Текст книги "Подводный флот Гитлера"

Роль немецких подлодок в Норвежской операции

Это была первая операция командования рейха, в которой большую роль играли все три вида вооруженных сил: армия, флот (в том числе и подводный) и авиация, поэтому организации взаимодействия разных родов войск придавалось важное значение, в силу чего впервые была предпринята попытка создать единое руководство всеми подразделениями армии и флота. Но, как утверждали участники в своих мемуарах, общее руководство операцией было фикцией: фактически морскими силами в операции управляло командование морских сил, а авиацией – штаб военно-воздушных сил. Высшее руководство продолжал осуществлять («по традиции») Генеральный штаб вооруженных сил, а генерал фон Фалькенхорст командовал только на суше. Эта «недосогласованность» произошла потому, что до начала Второй мировой подобная организация в вооруженных силах Германии не отрабатывалась, и к тому же каждый род войск стремился добиться для себя «исключительного» положения. Подводный флот, на который впервые возложили «большие надежды», их, несмотря на героические усилия немецких подводников, не оправдал…

В ходе операции подводные лодки сделали восемь рейсов для перевозки боеприпасов, авиационного бензина и других видов снабжения в норвежские базы, занятые немецкими силами и блокированные с моря английским флотом.

Статистика такова: в Норвежском и Северном морях в боевых действиях участвовало сорок немецких подлодок (I серии – 2, II серии – 22, VII серии – 11, IX серии – 4 и UA (бывшая турецкая «Батирай»). Итогом их действий явилось потопление всего пять кораблей противника: U-59 потопил 6 апреля норвежский транспорт «Наварра» водоизмещением 2118 тонн, U-4 потопил 10 апреля британскую подводную лодку «Тисл» водоизмещением 1090 тонн, U-34 потопил 13 апреля норвежский минный заградитель «Фрёйя» водоизмещением 595 тонн, U-13 17 апреля уничтожило британский транспорт «Суэйнбай» водоизмещением 4935 тонн и U-26 21 апреля пустил ко дну британский транспорт «Сидербэнк» водоизмещением 5159 тонн.

Можно также отменить успехи подлодки U-37, которая не участвовала в операции «Везерюбунг», но действовавала в Норвежском море. Она потопила в общей сложности три транспортных судна противника общим водоизмещением 18 715 тонн.

Но при этом командование подводным флотом потеряло во время проведения операции четыре субмарины: U-1 и U-50 (5 апреля), U-64 (13 апреля) и U-49 (15 апреля).

В итоге цена за потопленные вражеские суда оказалась слишком высокой, а само участие подлодок в Норвежской операции наглядно продемонстрировало их малую эффективность как для обеспечения действий немецких войск в самой десантной операции, так и отражения атак надводных кораблей противника во время наступательных действий. Но командование ВМФ рейха списало неудачи немецких субмарин на технические дефекты используемых ими торпед (что на самом деле было одной из причин неудач) и в дальнейшем продолжало использовать свои субмарины при проведении подобных операций.

«Стрелочниками» оказались разработчики и производители торпед и работники военной приемки, давшие «добро» на использование этого «непригодного оружия». Бюрократический механизм Третьего рейха принялся за поиск «внутренних врагов» и «недобросовестных» работников, предавших интересы фатерлянда.

По словам Дёница, результатом многочисленных отказов торпед стало то, что «главнокомандующий ВМС Редер приказал 20 апреля создать комиссию по расследованию причин неудовлетворительного действия торпед. Кроме уже известных причин несрабатывания торпед, комиссия установила, что большинство отказов происходит вследствие весьма существенных недостатков в конструкции ударного механизма торпед: боек ударника слишком короток и, кроме того, капсюль-воспламенитель первичного детонатора сгорает слишком быстро. Комиссия установила также, что ударник не срабатывает при угле встречи торпеды с целью менее 50 градусов («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 15 мая 1940 г.). Ударник же был сконструирован в расчете на срабатывание при угле встречи, равном 21 градусу, так как на практике очень часто угол встречи бывает меньше 50 градусов из-за обтекаемости обводов корпуса, а также вследствие маневра уклонения корабля от торпеды.

