Текст книги "Брокингемская история. Том 13"

– Но не в моих правилах признаваться в том, что сделал не я! – проявил упорство Дэмпси, – Все мы знаем, что говорить неправду – нехорошо…

– Да чёрт бы вас побрал! – с трудом удержался от более развёрнутых комментариев Мюррей, – Дэмпси, наше терпение – на исходе! Если вы сию же минуту не признаетесь во всём, я… Я даже не знаю, что с вами сделаю! – сменил пряник на кнут он.

– Не могли бы вы выразиться поконкретнее? – поспешил вмешаться Маклуски, – Что именно вы собираетесь сделать с Дэмпси, если он не признается?

– Я отвезу его в Кардифф и сдам в тамошнее СИЗО! – пообещал в сердцах Мюррей.

Взоры четверых сотрудников полиции устремились на подозреваемого. У них ещё оставались надежды на то, что он поддастся их уговорам, быстро признается в совершённом правонарушении и избавит их тем самым от лишних хлопот… Дэмпси и в самом деле о чём-то призадумался. Через пару минут он очнулся от размышлений и глубокомысленно произнёс:

– Я слышал много хорошего про разные кардиффские изоляторы. Говорят, зимой там тепло, а кормёжка вполне ничего… Ну ладно, пускай меня везут в изолятор! – принял важное стратегическое решение он, – Значит, что я должен сделать, чтобы туда попасть: признаться или не признаваться?

– Давайте поступим следующим образом! – опять перешёл к прянику воспрявший духом Мюррей, – Если вы чистосердечно признаетесь в том, что побывали сегодня в строительном вагончике и расколошматили там все ящики, мы с Бродбентом завтра с утра сами доставим вас на машине в Кардифф и лично сдадим в этот замечательный СИЗО…

– Мы сделаем это с огромным удовольствием! – заверил сержант.

– Но я вам всё равно не верю! – Дэмпси с подозрением покосился на собеседников, – В прошлый раз вы меня обманули: обещали сразу освободить из камеры, а на самом деле продержали взаперти ещё целый день… Нет уж, дудки! Не дождётесь вы от меня никаких чистосердечных признаний!

– Ах, вот как? – вскипел от негодования Мюррей, – Подозреваемый отказывается идти на сотрудничество со следствием? В таком случае, нам больше не о чем с ним беседовать! Бродбент, отведите гражданина Дэмпси в его одноместные аппартаменты – те самые, где он уже сидел в ноябре месяце!

Бродбент повёл задержанного в одиночную камеру – а трое его коллег, более не стеснённые присутствием подозреваемого, наконец смогли обменяться между собой кое-какими откровенными комментариями.

– Вот ведь осёл! Ну и упёрся же он! – не смог сдержать эмоций Мюррей, – А мы из-за его упрямства можем угодить в довольно неприятный переплёт… Форрест (будь он неладен!) вернётся в Пантинктон на этой или на следующей неделе. Если к моменту его возвращения у нас не будет на руках письменного признания Дэмпси, этот мнительный бизнесмен наверняка подумает, будто мы с Бродбентом сами раскокали его драгоценную посуду…

– Но уверены ли вы, что именно Дэмпси её раскокал? – поставил вопрос ребром Доддс.

– А кто ещё мог это сделать? – ответил вопросом на вопрос Мюррей, – Со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра Тинсдейл не видел на складе ни одного постороннего лица, помимо нашего дорогого Дэмпси!

– Ваш Тинсдейл многого чего не видел, – хмыкнул Доддс, – Вы сами только что слышали: Дэмпси признался, что посещает этот склад едва ли не каждый день. Крайне сомнительно, что Тинсдейл замечает его там с той же регулярностью… Возможно, мимо его внимания прошли визиты и каких-либо других посторонних лиц, – не стал исключать он.

