Текст книги "Лайтларк"

Однако, стоя перед его дверью, заколебалась, и костяшки ее пальцев замерли в сантиметрах от двери.

Она уже почти растеряла свою решимость, как дверь распахнулась.

Перед ней стоял Грим и смотрел на нее, приподняв бровь.

– Прости, что я убежала, – сказала Айсла. Вышло и правда очень грубо, учитывая, как он ей тогда помог. – Я пришла поблагодарить тебя еще раз. И предложить кое-что в благодарность за то, что ты для меня сделал.

При упоминании благодарности на его лице появилась ухмылка.

– Да? – спросил он еще более проникновенным голосом, чем обычно.

Айсла пристально посмотрела на него, как бы говоря: «Не такая благодарность». Вот же бесстыжий. Он всегда такой? Может, Грим со всеми флиртует?

Или это часть его плана. В таком случае ее затея – еще большая глупость.

Его глаза лишь хитро поблескивали.

– Мое испытание следующее, – выпалила Айсла, не давая себе передумать. – Уже завтра. Оно требует подготовки.

Лицо Грима стало на удивление серьезным.

– Сердцеедка, ты мне не должна…

Нет. Должна. Грим теперь узнал один из ее секретов, обнаружив Айслу в одежде небесных. Он помог ей, сделав невидимой, спрятав от Клео. Айсла была ему обязана. Ей это не нравилось. Надо сообщить ему информацию и закрыть тему.

– Нужно будет продемонстрировать достоинства твоего народа и земли, показав что-то ценное, что было там создано, – для будущего Лайтларка.

Сумрачный не отрывал от нее взгляда. Не улыбнулся, не поблагодарил ее. Просто кивнул.

Она кивнула в ответ.

Уже поздно ночью, глядя в потолок, вместо того чтобы спать, Айсла задумалась, не совершила ли серьезную ошибку.

Глава 15. Эликсир

Айсла дала им час.

В отличие от других испытаний, сосредоточенных на силе правителя, она – по очевидным причинам – намеревалась продемонстрировать, на что способно все их королевство. Пусть ее народ и не присутствовал на острове, ей тем не менее выпал шанс показать всему Лайтларку, что они из себя представляли вне рамок наложенного проклятия.

Терра и Поппи рассчитывали на несколько иной формат испытания.

Однако Айсла убедила их, что способность ее народа к исцелению – равно как и к убийству – сделает диких более ценными в глазах других правителей, особенно по сравнению с сумрачными, которые способны лишь уничтожать все вокруг.

Между тем она раскрыла Гриму карты, что отчасти свело на нет эту тактику и усложнило ситуацию.

Участники вновь собрались на арене. Айсла надеялась на присутствие как можно большего количества островитян: пусть все увидят, какие знания она принесла с собой с новых земель.

Айсла уже объявила недоверчивой публике о своем испытании. При этом голос ее звучал поразительно ровно, без малейшего намека на волнение.

Исходя из оглашенных правил, зрителям предстояло выбрать наиболее полезный для острова дар. За своего правителя голосовать не разрешалось. Впрочем, Айсла и не надеялась за счет этого уравнять свои шансы. Как и не ждала победы. Все, что от нее требовалось, – показать, что дикие умеют не только соблазнять.

Правители держались в стороне. Достаточно ли им часа на подготовку – хотя бы тем, кто пока еще не знал, что будет на испытании?

Они просто стояли безо всякого выражения на лицах и ждали, когда Айсла вызовет каждого.

– Азул.

Правитель небесных уверенно вышел в центр арены; за ним последовал шлейф помощников.

– Наш народ разрабатывает средство связи, основанное на энергии ветра. Облегчение общения повышает эффективность, упорядочивает процессы… и позволяет быстрее сообщать о грядущей вечеринке!

Толпа взорвалась смехом. Азул знал, как себя преподнести.

