Текст книги "Один в поле воин"

18

Наконец, когда судья начал зачитывать основной билль о лицензированном праве, Головин стал понимать, зачем его сюда притащили. А потом появились и подробности.

Оказалось, что вскоре после того как Головину удалось опробовать свою ботиночную ломаную лицензию, к проверочной программе лицензирования пришло очередное обновление. Оно позволило закрыть окно, через которое взламывали лицензию, а также выявить всех, кто этим окном уже воспользовался. Таким образом, Головина признали нарушителем.

Судья бойко зачитывал фамилии, и названные арестанты должны были привстать, показывая, что они здесь. Адвокат был всего один на всю толпу, и до конца судебного заседания он не произнёс ни слова, лишь подписав в конце поданный ему документ.

Всех задержанных объявили преступниками и выписали штраф в тысячу пятьсот квадров – примерно то же получалось и в чаках.

Мало того, судья от себя добавил, что после доследования в управлении безопасности Генеральной компании всех, кто попался, гарантированно вышлют из экономической зоны.

По рядам задержанных прошёл гул негодования. Головин также был подавлен этой новостью. Значит, два с половиной года учёбы выбросить? А где искать работу? Как жить там – за забором экономической зоны? И что скажут его родители?

Немного грела спасительная мысль, что у него была какая-то сумма на чёрный день. Даже если заплатить штраф, останется не так уж мало. Но всё равно Головин чувствовал внутри себя какую-то пустоту и полное безразличие.

Наконец, всех стали выводить во двор и усаживать в большой автобус, однако возле самой двери Головина неожиданно взял за локоть уже знакомый капитан и, отведя его в сторону, снял с него наручники и посадил в тот же микроавтобус, но уже одного, при тех же четырёх штурмовиках в броне.

– И куда меня? – спросил Головин, поглядывая на других задержанных, которых продолжали грузить в автобус.

– Домой, парень, – сказал офицер и улыбнулся.

Микроавтобус тронулся и поехал к воротам, а когда оказался за пределами двора, офицер повернулся и неожиданно спросил:

– Хочешь конфету?

– Хочу, – сказал Головин и получил настоящую «синтетик-фрут» с быстрорастворимым чипом управления вкусовыми рецепторами.

Такие конфеты стоили немалых денег, в то время как более дешёвые копии растворялись быстрее, чем сам чип, и их приходилось либо догрызать, либо попросту выплёвывать. Но Головин обычно догрызал, ведь всё это стоило денег.

18

Спустя два с половиной часа Головин появился на пороге своего жилого блока. Открыв дверь, он вошёл в крохотную прихожую и увидел Фредди, который ползал по полу, развозя пучком влажных салфеток остатки пластобетонной пыли.

Услышав стук двери, Фредди повернулся и воскликнул:

– Марк, это ты, что ли?

Бросив салфетки, он поднялся и, подойдя к соседу, обнял его. Головин был удивлён, Фредди никогда не был склонен к сентиментальности, но теперь в его глазах стояли слёзы.

– Слушай, я… – он развёл руками. – Я думал, тебе каюк, и уже сам готовился к приходу копов – теперь за мной. Что сказали и почему отпустили? Тебя ведь отпустили или ты «ноги сделал»? Да ты садись, я сейчас чучу сварганю, не бойся – слабенькую, чисто чтобы поддержать разговор.

Фредди засуетился, ставя в самодельный индуктор пластиковую баночку с самогонной водой.

– Ниоткуда я не сбегал, Фредди. Нас там набралось с полсотни залётчиков, потом всем присудили по полторы тысячи штрафа, и судья ещё добавил, что потом всех выбросят из зоны на мороз…

– Ничего себе? И потом всех отпустили?

– Нет, после суда всех затолкали в автобус, как были в наручниках, а меня, прикинь, отвели в сторону, сняли наручники и под охраной вернули на крыльцо нашего хайтауна.