– Как часто Дэмпси посещает этот склад – для нас это совершенно не важно, – обратил внимание Мюррей, – Фарфор хранится на складе лишь с прошлого вечера – а всё, что там происходило раньше, нас вообще волновать не должно. Но со вчерашнего дня Тинсдейл застукал в своих владениях лишь одного непрошенного гостя… Я полагаю, события разворачивались следующим образом: Сегодня рано утром Дэмпси в очередной раз пробрался на наш доблестный склад. Сторож Тинсдейл опять сладко спит в своей будке и ничего не замечает… Дэмпси открывает дверь в вагончик и заходит внутрь. Отперев дверь кладовки, он обнаруживает в ней какие-то большие ящики. Он в нетерпении отдирает с ящиков крышки и обнаруживает под ними лишь совершенно не нужную ему китайскую фарфоровую посуду. Вне себя от досады, он в ярости пинает ящики ногами…

– Для чего ему понадобилось их пинать? – не понял Маклуски.

– С досады за то, что ему пришлось напрасно трудиться, – не затруднился с объяснением Мюррей, – Он-то надеялся наткнуться в кладовке на товар попроще, который можно было бы легко толкнуть с рук на ближайшей барахолке… Согласитесь: На вид этот Дэмпси производит впечатление настоящего пещерного человека! Он привык выражать свои эмоции именно в такой дремучей первобытной форме. (Что-то не понравилось – сразу пинок ногой! Окажись на его месте какой-нибудь дикий слон или человекообразная обезьяна, они поступили бы с нашими ящиками абсолютно точно так же.) Ярость совершенно лишила его способности здраво соображать. Он выместил на чужой посуде своё плохое настроение и как ни в чём ни бывало потопал дальше. Уходя из вагончика, он запер обратно обе двери и на всякий случай опечатал замки какой-то печатью, похожей на нашу…

– Для чего он их опечатал? – уточнил Маклуски.

– Он сообразил, что подобным образом введёт полицию в ещё большее недоумение, – высказал предположение Мюррей.

– Но ведь он уже утратил способность здраво соображать! – напомнил Доддс.

– У пещерных людей переход из одного эмоционального состояния в другое происходит гораздо быстрее и проще, чем у цивилизованного человека, – объяснил Мюррей, – Итак, Дэмпси заканчивает пинать ящики и тут же снова обретает способность соображать. Чувство здравого смысла подсказывает ему, что при уходе из вагончика было бы неплохо восстановить печати на обоих замках… Покончив с этим делом, Дэмпси продолжает рыскать по складу и вскоре натыкается на мусорный ящик с магнитофоном. Едва успев завладеть этой добычей, он вынужден спасаться бегством от внезапно появившегося сторожа… В общем, вот такова моя реконструкция произошедших событий! – подытожил он, – Как я могу догадаться, вы желаете кое-что мне возразить?

– Не станем скрывать: Ваша реконструкция вызывает у нас массу каверзных вопросов, – откровенно высказался Маклуски, – Например, мы так и не поняли, откуда у Дэмпси вдруг появились запасные ключи от входной двери вагончика и от кладовой…

– Да мало ли откуда! – не стал ломать голову Мюррей, – В наше беспокойное время запасные ключи изготавливают все, кому не лень, и от всех дверей, какие только бывают на свете…

– А откуда Дэмпси взял печатку, чтобы поставить оттиск на пломбы? – задал ещё один каверзный вопрос Доддс.

– Раздобыть печатку ещё проще, чем ключи от двери, – выразил убеждённость Мюррей, – Кстати, не так уж и важно, что именно вырезано на печатке. Если оттиск поставлен нечётко, даже сам хозяин печатки не всегда разберёт, что на нём оттиснуто… И вообще ваши возражения не кажутся мне конструктивными, – заметил он, – В нашей кладовке несомненно кто-то побывал, иначе ящики не были бы так зверски расколошмачены. У этого типа были с собой запасные ключи от дверей и какая-то печатка, иначе он не смог бы запереть двери при уходе и поставить оттиски на пломбы. Допустим даже, что этим типом был не Дэмпси… Но ведь ему всё равно пришлось бы добывать где-то ключи и печатку! А раз мы допускаем, что их мог добыть какой-то посторонний тип, то почему наш Дэмпси не мог поступить точно так же? Уж он-то сегодня утром бесспорно побывал на складе! (Чего нельзя сказать с полной уверенностью о нашем гипотетическом другом постороннем лице.) А я шибко сомневаюсь, что единственной целью визита на склад нашего дорогого Дэмпси было спионерить этот несчастный магнитофон из мусорного ящика…

Столичные детективы слегка призадумались над словами коллеги. Минут через пять Маклуски не преминул отметить:

– Похоже, вам удалось обогатить литературный английский язык ещё одним синонимом к слову "украсть"… Мюррей, примите наши искренние поздравления!

