Текст книги "Без любви"

– Не скучайте, в следующую субботу надеюсь вырваться. А сейчас надо ложиться, завтра куча работы. Пока, Тома, – Танов очень любил называть жену этим именем, таким простым, домашним.

– Пока, милый.

Павел Николаевич попрощался с женой и отправился в душ. Перед сном обязательно надо смыть все отрицательное, что накопилось за день. Это он прочитал в какой-то умной книге, но в какой именно, уже забыл. К тому же, теплая вода действовала на него как снотворное. Сто пятьдесят граммов водки, которые он выпил в ресторане, помогли переключить мысли с работы на личную жизнь. Он с досадой вспомнил, что уже лет пять не был в кино, года два не играл в свой любимый футбол. А ведь это он мог делать даже в рабочее время, у них два часа в неделю отведено для физподготовки. Все из-за чертовой работы. Надоело. Ни одной свободной минуты. Все, это последнее дело, и хватит. Он начнет вести нормальный образ жизни. После работы домой. Выходные – дома, с семьей. По четвергам играть в футбол. Танов еще немного помечтал и не заметил, как уснул.

Глава 10

Тяжелый мокрый снег шел всю ночь. Наутро Танов, выйдя из гостиницы, чуть не поскользнулся прямо на крыльце. Но дышалось легче. После снегопада всегда легко дышится.

Танов пошел на работу пораньше, чтобы до прихода Ястребовой успеть напечатать ряд запросов и поручений. Рита была вызвана к девяти часам. Танов шел, тихо насвистывая. Ему нравилось в Дубровске. Старый русский город. Основательный. Доброжелательный. Хорошо здесь, если не думать о похищенном ребенке.

В девять часов он, как и планировал, начал очередной допрос Маргариты Ястребовой.

– Продолжим, – следователь посмотрел на часы и уткнулся в компьютер. – Кто из родственников чаще всего навещал вас?

– Отец Игоря приезжал. Они вместе работали в Москве. Когда возвращались, он ночевал у нас, а утром первым автобусом отправлялся в Перелазы.

– Как отец Игоря относился к вашему ребенку?

– Он любил внучку, – бойко отвечала Рита, так как поняла, что с этим следователем шутки плохи. – Покупал ей всякие подарки.

– А со своими родителями вы общаетесь?

– Нет. Отца я вообще не знаю. Мать алкоголичка. Ей нет до меня никакого дела.

– Что же, она совсем не интересуется, как вы живете?

– Совсем не интересуется. Она даже не стала искать меня, когда я уехала из дома.

– Получается, вы сбежали?

– Никуда я не сбегала.

– Значит, мать разрешила вам, не достигнув совершеннолетия, жить с взрослым мужчиной в Дубровске?

– Я у нее не спрашивала, – Рита подумала, что опять разговор пошел о том, что не касается похищения ее дочери, но перечить следователю Танову побоялась. – Я поступила в училище, ездить в деревню каждый день тяжело. Игорь позвал меня к себе жить. Он жил один. Снимал квартиру.

– Но мать-то знала, что вы с ним живете?

– Ей все равно. Я же говорю, я никогда ее не интересовала. Ей нужны были только мужики. Каждый день у нас в доме ночевали такие же, как она, алкоголики, – по щекам Риты покатились слезы, и Танов понял, что впервые она плачет по-настоящему. Он не стал перебивать ее рассказ, решил дать ей выговориться. – Бывало, она, пьяная, засыпала, где придется: на полу в кухне, в коридоре, на крыльце. Я не могла это видеть и убегала из дома. Она ни разу меня не искала. Если кто и искал, то это из школы. Класска моя, Елена Юрьевна, одноклассники бегали – искали. Однажды я не появлялась дома десять дней, а когда вернулась, застала мать с двумя алкашами. Они пили самогонку, закусывая черствым хлебом. Им было хорошо. Мама даже не заметила, что меня не было дома так долго. Я опять хотела убежать, но пойти было некуда, и я осталась ночевать дома. Легла в дальнем углу, у меня там своя старая кровать, задернула штору, но уснуть не смогла. Жуткие крики, вопли, ругань не стихали всю ночь. Слышались какие-то хрипы, стоны, кто-то кого-то бил, кто-то падал, подымался, матерясь и завывая, опять хрипел и стонал. Я не выдержала, вышла из своего угла. Мать лежала голая на полу, лицом вниз. Алкаш одной рукой держал ее за волосы, а второй за шею. Представляете, как она напилась, что даже ничего этого не чувствовала! Я думала, она умрет той ночью. Но утром она проснулась и, как ни в чем не бывало, допила остатки самогонки прямо из горла, разбудила своих гостей, и они ушли все вместе. Ушли в деревню – пищу добывать, наверное.

