Текст книги "Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться"

Предложения Разведывательного управления армии обороны Израиля

Хронологически первым представил свои предложения относительно будущего занятых территорий аналитический отдел Разведывательного управления Армии обороны Израиля, который в то время возглавлял Шломо Газит (во главе военной разведки стоял тогда Аарон Ярив, которого в 1972 году сменил Эли Заира и на место которого в 1974 году был назначен Ш. Газит). Свой план он представил премьер-министру и ряду ключевых министров правительства еще 9 июня 1967 года, то есть за сутки до прекращения боевых действий[6]6
  См.: Shlomo Gazit. Trapped Fools: Thirty Years of Israeli Policy in the Territories. – London: Frank Cass Publishers, 2003. pp. 141–142.


[Закрыть].

Предполагалось, что Израиль должен использовать эффект от своей военной победы, чтобы выстроить новые отношения с арабскими странами, но в то же время не должен унижать арабские страны, диктуя им свою волю как победитель побежденным. В документе, поданном премьер-министру, подчеркивалось, что необходимо незамедлительно сформулировать израильские предложения относительно послевоенного урегулирования, причем сделать это необходимо раньше, чем арабские страны выдвинут собственный план. При этом отмечалось, что израильские предложения должны были выглядеть приемлемыми как для арабских стран, так и для международного сообщества.

Главная идея этого плана состояла в практически полном отступлении Израиля к границам, существовавшим по состоянию на 4 июня 1967 года, то есть до начала войны. На этой основе предполагалось заключить мир с арабскими странами или же, в крайнем случае, наладить некое арабско-израильское сосуществование, а проблемы решать в ходе дальнейших двусторонних переговоров. Основные тезисы предложенного Разведывательным управлением плана были следующими: во-первых, Израиль объявляет соглашения о разъединении войск, подписанные в 1949 году на острове Родос[7]7
  См.: Заки Шалом. Проблемы безопасности и формирование оборонной политики Израиля. – Тель-Авив: Открытый университет Израиля, 2001, с. 29–37 [книга опубликована в переводе с языка иврит].


[Закрыть], недействительными и требует заключения постоянных мирных договоров (на основе вышеупомянутого базового принципа); во-вторых, Израиль не заинтересован в оккупации арабских земель, однако при заключении мирных соглашений возможна корректировка границ; в-третьих, Израиль поддерживает создание независимого Палестинского государства на территории Западного берега и сектора Газы, причем границы создаваемого Палестинского государства должны учитывать реальную ситуацию, сложившуюся к тому времени (так как между Западным берегом Иордана и сектором Газы нет общей границы, в плане предлагалось, чтобы Израиль обеспечил возможность передвижения между двумя частями будущего Палестинского государства); в-четвертых, выдвигалось требование демилитаризации будущего Палестинского государства; и, наконец, в-пятых, Старый город Иерусалима должен был стать «открытым городом», его статус, по замыслу авторов плана, должен был быть в чем-то похожим на статус Ватикана.

Интересно, что именно военная разведка, и еще до окончания войны (проект, напомним, был представлен уже 9 июня), выдвинула предложения, включавшие практически полный отказ от плодов победы как таковой. С точки зрения руководителей военной разведки, Шестидневная война была для Израиля вынужденной, еврейское государство никак не стремилось к ней, не имея экспансионистских устремлений относительно территорий какой-либо из соседних арабских стран[8]8
  См.: Соломон Шварц. Советский Союз и арабо-израильская война 1967 года. – Нью-Йорк: изд. Американского еврейского рабочего комитета, 1969, с. 63–73.


[Закрыть], а значит, все занятые в ходе боев земли являлись не более чем своего рода «залогом», возврат которого мог бы привести к заключению постоянных мирных договоров с соседними государствами. В 1949 году тогдашний министр иностранных дел Израиля Моше Шарет предполагал, что договоры о прекращении огня, подписанные Израилем со всеми приграничными арабскими странами, очень быстро будут заменены полноценными мирными соглашениями[9]9
  См.: Itamar Rabinovich. The Road Not Taken. Early Arab-Israeli Negotiations. – New York: Oxford University Press, 1991, pp. 4–5.