– И как ты это объясняешь? – спросил Фредди. В этот момент закипела самогонная вода, Фредди бросил туда синюю и белую таблетки и любовно перемешал большим гвоздём, который использовал как столовый прибор.

– Сейчас чуть постоит, и примем по маленькой, – пообещал он, – сам-то я хотел по-серьёзному закинуться. Думаю, придут брать, а мне будет пофигу. Но вот тут ты вернулся, чудеса.

Фредди опустился на свой трёхногий стул и, положив руки на колени, приготовился слушать.

– Тут один момент произошёл, когда нас в полицию везли. Дорогу перегородили какие-то частные военные, наша охрана выскочила, стала стрелять в воздух, потом машины толкались, и, в конце концов, копы победили, сбросив ихние тачки на бок с помощью броневика.

– Прям война!

– А то! Те потом по броневику даже стреляли, я слышал, как пули по нему барабанили. Страх, одним словом, но самое странное, я даже не испугался, а прямо одеревенел. Эти частные военные требовали, чтобы им отдали меня.

Фредди кивнул, казалось, он совсем не разделяет удивление Головина.

– Тебе не кажется это странным?

– Теперь уже не кажется, Марк. Едва тебя увели, сюда вломились другие парни с пистолетами. Стали орать и угрожать, требовали Марка Головина. Я сказал, тебя копы забрали, они и умелись. Такие дела.

Приятели посидели ещё с полминуты молча, каждый думая о своём.

– Эй, а чего же мы загрустили? – произнёс вдруг Фредди и, поднявшись, снял с полки два мутных стакана, в которые разлил чучу. А потом, обжигаясь, сразу выпил полстакана.

Головин сделал только небольшой глоток.

– Ой, как по жилам побежало! – обрадованно сообщил Фредди. – Я даже вспомнил вот ещё что – тебе на диспикер вызов приходил! Из-за забора! Я побежал, ответил. Тётка какая-то тебя спрашивала. А тебя как раз увели только что, ну я и не стал ничего рассказывать, сам ничего не знаю, поэтому сказал, что ты ушёл куда-то и пусть перезвонят позже.

– Из-за забора, так там, небось, мне денег насчитают! – забеспокоился Головин.

– Не насчитают, звонок был за счёт вызывающего абонента. Ты забыл, что я сам тебе эту фичу на диспикер пропихивал?

– Ах да, точно, совсем забыл, – кивнул Головин, – не представляю, кто мог позвонить. Родители пишут мне через «армптекст», так дешевле всего.

В этот момент из комнаты Головина послышался сигнал диспикера.

– О, это, наверное, то самое! – воскликнул Фредди и стал торопливо допивать чучу, словно ему нужно было срочно уходить.

Головин вскочил и, выбежав к себе, схватил со стола мигающий диспикер.

– Алё, Маркуша-детка, я тебя сразу узнала!.. – зазвенел в трубке чей-то пронзительный голос.

– Кто это? – спросил Головин.

– Ну, как же ты не узнаёшь свою тётю Элли? – в голосе послышалась обида.

– А, тётя Элли! Это так неожиданно! А почему вы звоните, что-то случилось?

– Ничего такого не случилось, если не считать, что полгода назад я снова вышла замуж.

– А, поздравляю, – сказал Головин. Тётя Элли практически коллекционировала мужей, и в её коллекции их было уже, наверное, с полдюжины.

– Но это так, к слову. На самом деле, Маркуша, я тебе звоню вот по какому вопросу – я с твоими родителями всё обсудила, и они не против, если что.

– О чём вы говорите, тётя Элли?

– Маркуша, детка, я ещё тогда говорила твоей маме, что тебе не место в этой курсантской школе или как там это у вас называется. Ты хорошо рисовал, тебе нужно было идти в художественную школу, у меня ведь тогда там были хорошие связи. Мой тогдашний муж Горан, если ты помнишь, был довольно заметной фигурой в среде почитателей искусства.

– Я совсем запутался, тётя Элли, зачем вы мне позвонили?