Рита продолжала бы рассказывать и дальше, если бы не слезы. Она так рыдала, что Танов даже испугался. Он налил в стакан воды и заставил ее выпить. Следователь терпеливо ждал, пока девушка успокоится. Вдруг в кабинет кто-то вошел.

– Павел Николаевич, тут одного подозрительного типа задержали, по поводу пропавшей девочки. Может быть, взглянете на него?

– Интересно. Конечно, взгляну. Маргарита Сергеевна, вам тоже следует пройти со мной. Может, вы знаете этого человека.

– Да, я сейчас, сейчас, – Рита глубоко вздохнула, допила воду из стакана, вытерла бумажным платочком мокрое от слез лицо. Словом, постаралась успокоиться. И вместе с Тановым вышла из кабинета.

Не успела за ними закрыться дверь, как в кабинет Танова вошли ребята из так называемого отдела «К», другими словами из Бюро специальных технических мероприятий. Сейчас следствию нужна хоть какая-то информация, которую Рита, возможно, скрывает. Поэтому решено было проверить ее сумку, после чего составить протокол осмотра. Привлек внимание только ее мобильный телефон. К нему подключили прибор для считывания информации. Сначала просмотрели всю имеющуюся переписку, а затем перешли к папке «удаленное». На экране появились удаленные сообщения. Сотрудник отдела «К» вместе со следователем Савенковым просматривали смс-сообщения по диагонали, но ничего подозрительного пока не находили. Перешли в раздел фото. Три фотографии пропавшей Леночки. А вот что-то странное: вроде бы снят мужчина, однако, на нем женское пальто, парик, темные очки, в руках – женская сумка. Работник отдела «К» скачал всю информацию из телефона на электронный носитель. На это ушло около семи минут. Затем отключился от телефона, положил его в сумку Риты, еще раз проверил ее содержимое. Телефон, кошелек, ключи и зажигалка. Никаких записных книжек, визиток, писем, записок.

Тем временем Танов, еще один сотрудник полиции и Ястребова вошли в кабинет, где было очень накурено и грязно. Там находилось шестеро мужчин. Пятеро из них – сотрудники полиции, а шестой – задержанный.

– Вот, – начал полицейский, который привел их сюда, обращаясь к Рите, – этот человек ошивался на перекрестке недалеко от магазина, где похитили коляску с ребенком. Думаю, он что-то знает. Наверняка все видел. Присмотритесь, знаком ли он вам?

Рита безразлично смотрела на бомжа. Она была уверена, что никогда его не видела, она вообще никогда не видела в их районе бомжей.

– Нет, я никогда не видела этого человека.

– Посмотрите внимательно, это имеет большое значение для раскрытия преступления, – Танов говорил как всегда железным голосом, ослушаться его было невозможно.

– Я же говорю, я никогда раньше его не видела.

Но Танов не торопился возвращаться в свой кабинет, так как по договоренности с сотрудниками отдела «К» он должен получить сообщение на мобильный телефон, когда те закончат работать. Наконец сообщение пришло.

– Ну, хорошо, Маргарита Сергеевна, раз вы не можете вспомнить этого мужчину, пойдемте ко мне в кабинет, вернемся к нашему разговору.

В течение получаса Танов продолжал допрос Риты. Затем отпустил, так как ему сообщили, что в соседнем кабинете ждет своей очереди ее муж. Ястребова ушла. А следователь задумался. По-прежнему не давало покоя подозрение, что Ястребова что-то скрывает. Ее поведение настораживало. Убитая горем мать должна хвататься, как говорится, за любую соломинку, чтобы помочь следователю поскорее найти похищенную дочь. А Ястребова будто хочет сказать: «Оставьте меня в покое. Мне нужен только покой».

Танов поднял трубку стационарного телефона, собираясь вызвать мужа Ястребовой, но получил смс: «Когда освободишься, набери, надо поговорить». Сообщение пришло от Савенкова. С Сергеем Савенковым Танов давно работал вместе. Не один пуд соли съели на следственной стезе. Эта стезя и подружила их. С годами стали приятелями.

Павел Николаевич набрал номер Савенкова и услышал в трубке краткое:

– Сейчас зайду.

