Текст книги "Римские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках"

Вторая ночь
ФОНТАНЫ, ОБЕЛИСКИ, ВРАТА СВЕТА, БОРРОМИНИ, БЕРНИНИ И БАБУИНА СОВЕТЫ
От площади Пополо до площади Витторио

Наша вторая встреча с тайнами Вечного города начинается в рионе Кампо Марцио (район Марсова Поля), точнее, я приглашаю вас прямо на площадь Пополо (piazza del Popolo). Отсюда вы попадете в рион Колонна, а затем пересечете еще четыре: Треви, Саллюстиано, Монти и Кастро Преторио. В итоге вы окажетесь на Эсквилине, и там, на площади Витторио, завершится этот эпизод. Площадь Пополо – одно из многих мест в Риме, где особенно чувствуешь величие искусства и архитектуры. Это последнее грандиозное творение папского Рима. Задумал ансамбль в форме эллипса архитектор-неоклассицист Джованни Валадье, одновременно позаботившийся о монументальном входе в сады холма Пинчо. Жемчужиной площади, бесспорно, можно назвать ворота Порта-дель-Пополо (внутренний фасад которых выполнен по проекту Джанлоренцо Бернини). По соседству с ними расположилась церковь Санта-Мария-дель-Пополо, а на противоположной стороне – два храма-близнеца: Санта-Мария-деи-Мираколи и Санта-Мария-ин-Монтесанто. От них в город устремляется «трезубец» главных улиц: Рипетта, Корсо (в центре) и Бабуино. Туда вам вскоре и предстоит направиться.

Пока в 1825 году Лев XII не построил общественную скотобойню прямо за воротами Порта-дель-Пополо, каждую неделю скот, уготованный на забой, загонялся в город через эту площадь, наводненную зеваками. Этот своеобразный ритуал получил у римлян название «Капата» (от ит. сapata – удар головой), что, вероятно, было связано с неистовым битьем голов животных о стены зданий, мимо которых их гнали. Самые смелые (или несознательные, в зависимости от точки зрения) из толпы подзадоривали животину криками и ударами палок, пока осатаневшие тельцы не пускались в неистовый галоп по улицам Корсо, Бабуино и Рипетта, напоминая грандиозный гон быков в испанском городке Памплона.

Нерон и крепкий орешек волшебниц

В мире мало призраков столь беспокойных, как зловещий дух Нерона… Именно здесь, в этой части города, безумного императора-самоубийцу погребли две его кормилицы, а затем посадили орех на могиле. Ходят слухи, что проклятое место сразу сделалось излюбленным местом сходок бесовских орд. Позже даже самые знаменитые ведьмы Рима повадились устраивать шабаши под окаянным орехом, достигшим постепенно внушительных размеров.

А спустя почти тысячу лет папа Пасхалий II решил положить конец таким сомнительным сборищам… В 1099 году, узрев во сне Богоматерь, понтифик повелел срубить орех. Тогда-то среди корней и обнаружили урну из порфира с прахом императора. Паскуале рассеял прах над Тибром и приказал возвести здесь церковь во имя Девы Марии – Санта-Мария-дель-Пополо. В наши дни можно заметить, что главный алтарь храма приходится как раз на ту точку, где росло дьявольское древо.

Напротив базилики, слева от входа обратите внимание на памятную доску в честь двух карбонариев, Анджело Таргини и Леониды Монтанари, которых обезглавили на площади 23 ноября 1825 года «без всякой защиты и доказательств вины», как гласит надпись. Обоих похоронили на неосвященном кладбище под т. н. Кривой стеной (Muro Torto). Именно там, как правило, зарывали бездомных и воров, шлюх, бродячих актеров и прочих маргиналов. Два карбонария взошли на эшафот «с наивысшей открытостью, какая только может быть в этом мире». Таковы слова, приведенные в воспоминаниях палача. Всяческие попытки склонить героев к раскаянию и исповеди оказались тщетными. «Мы не должны ни перед кем держать ответ. Наш Бог находится в глубине нашего сознания». Такой вот ответ. В 1929-м, через 20 лет после установки памятного камня, были подписаны Латеранские соглашения, нормализовавшие отношения итальянского государства со святым престолом, и антипапский выпад пришлось замазать белой штукатуркой.

