Текст книги "Варлорд. Путеводная звезда. Том II"

Но сейчас, в связи со вчерашними событиями, появилась версия, что прежний носитель тела все же скончался от ран, но тело не нашли потому, что ему был подселен Спящий и он покинул место своими ногами. Анализ ДНК из базы данных сделали еще вчера, и у меня пока нет информации, но я уже на сто процентов уверена: убийца проститутки – это и есть наш друг Питер. Жизнь которого спас кто-то могущественный ради того, чтобы через шесть десятков лет он нанес один единственный удар.

Так. Где-то частично подобную историю я уже слышал.

Хорошо, что Саманта в этот момент смотрела в сторону неба, светлеющего от близящегося рассвета, а не на меня. Так что, улови мою реакцию, при желании могла бы получить пищу для размышления. И, возможно, для недоверия между нами.

– Сорок шестой год, – обернувшись, посмотрела на меня откровенно встревоженная Саманта. Но, снова вспомнив, что я в анамнезе – Олег Ковальский, большую часть жизни занимавшийся фармом рейтинга на Арене, пояснила: – Считается, что возможность подселять Спящих появилась не больше десяти лет назад.

Ее настороженность понятна – если принять как версию, что спящих агентов могут засылать в самые разные структуры уже больше полувека, есть о чем волноваться. Но… я уже знал, что это не так, и только головой покачал.

– Это не Спящий.

– Ты уверен?

– Да. Но проверку своего окружения на предмет тебе все равно организовать не помешает.

– Причину своей уверенности ты мне сегодня не скажешь.

– В следующую встречу. Если она состоится.

– Я запомнила и задам вопрос, – посмотрела она мне в глаза.

– Окей, – легко выдержал я ее взгляд.

В дверь постучали – приехал заказанный мной завтрак. И вскоре мы уже сидели за столом, с чаем и с нетипичным, расширенным набором английского завтрака. Увидев это, я усмехнулся.

– Что смешного? – не поняла Саманта. Она внимательно за мной наблюдала, и моя улыбка от нее не ускользнула.

– Не обращай внимания, анекдот вспомнил.

– И?

– Он из России, не поймешь.

– Говори.

– Холмс, какие ужасные звуки! Это воет та страшная собака? – Конечно нет, Уотсон. – Почему, Холмс? – Это же элементарно, Уотсон. Звук со стороны Баскервиль-холла, а это значит, что воет сэр Генри, которого опять кормят овсянкой.

– Эм.

– Типичный континентальный юмор про англичан, я же предупреждал, что не поймешь. Расскажи лучше, что ты узнала, – задал я наконец вопрос о результатах ее путешествия за знаниями.

– Во-первых, чтобы ты понимал, все, что я сейчас скажу, – это догадки, а не аксиома. Так что не факт, что я вообще говорю правильно.

– Но выбора у меня особого нет.

– Думаю, да. Итак, попробовать воскресить души твоих телохранительниц можно. Но, как я и говорила, это малореально. Во время жертвоприношения силы участников не хватает, чтобы создать полноценный слепок души, это уровень настоящего божества… – Саманта вдруг споткнулась на полуслове, почувствовав мою реакцию.

– Пока продолжай, пожалуйста, – успокаивающе поднял я руку.

Сам же в этот момент вспомнил, как происходили отложенные жертвоприношения. Больше первое, которое совершила Ира. Оно хоть и более давнее, чем позавчерашнее от Ады, но я в тот момент был больше при памяти. Нас тогда никто не атаковал, и эмоциональный всплеск ощущения больше запомнился.

И было чему запоминаться – ведь, принося себя в жертву, индианка тогда разбудила очень и очень могущественные силы. Причем настолько могущественные, что я без каких-либо усилий со своей стороны вместе с ней оказался в Изнанке.

Но самым главным воспоминанием о совершенном Ирой жертвоприношении было то, как она ответила на мой вопрос о природе столь серьезной силы. «Мне помогает моя богиня», – сказала тогда индианка.

