Текст книги "Один в поле воин"

4

На улице было сыро, над периферийными районами накрапывал дождь, и он усиливался по мере того, как магнитронные башни защищали от него центральную часть города и деловой Сити.

Головин шёл и испытывал странное чувство, ему казалось, будто все вокруг косятся на его ботинки, как будто знают, что прошивка на них фальшивая. А ещё это возня в брюхе.

По утрам у Головина не было времени лежать неподвижно после принятия целлюлозы, поэтому он компенсировал это двойной дозой ферментов. После этого брюхо пучило, кололо, отдавало куда-то в область шеи, но к обеду всё успокаивалось, и эти часы следовало как-то пережить.

В такие минуты Марку приходило в голову отказаться от экономной диеты и добавлять к целлюлозе брикетированный псевдобелок, однако тогда бы ему приходилось жить, что называется, впритык.

А так у него оставались хоть какие-то деньги для развлечения. На женщин, разумеется, он накопить не мог, но с его питанием было не до женщин.

«Вот выучимся, получим направление от Генеральной компании, и тогда на нормальной жрачке тебя и на баб потянет», – говорил, бывало, Фредди, накидавшись просроченными таблетками от местных дилеров.

Дождь усилился, и Марк вжал голову в плечи. Вода стала капать за воротник, и он перешёл на бег, чтобы спрятаться под длинный, идущий вдоль здания козырёк.

Забежал под навес, стряхнул с волос воду и сплюнул, ощутив её противный привкус.

Все облака, которые несли на город осадки, обрабатывались специальными реформаторами, временно менявшими состав примесей в воде. Это делалось по инициативе Водяной компании, которая также принадлежала Генеральной компании. Таким образом, воду нельзя было накапливать для собственных нужд и приходилось покупать питьевую в магазинах компании, а для хозяйственных целей – оплачивать водяную смесь через аккаунт пользователя.

Однако в хайтауне, где жили кадеты училища, находились умельцы, которые не только перегоняли техжидкость – за это ведь тоже приходилось платить, но и конструировали хитрые конденсаторы воды из воздуха.

Для этого из окна выставляли специальную конструкцию из множества пластин теплопроводящего пластика, и на них под утро оседала роса.

Впрочем, водяная компания боролась и с такими нарушениями, и время от времени Головин узнавал о том, как того или иного кадета штрафовали, а то и вовсе выгоняли из экономической зоны за то, что на его счету не оказывалось денег на уплату штрафа.

Головин прошёл вдоль козырька длинного здания, но потом ему снова пришлось выйти под дождь.

Впрочем, близость центра города уже ощущалась – капли падали реже.

Подойдя к перекрёстку, Головин не стал переходить по нему, хотя светился разрешительный сектор. Он свернул налево, чтобы через пятьдесят метров воспользоваться другим переходом – второстепенной важности, а потому и не оснащённым сканером.

Точных сведений о том, сканировались ли лицензионные метки одежды на главном перекрёстке, у Головина не было, однако на всякий случай он по привычке обходил его стороной, хотя уже имел на ботинки фальшивую лицензию.

Неожиданно дорогу преградил полицейский.

– Здравствуйте, гражданин. Предъявите вашу идентификационную карточку… – сказал он, держа одну руку на рукояти парализатора.

– А что случилось? – пролепетал Головин, полагая, что про подмену обувной лицензии узнали и теперь ему предстоят суд, штраф, высылка и, возможно, что-то ещё похлеще.

Прочитав испуг на его лице, полицейский отпрыгнул назад и, выхватив парализатор, направил на Головина.

Тот застыл в ужасе, видя, что поясок мощности оружия стоит на верхнем – оранжевом уровне.

– Показывай удостоверение, сукин сын! Не то размажу! – прокричал полицейский срывающимся голосом, и прохожие стали в ужасе разбегаться.

– У меня в кармане! – фальцетом ответил Головин. – Не стреляйте!..

– Доставай медленно!

– Хорошо…

Головину пришлось задержать дыхание и сосредоточиться на том, чтобы перестали дрожать руки, а лицо не искажали гримасы ужаса. В этот момент рядом свалилась в обморок какая-то женщина, но полицейский в её сторону даже не взглянул.

Наконец, Головин распрямил руку со своей кадетской карточкой, и полицейский тотчас опустил парализатор.

– Фу, парень, как ты меня напугал! – произнёс он, убирая оружие на кронштейн.

