Текст книги "Брокингемская история. Том 12"

– Пожалуй, вы правы, – вынужден был признать Доддс, внимательно изучив нарисованные собеседником графики, – Да, смелая гипотеза… Хогарт, вы согласны с нашим экспертом?

Хогарт лишь молча кивнул головой в ответ. С самого начала разговора он принял так называемую позу мыслителя: Его правый локоть был упёрт в поверхность стола; ладонь же его правой руки в свою очередь подпирала его лоб, а заодно почти полностью прикрывала ему лицо. Несомненно, в его мозгу уже давно происходила некая напряжённая мыслительная работа, лишь изредка прерываемая осторожным похрапываньем.

– А теперь я наконец перехожу к «гениальной» (в кавычках) гипотезе этого раздолбая Бинхема, – продолжал тем временем Бьюкенен, – Вот здесь я схематично набросал графики для нескольких наиболее распространённых материалов: железа, дерева, пластмассы и материи… Ну так вот: Бинхем утверждает, что якобы придумал способ, как однозначно определить по показаниям двух датчиков толщину находящихся в багаже предметов и материал, из которого они сделаны… Полная чушь; не правда ли?

– Но неужели это невозможно? – удивился Маклуски, – Как видно на рисунке, ваши графики пересекаются лишь при нулевой толщине материала и при его бесконечной толщине. (В обоих этих случаях понятие «материал» вообще теряет какой-либо смысл.) Во всех же остальных точках ваши графики пересечений не имеют, и отличить их один от другого сложности не представляет…

– Вы рассуждаете, как безмозглая домохозяйка с двумя классами образования! – возмутился Бьюкенен, – Напомню вам ещё раз: Наш интроскоп просвечивает не какой-то абстрактный материал, а багаж реальных пассажиров аэропорта Хитроу! Подумайте сами: Станет ли пассажир класть себе в чемодан предметы из одного-единственного материала? Ничего подобного: В этом чемодане будут перемешаны в диком беспорядке вещи из металла, стекла, пластмассы, дерева и прочей ерунды. Лучу интроскопа придётся проходить через целую кучу предметов из совершенно различных материалов. В итоге же мы получим на экране безнадёжный сумбур… Ни один гений на свете не разберёт, что конкретно лежит в вашем чемодане: то ли тонкое железо вместе со стеклом, то ли толстое дерево вперемешку с пластмассой. Поэтому определить, из какого конкретного материала изготовлена каждая конкретная вещь внутри портфеля, принципиально невозможно… И если Бинхем пытается утверждать обратное, то он – полный кретин! – дал волю нахлынувшим чувствам он.

– А каким же образом справляются с этой задачей ваши собственные интроскопы? – полюбопытствовал Доддс.

– Мы отказались от попыток определить конкретный материал, из которого изготовлена каждая конкретная вещь в вашем чемодане, – продолжил свои объяснения прокуренный специалист, – Мы используем так называемый контрастный метод анализа содержимого багажа – то есть, на экране интроскопа результат сканирования чемодана показан в условном цвете, в зависимости от показаний датчиков. (Чем больше U1, тем цвет краснее – и чем больше U2, тем этот цвет желтее.) Глядя на экран, вы не сможете с полной уверенностью сказать, что за материалы вы просветили – но форму каждого предмета в вашем чемодане вы различить сумеете… Если у вас там лежит пистолет, вы сразу увидите его на экране, даже когда он завёрнут в многослойный чехол. Или, например, вы положили в чемодан игрушечный пластмассовый пистолет, но зарядили его настоящими металлическими патронами – эти патроны сразу бросятся вам в глаза на экране, так как будут окрашены другим цветом… Или, допустим, вы попытаетесь провезти наркотики внутри теннисного мячика. При первом же взгляде на экран сразу станет понятно, что в мячике лежит какое-то инородное тело… Ну, теперь-то вы понимаете, куда я клоню?

