого молодого боевика, оставленного здесь.

– Пусть вынесут дерьмо и проветрятся, – он потер ноющее после ранения плечо. – Только возьми с собой Аслана.

Услышав свое имя, дремавший на нарах боевик сел, свесив ноги, и потянулся:

– Зачем этим свиньям прогулки? Они и так сидят, ничего не делая. Ты даже кормишь их лучше нас.

Нурды медленно развернулся в сторону бородача:

– Делай, как я сказал!

Вскоре Аслан открыл импровизированную дверь:

– Выходите, свиньи!

В пещере вместе с запахами нечистот стали появляться люди. В основном одетые в обветшалую военную форму, парни выглядели уставшими.

– Чего глаз красный такой? – заорал поднятый раньше времени с постели и от того злой Аслан. – Целыми днями только кушаешь и сидишь в свой нора!

– Ты бы сам там посидел, – огрызнулся молоденький пленник. – Как в холодильнике.

– Что ты сказал? – Аслан со всего размаху залепил кулаком несчастному в ухо.

Пошатнувшись, тот упал, обхватив голову руками.

Чеченец отдал свой автомат Аюпу с намерением избить наглеца, но строгий окрик Нурды на чеченском заставил его отказаться от этой затеи.

Что-то зло шипя, Аслан забрал оружие и направился на выход. Снаружи он осмотрел небо, опасаясь вертолетов федералов, и только после этого вывели пленников.

Бойцы один за другим гуськом побежали, насколько это было возможно, по кругу.

– Зарядка, ядрена корень, – прошипел один из них, бросив взгляд на второго вооруженного бандита.

Чеченцы стояли на таком удалении, что броситься на них не представлялось возможным. Пленники привыкли к таким «прогулкам», но понятия не имели, к чему все это.

После этого двое вернулись в пещеру и через пару минут вытащили оттуда бак с фекалиями. Спустившись к небольшому ручью, вылили его содержимое и, прополоскав, вернулись обратно.

– Как в пионерском лагере, – нарочито громко сказал Бизон. – Свежий воздух, прогулка. Правильно, Борька?

Высокий, с оттопыренными ушами парень с затаенной ненавистью посмотрел на бандита и сплюнул:

– Скорее как на свиноферме.

– Почему? – удивился Бизон.

Веселость вмиг исчезла с его лица, сменившись недоумением.

– Там свиней откармливают, выгуливают, а потом забивают, – пояснил парень, которого бандит назвал Борькой.

Чеченец некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом вдруг разразился громким хохотом.

– Чего веселишься? – бесшумно подошедший Нурды строго посмотрел на подчиненного. – Вниз захотел?

– Я всегда готов воевать с неверными, вместо того чтобы просто быть пастухом! – вспылил чеченец, оскорбленный словами хозяина.

Основные силы их отряда сейчас находились в окрестностях горы, на которой они устроились, периодически выходя в предгорье, где нападали на отделы милиции и колонны русских.

– Сегодня должен прийти связной, – напомнил Нурды. – Сделай так, чтобы не получилось как в прошлый раз. Он полдня не мог найти нас.

– Я оставлю наверху Аслана, – кивнул Бизон и огляделся.

Вход в убежище действительно тяжело найти среди нагромождения валунов у подножия протянувшейся с севера на юг скалы, больше напоминающей гигантскую, в несколько метров, ступень. Даже петляющий среди них ручеек не может служить ориентиром. Он и сам поначалу подолгу бродил здесь, прежде чем попасть в схрон.

Пленников загнали обратно в пещеру. Еще ночью на ишаке из расположенного в паре километров горного аула приехал подросток, который каждые два дня доставлял продукты. Как всегда, это был хлеб, куски отварного мяса с чесночным соусом, рис, зелень и козье молоко. Кроме этого привез небольшую вязанку дров, для того чтобы в ясную погоду, отойдя подальше к ручью, вскипятить чайник. Угли и золу тут же сметали в воду, а место, где было кострище, поливали водой, дабы не оставить никаких следов пребывания людей на этом безжизненном каменистом плато перед скалой.