Айсла вспомнила его рассказ о небесных и их системе управления царством. Похоже, народ и правда обожал Азула. Но за что? Быть может, причина кроется в том, что он предоставил им возможность делать выбор? Айсла как никто другой понимала важность свободы…

Вытащив из внутреннего кармана накидки кусочек пергамента, Азул написал на нем послание, аккуратно сложил и с помощью силы переправил через всю арену прямиком в руки Айсле.

Все взгляды тотчас устремились в ее сторону. Айсла развернула пергамент, прочитала нацарапанные слова: «Ну и конечно, у нас есть музыка…» – и не смогла сдержать улыбку.

– Рассылка может быть массовой, – добавил Азул, указав на небесных со стопками пергамента в руках.

Без предупреждения помощники подбросили в воздух все, что держали. На глазах Айслы каждый листочек аккуратно складывался и один за другим отправлялся по десяткам маршрутов, созданных небесными. Сообщения, подхваченные потоками ветра, стремительно добирались до адресатов – настоящая система общения!

Зрелище произвело незабываемое впечатление. Азул создал нечто, что, без всяких сомнений, положительно отразилось бы на развитии Лайтларка.

Очевидно, толпа придерживалась того же мнения.

Интересно, что было в этих посланиях? Может, приглашение на праздник, который небесные устраивали на агоре после испытаний?

– Клео.

Айсла надеялась, что нехватка времени на подготовку вывела правительницу лунианцев из равновесия. Представила, как рассеянная Клео судорожно пытается пройти испытание, и едва сдержала улыбку.

Но, вышагивая к центру арены, лунианка излучала уверенность. За ней не бежала толпа помощников. Не было инструментов… или чего бы то ни было другого, что могло бы посодействовать при выполнении задания.

Она вышла и просто сказала:

– У нас есть корабли. За последние два столетия мы построили много, очень много кораблей.

И на этом все.

Клео вернулась на место, и в груди Айслы вспыхнул гнев. Интересно, смолчит ли толпа? Смутится? Возмутит ли других правителей отсутствие зрелища?

Но ничего подобного не произошло. Лунианцы зааплодировали, словно в подтверждение того, что они и правда потратили десятилетия на создание флота, который Клео так непринужденно описала.

Она могла лгать. Хотя Оро, похоже, поверил.

Он выглядел так, будто впервые слышал о кораблях.

Любопытно. Значит, Селеста не ошиблась: между некоторыми землями Лайтларка зародилось напряжение.

Может, наличие флота на проклятых лунианских землях и казалось нелогичным, однако его польза в освобожденном от чар королевстве была бы крайне велика: корабли можно использовать для возвращения тысяч лунианцев, стелларианцев, диких и небесных в Лайтларк для нового объединения всех королевств. С помощью флота можно исследовать дальние земли за пределами острова и новоземий.

Или воевать.

– Селеста, – объявила Айсла и задумалась, не изменился ли сейчас ее голос. Если произносить имя человека тысячи раз, будет ли оно звучать по-другому?

Разумеется, правительница стелларианцев подготовилась к испытанию. К ней присоединилась дюжина подданных.

– Мой народ, опираясь исключительно на свою силу, разрабатывает способ производства инструментов и оружия, – объявила она, жестом приказав помощникам начинать.

Зрители с удивлением наблюдали, как энергия, сгущаясь и концентрируясь, создавала меч прямо на их глазах. Стелларианцы превратили энергию в металл почти так же, как Оро обратил стол в золото.

Почти.

Ведь для изготовления одного предмета оружия потребовалась дюжина стелларианцев и немалое количество сил.

В то время как король мог бы позолотить их всех одним только вдохом.

Селеста, взяв в руку готовый меч, под нескончаемые возгласы присутствовавших стелларианцев подняла его вверх.

В тот миг Айсле хотелось улыбнуться, разделить радость с подругой. Но вместо этого она лишь назвала следующее имя:

– Оро.