В этот момент Хогарт всхрапнул чуть сильнее, чем требовалось. Его голова соскочила с ладони и едва не стукнулась лбом о поверхность стола… Открыв глаза, он в недоумении уставился на чертёж Бьюкенена и подтвердил:

– Да-да, Бинхем тоже рисовал нам нечто подобное! Он сказал, что обнаружил в показаниях датчиков какую-то чудесную закономерность, мимо которой прошло всё ваше КБ…

– Сейчас я расскажу вам, что за закономерность обнаружил этот болван! – пообещал Бьюкенен в разоблачительном задоре, – Однажды, когда он ещё работал под моим начальством, он показал мне свой «гениальный» (в кавычках) график. Я едва не лопнул со смеху при виде этой филькиной грамоты… А дело вот в чём: Этот раздолбай помимо U1 и U2 ввёл в анализ ещё одну величину, названную им просто U – она являлась всего-навсего суммой двух первых величин. И вот он начал строить график, откладывая по одной оси координат величину U1/U, а по другой – U2/U… Вам ещё не смешно?

– Пока нет, – вынужден был признать Маклуски, – Хотя чувство юмора у нас всегда было в порядке…

– Вы проходили в школе арифметику? – ехидно поинтересовался Бьюкенен, – Если да, то вы должны быстро сообразить: Сумма U1/U и U2/U всегда будет равна единице!

– То есть, Бинхему удалось обнаружить какую-то закономерность в показаниях датчиков? – уточнил заинтригованный Доддс.

– Он обнаружил лишь свою непроходимую глупость! – опроверг Бьюкенен, – Эта закономерность действительна не только для показаний наших двух датчиков, но и вообще для любой пары абсолютно любых чисел! Вы можете подставить вместо U1 день или год вашего рождения, а вместо U2 – любые цифры из номера вашего автомобиля; сумма U1/U и U2/U всё равно будет равна единице. Разумеется, на нашем графике все эти точки будут расположены на одной прямой, – он провёл прямую линию наискосок от одной оси координат к другой, – Вот какую закономерность обнаружил этот болван! Когда он поделился со мной своим «гениальным» (в кавычках) открытием, я рассмеялся ему в лицо и сказал, что он – идиот высшего розлива. Тогда он сообщил мне по секрету вот что: Он якобы провёл эксперимент и убедился, что почти все показания датчиков удачно укладываются в обнаруженную им закономерность. Однако с материалом таким-то такой-то толщины вышла осечка – соответствующая ему точка на графике оказалась далеко в стороне от главной прямой; и наш Бинхем уже целый месяц якобы ломает голову над этой загадкой… (Всё это происходило три месяца назад, ещё до его увольнения из нашего КБ. Когда он выступал у вас в эфире на прошлой неделе, он сказал, что бьётся над этой загадкой уже четыре месяца.) Как нетрудно догадаться, вскоре после этого разговора Бинхем был уволен из нашего КБ по причине профнепригодности. (Или, выражаясь языком дипломатов, поменял род занятий, чтобы проводить больше времени дома с семьёй.) Теперь ему остаётся разве что шататься по радиостанциям и пудрить мозги вашей необразованной аудитории…

– Но вам уже удалось разгадать тайну той точки, которая не хотела укладываться в общую закономерность? – уточнил для полноты картины Маклуски.

– Разгадка тут может быть только одна, – усмехнулся Бьюкенен, – Раз точка оказалась в стороне от главной прямой – значит, этот раздолбай Бинхем неверно вычислил её координаты!

– Все гениальные гипотезы поначалу не находили себе признания, – заметил Хогарт, зевая во весь рот, – И Галилея тоже увольняли с работы за профнепригодность…

– Ладно, я оставляю эти графики вам! – расщедрился Бьюкенен, слезая со стола, – Посмотрите как-нибудь на досуге и пораскинете мозгами – глядишь, и поймёте наконец, что тут к чему… Надеюсь, в следующий раз Бинхем получит от вас достойный и аргументированный отпор… Пожалуй, я пойду! Всем счастливо оставаться!

Когда шаги прокуренного проектировщика окончательно затихли за дверью, Хогарта внезапно прошибла ещё одна ценная мысль:

– Послушайте, а ведь мы до сих пор не сходили в буфет за пивом! Этот краснобай опять отвлёк нас от самого главного…

– Исправим это упущение прямо сейчас! – предложил Доддс, поспешно спрыгивая со стола.