[Закрыть]. Этого, однако, не случилось, и восемнадцать лет спустя, в 1967 году, Израиль еще не подписал мирного соглашения ни с одной из арабских стран (первым был подписан мирный договор с Египтом, но это произошло только в 1979 году). Почти полное возвращение территорий, занятых в ходе Шестидневной войны, воспринималось в документе, поданном военной разведкой, как разумная цена, уплата которой должна была сделать мирные соглашения с Израилем целесообразными в глазах арабских правителей. Вопреки тому, что принято думать, принцип «территории в обмен на мир» был предложен израильской военной разведкой задолго до того, как его сформулировали зарубежные дипломаты.

Особое мнение Давида Бен-Гуриона

Не менее неожиданной была и позиция Давида Бен-Гуриона. Д. Бен-Гурион свидетельствовал в своих мемуарах, что 26 сентября 1948 года он предложил правительству принять решение о наступлении израильских сил от района Латруна (находится на полпути между Иерусалимом и Тель-Авивом, недалеко от занятых Израилем в июле 1948 года городов Рамле и Лод) до Рамаллы на севере и Хеврона и Вифлеема на юге[10]10
  Д. Бен-Гурион достаточно лаконично рассказывает об этом в своих мемуарах, см.: Давид Бен-Гурион. Обновленное Государство Израиль. – Тель-Авив: Ам овед, 1969, том 1, с. 288–290 [на языке иврит].


[Закрыть]. Однако, опасаясь массированного международного давления на Израиль, большинство министров отвергли предложение Д. Бен-Гуриона. По словам главы правительства, руководители Генерального штаба израильской армии полагали, что на всю эту операцию уйдет около семи дней, однако в напряженной обстановке, сложившейся после убийства 17 сентября боевиками праворадикальной организации ЛЕХИ спецпредставителя ООН, шведского дипломата Фольке Бернадота (1895–1948), члены кабинета решили не рисковать[11]11
  David Ben-Gurion. Israel: A Personal History. New York: Herzl Press, 1972, p. 269.


[Закрыть]. Д. Бен-Гурион горько сожалел об этом решении; четырнадцать лет спустя, в 1962 году, в письме журналисту газеты «Хаарец» Ш. Гроссу он охарактеризовал это решение как «плач на многие поколения»[12]12
  См. об этом в книге Тома Сегева. «1967». – Иерусалим: Кетер, 2005, с. 198–199 [на языке иврит].


[Закрыть], поскольку складывалась ситуация, при которой «Иордания контролирует горы Иудеи, все дороги в Иерусалим и сам Старый город». И действительно, по пятой статье Соглашения о перемирии между Израилем и Иорданией, подписанному 3 апреля 1949 года, район Хевронского нагорья (включая Гуш-Эцион), как и вся территория Западного берега, включая большую часть Иерусалима, отошел к Трансиордании[13]13
  См. текст этого Соглашения в переводе на русский язык в книге: «Государство Израиль: политика и общество в документах» / Под ред. З. Каца и В. Орла. – Иерусалим: Международная школа им. Ротберга, 1992, с. 33–39.


[Закрыть].

Однако этот государственный деятель продемонстрировал после Шестидневной войны, когда, казалось бы, было сделано именно то, к чему он сам за девятнадцать лет до этого призывал, готовность к далеко идущим территориальным уступкам. Биограф Д. Бен-Гуриона справедливо отмечает, что его тогдашние воззрения совершенно не соответствовали его прошлой репутации решительного и смелого вождя. Решение о начале Шестидневной войны было принято не только без всякого участия Д. Бен-Гуриона, которого постфактум известил 4 июня поздно вечером начальник канцелярии министра обороны Хаим Исраэли, но и вопреки его яростным возражениям[14]14
  См.: Михаэль Бар-Зохар. Бен-Гурион. – Иерусалим: Библиотека Алия, 1991, том 2, с. 286–289 [книга опубликована в переводе с издания на иврите, вышедшего в 1980 г.].


