Текст книги "Римские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках"

Невыносимая пропаганда

Однажды Урбану VIII пришла в голову мысль соорудить новый дворец для канцелярии Конгрегации по делам церковного миссионерства, т. н. Пропаганды веры (Propaganda Fide). Строительство было поручено любимчику папы – Джанлоренцо Бернини. Тот сразу принялся за работу и почти завершил здание в основных формах.

Однако в 1644 году папа скончался. Его преемник Иннокентий X не придумал ничего лучшего, чем отобрать заказ у Бернини и поручить строительство своему фавориту Франческо Борромини. Понтифик, естественно, не обратил внимания на такую деталь, как многолетнее неистовое соперничество мастеров и их натянутые отношения. Борромини с воодушевлением взялся за окончание фасада, выходящего на улицу Пропаганды (via di Propaganda), и назло сопернику декорировал окна здоровенными ослиными ушами, которые вдобавок запихнул еще и на угловое гербовое украшение дворца. Там они вписались в папскую символику.

Этот выпад объяснялся тем, что Бернини жил здесь же, напротив, в небольшом доме на улице Мерчеде (via delle Mercede). Добряк Джанлоренцо, надо сказать, особо не смутился. Немного поразмыслив, он через считаные дни выставил на террасе своего дома безупречно вылепленный огромный фаллос с массой атрибутов.

Конечно, сегодня от ослиных ушей и мужских причиндалов великих архитекторов остались лишь слухи да байки. Но эта история отлично передает кипение архитектурной мысли, ту творческую (и весьма раскрепощенную) атмосферу, благодаря которой римское барокко остается уникальной вехой в истории итальянского искусства.

* * *

Теперь пришло время подняться на вершину лестницы Тринита-деи-Монти, чтобы затем, пройдя несколько метров вправо, выйти на перекресток. Далее идите направо по улице Грегориана (viа Gregoriana). И вот совсем скоро, слева по ходу движения, вас привлекут ужасающе разверстые пасти на фасаде небольшого дворца Цуккари (Palazetto Zuccari).

Крик в никуда

Федерико Цуккари, мастер Позднего Возрождения, тем не менее уже вошедший во вкус барочной пышности, выкупил участок земли в 1590 году. В те времена это был цветущий холм в окружении лесов и тихих обителей. Здесь он выстроил дворец по образцу прославленного ансамбля Сада чудовищ в Бомарцо (близ Витербо)[24]24
  Сад чудовищ, или Священный лес (ит. Sacro Bosco или Parco dei Mostri), – творение архитектора Пирро Лигорио (1548–1580). Садово-парковый ансамбль находится в городке Бомарцо в долине у подножия замка семьи Орсини. Речь идет о парке с сюрпризами в духе маньеризма, с множеством фантастических сооружений и скульптур.


[Закрыть]. Подобный шаг сразу породил массу пересудов, а дом Цуккари стал центром притяжения представителей творческих профессий. И сегодня три его маскарона – самая яркая достопримечательность улицы Грегориана.

За несколько лет до этого Цуккари уже прибегал к схожему репертуару образов для адских врат в иллюстрациях к «Божественной комедии» Данте. Размещенные на фасаде монстры должны были ошеломить и напугать гостя, который потом поражался не меньше, если все-таки решался переступить порог. Ведь он оказывался в райском садике с великолепными фонтанами и статуями. Уникальность и красота здания подчеркивали творческий талант мастера.

В своем последнем завещании Цуккари выразил желание превратить диковинный дом в подворье для художников. Однако это желание исполнилось лишь спустя столетие, после пребывания во дворце королевы Польши Казимиры, супруги короля Яна III Собеского. Кроме того, здание фигурирует в романе «Наслаждение» (или «Сладострастие») Габриэле Д’Аннунцио. Сегодня здесь располагается Общество истории искусства им. Макса Планка и Библиотека Гертциана.

Как часто случается в Риме, дворец Цуккари тоже был построен на остатках чего-то более древнего. И действительно: в его подвалах можно обнаружить фундаменты виллы Лукулла конца эпохи Республики. Ее великолепная лестница с длинными маршами поднималась на холм наподобие той, что впоследствии связала площадь Испании с церковью Тринита-деи-Монти.