Так что, если Ира говорила правду, осколок души в перстне создан отнюдь не скромными силами. Правда, говорить Саманте сразу об этом не стал, хотел дослушать до конца, что она скажет. И она продолжила:

– У тебя сейчас есть два очевидных варианта действий. Первый – это найти носителя ниже уровнем. Да-да, именно так – к примеру, животное. Это будет не воскрешение, а та самая реинкарнация, в которую верят индусы: можно подселить осколки душ твоих телохранительниц в тела, допустим, собак. И, если помыслы их были чисты и они были тебе по-настоящему преданы, это их преданное к тебе отношение сохранится. Но, опять же, личностями твоих телохранительниц это не будет являться, это будет лишь их тенью.

Саманта сделала небольшую паузу, выжидая. Пока комментировать и задавать вопросов я не стал, поэтому она продолжила.

– Второй вариант – найти носителя-человека. Человека со слабой, даже умирающей душой. И попробовать подселить осколок души или даже сразу оба осколка душ твоих телохранительниц в чужое тело. Но здесь, видишь ли, в чем проблема: кандидатом обязательно должен быть одаренный. Твои телохранительницы же не обладают даром владения. Поэтому даже слабая и умирающая душа одаренного может оказать сопротивление. И нет никаких гарантий, что слабая душа не поглотит осколки душ твоих телохранительниц и ты не получишь затаившегося врага. Причем подпитанного силой. Кроме того… ты же слышал, что такое карма для нас, одержимых? Слышал. Так вот, подобное будет являться очень значимым минусом к карме и обязательно вернется сторицей.

Вновь небольшое молчание, и вновь я взглядом попросил Саманту продолжить.

– Есть еще один вариант, неочевидный. Попробовать подсадить осколок души в неасапианта. Или, что еще лучше, в человеческий штамп. Если ты сможешь добыть образец ДНК своих телохранительниц, мы вообще можем воссоздать их тела, попробовать вселить в них душу, но…

– Но?

– Опять возвращение к первому варианту. Это, скорее всего, будет ограниченно разумное существо в человеческом теле, бледная тень предыдущей личности. Ты можешь использовать свою кровь, чтобы усилить это тело, но это все равно будет просто сильное существо, но не будет личностью…

Саманта говорила что-то еще, но я уже не слушал. Вновь, как часто со мной бывает, всего одно слово превратилось в последний элемент картины складывающегося пазла, подсказав решение. А верное оно или нет – узнаю в самое ближайшее время.

«Втроем они п-п-придут, втроем твой п-п-путь откроют», – практически беззвучно пробормотал под нос я, вспоминая один из анонсирующих роликов игры Diablo от Метелицы.

– Артур? – почувствовав эмоциональное эхо моих мыслей, прервалась на полуслове Саманта.

– Прости, что не сказал сразу – мне нужна была нулевая отметка знаний в вопросе, – подобрался я, приняв решение. – Есть очень важный момент, о котором ты пока не в курсе.

– Какой?

– В момент, когда совершались оба жертвоприношения, использовалась заемная сила.

Саманта в удивлении распахнула глаза, я же присел поближе и, взяв ее за руку, просто передал мыслеобраз воспоминаний тех моментов, когда Ира и Ада отдавали мне свои жизни. Принцесса, почувствовав отзвук эха силы во время ритуала, распахнула глаза еще шире.

– Я вот о чем думаю, – негромко пробормотал я. – Ты же представляешь механизм природы оборотничества? Я имею в виду способ сохранности и регенерации второй формы во время перевоплощений.

– Природу оборотничества даже в Королевском обществе пока не сильно представляют, но я примерно поняла, о чем ты.

– Смотри. Если мы возьмем мою кровь, из нее создадим… чучело, макет, болванку тела большой кошки. Набросок тела даже – только структуру энергетических каналов. Крови ведь при этом потребуется гораздо меньше, чем на человека. Создадим из крови тень оборотня и после этого просто воткнем в него осколок души. Если это больше, чем осколок души, то появится шанс к воскрешению.