Принимая во внимание выводы этой комиссии, главнокомандующий военно-морскими силами издал документ, в котором говорилось следующее:

«1. В связи с неудачной стрельбой торпедами G7а и G7е в ходе норвежской операции я приказал произвести расследование для выявления причин отказа торпед и определения степени виновности лиц, ответственных за их изготовление.

2. Расследование показало, что главными причинами отказа торпед явились следующие недостатки их конструкции и проверки перед сдачей на корабли:

а) у торпед G7а и G7е точность хода по глубине не соответствует формулярным данным боевых торпед;

б) магнитный взрыватель имеет ряд технических дефектов; ударный взрыватель не отвечает необходимым требованиям;

в) в торпедном управлении Кильской военной верфи и на торпедном полигоне экспериментального института торпедного оружия обнаружены недочеты в подготовке торпед к сдаче на корабли; этот пункт расследуется особо» (Сов. секретный документ главнокомандующего военно-морскими силами М-261/40 от 20 июля 1940 г.).

«В связи с обнаружением недостатков главнокомандующий военно-морскими силами приказал провести следствие, в результате которого некоторые ответственные работники военной приемки торпед были осуждены военным трибуналом». (Сов. секретный документ главнокомандующего военно-морскими силами 83а/42 от 9 февраля 1942 г.)».

Но все эти действия не сделали немецкие торпеды идеальными убийцами кораблей, как рассчитывал Гитлер и руководство подводного флота. Проблемы с вооружением лодок продолжались и дальше (см. раздел «Вооружение немецких подлодок»).

Итоги Норвежской операции

В результате захвата Норвегии немецкая авиация, базирующая на ее аэродромах, стала угрожать британским судам в Северном море, в результате чего командование ВМФ Британии было вынуждено перенести районы базирования на линию Фарерские острова – Исландия – Гренландия, что привело к значительному расширению блокируемой зоны, что в итоге потребовало большого напряжения военно-морских и военно-воздушных сил Англии и при этом все равно уменьшило действенность самой блокады.

Для командования немецким подводным флотом наиболее важным оказалось то, что существенно расширилась и улучшилась система базирования подводных лодок, поскольку переход субмарин на английские коммуникации стал короче, а потому не требовал большого обеспечения и имел меньшие шансы на обнаружение англичанами.

Надводному флоту Третьего рейха «повезло» существенно меньше – он понес значительные (как позже выяснилось – невосполнимые) потери в кораблях: от ударов в основном надводных кораблей и подводных лодок погибли 3 крейсера, 10 эсминцев, 2 миноносца, 4 подводных лодок, 11 транспортов и танкеров и 10 вспомогательных судов, а несколько боевых кораблей (в том числе оба линкора) получили серьезные повреждения.

В строю после завершения операции из крупных кораблей остались только 3 крейсера, причем 2 из них – легкие. Таким образом, можно сказать, для надводного флота рейха захват Норвегии оказался «пирровой победой» – он получил желаемые базы для действий в Атлантике, но при этом сил для этих действий уже не имел. Как и возможности в последующие годы построить флот, превосходящий по мощи британский.

