Текст книги "Теория ценностей и цинизма (Психологические аспекты аксиологии)"

В ходе исследования воздействия голода на развитие соответствующего мотива (утоления голода) был обнаружен – и у животных, и у людей – следующий феномен, который представляет интерес как для теории фрустрации и психической защиты, так и для аксиологии: «Принятие пищи может выполнять функцию облегчения таких видов страдания, которые с едой не связаны. В ходе одного исследования выяснилось, что если во время еды крысам доставляют боль умеренной интенсивности (прищемляя их хвосты), то животные начинают есть больше, чем обычно. Это удивительно, потому что страх, как правило, подавляет желание есть. Вероятно, принятие пищи позволяет редуцировать умеренную боль. Итак, подобно раздражению, возникающему в результате пищевой депривации, страдание, вызываемое умеренной болью, усиливает целевую реакцию принятия пищи» (там же, с. 164). Это процесс распространения компенсаторной функции еды на другие функции организма, на психологическую защиту от других фрустраций.

Можно считать доказанным, что избыточный вес многих людей обусловлен именно таким компенсаторным перееданием. У таких людей аппетит еще больше усиливается, если они переживают тревогу. Между тем у людей, свободных от таких проблем, наоборот, тревога и страх подавляют аппетит.

Принятие пищи, как приятный процесс, помогает улучшить настроение. Поэтому те люди, которые постоянно переживали фрустрацию и дистресс, склонны к перееданию: они едят больше, чем необходимо для нормальной работы их организма.

Для образования фиксации на пище и усиления мотива поглощения пищи имеет значение также такой фактор, как качество пищи. «Исследования показали следующее: чем пища вкуснее, тем в большей степени она активирует латеральный гипоталамус… и, соответственно, больше вырабатывается инсулина, который усиливает желание есть» (там же, с. 165). Данный факт представляет интерес не только для аксиологии, но и для психологической этноцидологии. Оказывается, те лишения, которые терпели спасавшиеся от этноцида люди, приводит и к устойчивым физиологическим изменениям организма – к изменению продуцирования инсулина, изменению аппетита и другим, а возможно, и к изменению динамики количества сахара в крови.

В целом проблема повышения ценности предметов под влиянием различных факторов представляет исключительную важность для психологической аксиологии, социальной психологии и других наук о человеке.

Жизнь человека без устойчивых ценностей и соответствующих ориентаций – это неполноценная жизнь, поэтому психологи задумываются над тем, нельзя ли детей и подростков специально обучать определенным ценностям. Хотя в процессе социализации имеет место также обучение ценностям, но обычно оно протекает как побочный процесс. Речь поэтому идет о специальном обучении детей и подростков ценностям общества, в котором они живут.

Этим вопросом специально занялись психологи Ратс, Хармин и Саймон (см.: Raths, Harmin and Simon, 1978). Они предложили, во-первых, методы обучения ценностям как в семье, так и в школе; во-вторых, открыли те типы людей, у которых нет устойчивых ценностей.

Эти психологи предлагают следующие способы обучения ценностям: 1) поощрять детей, чтобы они свободно совершали выборы между ценностями; 2) оказать помощь в раскрытии альтернатив, когда, например, в конфликтных ситуациях они оказываются перед необходимостью совершения выбора; 3) оказать помощь детям во взвешивании альтернатив и предвидении их возможных последствий; 4) поощрять детей, чтобы они размышляли над тем, что они оценивают высоко и даже лелеют; 5) дать детям возможность утверждать и реализовать свои выборы; 6) поощрять такое их поведение, которое согласуется с этими выборами; 7) оказать им помощь в осознании того, какие формы их поведения повторяются и каков стиль их жизни (там же, с. 38).

Эти советы представляются разумными и пригодными для всех.

Ценностные ориентации индивида изменяются как со временем, так и при переходе из одной ситуации в другую. Это означает, что, имея одну и ту же ценность, человек в различных ситуациях будет действовать различным образом, поскольку мотивационная сила его ориентации (которая, как мы помним, является установкой) будет различной.

