Текст книги "Один в поле воин"

21

Такси укатило, а Головин взошёл на прозрачные ступени эскалатора и стал с интересом разглядывать всё новые открывающиеся детали огромного зала ожидания, по мере того, как эскалатор поднимался выше.

Вначале потолок с плоскими осветительными панелями, которые уже сияли процентов на двадцать, – на улице спускались сумерки.

Потом прикрытые искусственными растениями системы вентиляции и их заборные решётки.

Затем сигнальные панели со множеством сообщений о прибытии-убытии местных судов и пассажирских шаттлов, доставлявших пассажиров на орбитальные хабы к бортам транзитных лайнеров.

И, наконец, головы пассажиров, увенчанные головными уборами, разными причёсками, а то и просто лысые.

Вскоре Головин шагнул с лестницы на пол из гранитопластика, так хорошо отшлифованного, что в него можно было смотреться, как в зеркало.

Пассажиры сновали из стороны в сторону, в сопровождении тележек, которые, в отличие от людей, ни на кого не наталкивались.

Кто-то прогуливался, изредка посматривая на часы, другие в отчаянии вертели головами, ища в нагромождении информации сообщение о своём транспорте.

Очень красивая девушка в классическом платье читала что-то в розовом планшете. Головин невольно замедлил шаг. Но вот она сунула планшет в сумочку и прошла мимо, даже не взглянув на Головина.

В экономической зоне его такое отношение ничуть бы не тронуло, там он был затуркан своими многочисленными проблемами, но тут, на вольном воздухе, взыграла какая-то уязвлённая гордость, и он с неодобрением покачал головой, глядя вслед этой красавице.

А ещё подумал, что неплохо бы посетить туалет.

Сориентировавшись по обозначениям пиктограмм, он выбрал нужное направление и сделал всё, что необходимо, а потом ещё долго мыл руки настоящей водой, а не бытовым водосодержащим раствором.

Он давно забыл эти ощущения, ведь прикосновение к коже воды было совершенно иным.

Головин перестал плескаться, лишь заметив пристальный взгляд какого-то господина, обратившего внимание на долгие водные процедуры. А, возможно, и на внешний вид Головина.

Тот на всякий случай внимательно изучил себя в отражении большого зеркала и решил, что куртку оставит, а вот штаны пора купить новые.

Ботинки же ему было жаль, ведь с ними было связано так много.

Выйдя из туалета, он поднялся на этаж, чтобы найти подходящий магазин. Времени у него было ещё много, почти три часа, поэтому зарегистрироваться он решил попозже.

Оказавшись на втором этаже, Головин какое-то время стоял у перил, наблюдая за тем, как движутся разноцветные потоки пассажиров.

Это было интересно. Вместе с тем он отметил, как сильно одичал за эти два с половиной года, находясь в резервации.

Подойдя ко входу в кафе, он не стал заходить внутрь, а только потянул носом запахи. Это был запах еды, но, конечно, слишком дорогой.

«Небось, сплошные гиперсинтетики», – подумал он и, найдя свободное кресло в углу, под большой информационной панелью, сел и достал из рюкзака несколько таблеток: пищевую целлюлозу, витаминные комплексы и средства ферментной стимуляции.

Приняв всё это в строго определённой последовательности, запил водой из бутылки и, прикрыв глаза, стал дремать, помня о необходимых пятнадцати минутах спокойствия.

Время от времени он приоткрывал глаза, когда из полудрёмы его возвращал голос диктора, озвучивавшего очередное изменение в расписании. Головин надеялся, что уж его-то рейс не перебросят ещё на несколько часов.

После принятия пищевых таблеток Головин почувствовал себя увереннее и дополнительно порадовался от мысли, как много сэкономил, оставшись верным своим привычкам перед лицом стольких соблазнов.

Разумеется, он и в экономической зоне неоднократно проходил мимо зазывающих запахами кафе и ресторанов, владельцы которых намеренно устанавливали над входами программируемые генераторы запахов, жульничая и распространяя ароматы блюд из продуктов группы гиперсинтетик, а то и синтетик-натурал, в то время как торговали обычным качественным пластик-булл.

Одним словом, Головин и раньше мог спокойно пройти мимо заведений, где из посетителей выкачивали чаки и официальную валюту, однако тогда основой его уверенности был небольшой бюджет, в то время как сейчас у него была карточка с целой кучей денег и он мог позволить себе самые разные по ценам угощения.