В этот раз посыльный сразу нашел вход в пещеру. Одноглазый чеченец лет сорока выглядел озабоченным. Нурды был занят чтением Корана, когда этот человек появился в сопровождении Аслана. Поздоровавшись, он сразу дал понять, что принес важную информацию и лучше, если они будут говорить с глазу на глаз.

Некоторое время Нурды размышлял, выпроводить ли всех отсюда и поговорить с гонцом прямо здесь, в пещере, либо выйти самому. Наконец, поднявшись с нар, он сокрушенно вздохнул и направился вслед за инвалидом. Его перестали удивлять подобные меры предосторожности со стороны посыльного. Инструктирующий его араб Сарсур Махуль, живущий сейчас в Грозном, по его мнению, часто раздувал из мухи слона.

– Что на этот раз? – оглядывая затянутый дымкой горизонт, лениво спросил Нурды.

– Помните русского, которого Азат забрал и отвез в свое родовое село? – внимательно глядя одним глазом на Нурды, спросил связной.

– Это был офицер, – подтвердил тот.

– Он отдал его своим родственникам, чтобы тот работал у них, – чеченец почесал грязным пальцем единственный глаз. – Так вот, он убежал.

– У, шайтан! – Нурды в сердцах топнул ногой и закатил глаза к небу. – Что дальше?

– Его долго искали, но не нашли. Он спрятался в машине, которая ехала в Россию, и оказался на Черном море. Когда напали на его след, этот человек уже лишился рассудка и потерял память. Но кое-что ему удалось вспомнить и сообщить властям. Сарсур Махуль узнал это только вчера, – закончил свою короткую и сбивчивую речь одноглазый.

– Хочешь сказать, что сюда скоро нагрянут русские? – зло спросил Нурды, хотя прекрасно понимал, связной не делает собственных выводов. Он лишь передает информацию. Боевики к минимуму свели использование всех средств связи. На данный момент самым надежным остался человек. Его нельзя прослушать, на него не сработает головка самонаведения ракеты, по нему невозможно определить координаты отряда, находясь за сотни километров.

– Араб сказал, надо уходить.

– А он не сказал, как быть тем, кто должен прийти сюда со дня на день и принести то, что я прождал в этой норе почти два месяца?!

– Говорит, передай Нурды, чтобы оставил пару человек, которые встретят. Пусть он разобьет отряд на несколько частей и убивает всех, кто попытается искать это место.

– Хорошо, – взяв себя в руки, кивнул Нурды. – Но куда мне идти?

– В тот район, где будет происходить обмен.

– Это почти сто километров! Больше половины пути в горах! Русские обнаружат меня раньше, чем я окажусь в предгорье!

– Я маленький человек, – одноглазый виновато опустил голову.

Глава 6

Уже на следующий день после возвращения Филиппова из Осиновки план поисково-разведывательных мероприятий, представленный Родимовым вышестоящему командованию, был утвержден. Сутки на подготовку и сборы пролетели быстро. На этот раз предстояло действовать в горах, поэтому Антон принял решение по возможности получить в эту командировку больше малогабаритного оружия. Прицельная дальность стрельбы этих систем была значительно меньше, но они существенно облегчали перемещение через труднопроходимые участки. Причем он не исключал, что пригодятся навыки горно-альпийской подготовки. На это снаряжение он также оформил заявку.

Все имущество и вооружение было получено на складе в течение тридцати минут, после чего офицеры убыли на участок для пристрелки.

За сутки перед вылетом группа в полном составе находилась в учебном центре, проведя ночь в гостинице для инструкторов. Выспаться перед командировкой было так же необходимо, как и подготовить снаряжение.