Несколько десятков минут спустя, вернувшись из буфета, Хогарт снова зашёл в свою маленькую уютную комнатку на первом этаже и уселся за свой любимый стол. Продырявив одну из принесённых с собой жестянок при помощи своего бывалого раскладного ножа, он приступил к дегустации только что купленного пенистого напитка. Два прославленных детектива скромно стояли в сторонке и бескорыстно радовались за своего спутника.

– Наконец-то все мелкие бытовые заботы остались позади, – подвёл оптимистический промежуточный итог Доддс, – и мы теперь сможем перейти к основной цели нашего визита… Хогарт, будьте добры, примите от нас официальное послание нашей конторы!

– А где оно? – Хогарт отпил немножко из своей жестянки и повертел головой по сторонам, – На моём столе его почему-то нет… Тут лежат два каких-то листка; но это – не ваше письмо, а графики этого прокуренного типа… Но где же тогда ваше послание?

Два прославленных детектива настороженно переглянулись между собой.

– Ко мне начинают подкрадываться недобрые предчувствия… – в задумчивости произнёс Маклуски.

Схватив со стола каждый по одному листку с графиками, детективы перевернули их на другую сторону – и их мрачные опасения оправдались на все сто процентов.

– Ну вот, я так и знал! – не смог сдержать эмоций Доддс, – Этот раздолбай начертил свои дурацкие графики на обратной стороне нашего официального письма! (Да чтоб его прибило своим рентгеновским интроскопом!) Схватил первое, что подвернулось под руку и под ногу, и в один момент разрисовал… (Точно такой же манеры поведения в своё время придерживался Флинн, наш знакомый из Кардиффа.) Хогарт, вы почему не уследили за этим ухватистым Бьюкененом?

– А я и не обязан сторожить ваши документы, – ответил журналист, безмятежно потягивая пиво из жестяной банки, – Покуда я не принял от вас ваше письмо, ответственность за его сохранность несёте вы, а не я.

– Ну что за незадача! – подосадовал Маклуски, вертя в руках листок со вторым экземпляром письма на лицевой стороне и чертежом Бьюкенена на оборотной, – Вместо серьёзного официального документа у нас получился какой-то график… Как мы теперь понесём его обратно в Первый отдел? Там ведь наверняка спросят, что за странный рисунок с чемоданами появился на другой стороне их письма…

– Придётся нам им сказать, что его нарисовал Хогарт, – предложил остроумный выход Доддс, – Для пущей правдоподобности он мог бы написать своей рукой на лицевой стороне: «Принял. Хогарт. (см. оборот!)»

– Нет, я не собираюсь принимать у вас этот фиговый листок, – предупредил неуступчивый журналист, – Во-первых, это не входит в мои обязанности. (Я – всё-таки радиоведущий, а не секретарь.) А во-вторых, письмо в таком непотребном виде у вас не примет ни одна уважающая себя контора… У меня просто не хватит нахальства подсунуть вашу разрисованную бумажку своему начальству! Оно наверняка спросит: «А что за график вы нарисовали на обратной стороне?»

– Наличие графика можно будет попытаться объяснить каким-нибудь правдоподобным образом, – заработала мысль у Доддса, – Например, его можно представить в качестве дополнения к основному тексту письма… (Недаром в этом тексте сказано: «см. приложение»!) Вы хотите сказать, что иллюстрировать подобные письма графиками лишено смысла? А вот не торопитесь: Сейчас мы подыщем ему подходящий смысл! – он пристально вгляделся в рисунок на обратной стороне первого экземпляра, – Итак, перед нами – какой-то график. По одной оси у него отложено t (время), а по другой – какое-то U… Но почему бы нам не предположить, что это U обозначает некий уровень – например, уровень дезинформации на вашем радио? – он перевернул листок на лицевую сторону, – Вот, посмотрите: В тексте прямо сказано, что в вашем эфире звучит много откровенно интересных передач! Этот тезис находит своё полное отражение и на нашем графике: Сперва линия идёт вверх – то есть, уровень дезинформации растёт; но затем в тексте выражена надежда, что Лофтхауз и его банда когда-нибудь перестанут приходить на ваши эфиры. Очевидно, этому моменту соответствует вертикальная пунктирная черта на графике. После неё главная линия круто идёт вниз… (Лофтхауз перестал выходить в эфир – и уровень дезинформации резко упал.) Пожалуй, примерно таким вот образом вам и следует объяснить смысл этого графика своему начальству!