Снова подойдя к перилам, Головин взглянул вниз и тотчас отпрянул.

Там, внизу, он увидел четверых хорошо одетых штатских и с ними двух полицейских.

Штатский что-то показал полицейским, и они, кивая, достали свои рабочие планшеты, на которые штатский тотчас скинул им какие-то изображения.

В то время как он общался с полицейскими, трое других в добротных костюмах стригли глазами окружающее пространство.

Потом к группе подбежало ещё шестеро полицейских, и один из них козырнул главному штатскому, а тот начал что-то рассказывать прибывшим и снова перебросил на их служебные планшеты какую-то информацию.

Почему-то Головин сразу принял это на свой счёт. Ну, а как иначе? Если его действительно ищут люди из службы безопасности компании, то самое первое – ехать в космопорт.

Один из штатских с полицейским отошли к стойке регистрации. Девушка за стойкой выслушала их и показала рабочий планшет полицейскому, а тот – штатскому, который кивнул, и они с полицейским вернулись к общей группе.

Потом Головин рассмотрел какой-то прибор в руках у одного из секьюрити, тот смотрел на небольшой экран и поворачивался из стороны в сторону.

Потом повернулся в сторону Головина и неожиданно посмотрел вверх, прямо на беглеца.

По крайней мере, так решил сам Головин и отскочил от перил, а затем подхватил рюкзак и побежал прочь, чтобы успеть затеряться в лабиринтах магазинов и кафе второго этажа.

Потом он вспомнил о приборе и остановился. Ну, конечно, его вычисляли по чипу, вмонтированному в пропуск этого ремонтника магистралей! Надо было сразу избавиться от него, а теперь…

Головин достал пропуск и, поискав глазами, увидел подходящий объект – полного мужчину в бежевом костюме, за которым послушно катилась тележка с двумя чемоданами.

Головин приблизился и сунул пропуск под ручку одного из чемоданов. Тележка испуганно шарахнулась в сторону, но Головин уже двигался в другом направлении. Он шёл, и радовался своей находчивости, и теперь искал место, откуда можно было понаблюдать за развитием событий.

Сделав большой круг, он вышел на балкон с другой стороны и, осторожно выглянув из-за перил, увидел штатского с тем самым прибором.

Рядом был ещё только один секьюрити, а остальные, видимо, уже бросились в погоню за чемоданами.

Головин улыбнулся, снисходительно поглядывая на вероятных преследователей, но в этот момент парень с прибором, покрутившись, снова повернулся в его сторону, и Головин успел отпрянуть за мгновение до того, как этот штатский посмотрел наверх.

– Тупица! Дело не в пропуске, они ловят чип в ботинках! – воскликнул Головин, снова пускаясь в бега.

Теперь ему следовало как можно скорее избавиться от ботинок и куртки. В ней тоже был чип. Головин не помнил, зарегистрирован ли он на его имя, – стоимость лицензии на куртку была копеечной, но вот лицензия на ботинки и код чипа обуви были крепко связаны с его именем в полицейских протоколах.

Заметив первый попавшийся магазин, Головин забежал в него и стал сдёргивать с полок всё, что подходило ему по размеру.

– Я могу вам помочь? – спросила женщина лет тридцати пяти, заискивающе улыбаясь.

– Пока не надо! – отмахнулся Головин. Потом сбросил ворох обновок прямо на пол и сказал:

– Посчитайте, только быстро, а то я опаздываю.

– Конечно-конечно, сэр! – засуетилась продавец и схватила красивый пакет, готовясь начать укладывать обновки.

– Давайте рассчитаемся, а эти вещи я надену прямо здесь! – сказал Головин, выхватывая у продавщицы пакет.

– Вот, – произнесла она, подвигая терминал.

Головин оплатил не глядя и, схватив обновки, забросил их в примерочную кабину, затем вернулся за рюкзаком и вместе с ним скрылся в кабинке.

Продавец пожала плечами. Она встречала и более странных клиентов.

Между тем Головин стал торопливо переодеваться и, несколько раз затаив дыхание, прислушивался, когда кто-то заходил в магазин или было слышно объявление диктора.

Старые вещи он набил в новый пакет и, выйдя из примерочной, спросил, где запасной выход.

– Что, простите? – спросила продавец.

– Мне нужно срочно помыть руки, где у вас бытовая комната или что-то такое?

– За дальней кабинкой.

Головин кивнул и метнулся в указанном направлении.