Не считая Антона численный состав группы составлял всего девять человек. Десятый, прибывший всего неделю назад вместо убитого Гулидова новый врач группы Рустам Хажаев, пока в расчет не брался. По программе подготовки разведчика-диверсанта этот старший лейтенант успел лишь изучить находящихся в розыске полевых командиров и известных своей жестокостью боевиков. Пару раз пробежал специальную полосу препятствий да промучился полдня на «скале». Высотою с пятиэтажный дом конструкция с закрепленными на ней кусками гранита пока давалась ему с большим трудом. И хотя пришел он в группу, уже имея боевой опыт, который получил в составе линейной части, с удостоверением мастера спорта по офицерскому многоборью, Антон очень сильно колебался в отношении участия нового дока в операции. У него даже возникла мысль обратиться за помощью к Поплавскому. Подполковник командовал подразделением «Тень» и сейчас не привлекался к работе в Чечне, с утра и до вечера занимаясь боевой подготовкой, как «бобиков», натаскивая своих офицеров и прапорщиков.

«Да, сокращение и безденежье девяностых еще долго будут давать о себе знать», – беря телефон, чтобы связаться с Поплавским, с тоскою подумал Антон, как в дверь постучали, и на пороге появился доктор.

«Легок на помине», – усмехнулся про себя Антон, разглядывая татарина.

Роста чуть выше среднего, черноволосый, офицер имел ярко выраженную азиатскую внешность. Слегка раскосые глаза, круглое лицо.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться?

– Не утруждай себя, – Антон натянуто улыбнулся. – Знаю, зачем пришел. Хочешь идти с группой?

– Так точно! – по-военному четко отрапортовал старший лейтенант.

– Понимаешь, – собираясь с мыслями, Антон поправил лежащие на столе бумаги, – люди, которые завтра полетят на задание, не только прошли полный курс специальной подготовки, который длится не один месяц, они уже принимали участие в десятках подобных операций. Мы работаем очень малыми силами, но с большим КПД. Обуза нам не нужна, а труп тем более. У тебя еще будет время отличиться.

– Я же от злости сдохну! – скрипнув зубами, выдавил тот из себя.

– Значит, я получу взыскание за смерть офицера, еще толком не послужившего в группе, – пожал плечами Антон.

– Но ведь все возможно! Вдруг понадобится моя помощь как врача...

– Я сейчас решу вопрос, и мне дадут другого, – Антон машинально посмотрел на телефон. – Вместо тебя поедет человек, имеющий соответствующие знания, навыки и боевой опыт. Ты же, извини за сравнение, чемодан без ручки, выбросить будет жалко, а тащить тяжело.

Доктор покраснел, но не уходил из кабинета.

– Я свои возможности знаю, – он с шумом перевел дыхание. – Слово даю, не ошибетесь!

– Хорошо, – неожиданно для себя выдохнул Антон. – Мой заместитель – майор Банкетов. Идите к нему и доложите мое решение взять вас с собой. Подготовка идет полным ходом, и он введет вас в курс дела. Надеюсь, вам не надо напоминать о вашем медицинском снаряжении?

– Никак нет!

– Валяй!

Как всегда, Родимов приехал проводить группу прямо на аэродром Чкаловский.

Прошуршав колесами по раскаленной бетонке, черная «Волга» мягко скрипнула тормозами у открытой рампы мощного «Ила».

– На «попутке» летишь? – усмехнулся генерал. – Хотя в твоей практике было, когда на группу давали такой сарай.

– Да, – Антон посмотрел на самолет, словно увидел его впервые, – продовольствие для группировки отправляют. Несколько «КамАЗов».

В этом плане больше повезло Родимову, который, в случае отсутствия «борта», должен был заниматься его планированием. А подобные задачи решались в Генеральном штабе чуть ли не на уровне главкома ВВС.

– Будет чем в полете закусить, – генерал хитро улыбнулся.

– Вы же знаете, у нас с этим строго, – на полном серьезе ответил Антон.

– Да, знаю, конечно. Пару раз лично убедился, как Дрон стресс снимал.