– Хм. Просто воткнем осколок человеческой души в оборотня? Звучит… откровенно опасно и даже дико, – со странной смесью чувств глянула на меня Саманта.

– Но это может быть действенно.

– Если не получится?

– Если не получится, никто – вернее, я сам – не сможет меня укорить в том, что я не пытался.

– Как ты хочешь создать тело оборотня?

– Не совсем тело, ты не поняла. Макет энергетических каналов, скорее. Главное достичь определенного уровня, после которого уже идет жизнь, а не смерть, подключить к Источнику слепок души, а дальше регенерация сделает все сама.

– Все равно это слишком сложная система, это же не реализуемо без…

– А у меня есть образец, – прервал я ее.

– Образец?

– Угу. Зовут Валера.

– Он оборотень, да. Но я не понимаю, при чем здесь твои…

– Ах да, ты же не в курсе. Мои телохранительницы тоже обе оборотни. Видел я их во второй форме недолго, но отличий не нашел. Все кажется довольно выполнимым – Валера обернется во вторую форму, Эльвира срисует структуру его тела и сетку кровеносных сосудов, а ты их наполнишь.

– А кровь твоя.

– Да.

– Опасно.

– Если у богини были на Иру и Аду свои планы, то это более чем реально, ты же понимаешь.

– Звучит безумно, опасно, легкомысленно и вообще бредово, но ты знаешь…

– Да?

– Мне чертовски не нравится твоя идея, но нравится твоя уверенность.

– Мне идея тоже не очень нравится, и я ее даже боюсь, признаюсь, но давай попробуем.

Некоторое время нам потребовалось, чтобы вызвать и дождаться Эльвиру и Валеру. Они были совсем недалеко, даже на этом же этаже, просто я считал необходимым сохранить инкогнито мероприятия. Не знаю почему, но мне не хотелось сообщать о планируемом действе ни Николаеву, ни тем более наставнику Саманты сэру Галлахеру. Как будто барьер стоял запретительный.

Эльвира и Валера выслушали мое предложение в молчании. Царевна напряженно думала, поджав губы, Валера только головой покачал.

– Я не трус, но я боюсь, – с интонациями Семен Семеновича Горбункова наконец произнес Валера.

«That's my boy!» – едва не воскликнул я. Но сдержался, хотя услышать такое было прикольно – не зря я его учил. Фильм Бриллиантовая рука Валера, конечно же, не видел, но разных выражений, усиленных интонациями, от меня уже давным-давно набрался.

– Так ты против или за? – сдержанно поинтересовалась у него Эльвира.

– Не знаю. Попробовать, конечно, можно, но идея меня откровенно смущает. Тем более что это идея Артура, а он даже при памяти хороших идей генерировать априори не может…

– Чем смущает? – Эльвира довольно невежливо прервала выпад Валеры в мою сторону, оборвав его на полуслове.

– Если душа создана силой богини… Кали? – полувопросительно глянул на меня Валера. – Как бы нам себе лишних проблем с сильными сущностями не приподнять.

– У меня есть уверенность, что есть большой шанс на успех, – медленно и тщательно анализируя свои чувства произнес я.

Раскрывать мысль не стал. Но дело было в том, что Кали – гроза демонов. Она богиня этого мира, а один из демонов – вернее, один из архидемонов, убил ее преданных послушниц. И было у меня предчувствие, что Кали – если она решит вмешаться, нам поможет, а не помешает. Тем более что она не зря помогала при жертвоприношениях Ире и Аде. Да и клинок кукри на стене перед моей инициацией тоже не просто так появился.

– Я тоже боюсь, если честно, – произнесла Эльвира. – Но я тоже за то, чтобы попробовать.

– Вы удивительно смелые, – усмехнулась Саманта. – Я тоже боюсь, но признаваться в этом никогда бы не стала.

– Я боюсь за Артура, – вдруг произнесла Эльвира, в глубокой задумчивости покачав головой.

– Только за него?