– Можете не изощряться! – Хогарт поставил на стол уже пустую жестянку, – Нет, я всё равно не приму от вас этот непотребный листок! Ему теперь самое место – в мусорной корзине!

Детективы тяжело вздохнули и вопросительно переглянулись между собой.

– Ну хорошо! – смирился с судьбой Доддс, – Тогда мы попытаемся решить задачу с другого конца… Хогарт, откроем вам секрет: Мы очень уважаем вас как высокопрофессионального радиоведущего! Не могли бы вы по такому случаю дать нам с коллегой свой автограф?

– Нет проблем! – не стал упорствовать высокопрофессиональный радиожурналист.

– Вот и прекрасно! – обрадовался Доддс, – Будьте добры, распишитесь вот здесь! – он подсунул Хогарту второй экземпляр письма, перевернув его на лицевую сторону, – Да-да, напишите просто: «Доддсу и Маклуски. Хогарт»! А ниже – дата, время и роспись… Благодарю вас! Ну а с первым экземпляром вы теперь вправе поступить любым угодным вам образом…

– Я уже знаю, как с ним поступлю! – Хогарт безо всякого сожаления разорвал первый экземпляр на несколько частей, – Если вас не затруднит, выкиньте всё это в мусорную корзину, когда будете выходить на улицу! – он протянул детективам разорванные клочки, – Да, и это тоже! – он присоединил к бумажным клочкам пустую жестяную банку.

– Мы всегда рады вам услужить! – проявил присущий ему такт Маклуски.

Несколько минут спустя прославленные детективы уже шагали по морозным лондонским улицам в сторону родной Центральной полиции. На сей раз в руке у Доддса был зажат лишь один свёрнутый в трубочку бумажный листок…

– Итак, мы успешно справились с заданием и доставили письмо Первого отдела по нужному адресу, – подвёл окончательный итог Доддс, – Роспись Хогарта на втором экземпляре подтверждает факт приёма им экземпляра первого. Теперь уже он несёт ответственность за его дальнейшую судьбу – ну а мы с вами, спихнув это дело со своей шеи, со спокойной душой отправимся завтра в Крукроуд… Однако какое-то шестое чувство мне подсказывает: Наше сегодняшнее письмо не окажет на радиостанцию Хогарта должного воздействия, – поделился предчувствием он, – И придётся нашему Министерству прибегнуть к более серьёзным методам давления на этих обнаглевших журналюг…

– Это будет занятная история! – согласился Маклуски.

CXIV. Стремительный отъезд

– Ну наконец-то мы подъезжаем! – воскликнул джентльмен чрезвычайно решительной наружности с большим саквояжем в руке, вглядываясь в пейзаж по ту сторону вагонного окна, – Доддс, признаюсь вам честно: Никогда ранее дорога до Крукроуда не казалась мне такой долгой!

– Маклуски, я скажу вам больше: За время нашей поездки я уже успел забыть, как должен выглядеть крукроудский вокзал, – откликнулся другой точно такой же решительный джентльмен с другим точно таким же большим саквояжем, стоявший возле соседнего вагонного окна, – Если бы я не знал точно, что это – Крукроуд, я бы никогда его не признал! (Зимой многие вокзалы имеют совершенно иной вид, чем летом и весной.) По моим воспоминаниям, здешнее вокзальное здание было раза в два меньше того, к которому мы сейчас подъезжаем… Или не в два? – совсем запутался он, – Когда же они успели так капитально его перестроить? Вот чудеса-то!