Но в 1965-м сильный смерч «слизнул» замазку, и слова снова проявились.

Про́клятая стена

Шел 546 год. Остготский король Тотила со своим войском впервые осадил Рим (затем он еще дважды врывался в город, варварски жег и грабил его). Так вот, тот участок городской стены, который сегодня называется Кривой, в те годы именовался «руптус» («разбитый» по-латыни), поскольку был слаб и не выдержал бы ни одной атаки, даже будучи укрепленным. Однако никто не задумался всерьез усилить защиту в том районе, ибо бытовало мнение, что эти земли находятся под покровительством самого апостола Петра. Что это было? Суеверие под маской католицизма? Очевидно одно: ни в тот год, ни в дальнейшем, за всю историю Рима, ни один враг не вошел в город с этой стороны. А уж в прошлом у города захватчиков было всегда предостаточно: в 1527-м – роты ландскнехтов, в 1849-м – французы…

Есть, правда, любители утверждать, что устрашающе на врагов действовала отнюдь не благость места сего, а, наоборот, страшные призраки тысяч душ, погребенных где попало и алчущих упокоения. У подножия стены (столетиями служившей границей между городом и деревней), как мы уже узнали, простиралось громадное не освященное церковью кладбище, приютившее прах преступников и жалких скитальцев, уличных артистов, бродяг и падших женщин (и в том числе двух карбонариев, Таргини и Монтанари). Их души до сих пор витают по городу, стараясь отомстить тем, кто обрек их на бесконечные терзания.

И это далеко не все. Однажды ночью в разгар XIX века у стены нашли обеспамятевшую от страха некую женщину. Она утверждала, что пришла к древней крепости, чтобы умолить души двух казненных карбонариев выдать ей секрет счастливой лотерейной комбинации.

В какой-то момент она услышала шум за спиной. Повернувшись, дама обнаружила там надвигающиеся обезглавленные тени Таргини и Монтанари. А сами головы призраки держали в руках. Судя по всему, парочка вошла во вкус. Поговаривали, что каждую ночь души несчастных героев прохаживались под стеной, держа головы в руках и раздавая счастливые комбинации номеров лотереи тем, кто осмелился выдержать их взгляд.

По поводу Кривой стены (Muro Torto) каждый римлянин может припомнить массу странных автокатастроф на этом участке дороги, необъяснимых поломок, протекающих бензобаков и пр. Под верхней оконечностью стены уже давно протянули сетку для предотвращения необдуманных поступков. В прошлом Кривая стена была излюбленным местом самоубийц для совершения последнего полета в никуда. Подобные фатальные особенности места часто объяснялись темным влиянием неуемных духов.

В центре площади, видимый с каждой из улиц «трезубца», высится обелиск Фламиния. Его доставили из Египта в Рим в 10 году при Августе вместе с братьями-близнецами с площади Монтечиторио и цирка Массимо (Большого цирка). Обелиск был создан при фараонах Рамзесе II и Меренптахе (XIII в. до н. э.) для храма Солнца в Гелиополе. В 1587 году его обнаружили разбитым на три части, перевезли и установили спустя два года по указу Сикста V. В посвятительной надписи на постаменте понтифик сравнивается с Гермесом Трисмегистом, чье имя является греческой версией Тота, египетского бога-покровителя письменности и магии. Трисмегист, согласно традиции, изобрел алхимию. По легенде его мумия была обнаружена в Великой пирамиде в Гизе, с «изумрудной табличкой» со списком законов алхимии в руках. Герметизм, таким образом, символически олицетворяет древнее божественное знание, явленное людям.