В ходе сражений за Норвегию британский флот потерял: авианосец, 2 крейсера, 6 подводных лодок, 10 эсминцев и миноносцев, 15 транспортов и вспомогательных судов. Наиболее опасной для англичан оказалась германская авиация, потопившая из 12 крупных надводных кораблей 5 и повредившая 10 из 16 боевых кораблей, в том числе 5 крейсеров. Авиация потопила и оказавший противодействие немецкому морскому десанту норвежский миноносец, успевший уничтожить немецкий транспорт с войсками. ВВС широко применялись для разведки, высадки воздушных десантов, ударов по кораблям противника в базах и в море, поддержки с воздуха и питания изолированных гарнизонов на побережье, систематических ударов по опорным пунктам войск противника и ведения борьбы с британскими подводными лодками. Норвежская операция стала первой совместной операцией германской армии и флота, в которой авиация выступала как самостоятельный вид вооруженных сил, способный решать крупные задачи. Именно в ходе захвата Норвегии германское командование впервые использовало пикирующие бомбардировщики для удара по кораблям в море, нанеся 9 апреля в районе Бергена по главным силам британского флота, потопив эсминец и повредив линкор «Родней» и 2 крейсера. Спасая свой флот от гитлеровской авиации, англичане отвели его главные силы флота в район Шетландских островов, тем самым отказавшись от противодействия германскому вторжению в Норвегию и предоставив желаемую свободу действий немцам.

Вторыми по эффективности уничтожения морского противника оказались немецкие надводные корабли. Надежды на субмарины не оправдались.

С точки зрения военного искусства операция интересна тем, что германское командование впервые предприняло попытку заменить прерванные британцами морские сообщения воздушными и продемонстрировало большие перспективы транспортной авиации в десантных действиях.

В чем же кроется неудача подводных лодок во время этой операции? Ведь подлодки союзников, в большом количестве находившиеся в том районе, тоже не отличились в борьбе с немецкими судами. Несколько атак на немецкие транспорты, предпринятые английскими подводными лодками в первый и решающий день немцев вторжения в Норвегию, оказались не слишком эффективными. Причина неудач лодок крылась в низкой эффективности их атак быстроходных надводных кораблей, ошибочного развертывания английских субмарин и несовершенства взрывателей торпед у немецких лодок, чьи экипажи к тому же не имели боевого опыта.

После введения Адмиралтейством системы конвоев, несмотря на все усилия Дёница, тоннаж потопленных немецкими субмаринами судов начинает уменьшаться: в октябре было потоплено 34 судна (тоннажем 168 140 брт), а в следующем месяце – только 28 (74 623 брт), лишь в декабре немцы добились успехов – 37 судов, но их тоннаж едва превысил 100 000 брт. Между тем невосполнимые потери германских подводников росли: до лета 1940 г. германский подводный флот лишился 25 подлодок, (16 из них были потоплены надводными кораблями), а число вступивших в строй новых субмарин было равно всего лишь 16.

Базы на побережье Франции

После окончания «странной войны» наступает время блицкригов – войска вермахта за май – июнь 1940 г. последовательно захватывают Голландию, Бельгию и северные территории Франции. Добившись успехов на суше, немцы стали «набирать обороты» и в море: если в мае 1940 г. немецкие подводники потопили 13 торговых судов (55 580 брт), а в июне – уже 58 (284 113 брт). Это было лучшим с начала войны результатом.

Необходимо отметить, что в действиях против Франции немецкие подводные лодки не могли принять участия – так, по словам Дёница, «сильно охраняемые транспорты между Англией и Францией проходили в Ла-Манше под защитой фланкирующих минных заграждений. Попытка U-13 атаковать эти транспорты кончилась гибелью лодки». Дёниц впервые 12 июня 1940 г. отправил в плавание «волчью стаю» из шести субмарин, руководимую с берегового командного пункта, и эти «серые волки» успешно атакуют несколько союзных конвоев. А между тем, благодаря успехам вермахта, изменились и условия для размещения субмарин: по условиям капитуляции (подписанной в том самом вагоне, где Германия подписывала капитуляцию в Первой мировой), Франция передавала все свое атлантическое побережье в руки победителей. Командование подводными силами рейха начало здесь строительство новых пунктов базирования субмарин: в Лорьяне, Бресте, Сен-Назере, Гавре и в Ла-Паллис (недалеко от Ла-Рошели). В Париж, ближе к местам морских сражений, перенес свою штаб-квартиру Дёниц. Подводная лодка U-30, вошедшая 5 июля в Лорьян, стала первой немецкой субмариной, базирующейся во французском порту. В результате этого перебазирования расстояние до операционных зон сократилось до 250 миль, что позволило подлодкам типа IX теперь достигать побережья Северной Америки.