– Да. А как, ты думаешь, мы будем воссоздавать чужую форму? Мне же нужен будет контроль над Источником Валеры и доступ к твоему, для прямой передачи мыслеобразов. Это будет не трикветр, в центре Артура поставить не получится. Пентаграмму если – так мы все в связке будем, вообще без какой-либо защиты. Вариант остается только один, но в этом случае Артур сильно рискует.

– А… так ты хочешь создавать Треугольник Рёло?

– А ты что хотела?

– Звезду Давида.

– Один угол свободный. Любая незначительная ошибка, и то, что останется от всех нас, можно будет в совок подмести.

После слов Эльвиры наступило молчание. Она была определенно права. И, поняв, о чем речь, я подумал, что Треугольник Рёло – действительно хороший вариант. За исключением того, что если они не вытянут, тогда то, что останется от меня, как она изящно выразилась, только подмести можно будет.

– Да, ты права, треугольник будет лучше… в плане нашей защиты, – протянула Саманта. – Но если что случится с Артуром, помочь мы ему не сможем.

– Я, если что, уйду в Изнанку, за меня не переживайте, – произнес я, уже проигрывая в уме возможные варианты.

– Обескровленный? – в один голос спросили Саманта и Эльвира.

– Черт, об этом я не подумал.

– Говорю же, авантюра, – произнес Валера. – Это ты еще не берешь в расчет, что если создание осколков душ действительно дело рук богини, может она имеет свою точку зрения на происходящее и заберет вообще вас всех.

Озвученные аргументы настроение серьезно подпортили. Я вдруг осознал, какую авантюру предложил, и удивился, как вообще смог до такой дикой дичи додуматься. С меня словно хмельная удаль спала, и я вдруг осознал, что едва не сагитировал всех на самое настоящее безумие, в буквальном смысле слова. Как пелена упала. Остальные тоже хороши – неужели настолько мне доверяют, что согласны поддержать в подобной авантюре? Но они ладно, все юные душой и телом, но я как вообще на такое оказался готов подписаться?

«Идиот!» – подсказал внутренний голос с характерными интонациями актера Папанова. Как раз в тему о недавно вспомнившейся Бриллиантовой руке.

– Тебе ставить на кон свою жизнь, не нам, – в этот же момент произнесла Эльвира.

Как хорошо, что она не промолчала. После ее слов тягостное ощущение опасной глупости происходящего как пришло, так и ушло практически моментально.

– Играем, – улыбнулся я, почувствовав при этом, как улучшается испорченное было настроение.

Всего-то нужно было выдохнуть и посмотреть на происходящее под иным углом – взглядом игрока. И сразу возникло чувство, подобное тому, что появлялось у меня в покерных партиях, – стойкое предчувствие близкого выигрыша.

Подготавливали площадку для ритуала Эльвира с Самантой, как более умелые в ритуалистике. Для начала они начертили мелом равносторонний треугольник, тщательно вымеряя расстояния даже не до сантиметров, а до миллиметров. После этого из каждой вершины начертили окружность, так что в центре схемы возник Треугольник Рёло.

После того как черновик для плетения конструкта был создан, девушки взяли паузу, разгружая мысли. После этого рисунок на полу перепроверила сначала Саманта, после нее еще раз Эльвира. И только после все заняли свои места.

Я встал в центре нижнего круга. Перстни Иры и Ады легли в центры соседних кругов. Эльвира, Валера и Саманта заняли закрытые, защищенные зоны, созданные дугами окружностей внутри вписанного в Треугольник Рёло маленького равностороннего треугольника. И если что-то пойдет не так, они втроем действительно будут защищены: внутренний маленький треугольник чертили кровью, создавая защитный конструкт. Он будет являться свободным резервуаром энергии, а его стороны – связующими каналами между выполняющей ритуал троицей.

Все остальные линии плетения создавала Эльвира, пользуясь для этого концентрированной силой, пульсирующей лиловым сиянием.

Когда конструкт был готов, все трое опустились на колени. Больше десяти минут я ждал, пока они настроятся друг на друга. После того как уже начал немного нервничать, Эльвира, которая сидела обратившись лицом ко мне, распахнула ярко сияющие лиловым глаза и кивнула.