– Но почему?

– Потому что похож на преступника, который проник в зону. И, между прочим, из ваших – из кадетов. Моя бы воля, я бы вашу шарагу вон из города выкинул, от вас столько проблем.

– Я могу идти? – спросил Головин, которого всё ещё била нервная дрожь.

– Да иди, конечно, кому ты нужен, Марк Джонотан Головин, двадцати лет, формула тела – двадцать четыре-двенадцать-тридцать семь-ноль два. Всё сходится.

Головин сначала не понял, откуда полицейский считывает его данные, однако потом заметил над его правым глазом крохотный рефлектор, который крепился к шлему и проецировал информацию прямо на сетчатку одного из глаз.

Подъехала карета скорой помощи, санитар с манипуляторным блоком вышел из кабины и, приложив тестер ко лбу женщины, стал смотреть на его показания. В этот момент женщина очнулась, и санитар помог ей подняться.

Головин, воспользовавшись случаем, зашагал прочь, всё ещё чувствуя в ногах слабость. Ну, с чего он взял, что все полицейские города только и думают, что о его фальшивой обувной лицензии?

Ну, бред же.

Захотелось принять какую-то таблетку, вроде «белой ромашки», но послабее. Чтобы расслабило, но не увлекло в бездну. Вот Фредди любил пожёстче, поскольку, как он говорил, свой этап романтической лёгкости уже прошёл и теперь его это уже не пробирало.

Вот и знакомая неброская вывеска, а под ней – дверца, от которой у Головина даже имелся персональный ключ.

Когда он прикладывал его к функциональной пластине, Ахмед знал, что пришёл его нелицензированный помощник.

Проверкой документации должны были заниматься авторизованные компании, однако Ахмед пользовался только визирным оттиском с голограммой одной из таких компаний. За это он платил не такую большую сумму, в какую ему обошлась бы проверка профессиональными ретесторами. Плюс копейки для Головина, итого – мошенник оказывался в большом выигрыше.

Правда, это был риск. Головин знал, что его работодатель уже дважды лишался «своих людей», которые за деньги передавали ему дубликаты визирных оттисков своих компаний. Но самому Ахмеду пока везло.

Открыв дверь, Головин начал спускаться по лестнице, позади негромко сработал автоматический замок.

С запозданием зажглось освещение, и те пару секунд, что Головин спускался в темноте, напомнили ему о недавнем путешествии с проводником.

От этих воспоминаний даже передёрнуло. Впрочем, здесь Головину был знаком каждый поворот, и он мог пройти вовсе без освещения, но вот снова стало светло и запахло дешёвым упаковочным пластиком – здесь у Ахмеда была большая фасовочная линия, где он перелопачивал крупный опт в мелкий. Что именно – Головин не знал. Его это не интересовало, поскольку он имел дело только с цифрами.

Выйдя в зал, где грохотали упаковочные автоматы, Головин увидел в дальнем конце Ахмеда, который разговаривал с каким-то своим сотрудником. Однако он заметил Головина и махнул ему, указав на застеклённую звуконепроницаемую дверь офиса, на которой было написано: «продажа, доставка и пр.».

Чего именно доставка и продажа – не уточнялось, однако имелся номер диспикера Ахмеда.

Головин зашёл в офис, и едва закрылась дверь, исчезли не только стрекот упаковочных машин, но и запах упаковочных материалов.

Головин привычно сел за терминал в углу, которым, видимо, пользовался здесь только он, поскольку каждый раз на панели ввода он обнаруживал тонкий слой пыли.

Оказавшись на стуле, Марк привычно отставил в сторону левую ногу, поскольку стул был поломанный и заваливался влево. Правда, в этот раз он стоял крепко, и Головин, осмотревшись, даже ощупал обивку. Этот стул оказался почти новым, но той же модели, что и прежний.

Открыв панельку на подлокотнике, Головин улыбнулся, тут даже настройка работала и не нужно было подкручивать винты вручную.

Выбрав «единичку», он почувствовал, как механизмы послушно установили настройки прежнего хозяина, скорее всего, женщины невысокого роста, и Головину хотелось думать, что она была красавицей.

В офис стремительно вошёл Ахмед. Как всегда, румяный и деятельный.

– Ну, как тебе новый стул? – спросил он, улыбаясь.

– Удобно, – кивнул Головин, включая самонастройку и предоставляя маленькому процессору самому рассчитать оптимальное положение спинки и сиденья.