Рванул тонкую дверцу и оказался в узком коридоре, ведущем в обслуживающую галерею, по которой подвозили товары.

Не сразу поняв, что ему делать дальше, Головин в первые минуты бросался из стороны в сторону, но затем услышал шум электрокаров и, пойдя на этот звук, выбрался на площадку второго этажа с такими же перилами, как в зале ожидания.

Внизу проходила магистраль, по которой электрокары перевозили багаж к транспортам.

Подловив момент, Головин скинул пакет со старыми вещами, и он упал между какими-то баулами.

Водитель ничего не заметил и увёз старое барахло куда-то к терминалам, а Головин немного подождал, переводя дух и осмысливая случившееся. Затем взглянул на чек, который ему всучила женщина-продавец, и покачал головой. На свои обновки он потратил кучу денег.

Впрочем, несмотря на такие астрономические для него траты, Головин не чувствовал этого жгучего сожаления, которое, бывало, испытывал, потратив лишнюю десятку чаков.

Наоборот, он был доволен собой, что так быстро сориентировался и сообразил, что нужно делать.

Теперь следовало где-то затаиться, подождать ещё сорок минут и зарегистрироваться минут за двадцать до отправления.

Правда, существовала опасность, что служащая порта на регистрации тотчас сообщит о его появлении. Но что делать, другого варианта у него не было.

Головин решил, что позже ещё подумает на эту тему, а пока решил сменить рюкзак на что-то поприличнее, поскольку теперь, когда на нём была дорогая одежда, потёртый грязноватый рюкзак слишком бросался в глаза.

Действуя осторожно, Головин выбрался на торговую галерею и, зайдя в подходящий магазинчик, без спешки выбрал подходящий кофр – не дешёвый, но и не слишком дорогой.

Расплатившись, он уже по знакомой тропинке вернулся в служебный коридор и, найдя там туалет для персонала, зашёл в него и переложил вещи в кофр, а рюкзак, поколебавшись, всё же выбросил в большую урну.

Перед выходом он ещё раз не отказал себе в удовольствии несколько раз вымыть руки под струёй настоящей воды и параллельно посмотреться в зеркало.

Итак, одежда была другой, от рюкзака Головин тоже избавился, а вот причёска и последствия бритья не очень хорошим станком никуда не делись.

Впрочем, Фредди стриг как умел. Он даже себя ухитрялся постригать перед зеркалом. В общежитии этого было достаточно, но не здесь.

Головин высушил руки под ионизатором и вышел с твёрдым намерением подправить внешность. Это было необходимо и для безопасности. Ведь если у преследователей имелась его фотография, ему следовало быть не похожим на себя прежнего.

Парикмахерских салонов на втором этаже хватало, и Головин выбрал специализированное мужское заведение.

– Прошу вас, сэр, – с поклоном произнёс мужчина в какой-то странной одежде. Не совсем мужской. Вдобавок его лицо носило следы косметической коррекции.

– Мне нужно привести себя в порядок, я вернулся из длительной командировки… – быстро сочинил Головин.

– Извольте вот это креслице, сэр, – указал предупредительный сотрудник, и Головин сел на указанное место, а свой багаж отдал отскочившему помощнику, который тут же запер его в ячейку многоярусного хранилища, а ключ – из настоящего металла, положил на столик перед клиентом.

– Итак, что мы будем ваять? – с придыханием произнёс мастер и осторожно коснулся плеча Головина.

– Знаете, хотелось бы заметно измениться, но всё же в рамках… Э-э…

– Я понял вас, сэр. У вас хорошая породная фактура, мы не будем ничего ломать, мы выразим характер. Понимаете меня?

– Да, понимаю, – вынужден был согласиться Головин. И мастер приступил к работе.

Он накинул на Головина тонкую защитную тунику, а затем в его руках защёлкали электрические ножницы, запел фен, а дезодоранты и присадки стали сменяться один за другим.

При этом мастер вовремя прикрывал глаза клиента специальной накладкой, так, чтобы тому ничего не попало в глаза.

После многочисленных манипуляций, которым Головин потерял счет, на него, слегка утомлённого, взирал из зеркала почти что незнакомый ему человек с модной стрижкой со стрелочками на висках.

Кожа лица выглядела чистой, мешки под глазами исчезли.

Оставаясь под впечатлением, Головин пропустил мимо ушей навязчивые комплименты мастера и, отдав полсотни квадров, вышел с багажом на этаж.

Теперь он не пытался прижиматься к стенам и прятаться в углах, поскольку практически превратился в другого человека.