[Закрыть].

29 июня 1967 Давид Бен-Гурион дал интервью внуку Уинстона Черчилля, которое транслировалось 12 июля в радиопрограмме Би-би-си «Мир в первом часу». Д. Бен-Гурион заявил, что в соответствии с международным правом не только Тиранские проливы, но и Суэцкий канал должен быть открыт для израильских судов. Он сказал также, что Иерусалим должен остаться еврейским городом. Что касается остальных территорий, то, по его мнению, Израиль мог бы отказаться от них, если бы это способствовало установлению мира. Он, однако, выразил мнение, что Хеврон также должен отойти к Израилю, ибо он «более еврейский, чем даже Иерусалим: Иерусалим стал еврейским городом три тысячи лет назад, при царе Давиде, а Хеврон – четыре тысячи лет назад, при Аврааме». Кроме того, к Хеврону примыкал ряд еврейских поселений, которые были разрушены накануне провозглашения Государства Израиль. На остальной территории Западного берега арабы должны получить автономию и сохранить свой национальный образ жизни. Д. Бен-Гурион подчеркнул, что имеются два предварительных условия, на которых Израиль может вернуть любую захваченную территорию. Во-первых, арабы должны признать Государство Израиль, и, во-вторых, должен быть подписан полноценный мирный договор[15]15
  См.: Рэндалл и Уинстон Черчилль-мл. Шестидневная война, с. 281–282.


[Закрыть].

Фактически позиция Давида Бен-Гуриона была тождественна позиции руководства военной разведки: в обоих случаях речь шла о том, что занятые в ходе Шестидневной войны территории являются «залогом», который будет возвращен при условии заключения мирных договоров между Израилем и арабскими странами. При этом в обоих случаях было заявлено, что при заключении мирных соглашений возможна корректировка границ (Д. Бен-Гурион конкретно упоминал в этой связи Хеврон). В обоих предложениях декларировался отказ от возвращения под арабский контроль Старого города Иерусалима, хотя предложения о его будущем были разные: документ, подготовленный в отделе Ш. Газита, говорил о международном городе, подобном Ватикану; Д. Бен-Гурион же настаивал на том, что объединенный Иерусалим должен быть еврейским городом.

10 декабря 1949 года Давид Бен-Гурион (вопреки категорическому несогласию с этим шагом тогдашнего министра иностранных дел Моше Шарета) провел в правительстве решение об объявлении Западного Иерусалима столицей Израиля, игнорируя позицию ООН по данному вопросу. Представляется, что для Д. Бен-Гуриона создание столицы в Иерусалиме, вопреки мнению ООН, имело примерно то же значение, что и последующий суд над А. Эйхманом в Иерусалиме, а не в Нюрнберге и Гааге, – именно таким путем Д. Бен-Гурион ощущал и демонстрировал реальную способность возродившего собственную государственность еврейского народа быть творцом своей судьбы[16]16
  См.: Григорий Меламедов и Алек Д. Эпштейн. Дипломатическая битва за Иерусалим. – Москва; Иерусалим: ИСАА при МГУ им. Ломоносова – Институт Ближнего Востока – «Мосты культуры», 2008, с. 195–196.


[Закрыть]. Восемнадцать лет спустя Д. Бен-Гурион стремился завершить начатый им тогда процесс утверждения израильского контроля над городом, на протяжении столетий служившим фокусом национально-религиозных устремлений еврейского народа. Показательно, что в своих мемуарах Д. Бен-Гурион отметил тот факт, что после Шестидневной войны в правительстве были споры относительно последующей судьбы занятых территорий, не обозначив четко ни свою, ни чью-либо иную позицию ни по какому вопросу, кроме судьбы Иерусалима, который он требовал всячески укреплять в качестве единой и неделимой столицы Государства Израиль[17]17
  См.: Давид Бен-Гурион. Обновленное Государство Израиль. том 2, с. 833–835.


[Закрыть].