– Экий ты недогадливый, Маркуша. Я нашла тебе хорошее место. Помощником одного состоятельного человека. Это на Манговезии, всего в сорока часах лёту из вашей пустыни. Деточка, я прошу тебя, не отказывайся, такие предложения бывают раз в жизни.

– А что за работа, что там делать? – спросил Головин, чтобы просто спросить. Он пока туго соображал.

– Деточка, я как только сказала мистеру Кейвену, что у меня племянник учится в курсантской школе, но пока без перспектив, он сразу сказал, что если парень толковый, а ты же толковый, он возьмёт тебя помощником. Но решение нужно принимать сразу. Если ты согласен, скажи мне, и я подготовлю весь пакет проездных документов.

– А когда нужен ответ? – начал понемногу вникать в тему Головин.

– Лучше прямо сейчас, но можешь подумать в течение трёх часов. Больше нельзя, у них там закрываются какие-то учётные часы, я в этом не очень понимаю, и тогда всё отложится на неделю, а за это время, боюсь, они подыщут себе другого человека. У тебя на аудискане останутся открытыми все ссылки, надумаешь – сделай вызов, и всё закрутится.

– Хорошо, тётя Элли, я подумаю.

– Маркуша-детка, я всегда хотела как-то помочь Луизе, но ты же её знаешь, отвергает любую помощь со стороны, но тут я не отступлюсь, я ей так и сказала, я хочу своему племяннику безбедное будущее. Ну всё, закругляюсь, уже машина подъехала. Думай, Маркуша, твоя тётя желает тебе только хорошего.

Связь разъединилась, и на экране диспикера появились несколько ссылок на серверный узел, куда нужно было дать ответ, и ссылка на сервер бронирования билетов в ближайшем порту – за пределами экономической зоны.

С диспикером в руке Головин вернулся в комнату Фредди.

– Ну и кто звонил?

– Тётя Элли.

– Чего хотела?

– Нашла мне работу. По знакомству. Сегодня нужно принять решение, иначе место уйдёт.

Фредди вздохнул и отставил стакан Головина с оставшейся чучей, которую собирался допить.

– Послушай моего совета, Марк, если есть возможность – беги, потому что эта возня вокруг тебя, пока не очень понятная, ни к чему хорошему не приведёт. Похоже, тобой заинтересовалась служба безопасности Генеральной компании. А они хвостов не оставляют.

– Значит, давать согласие?

– Не только согласие, но сейчас же давай сюда чаки и свою платёжную карточку.

– Зачем?

– Затем, что за забором твои чаки – мусор. А я их переведу в квадры, которые ходят за забором.

– Точно, я об этом как-то не подумал. А как ты занесёшь чаки на карту с квадрами?

– Есть у меня один способ… – сказал Фредди, но никаких деталей добавлять не стал.

Головин сбегал в свою комнату, залез под кровать и, приподняв край оторванного напольного покрытия, достал заначку из десяти тысяч трёхсот пятнадцати чаков. Потом взял с полки карточку с официальной валютой, которой практически не пользовался, и, вернувшись к Фредди, отдал всё это ему.

– Так, я пойду, а ты давай положительный ответ. Свалить тебе нужно уже сегодня. И вот ещё что, прямо сейчас собери все вещи и иди на сорок второй этаж, там живёт Стив Монтейн, ты знаешь.

– Знаю.

– Жди меня у него.

– А здесь, ты думаешь… – начал было Головин.

– Думаю, через час или раньше эти парни уже будут здесь, так что лучше не рисковать.

– Но ведь ещё нужно выбраться «за забор», а там вся охрана принадлежит компании.

– Марк, давай решать вопросы в порядке очерёдности, – сказал Фредди, надевая свою потёртую куртку.

– Хорошо, я понял, – кивнул Головин и поспешил в свою комнату собираться.

19

По мере того как Головин погружался в сборы, его лёгкое оцепенение проходило и ему на смену приходил страх. Он сковывал и мешал точно оценивать необходимость тех или иных вещей.