Ненасытный призрак Мессалины

Говорят, в садах холма Пинчо, прямо над площадью Фламинио, до сих пор разгуливает призрак алчущей разнузданной Мессалины, третьей жены императора Клавдия, убитой своим благоверным за крайнюю распущенность. Мессалина, страстная дама в белоснежном пеплуме, до сих пор бродит по здешним аллеям в поисках непристойных приключений и исчезает с первыми лучами солнца.

Сказочно красивая и юная Мессалина, будучи много младше мужа и подарив ему двух детей, Октавию и Британника, поспешила воспользоваться преимуществами молодости. Да так рьяно и безрассудно, что дошла до практики в публичном доме, где, по легенде, пользовалась псевдонимом Лициска. Ни один придворный, включая солдат, телохранителей, легионеров и гладиаторов, не осмеливался отказать, если она приглашала того на ложе. Ювенал и Плиний Старший оставили описания своеобразного сексуального состязания между императрицей и известной проституткой, в котором Мессалина одержала победу. В течение целого дня и ночи ее телом наслаждались 25 различных мужчин.

Правда, вскоре наша развратная героиня воспылала любовью к такому же молодому, как и она, красавцу Гаю Силию и спешно стала готовиться к свадьбе. Эта затея настолько увлекла распутницу, что она решила поселиться с Силием на его вилле на Пинчо. Дело дошло даже до брачной церемонии «понарошку». Для Клавдия это было уже чересчур. Он приказал убить Гая Силия и, как считается, собственными руками задушил нечестивую супругу на глазах у ее матери в момент их прогулки в садах Лукулла. Из других источников следует, что смертельный удар Мессалине нанес охранник-преторианец по приказу императора. Пока изменница испускала дух на руках у матери Домиции, Клавдий сопроводил ее отход в мир иной такими словами: «Если твою смерть придут оплакивать все твои любовники – весь Рим потонет в слезах!»

С тех пор ненасытный призрак императрицы бродит по Пинчо, где ей так хотелось пожить с молодым любовником. Вдруг какая-нибудь безумная любовная интрига вдохнет в нее жизнь?

На улице Корсо с 1466 года проводились бега необъезженных лошадей, известных как «берберийцы». В дни карнавала они проносились меж двух рядов галдящей толпы. Эта традиция и дала название главной улице города – Корсо, т. е. «бегущий». В дальнейшем это название проникло во все итальянские города, где в центре мы и сегодня обязательно найдем улицу Корсо. Бега берберийцев прекратились в 1874 году по печальной причине. Во время одного из состязаний на глазах королевы Маргариты лошади насмерть затоптали юношу. Кроме этого, Корсо повидала немало жестоких и извращенных соревнований с участием хромцов, горбунов, подростков, карликов и… старых евреев, для которых народ не жалел тумаков, оскорблений и забрасывал чем под руку попадется.

Путь по улице Корсо начинается меж двух церквей, которые кажутся близнецами. Но лишь на первый взгляд. На самом деле у них можно отыскать массу различий. Главное из них – то, что в храме слева (смотря от площади Пополо), Санта-Мария-ин-Монтесанто, с 1953 года проходит т. н. «месса» художников. Каждое воскресенье, на протяжение вот уже более полувека, здесь проходит литургия с участием представителей мира искусства. Возможно, именно по этой причине здесь традиционно отпевают тех, кто связан с изобразительными и исполнительными искусствами. Времена причудливо смешивают обычаи: в прошлом здесь неподалеку, у стен, без особых почестей хоронили бродяг и нищих.

Под обеими церквями находятся остатки двух пирамидальных погребальных сооружений, двойников пирамиды Гая Цестия в районе Остиенсе, единственной дошедшей до нас в целости. Эти гробницы представляли своего рода парадный вход на Марсово Поле. Сходную функцию парадных врат со временем переняли христианские церкви.