Продолжайте путь вдоль всей виа Грегориана, а потом поверните налево и, следуя по виа Франческо Криспи (via Francesco Crispi), сверните вправо, на улицу Систина (via Sistina). Грегориана – это плод фантазий папы Григория XIII, задумавшего для юбилейного 1575 года проложить связующую артерию между храмом Тринита-деи-Монти и ренессансным городом, простиравшимся ниже. Однако она потеряла часть своего значения, когда выше проложили улицу Систина (via Sistina). Функцией этой улицы, также прозванной Феличе (мирское имя папы Сикста V Феличе Перетти), было соединение церквей Тринита-деи-Монти и Санта-Мария-Маджоре. Систина приведет вас прямо на площадь Барберини (piazza Barberini) с фонтаном Тритона в центре. Это – творение Джанлоренцо Бернини 1640 года. На хвостах четырех гигантских дельфинов возлежит чаша раскрытого моллюска, на которой восседает тритон, трубящий в раковину. Именно из нее взлетает к небу столп воды, ниспадающей затем в нижний бассейн. На раковине можно заметить изображения пчел – обязательных атрибутов герба властительного рода Барберини, чей дворец господствует на площади.

Среди представителей творческих профессий, селившихся на улице Систина, вспомним Ганса Христиана Андерсена, прожившего здесь с 1833 по 1834 год. Несмотря на то, что в первую очередь он известен сказками – «Принцесса на горошине», «Дюймовочка», «Русалочка», «Стойкий оловянный солдатик», «Гадкий утенок» и «Девочка со спичками», в Риме Андерсен написал успешный роман «Импровизатор». Николай Гоголь также почтил улицу Сикста своим присутствием во время второго визита в Италию[25]25
  Рим, виа Систина, дом № 126 – по этому адресу с осени 1837 по 1842 год жил Николай Васильевич Гоголь, здесь он работал над первым томом «Мертвых душ». В те годы улица называлась Strada Felice (по имени понтифика Феличе Перретти, ит. felice – счастливый), и Гоголь писал отсюда друзьям: «Никогда я не чувствовал себя погруженным в такое спокойное блаженство…» В 1902 году представители русской общины установили мемориальную табличку на доме. В наши дни здесь открыта гостиная Гоголя и русский литературный клуб.


[Закрыть].

Пророчества фонтанчика

Долгие столетия от фонтана Тритона на площади Барберини начиналось мрачное шествие. Отсюда в город выезжала повозка с обезображенными останками убитых ночью бедолаг. Ее сопровождал глашатай, приглашающий народ опознать трупы. Затем повозка углублялась в другие районы города. Спустя четыре года Бернини украсил еще один источник на той же площади, на углу с улицей Венето (via Veneto). Речь идет о малом фонтане Пчел. Его основу тоже составляет распахнутая морская раковина с тремя пчелами, наполняющими чашу водой. Проявления власти могущественных Барберини тяготили римлян, которые, конечно, не упускали случая подпустить шпилек на их счет. На этот раз водная затея получила прозвище «фонтана мух».

Однако это не самое интересное в жизни нашего фонтанчика. Прямо при возведении он оказался в эпицентре занятной истории. По окончании скульптурных работ надпись на камне гласила, что папа Урбан (а именно Урбан VIII, заказчик лодки-«Баркаччи» на площади Испании, тот самый папа, что склонял Галилея к роковому отречению) повелел создать произведение на XXII году своего папства. На самом деле к моменту открытия памятника до знаменательной вехи оставалось еще как минимум 60 дней. Статуя Паскуино немедленно разразилась язвительной эпиграммой: «Мало Барберини, что весь мир слизнули, теперь еще и на время посягнули». Кроме того, было отмечено, что пчелки изливали подозрительно мало воды в огромную чашу тремя скудными струйками. Однажды утром на раковине появилась табличка: «Кто угадает, тому глаз вон», что означало: за заявлением обязательно последует несчастье. Судя по всему, от 22-го года понтификата Маффео Барберини римляне не ждали ничего доброго.