Всего Головин с собой захватить не мог, и требовалось принять решение – что взять, а что можно оставить без особого для себя ущерба.

Учебные материалы, чипы с контрольными, спич-шпаргалки – это можно оставить.

Таблетки-стимуляторы, таблетки-релаксанты, для принятия после стимуляторов… Немного поколебавшись, Головин сгрёб препараты и взял их с собой.

Одежду брал всю – её было не так много.

Продукты тоже – коробочки из мягкого упаковочного пластика много места не занимали. Вот только запас воды – больше пяти литров, тащить всё же с собой не стоило. Хватит и пары литров, остальное пусть достанется Фредди, в конце концов, он заслужил возможность выпить нормальной воды, а не перегнанной из бытовой водосодержащей жидкости.

Со сборами Головин уложился в четверть часа, страх подстёгивал его. Подхватив верхнюю одежду, он выскочил из блока, запер дверь на магнитный замок и поспешил на пожарную лестницу – подниматься на четыре этажа в лифте не имело смысла, к тому же в лифтовом холле он боялся встретиться с теми, кто может прийти за ним.

Дверь Стива Монтейна была открыта, и Головин вошёл без стука.

Хозяин сидел за столом и паял лазерным паяльником какую-то тонкую плату.

– А, Марк. Привет.

– Привет, Стивен. Я посижу у тебя – Фредди подожду.

– Не вопрос, садись, – сказал Стивен и, сбросив со стула какую-то одежду на пол, придвинул его гостю.

– Что у вас там за шухер на этаже был? Мне камрады рассказывали, – поинтересовался Стивен, продолжив паять.

– Изи Весёлый хвост притащил. Копы его прямо у нас в блоке отмутузили, но почему-то не взяли.

– Да кому он нужен? Есть дилеры и покрупнее. Скорее, его с кем-то спутали, а, разобравшись, отказались брать. У копов тоже бардака хватает.

– Это да, – согласился Головин.

Так, за разговорами с хозяином комнаты, он просидел около часа, пока к ним не поднялся вернувшийся Фредди.

– Здорово, Стив, чего ваяешь?

– Блокиратор для суперсканера в сабурбане. Я уже два штрафа заплатил, больше лениться нельзя, они меня до банкротства доведут.

– И как оно будет работать? – заинтересовался Фредди.

– Предполагается, что будет включать функцию «вездеход» и давать команду на форматирование микросектора с информацией о предъявителе.

– Круто! – восхитился Головин и даже отчасти пожалел, что ему придётся уехать, когда здесь готовится такая техническая революция.

– Ну, успехов тебе. Потом расскажешь, как сработало, – сказал Фредди, и они с Головиным вышли в коридор.

Подождав, пока мимо пройдут два знакомых кадета, Фредди кивнул им, а потом достал из кармана карточку Головина и ещё какой-то электронный пропуск.

– Вот тут все твои бабки – десять тысяч триста пятнадцать квадро. И на этой карточке ты – Марк Головин. А вот этот пропуск на «Вильяма Гельца, мастера по ремонту магистралей высокого давления».

– Это зачем? Чтобы не узнали?

– Да, но дело не только в документах. Тебя на пропускном пункте просто по лицу срисовать могут. Поэтому ты пойдёшь через служебный выход, там совсем другая система проверки, и этот пропуск выдаётся структурами Генеральной компании для своего обслуживающего персонала.

– Ух ты, как круто! И где ты такое взял и, самое главное, во сколько тебе это обошлось?

– Не важно, я ж говорил, что иногда помогаю собирать кое-какие железки для профессионалов. А они за это оказывают мне услуги. Ты-то сам всё оформил? Согласие дал?

– Да, всё отправил и вот уже получил ссылку на мой проездной пакет, – Головин продемонстрировал на экране диспикера новые ссылки с подтверждением.

– Ну и порядок. Тогда поехали вниз, там тебя на углу уже такси поджидает.

– Ух ты, как оперативно! – воскликнул Головин, подхватывая свой рюкзак. – А ты не боишься, что мы этих встретим?