Кроме того, со временем предмет ценностной ориентации может либо терять свое значение для личности (то есть стать менее ценным), либо, наоборот, стать более значимым (более ценным). Это можно наблюдать в динамике любви одного индивида к другому.

Социальная ситуация влияет на уровень интенсивности ценностной ориентации и, таким образом, изменяет поведение человека.

Возникает проблема: является ли ценностная ориентация простой установкой или же она – более сложное психическое явление? Я считаю, что возможны различные случаи, которые обусловлены как сложностью объекта установки, так и тем, в какой мере индивид знаком с этим объектом.

Так, ценностная ориентация может состоять из двух установок одновременно и быть амбивалентной. Например, человек может любить власть, но избегать включения в борьбу за соответствующие статусы, то есть не желать заниматься такой деятельностью, в которой много неприятного и даже несовместимого с его моральными ценностями. Это означает также, что ценностные ориентации личности в психике взаимодействуют и, возможно, составляют систему. Реальное поведение определяется результирующим, итоговым образованием, его мотивационной силой и суммарной направленностью.

Конверсия личности – это ее глубочайшее изменение. Но что в ней меняется (или сменяется)? Конечно, после конверсии у личности появляются новые стереотипы поведения, новые черты характера и даже новые способности и новая мотивация. Но мы полагаем, что у нее меняются, в первую очередь, ведущие ценности, вся их система и иерархия. Особенно важны следующие процессы: 1) обесценивание многих предметов (в широком смысле этого слова), которые раньше казались человеку важными и даже незаменимыми, причем до такой степени, что он с их помощью придавал смысл своему существованию; 2) трансформация иерархии ценностей и создание новой иерархии; 3) глубокая трансформация ценностных ориентаций (как установок) или даже их смена новыми ориентациями.

Так, вполне реально представить себе переход индивида или даже общества от преимущественно экономической ориентации на религиозную. Это достаточно глубокая конверсия, если иметь в виду огромную разницу в названных системах ценностей – экономической и религиозной.

По утверждению Макса Вебера, протестантизм оказал сильное благоприятное влияние на развитие капитализма в Европе. Если он прав, то возникает вопрос: почему? Можно предложить следующую гипотезу: протестантизм сочетает в себе не только религиозные, но и экономические ценности; он представляет собой сочетание, по крайней мере, двух ориентаций (обобщенных установок), то есть является комплексной личностной или групповой ориентацией, результатом реформирования традиционной христианской идеологии и практики.

Справедливость данной гипотезы можно показать путем анализа трудов и проповедей протестантов. Можно показать, какие изменения в религиозной идеологии необходимы и какая нужна национальная идеология в целом для обеспечения экономического и культурного процветания общества.

Вопрос о том, как переживают люди различные ценности, требует широкого и последовательного исследования. Здесь мы намерены обсудить один частный вопрос из этой сферы психических явлений.

Когда кто-либо портит какой-то предмет, мы делаем ему замечание: «Что ты делаешь, разве не жалко?». «Как жаль», – говорим мы, узнав, что умер очень нам симпатичный и социально полезный человек. Это различные случаи выражения чувства сожаления, связанные с тем, что какие-то ценности подвергаются порче или уничтожаются.

Чувство сожаления мы переживаем не только из-за вредных, тем более вандалистических действий других людей: наши собственные действия также могут вызвать у нас сожаление. Однако имеется, по крайней мере, одно важное различие: когда я сам испортил определенную ценность, то я переживаю не только сожаление, но и раскаяние.

Русские, увидев вандалистические действия людей, с помощью которых уничтожаются определенные ценности, выражают свои чувства словами «Жаль!», «Как жаль!», «Как вам не жалко!» и т. п.

Итак, сожаление мы переживаем по поводу некоторых событий, когда мы бы не хотели, чтобы они случились.