– Не думаю, что честь первооткрывателя принадлежит именно мне, – трезво оценил свой вклад в развитие родного языка Мюррей, – Если не ошибаюсь, термин "спионерить" я уже от кого-то слышал… В любом случае, мои заслуги невелики: У глагола "украсть" и без того полно синонимов, – взглянул правде в глаза он, – В нашем замечательном государстве кражи происходят на каждом шагу и совершаются крайне разнообразными способами. Неудивительно, что и наша лексика в этой области тоже весьма разнообразна…

– Ну, не скажите! – проявил присущий ему скептицизм Доддс, – Это только на первый взгляд кажется, будто синонимов к этому глаголу – хоть пруд пруди. На самом же деле их набор весьма ограничен… По этому поводу я могу рассказать вам одну небольшую забавную историю. Её нам в своё время поведал наш старый добрый приятель Ченнон, следователь лондонской уголовной полиции; он же сам и является её главным действующим лицом. (Впрочем, это отнюдь не снимает все сомнения в её полной достоверности. Ченнон был неоднократно замечен нами в стремлении приукрасить реальную действительность ради сиюминутного успеха у слушателей…) Итак, как-то раз Ченнон был приглашён на какую-то важную конференцию, где и сам собирался выступить с каким-то докладом. Дожидаясь своей очереди подняться на трибуну, он сидел в зрительском зале и уже в который раз просматривал текст своего доклада. Рядом с ним волею случая оказался его коллега по отделению полиции, следователь Ротмилл. Заглянув в доклад Ченнона, Ротмилл внезапно сказал: "Пожалуй, вот эту фразу стоило бы слегка подредактировать… На мой взгляд, она не совсем удачна с литературной точки зрения: "В результате расследования было установлено, что похититель в процессе кражи спёр имущество потерпевшего". Но позвольте: Простецкое словечко "спёр" явно неуместно в таком серьёзном докладе! Я бы заменил его на более литературное "похитил"…" Однако Ченнон весьма аргументированно возразил, что как раз с литературной точки зрения слово "спёр" в этой фразе куда более уместно. Если заменить его на "похитил", то тут возникнет тавтология: "похититель похитил"… Тогда Ротмилл предложил заменить "спёр" на "украл". Ченнон ответил, что и в этом случае получится тавтология: "в процессе кражи украл". Ротмилл подумал ещё немного, а потом высказался в том плане, что лучше уж написать "стянул", "утащил" или "уволок", чем "спёр". Ченнон выдвинул следующее возражение: Далее в тексте уточняется, что речь идёт о похищении железнодорожного товарного состава, который был угнан в неизвестном направлении. В этой связи, предложенные Ротмиллом глаголы могут вызвать нежелательные смысловые коллизии. (Кто-то из слушателей может вообразить, будто похититель уволок состав на собственных плечах. Подобное предположение наверняка вызовет ненужный смех в зрительском зале.) Тогда Ротмилл сгоряча предложил слово "свистнул". Оно было отвергнуто по тем же причинам – из-за ассоциаций с паровозным свистком… Но Ротмилл и не думал сдаваться. Ещё немного пораскинув мозгами, он предложил заменить слово "спёр" на выражение "незаконно завладел" или "незаконно присвоил". Однако у Ченнона уже было готово возражение: Подобные словесные конструкции могут вызвать иллюзию, будто похититель завладел составом лишь юридически, путём махинаций с документами. На самом же деле он чисто физически угнал его из-под носа у потерпевшего… В довершение всего Ченнон заверил коллегу, что при подготовке доклада он перебрал все известные ему синонимы к глаголу "украл", и слово "спёр" показалось ему наиболее подходящим. По его мнению, даже такие всем понятные глаголы как "стибрил", "стырил" или "слямзил", не подошли бы для столь серьёзного доклада ввиду своей нарочитой жаргонности – а вот нейтральное "спёр" будет здесь куда более к месту… Хитроумные литературные тонкости лишь раззадорили пыл Ротмилла. Он забрал у Ченнона доклад, внимательно изучил его от начала до конца и ещё немного подумал – а потом предложил следующий выход: заменить слово "кража" на какое-нибудь другое. Тогда можно будет использовать глагол "украл", уже не опасаясь никаких тавтологий… В ответ Ченнон заметил, что слова "украл" и "кража" являются однокоренными, и трудности с подбором синонимов у них обоих абсолютно одинаковы. Тогда Ротмилл предложил вообще убрать из текста выражение "в процессе кражи", а слово "похититель" и некоторые другие заменить описательными конструкциями из нескольких слов… Энтузиазм Ротмилла понемногу передался и Ченнону. Схватив карандаш, он принялся вносить в свой доклад лихорадочные исправления и добавления… Когда его позвали на трибуну, работа над текстом была ещё в самом разгаре. Последние изменения Ченнон вносил прямо на ходу, уже поднимаясь на сцену… Как и следовало ожидать, подобный аврал не мог закончиться ничем, кроме оглушительного конфуза. В итоге Ченнон зачитал с трибуны примерно такой текст: "В процессе следственного процесса было установлено, что в процессе незаконного процесса лицо, занимающееся незаконной деятельностью, незаконным образом вступило в незаконное владение железнодорожным составом потерпевшего – то есть, фактически спёрло указанный состав". Слушатели встретили доклад Ченнона бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в дикие залихватски похохатыванья…