В эпоху правления Августа в Риме существовало по меньшей мере четыре пирамиды. Вместе с обелисками эти сооружения свидетельствуют о «египтофилии» римлян, которую те охотно культивировали. Помимо упомянутого памятника Гая Цестия и двух гробниц на площади Пополо, была еще одна – на месте нынешней церкви Санта-Мария-ин-Транспонтина, где-то в районе улицы Борго (via Borgo) близ Ватикана. Но в 1499 году по указу папы Александра III ее разобрали, чтобы обеспечить проход к базилике святого Петра по случаю юбилейного 1500 года[22]22
  Юбилейные или святые годы (в русской традиции аналог события – Лето Господне) были установлены в католической церкви папой Бонифацием VIII в 1300 году. Изначально они считались столетними юбилеями церкви. Паломникам, посетившим Рим в это время, даровалось полное отпущение грехов. Почувствовав доходность мероприятия, преемники Бонифация VIII часто сокращали сроки между Юбилеями (так, в XV в. срок был уменьшен до 25 лет – с 1475-го). Ближайший, внеочередной Юбилей (2016) празднуется с 8 декабря 2015 по 20 ноября 2016 года.


[Закрыть]. Эта последняя пирамида считалась гробницей Ромула (Meta Romuli). В свою очередь пирамиду Цестия называли гробницей Рема, посвященной близнецу-основателю (Meta Remi).

* * *

Через несколько метров, у дома № 18, слева, находится т. н. «дом Гете». Сегодня там музей и немецкий культурный центр, разместившийся в комнатах, где Иоганн Вольфганг фон Гете останавливался во время своего путешествия по Италии с 1786 по 1788 г. Вместе с немецким писателем здесь проживали художник Вильгельм Тишбейн и другие мастера из Германии. Сверните на вторую улочку налево, под названием виа Лаурина (via Laurina), и идите по ней до пересечения с улицей Бабуино (via del Babuino). Но прежде чем оставить ее, взгляните на верхнюю часть стены справа. Там красуется гордая мраморная табличка «Via Peregrinorum» (улица Пилигримов) с изображенными в медальонах фигурами паломников. Это напоминает нам о потоке паломников, которые, особенно в период Средневековья, шли сюда толпами от улицы Фламиниа (via Flaminia) в своих странствиях с Севера Европы. Чуть ниже еще одна памятная доска содержит следующие слова:

CLEMENTE OCTAVO TIBERINA

FURENTIBUS AUSTRIS

HUC VAGA NIMBIE UNDA REGENTE

SALIT DIE XXIIII DECEMBRIS 159.[23]23
  При Клименте VIII волны неистового Тибра поднялись сюда… в день 24 декабря 1598-го.


[Закрыть]

5Эта любопытная надпись напоминает о чрезвычайном происшествии 400-летней давности, имевшем место в период понтификата Климента VIII. 24 декабря 1598 года воды Тибра действительно поднялись до рекордной в истории отметки, превысив уровень 19,5 метра. Об этом, в частности, напоминает стоящая неподалеку колонна из порта Рипетта. Во время этого наводнения рухнули три арки моста Эмилия (прозванного в веках еще Сенаторским или Главным). Повреждения не восстановили, и с тех пор мост получил от римлян название «Сломанного», или «понте Ротто» (ponte Rotto). Второй этап наводнения пришелся на 10 января 1599 года. Под латинским словом «huc» (т. е. «здесь») видна отметина, показывающая уровень вод в тот день.

Перед вами на фоне застройки улицы Бабуино (любопытно, что в 2002 году она была объявлена улицей-побратимом Мэдисон-авеню в Нью-Йорке) выделяется богато украшенный фасад XVIII века дворца Стербини, с массой неоклассических декоративных элементов и вычурных деталей. Говорят, прародителем семейства, владевшего этим зданием, был как раз военачальник-ландскнехт родом из Южной Германии или Швейцарии, призванный папой для освобождения земель Чочарии (юга области Лацио) от разбойников. Этот командир прославился особой жестокостью к узникам, зачастую обрекаемым на смерть. Отсюда и происходит фамилия Стербини, т. к. в немецком языке глагол «sterben» означает «умирать». С тех пор потомки Стербини рьяно поддерживали Папское государство и даже входили в состав элитной личной гвардии понтифика (Guardia Nobile).