Идея следующая: когда человек выражает сожаление по поводу порчи (или угрозы порчи) определенного предмета, то это эмоциональное выражение его ценностной ориентации. Кстати, данный феномен может стать основой для создания теста по определению ценностных ориентаций личности. Для личности ценными являются те предметы культуры и природы, те социальные объекты, по поводу повреждения или уничтожения которых у него возникают чувства сожаления, раскаяния и гнева, направленного на тех, кто виновен в их уничтожении.

Проблема определения критериев здоровой и надежной системы ценностей имеет существенное значение как при исследовании индивидов, так и психического склада этносов. Какую систему ценностей необходимо иметь для того, чтобы жить правильной, то есть плодотворной и здоровой жизнью? Хотя индивидуальные ценности в высшей степени личностны и индивидуализированы как у отдельных людей, так и у групп, все же имеются указания психологов (Маслоу и др.) на то, какие ценности являются наиболее приемлемыми.

1. Интеграция и вера. Система ценностей личности должна быть внутренне целостной (конгруэнтной) и одновременно интегрированной с внешней реальностью. Имея подобную систему, мы получаем возможность осуществления правильного выбора целей, знать, что является важным, а что – второстепенным. Человек с такой системой ценностей переживает слабую фрустрацию, когда оказывается неспособным осуществлять свои вторичные ценности, но его фрустрации бывают глубокими в том случае, когда не удается осуществить важнейшие ценностные ориентации.

2. С другой стороны, ценностная система человека должна соответствовать его представлению о себе, его самосознанию. В этом случае возникает вера в собственные ценности, а такая вера позволяет преодолеть рассогласование между принятыми и оперативными ценностями. Только этим путем можно достигнуть целостности собственной личности и больших успехов в ведущих сферах деятельности. Абрахам Маслоу, который изучил жизненный путь и психический склад самоактуализаторов, то есть таких людей, которым удалось осуществить свои внутренние потенции, подчеркивает, что именно такая интегрированность целей и Я-концепции характеризует таких людей (см.: Маслоу, 2008; Maslow, 1954, 1968, 1971).

Однако та вера, которая способствует такому высокому уровню психической зрелости личности, отличается от той догматической веры, которая выражает не подлинное понимание и убеждение, а страх и неуверенность. Как отмечает Мильтон Рокич, для плодотворной деятельности и психического созревания личности более важны соответствие системы ценностей ее самосознанию и самоуважению, чем логика и реальность. Это глубокая мысль; она должна стать предметом исследования как на уровне индивидов, так и этносов. Ценностная система этноса (нации) должна соответствовать уровню ее самоуважения.

3. Реалистичность и гибкость. Необходимо, чтобы система ценностей личности опиралась на правдивую и надежную информацию о реальности. Правильные действия человека опираются на правдивую и полную информацию, которая является лучшей исходной базой для принятия эффективных решений. Однако существует также проблема интуиции, которая играет некоторую роль в процессе выбора и интериоризации целей и принятия решений об их реализации. Но преимущественная опора на интуицию повышает риск, поэтому чем более правдивой является информация, тем лучше. Система ценностей должна быть не только реалистической, но и гибкой. Фундаментальные ценности следует сохранить, а остальные могут подвергаться уточнению, замене, очищению и т. п. по ходу углубления знаний и созревания индивида. Однако без фундаментальных ценностей невозможно принимать наиболее ответственные решения. Тем не менее психически зрелый человек должен быть открыт и восприимчив к новым знаниям и истинам.

4. Смысл и удовлетворенность. Ценностная система человека должна приносить ему удовлетворение. Он должен чувствовать, что его жизнь благодаря этим ценностям имеет смысл. Антрополог Дороти Ли, которая проводила исследования ценностей в различных культурах, пришла к выводу, что чувство удовлетворения является универсальным критерием адекватности систем ценностей (см.: Lee, 1959, p. 165).