Глава 5
Дотянуться до Штатов

5 сентября 1939 г. Рузвельт объявил американские прибрежные воды зоной безопасности, простирающейся на много сотен миль в Атлантику. Осуществляя «патрулирование для охраны нейтральности», американские военные корабли должны были предотвратить вход в эту зону судов воюющих держав. По словам К. Дёница («Десять лет и двадцать дней»), такая «попытка закрыть такую обширную зону для судоходства воюющих государств противоречила международному законодательству, согласно которому такой запрет мог применяться только к территориальным водам, граница которых обычно проходила в трех милях от берега.

Вскоре после начала войны американские военные корабли начали совершать акты, которые иначе как нарушением международного законодательства назвать было нельзя. Они преследовали немецкие корабли, вышедшие из американских портов в попытке вернуться в Германию, и сообщали их координаты британским судам, находившимся поблизости. У наших моряков оставался только один выход – затопить свои суда».

В результате длительных англо-американских переговоров заключено соглашение о том, что основной задачей американского флота является защита судоходства в Северной Атлантике, причем выполнение этой задачи не зависит от объявления войны Германии Америкой. Американцы образовали 1 февраля 1941 г. атлантический флот, во главе которого был поставлен адмирал Кинг, заявивший 18 апреля 1941 г., что американская зона безопасности протянулась в восточном направлении до 26° западной долготы, то есть более чем на 2300 миль от американского побережья в районе Нью-Йорка. По словам того же Дёница, «до европейского берега в Лиссабоне оставалось всего 740 миль. Кстати, в этой зоне оказались Азорские острова, которые, как известно, являются европейской территорией. Иными словами, примерно пятая часть Атлантического океана была объявлена частью Западного полушария, где американцы будут преследовать немецкие суда и докладывать их координаты англичанам.

В международном законодательстве невозможно найти оправдания ни такому необъяснимому расширению зоны безопасности, ни весьма специфическому ее использованию». Отношение к проблеме военно-морского флота США и контролируемых им территорий лучше всех выразил адмирал Кинг, заявивший: «Что бы по этому поводу ни было сказано в международном законодательстве, американский флот занимает реалистичную позицию по отношению к событиям в Атлантике».

29 декабря 1940 г. президент Рузвельт заявил: «Еще ни разу со времен Джеймстауна и Плимут-Рока наша американская цивилизация не находилась в такой опасности, как сейчас… Если Великобритания будет побеждена, страны оси получат контроль над Европой, Азией, Африкой и Австралией и смогут направить колоссальные военные и военно-морские ресурсы против нашего полушария. Не будет преувеличением сказать, что все мы, американцы, будем жить под прицелом орудий, заряженных разрывными снарядами, причем как с военной, так и с экономической точки зрения».

Спустя два с небольшим месяца, 11 марта 1941 г. после развернувшихся дебатов конгресс США принял закон о ленд-лизе, гарантирующий Великобритании неограниченную помощь кораблями и военными материалами. После нападения Германии на СССР в июне 1941 г. программа ленд-лиза была распространена и на СССР.

15 сентября 1941 г. морской министр Нокс объявил, что американский флот будет использовать все средства, чтобы захватить или уничтожить принадлежащие странам оси рейдеры, независимо от того, будут ли это надводные или подводные пираты.

Когда американское правительство передало пятьдесят своих эсминцев англичанам, то Рузвельт не сомневался, что Гитлер «проглотит» это оскорбление, поскольку с точки зрения фюрера, любая, пусть даже значительная, помощь англичанам со стороны Америки предпочтительнее военного конфликта с Соединенными Штатами. Как показали последующие события, в своей оценке ситуации американский президент оказался на высоте.