До вылета оставалось полчаса, а значит, было самое время спускаться к стойке регистрации и там попытаться придумать какую-то «картину-пантомиму», как выражался Изи Весёлый, называя таким термином собственное поведение при проверке его полицейскими.

Целью «картины-пантомимы» было запутать полицейских либо, разыграв из себя дурачка, так незаметно скинуть товар, чтобы потом его не пришлось долго искать.

Теперь у Головина была другая осанка и другая походка. Он вышагивал с достоинством, как бы поглядывая на окружающих сверху вниз.

Однако по мере приближения к стойке регистрации прежние страхи понемногу стали возвращаться к нему, и к моменту, когда он предстал перед милой девушкой с большими серыми глазами, Головин уже не выглядел как хозяин жизни.

– Что вам угодно, сэр? – спросила девушка и поправила на груди бейджик.

– Я… Я и сам не знаю, – с потерянным видом сообщил Головин. Он понимал, что если эта девушка его выдаст, улететь ему не дадут, у Генеральной компании здесь всё схвачено. Слишком близко к экономической зоне, где они были полновластными хозяевами.

– Что с вами? Я могу вам чем-то помочь? – спросила девушка, и в её голосе послышались нотки сопереживания и симпатии. Молодой человек ей нравился.

– Мне уже никто не сможет помочь, – напуская драматизма, чуть нараспев произнёс Головин. Нет, он не играл раньше в любительском театре, но сейчас обстоятельства способствовали его игре.

– Может, вызвать врача? Вы нездоровы? – спросила она и коснулась его руки.

– Сегодня они схватят меня, и я… Я никогда не увижу родной Пингхольм – родину моих предков.

– Кто? Кто должен схватить вас? – забеспокоилась девушка и огляделась.

– Меня хотят женить на богатой старухе, чтобы поддержать бизнес моей мачехи, злобной интриганки, которая… Которая избивала меня в детстве…

Головин шмыгнул носом, и большие глаза девушки стали наполняться влагой.

– А кто хочет схватить вас? – спросила она, и её голос дрогнул.

– Агенты мачехи. Они повсюду. Они подкупают полицию, они прослушивают, подсматривают.

Головин всхлипнул и сделал вид, что едва сдерживается, чтобы не разрыдаться, а он на самом деле едва сдерживался. Приближалась фаза кульминации.

– Но… Но вы можете уехать, сбежать куда-то…

– Да я уже думал об этом и, конечно, убегу, но можно я когда-то потом позвоню вам?

Девушка хотела что-то сказать, но в горле у неё запершило, и она активно закивала.

– Вот только одна проблема, едва я зарегистрируюсь, они тут же узнают обо мне…

– Да, они уже подходили и просили меня, чтобы я дала знать о некоем… – она сверилась с планшетом, – о Марке Джонотане Головине. Это вы?

Головин обречённо кивнул.

– Ну, так не бойтесь, Марк, я вас не выдам! Давайте документ, я зарегистрирую вас, а особую отметку с вашей позиции сброшу. Скажу, что сервер залип, у нас так иногда бывает. А ещё моя напарница придумала конфетную бумажку под квантовый друппер подсовывать. Он сразу перекашивает абсолютный нуль первоначальной настройки, и сервер останавливается, перебрасывая нагрузки в текущий трафик отдела инженерной поддержки. Они на нас потом так орут!

Девушка хихикнула, и Головин улыбнулся тоже, подавая свою кадетскую карточку-удостоверение. Другого документа у него пока не было.

Через несколько секунд Марк был зарегистрирован пассажиром, и девушка вернула ему удостоверение.

– Вы прекрасны, Пенни, – произнёс он растроганно, потому что и вправду проникся симпатией к сотруднице космопорта.

– Вообще-то, я Лиза, – сказала девушка и, быстро написав что-то на листке бумаги, подала Головину.

– Почему там написано «Пенни»? – спросил он, пряча листок в карман.

– А, – она махнула рукой, – это не мой бейдж, свой я где-то пробухала.

Они расстались, и он растворился в толпе снующих пассажиров, как в океане, а девушка, вздохнув, достала из выдвижного ящика заготовленную конфетную обёртку и привычным движением сунула под квантовый друппер.

22

Когда на табло высветилось сообщение о прибытии шаттла до станции – хаба «Росток», Головин в числе прочих пассажиров направился к указанному терминалу и, зайдя в накопительный блок, сразу заметил двух штатских, которые держали перед собой планшеты и просеивали пассажиров взглядами.