Вместе с тем согласие на отказ от израильского контроля над теми или иными занятыми территориями не означало их автоматического возвращения прежним владельцам: в частности, и план военной разведки, и идеи, выдвинутые Д. Бен-Гурионом, говорили не о возвращении Западного берега под контроль Иордании, а о создании там той или иной формы палестинского самоуправления. На то было несколько причин. Во-первых, Иордания в 1949 году аннексировала эти территории вопреки нормам международного права, ибо, согласно решению Генеральной Ассамблеи ООН, они должны были стать частью Палестинского государства. Иорданскую аннексию Восточного Иерусалима и Западного берега Иордана признали лишь отдельные государства, в частности Великобритания и Пакистан, и израильские руководители не считали себя обязанными восстанавливать существовавшую ситуацию. Во-вторых, как верно отметила историк Анита Шапира, после Шестидневной войны израильское руководство относилось к королю Хусейну как к «предавшему союзнику»: израильтяне, под гарантии американцев, обещали ему, что никогда не будут оспаривать его правление в Восточном Иерусалиме и на Западном берегу, требуя от него только одного – неприсоединения к каким-либо антиизраильским военным пактам, прежде всего создаваемым Г.-А. Насером[18]18
  См.: Анита Шапира. Игаль Алон. Годы весны. – Иерусалим: Кетер, 2004, с. 488 [на языке иврит].


[Закрыть]. Хусейн же присоединился к Насеру, и израильское руководство не считало себя более связанным джентльменским соглашением с ним. При этом контролировать жизнь миллиона с лишним палестинских арабов многие в Израиле тоже не стремились, в результате чего и возникла эта концепция отказа от контроля над большей частью территорий Западного берега без их возвращения прежнему владельцу. «Западный берег нечего возвращать Хусейну, но присоединение его к Израилю означает включение в страну миллиона арабов. Это серьезная опасность», – говорил Д. Бен-Гурион, считая при этом, что «из Иерусалима уходить нельзя, нужно как можно быстрее увеличить еврейское население города. То же и с Хевроном»[19]19
  См.: Михаэль Бар-Зохар. Бен-Гурион, том 2, с. 292.


[Закрыть].

Д. Бен-Гурион также постепенно сформировал позицию против возвращения Голанских высот Сирии, но считал, что Синайский полуостров должен быть вновь возвращен Египту, как это было считанные месяцы спустя после войны 1956 года. «По-моему, надо потребовать прямых переговоров с Египтом, и, если Насер согласится на мир, а также на свободу судоходства в Эйлатском проливе и Суэцком канале, мы должны уйти с Синайского полуострова»[20]20
  См.: Михаэль Бар-Зохар. Бен-Гурион, том 2, с. 292.


[Закрыть]. На эти предложения согласился спустя десять лет сменивший Г.-А. Насера на посту президента Египта Анвар Садат, и именно на таких условиях Синайский полуостров площадью шестьдесят тысяч квадратных километров был поэтапно полностью возвращен Египту.

Предложения профессора Юваля Неэмана

11 июня 1967 года, через два дня после того, как первый план по послевоенному урегулированию был подан премьер-министру Леви Эшколю, профессор Юваль Неэман (1925–2006) представил собственное видение положения[21]21
  См.: Shlomo Gazit. Trapped Fools: Thirty Years of Israeli Policy in the Territories, pp. 142–143.


[Закрыть].

Юваль Неэман – без сомнения, один из самых ярких военных, ученых и политиков Израиля, наложивший неизгладимый отпечаток на развитие науки, армии и общественной жизни в стране. Он дважды в самые критические для военной разведки дни возглавлял ее в ранге временного исполняющего обязанности: в конце 1954 года, когда после скандального разоблачения израильской шпионско-диверсионной сети в Египте был отправлен в отставку Биньямин Джибли, и в конце 1973 года, когда после войны Судного дня был вынужден покинуть свой пост Эли Заира. В ходе суэцко-синайской войны 1956 года Ю. Неэман отвечал за координацию военного сотрудничества с Великобританией и Францией, а затем – за тайные связи Израиля с еврейскими общинами в исламских странах. При этом он входил в состав сверхсекретной Комиссии по атомной энергии, а после защиты в 1961 году докторской диссертации по физике в Лондонском университете (его научным руководителем был будущий нобелевский лауреат Абдус Салам[22]22
  Об Абдусе Саламе (1926–1996) см. в книге: Лауреаты Нобелевской премии. – М.: Прогресс, 1992, том 2, с. 348–351 [книга опубликована в переводе с издания на англ. языке, вышедшего в США в 1987 г.].