– Но вернёмся к нашим баранам! – призвал коллег Мюррей, – Я уже ответил на все ваши возражения против гипотезы о виновности Дэмпси… Может быть, у вас найдутся и какие-то другие возражения?

– А почему бы и нет? – принял вызов Маклуски, – Мюррей, вы забыли прояснить нам самую важную деталь: А далеко ли от вашего вагончика расположена сторожевая будка Тинсдейла?

– Вагончик и будка стоят почти вплотную один к другой, – развеял неясности начальник полиции Пантинктона.

– Тогда дело становится ещё более интересным… – в задумчивости высказался Доддс, – Выходит, злоумышленник целых полчаса долбил ногами ящики с посудой под самым ухом у Тинсдейла – а тот даже не удосужился поинтересоваться, что за шум доносится из строительного вагончика? Довольно странно повёл себя наш бдительный сторож; не кажется ли вам?

– Тинсдейл и в самом деле любит крепко поспать у себя в будке, – подтвердил Мюррей, – Чтобы его разбудить, иногда требуется долбить в дверь будки ногами… Неудивительно, что он не обратил внимания на шум из соседнего вагончика! Но если моё объяснение вас не удовлетворило, мы сейчас узнаем мнение моего помощника, – оживился он при виде входящего в кабинет сержанта, – Бродбент, мне требуется ваша помощь! Наши коллеги из Центральной полиции всё ещё сомневаются в виновности Дэмпси…

– А какие основания для сомнений у них остались? – поинтересовался сержант, присаживаясь на свободный стул.

– Например, они не могут понять, с какой целью Дэмпси пинал эти ящики ногами, – ответил за столичных коллег Мюррей.

– Да мало ли с какой! – не стал напрягать извилины Бродбент, – Ну, допустим, его подбили на это дело конкуренты Форреста, чтобы подорвать его бизнес-проект на начальной стадии…

– Но тогда бы Дэмпси следовало расколотить весь фарфор Форреста целиком, а не ограничиваться одной третью, – обратил внимание Маклуски.

– Возможно, Дэмпси посчитал, что эти ребята заплатили ему в три раза меньше, чем он заслуживал – вот он и выполнил только одну третью часть работ, – высказал предположение сержант, – Ну, какие ещё возражения у вас будут?

– Ещё им кажется странным, что Тинсдейл из своей будки не услышал шума бьющейся посуды, – припомнил ещё одно возражение коллег Мюррей.