Теперь пришло время повернуть направо и затем сразу налево, в переулок Бабуино (vicolo del Babuino), который приведет вас на улицу Маргутта (via Margutta), общепризнанный анклав художников. А все началось в Средние века, когда некий живописец учредил здесь свою первую мастерскую, выискав место среди конюшен и складов, и в ней занялся написанием портретов. Постепенно прибыльное дело привлекло сюда художественные потоки, в основном из Германии и Нидерландов, хотя среди мастеров встречались и итальянцы. Так образовалась целая колония художников, скульпторов и антиквариев. В 1929 году здесь сформировалась группа т. н. «романистов» (которые заседали в прелестном доме № 53А с внутренним двором, где, кстати, снималась часть эпизодов фильма «Римские каникулы» с Одри Хепберн и Грегори Пеком). В группу входило более сотни признанных ученых, из года в год издававших внушительный том под названием «Дар романистов» («La Strenna dei Romanisti»). Речь в нем шла о редких, впервые изданных материалах о Риме, охватывая области археологии, музыки, литературы и истории архитектуры.

Среди обитателей Маргутты недавнего времени стоит вспомнить Федерико Феллини, Джульетту Мазину (это дом № 110, «ранее 113», как гласит надпись) и Анну Маньяни. Здесь же проживали писатель Джанни Родари, художники Джакомо Балла, Джорджо де Кирико, Ренато Гуттузо. И это только некоторые из известных имен творцов минувшего века.

Поворачивайте направо, в переулок Неаполитанского сада (vicolo dell’Orto di Napoli), который приведет вас снова на улицу Бабуино, прямо к фасаду храма Сант-Атаназио-деи-Гречи. Слева от церкви над чашей фонтана возлежит каменная фигура с многовековой историей.

Миллион секретов говорящей статуи

Эта скульптура казалась столь уродливой и бесформенной в глазах римлян, что молва, с присущей ей склонностью к насмешкам, сравнила ее с обезьяной-бабуином. Одновременно обезьянье название от скульптуры получила целая улица. Папа Григорий XIII приказал в 1576 году прислонить фигуру к стене здания над водами фонтана, в роли своеобразного украшения. На самом деле перед нами – Силен. Силена считали божеством источников и фонтанов. В эллинистическом искусстве его изображали тучным стариком, покрытым шерстью, без одежды или облаченным в козлиную шкуру.

Есть свидетельства того, как на излете XVI века кардинал Децца, прелат-испанец, проживавший неподалеку, проходя мимо статуи, всякий раз снимал шляпу и кланялся. Дело в том, что священник был близорук и принимал Силена за св. Иеронима, но никто не осмеливался сказать ему правду. По прошествии веков наш фонтанный Силен обрел статус общепризнанного объекта нападок и сатирических выходок, став не только символом для целой улицы, но и достопримечательностью города. К фигуре повадились привешивать «бабуинаты» – эпиграммы и обязательно анонимные строчки с едкой сатирой против политиков и папства, а также видных общественных фигур своего времени. Таким образом, Бабуин занял почетное место в группе «говорящих статуй» из «Сообщества остряков» Рима, упомянутого выше. Сегодня этот фонтан, после краткого отсутствия на своем месте на рубеже XIX–XX вв., окончательно утвердился рядом с храмом Сант-Атаназио-деи-Гречи.

До прибытия статуи улица Бабуина имела двойное наименование: какое-то время ее называли улицей Неаполитанского сада (via dell’Orto di Napoli) из-за плотности неаполитанского присутствия. Теперь это имя подарено соседнему переулку. Затем ее именовали улицей Кобылы (via del Cavalletto), поскольку здесь был распространен особый тип пытки – «на кобыле», когда обвиняемого сажали верхом на заостренный брус, а к щиколоткам привязывали гири. Их вес соответствовал тяжести преступления.