Чаша терпения переполнилась. Внук Урбана VIII, будучи кардиналом, повелел затереть одну из палочек в номере XXII, чтобы вернуться на год назад. Камень отозвался зияющей дырой, после чего поползли слухи, что теперь надпись выглядела недобрым знамением и 22-й год понтификата вряд ли наступит. Темное пророчество не замедлило исполниться, и папа скончался в тот же год, недотянув восьми лет до юбилея. На улицах царило ликование, ибо его святейшество особенно никто не любил.

На месте нынешней площади Барберини в древности устраивались игрища эротического содержания! «Цветочные игры» – Флоралии справлялись в честь прихода весны в цирке Флоры. Освобожденные от одежд танцовщицы изображали любовные движения. Однако не все разделяли подобную свободу нравов. Однажды в разгар чувственного действа появился Катон[26]26
  Марк Порций Катон, известный как «Старший» или «Цензор» (234–149 гг. до н. э.), был политиком и писателем, а также новатором римской литературы. И при этом – деятельно ратовал за «простые старинные нравы», боролся против изнеженности и роскоши.


[Закрыть], известный строгостью нравов и непреклонным характером. Все замолкло, праздник встал. Цензор понял, что его появление всех смутило, и предпочел удалиться. Веселье тотчас продолжилось с пущим неистовством.

От площади Барберини начинается улица Венето (via Veneto) – одна из самых известных в Риме, благодаря знаменитым вечеринкам времен «Сладкой жизни». В 1950—1960-е годы звезды кино и телевидения сходились здесь в различных заведениях, здесь же их отлавливали фотографы – те самые «папарацци», – и все заканчивалось эффектными кадрами в бульварных газетах. Любопытным образом на той же улице, вблизи роскошных гостиниц для актеров и старлеток, есть место, являющее собой полную противоположность духу гедонизма, мрачное и устрашающее. Это храм Санта-Мария-делла-Кончеционе, обитель капуцинов, в чьем подземном кладбище выставлены на всеобщее обозрение, как некое макабрическое украшение, кости 4 тысяч братьев. Предостерегающая надпись на входе гласит: «Некогда мы были тем же, что вы сейчас, а наше настоящее – ваша участь».

* * *

Направляйтесь по улице Четырех фонтанов (via delle Quattro Fontane) и увидите, как через несколько метров слева потянется ограда громадного сада дворца Барберини. Сегодня это здание Национальной галереи старинного искусства. На той же стороне улицы вас сразу привлечет памятная доска. На ней – имена десяти римлян, схваченных здесь 23 марта 1944 года, сразу после партизанской акции на улице Разелла (via Rasella), и зверски убитых на следующий день в Ардеатинских пещерах (Fosse Ardeantine) вместе с еще 325 человеками. Бойня в Ардеатинских пещерах с ее трагической бессмысленностью, жестокостью и числом жертв стала символом нацистского насилия в период оккупации Италии.

Саднящие раны войны

Атаку на улице Разелла осуществили 12 партизан из «Боевых патриотических групп гарибальдийцев» (GAP). Рядом с частями нацистской полиции сначала взорвали бомбу в бачке для мусора, а затем пустили в ход ручные гранаты. При нападении погибли 32 солдата 3-го батальона полицейского полка СС «Бозен», еще один военный скончался на следующий день (а позже еще девять). Кроме того, взрыв унес жизни двух граждан Италии: Антонио Кьяретти, партизана группы сопротивления «Красное знамя» (Bandiera Rossa), и тринадцатилетнего Пьеро Цеккеретти.