– И это тоже можно легко объяснить, – заработала фантазия у Бродбента, – Конечно, сложно поверить, что этот сурок беспробудно дрых в своей будке целых полчаса, пока Дэмпси колотил посуду у него над ухом. Скорее всего, он всё-таки проснулся от шума, выглянул наружу и застукал этого обормота на месте преступления… Попробуем порассуждать: Вот Тинсдейл видит на полу кладовки осколки фарфора и хватается за голову. Он вспоминает, что накануне начальник городской полиции призывал его бдительно охранять и стойко оборонять этот хрупкий товар. Если в полиции узнают, что он (Тинсдейл) в буквальном смысле проспал вторжение крушителя в вагончик у себя под боком, то Мюррей и Бродбент наверняка всыплют ему по первое число за проявленное раздолбайство. Ему приходит в голову, что докладывать в полицию всю правду об этом происшествии вряд ли разумно… Тогда он приказывает Дэмпси убираться со склада и никому не рассказывать о том, какие дела он успел натворить в вагончике. Дэмпси спешно берёт руки в ноги, попутно прихватив с собой магнитофон из мусорного ящика. (Теперь понятно, почему он не расколотил всю посуду – Тинсдейл просто помешал ему довести работу до конца!) А наш бдительный сторож запирает обратно кладовку и сам вагончик, да ещё опечатывает их какой-то своей печаткой, похожей на нашу. Он надеется, что полиция ещё нескоро удосужится заглянуть на склад – а когда порча товара наконец будет обнаружена, никто уже не сможет установить, кто из сторожей проспал вторжение злоумышленников…

– Вашей гипотезе противоречит один бесспорный факт: Сегодня утром Тинсдейл сам сообщил Мюррею о появлении на складе Дэмпси, – заметил Доддс, – а также о том, что этот тип крутился возле вагончика с посудой… Если бы наш бравый сторож желал как можно дольше оттянуть момент обнаружения порчи товара, ему вообще не стоило привлекать внимание полиции к визиту Дэмпси и нечёткому оттиску на двери вагончика, – резонно добавил он.

– Порой злоумышленники ведут себя не вполне последовательно, – снисходительно усмехнулся Мюррей, – Но в целом гипотеза Бродбента мне импонирует… Она даёт ответ сразу на два ваших возражения: Во-первых, отпадает вопрос о том, почему Тинсдейл не слышал шума из вагончика (поскольку на самом деле он его всё-таки слышал); а во-вторых, теперь мы наконец понимаем, каким образом обе двери снова оказались опечатанными…

– Однако ваша гипотеза не отвечает на самый главный вопрос: Каким же всё-таки образом Дэмпси проник в эту кладовку? – не спешил сдаваться Маклуски, – Откуда у него появились ключи от двери вагончика и от двери самой кладовки?

– Нашли, над чем ломать голову! – небрежно махнул рукой Мюррей, – Ну, допустим, ему удалось раздобыть дубликат обоих ключей…

– Ваши рассуждения ещё менее последовательны, чем действия Тинсдейла в изложении Бродбента, – позволил себе сильное сравнение Доддс, – Вы предположили, что Тинсдейл доложил вам не всю правду и не одну только правду… Тем не менее вы продолжаете настаивать на том, что вашу посуду расколошматил Дэмпси. Но позвольте: А почему бы нам не допустить, что это сделал сам Тинсдейл? (Вдруг именно его наняли конкуренты Форреста?) Ведь ему не составило бы сложностей ни проникнуть в кладовку, ни запереть двери обратно, ни поставить на них пломбы… Вы желаете что-то возразить?

Начальник полиции и сержант в недоумении переглянулись между собой.

– Тинсдейл расколотил посуду? – повторил в задумчивости Мюррей, – Нет, это невозможно! – без тени сомнений заявил он, – Это было дело рук и ног какого-то дикого пещерного человека, наподобие Дэмпси… Тинсдейл тут явно ни при чём!

– Ни при чём! – поддержал начальника Бродбент, – Я не могу представить, как он с яростью пинает ногами ящики с хрупким фарфором… Нет, он неспособен на такое варварство!