Через тридцать секунд дверь распахнулась, Сергей прямо с порога начал выдавать информацию:

– Слушай, мы тут пока с мужем Ястребовой сидели, пытались его разговорить. Так вот, у них, кажется, в семье не все нормально. Он ничего такого важного не сказал, но о жене своей отзывается не очень хорошо. Будешь его допрашивать, попробуй сначала выяснить, что там между ними происходит.

– А что он сказал?

– Ничего особенного не сказал, просто в разговоре все время называет ее дурой, овцой. Кстати, свою пропавшую дочь ни разу не назвал по имени, все время говорит «ребенок», то есть «он». Обрати внимание.

– Спасибо. Но насчет жены… Ты что, свою зайкой бы называл, если бы она ребенка профукала?

Жене Сергея Савенкова было всего двадцать. Она – начинающая фотомодель, чем он очень гордился. Детей у них пока не было. Время еще не пришло. Когда-нибудь будут и дети. Пока же Сергей не мог даже представить, что он может обидеть свою жену – умницу, красавицу, самую обаятельную, самую привлекательную.

– Не зайкой, конечно, но дурой точно не назвал бы. Она же не специально ребенка бросила. А может, эту Ястребову на полиграфе проверить, а? Мне тоже кажется, что она что-то скрывает.

– А может, тогда и его заодно?

– Можно и его, но думаю, он ничего интересного нам не расскажет. Может, ты сегодня документы подготовишь, ознакомишь с ними наших потерпевших, предупредишь про тестирование на детекторе? А я на завтра буду с психологом договариваться. Часиков на одиннадцать, идет?

– Давай на одиннадцать. Ястребову сегодня с постановлением не ознакомим, я же ее отпустил. Надо еще руководству о наших планах доложить, чтобы потом вопросов не возникло.

– Доложим. Я думаю – вопросов не возникнет. Лунова вести?

– Давай, заводи.

Через две минуты Лунов в сопровождении Сергея появился в кабинете Танова.

– Товарищ подполковник, вот Лунов Игорь Константинович, – Савенков официально обратился к Танову, демонстрируя Лунову наличие строгой дисциплины в Следственном комитете.

– Присаживайтесь.

Игорь прошел и сел на самый дальний от Танова стул. А Савенков вышел из кабинета.

– Меня зовут Павел Николаевич. Я занимаюсь розыском вашей пропавшей дочери, в связи с чем должен задать вам несколько вопросов.

– Меня даже в Дубровске не было в это время, – Лунов опустил голову, чтобы следователь понял, насколько больно ему говорить на эту тему.

– Может быть, вы что-то сможете пояснить для следствия?

– А что пояснять? Думаю, что жене моей за ребенком надо было лучше смотреть, а не за кормом для кота бегать. Как она могла додуматься коляску с ребенком на улице оставить? Ни один нормальный человек такое не придумал бы!

– Но вы ведь знаете, что ей было трудно поднимать коляску по лестнице. И не во все магазины с коляской разрешат зайти. Вы часто уезжали, ей ведь и продукты надо было покупать, – Павел Николаевич попробовал зайти с другой стороны: – А кроме кота животные в доме имеются?

– Нет. Только кот, в котором она души не чает. Но ребенка-то надо было забрать из коляски и нести с собой в магазин. Сто раз ей об этом говорил!

– А что, она и раньше оставляла коляску с ребенком на улице без присмотра?

– Не знаю, я говорил ей так, на всякий случай.

– А вообще, как вы считаете, ваша жена любит дочь? Мне показалось, что ей ребенок не так уж важен. Создается впечатление, что кота она любит гораздо больше, – Танов попробовал вызвать Игоря на откровенный разговор.

– Нет, что вы, – Игорь поспешил оправдать Риту. – Она с ребенком целыми днями занималась. Он накормлен всегда был, одежда чистая. Рита хорошая мать. Но кота она тоже любит, она вообще любит животных. Ребенка с котом сравнивать нельзя, это разные вещи.

– А почему она рожала дома?

– Потому что ей все это кажется просто, как и коляску на улице без присмотра оставлять.

– Вы ведь не состоите с ней в официальном браке? Почему?

– Зачем мне это? У меня уже были официальные отношения и к чему это привело? Развелись, вот и все. Штамп в паспорте ничего не решает.

– А Рита тоже не хочет регистрировать брак?

– Не знаю, я у нее не спрашивал. Что-то говорила такое вначале, но теперь об этом даже не вспоминает. Я думаю, ей это тоже не так уж важно.