Мы переживаем определенную ценность в том случае, когда наша активность насыщена чувством удовлетворения, когда мы чувствуем, что жизнь имеет смысл; мы себя хорошо чувствуем в том случае, когда осознаем, что действуем не ради внешней цели или расчета, а просто по той причине, что избранный нами путь – единственный исходящий из нашей сущности, и мы желаем идти дальше по этому пути.

Для плодотворной деятельности необходимо, чтобы человек осуществил правильный выбор ценностей и пережил от этого удовольствие. Это означает, что ценности необходимо подвергнуть проверке, поскольку только в этом случае можно будет понять, какими будут последствия такого выбора как для индивида, так и для группы. Наилучшим следует считать то положение, когда как личность, так и группа переживают удовольствие из-за произведенного выбора и реализации именно данной системы ценностей.

Для создания представления о подлинной и зрелой личности следует обратиться к идеям представителей гуманистической психологии (А. Маслоу, К. Роджерса и др.). У этих авторов мы находим следующую идею: для того, чтобы стать подлинной личностью и жить полноценной жизнью, следует иметь правильную систему ценностей и доверие к этой системе. К такому выводу К. Роджерс пришел путем изучения ценностей своих клиентов.

Оказалось, что большинство из тех, кто обращается к нему за психологической помощью, – это такие люди, которые выбрали внешние ценности, то есть ценности других людей. Настоящая личность сама должна реализовать себя с помощью собственных решений и выборов, в то же время интересоваться жизнью других людей и взять на себя обязанности и ответственность. Этим путем, согласно Роджерсу, человек не только реализует себя, но и способствует благоденствию других.

То же самое верно и для этносов. Для того чтобы стать зрелой нацией, лидеры должны принимать решения, исходя из собственной культуры и психического склада, и по возможности не подражать другим. Подражание или выбор ценностей по принуждению не может принести удовлетворение и придать смысл существованию.

Одним из признаков переживания психологического кризиса человека является ощущение того, что все, что было сделано до сих пор, было бессмысленным. Так описывают, например, переживание кризиса середины жизни те люди (по-видимому около 20 % людей), у которых в возрастном интервале 37–41 года появляются подобные переживания.

В чем причина появления подобного переживания? До сих пор более или менее убедительного объяснения, насколько нам известно, не было дано. Данный вопрос подробнее всего исследовал Даниэль Левинсон, который обнаружил, что многие из тех мужчин, которые достигли материального благополучия, ощущали, что все, что они сделали, было бессмысленным (см.: Кун, 2005, с. 172).

Полагаем, что это явление можно объяснить, если только исходя из психологической теории ценностей. Можно предложить следующую гипотезу: достижения таких людей представляются им бессмысленными (абсурдными) по той причине, что не соответствуют их ведущим ценностным ориентациям. Им удалось реализовать не те цели, с помощью которых они сумели бы раскрыть смысл своей жизни и деятельности. Например: ученый, который хотел бы совершить крупные открытия, после многих лет трудов добился лишь высокого официального статуса и материального благополучия, но никаких открытий не сделал, будет переживать чувство абсурдности всего сделанного. Можно предположить, что подобное чувство часто переживают также многие политические деятели, которые после долгих лет борьбы за власть оказываются ни с чем: их активность была бесплодной и не имела перспектив.

Правда, в таких случаях у многих активизируются защитные психологические механизмы атрибуции смысла своей деятельности и прошлому пути. Но изобретенное таким путем ложное представление вряд ли сможет удовлетворить человека, у которого основные ценности остались нереализованными. Полезнее всего идти конструктивным путем: выдвинуть новые цели, которые исходят из основных ценностных ориентаций, и начать новую жизнь.

Фатализм – это характерологический комплекс и одновременно мироощущение личности. Фаталист и нефаталист – это противоположные типы людей. Мы считаем, что у таких лиц должны существенно различаться также индивидуальные системы ценностей.