– Тогда и я бы не прочь был, – Антон сглотнул подступивший к горлу ком. В тот день они потеряли двух лучших бойцов, прапорщика и капитана. Причем последний умер в буквальном смысле на руках у Антона. Дорофеев, не сдержавшись, нажрался, как он потом сам выразился, «до кровавых мальчиков в глазах».

Неожиданно на взлетку выскочил «УАЗ». Едва не зацепив машину генерала, он остановился прямо перед Родимовым и Антоном. Дверца распахнулась, и на бетон выпрыгнул Линев. Лицо его было озабоченным.

– Ты чего, Данила, старика пугаешь? – отвечая на рукопожатие, пошутил генерал, однако в его глазах появилась тревога. Было видно, Линев приехал не с пустыми руками. Так оно и вышло.

– Только что поступила информация: в Кабуле обнаружен труп одного из ведущих специалистов в области вирусологии Фрэнка Стинвена. Всего два месяца назад работал на секретной базе США по программе возможного противодействия террористической угрозе с применением бактериологического оружия. Лаборатория располагает штаммами всех известных вирусов. Должен был ехать в командировку на Украину, но в последний момент отказался под предлогом какой-то своей работы в области холеры и брюшного тифа. Добился разрешения вылететь в Кабул для исследовательских работ. Нам известно, что ФБР сейчас стоит на ушах. По всей видимости, этот Фрэнк что-то прихватил с собой такое, что у американских спецслужб волосы дыбом стоят. Двумя днями позже на одном из участков таджикско-афганской границы осуществила переход группа лиц кавказской национальности. Были задержаны и даже допрошены, но в конечном итоге каким-то образом ушли, оставив после себя горы трупов.

– Все сходится, – генерал посмотрел на Антона. – Скорее всего, это и есть те люди, которые должны привезти натуральную оспу в Россию. А непривитых пленников они держат для того, чтобы заразить, а потом либо устроить побег, либо просто передать командованию группировки.

– Смотря еще, сколько этой гадости у них сейчас на руках, – Данила поежился. – Прысни в метро из баллончика пару раз, и в Москве, да что там, по всей России, такое начнется!

– Она что, совсем неизлечима? – зачем-то спросил Родимов, хотя прекрасно знал характеристики всей имеющейся на вооружении заразы.

– Лечится, но очень тяжело. Используют противооспенный гамма-глобулин и еще кучу всякой гадости, – только для того, чтобы поддержать разговор, вздохнул Антон. – Инкубационный период – десять-двенадцать дней. Смертность в пределах сорока процентов. Передается воздушно-капельным путем. Только оспа оспе рознь. Неизвестно еще, что там за монстра во времена «холодной войны» гении дядюшки Сэма придумали.

– Значит, эти люди идут туда, куда ты должен попасть в ближайшее время. – Родимов, все это время над чем-то размышлявший, поднял взгляд на Антона. – Найдешь пленников, ликвидируешь охрану, считай, полдела сделано. Потом встречай гостей. У тебя, надеюсь, все офицеры привиты?

– Нет никого, кто родился бы позже восьмидесятого года, – кивнул Антон. – Значит, все.

Тем временем загрузка самолета закончилась. Скучающие у ограждения среди сваленных в кучу камуфлированных мешков, ящиков с оружием, минами и другим необходимым снаряжением офицеры оживились.

Розовощекий прапорщик Лаврененко, возившийся с переговорным устройством доктора, которое в последний момент перестало работать, облегченно вздохнув, вернул его хозяину:

– Контакты на батарее были окислены.

– Строиться! – скомандовал Антон.

До отлета оставались считаные минуты.

* * *

Опасаясь воздушной разведки, электронные средства которой позволяли федералам обнаруживать группы людей даже в ночное время, Нурды ждал тумана, или, говоря на языке летчиков, нелетной погоды. С трех до пяти утра горы укутывались густыми облаками. Именно в это время он и собирался покинуть свое убежище.