– Ну, работает? – спросил Ахмед, вставая рядом.

– Да, – кивнул Головин и включил на терминале предварительный просмотр.

На экране открылся документ с отчётами, а затем страницы начали сменяться во всё ускоряющемся темпе.

Головин сам настроил этот режим – так ему было удобнее.

Наконец, на мониторе уже ничего нельзя было различить, по крайней мере, на взгляд Ахмеда, однако Головин смотрел не мигая и, дождавшись, когда цикл закончился, вздохнул, готовясь запустить повтор.

– Ну что? – спросил Ахмед.

– Что-то есть.

– Много?

– А вам какая разница, вы же мне не за количество найденных ошибок платите.

– Я другую программу применял…

– Какую другую? «Эн-плюс»?

– Нет, это всё тот же «торс», только не совсем это самое…

– Левая лицензия?

– Да.

– Не думаю, что это как то повлияет, – пожал плечами Головин, невольно пошевелив пальцами ног в ботинках, – ну ладно, не отвлекайте меня, а то мне ещё сегодня на занятия.

– Да-да, извини, – согласился Ахмед и, отойдя к стене, опустился на ящик из-под упаковочного автомата.

Он очень любил наблюдать за тем, как Головин тестирует его отчёты. Это выглядело каким-то чудом – смазанные изображения пролетающих страниц на экране, а потом – раз, и его помощник выписывает, где и какие ошибки в расчётах.

Причём случалось, Головин находил не только ошибки самого Ахмеда, но и последствия сбоев в программе «торс», которой тот пользовался.

Вот и сейчас на экране мелькали страницы, а Головин лишь сосредоточенно смотрел на этот документный шторм.

В начале их сотрудничества Ахмед даже пытался снизить цену за такой труд на том основании, что Головин практически ничего не делает – просто сидит и смотрит.

Между тем проверка следовала за проверкой, но Головин всё ещё не приступал к выписыванию обнаруженных ошибок.

– Что-то не так? – осторожно спросил Ахмед.

– Что-то не так, – подтвердил Головин.

– А что? Лицензию надо, да?

– Не думаю, что дело в этом. Надо ещё посмотреть, – сказал Головин.

В отличие от Ахмеда его беспокоило другое. Все ошибки в отчёте он уже обнаружил, с этим проблем не возникло. Но там было что-то ещё, Головину это представлялось неким другим слоем.

Наконец, когда он прогнал проверку ещё пару раз, Ахмед не выдержал и вскочил.

– Уй, слушай, я, наверное, лицензию куплю! Это мучение какое-то смотреть на всё это!

– Не спешите, – сказал Головин и, открыв отдельное окно, быстро вписал в табличку ошибки с указанием их расположения.

– Эй, значит, всё получилось? – расцвёл Ахмед.

– На первый взгляд – да, – со странной интонацией произнёс Головин.

– А на другой? – спросил озадаченный Ахмед.

Головин не ответил, потом решительно открыл редактор и увидел, что метка блокировки была снята.

Обычно она закрывала доступ к телу программу для любителей подкрутить-улучшить, об этом позаботились производители программного продукта, однако эта версия была ломаной, и неизвестный хакер, подменив лицензию, не посчитал нужным вернуть блокировку на место, а может, не смог.

Головин открыл код, и на первый взгляд он показался ему не сложным – некоторую подготовку по программированию им в навигационной школе давали. Однако вскоре он понял, что это не сам код, а только предкод и за каждым знаком стояли не просто строки, а целые расчётные блоки и поисковые циклы.

– Ого! – произнёс он, когда картинка на терминале зависла и бухгалтерский сервер Ахмеда взвыл насосами охладительной системы, пытаясь успокоить вышедшие на пик нагрузки процессоры.

– Эй, что там происходит, а? – забеспокоился хозяин. Но сервер уже перестал шуметь, и картинка на мониторе снова задвигалась – код был развёрнут полностью.

– Не испортится, нет? – привстав с пустого ящика, спросил Ахмед, озабоченно поглядывая на сервер, который он купил по случаю у знакомых наркоманов.

Машина для его фасовочного предприятия была великовата как по размерам, так и по возможностям, но просили за неё совсем немного, и он не устоял.