[Закрыть]) возглавил Институт ядерных исследований в Нахаль-Сорек. Весной 1963 года, когда Джон Кеннеди весьма настойчиво требовал от Д. Бен-Гуриона подробной информации об израильской ядерной программе, именно Ю. Неэман готовил для Д. Бен-Гуриона материалы, с помощью которых предполагалось избежать американского давления[23]23
  См.: Seymor M. Hersh. The Samson Option. Israel’s Nuclear Arsenal and American Foreign Policy. – New York: Vintage Books, 1993, pp. 120–121.


[Закрыть].

У Юваля Неэмана уже был опыт «пускания пыли в глаза» американцам относительно израильских ядерных разработок: 26 сентября 1962 года именно он был гидом второй американской делегации, допущенной на объект в Димоне, где активно создавался и уже вовсю работал Центр ядерных исследований. Военные направления работы Центра израильтяне тогда всячески скрывали – и в ходе того визита смогли заставить американцев поверить в то, во что им верить в общем-то не следовало[24]24
  См.: Avner Cohen. Israel and the Bomb. – New York: Columbia University Press, 1998, p. 112.


[Закрыть]. В 1965 году Ю. Неэману предлагали возглавить Комиссию по атомной энергии, однако он отказался, предложив кандидатуру профессора физической химии Исраэля Достровского, который в итоге и занял этот пост[25]25
  См.: Avner Cohen. Israel and the Bomb. – New York: Columbia University Press, 1998, p. 226.


[Закрыть]. Ю. Неэман же стал вице-президентом, а в 1971 году – президентом Тель-Авивского университета. В 1979 году он стал одним из создателей праворадикальной партии «Тхия» [ «Возрождение»], от которой в 1981 году был избран в кнесет, оставаясь его членом до января 1990 года. Трижды входил в состав правительства: в качестве министра науки в кабинете во главе с Менахемом Бегиным в 1982–1983 годах, министра науки и технологии в первом правительстве Ицхака Шамира в 1983–1984 годах и министра науки и энергетики в четвертом правительстве И. Шамира в 1990–1992-м.

Несмотря на его редкие для израильской элиты праворадикальные взгляды, он и его родственники на протяжении многих десятилетий принадлежали к политическому и научному истеблишменту: его дядя и муж родной сестры, как и сам Ю. Неэман, были депутатами кнесета, а родная сестра и двоюродный брат, так же как и сам Ю. Неэман, играли важные роли в ведущих научных учреждениях Израиля и были удостоены за это высшей в стране Государственной премии[26]26
  Дядя Юваля Неэмана, Изхар Харари (1908–1978), был депутатом кнесета первых семи созывов. Родная младшая сестра Ю. Неэмана Рут, в замужестве Бен-Исраэль, была профессором трудового права в Тель-Авивском университете (который, напомним, ее старший брат в первой половине 1970-х годов возглавлял), короткое время была также деканом юридического факультета, в 2001 году ей была присуждена Государственная премия Израиля (которую Ю. Неэман получил еще в 1969 году). Двоюродный брат Ю. Неэмана Хаим Харари, как и он сам, профессор физики, также был удостоен Государственной премии (в 1989 году), на протяжении тринадцати лет (с 1988 по 2001 год) возглавлял ведущее учреждение Израиля в области естественных и точных наук – Институт им. Вейцмана, а в 1979–1985 годах стоял во главе Совета по высшему образованию Израиля. Муж сестры Ю. Неэмана, адвокат Гидеон Бен-Исраэль, как и сам Ю. Неэман и его дядя, был членом кнесета (в 1959–1965 годах от правившей в те годы Рабочей партии, затем последовал за Д. Бен-Гурионом в основанную им партию РАФИ). В 1973–1989 годах Г. Бен Исраэль входил в ЦК Федерации профсоюзов Израиля, а в 1973–1983 годах и в ее исполком, в 1981–1990 годах возглавлял организационный отдел Федерации профсоюзов.