* * *

Продвигайтесь по улице Бабуино до самой площади Испании. Там вас ждет известная лестница XVIII века, ведущая к церкви св. Троицы – Тринита-деи-Монти. Ее образ уже давно неотделим от славы Рима. Площадь получила свое имя в XVII веке, благодаря размещенной здесь резиденции испанского посла. На самом деле только половина площади носила это имя, остальная – на стороне улицы Бабуино – очень долго называлась площадью Франции (piazza di Francia), поскольку была посвящена французским правителям, чьими силами на холме строилась церковь Тринита-деи-Монти. Уже с XVI века здесь бурлила культурная жизнь города и сновали туристы. Писатели и художники, проживавшие в Риме, любили проводить сладостные часы на ступенях этой уникальной лестницы. У ее подножия справа до сих пор сохранился домик «Казина росса» (Красный домик), последнее место жизни и смерти английского поэта Джона Китса (по слухам, его призрак иногда появляется в этих местах).

На протяжении XVIII века площадь Испании почтили своим присутствием два знаменитых авантюриста: граф Калиостро и Джакомо Казанова. Калиостро проводил здесь свои мистико-масонские заседания, в окружении черепов и змей, в «Трактире на лестнице» (Locanda della Scalinata). Казанова, в свою очередь, прибыв из Венеции в 1748 году в Рим молодым аббатом, проживал в палаццо Спанья у кардинала Трояно Аквавива. Однако вскоре его отдалили от священного круга за устройство любовной интрижки своего коллеги с некой Барбаруччей Делаквой. Спустя 12 лет брат прославленного венецианца Джованни Казанова, художник, творивший в Риме, украл у него «под венец» еще одну вожделенную даму, Терезу Роллан, дочку хозяина площадной гостиницы «La Ville de Paris». Вот уж поистине для этого венецианца счастливым это место не назовёшь.

В центре площади царит прославленный фонтан Баркачча («Лодчонка»), творение Пьетро Бернини, отца знаменитого Джанлоренцо, помогавшего тому в работе. Заказчиком был Урбан VIII, поэтому мраморный челн сопровождают пчелы и солнце – геральдические знаки папского рода. Мы вспомним об этом понтифике в рассказе о другом фонтане, который нам вскоре встретится. Сама же лодка, как видим, наполовину утоплена в водах. Говорят, папу поразила одна лодчонка, занесенная сюда страшным наводнением Тибра, и фонтан поставлен на том самом месте. На самом деле Баркачча разместилась ниже уровня земной поверхности с той лишь целью, чтобы решить проблему малого давления воды, не позволявшего устроить здесь сильно бьющие струи.

Однако обратите внимание на ту часть площади, где высится величественная колонна Девы Непорочного Зачатия, рядом с дворцом Пропаганды веры (Propaganda Fide) – местом действия массы любопытных историй. Саму колонну поставили здесь без особых проволочек в 1857 году в честь догмата о непорочном зачатии, провозглашенного тремя годами ранее папой Пием IX (в миру – Джованни Мария Мастай Ферретти). То, что установка прошла без проблем, римляне лукаво объясняли тем, что в тот день самого Пия IX в городе не оказалось.

Дело в том, что папа Мастай обладал репутацией своеобразного «талисмана наоборот». Например, после закрытой аудиенции, которую он дал нескольким епископам и одной даме, все присутствовавшие на ней неожиданно испустили дух. А еще герцог Аосты по возвращении от святого отца вдруг перевернулся в своей коляске. Тем не менее непорочная колонна стоит себе невредимой вот уже полтора века. Каждый год 8 декабря, в День непорочного зачатия, пожарные, взобравшись по длинной лестнице, водружают на голову Богоматери цветочный венец. А вот соседний дворец стал театром нешуточных художественных битв между Бернини и Борромини.