– Ничего не испортится, – ответил Головин, впрочем, без особой уверенности. Он входил на прежде неизведанную территорию и всё ещё сомневался – а стоит ли? К тому же поджимало время, ему ещё требовалось попасть на занятия, он и так пропустил два семинара, а преподаватель по «престификации в области трёхмерных точек» такого не прощал.

– Я по-быстрому, – пообещал себе Головин.

– Чего? – снова забеспокоился Ахмед.

– Ничего. Нормально всё, – сказал Головин и запустил режим «пробежки», как он это называл.

Страницы кода начали перелистываться, и Головин погрузился в процесс проверки. Всё было как обычно, он отмечал ошибки, которые быстро накапливались, и к моменту, когда мелькание страниц прекратилось, их набралось больше двух десятков.

На всякий случай Головин повторил проверку и получил тот же результат.

Теперь оставалось взглянуть на них, и он начал переходить по адресам, которые для него сохранила его особенная память. Однако оказалось, что в буквальном смысле он нашёл не ошибки, а лишь значки акцентов, указывающих на то, какие команды должны выполняться первыми в случае их равнозначности. Но никаких конкурирующих строк во всех двадцати двух «ошибках» не было.

Головин убрал значки акцентов, подтвердил изменения и запустил программу «торс» заново.

Она штатно запустилась и выполнила подкинутую Головиным задачу на расчёт.

– Ну, всё в порядке, – сказал Головин, поднимаясь, – можете переносить исправления, а я побежал.

Ахмед протянул заготовленные деньги, который всякий раз отдавал с гримасой страдания на лице.

Головин выскочил из офиса в пахучий и шумный зал, пробежал по тёмной лестнице наверх и оказался, наконец, на воздухе.

Затем взглянул на часы – у него оставалось семь минут, а идти нужно было не менее пяти. Не критично, но требовалось прибавить шаг. А пока он маневрировал между встречными пешеходами, ловя на себе сумрачные взгляды полицейских, в защищённом многослойными фильтрами безопасности эфире прошёл сигнал вызова.

– Седьмой слушает…

– Сэр, у нас чрезвычайная ситуация.

– Что случилось?

– На одном из спецпродуктов удалены сверхметки.

– Сколько?

– Все.

– Что?!

– Именно так, сэр. Весь массив из двадцати двух сверхметок удалён в течение четырёх минут пятидесяти двух секунд.

– Какой ареал? Какие-то параметры точки входа отследить удалось?

– Не то что ареал, сэр. У нас имеется точный адрес, это здесь, в городе.

– В городе?! – поразился начальник. – Срочно группу на место! Если, конечно, адрес на виртуальный.

– Группа уже в пути, сэр.

5

Уже через два часа Головин тем же путём возвращался к себе в хайтаун. После обучающего марафона на семинаре он чувствовал некую опустошённость и смотрел по сторонам, словно путешественник из окна биг-буса с толстыми стёклами. Казалось, снаружи не проникали никакие звуки, ни дуновения ветерка от проехавшего грузовика.

Это было обычное лёгкое отупение после предмета «престификация в области трёхмерных точек».

Преподаватель по этому предмету уверял, что пройдёт время и они станут вспоминать его с благодарностью, ведь эта дисциплина в реальной навигации всё ещё недостаточно оценена.

Вот автомат с бургерами из аппетитной микропены, но Головин лишь скользнул по нему взглядом. Сейчас он всё ещё не испытывал чувства голода.

А вот ларёк с формованными фруктами – как настоящими, если сравнивать с теми, которые Головин видел в обучающих фильмах.

Красные, жёлтые, круглые, квадратные и даже тороидальной формы. Однажды он купил себе пару – ничего особенного, таблеточные имитаторы бывали и получше. Правда, хорошие имитаторы и стоили соответственно, впрочем, Головин уже давно понял, что тратить деньги на еду больше, чем это требовала физиология, не стоило.

Показавшееся на пути препятствие вернуло его к реальности. Это был уличный робот-черепашка. Двадцатикилограммовая машина, работавшая по заданным маршрутам. И сейчас он сучил своими манипуляторами, торопливо собирая крошки стекла, просыпавшегося из разбитого окна второго этажа.

Головин посмотрел наверх, и тут до него дошло, что это здание, в котором находилась фабрика Ахмеда, а чуть дальше, в стене, зиял пролом, в котором прежде стояла усиленная коробка с металлической дверью, куда Головин входил дважды в неделю.

Обойдя робота, Головин двинулся по краю тротуара и, стараясь не поворачивать головы, отчаянно скашивал глаза, чтобы лучше рассмотреть, что же тут случилось.