Тем временем немецкие адмиралы продолжали надеяться на то, что Гитлер разрешит начать подводную войну против США, а заодно использовать и надводные боевые корабли. 18 марта 1941 г. Редер во время доклада у Гитлера вновь вернулся к этой теме, подчеркнув, что американские военные корабли эскортируют конвои до самой Исландии. В конце встречи командующий ВМФ потребовал полномочий на атаку таких кораблей безо всякого предупреждения. Но Гитлер снова отложил решение этого вопроса, и даже в свой день рождения, 20 апреля, отказался выслушать предложение гросс-адмирала о «введении войны против торговых кораблей США, согласно морскому призовому праву».

Между тем еще десятью днями ранее было зафиксировано первое столкновение между американскими и германскими боевыми кораблями – американский эсминец «Ниблак» сбросил глубинные воды на германскую подводную лодку, которая, по словам командира эсминца, готовилась к атаке. По словам Дёница, тем самым «самым английские противолодочные силы получили полную свободу действий. Ограничения, наложенные на деятельность немецких подлодок, могли привести только к одному результату. Заметив подводную лодку, британский эсминец имел возможность атаковать глубинными бомбами или огнем палубных орудий и уничтожить ее, не дав возможности ответить.

Полученный приказ явился причиной появления больших трудностей и при нападениях на конвои. Корабли эскорта, окружавшие конвой, теперь стали запретным плодом. Если подводные лодки не могли избежать столкновений, им следовало прекратить атаку, поскольку добраться до торговых судов конвоя, торпедировав корабль эскорта, означало нарушить приказ».

Во время встречи с фюрером 22 мая Редер вручил ему длинный меморандум, в котором предлагал принять решительные контрмеры против Америки, но и на этот раз Гитлер был против, о чем главнокомандующий немецким флотом и записал в своем дневнике: «Фюрер считает, что президент Соединенных Штатов еще не пришел к определенному решению. Ни при каких обстоятельствах фюрер не хочет спровоцировать инциденты, которые послужили бы поводом для вступления Соединенных Штатов в войну». Командование наложило ВМФ рейха строгое ограничение на свободу действий подводных лодок даже в порядке самозащиты, приказав, что «…после того как удалось оторваться от преследования, контратаки должны считаться независимыми действиями, а значит, не являются разрешенными даже против сил, участвовавших в первоначальной атаке».

21 июня Редер во время очередного разговора с Гитлером в своем рассказе описал вождю красочную картину, как героическая подводная лодка U-253, обнаружив в объявленной рейхом зоне блокады в Северной Атлантике принадлежащий США линкор «Техас» в сопровождении эсминца, «преследовала их и пыталась атаковать, потому что… когда речь идет о Соединенных Штатах, твердые меры всегда более действенны, чем явные уступки». В ответ фюрер похвалил подводников, но отверг их способ действий. Пунктуальный Редер сделал новую запись для истории: «Фюрер подробно поясняет, что до тех пор, пока проводится операция «Барбаросса», он хочет избежать каких бы то ни было инцидентов с Соединенными Штатами. Через несколько недель обстановка прояснится и можно ожидать благоприятного воздействия на США и Японию. Америка будет менее склонна вступить в войну ввиду усиливающейся угрозы со стороны Японии. Поэтому, если возможно, в следующие недели все атаки на боевые корабли в зоне блокады следует прекратить».

В результате последующего спора Редера с Гитлером о возможных ошибках подводников (ночью трудно отличить вражеский боевой корабль от судна, принадлежащего нейтральной стране) фюрер распорядился издать новый приказ, требующий от командиров ВМС и пилотов люфтваффе избегать инцидентов с судами США. Той же ночью Редер направил всем боевым кораблям приказ, в котором запрещались нападения на любые боевые корабли внутри или вне блокады, если не будет со всей определенностью установлено, что обнаруженный ими корабль является британским.