– Они уже были. Замок на нашей двери сломали, увидели, что твоя комната причёсана, и свалили. У Городницкого спросили, где Марк Головин, тот, не будь дурак, и ляпнул: скорее всего, к бабе своей уехал с вещами. Те спрашивать – какой адрес бабы, а тот руками развёл, дескать, я-то откуда знаю. Так что тебя, я надеюсь, будут искать в городе «у бабы».

– Ну молодец, Городницкий, я его даже не видел в коридоре.

– Ну, а он тебя видел, стало быть. Молодец, я ему за это твою воду оставшуюся презентую.

– Эй, я хотел, чтобы она тебе досталась.

– Да ладно, я к самогонной привык.

20

Прощание с Фредди было коротким, и вскоре такси уже бежало по закоулкам северного пригорода, заполненного разного рода ангарами и складскими помещениями.

Головин смотрел на них, на редкие фигурки каких-то людей, на погрузчики-автоматы и невольно вспоминал свою работу у Ахмеда. Небольшой заработок, постоянная экономия на всём, тяжёлая учеба. Но всё же это была его привычная жизнь, с её привычными радостями, страхами и проблемами. А что теперь?

Вскоре стал виден «забор» – изгородь высотой метров в восемь, в нижней части состоявшая из бетона, а верхняя половина представляла собой сетку, натянутую на стальные мачты. И уже по самому верху проходило что-то вроде то ли колючей проволоки, то ли антенны странного вида.

Головин поёжился. Его, как при прохождении в сабурбан с левой лицензией на ботинки, начинала бить дрожь.

– Вам как лучше, к грузовой проходной или пешеходной? – спросил водитель.

– Мне – к пешеходной, – ответил Головин, стараясь прикинуть, как на самом деле лучше.

Главное – преодолеть страх и трясучку. На рубежных контролях у него, случалось, начиналась такая тряска, что ручка из рук выпадала. И даже строгие учебные контролёры, замечая это, предлагали ему выйти в коридор и успокоиться, прежде чем приступить к прохождению контроля.

Одним словом, он в таких случаях выглядел жалко, а случись такое на проходной, то и подозрительно.

– Ну, вот ваша проходная, – сказал водитель, останавливаясь на большой стоянке в двадцати метрах от высоченной стены.

Головин промямлил «спасибо», отдал скомканные пять чаков, которые ему дал на оплату такси Фредди, и, выбравшись из машины, выволок за собой рюкзак.

Такси уехало, и Головин, накинув рюкзак на одно плечо, медленно двинулся в сторону проходной мимо нескольких фургонов, принадлежавших обслуживающим Генеральную компанию подрядчикам.

Был тут и микроавтобус «службы клиринга и обслуживания магистралей высокого давления». Именно такая специальность была прописана в пропуске Головина. Теперь он начал бояться встречи с настоящими мастерами по магистралям, которые сразу скажут: а вот этот не наш, вяжите его!

Головина начало трясти так сильно, что он остановился, стараясь успокоиться и подумать о чём-то другом.

Он уже давно разобрался, что сам доводит себя до такого состояния, бесконечно фантазируя о всяких ужасах.

«Нужно думать о чём-то хорошем», – приказал он себе и очень кстати вспомнил про конфету, которой его угостил полицейский капитан.

Конфета действительно была вкусной и, самое главное, свежей.

Подойдя к турникетам, Головин был слегка удивлён отсутствием людей, он ожидал увидеть небольшую очередь, но нет – на рубеже скучали двое сотрудников в военизированной форме, в которой Головин узнал ту, что была на блокировавших полицейский конвой бойцах.

– Здравствуйте, – произнёс один охранник, заметив очередного клиента, и встал ровнее, – куда следуете?

– К родственникам поеду, у меня небольшой отпуск наметился, – сообщил Головин, и сам подивился тому, как гладко говорит и, самое главное, без дрожи.

Взяв у него фальшивое профессиональное удостоверение, охранник сказал:

– Роберт, позови старшего.