– Но если Тинсдейл непричастен к порче фарфора – значит, злоумышленник добрался до ящиков в кладовке тайком от него, – сделал вывод Маклуски, – Нам осталось лишь сообразить, каким образом ему удалось отпереть обе двери… Или, может быть, отпирать первую дверь ему необходимости не было? – засомневался он, – Вы упомянули, что в вагончике имеются два окна… А что, если он пролез в одно из них?

– Оба окна надёжно застеклены и не имеют открывающихся деталей, – опроверг Мюррей.

– Тогда злоумышленнику остаётся один путь – через наружную железную дверь, – Доддс в задумчивости почесал себе подбородок, – Открыть её без ключа – задача практически невыполнимая… Или я ошибаюсь? – он вопросительно посмотрел на начальника местной полиции и его сержанта, – Может быть, наружную дверь можно легко открыть и без ключа?

– Нет, я бы не сказал, что она легко открывается, – возразил Бродбент.

– Если у вас опять возникли какие-то сомнения, мы можем прямо сейчас отвезти вас на склад и поближе познакомить с местом происшествия, – предложил Мюррей.

– Пожалуй, мы примем ваше предложение! – Маклуски решительно поднялся со стула, – Конечно, мы должны своими глазами увидеть эту дверь… Бродбент, вы уже перестали дрожать от возмущения? Тогда вам самое время снова браться за баранку!

Некоторое время спустя полицейский грузовик стремительно подкатил к злополучному складу на окраинах города Пантинктона и остановился возле запертых ворот. Из кабины грузовика оперативно высадилось четверо решительных сотрудников полиции. Они по-очереди пролезли через дырку в заборе и прямой наводкой направились к будке сторожа… Бдительного Тинсдейла долго будить не пришлось – он проснулся уже после нескольких пинков ногами в дверь. Забрав у него связку ключей, Мюррей повёл своих спутников к ближайшему строительному вагончику, поставленному едва ли не вплотную к будке сторожа.

– Тинсдейл говорит, что после нашего отъезда на складе больше не было замечено никаких посторонних лиц, – сообщил он по ходу дела, – Похоже, он прав: Новых следов на снегу нигде не видно, – подтвердил он, подходя к двери вагончика, расположенной в одном из его торцов, – Вот эту цепочку следов оставили утром мы с Бродбентом… С тех пор их слегка припорошил новый снегопад, но других следов поблизости не наблюдается. Да и наша печать на двери – тоже в полном порядке! – обрадовал он коллег, вставляя ключ в скважину большого амбарного замка, – Сейчас мы её сломаем и ещё раз откроем дверь…

Отпереть замок ключом ему удалось довольно легко. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы вытащить замок из ушек… (Мюррею охотно помог Бродбент, несколько раз энергично навалившись на дверь плечом.)

– Вот мы и сами убедились: Открыть эту дверь довольно непросто даже при наличии ключа, – вынужден был признать Маклуски.

– Разве ж это непросто? – вздохнул сержант, – Вы ещё увидите, как мы будем запирать её обратно…!

– В мороз железные двери ведут себя крайне капризно – то заклиниваются, то перекашиваются в разные стороны, – пояснил Мюррей, убирая снятый замок к себе в боковой карман, – Но мы с Бродбентом нашли управу на эту дверь – и ей теперь от нас уже никуда не деться!

Открыв наконец дверь, четверо решительных сотрудников полиции зашли внутрь вагончика. Мюррей нащупал на стенке нужный тумблер и включил в помещении электрическое освещение. Продравшись сквозь плотные ряды всевозможных ящиков и коробок, все четверо оказались в дальнем углу вагончика – там, где накладные стены огораживали так называемую тёмную комнату. (Ввиду наваленного повсюду хлама внутренности вагончика напоминали не столько склад, сколько очередную мусорную свалку.)

– Печать на двери – в полном порядке, – доложил Бродбент, изучив пломбу на дверном замке, – Оттиск выглядит гораздо чётче, чем сегодня утром…

– Но есть ли тогда смысл отпирать дверь? – подумал вслух Мюррей.