Наконец, молочного цвета покрывало сначала скрыло низины, а затем стало медленно подниматься вверх. Ночь была лунной, и эти испарения, казалось, светились изнутри.

Для того чтобы было легче идти, руки пленникам связали впереди. Ждать Сайхана и его людей, которые должны были именно сюда доставить «Возмездие Аллаха», поначалу было решено оставить на пару с Бизоном Руслана Цуева, расторопного, исполнительного боевика, длительное время выполнявшего в отряде обязанности снайпера.

Бизон с вечера выглядел кислым. Еще бы, Нурды уводит людей и пленников. Значит, дела очень плохи. Оставаться в пещере стало опасно. Тем не менее, именно сюда придет Сайхан, и Бизон с Цуевым должен будет его ждать, чтобы сообщить, куда ушел отряд. А если первыми здесь окажутся русские или кадыровцы? По сути, они смертники.

Вскоре в сопровождении нескольких боевиков пришел Азат Хабаев. Грузный, с косматой бородой и носом, похожим на картофелину, полевой командир выглядел хмуро. В неизменной камуфлированной форме, с повязанной на голове зеленой косынкой с арабской вязью, наполовину закрывающей бордовый шрам над левой бровью, он молча прошел к нарам и сел. Пришедшие с ним моджахеды остались стоять у входа в пещеру. По сути, руководство в лице Сарсура Махуля поручило ему заниматься обеспечением безопасности Нурды и оказывать ему всяческое содействие. Формально Азат подчинялся старику, присланному для организации и проведения акции, но строптивый нрав, нежелание выглядеть перед своими моджахедами пешкой в руках малоизвестного человека вынуждали его показывать пренебрежение к специалисту по диверсионной работе. По крайней мере так представил его эмиссар, который появился в отряде несколько месяцев назад, чтобы передать приказ руководства.

– Нурды, – позвал Хабаев.

– Слушаю тебя, Азат. – Чеченец стоял у противоположной стены, насмешливо глядя на своего «раба». Именно так можно было назвать этого человека, который с весны выполнял его поручения. Сначала он отлавливал русских солдат, причем только тех, кто родился после восьмидесятого года. Именно тогда по решению Всемирной организации здравоохранения были отменены прививки против натуральной оспы. Потом Нурды потребовал трех лучших моджахедов, с обязательным условием: они должны были знать Афганистан. В отряде Азата таких как раз было трое, один из которых Хан, его родственник и правая рука, после чего Нурды, лично проинструктировав, отправил их, по слухам, аж в Пакистан. Кроме этого, отряд Азата, считавшийся самым многочисленным на всей территории Чечни, выполнял функции сторожей. Разбитый на несколько частей, он рыскал в окрестностях этой злополучной горы, где в своей пещере Нурды откармливал русских, сидел в засадах, с одной лишь целью: никто не должен на нее взойти, а тем паче обнаружить злосчастную нору.

– Азат! – окликнул неожиданно задумавшегося бородача Нурды. – Ты уснул?

– Нет, а что? – встрепенулся полевой командир.

– Что хотел спросить?

– А-а, – протянул Азат, пригладив рукой бороду. – Я не хочу оставлять здесь своих моджахедов на верную смерть.

При этих словах Бизон затаил дыхание. Он сразу понял: речь идет о нем и о Руслане Цуеве. Нурды уже приказал им ждать Хана, чтобы вместе с ним и его людьми идти в направлении Курчалоя. Там, между Гансолчу и Ялхой-Мохк, в урочище Султан-Мурат, между двумя небольшими ручьями, еще в первую войну был оборудован прекрасный схрон. О нем мало кто знал. Построенный русскими пленными, которых там же похоронили, а вернее сказать, зарыли, словно собак, он ни разу не использовался. Три просторных помещения были укрыты бревнами в несколько накатов и двухметровым слоем грунта, на котором даже посадили кустарник. Рядом был оборудован еще один. Немного скромнее, но также хорошо скрытый от посторонних глаз.