[Закрыть]. Принимая во внимание биографические данные Юваля Неэмана и особенности того круга, к которому он принадлежал, представляется очевидным, насколько нерядовым был его статус, позволявший ему представлять на рассмотрение высшего руководства страны планы и предложения по самым центральным военно-политическим вопросам.

Предложения профессора Ю. Неэмана принципиально отличались от идей, выдвинутых руководителями разведывательного управления Армии обороны Израиля: он предлагал не возвращаться к границам, существовавшим до начала войны, а, напротив, объявить постоянными границами Израиля линии разъединения войск, возникшие по ее окончании. Тем самым в состав Израиля включались бы и Западный берег, и сектор Газы, и Голанские высоты, и весь Синайский полуостров. При этом Юваль Неэман допускал, что включение всего Синая в состав Израиля мало реалистично (площадь Синайского полуострова втрое больше площади суверенной территории Израиля в границах 1949–1967 годах) и, возможно, рано или поздно большую его часть придется вернуть Египту. Его предложение мотивировалось необходимостью установления «естественных и легко обороняемых границ». Иными словами, теоретически Ю. Неэман допускал в будущем возможность возвращения Синайского полуострова Египту, хотя историческая справедливость требует отметить, что, когда во второй половине 1970-х годов в ходе израильско-египетских переговоров данный вопрос оказался на повестке дня, Ю. Неэман категорически противился передаче этой территории под египетский контроль. При этом он выступал за публичное декларирование Израилем своего намерения полностью контролировать всю территорию Палестины/Эрец-Исраэль в границах британского мандата, как они были определены Лигой Наций в июле 1922 года. В ходе войны 1948 года большая часть территории британского мандата (20,5 тыс. км²) оказалась под контролем Израиля, но около 7 тыс. км² (территории Иудейской пустыни, Самарии, Иорданской долины и сектора Газы) были заняты Иорданией и Египтом. В ходе войны июня 1967 года под контролем Израиля оказалась вся территория бывшего британского мандата, и Юваль Неэман призывал открыто объявить о заинтересованности Израиля в сохранении своего контроля над всеми этими землями. Именно поэтому его план полностью противоречил той готовности к масштабным территориальным уступкам, которые были зафиксированы в предложениях военной разведки.

Вместе с тем Юваль Неэман в полной мере осознавал остроту демографической проблемы. На территории Западного берега, где тогда жили шестьсот тысяч арабов, он предлагал создать палестинский анклав, объединенный с Израилем в рамках федерации, причем исключительное право проведения внешней и оборонной политики оставалось за израильским руководством. Более того, создаваемый палестинский анклав, по замыслу профессора Ю. Неэмана, не должен был иметь общих границ ни с одним арабским государством. Таким образом, израильская часть федерации, включая Синайский полуостров, должна была иметь площадь около 100 тысяч км², а палестинская – около 9 тысяч км². В целях решения проблемы палестинских беженцев, находившихся в лагерях в секторе Газы, Ю. Неэман предлагал включить в состав палестинской части федерации город Эль-Ариш на Синайском полуострове, на побережье Средиземного моря, и расселить беженцев там.

Несмотря на то что, согласно израильским данным, в августе 1967 года население Эль-Ариша не достигало и тридцати тысяч человек, этот район занимал значительное место в израильской общественно-политической полемике[27]27
  См. статью «Эль-Ариш» в «Краткой еврейской энциклопедии», том 10. – Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 2001, с. 605–607.