– Начали, – прочитал я по ее губам.

Заставив материализоваться в руке клинок кукри, я полоснул себе по запястью. Неглубоко, не так, как сделал подобное совсем недавно сэр Галлахер.

Хлынувшую из раны кровь, даже не глядя на меня – она сидела отвернувшись и с закрытыми глазами, подхватила Саманта. Она обладала техникой своего наставника и, заставляя мою кровь левитировать, умело сплела ее в нити паутинки, направляя ее к центру круга слева. Туда, где лежал перстень Иры – ее решили пробовать воскресить первой.

Я оставался в полной неподвижности. Как и Валера. Вот только я просто ждал и наблюдал, а черный ягуар, в форме которого сейчас был принц, нет. Его задача была на первый взгляд простой, но при этом едва ли не самой сложной: он должен был сохранять максимальную неподвижность – в мыслях в том числе. Являясь не только образцом, но еще при этом будучи резервуаром силы для Эльвиры.

Царевна, срисовывая с него энергетические каналы формы оборотня, передавала образы Саманте, а та уже должна была создавать копию кошки-оборотня, для переноса Иры. Но едва паутина тонких кровяных нитей достигла кольца, оплетая его, все пошло не так.

С очередным вдохом я вдруг наткнулся будто на упругую стену, и время для меня остановилось. Остановилось, наверное, так, как останавливается время в моменте моих разговоров с Астеротом, когда мы находимся в его межмировом замке. Причем время, а если точнее – его восприятие, остановилось только для меня: Эльвира, Валера и Саманта остались, замерев, в том потоке течения, который я покинул. Вернее, над которым я возвысился.

От осознания того, что время не просто замерло, а остановилось совсем, стало неуютно. Еще более это чувство усилилось, когда рядом со мной возникла, появившись буквально из ниоткуда, высокая черноволосая женщина с удивительно светлой, молочно-белой кожей. Она была практически обнажена – из одежды лишь шкура черной пантеры. Накинутая на плечи на манер плаща и прикрывающая только спину.

Кали, а это без сомнения она, была просто невероятно, божественно красива. Можно сказать, это был собирательный и в какой-то мере призрачный образ гордой восточной красавицы – как представляют ее миллионы, если не миллиарды, людей. Но при этом богиня своим видом не вызывала абсолютно никаких приятных эмоций – ее красота была страшная, даже пугающая.

Кроме этого, двигалась богиня так быстро, что ее движения размывало, так что мой взгляд за ними не успевал. Я все время видел ее словно боковым зрением – даже глядя прямо на нее, взгляд словно соскальзывал, не в силах сфокусироваться на фигуре божества.

Осознав, что не могу поймать глазами явившуюся на ритуал незнакомку, чтобы четко ее рассмотреть, вдруг понял, почему индусы рисовали свою богиню со множеством рук. Ее движения, словно размытые, создавали впечатление, что у нее много конечностей; вскоре, при практически успешной попытке поймать взгляд богини, я увидел ее словно размножившиеся глаза. Как будто женщина существовала сразу в десятке слоев реальности и сейчас ее копии наложились друг на друга.

Нет – осенило меня догадкой. Она существует не во множестве слоев, а в разных моментах времени и пространства – точь-в-точь как цепная плеть хлыста, которую я совсем недавно научился создавать из сотен клинков кукри, находящихся друг от друга в ничтожных временных промежутках, становясь практически одним целым.

Богиня между тем, передвигаясь даже не шагами, а скачками в пространстве, оказалась за моей спиной. Встав вплотную, она почти прислонилась ко мне грудью. Я не почувствовал касания, но ощутил близкое присутствие. А на шее и затылке кожу захолодило ее дыхание. Дыхание смерти, иначе и не сказать – его ощущение в буквальном смысле заставляло стынуть кровь в жилах.

Богиня между тем мягко, все еще не прикасаясь заставила меня поднять вторую руку. Я ее не видел, но невероятно четко – по ауре, осознавал все ее движения. И когда она приблизила свою руку почти вплотную ко мне, прекрасно этот указующий жест ощутил, повиновавшись.