По личному приказанию Адольфа Гитлера развернулись ответные репрессии: за каждого убитого немца предписывалось расстрелять 10 итальянцев. Первых жертв отобрали в тюрьмах из числа итальянских военнослужащих (посаженных туда при перемирии 8 сентября предшествующего года, когда Италия признала немецкую оккупацию), а также партизан и евреев. Чтобы собрать необходимое число, к вышеназванным категориям добавили простых заключенных и людей, схваченных на месте происшествия. Не прошло и суток с момента партизанской атаки, как началось массовое истребление жертв. В пещеры на улице Ардеатина (via Ardeatina) привели 320 человек, поскольку вначале погибло 32 немецких солдата. В течение следующей ночи, после смерти еще одного немца, было решено расстрелять еще 10 итальянцев. В спешке, по ошибке в список вошли на пять человек больше назначенного. После расправы (выжившие члены полицейского полка СС «Бозен» впоследствии отказались мстить подобным образом за своих погибших товарищей) группы СС заложили мины, чтобы обрушить пещеры и скрыть таким образом следы преступления. Организатором и исполнителем массового убийства стал Герберт Капплер, офицер СС и командующий силами немецкой полиции в Риме. Ранее он уже участвовал в спецоперации в гетто 16 октября 1943 года, когда в концлагеря попали более 1000 римских евреев.

Он же несет ответственность за жестокие пытки партизан в тюрьме на улице Тассо. После войны суд Италии приговорил Капплера к пожизненному заключению. Приговор также коснулся 15 граждан не из числа карателей, которых Капплер вербовал по своему усмотрению. Уже больным стариком ему удалось сбежать в августе 1977 года из военного госпиталя на холме Целий с помощью жены и скрыться в Германии, где он умер в феврале 1978-го. Немецкие власти отказались выдать бывшего нациста Италии, мотивируя отказ правом Капплера на побег, подразумеваемым его формальным статусом военнопленного.

* * *

Улица Четырех фонтанов (via delle Quattro Fontane) в определенном месте пересекается с улицами XX сентября (via XX Settembre) и Квиринале (via Quirinale). Этот перекресток довольно любопытен. По четырем углам улиц расположены фонтаны (естественно, их четыре). Время создания ансамбля – между 1588 и 1593 гг. Неподалеку видна небольшая церквушка св. Карла – Сан-Карло-алле-Куатро-Фонтане, – созданная полвека спустя гением Франческо Борромини. В этом месте было решено уйти от привычного решения площади с одним фонтаном в центре и вписать источники в здания, чтобы не тормозить уличное движение. Герои композиций каждого фонтана отличны друг от друга и подчиняются разным сюжетам, сгруппированным попарно. Перед нами две женские и две мужские персонификации: это бородачи – символы рек Тибра и Арно и прекрасные девы – богини Диана и Юнона. Речь идет о Риме и Флоренции (мужские образы) и категориях Верности и Стойкости (женские образы). На этом перекрестке к тому же сходятся три римских риона: Монти, Треви и Кастро Преторио. Но нам интереснее вернуться к церкви Сан-Карло, ласково прозванной горожанами «Сан-Карлино» за свои миниатюрные размеры, сопоставимые с одним пролетом пилястров купола Собора св. Петра. И хотя эта церковь была первой работой Борромини, в ней сосредоточены все символические и эзотерические элементы всех последующих творений мастера.

Перекресток улицы Четырех фонтанов уникален в своем роде. С этой выгодной точки можно увидеть вдали несколько обелисков: перед базиликой Санта-Мария-Маджоре (это прямо перед вами по оси следования от палаццо Барберини); перед храмом Испанской лестницы, Тринита-деи-Монти (оставшейся у вас за спиной) и на Квиринале (по правую руку). В тот же момент слева покажется внутренний фасад ворот Порта-Пиа работы Микеланджело.

Таинственное самоубийство

Франческо Борромини, как мы уже успели убедиться, долгое время серьезно соперничал с Джанлоренцо Бернини. Будучи человеком нелюдимым, вспыльчивым и склонным к меланхолии, Борромини крайне тяготился этим противостоянием. Любопытно, что при этом деятельность свою он начал как раз у Бернини в подмастерьях. Оба зодчих были не прочь поязвить по поводу достоинств работ друг друга и были полными антиподами по характеру. Насколько замкнутым, безразличным к барочной роскоши Рима и погруженным в собственный мир был первый, настолько открытым, общительным и склонным к презренному металлу был второй.