Король занял свое место, даже не взглянув в сторону дикой. В последнее время он смотрел на нее с пренебрежением, а теперь, когда, по всей видимости, прознал, что Айсла позволила ему выиграть дуэль, да еще и использовала его во время испытания Азула, Оро счел ее вовсе не достойной внимания.

– Мы изыскали новые способы передачи света и тепла. Теперь они доступны по всему острову. – Согнув пальцы, Оро зажег перед собой огонь, погрузил в пламя руку, а потом, широко расставив пальцы, резко вытащил ее обратно. Пламя превратилось во множество искр и разлетелось по сторонам, точно брызги краски. Воздух наполнился криками. Некоторые, прибегнув к собственным силам, выставляли вокруг себя защиту.

Тем временем искры, заключенные в десятки сфер, безвредно приземлялись зрителям на ладони и колени.

– Они будут гореть, пока не погаснет первоисточник.

Судя по бесконечным очагам в замке, факелам, расставленным по всему материку, и этому испытанию, король испытывал навязчивую потребность в повсеместном присутствии пламени. Что это? Олицетворение власти? Или его царства?

Он позволил толпе поиграть с огненными шарами и внимательно их рассмотреть. Люди подбрасывали сферы в воздух, поражаясь теплу и свету, который озарял арену подобно сотне светлячков. Затем Оро сжал пальцы в кулак, потушив пламя.

Все огни в одночасье угасли, как он и обещал.

Аплодисменты всегда сопровождали короля, и это испытание не стало исключением.

Следующим Айсла вызвала Гримшоу.

Правитель сумрачных проскользнул мимо, и от его легкого прикосновения по руке Айслы пробежал холодок.

Куда испарилось ее самообладание?

Зрители молчали. При этом они явно желали узнать, какой дар покажет правитель сумрачных. С самого появления их собственной крепости его царство таило в себе множество секретов. Пока шла война, они были всеобщими врагами, но даже после заключения мира ему никто не доверял. Многие, как полагала Айсла, до сих пор верили, что за проклятия ответственны люди Грима.

И возможно, так оно и было.

Грим встал в центре арены, окинул взглядом любопытные лица и повернулся, чтобы зрители могли его рассмотреть.

– Мое царство ничего полезного предложить не может.

На этом его речь закончилась.

Он просто ушел.

Тишина.

Шепот толпы.

Айсла ощутила жар… Лицо полыхало… От ярости? Или удивления?

Она дала ему более чем достаточно времени на подготовку. Вопреки здравому смыслу. За спиной подруги. А он… насмехается?

Неужели Грим специально пришел с пустыми руками?

В чем причина?

По дороге обратно, прежде чем слиться с тенями, у правителя сумрачных хватило наглости подойти прямо к ней и сказать:

– Твой черед, Сердцеедка.

Демон. Монстр.

Айсла расправила плечи. Грим не сможет вывести ее из равновесия. А она-то знала, что именно этого он и добивался.

Готовясь к выходу, Айсла не стала объявлять свое имя.

Но ей было необходимо обратиться с просьбой.

К королю.

– Могу я попросить вас разжечь для меня огонь? – спросила Айсла.

Оро бросил на нее хмурый взгляд. Айсла подумала, что он проигнорирует ее просьбу или попросту откажет ей, и тогда придется просить других солярианцев. Как будто кто-то из них согласился бы ей помочь.

Но вдруг в центре арены, повинуясь легкому взмаху руки Оро, выросла огненная колонна.

– Благодарю, – отчеканила дикая.

Оро не кивнул и вовсе отвел взгляд. Тогда, не теряя времени, Айсла направилась к сотворенному им пламени.

Зрители не сводили с нее глаз. Уже стоило бы и привыкнуть, вот только как привыкнуть к пристальным взорам, которые вонзаются в нутро, подобно тысяче вражеских ножей?

Айсла достала из кармана стеклянный пузырек в форме сердца, наполненный жидкостью, густой и багровой, точно кровь.

– Дикие изобрели передовые средства исцеления, – объявила правительница, подняв сосуд и демонстрируя его публике.