Когда поднял правую руку, клинок кукри, который я даже не заметил, как оказался в воздухе, двигаясь по велению богини, чиркнул мне по запястью правой руки. Левая и так уже была с порезом, который я совсем недавно нанес самостоятельно.

Сформировавшаяся из тонких нитей крови паутинка устремилась к третьему кругу, туда, где лежало кольцо с осколком души Ады.

«Мне вообще крови хватит?» – мелькнула мысль, подталкивая ближе к тому месту, откуда уже виден порог панического страха.

Почти сразу, словно отвечая на мой вопрос, клинок кукри, так и действуя самостоятельно, вдруг чиркнул и по рукам богини – по-прежнему множащимся в попытке сфокусировать на них зрение. И в нити моей крови, направлявшиеся к лежащим в центре соседних кругов перстням, вплелись нити крови богини. Ее кровь оказалась неожиданного синего цвета, играя самыми разными оттенками – от насыщенной яркой сини неба до темной синевы морской глубины.

Тонкие нити нашей крови соединились в искусное плетение, неожиданно быстро начав создавать силуэты. Человеческие – а не больших хищных кошек, как мы рассчитывали вначале; видимо, у Кали были собственные планы на происходящее.

Пока в центре соседних кругов возникла сетка кровеносных сосудов – без плоти и костей. Но тела индианок постепенно наливались силой, и вот уже кровеносную сетку закрыла прозрачная и алая тонкая пленка, которая постепенно начала уплотняться.

Наблюдая за происходящим, я по-прежнему не мог двигаться и шевелиться, будучи скованным. Свобода оставалась только в мыслях, которые понемногу успокаивались. Я видел, что доля отдаваемой для ритуала крови богини значительно превышает мою. И, наблюдая, как переплетенные нити крови уже создали два силуэта в центре соседних кругов, еще более успокаивался – как донорскую кровь сходил сдать, даже слабости сильной, возможно, не будет.

Надеюсь.

Время шло, фигуры в соседних кругах наливались силой, прозрачная алая кожа уже приобрела смуглый оттенок, ничем не отличаясь от человеческой. Еще немного, и проявились узнаваемые черты лиц индианок. Глаза, кстати, у обеих были сейчас закрыты.

Обратив на это внимание, в этот момент я вдруг понял, что у меня не бьется сердце – настолько мгновенье замерло, действительно практически остановившись. И сразу пространство вокруг всколыхнуло вернувшейся реальностью. Дыхание смерти со спины исчезло, по глазам ударило ярким светом, а все тело потянуло слабостью. Я вдруг понял, что не могу устоять на ногах, и, мягко сложившись, упал на пол. При этом звучно, с глухим стуком, ударился головой об пол – хорошо паркет, а не мрамор.

С необычайной четкостью возвращения в обычное течение времени я почувствовал, как льется из взрезанных рук кровь. И первый раз – как казалось, за очень и очень долгое время, глубоко вздохнул.

– Стоять! – резко крикнула Эльвира.

Голос ее дрогнул на выдохе. Было отчего – в понимании царевны, в ее восприятии времени, она только что начала контролировать процесс едва-едва начавшегося ритуала, как вдруг за яркий миг все закончилось. Словно спускаясь или поднимаясь по лестнице, вместо ступени, вопреки ожиданию, наткнулась на пол, потеряв на краткий миг ориентацию в пространстве.

Была и причина удивления – в соседних со мной кругах стояли индианки, Ира и Ада. Совершенно живые, с обычной для разумного человека эмоциональной аурой. Они обе также в момент входа в восприятие реальности вздрогнули, но обе – в отличие от меня, удержались на ногах. И обе одновременно открыли глаза – нечеловеческие, привычно желтые, с вертикальными зрачками.