– А может, это – вообще не Крукроуд? – засомневался Маклуски, – Вы не подскажете, как называется эта станция? – обратился он к проводнику, торопливо пробегающему по коридору в направлении межвагонного тамбура.

– Мидуэй! – ответил проводник перед тем, как исчезнуть по ту сторону тамбурной двери.

– Как это понимать? – всполошился Доддс, – Откуда здесь взялся какой-то Мидуэй?

– И куда делся наш Крукроуд? – забеспокоился Маклуски.

– Крукроуд мы проехали полчаса назад, – донёсся из тамбура ответ проводника, – Зимой у нас действует особое расписание, и мы на некоторых станциях не останавливаемся.

Поезд резко затормозил и открыл двери, а проводник принялся спускать на перрон так называемый трап… Сойдя с поезда, Доддс и Маклуски со своими неразлучными саквояжами подошли вплотную к зданию вокзала и внимательно рассмотрели большую вывеску «Мидуэй» над его главным входом. Затем Доддс достал из своего саквояжа подробный атлас Великобритании и не без труда отыскал в нём населённый пункт с этим названием.

– Ну вот, я так и знал: Мы заехали в какие-то кудыкины горы на какие-то дальние задворки, – взглянул правде в глаза он, – (Да чёрт бы побрал это зимнее расписание!) Боюсь, отсюда нам будет проще добраться до Бембриджа, чем до Крукроуда…

– А вот не будем спешить выбрасывать белый флаг! – проявил остатки оптимизма Маклуски.

Разыскав на задней стене вокзала расписание движения поездов, прославленные детективы углубились в его всестороннее изучение. Минут пять спустя Маклуски сделал первый вывод:

– Чёрт знает что, а не зимнее расписание! Все поезда в сторону Лондона можно разделить на четыре основных категории… Первая – те, кто останавливаются в Мидуэе, но не останавливаются в Крукроуде. Чтобы высадиться в нужном месте, нам придётся выпрыгивать из вагона на полном ходу… Категория вторая – те, кто имеют остановку в Крукроуде, но не имеют её в Мидуэе. С этих нам будет несложно сойти, а вот сесть на них окажется делом непростым… Третья категория – те, кто не останавливаются ни в Мидуэе, ни в Крукроуде. Здесь возникнут сложности и с посадкой, и с высадкой… Наконец, есть и четвёртая категория – те, кто имеют остановку в обоих интересующих нас пунктах…

– Но ближайший такой поезд проследует через Мидуэй лишь послезавтра, – обратил внимание Доддс, – И что же нам теперь делать? Безвылазно сидеть на здешнем вокзале ещё двое суток, дожидаясь нужного рейса?

– Может быть, попытаемся попасть в Крукроуд методом последовательного приближения? – предложил ещё один вариант Маклуски, – Допустим, мы сядем на поезд первой категории и прибудем в какой-то другой населённый пункт, через который поезда четвёртой категории проходят чаще, чем через Мидуэй…

Однако, более внимательно изучив расписание, прославленные детективы убедились, что метод последовательного приближения вряд ли приведёт их к цели быстрее, чем метод двухдневного сидения на вокзале.

– Похоже, мы угодили в какой-то хитроумный и изощрённый цугцванг, – образно и метафорично высказался Доддс, – Итак, на поезде нам отсюда не выбраться… Но, может быть, нам удастся доехать до Крукроуда на автобусе?

Сбоку от железнодорожного вокзала очень удачно оказался так называемый автовокзал. Народу на нём по причине неурочного часа было совсем немного… Однако, судя по большому табло с расписанием, ни один из здешних автобусных маршрутов не проходил через населённый пункт Крукроуд.

– Вот ведь дурдом! – вздохнул в сердцах Маклуски, – Хоть шагай до Крукроуда пешком…!