Рядом для усиления стоял полицейский сержант, но он не особенно старался, поскольку его, похоже, должным образом не простимулировали.

Поскольку пассажиров набралось немного, все они были на виду, в том числе зрелые мужчины, женщины, несколько детей и пожилых людей.

Из всех годившихся на роль беглеца набиралось человек пять, считая и Головина тоже. Он, конечно, снова начал нервничать, однако внешний изменённый облик позволял ему держать себя в руках, всё же это была весомая защита.

Скорее, Головин боялся, что девушка не выполнит своего обещания, но не потому, что решила обмануть его, просто у неё может не получиться.

Как назло, очередь впереди забуксовала – какая-то дама в жёлтом уронила ручную кладь и растопырилась в узком проходе посадочного рукава так, что её никак нельзя было обойти.

Пассажиры с невозмутимыми лицами продолжали стоять, и на помощь даме в жёлтом бросился один из сотрудников порта, и вскоре движение очереди наладилось.

Головин видел, как, пробежав по толпе цепкими взглядами, штатские опустили планшеты и погрустнели, а значит, его маскировка работала.

В коридоре дело пошло быстрее, поскольку там включилась «бегущая дорожка».

Ещё немного, и Головин занял место у окна, которое снаружи было покрыто слоем копоти.

В салоне пахло какой-то кислятиной, но пассажиры занимали места и негромко переговаривались, совсем не обращая внимания на этот запах.

Головин решил подождать, надеясь, что качество воздуха улучшится, и действительно, за пару минут до старта, когда посадочный рукав начал складываться, возвращаясь к зданию порта, под обшивкой потолка что-то зашуршало и на пассажиров полился поток прохладного чистого воздуха, а к моменту, когда загудели двигатели, кислый запах исчез совсем.

Но не успел Головин порадоваться этому, как на соседнее свободное кресло плюхнулась та самая «дама в жёлтом», нарушая тем самым распоряжение не подниматься с места до прибытия на станцию.

Одарив Головина улыбкой, она быстро защёлкнула ремни безопасности и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза.

В корме что-то грохнуло, как будто оторвалась и упала какая-то большая деталь.

Головин испуганно вытянул шею, вертя головой и следя за реакцией других пассажиров. Но все были спокойны.

Двигатели прибавили оборотов, и в закопченное окошко Головин увидел, как огромные двигательные гондолы становятся в вертикальное положение.

Обороты возросли, в корме свалились ещё какие-то тяжёлые железки, и у Головина по спине побежал холодок. Ну, как можно лететь на таком челноке?

Яркая вспышка из двигателя со стороны Головина едва не ослепила его, после чего шаттл будто подпрыгнул, и Головин руками зажал горло, чтобы его не стошнило прямо на спинку переднего сиденья.

Вскоре перегрузки скомпенсировались антигравитационным зарядом, и желудок Головина вернулся на место.

Он снова стал смотреть в окно, наблюдая, как удалялись в темноту яркие огни порта и небольшого городка, расположенного чуть севернее.

Марк с удовольствием бы полюбовался и экономической зоной, однако она располагалась с другого борта.

«Ну и пусть», – подумал он. В конце концов, его с этим местом, помимо Фредди, ничего не связывало.

– Эти сволочи экономят на тормозящих в капсулах… – услышал Головин у себя над ухом.

Повернувшись, он увидел свою соседку, которая пристально на него смотрела, и у него на миг промелькнула мысль – а не агент ли это Генеральной компании?

А что, компания могла нанять себе каких угодно агентов. Знать бы только, на кой им сдался Марк Головин, что они портят ему жизнь так настойчиво.

– Что, простите?

– Эти сволочи экономят на тормозящих капсулах, – повторила дама с тем же выражением лица, – каждая капсула стоит четыреста квадров, при старте положено сжигать три, а они сжигают только две. Далее – в смену шаттл совершает пять-шесть рейсов, а денежки – в карман.

– Откуда вы это знаете?

– Мой первый муж был главным механиком в порту на Кавае, он эту химию знал изнутри.

Судно вышло в невесомость, и Головин снова испытал тошноту, однако быстро включилась искусственная гравитация, и ему снова повезло.

Головин ждал длинного комментария от своей соседки, но она промолчала.

Заложив вираж, челнок начал ускоряться. Потом четверть часа за окном была лишь чернота, изредка нарушаемая вспышками из двигательных дюз.