– А чего там? – спросил из-за его плеча второй охранник.

– Позови, я сказал, тут дело такое… – произнёс охранник, постучав пальцем по пропуску.

– А что случилось? Что-то не так? – спросил Головин, внутренне деревенея.

– Одну минуточку, сейчас придёт старший и всё объяснит.

Головин осторожно выдохнул и незаметно вытер о штаны вспотевшие ладони. Он ждал каких-то агрессивных действий – у охранников на поясах были пистолеты и электрошокеры высокой мощности, и неизвестно, что страшнее.

Однако пока никто из них не касался кобуры, и вели себя они совершенно спокойно.

Вызванный сигнальной кнопкой вышел заспанный офицер. Поправив кепи, он подошёл к охраннику, который держал в руках профессиональное удостоверение Головина, и спросил:

– Что случилось?

– Вот, сэр, вы просили известить, если кто-то из них появится, – сказал охранник, передавая офицеру удостоверение.

– А-а! Вон оно что! А скажите-ка, мистер Гельц, до каких пор на нашей стоянке будет болтаться ваш автобус? Он уже пылью покрылся и колёсами в землю врос!

– В бетон, – подсказал охранник.

– В бетон! – повторил офицер.

– Господа, мне очень жаль, что руководство нашей службы так относится к материальному имуществу, но я тут ни при чём.

– Так будь причём, позвони этому вашему – главному по имущественной части, и пусть забирают этот хлам!

– Я бы позвонил и помог вам, но я там никто, я работаю в айти-группе, мы лишь устанавливаем и обкатываем программы. А к магистралям высокого давления я отношусь лишь формально. Извините.

И Головин пожал плечами.

Офицер махнул рукой и, отдав удостоверение охраннику, ушёл, а тот вернул документ Головину.

– Всего хорошего, сэр.

– И вам удачной смены, – ответил Головин, всё ещё не веря, что так легко отделался.

Выйдя из проходной, он прошёл ещё метров сорок, прежде чем решился оглянуться.

Высокая стена осталась позади, и там, за забором, остались два с половиной года его жизни и Фредди, который долгое время был просто соседом, иногда непростым, а потом стал другом.

На вольной стороне оказалась стоянка такси, правда, автоматического. Головин подошёл к одной из машин, напоминавшей формой каплю, и её дверца тотчас поднялась, приглашая пассажира в довольно тесный салон.

Головин закинул на бежевое сиденье свой грязный рюкзак, сел сам, и дверца закрылась.

– Компания «Клаксон» приветствует вас на борту нашего такси, – прозвучал компьютерный голос, стилизованный под женский, – назовите место, куда вы хотите попасть.

– Порт «Троника».

– С какой скоростью вы хотели бы ехать – высокой, средней или в прогулочном режиме?

– А отчего это зависит?

– У нас что-то виснет? – удивился голос.

– Цены объявите, – потребовал Головин, подозревая, что за мягким голоском компьютерной леди скрывается какая-то каверза.

– Быстрый режим – пятьдесят квадров, средний – сорок квадров, прогулочный – восемьдесят квадров.

– Что за странная у вас логика? Ладно, я поеду по среднему тарифу.

– Благодарим вас за выбор, – произнесла компьютерная дама, и такси тронулось.

Несмотря на выбранный Головиным средний режим, такси ехало очень быстро.

Скоро закончилось двухрядное шоссе, и машина влилась в поток восьмирядного, ограниченного защитными экранами, обставленного указателями и рекламными панелями…

Капсула то и дело обходила карго-роботы, тащившие груз в десятки тонн, а пару раз развила такую скорость, что Головин вцепился в поручни.

Это было нужно для обгона длинного конвоя из бот-трейлеров, которые двигались с минимальным интервалом в полметра под общим управлением бот-лидера.

В таких конвоях двигалось до трёх десятков грузовиков, и они создавали на дороге немало проблем, поэтому в дневное время разрешалось двигаться лишь некоторым из них с особо важными грузами, остальные роботизированные автопоезда выходили на дорогу после полуночи, и тогда большие шоссе становились для обычного транспорта непроходимыми.