Теперь оставалось лишь показать его силу.

Пока у нее не сдали нервы, как это случалось добрых полдюжины раз во время подготовки к турниру, Айсла сделала глубокий вдох.

И засунула руку в пламя.

Публика заревела от ужаса, заохала, глядя, как кожа Айслы обугливается и расплавляется прямо у них на глазах.

Айсла не дрогнула. Даже тогда, когда боль показалась невыносимой. Рука тряслась в горячей хватке пламени. Пальцы другой руки настолько сильно сжимались в кулак, что ногти рисовали на коже кровавые узоры.

Еще чуть-чуть.

Слезы выступили в уголках глаз – ей пришлось поднять голову, чтобы соленая вода не покатилась вниз по щекам. Должно быть, в глазах зрителей она выглядела триумфатором, правителем, не знающим, что такое боль.

Но это было не так.

Не в силах больше терпеть, боясь упасть на колени и разбиться, как хрупкое яйцо, прямо на глазах публики, Айсла отдернула руку.

Кожа отслоилась, обнажив зловеще-красную плоть.

От одного только взгляда на конечность живот скручивало от тошноты; запах стоял отвратительный. Она понимала: еще чуть-чуть, и содержимое желудка вырвется наружу.

Хотя губы непроизвольно дрожали, Айсла сумела зубами снять крышку с флакона и вылить все содержимое на полученные ожоги.

На ее глазах и к изумлению толпы, кожа начала успокаиваться, стягиваться обратно в единое целое. Она срасталась и разглаживалась, пока рука не приобрела тот же здоровый вид, какой был всего несколько минут назад.

Все следы, оставленные жаром огня, исчезли.

Боль осталась такой же сильной, не отступила ни на шаг, но Айсла спрятала эмоции, взяла себя в руки и, наконец, склонила голову, объявив тем самым об окончании испытания.

Аплодисментов не последовало. Впрочем, в них не было нужды: Айсла и без того видела изумление на лицах.

Лунианцы – единственный народ на Лайтларке, который умел исцелять при помощи воды. Но если верить информации, полученной Селестой от ее вельмож и Эллы, они не желали применять свои навыки. За свои услуги лунианцы требовали слишком большую цену.

Они лечили всё реже и реже, как будто желая, чтобы остальная часть острова стала слабее.

Айсла только что доказала, что дар исцеления доступен не только им. И возможно, другие способны на большее. Она понимала, что теперь Клео будет ненавидеть ее еще сильнее.

Победителем объявили Азула.

Вероятно, это решение было предвзятым, но и всю игру не получалось назвать справедливой.

Глава 16. Тени

В ту ночь кожа Айслы полыхала от боли. Она вздрогнула, медленно спуская тонкую бретельку платья вниз по руке и проклиная себя за то, что не надела другое.

Молния – еще одна проблема: чтобы ее расстегнуть, требовалось две руки…

– Если нужно помочь раздеться, Сердцеедка, позволь мне предложить свои услуги.

От неожиданности Айсла подскочила и резко обернулась.

На стуле в тени, почти полностью скрывшись из виду, сидел Грим. Он подался вперед и облокотился на колени. Его взгляд блуждал по обнаженному плечу со свисавшей бретелькой. Верх платья слегка сполз вниз…

Больной рукой Айсла поправила наряд, но сдержать стон и искру боли в глазах не смогла.

Эликсир, созданный дикими, действительно обладал целительными свойствами, но его силы не хватало, чтобы полностью устранить болевые ощущения. Зелье можно было применить только с одной целью: либо утолить боль, либо вылечить рану. Как бы то ни было, но правителям и островитянам об этом знать не стоило.

Вот почему было так важно, чтобы Айсла держала себя в руках. Никто не должен видеть, как ей больно.

Именно для этого Терра и Поппи и заставляли ее тренироваться снова и снова, пока она не добьется совершенства.