– Если бы на дворе не стояла середина декабря, я бы с удовольствием отправился в пешую прогулку, – ответил Доддс, поднимая воротник куртки свободной от саквояжа рукой, – Но когда вокруг завывают промозглые зимние ветра, у меня подобного желания почему-то не возникает…

– Но что же мы, в таком случае, намерены предпринять? – задумался Маклуски, – Судя по всему, до завтрашнего утра мы из этого дурацкого Мидуэя уже не выберемся. Нам так или иначе придётся здесь ночевать… Но где мы отыщем место для ночлега? Трястись всю ночь от холода на местном плохо отапливаемом вокзале вряд ли разумно… Возможно, нам имеет смысл заглянуть в здешнее отделение полиции? Однако никто не даст нам гарантии, что нас встретят там с распростёртыми объятиями, – взглянул правде в глаза он, – Так что придётся нам всё-таки начать поиск ночлега со здешних гостиниц…

– Одно подобное заведение мы как раз приметили с той стороны от вокзала, – припомнил Доддс.

Пять минут спустя два непревзойдённых мастера сыска и розыска уже заходили в неказистое двухэтажное здание со скромной вывеской «Отель» над главным и единственным входом. В приёмном холле их радушно и гостеприимно встретил маленький юркий джентльмен в костюме. И хотя на нём не висело никаких табличек с поясняющими надписями, род его занятий был очевиден любому, даже не самому проницательному постороннему наблюдателю…

– Добро пожаловать в нашу замечательную гостиницу, лучшую в этом городе! – широко улыбнулся он нежданным гостям, – Да-да, вам не стоит сомневаться: Гостиница Марлоу – лучшая из всех; а сам Марлоу – лучший в гостиничном бизнесе города Мидуэя!

– А Марлоу – это вы? – смекнул Доддс.

– Вы верно догадались! – засмеялся мастер гостиничного бизнеса, – Итак, чем могу служить? Вы желаете снять себе один или несколько наших замечательных гостиничных номеров?

– Одного будет вполне достаточно, – проявил присущую ему умеренность Маклуски, – Нам нужен обычный одноместный номер без мебели и прочих прибамбасов… Сколько это будет стоить?

Марлоу загадочно улыбнулся, но вслух почему-то ничего не ответил. Взяв со стойки карандаш, он подошёл к стене, на которой висел перечень расценок за гостиничные услуги, и молча обвёл в кружок одно из напечатанных в перечне чисел.

– Что?! – вскричали в один голос потрясённые детективы.

– А чем вам не нравятся наши расценки? – удивился Марлоу, – Они кажутся вам немного завышенными? Но мы тут не виноваты – у нас действуют особые рождественские наценки в связи с приближающимся Рождеством…

– Мы понимаем, что вы тоже непрочь разжиться на Рождестве, – проявил бдительность Доддс, – Но мы не собираемся вам в этом потворствовать! Уж лучше мы подыщем себе пристанище в каком-нибудь другом, более дешёвом месте…

– Ха-ха-ха! – от души расхохотался Марлоу, – У нас в Мидуэе – всего две гостиницы; причём вторая ничем не лучше и не дешевле нашей. Я бы даже сказал, что она гораздо хуже… Об этом легко догадаться по внешнему виду постояльцев: У нас селятся сплошь приличные и культурные типы, а у этого Мэббата – одни заезжие проходимцы… Кстати, слышали ли вы, какой номер отколол минувшей ночью в нашем казино один из постояльцев Мэббата?

– И какой же номер он отколол? – заинтересовался Маклуски, – Выиграл в рулетку миллион?

– Не миллион, а позолоченный подсвечник, – уточнил Марлоу, – И не выиграл, а украл!

– Так-так-так… – произнёс заинтригованный Доддс.