– Да, конечно, – развеял его сомнения Доддс, – Мы с коллегой хотим своими глазами увидеть ваши драгоценные ящики с китайской фарфоровой посудой!

Не найдя возражений, Мюррей сломал печать и вставил ключ в замок. Он открылся гораздо проще, чем предыдущий… Но едва решительные гости заглянули внутрь кладовки, как в плавном размеренном ходе событий внезапно наметился ещё один резкий непредвиденный поворот.

– Что?! – вскричали в один голос потрясённые Мюррей и Бродбент.

– Вот так номер! – только и смог сказать озадаченный Доддс.

– Ну кто бы мог подумать…? – произнёс в недоумении Маклуски.

Размеры кладовки составляли примерно два на два метра. Весь её пол был плотно уставлен всевозможными ящиками, как картонными, так и дощатыми. Внимание новоприбывших в основном было сосредоточено на нескольких дощатых ящиках с надписями чёрной краской "Форрест" – они отнюдь не стояли друг на друге двумя аккуратными штабелями, а напротив были разбросаны по всей кладовке в каком-то нецивилизованном беспорядке. Некоторые из этих ящиков треснули, а находящаяся внутри них бумажная обёртка была порвана. То там, то сям валялись то ли фарфоровые, то ли фаянсовые осколки вперемешку с деревянными обломками…

– Да что ж это такое! – разбушевался Мюррей, – Как это понимать? Этот вандал опять тут побывал? Нет, теперь он так легко уже не отделается!

– За такие дела нужно сразу откручивать руки и отрывать головы! – кричал Бродбент, аж побагровев от избытка чувств.

– Ну кто бы мог подумать, что в наш просвещённый век ещё возможно подобное варварство? – продолжал сокрушаться Мюррей, – И как только у этого дикаря поднялась нога на товар Форреста? Китайская фарфоровая посуда – не просто дорогой товар; это – произведение искусства! (И ещё – очень красивая и пригодная в хозяйстве вещь.) А этот динозавр опять пинает её ногами, как самая последняя свинья? Моё терпение закончилось! Сейчас этот Дэмпси схлопочет от меня на полную катушку…

– А при чём тут Дэмпси? – попытался воззвать к голосу разума Маклуски, – На сей раз его алиби налицо – он сидит под замком в вашем отделении полиции! Побывать после вас в этом вагончике он уже никак не мог…

Начальник полиции Пантинктона и его сержант вопросительно переглянулись между собой.

– Но у него ещё было время снова сюда заглянуть после нашего отъезда, – подумал вслух Бродбент, – Ведь мы задержали его только полчаса спустя…

– Заглянуть-то он сюда мог, – заметил Доддс, – Но тогда бы он уже не успел снова оказаться на свалке к моменту своего задержания… А ну-ка вспомним: Со склада вы прямой наводкой помчались на грузовике в сторону свалки. Когда вы прибыли туда, Дэмпси спокойно сидел на своей мусорной куче и крутил в руках магнитофон… Если бы он покинул склад уже после вас, вы бы однозначно добрались до свалки быстрее него. (Разве что его доставил бы туда какой-нибудь сверхзвуковой самолёт.) Боюсь, нам придётся снять с нашего дорогого Дэмпси все подозрения в битье посуды! – сделал напрашивающийся вывод он.

Начальник полиции и сержант ещё раз переглянулись друг с другом.

– Похоже, Дэмпси тут действительно не виноват, – вынужден был признать Бродбент, – Но тогда расколотить посуду могла только одна свинья – сторож Тинсдейл!

– Все улики ведут в его огород! – согласился Мюррей, – Ключи от дверей у него есть; печатка есть; возможности забраться в кладовку – сколько угодно… Теперь понятно, почему он не слышал никакого шума из вагончика – он сам же этот шум и производил… Вот ведь подлец! – вскипел от негодования он, – Скорее всего, конкуренты Форреста подкупили его, чтобы он вывел из строя весь его товар. Он так и сделал – а потом попытался спихнуть вину на Дэмпси…

– Его рожа с самого начала показалась мне подозрительной! – заверил Бродбент, – Я сразу подумал: А ведь этот проходимец наверняка способен на самую гнусную подлость!