– Как ты сюда попал? – голос Айслы прозвучал мягче, чем ей бы хотелось. Грим был грубияном. Крайне пошлым грубияном. Ей стоило бы высказать ему в лицо, как сильно она ненавидела его выходки.

Вот только это была неправда.

Она ненавидела себя, потому что не считала его слова такими уж грубыми.

Грим пожал плечами.

– Через стены.

Разумеется.

Внезапно мысли Айслы вернулись к его выступлению на испытании, и боль в руке тотчас затмил гнев.

– Отлично. Тогда, полагаю, ты можешь через них и уйти? – произнесла она, указав на одну из стен.

Грим встал. Айсла сглотнула. Тело правителя сумрачных всегда поражало воображение. Его рост. Сила, что исходила от него невидимыми волнами.

– Что ж, – заговорил он, лукаво улыбаясь краешком рта и одновременно делая шаг ей навстречу, – я совсем не так представлял себе наше общение… в твоих покоях.

Айсла сердито уставилась на него. Это была пустая болтовня. Внутри обоих бурлили эмоции, и она знала, что он может их чувствовать.

Судя по всему, Грим просто пытался ее отвлечь.

– Ты превратил мое испытание в фарс, демон, – выпалила Айсла, напоминая самой себе, на что ей стоит злиться. – Я тебя предупредила. Рассказала, каким оно будет. Я дала время на подготовку.

Должно быть, страшная боль, которую она испытывала, отразилась на ее лице, потому что его взгляд внезапно смягчился.

– Сердцеедка, – неожиданно нежно проговорил он, – я думал, ты уже догадалась. Если нет, позволь мне прояснить: победа в турнире меня не интересует. Как и союзы. Да и вообще все эти игры.

Она обдумывала его слова в тишине.

Это, должно быть, ложь. Или нет?

Как бы то ни было, Айсла считала, что поступки важнее слов. Дела гораздо точнее отражают скрытые мотивы. А слова Грима соответствовали его действиям: он не пытался стать союзником других правителей и не принимал всерьез ни одно из испытаний.

Айсла почувствовала, как исказилось смятением ее лицо.

– Тогда зачем ты здесь? – задала она наконец единственный вопрос, который ее волновал. Тот самый вопрос, что настойчиво звучал в голове Айслы всякий раз, когда Грим подходил к ней. Всякий раз, когда она сама хотела подойти к нему.

Правитель сумрачных промолчал.

Тогда она шагнула в его сторону, еще немного сократив расстояние между ними. Все в этом мире чего-то хотели. Каждый преследовал ту или иную цель. Всю первую часть турнира она пыталась разгадать его мотивы, но безуспешно.

– Чего ты хочешь? – Айсла настойчиво заглядывала прямо в его глаза.

Грим посмотрел на нее с высоты своего роста, и в тот миг Айсла была готова поклясться, что на его лице промелькнула печаль. Мгновение – и лукавая улыбка вновь заиграла на губах сумрачного.

– Мне кажется, я ясно дал тебе понять, чего хочу, – ответил Грим и медленно провел пальцем по обожженной руке сверху вниз.

Айсла приготовилась к боли – но страх оказался напрасным: каким-то неведомым образом Грим ее заглушил. Его прикосновение даровало прохладу. Успокоение. Словно целительный лед, целующий место ожога.

И все же она отступила на шаг.

– Но ты ведь пришел на турнир не ради меня, – заявила Айсла, не позволяя Гриму уйти от ответа.

– Ты права, – запросто признал он.

– Тогда зачем?

Грим нахмурился.

– Тебе известно, как появился Лайтларк, Сердцеедка?

Руки Айслы сжались в кулаки. Она чувствовала, что он пытается сменить тему, но одновременно с тем понимала: даже такой разговор может оказаться полезным, а его молчаливое исчезновение – нет, поэтому решила подыграть. Может быть, у нее получится вытащить из него хоть какую-то информацию.

– Его основал предок Оро, Перворожденный Хорус Рей.