Я, хоть и рухнул на пол, наблюдал за всем происходящим ясным разумом. Потому что, кроме обессиливающей слабости, меня ничего не беспокоило – меня и слабость-то срубила с ног потому, что из тела просто за долю мгновения вынули немалое количество крови. Но самое главное ощущение происходящего, перед которым меркло все остальное, – сзади ушло ощущение могильного холода и близкой смерти.

Кали рядом больше не было, богиня ушла. Исчезла из зоны восприятия.

Оправился я быстро. Прогнав по энергетическим каналам стихийную энергию, пользуясь ориентиром астральной проекции, даже почти пришел в себя. И аккуратно, под взглядами Иры и Ады, поднялся на ноги.

Кроме них, наблюдали за мной – то и дело изумленно поглядывая на индианок, и Эльвира с Самантой. Только один Валера так и сидел с закрытыми глазами. Как бы ему ни было интересно, информации, кроме окрика Эльвиры, не поступало, а открыть глаза он не мог – знал, что лишнее движение может быть опасным для остальных.

Поднявшись, продемонстрировав для Эльвиры и Саманты успокаивающий жест, я оценил собственное состояние. Скорее для галочки – чувствовал, что все в порядке. И взглядом попросил Эльвиру снять часть конструкции. Царевна поняла, о чем речь, и скупым движением руки открыла тот круг, в котором стоял я, убрав его внешнюю дугу.

Сделав несколько шагов назад, я посмотрел на индианок. Обе уже осмотрелись и поняли, что здесь произошло. И если Ада выглядела бесстрастно, сохраняя спокойствие (по крайней мере, на вид), то Ира не справлялась с эмоциями. Глаза у нее – привычно желтые, кошачьи, сильно повлажнели, а губы подрагивали. Словно она с трудом сдерживает слезы, контролируя эмоции.

Да, умирать, тем более осознавать это, не сильно приятно. По себе знаю. Но в отличие от меня у Иры не было перерыва на осознание – ведь, в ее восприятии, буквально несколько секунд назад она еще находилась в долине смерти мира Инферно, нанося удар воину из племени черных бурбонов. И, ощущая, как ее тело разваливается на две половинки, успела удивиться факту собственной смерти.

Взглядом я показал Эльвире на индианок. Царевна снова поняла меня без слов и открыла им выход из конструкта. Пока Эльвира осторожно – гораздо медленнее, чем для меня, убирала внешние ограничительные линии, я сходил к душевой. Вернулся с двумя халатами, которые собирался отдать индианкам. Другой одежды рядом не было, пока хоть что-то. Но принесенные мной халаты ни Иру, ни Аду сейчас абсолютно не интересовали.

– Мой лорд, – приблизившись в несколько широких шагов, неожиданно опустилась на одно колено Ира, пытаясь поцеловать мне руку.

Жестом остановив ее, я коснулся плеча девушки и прислушался к ее ауре. Слушал эмоциями и через несколько секунд не смог сдержать улыбки. Передо мной определенно находилось не неразумное существо из осколка души, как предполагала Саманта, – это была прежняя Ира. Которая к тому же сейчас протягивала мне перстень. Тот же самый, со змейкой, в чьих глазах бился огонек души.

– Мой лорд, – с небольшим опозданием опустилась рядом на колено Ада. Также протягивая мне свой перстень с крупным камнем, с бьющимся в такт ее сердцу мотыльком внутри.

Когда, повинуясь моему жесту, обе индианки встали на ноги, они практически синхронно подняли взгляды. И только в этот момент я увидел отличия от них прежних. Сейчас, после воскрешения, у каждой на лбу красным горела яркая большая точка.

Бинди, так называемый третий глаз; только вот если индусы наносят эту точку краской, то у Иры и Ады они пульсировали силой Крови. Правда, пульсация постепенно затихала – буквально за несколько секунд, едва я надел отданные индианками перстни, точки потеряли алый оттенок и стали полностью черными.

Пульсирующий силой третий глаз, появившийся у индианок, определенно наследие недавнего касания воскресившей их богини – ума много не нужно, чтобы догадаться. Причем глядя на телохранительниц, я весьма ощутимо чувствовал усилившийся отзвук силы. Силы очень неслабой – я подобную лишь от фон Колера ощущал во время создания им конструктов; от Николаева и сэра Галлахера нет – они пользовались иным способом плетения заклинаний, и их сила была более замаскирована, что ли.