– Можете сами судить, какая замечательная публика обитает у этого Мэббата, – продолжал свою разоблачительную речь словоохотливый Марлоу, – Вы мне не верите? Наверно, вы думаете, что я напрасно наговариваю на своего конкурента? Ничего подобного – Мэббат уже сам во всём признался! – злорадно ухмыльнулся он, – Дело было так: Прошлую ночь я провёл у себя дома, а в гостинице дежурил мой помощник, Стрэнд. Я пришёл на работу как обычно, к девяти часам утра. Когда я проходил мимо автовокзала, меня вдруг кто-то окликнул… Я обернулся и увидел двоих наших постояльцев – Эпплза и Уиндишмэна. (Вчера они прибыли в Мидуэй и остановились в нашей гостинице на ночь, а сегодня с утра, как оказалось, выписались и продолжили свою поездку.) Эпплз мне говорит: «Марлоу, вы не знаете, что за ерунда приключилась этой ночью в вашем казино? Я только что мимо него проходил и заметил там какую-то странную суету. Охранники говорят, что у них якобы спёрли какой-то позолоченный подсвечник…» «Нет-нет, я ещё ничего об этом деле не слышал», – заверил я. Распрощавшись с бывшими постояльцами, я потопал дальше и вскоре добрался до своей гостиницы. Мы со Стрэндом занялись кое-какими текущими гостиничными делами, отставив в сторону все посторонние… Но вот утренняя горячка понемногу стихла, и я вспомнил про сообщение Эпплза. «А вдруг из нашего казино и впрямь спёрли какой-то подсвечник?» – подумал я, – «Позвоню-ка я сейчас Мэббату и проясню ситуацию! Его заведение находится в двух шагах от казино; уж до него-то наверняка докатились какие-то слухи…» И я оказался прав! Мэббат сразу признался: «Да, подсвечник украл наш постоялец со второго этажа, Вудкок. Он вселился к нам вчера днём. Сегодня с утра он куда-то ненадолго отлучился, а потом со всех ног примчался обратно, в один момент выписался и куда-то слинял. Полиция уже приступила к его поискам. Она не сомневается, что это он снял подсвечник со стены игрового зала и тайком вынес на улицу». Вот вам и замечательная гостиница Мэббата! – саркастически подытожил он, – Как видите, в его ночлежку стекаются самые отъявленные мошенники и проходимцы. (Скорее всего, их привлекает как раз близость казино и прочих азартных заведений.) Ну а в моей гостинице селятся лишь честные и порядочные клиенты…

– Благодарим вас за ценную любопытную информацию! – выразил ему признательность Маклуски, – Пожалуй, теперь мы просто обязаны побывать в этой замечательной гостинице и окончательно прояснить текущую ситуацию!

Вскоре два прославленных детектива снова шагали по морозным улицам Мидуэя со своими неразлучными большими саквояжами, на сей раз в направлении местного казино.

– Удача сама плывёт нам в руки! – не смог сдержать положительных эмоций Маклуски, – Как же вовремя какой-то постоялец спёр какой-то подсвечник! Помнится, в своё время нам с вами удалось пару раз бесплатно переночевать в самом шикарном номере-люкс знаменитого суперотеля в Болтли под предлогом расследования какой-то кражи из этого номера…

– Надеюсь, сегодня мы сумеем провернуть тот же номер и в здешней гостинице Мэббата, – высказал сдержанный оптимизм Доддс.

Отыскать в небольшом Мидуэе единственное на весь город казино не составило труда для двух непревзойдённых мастеров сыска и розыска. Ещё проще отыскалась расположенная в двух кварталах поодаль гостиница Мэб– бата… (Она выглядела несколько посолиднее своей конкурентки возле вокзала, хотя и имела в вышину те же самые два этажа.) Посереди приёмного холла незванных гостей встретил ещё один типичный гостиничный работник. В отличие от Марлоу, он не проявил особого радушия и с явной настороженностью покосился на большие саквояжи новоприбывших… (Судя по всему, он, наученный горьким опытом, сразу заподозрил в своих потенциальных постояльцах очередных потенциальных похитителей позолоченных подсвечников.)

– Гостиница Мэббата? – осведомился для начала Маклуски.

– Я – к вашим услугам! – ответил гостиничный работник, не сводя с гостей настороженного взгляда.