– Игорь Константинович, нам необходимо провести такое следственное действие, как проверка показаний на полиграфе. Этот прибор иногда бывает очень полезен при расследовании. Понятно, что вы переживаете за произошедшее с вашей дочерью, могли что-нибудь важное в своих показаниях упустить. Полиграф поможет и вам, и нам. Завтра мы проведем это исследование. Вам с женой надо будет прийти к одиннадцати часам. Мы, конечно, понимаем ваше состояние в связи со случившимся, постараемся в дальнейшем как можно реже вас беспокоить, но этот допрос провести придется.

– Не понимаю, что это даст. Я вам и так все расскажу.

– Я же вам объясняю, вы можете волноваться, что-то упустить. А с помощью тестирования мы все подкорректируем, понимаете? – Танов смотрел прямо в глаза Лунову. – Мы стараемся найти вашу дочь. Я уверен, что все получится.

– Если вы считаете, что в этом есть необходимость, то проводите это исследование, мне как-то все равно. А Риту лучше не беспокоить, она и так себя плохо чувствует, уже которую ночь не спит.

– Вы приходите оба, а там разберемся. Вам надо вот здесь расписаться, – следователь положил перед ним лист бумаги, на котором жирными буквами было написано «Постановление», и дальше шел какой-то текст, – это постановление о назначении данного исследования, распишитесь, что ознакомились.

Лунов поставил подпись внизу, где показал следователь, даже не читая документа, и поднялся со стула, собираясь уходить.

– Подождите, я сейчас выпишу вам повестку.

– Зачем? – удивился Игорь. – С работы я и так отпросился. Нам завтра куда, к вам в кабинет подходить?

– Да, подходите ко мне, а потом я вас отведу туда, где будет происходить тестирование.

После того, как Лунов ушел, Павел Николаевич развернул план расследования этого уголовного дела. И стал дописывать некоторые пункты, в том числе проверку показаний родителей пропавшей девочки на полиграфе. Кроме того, надо обязательно пообщаться с родными Ястребовой и Лунова, которые не проживают в городе Дубровске. Необходимо как можно больше получить характеризующего материала на них. Может быть, поговорить с другими учителями той школы, где училась Рита? С одноклассниками уже общались. С классной руководительницей тоже. Понятно, что общение с ее матерью ничего не даст, но все же стоит поговорить и с ней. А вдруг Ястребова на нее наговаривает? Вдруг все не так, как она говорит? Хотя вряд ли. Он начал составлять список тех лиц, которых необходимо допросить. Их оказалось больше двух десятков. Придется часть работы поручить оперативным сотрудникам. Танов вспомнил, что сегодня следователи, входящие в следственную группу, должны были уже допросить одного свидетеля, подругу Ястребовой – Ольгу. Интересно, что она рассказала?

Глава 11

Пока Рита добиралась до дома, почувствовала дурноту. Пока поднималась по лестнице, ее совсем замутило. Она открыла дверь, вошла в квартиру, сняла обувь и сразу легла. Спать она не собиралась, но неожиданно задремала. Ее разбудил щелчок дверного замка. Игорь пришел. Рита вышла ему навстречу и села на тумбочку для обуви.

– Как-то плохо себя чувствую.

– Ничего, сейчас я тебя вылечу, – Игорь был в хорошем настроении, в руках держал пакет с продуктами и даже чмокнул жену в щечку.

– Пойдем на кухню, я тут кое-чего купил, – он подошел к столу и начал выкладывать продукты из пакета.

– Что за праздник? – удивилась Рита, увидев бутылку водки «Русский стандарт» и шампанское.

– Я ведь понимаю, как тебе сейчас нелегко. Надо снять стресс. Завтра к одиннадцати нас вызывает следователь, будут допрашивать на детекторе лжи, – Игорь, не торопясь, выкладывал на стол банку тунца, хлеб, свежие огурцы, помидоры и сыр.

– Я знаю, мне уже звонили из Следственного комитета. Открой шампусик, – Рита с охотой потянулась за стаканом, так как бокалов, предназначенных для этого напитка, в съемной квартире не было.

Игорь с хлопком открыл бутылку и наполнил пенящимся шампанским стакан.

– Что у тебя сегодня спрашивали? Как ты думаешь, у них есть хоть какие-нибудь предположения?

– Думаю, что нет, – Рита жадно отпила из стакана. – Сегодня поймали какого-то бомжа. Что это за сыщики? Даже мне понятно, что бомж не то чтобы ребенка украсть, он даже кусок хлеба в магазине спереть не сможет. К таким, как он, все относятся с презрением, их за версту все оббегают. Ты можешь себе представить бомжа, идущего с новой детской коляской по городу?