Президент Америки Рузвельт заявил 9 июля, что американские вооруженные силы берут на себя помощь (иначе говоря – оккупацию) Исландии вместо англичан. Редер отправился в Ставку Гитлера с подробным (на двух страницах) меморандумом, в котором говорилось, что командование германского военно-морского флота рассматривает высадку американских вооруженных сил на исландскую землю, территорию викингов, как акт войны. Руководство ВМФ требовало предоставить ему возможность (вернее будет сказать – разрешение) топить американские грузовые суда, в конвоях и без оных, и уничтожать американские боевые корабли. И снова в текстах гросс-адмирала Редера появилась запись: «Фюрер объяснил, что он больше всего стремится отодвинуть на месяц-другой вступление Соединенных Штатов в войну. С одной стороны, восточная кампания должна продолжаться при активном участии всех военно-воздушных сил… которые он не хочет отвлекать даже частично; с другой стороны, победоносная кампания на Восточном фронте будет иметь огромное влияние на всю обстановку и, вероятно, на позицию Соединенных Штатов. Поэтому в настоящее время он не намерен вносить изменения в ранее данные указания и хочет быть уверен, что не будет допущено инцидентов».

Гитлер недооценивал военный потенциал Америки. Джеймс Комптон в своей книге «Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933–1941» подробно описывает это заблуждение фюрера: «Самым ярким примером этого было пренебрежительное отношение к перевооружению американской армии. Основывая свои оценки, главным образом, на чересчур оптимистических докладах немецкого военного атташе в Вашингтоне, Гитлер уверял Муссолини, что сведения о перевооружении американской армии – это «самая настоящая ложь». В дневниках генерала Гальдера содержится несколько замечаний фюрера, сделанных им осенью 1940 г., о том, что перевооружение в Соединенных Штатах достигнет своего пика не ранее, чем в 1945 г., и что само это перевооружение – это чистой воды блеф. Согласно свидетельству адмирала Дёница, Гитлер посоветовал японскому послу Ошиме не бояться расширения американского флота, поскольку у «Соединенных Штатов просто не хватит моряков на все корабли». На встрече с маршалом Петеном в Монтуаре в октябре 1940 г. он насмехался над американскими объемами производства военных самолетов. В июне 1941 г., в разговоре с Муссолини, он заявил, что указанные в американских программах цифры выпуска военных самолетов и кораблей «преувеличены во много раз», и утверждал, что для выполнения подобных программ у Соединенных Штатов не хватит ни людских, ни материальных ресурсов.

Пренебрежительное отношение к американскому перевооружению окрасило и его отношение к той помощи, которую Америка оказывала противникам Германии. Гитлер еще до войны прекрасно понимал, что Соединенные Штаты будут оказывать всяческое содействие европейским странам. При обсуждении в 1937 г. «расширенного зеленого дела» и его директив (в этом деле рассматривалась вероятность того, что Великобритания объявит Германии войну в случае вторжения немцев в Чехословакию) высказывалась мысль о том, что США немедленно начнут оказывать западным державам массированную экономическую и идеологическую помощь».

25 июля 1941 г. во время встречи Редера с Гитлером тот заявил, что «необходимо избежать объявления войны Соединенным Штатам… учитывая интересы армии, которая втянута в тяжкие бои». Но командующего военно-морскими силами такая позиция не удовлетворяла и в его дневниковых записях постоянно просматривается нетерпение Редера из-за тех ограничений, которые Гитлер вынужден был ввести для военно-морского флота. Битва за Атлантику была в самом разгаре, но немецкий флот ее не мог выиграть – американские поставки по ленд-лизу потоком шли в Британию, а служба сопровождения конвоев все эффективнее и эффективнее противостояла действиям германских субмарин.