Затем началось торможение, и снова, видимо, экономя на капсулах или на чём-то ещё, пилоты позволили пассажирам от души впечататься в страховочную оснастку, но потом наступил покой, и Головин снова прилип к иллюминатору, глядя на залитую огнями станцию, вдоль длинного корпуса которой стояли шаттлы и суда покрупнее, доставлявшие продукты, воду и массу других товаров для множества расположенных на хабе торговых точек.

При швартовке немного тряхнуло, а затем было объявление о благополучной стыковке, и пассажирам разрешили выходить.

Многие повскакивали с мест, торопясь поскорее покинуть шаттл, в числе таких торопыг оказалась и дама в жёлтом, которая, расталкивая других пассажиров, снова пару раз роняла ручную кладь.

Головин же никуда не спешил, он знал, что его транзитный лайнер прибудет лишь через час сорок, поэтому оставался на месте и продолжал рассматривать в окно то, что происходило внутри хаба, за его прозрачной стеной.

Там были яркий свет и почти зеркальный пол, как в порту. Такие же пассажиры, правда, на взгляд Головина, более расслабленные, ведь им оставалось лишь сесть на свое законное место, уже не думая о промежуточном прыжке на шаттле.

Наконец, дошла очередь и до Головина. Он взял свой кофр и, пройдя через шлюз с покрытыми инеем стенками, шагнул на ковровую дорожку территории хаба.

Масштабы здесь были, конечно, не те, что в порту, но в общем все детали повторялись. А ещё здесь сильно пахло едой, особенно у выхода с причалов, наверное, для того чтобы прибывшие сразу направлялись в кафе.

Головин не сомневался, что здешние дельцы использовали тот же трюк с генераторами запахов.

Для того чтобы пройти из конца в конец всю станцию, попутно разглядывая всё, что могло привлечь внимание, Головину пришлось потратить почти полчаса. Он решил, что это хороший способ скоротать время, ведь стоило также пройтись обратно, как там уже и транзит подоспеет.

Когда Головин возвращался, за ним увязался какой-то субъект подозрительной наружности, и у Марка сложилось впечатление, что где-то он его уже видел.

Это было неприятное ощущение. Короткостриженый, в подчёркнуто ультрамужской одежде. Почему же его лицо, которое Головин разглядел в отражении витрины, показалось ему знакомым?

Когда Марк в очередной раз встал у витрины, разглядывая отражение подозрительного человека, тот вихляющей походкой подошёл сам и негромко сказал:

– Прокваситься не желаешь?

– Что, простите? – в первое мгновение не понял Головин.

– Ну, этап в белом домике…

– Ах, вот вы о чём! – обрадовался Головин. Он уже подумал, что тут опять происки преследователей, но это был местный дилер, снабжавший заинтересованных пассажиров горючим на весь рейс. А знакомым Головину он показался потому, что был похож на Изи Весёлого.

«Этап в белом домике» – эту фразу часто произносил и сам Изи.

Кажется, это было какое-то стандартное видение после приёма определённого препарата. Но Головин до таких высот не поднимался, вернее, не падал. Ему хватало «учебной химии», которую кадеты использовали для прохождения зачётов по особенно трудным дисциплинам.

– Нет, спасибо, я в завязке, – сказал Головин, надеясь, что такой оборот отвадит дилера, – обычно они были очень привязчивы.

– Да чё там завязал? Сегодня завязал – завтра развязал. Ты чо, чувачок, боишься развязать по-длинному? Так ты не бойся, я тебе дам таблетку на короткую дистанцию. Привыкания не вызывает, проверено.

– Тобой проверено? – спросил Головин, усмехаясь.

– Ну… – дилер замялся, поняв, что неполучившийся клиент намекает на его физиономию, которая выдавала практикующего наркомана.

Едва отвязавшись от прилипчивого типа, Головин пошёл дальше, посматривая на свои дешёвые наручные часы. При этом подумал, что хорошо бы купить другие – поприличнее. А ещё – диспикер, который пока лежал в кофре разобранным – без батарей и чипа. Так его учил делать Фредди.

Через прозрачные стеновые панели были видны новые прибывающие шаттлы. Головин дошёл до причала только прибывшего челнока и вдруг среди новоприбывших увидел четверых штатских из порта.

Упустив его там, они решили прочесать хаб. Но это не единственная перекладная станция, их было ещё с полдюжины, а они прибыли сюда, значит, кто-то сумел его вычислить.