Оказалось, что металлическая дверь вместе с коробкой валялись на ступенях, засыпанные обломками пластобетона и пылью. А на стене Головин отчётливо рассмотрел следы крови. Как будто кого-то крепко побили, а потом волокли наверх.

Головин легко себе это представил, поскольку у них на этаже неделю назад подрались двое кадетов, и одному расквасили нос, так потом следы от его кровотечения две недели никто не удосуживался отмыть.

Здесь было очень похоже.

Ужасный семинар был забыт, и Головину вернулось прежнее ощущение страха. А ещё на улице появились полицай-дроны. Головин уже давно их не видел, а теперь их на улице было не меньше полдюжины, и они зависали напротив выбранных ими подозрительных лиц и требовали либо предъявить идентификационную карту, либо раскрыть ладонь и держать в таком виде около десяти секунд, пока полицай-дрон не сделает качественный скан, пригодный для распознавания личности.

Казалось, что никто кроме Головина не замечает этих жужжащих гигантов, и лишь те, от кого они требовали предъявить идентификационную информацию, останавливались, дрожащими руками доставали карточки или смиренно ждали, растопырив для верности обе ладони, хотя требовалась только правая.

Они тоже боялись. Они все боялись, и, замечая признаки чужого страха, Головину становилось чуточку легче. Значит, не один он такой.

Стараясь ничем не выдавать своего состояния, он пытался идти как обычно, поглядывая на проезжающие мимо транспортные боты. Большие и маленькие, лёгкие развозные «электрики» и снабжённые парогенераторами тяжёлые «дабблы».

Между тем полицай-дроны продолжали выборочно проверять поток пешеходов, который к полудню становился всё плотнее.

Яркая вспышка и громкий сигнал заставили Головина остановиться и замереть, прямо перед ним на уровне лица висел чёрный аппарат размером с большую кастрюлю. Тонко жужжали ходовые винты, тёплый воздух ударял в землю и расходился волнами, и Головин почувствовал, как по ногам пошло тепло от выхлопных дюз машины.

– Здравствуйте, гражданин. Предъявите ваши идентификационные данные, – произнёс робот синтетическим голосом, который должен был звучать как женский, однако что-то там испортилось, и он стал скрипучим, добавляя ужаса.

Головин кивнул и достал из кармана карточку – уже второй раз за день. Фасеточный глаз полицай-дрона моргнул диафрагмой, проскрипел: «благодарю вас», и, облетев Головина, отправился по своим делам, а Головин на ватных ногах пошёл по своим.

Что же здесь могло случиться? Почему разгромлена фабрика Ахмеда и откуда эта кровь на стенах коридора?

Головин подавил в себе желание оглянуться, боясь ещё раз привлечь внимание дронов.

Может, Ахмед фасовал какие-то запрещённые вещества? Головин никогда не интересовался, что именно рассыпал по упаковкам его работодатель, поскольку ему платили только за цифры.

«Что ж, с Ахмеда станется, тот ещё делец», – подумал Головин, не исключая, что его работодатель мог влипнуть в историю с наркотиками.

6

Когда Головин вернулся домой, он первым делом заглянул в комнату к Фредди и поразился царившему там порядку.

Старая одежда, валявшаяся по углам, была развешана по крючкам на стене, блоки самодельного терминала были протёрты от пыли и составлены горкой один на другом.

Обычно замусоренный пол также был подметён, а сам Фредди сидел за столом, на котором теперь все баночки с пищевыми таблетками стояли рядком.

– Ты в порядке? – осторожно поинтересовался Головин.

– Да, просветление какое-то наступило. Даже думаю поучиться сегодня.

– Да ладно, – не поверил Головин. Сам Фредди никогда ничего по учёбе не делал, за исключением редких тренировок на собранном им тренировочном терминале. Какие-то письменные работы за него выполнялись другими кадетами, с которыми он договаривался за деньги или менялся на что-нибудь.

Денег у него тоже почти не водилось, однако сознание его работало по-особенному, и он умел находить какие-то жизненные ресурсы там, где другие доставать их даже не задумывались.

Фредди был не жадным, но в свои походы за ресурсами никого не брал, хотя многие напрашивались.

Головин относился к соседу с уважением, тот был на полпериода старше и прошёл через испытания, которые Головину ещё только предстояло пройти. Из уважения он и не особенно скандалил по поводу расхода водяной смеси, которую Фредди частенько перебирал, расходуя из половины Марка.