Фатализм того или иного вида оказывает устойчивое влияние на выбор ценностей и на их основе – целей активности в обществе. Само фаталистическое воззрение (или идеология) является ценностью для личности и, если уже имеется, оказывает влияние на выбор новых ценностей, за которые индивид готов бороться. (Психологические аспекты проблемы фатализма подробно рассматриваются в нашей двухтомной книге «Феномен фатализма» – рукопись.)

Этнический фатализм, в свою очередь, оказывает влияние на выбор этнических систем ценностей. Эту проблему предстоит исследовать в этнопсихологии.

Обратимся еще раз к проблеме «ценностные ориентации личности и ее характер», определим, насколько она важна для психологии и других наук о человеке.

В каждой культуре люди должны давать ответы на общечеловеческие вопросы. Эти ответы воплощаются в ценностных ориентациях людей, которые, однако, у представителей разных народов и культур могут иметь различия. Методы исследования должны дать возможность обнаружить эти сходства и различия.

Можно утверждать, что, хотя бы некоторые из ценностей способны порождать не только личностные и групповые ценностные ориентации, но и черты и комплексы характера. Например, ценность «свобода», порождая соответствующую ориентацию, при систематической ее активации может привести к формированию такой черты характера личности, как свободолюбие. Справедливость порождает человека с характерологическим комплексом справедливого человека. Более проблематичным в этом аспекте представляется принцип (ценность) «равенство». Если я многие годы подряд проповедую идею справедливости и сам стараюсь осуществить ее, то какой личностью я становлюсь? Какой комплекс характера у меня вырабатывается? Это еще предстоит исследовать. Но общий принцип прост: предстоит выделить группы черт характера по соответствующим ценностям и ценностным ориентациям. Это более четкие критерии, чем многие из тех, на которых базируются существующие типологии личностей. Ориентации на успех, на власть, на независимость, на оказание помощи людям, ориентация на познание, накопление знаний и творчество и другие порождают соответствующие комплексы характера.

Сходные процессы характерогенеза, как нетрудно догадаться, могут иметь место также у этносов. При первом приближении к этой проблеме можно утверждать следующее: а) чем больше справедливых людей в данном обществе, тем справедливее сам этнос; б) чем больше свободолюбивых людей в составе этноса, тем свободолюбивее этнос в целом, и т. п. Исходя из этого простого обобщения можно перейти к исследованию более сложных, скрытых и тонких процессов характерогенеза на общеэтническом уровне.

Представляет интерес следующая проблема частного характера: во многих обществах активно подавляют и вытесняют приверженцев высоких ценностей – справедливых, свободолюбивых, героических типов людей (примерно как в Средневековой Европе уничтожали красивых женщин, считая их колдуньями). Подобные процессы оказывают влияние на судьбу этносов и наций.

Получаемые с помощью различных методов данные важны для этнопсихологии, в частности, для раскрытия определенных блоков национального психического склада. Что касается собственно характера этноса, то знания ценностных ориентаций людей важны для раскрытия этнических характеров, если характер считается ориентацией. Мы же полагаем, что ценностные ориентации лежат в основе характера индивидов и групп и приводят к формированию черт и комплексов, но сами не входят в ее структуру. Причем ценностные ориентации (ЦО) приводят к формированию черт и комплексов характера не только тогда, когда без труда реализуются, но и в том случае, когда фрустрируются. Поскольку люди выбирают свои цели, исходя из собственных ценностей, то любая фрустрация целенаправленной активности есть одновременно фрустрация какой-то одной или нескольких ценностных ориентаций личности и групп. В ответ возникают защитные механизмы, образуются их комплексы, формируются защитно-адаптивные установки и стратегии, которые и становятся подструктурами характера.

Фрустрация ценностных ориентаций может привести и к их смене, к выбору человеком и группой новых ориентаций, вследствие чего у них появляются новые черты и комплексы характера. В таких случаях направление развития характера меняется. Например, когда этнополитическая ориентация сменяется религиозной, может произойти конверсия характера. Отсюда можно сделать еще одно предположение: усиление интереса к религии и к ее новым веяниям отчасти является следствием фрустрации других ориентаций людей.