[Закрыть]. С 1517 года Эль-Ариш находился под властью Османской империи. 20 февраля 1799 года в Эль-Ариш вошел Наполеон со своими войсками и без труда завладел городом. В 1768 году наместник Каира Али-бей (1728–1773) провозгласил независимость Египта от Османской империи, а себя – независимым правителем страны граница прошла в традиционном месте – по вади Эль-Ариш. Но в 1895 году в результате англо-турецкого соглашения, граница была отодвинута восточнее, до Рафиаха. В начале ХХ века средиземноморское побережье Синая было весьма мало заселено. Это позволило Т. Герцлю (1860–1904) и Д. Тричу (1870–1935) выдвинуть в 1902 году проект заселения этого района евреями. В этом же году в результате встречи Т. Герцля с Дж. Чемберленом весь район Эль-Ариша, включая долину Пелузия, был предназначен для еврейского заселения. По просьбе генерального консула Великобритании в Египте лорда Кромера для изучения «проекта Эль-Ариша» была создана специальная комиссия, руководителем которой Т. Герцль назначил лидера южноафриканских сионистов Л. Кесслера (1864–1944), инженера по специальности. В начале 1903 года комиссия вместе с генеральным инспектором департамента геологии и геодезии Египта Т.Н.С. Хамфразом, горячим сторонником проекта, выехала для обследования местности. Комиссия опубликовала отчет, согласно которому Эль-Ариш пригоден для заселения, если в район будет подведена вода из Нила. Однако лорд Кромер, решив, что осуществление проекта повлечет за собой административные проблемы в Египте, рекомендовал египетскому правительству отклонить проект, ссылаясь на невозможность использования воды Нила для ирригационных нужд поселений. Попытки Т. Герцля спасти проект путем уменьшения района поселения (до окрестностей Эль-Ариша) и даже отказом от использования вод Нила успехом не увенчались. На Шестом сионистском конгрессе в 1903 году Т. Герцль сообщил о провале «проекта Эль-Ариш». После смерти Т. Герцля его преемник Давид Вольфсон возобновил в 1906 году переговоры с британским правительством об Эль-Арише при посредничестве Л.Дж. Гринберга (1861–1931). В поддержку проекта высказался Д. Ллойд-Джордж, однако из-за напряженности на границе с Османской империей в Синае план не был осуществлен.

В ходе войны 1948 года район Эль-Ариша служил местом концентрации египетских вооруженных сил вторжения. В декабре 1948 года израильская армия заняла позиции к югу от Эль-Ариша, но ввиду британского ультиматума – угрозы прямого участия в войне английской армии на стороне арабских войск – была вынуждена отойти к так называемой международной границе по линии Рафиах – Таба (см. выше об англо-турецком соглашении 1895 года) и даже восточнее, уступив Египту сектор Газы.

В октябре 1956 года в ходе синайско-суэцкой войны израильские силы заняли сектор Газы, район Эль-Ариш и весь Синайский полуостров, но в феврале 1957 года полностью оставили эти районы, отойдя к так называемой зеленой черте. В июне 1967 года израильские силы заняли район Эль-Ариш в третий раз.

За шесть с половиной десятилетий до этого лидеры сионистского движения воспринимали район Эль-Ариш в качестве места, которое поможет решить проблему еврейских беженцев из Восточной Европы и других регионов мира, когда вожделенная Палестина/Эрец-Исраэль была для них недоступной. В 1948 году на части территории Палестины/Эрец-Исраэль было создано Государство Израиль, которое менее чем через год после Шестидневной войны готовилось отметить свое двадцатилетие. Воспринимая всю Палестину/Эрец-Исраэль как территорию еврейского государства, Юваль Неэман предлагал использовать Эль-Ариш с точностью до наоборот относительно планов Т. Герцля, а именно – как площадку для решения проблемы палестинских беженцев, покинувших насиженные места в 1947–1949 годах в связи с созданием Израиля и последовавшей за этим войной[28]28
  См.: Алек Д. Эпштейн. Израиль и проблема палестинских беженцев: история и политика. – Москва: Институт Ближнего Востока, 2005, с. 72–105.


[Закрыть]. Однако этот план постигла та же судьба, что и план Т. Герцля за шестьдесят пять лет до этого: оба они остались нереализованными.