– Центральная полиция! – представился Маклуски, предъявляя Мэббату своё служебное удостоверение; то же самое сделал и стоящий рядом Доддс, – Мы прибыли в ваши края в рамках секретных мероприятий, связанных с Брокингемским расследованием. По нашим сведениям, недавно в вашей гостинице проживал некий Вудкок, подозреваемый в краже позолоченного подсвечника… Не станем ходить вокруг да около: Нам требуется срочно провести кое-какие оперативно-следственные мероприятия в бывшем номере этого Вудкока, – объявил он растерявшемуся хозяину гостиницы, – Надеюсь, вы понимаете всю деликатность создавшегося положения и не станете попусту болтать языком перед посторонними…

– Вы хотите осмотреть бывший номер Вудкока? – неожиданно быстро сообразил Мэббат, – Боюсь, что это невозможно. Из местной полиции поступило указание никого в этот номер не допускать…

– Мы уверены, что ваш полицейский начальник не станет возражать против нашего присутствия, – выразил убеждённость Доддс.

– А вот я не уверен, – проявил твёрдость и неуступчивость Мэббат, – К сожалению, я не имею возможности напрямую обратиться за разрешением в нашу полицию. Вчера всё наше полицейское начальство отбыло в другой город на какую-то конференцию… Его уже известили о похищении подсвечника, и оно дало нам указание заблокировать бывший номер Вудкока вплоть до его (начальства) возвращения. Кстати, в двери этого номера неожиданно заклинился замок…

– И вы теперь не можете её открыть? – смекнул Доддс.

– Наоборот, мы не можем её запереть, – уточнил Мэббат, – И приходится моему помощнику Фостеру целый день сидеть на стуле возле этой двери, дабы никто посторонний не смог проникнуть в бывший номер Вудкока…

– Да-да, очень досадно, – посочувствовал хозяину гостиницы Маклуски, – Но не беда! Мы не станем настаивать, чтобы вы немедленно допустили нас в это помещение. Нас вполне устроит любой другой номер на втором этаже, – удачно сообразил он, – Раз номер Вудкока пока недоступен, мы займёмся изучением окружающей обстановки и воссозданием психологизма ситуации…

– То есть, вы хотите снять номер на втором этаже? – догадался Мэббат, – Извольте, у нас как раз есть свободные места!

Пару минут спустя два прославленных детектива уже поднимались по лестнице на второй этаж с только что полученным ключом от свободного гостиничного номера. Этот ключ, по праву старшего на текущий рабочий день, нёс в свободной от саквояжа руке Маклуски.

– Ну и чудеса! – не преминул отметить он, – В иных гостиницах нам приходилось по полдня трясти служебными удостоверениями перед носами дежурных администраторов – а этот Мэббат уловил суть дела с полуслова, даже не взглянув толком в наши документы… Просто потрясающая сообразительность – и совсем не типичная для гостиничных работников!

– Будем считать, что нам крупно повезло, – трезво оценил положение дел Доддс, – Ну кто бы мог подумать, что вместо разорительной ночёвки с рождественскими наценками нас ожидает совершенно бесплатное проживание в одной из двух лучших городских гостиниц…!

Поднявшись наверх, детективы свернули с лестницы в коридор второго этажа. Картина, которую они там застали, была не вполне типична для провинциальных гостиниц: Возле двери одного из номеров тихо и скромно сидел на стуле откровенно скучающий гостиничный работник. (Похоже, это был упомянутый Мэббатом Фостер, добросовестно исполняющий указание полицейского начальства насчёт блокировки бывшего номера Вудкока.) В промежутке между двумя могучими зевками он бросил на новоприбывших недоумевающий взгляд, но вслух ничего не сказал… Помимо Фостера, в коридоре в данный момент находилось ещё четверо лиц, похожих по виду и повадкам на гостиничных постояльцев. Все они стояли возле дальнего торцевого окна и о чём-то оживлённо друг с другом переговаривались… Прибытие новых постояльцев не прошло мимо их внимания. Все четверо как по команде перестали галдеть и повернули головы в сторону другого конца коридора… Не дожидаясь их дальнейшей реакции, Маклуски поспешил отпереть своим ключом нужную дверь. Мгновением позже они с Доддсом были уже вне досягаемости посторонних взглядов по ту сторону двери.

Впрочем, они едва успели запихнуть в палатяной шкаф оба своих саквояжа, как к ним в номер заглянул первый гость. Им оказался один из тех четверых, что недавно был замечен возле дальнего торцевого окна.