– Как семинар? – спросил Фредди, поворачиваясь к Головину полностью, и тот заметил, что его сосед полностью одет, видимо, планировал куда-то идти.

– Как всегда – люто.

– А ещё какие новости?

– А какие ещё новости? – не сразу сообразил Головин.

– Что-то с полицией, – подсказал Фредди, глядя на Головина рассредоточенным взглядом.

После принятия тяжёлых средств он часто в период отхода пребывал в особенном состоянии изменённого сознания и, случалось, мог довольно много рассказать о том или ином человеке.

Головин к этому привык.

– Остановили на улице, пришлось показывать карточку. Даже шокер на меня навёл, прикинь?

– Из-за ботинок?

– Если бы. Просто так, рожа не понравилась. Тётка какая-то вообще в обморок грохнулась.

– А что с твоей фабричной подработкой? Дверь цела?

– Похоже, накрылась подработка, – вздохнул Головин и, зайдя к Фредди, сел на единственный целый стул. Сам хозяин комнаты умело балансировал на трёхногом.

– А почему я вижу дверь?

– Потому и видишь, что всё накрылось. Сегодня пришёл к нему, отработал нормально, получил деньги и ушёл. Обратно иду, вижу, дверь выбита и валяется там – на ступеньках. Даже кровь на стене видел, прикинь?

– Ему разбили лицо…

– Наверное, – пожал плечами Головин и вздохнул. – А там не видно, кто его так? Власти или какие-то эти самые?

– Не видно. А вот что-то там летает, – добавил Фредди и изобразил пальцами какую-то пантомиму, вроде как порхающий мотылёк.

– Это полицай-дроны. Штук шесть над тем местом кружили и ко всем приставали – ко мне тоже. Пришлось снова карточку показывать. Жутковатые аппараты.

– Значит, власти, если дроны там тусовались.

– Я тоже так думаю.

Неожиданно Фредди резко поднялся, придержав завалившийся стул, и сказал:

– Ну что, я близок норме, и, значит, самое время совершить бросок.

Он сделал несколько разминочных движений, потопал ногами и растёр ладонями уши.

– Что за бросок?

– На линию, так сказать, соприкосновения.

– С чем соприкосновения, Фред? Довольно аллегорий.

– Я приглашаю тебя с собой за пищевыми запасами.

– Да ладно! Ты же всегда один ходил!..

– Всегда один, потому что держал выгодную схему для себя, – пояснил Фредди. Потом провёл пальцами по подбородку и добавил:

– Побриться нужно, схема не любит небрежных.

– Почему же ты решил вдруг взять меня? – не отставал Головин, следуя за соседом по всей его комнатушке, пока тот искал бритвенную утилиту.

– Ага, вот ты где! – произнёс Фредди, выуживания бритву из-под запасных блоков для самодельного терминала.

Пока он брился, глядя в узкое окошко, которое следовало помыть ещё пять лет назад, Головин молчал.

– Сегодня я увидел новую схему, – сказал Фредди, закончив бритье и убирая бритву обратно под стопку блоков.

Головин кивнул. Он уже знал, что под препаратами Фредди, бывало, посещали разные идеи как дурацкие, так и вполне ничего.

– Так вот, если тебе сегодняшняя схема понравится, я тебе её подарю, а сам стану прокачивать новую.

– Ух ты! Но ты ведь мог бы продать старую схему. Это же неплохие деньги.

– Мог. Но схема – это не товар, Марк, схема – это… – Фредди поднял глаза к потолку, подыскивая нужный термин, но не нашёл.

– Короче, схему нужно передавать в подарок, а ты единственный, кому бы я хотел сделать подарок. Такое объяснение тебя устроит?

– Вполне, – кивнул Головин.

– Ну всё, тогда прямо сейчас и двинем.

– А это далеко?

– Три остановки на сабурване.

– На сабурване? Но там же сканер компании!

– И что? Зачем ты платил за ломаную лицензию, если не имеешь возможности её использовать? В конце концов, нужно проверить, купил ты действующий товар или туфту.

Головин вздохнул. Он знал, что рано или поздно придётся пройти через суперсканер компании, но боялся этого момента и старался его отсрочить. Но Фредди прав, нужно пройти этот рубеж, чтобы удостовериться, что лицензия работает.