– Мы стали гораздо сильнее, мой лорд, – произнесла вдруг Ира, не справившись с эмоциями. Ада при этом недовольно стрельнула в ее сторону глазами, но Ира даже не обратила внимания. Губы ее явно против воли растянулись в улыбке, в которой играло сразу много чувств – радость, даже счастье, и удовлетворение от осознания своей невиданной раньше силы.

– В нынешнем состоянии мы бы не допустили позора гибели, не защитив вас, – переведя на меня взгляд, проговорила Ада, подтверждая слова напарницы о новой силе.

В дверь вдруг довольно громко заколотили. От этого звука вздрогнули все присутствующие в номере. Дело в том, что это был не просто номер, а королевский люкс – и его приватность и звукоизоляция обеспечивались в том числе и магической защитой. Сейчас же грохот раздался такой, словно мы в хлипком деревенском сарае находимся.

– Леди Саманта! – раздался возглас с другой стороны двери. – С вами все в порядке?!

Сэр Галлахер, кто бы сомневался. Впрочем, его появление неудивительно – думаю, даже обычные люди наверняка почувствовали случившийся только что здесь выброс силы при явлении богини Кали.

– Да, все в порядке, – моментально откликнулась Саманта. Также добавив в голос силы, чтобы ее услышали в коридоре.

– Леди Саманта, откройте дверь, прошу вас, – сэр Галлахер говорил быстро и уверенно.

– Подождите минуту, мне нужно привести себя в порядок.

– Леди Саманта, это важно и срочно! – голос прозвучал громче и внушительнее. – Откройте, или я открою дверь сам.

– Сэр Галлахер, я совершенно не одета. Подождите две минуты, – голосом, в котором зазвучал лед всего Северного Ледовитого океана, произнесла Саманта.

Причем с нескрываемым раздражением она выделила слова «две минуты», указывая, что настойчивость наставника ведет только к увеличению запрошенного времени. Но, едва договорив, Саманта стрельнула глазами на меня, с застывшим во взгляде немым вопросом.

А я по-прежнему не хотел, чтобы сэр Галлахер узнал о том, что здесь произошло. Неясное предчувствие, которое я не мог объяснить даже самому себе. Но к счастью, Саманта мне верила (или доверяла) и просто принимала это мое желание как данность. С другой стороны, не открыть дверь ему она не может, он ее навигатор и мастер-наставник.

– Мы можем покинуть здание, мой лорд, – вдруг произнесла Ада.

– Через астрал. Я чувствую, это будет легко, – вдруг подтвердила Ира. – Мы можем уйти отсюда так, что никто не заметит.

Отлично.

– Вертолетная площадка на западном мысе, конвертоплан летного отряда Русской императорской армии, на черном киле белый череп и номер… – я замялся, вспоминая. – Номер тринадцать белый, рядом римская цифра одиннадцать. Ждите нас там.

Синхронно кивнув, Ира и Ада за краткий миг обернулись в больших черных и хищных кошек. Опять же практически синхронно крутанувшись на месте, они вдруг просто покинули этот слой реальности, исчезнув во всполохах, оставив после себя на пару мгновений лишь возмущение мглистой пелены.

«Вот это прикол!» – мысленно выдохнул уже наблюдающий за всем Валера, вернувшийся в человеческий облик.

Эльвира между тем, пока я думал и разговаривал с индианками, за все это время уже успела полностью погасить и стереть с пола конструкт Треугольника Рёло. Непростая задача – и это стоило ей немалых сил, так что вернувшийся в тело Валера очень вовремя ее подхватил и повел к дивану.

– Валера! Прошу минуту внимания, – негромко обратился я к нему.

Принц замер, побледневшая Эльвира также подобралась. Связь Кровавого союза действует, и она почувствовала изменение моих эмоций. В этот момент в дверь снова задолбили.