Во времена, когда масонство еще только начинало робко распространяться по Европе, Борромини уже вошел в ряды «вольных каменщиков». Это означало принадлежность к той самой корпорации строгого христианского послушания, чье главное правило гласило: «выставлять втайне и показывать втайне». Поэтому львиная доля их творений наполнена символами, эзотерическими посланиями в элементах декораций и архитектуре, окруженных ореолом непостижимого знания.

Типичным примером является данное строение – Сан-Карлино. В основе композиции церкви – эллипс. Формы здания растут, пульсируют и переливаются, благодаря умелой работе со светом, богатство материалов вместо того, чтобы утяжелять, обогащает конструкцию, демонстрируя, из какого теста сделано человечество.

Ведь автора в первую очередь волнует символика. Это касается всех построек Борромини. Симфония восьми– и шестигранников несет весть о вечной жизни и возрождении божественной мудрости.

Церковь была исполнена по заказу испанского братства тринитариев, чьей миссией являлось спасение рабов-христиан из Османской империи. Им же адресован вензель из трех колец, символ Божественной Троицы.

В окулюсе (световом окошке в центре) овального купола Сан-Карлино явлен треугольник с голубкой, вписанный в лучащийся круг. У входа – две оливковые ветви эллиптических очертаний тянутся к огненному венцу. Но, безусловно, самым излюбленным образом масонской инициации является «Лучезарная дельта» (знак просвещенности) – вписанное в треугольник око, встречающееся в декорации фронтончиков исповедален.

Франческо Борромини умер 3 августа 1667 года, но даже его кончина окутана тайной. Официально считается, что это было самоубийство. Мастер бросился на шпагу и долго мучился в агонии. Один из слуг утверждал, что в последние дни жизни из-за болезни его все раздражало. За два дня до смерти он начал писать завещание, но так и не закончил. Смертоносный клинок, как говорят, вошел в грудь не прямо, а вбок, по диагонали. При этом, похоже, Борромини нашел в себе силы отметить, что «совершил безумство»: «Во вторник ночью, – пишет нотариус Картари, фиксируя цепь событий, – произошло нечто необычное и печальное. Кавалер Франческо Борромини, прославленный архитектор, в сильном припадке ипохондрии бросился на шпагу, чья рукоять упиралась в землю, а острие принесло смерть. Но, благодаря Божественному Провидению, падение заметил слуга, спавший неподалеку в той же комнате. Он помог несчастному подняться, позвал священника для совершения последней исповеди, после чего хозяин преставился в среду 3 августа в десять часов». В этой истории много непонятного, в частности, как человек смог убить себя, криво бросившись на шпагу. И почему Борромини все-таки не дописал завещание?

Продолжайте путь по улице Четырех фонтанов (via delle Quattro Fontane) до перекрестка с улицей Национале (via Nazionale), после чего двигайтесь по ней налево. Через десяток метров перед вами окажется площадь Республики (piazza della Repubblica). Но римляне всегда предпочитали называть ее старым именем – площадь Экседра (piazza Esedra). Это древнее наименование действительно происходит от полукруглой ниши (экседры) римских терм, в которую идеально вписалась нынешняя колоннада площади. Дворцы с портиками полуциркульных очертаний, возведенные между 1887 и 1898 гг. по замыслу Гаэтано Коха, должны были напоминать о некогда стоявших здесь древних стенах. На площадь выходит также фасад базилики Санта-Мария-дельи-Анджели-э-деи-Мартири. Ее также построили на руинах римских терм. Сам Микеланджело приспособил тепидариум терм Диоклетиана к служению христианству в форме крестового храма. Проект развил в XVIII веке Луиджи Ванвителли.

Однако нас больше интересует фонтан Наяд (1901), шумящий в центре площади, творение Марио Рутелли. Вокруг него развязалась наиболее ожесточенная борьба за «сексуальную свободу» начала XX века.