Ходили слухи, будто эти и еще с десяток подобных блиндажей готовили специально для диверсионных отрядов на случай затяжной партизанской войны.

– Раз волнуешься за своих людей, тогда оставайся сам, – спокойно ответил Нурды. – Ты же знаешь, я не касаюсь твоих проблем. Главное, чтобы твой отряд обеспечил мою работу. Пока справляешься, и я считаю, что ты достаточно созрел для того, чтобы обходиться без моих подсказок.

Эти слова привели Азата в бешенство. Он вскочил со своего места и, тяжело дыша, подошел вплотную к куратору:

– Издеваешься?

– Нет, – покачал головой Нурды. – Просто сказал, что думаю.

– Я полгода ловлю русских, половина из которых тебе не нравится, как пес, сторожу эту вонючую нору, неизвестно куда отправляю по твоему желанию своих лучших людей. Ради чего?

– Ради нашей победы, – Нурды ответил спокойным, обыденным голосом. – Пока тебе не надо много знать. Делай, как тебе говорят, и жди.

Азат некоторое время не мигая смотрел в глаза этого странного человека, который, по его мнению, наверняка не убил своими руками ни одного неверного, затем отвел взгляд в сторону.

– Ты меня не так понял, – он с шумом перевел дыхание. – Здесь недалеко, в горном ауле, я разыскал одного человека. Он чеченец, но раб. В свое время этот шакал опорочил честь одного очень знатного тейпа и теперь наказан. Я говорил с его хозяином, он согласился отдать раба мне. Мы спрячем его здесь, оставим продуктов, и пусть он ждет наших людей. Если сделает все как надо, ему простят оскорбления.

– А не убежит? – прищурившись, спросил Нурды.

– Ему некуда податься, – Азат расплылся в зловещей улыбке. – Вместо одной ноги деревяшка, – он постучал себя по колену. – Ступни нет. Если придут русские, он скажет, что негде жить, прячется от кровников. Он не воевал, и они поверят ему. Если придет Хан, расскажет, где вас искать. И ему хорошо, он наконец избавится от позора, и я не лишусь своих людей.

– И волки сыты, и овцы целы, – на русском проговорил Нурды. – Что ж, покажи мне его.

– Эй, Рамзан! – крикнул Азат в проход. – Заведи сюда этого ишака!

Из прохода послышались шаркающие шаги, тяжелое, с посвистыванием дыхание, и в пещеру вошел до неузнаваемости обросший, сгорбленный человек. В нос ударил запах давно немытого тела.

– Как тебя зовут? – брезгливо спросил Нурды.

– Али, – оголив похожие на почерневшие пеньки остатки зубов, прохрипел мужчина. – Я из Гойты...

– За что тебя наказали? – вглядываясь в воспалившиеся глаза, задал Нурды следующий вопрос.

– За длинный язык, – понуро опустив голову, проговорил Али.

– Длинный язык не украшает даже женщину, расскажи подробнее.

– Работал на стройке дома своего соседа. Мы повздорили, и я плохо сказал о его матери и жене.

– Обычно за такое убивают, – Нурды удивленно посмотрел на Азата.

– Хотели, – сокрушенно вздохнул тот, не сводя взгляда с Али. – Но передумали.

– Что с ногой?

– В детстве на железной дороге она попала между рельсами, когда переводили стрелку.

– Али, – взгляд Нурды сделался немного теплее, – ты хочешь, чтобы тебя больше не трогали, а может, даже забыли твое оскорбление?

– Так не бывает, – сокрушенно вздохнул инвалид. – Я сам хочу смерти. Но эти люди только продлевают мои муки.

– Тебе объяснили, для чего ты здесь? – Нурды метнул взгляд на Азата.

– Да, – кивнул тот. – Если нагрянут русские, я должен обмануть, что бежал от своего хозяина. Появится человек по имени Сайхан, сказать, где искать тех, кто здесь был.

– А если спросят, чем ты питаешься?