– Да, наша полиция это вообще ужас какой-то! Кого туда понабрали? Одних уродов. Вот когда батя работал, все по-другому было.

Время летело быстро, спиртное уже заканчивалось. Сейчас Рите больше всего хотелось затащить мужа в постель. Она стянула с себя свитер и осталась в белой майке на тоненьких лямках, из-под которой выглядывал ажурный лифчик красного цвета, поддерживающий аппетитную грудь. Рита повисла у мужа на шее, но Игорь думал сейчас совсем не об этом. Его состояние достигло такого уровня, когда уже еле стоишь на ногах, а хочется выпить еще и еще.

– У тебя деньги есть? – еле выговорил Игорь. Руки его мелко подергивались, голова опустилась в тарелку с сыром.

Рита была тоже пьяна, но держалась гораздо лучше мужа.

– Сто рублей.

– Иди за водкой.

– Какую водку я тебе куплю за сто рублей? – Рита визгливо пустилась пререкаться с мужем.

– Я сказал тебе, сука, пошла за водкой!

– Пошел ты на хрен! – она развернулась и ушла из кухни, позабыв, что обижать пьяного супруга никак нельзя. Потому и упала от полученного сзади удара ногой, не успев даже вскрикнуть.

– Что, – орал взбудораженный супруг, – ребенка просрала и чувствуешь себя героиней? Вставай, тварь, – он поддал ей ногой так, что она громко застонала.

– Ты! Уродина! Забыла, откуда я тебя, овцу, вытащил? Забыла, да? Забыла? – продолжал кричать Игорь.

В дверь позвонили.

Рита встала на четвереньки, пытаясь подняться.

– Не дергайся, я тебе сказал, – Игорь, шатаясь из стороны в сторону, пошел к двери.

– Игорь, Рита! Откройте! Игорь распахнул дверь.

– Ну, че вам всем надо? Горе у нас! Понятно? Ребенка у нас украли! – он даже всплакнул, шмыгая носом и утирая рукавом лицо.

– Вы так кричите, что весь подъезд разбудили. Сейчас соседи милицию вызовут. Прекращайте немедленно.

Тетя Лена с нижнего этажа хорошо относилась к этой паре, даже оставалась иногда присмотреть за ребенком. Она понимала, что сейчас им тяжело, но если кто-нибудь вызовет полицию, будет еще хуже.

– Все, мы ложимся спать. Все. Кричать не будем. Все, – Игорь водил рукой перед глазами соседки, прикладывая указательный палец к губам, заверяя, что, мол, тихо, больше дебоширить не будем.

Женщина, не говоря больше ни слова, ушла. Игорь, не раздеваясь, улегся в кровать, и не успела его голова коснуться подушки, как на всю квартиру раздался пьяный мужской храп.

Рита бродила из угла в угол, спать не хотелось. Постояла у окна. Посмотрела на пустынную ночную улицу. Проехала машина. Пробежал какой-то парнишка. Черные ветви деревьев, качаясь под неслышным ветром, вселяли тревогу, тревогу, тревогу…

Тишину нарушил резкий звонок домашнего телефона. Рита поспешно сняла трубку, испугавшись, что проснется Игорь.

– Алло.

– Вы – мать пропавшей девочки? – Да.

– Слушайте меня внимательно. Я сегодня видел ребенка, похожего на вашу дочь, фото которой каждый день показывают по телевизору.

– Этого не может быть! – Рита прислонилась к стене и медленно съехала на пол. – Где она?! Где моя дочь?!

– Слушайте и не перебивайте. Я смогу предоставить вам эту информацию за вознаграждение в размере ста тысяч рублей. Завтра в шесть часов вечера принесете деньги, обязательно в конверте. Деньги принесете к скверу около общежития педагогического университета, положите в урну, которая находится справа от лавочки, стоящей напротив фонтана. Там же возьмете конверт, в нем будет находиться записка с информацией о вашем ребенке. За вами будут наблюдать. Если что-то пойдет не так, вы не сможете найти своего ребенка.

Рита молчала. Когда в трубке послышались гудки, кинулась в ванную и зарыдала, упав на пол. Она царапала ногтями кафель, била ногами в стены, все тело сотрясалось в приступе неподдельного горя. Что она наделала! Боже, что она наделала! Вдруг рыдания сменились истерическим смехом. Рита хохотала сквозь слезы, как сумасшедшая. Потом опять зарыдала. К утру она совсем обессилела и уснула прямо на полу.