Четыре развязные девы

Я поведаю вам историю скандального фонтана. Все началось в 1888 году, когда муниципалитет решил заменить старый водный монумент. То было последнее римское деяние предыдущего папы, Пия IX, осуществленное за десять дней до разрушения ворот Порта-Пиа и взятия Рима войсками пьемонтской династии, 20 сентября 1870 года. Символический итог недолгого папского правления. Итак, в градостроительных целях было решено возвести новый фонтан, еще грандиознее и прекраснее прежнего, который бы воплотил дух «нового времени», веявший над городом – столицей новорожденного итальянского государства с 1871 года. Все ожидали как минимум новаторской концепции…

Вначале предполагалось установить четырех сидящих гипсовых львов, но план быстро отвергли. В итоге победил проект Рутелли с группой из четырех бронзовых наяд. Озерная нимфа держит лебедя, Речная нимфа возлежит на водном чудище, Нимфа подземных вод скачет верхом на драконе, а Океанская нимфа красуется в седле морского коня. Гигантский столп воды должен был омывать статуи, вырываясь из внутреннего бассейна.

Откровенно чувственные позы героинь, на грани фривольности, призывный блеск их лежащих тел, омываемых струями воды, естественно, не мог не вызвать отклик общественности. Католические силы, всё еще сохраняющие влияние в городе, обозвали фонтан возмутительным зрелищем. Рупором морализирующей кампании стала ватиканская газета «Римский обозреватель» (L’Osservatore Romano). Вокруг фонтана немедленно построили деревянный частокол, скрывший памятник от взоров толпы до тех пор, пока муниципалитет не примет решение. Однако эта мера не остановила сотни молодых людей, пришедших подсматривать в щели забора за формами наяд, лишь обостряя скандал вокруг новой водной затеи. В разгар полемики административные силы склонились наконец в ту сторону, что ратовала «за девочек», и 10 февраля 1901 года позволили толпе горожан снести забор, «освободив» таким образом памятник.

А вот еще одна любопытная история вдогонку. Марио Рутелли было заказано дополнить оформление главной группы. В 1911 году скульптор выставил на всеобщее обозрение первый эскиз своей задумки: клубок морских гадов из огромного спрута, трех тритонов и дельфина в яростной схватке. Римское остроумие не замедлило себя проявить, обозвав композицию «салатом из морепродуктов близ Термини[27]27
  Имеется в виду римский вокзал Термини.


[Закрыть]». Реакция последовала незамедлительно: уже в 1914 году неудачный вариант заменили на изваяние скульптора Глауко – обнаженную мужскую фигуру, порабощающую дельфина, который исторгает центральную струю воды. Так фонтан получил доминирующую тему власти человека над силами природы. Вода фонтана поступает из древнего источника Аква Марча, одного из самых известных в Риме. Однако и здесь не обошлось без казусов. Голый атлет в окружении томных дамочек в неглиже, разумеется, вызвал активнейшую реакцию горожан. Общий настрой выразили строки прославленного куплетиста того времени Сор Капанна: «У Терм водомет огроменный стоит – / Большого артиста творенье. / Четыре наяды, забывшие стыд, / A пятый – им муж в утешенье. / Сколь благостен сей добродушный гигант, / Он рыбину крепко сжимает, / О тех же красотках, что вкруг возлежат, / Похоже, и не помышляет»[28]28
  Перевод М. Визеля.


[Закрыть].

Чуть дальше, на площади Сан-Бернардо, вас поджидает еще один фонтан, также возмутивший своим видом горожан и породивший массу откликов. Речь идет о скульптурной композиции с гигантом Моисеем (1588) Просперо Антики да Брешиа, получившей приз зрительских антипатий всех времен и народов. Мастер, судя по всему, попытался бросить вызов Микеланджело. Причем его предшествующие работы давали на то основания. Но в этой статуе, как говорили, «он утратил все лавры, заработанные в прежние годы тяжких и благородных трудов». Выведенный из себя насмешками над своим Моисеем, не выдерживающим сравнения с микеланджеловским, Просперо даже пробовал заколоться шпагой. Через несколько лет он действительно умер. «От печали», как гласит легенда. На самом деле бедный ваятель в данном случае служил подмастерьем у главного автора, Леонардо Сормани. Но история жестоко обошлась с ним, взвалив на несчастного вину за уродство статуи.