– Раз в неделю родственник приносит рис и немного мяса.

– Хорошо. – Нурды еще некоторое время разглядывал лохмотья Али, затем развернулся всем телом к Азату: – Я одобряю твой план. Но не исключено, что Хан может наткнуться на твоих людей еще раньше.

Они вышли из пещеры. Уже светало, и пора было уходить.

– Нурды, – Азат изучающе посмотрел на куратора, – как ты думаешь, русские знают, для чего здесь пленники?

– Откуда? – удивился тот. – Они могут лишь располагать информацией о существовании этого места. Ведь даже ты догадался, зачем все это, только после того, как я объяснил, кого надо сюда тащить, а кого нет.

– В принципе, мне и сейчас не все до конца ясно, – задумчиво проговорил Азат. – Знаю лишь, что этих людей собираются сделать больными.

* * *

По своему обыкновению группа не стала покидать самолет сразу после посадки. Прилетели во второй половине дня, на аэродроме полно народу, и Антон не хотел «светить» людей. Машины группы, две «Нивы» и микроавтобус «Газель», еще в Москве загнали до начала загрузки самолета мешками и коробками с продовольствием для группировки. Теперь эта техника была заперта в передней части грузового отсека.

Офицеры лишь откидали тюки с обмундированием, которыми был завален последний внедорожник, сняли крепежные тросы и убрали из-под колес колодки.

Разгрузка шла медленно. Несколько солдат-контрактников, вяло бродивших по рампе, то и дело устраивали перекуры, словно переносили в подъезжающие «КамАЗы» как минимум кирпичи. Одновременно сгущались сумерки. Сидя у открытых боковых дверей, Антон рассуждал, как поступить дальше. Обычно после доклада начальнику разведки группировки о своем прибытии и обсуждения вопросов взаимодействия они ехали в Курчалой. Там, на территории бывшего завода по ремонту комбайнов, комендатура. В ней и устраивались. Основную роль в выборе места жительства на время командировки играло то, что это было родовое село Джабраилова и Батаевых. У них появлялась возможность проведать родных. Однако делалось это с большой осторожностью и в основном в темное время суток. На родине до сих пор считали этих чеченцев перешедшими на сторону боевиков и в конечном итоге погибшими.

Неожиданно к самолету подкатил «уазик», из которого вышел рослый, широкоплечий майор и сразу направился к дверям, рядом с которыми сидел Антон. Взобравшись по приставленной экипажем лестнице в грузовой отсек, он обвел взглядом офицеров, которые по своему обыкновению были без каких-либо знаков различия, и сделал недовольное лицо:

– Кто старший?

Антон сделал вид, что его больше интересует колесо «Нивы», в которое он уставился сосредоточенным взглядом. Дрон, сидевший ближе всего к незнакомцу, и вовсе прикинулся спящим. Никто из разведчиков-диверсантов никогда не докладывал первому встречному ни своего воинского звания, ни фамилии, а тем более не называл должности и подразделения, в котором служит. Пусть на нем хоть генеральские погоны.

Кому положено знать о прилете группы, они уже проинформированы по специальным каналам связи. Это, как правило, командующий группировкой, начальник штаба и начальник разведки. Именно с этой категорией решался вопрос о размещении, перемещениях по республике, а главное, во избежание трагических случайностей с ними согласовывались районы действий группы. Обязательно изучались вопросы возможного использования в интересах разведчиков сил и средств частей, находящихся на территории Чечни. Большей частью это касалось авиации и артиллерии. Не раз, оказавшись в тяжелой ситуации, Антону приходилось просить поддержки огнем.

– Вы что, оглохли! – Майор рассвирепел и схватил Антона за ремень разгрузочного жилета, который он надел после посадки.

В тот же момент рука его хрустнула в запястье, а сам он, взвизгнув, нагнулся, едва не разбив лоб о металлический пол.

– Подполковник Филиппов, – не отпуская запястья офицера, спокойно проговорил он. – С кем имею честь?