Когда ситуация на дороге успокаивалась и в ограждении шоссе появлялись разрывы, Головин успевал посмотреть на жизнь «свободной территории».

Где-то всё выглядело очень даже ничего – промышленные корпуса, бесконечные многоярусные фабрики агрокомпаний с яркой зеленью молодых всходов и разноцветьем спелых продуктов.

Культуры гиперсинтетических гибридов отличались листвой синего и сиреневого цветов. Они были наиболее плодовиты и, по свидетельствам тех, кому удавалось попробовать натуральные продукты, почти ничем от них не отличались.

Наконец, вдали показались навигационные башни порта, и такси свернуло с загруженного шоссе на второстепенную дорогу, тянувшуюся до самых портовых корпусов.

Стали слышны низкочастотные раскаты от двигателей грузовых судов, у которых в порту имелся свой сектор с шумовой изоляцией. Но, видимо, какие-то фрагменты изоляции отсутствовали, и когда стартовал очередной грузовик, корпус такси вздрагивал от удара акустических волн.

Особенно сильно сотрясали всё вокруг танкеры, поднимаясь на струях ярко-белого огня.

Здесь, в зоне экологических ограничений, они использовали чистые режимы сгорания топлива, в то время как над малонаселёнными территориями позволялось стартовать на низкосортных марках горючего, используя щадящие для двигателей режимы и выбрасывая в атмосферу столбы чёрной копоти.

Головин помнил, как когда-то в детстве они с отцом гуляли на месте заброшенного и позже снесённого завода и оттуда было видно, как поднимаются грузовики.

Именно там Головин видел эти чёрно-огненные столбы, и отец пояснил ему, что так стартуют космические танкеры.

Тогда Головину это показалось восхитительным зрелищем, сейчас он понимал, что транспортные компании относились к местному населению без должного уважения.

Когда такси подъехало к площади перед портом, Головин поразился тому количеству автомобилей и людей, которые, приехав, садились в них или, напротив, выгружались с вещами и толкались в очереди за тележкой-гуру, на которую можно было поставить чемоданы и идти себе с меткой в кармане, за которой, как, приклеенный, следовал автоматический помощник.

Головин в тележке не нуждался, у него был один рюкзак, правда, довольно тяжёлый, ведь помимо прочего там ещё были две литровые бутылки воды. А ещё Головин вспомнил про пищевые таблетки и ощутил голод – пора было их принять.

Не успел он подумать, что наверняка заблудится в этом океане пассажиров, как его такси скользнуло по пандусу куда-то вниз и, пролетев по извилистому, ярко освещённому коридору, остановилось на подземной стоянке недалеко от удобного эскалатора.

– Мы прибыли в пункт назначения, пожалуйста, коснитесь картой приёмного сета…

Головин хотел уже сделать оплату, однако не обнаружил на приёмной панели экрана.

– Эй, а где экран? Я должен видеть, сколько я плачу.

– Извините… – глухо произнёс компьютер с некоторым сожалением, и над обозначенным пятном передачи сработала инверторная панель, превращая конструкционный пластик в тонкоплёночную панель экрана.

– Восемьдесят квадров? Эй, это такса за прогулку, а я ехал по самому дешёвому тарифу – среднему!..

– Платите или будет вызвана полиция! – потребовала компьютерная дама.

– Вызывайте полицию, – сразу согласился Головин, с запозданием поняв, что ему сейчас с полицией лучше не встречаться. Однако его решительность подействовала на компьютерную даму, и она сдала назад.

На экране появилась оговорённая цена, и Головин коснулся картой приёмного пятна, после чего как ни в чём не бывало компьютерная дама принялась щебетать и рассыпаться в комплиментах.

– Двери откройте! – потребовал Головин, и лишь после этого замки разблокировались, выпуская пассажира из цепких коготков навязчивого сервиса.