– Это ложь. Остров основали два человека. Не только Хорус, но и Кронан Мальвер. – Айсла нахмурилась, и Грим пояснил: – Мой предок.

Айсла слышала только о Хорусе Рее, создавшем Лайтларк тысячи лет назад. Сумрачных здесь не приветствовали; у них даже не было выделенного островка.

– Ни один из них и думать не смел, что Лайтларк обретет такое могущество. Сила острова неминуемо породила в них жадность. Настроила друг против друга. В результате все закончилось дуэлью, и, когда Кронан проиграл, сумрачные бежали на новые земли, далеко не такие мощные, как Лайтларк.

Грим поймал взгляд Айслы. Вопреки своей воле она не смогла отвернуться.

– Это место появилось благодаря силам двух народов: сумрачных и солярианцев. Мой отец посчитал, что нам пора вернуть контроль над землями, ведь мы имеем на них такие же права.

Теперь стало ясно, в чем заключалась причина войны между сумрачными и Лайтларком.

Неудивительно, что Грима не приглашали ни на один из предыдущих турниров. Да и как Оро мог принять у себя человека, который вторгся в его дом и убил его родичей? Должно быть, король отчаянно захотел покончить с проклятиями.

Но почему? Что он скрывал?

– А что об этом думаешь ты? – хотя голос Айслы прозвучал едва ли громче шепота, он все равно казался слишком громким.

Грим стиснул зубы.

– Я велел отцу подписать договор. Мы потеряли слишком много людей, а если бы не согласились на перемирие, утратили бы еще больше. Мы могли лишиться всего, что имели. Согласно договору, я должен был отправиться на Лайтларк и остаться здесь жить, чтобы мое присутствие служило напоминанием: если сумрачные оплошают, единственный наследник моего отца будет убит. Я двадцать лет жил на острове, пока…

Пока. Грим не стал продолжать, но Айсла и без того знала, что случилось дальше.

Пока одной страшной ночью не появились проклятия и все правители не принесли себя в жертву. Пока власть в последний раз не перешла к наследникам. Пока новые правители и большая часть их народов не покинули остров, спасаясь от надвигавшейся бури.

Айсла боялась следующего вопроса. Но понимала, что его нужно задать.

– Грим, это ты наложил проклятия?

Он посмотрел на нее. Во взгляде читалась серьезность.

– Если признаю, что это сделал я, ты когда-нибудь заговоришь со мной снова?

Айсла отпрянула, напряглась. Ноздри раздулись. Она ответила не задумываясь:

– Нет. Проклятия убили бесчисленное множество моих людей. Превратили нас в чудовищ. – И хрипло добавила: – Убили моих родителей.

В глазах Грима промелькнуло нечто, похожее на печаль.

– Моя семья тоже погибла от них. – Он наклонил голову, но взгляд не отвел. – Нет, Айсла. Я не накладывал эти проклятия.

Она знала, что глупо верить другим правителям. Но боль Грима казалась настоящей. Словно отражала ее собственную скорбь.

– Зачем ты здесь? – потребовала она ответа. – Чтобы отомстить? Чтобы снова попытаться захватить остров? – В голове промелькнула еще одна мысль, от которой Айсла невольно побледнела. – Чтобы убедиться в том, что проклятия не снимут?

Грим вскинул бровь.

– А ты зачем пришла, Сердцеедка? Что тебе нужно?

Она застыла. На языке завертелась ложь, готовая вылиться наружу. Грим усмехнулся. Он чувствовал ее напряжение. Ее нерешительность. Он знал, что она говорит неправду.

Айсла не сводила с него глаз. И продолжала молчать.

Правитель сумрачных лишь покачал головой.

– Знаешь, Сердцеедка, – сказал он, направляясь к стене, через которую вошел, – ты задаешь слишком много вопросов. – Грим оглядел ее с ног до головы, нахмурился, задержав взгляд на руке Айслы, как будто чувствовал, что она все еще болит. – Для человека, который сам хранит немало секретов.