Направляйтесь по улице Терм Диоклетиана (via delle Terme di Diocleziano) и сворачивайте направо на улицу Виминала (via del Viminale), пройдя мимо Оперного театра, возведенного буквально за пару лет Акилле Сфондрини. 27 ноября 1880 года театр торжественно открылся исполнением «Семирамиды» Россини. В 1926 году он перешел под управление муниципалитета Рима, в результате чего внутренние помещения были переоборудованы и стали просторнее, а свод зала украсила великолепная люстра из муранского стекла, самая большая в мире.

Римская опера сразу стала местом важных премьер, в частности «Сельской чести» Пьетро Масканьи (1890) и «Тоски» Джакомо Пуччини (1900). В стенах театра звучала музыка под управлением таких выдающихся дирижеров, как Артуро Тосканини, Герберт фон Караян, Джузеппе Синополи, Мстислав Ростропович. Публика восхищалась голосами Энрико Карузо, Беньямино Джильи, Джакомо Лакри-Вольпи, Марии Каллас, Ренаты Тебальди, Марио дель Монако, Джузеппе ди Стефано, Ренаты Скотто, Монтсеррат Кабалье, Хосе Каррераса, Пласидо Доминго, Лучано Паваротти и тысяч других. С 1937 года оперный театр впервые провел летний сезон на открытом воздухе, на площадке археологического комплекса терм Каракаллы. Римская опера имеет собственную балетную труппу и балетную школу. 9 апреля 1917 года здесь состоялась итальянская премьера балета «Жар-птица» Игоря Стравинского с труппой «Русских сезонов» Сергея Дягилева.

* * *

Теперь сворачивайте налево, на улицу Агостино Депретис (via Agostino Depretis), и следуйте прямо до площади Эсквилино (piazza Esquilino), на которую выходит марш величественной лестницы с алтарной апсидой базилики Санта-Мария-Маджоре. Центр площади отмечен обелиском без надписей, который перенес сюда в 1587 году Доменико Фонтана по приказу Сикста V. Вместе со своим братом-близнецом с площади Квиринала этот памятник украшал вход в мавзолей Августа на Марсовом Поле.

Эсквилин – самый высокий и протяженный из семи холмов Вечного Города. Вместе с Целлием он также дал имя современному кварталу города – риону Эсквилин. Изначально, в древности, это место считалось нездоровым и было скудно заселено. Большую часть холма занимали общие могилы бедноты, куда сбрасывались без всяких ритуалов трупы рабов, бродячих артистов и преступников. Именно поэтому ходили слухи, что колдуны, ясновидящие и ведьмы пробирались сюда ночью в поисках костей для приготовления своих снадобий.

Чтобы увидеть главный фасад церкви Санта-Мария-Маджо ре, можно выбрать два пути. Либо пойти направо по улочке вдоль стены церкви и пройти мимо дома, где провел детство Лоренцо Бернини и где великий скульптор изваял свои первые значительные работы. Чуть дальше, на углу улицы Паолина (via Paolina), вас ожидает прелестный образ Мадонны – прекрасный пример того, как римляне пронесли через века, от простых икон до пышных алтарей, свое преклонение перед Пресвятой Девой. Этот образ, как и многие в городе, имеет внушительную раму из вотивных сердец, оставленных здесь сотнями людей в знак благодарности за случившееся чудо.

Образы Марии в форме алтарей, заключенных в рамы-ковчеги, мы будем часто встречать на своем пути. Они получили название «мадоннелле». Фрески или картины, скульптуры и рельефы в мраморе или терракоте – все они свидетельствуют об устойчивом народном культе Девы Марии-заступницы. В отдельных случаях мы имеем дело с настоящими произведениями высокого искусства. Благодаря лампадам эти алтари освещали путь странникам, блуждающим в полной мгле по улицам Рима.

Если же вы выберете второй путь и пойдете по левой улочке, то близ стен церкви сможете заметить странную колонну в форме корабельной пушки, увенчанной крестом. Она появилась здесь в 1596 году в честь акта отречения от протестантизма в пользу католичества короля Франции Генриха IV (в 1595-м).

Это произошло в понтификат Климента VIII. Но как бы вы ни продвигались к своей цели – теперь она перед вами: на одноименной площади высится базилика Санта-Мария-Маджоре.