– Мы немедленно задержим этого негодяя и посадим в одну камеру с Дэмпси, – принял важное стратегическое решение Мюррей, – Бродбент, наручники у вас с собой? Тогда помогите мне расставить ящики – а потом хватайте этого типа и тащите к нам в грузовик!

Мюррей с сержантом бережно поставили упавшие ящики обратно друг на друга… (Беглый осмотр подтвердил их опасения, что количество битой посуды уже перевалило за половину.) Закончив все свои дела в кладовке, сотрудники пантинктонской полиции снова заперли её снаружи и опечатали дверь своей печатью, а затем выключили свет и твёрдой ускоренной походкой направились на выход, возле которого их уже поджидали столичные коллеги… Молодецкий храп сторожа Тинсдейла отчётливо доносился из будки, расположенной в нескольких метрах поодаль. Сержант уже был готов приступить к его задержанию, но его остановил возглас начальника:

– Бродбент, помогите мне сперва запереть дверь! Когда мы нацепим браслеты на этого проходимца, нам уже некогда будет сюда возвращаться…

– А наша помощь вам не понадобится? – проявил присущую ему галантность Маклуски.

– Вы вряд ли окажетесь нам полезны, – вздохнул Мюррей, – К этой двери нужен особый подход. Новичкам редко удаётся с ней сладить… Например, вчера мы мыкались с ней вдвоём почти полчаса – а сегодня утром управились всего минут за десять. С третьего раза у нас должно получиться ещё быстрее… Ну, Бродбент, начинайте!

Сержант охотно помог начальнику привести дверь в почти закрытое состояние. Однако достичь полного закрывания слаженному дуэту всё же не удалось – вероятно, ввиду перекашивания металлических дверных конструкций на морозе. Несмотря на все усилия толкающих, ушки на двух скобах никак не хотели совмещаться, из-за чего продеть в них дужку замка не было ни малейшей возможности.

– У нас отпали последние сомнения: Проникнуть внутрь вагончика без ключа от входной двери действительно невозможно, – глубокомысленно изрёк Маклуски, наблюдая за потугами пантинктонских коллег, – Посторонним злоумышленникам пришлось бы изрядно поломать голову над этой проблемой…

– Почему голову? – не понял Бродбент, – Вот у меня от этой двери до сих пор болят ноги, а не голова!

– А почему ноги? – удивился Доддс.

– Сейчас узнаете, – пообещал Мюррей, – Ну, Бродбент, приступайте к основной части операции!

Начальник полиции застыл возле двери с левой стороны, держа наготове замок; сержант же принялся неторопливо отходить от фургона вбок, бодро напевая себе под нос: "Снег и холод нипочём, если в морду кирпичом…" Отойдя метров на десять, он развернулся и стремительно побежал обратно. Оттолкнувшись от промёрзлого грунта, он напрыгнул на дверь обеими ногами, словно заправский каратист. Дверь немного подалась, и Мюррей попытался воспользоваться этой возможностью, дабы продеть дужку замка сквозь ушки.

– Неудачно! – не без досады сообщил он, – Бродбент, попробуйте ещё разок!

– Стойте! – воскликнул вдруг Маклуски, – Мюррей, подождите вешать замок! Давайте-ка опять заглянем в вашу кладовку…

– А что там могло измениться за эти пару минут? – опешил начальник полиции.

– Сейчас узнаете, – пообещал Доддс.

Сотрудники полиции ещё раз зашли в вагончик, включили свет и подошли к двери кладовки. Бродбент осмотрел печать на замке и доложил:

– Оттиск не нарушен! Очевидно, эту дверь после нас никто не открывал…

– Ну так откройте её сами! – предложил Маклуски.

Когда дверь была отперта, Мюррей и его сержант так и застыли на пороге кладовки с открытыми ртами: Один из штабелей дощатых ящиков, которые они совсем недавно так бережно тут расставляли, уже успел покоситься набок, а верхний ящик второго штабеля вообще валялся рядом, каким-то образом свалившись с положенного места.