Электронная библиотека » Алекс Рок » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 10 июня 2024, 12:02


Автор книги: Алекс Рок


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Простая шайка разбойников во главе с хорошо вооружённым ублюдком? И всё?

– Ты ждал заговоров и интриг? Козней с соседних стран? Малыш, поверь, но великие низвергались в моё исподнее бродягами, пьяницами и тем, кому больше нечего терять. Иногда их толкает жадность и жажда наживы, иногда – заскорузлая идея под ржавчиной собственных измышлений о том, что и как правильно. Но итог всегда один – иногда великанов давят под сапогом карлики.

Рун прокусил губу до крови. Что вообще заставило его задать подобный вопрос? Словно памяти только и не хватало что упоминания, как она принялась выстраивать в голове чёткую картину.

– Я же говорила, что ты не он, – повторила бесовка. – Он бы знал, что следует спрашивать в первую очередь. Впрочем, если тебя это хоть сколько-то утешит – Ата-ман собрал не простую шайку разбойников. Ему удалось найти… уникальных в своём роде людей. Мне хотелось бы, чтобы подобные им оказались в коллекции моих игрушек, но какая жалость – они не играют с незакомцами на перекрёстках…

Как же, подумалось парню. Разбойники, что не любят бросить час-другой на откуп игре в карты? Скорее он бы уверовал в Архи.

– А вторым моим вопросом оказалась…

– Такая же незначительная мелочь, что и в первом. С тем же успехом ты мог спросить у меня о длине моего хвоста, – дьяволица соблазнительно подмигнула, поглаживая остроконечный отросток ладонью. Руну вдруг вспомнилось, как она придавила им собственного же собрата, чем сыграла ему на руку. Удача, что тут ещё можно сказать?

Властительница мрачных покоев продолжила: – тебе до зарезу было интересно, где остальные разбойники.

– Карта! – обрадовался чародей. Значит, он ещё не совсем утратил рассудок. Он осмотрел себя с ног до головы, будто забыв, что абсолютно наг. Дьяволица рассмеялась.

– Карта. Твоя мерзкая, противная, лживая кукла видела её своими глазами.

– Только видела?

– Ты просил её лишь показать, – пожала плечами безымянная бесовка. Разговора о передаче из рук в руки не было ни слова.

Парень сглотнул. Что ж, может это и не то, что он требовал от придорожных бесов, но то же неплохо.

Бесовка комкала в руках простыню, норовя в любой момент обратить её в дранину из тряпок.

– Если ты когда-нибудь надумаешь от неё избавиться – дай мне знать. Я соберу из этого набора гаек что-нибудь поинтереснее. И соответствующее её лживой натуре!

– Ты же тоже играла нечестно… – заступился за автоматона Рун, но бесовья мать приложила палец к его губам, заставила умолкнуть.

– А третий…

– Третий был не вопрос, а требование. Наверно, когда глас разума окончательно утонул в твоих розовых мечтах, твоими устами заговорила его наука.

Рун нахмурился, покачал головой.

– Что ты такое несёшь?

– Ты потребовал их хвосты.

У парня вновь пересохло в горле. Не сразу, но он сообразил, что бесовка говорит не про хвосты разбойников, а тех двоих проигранцев.

Она лишь хлопнула в ладоши, как с треском разверзлась земля. Из самих глубин преисподней потянуло чёрным, как сажа, дымом.

Бесы уже стояли на коленях. Поросячьи глазки налились крупными, едва ли не с яблоко, слезами. Мохнатые, кривые руки с узловатыми пальцами были сложены замком – проигранцы смотрели на чародея, как на свою последнюю надежду.

Вместе с дымом они принесли стенания – одно горше другого. Рун смотрел на них и вдруг ощутил себя неловко: зачем ему их хвосты? Чего он сам хотел этим добиться? Или глас старого Мяхара в нём?

Парень не знал. Знал только то, что из жутких, бесовьих завываний членораздельной и понятной была разве что слёзная мольба оставить их хвосты при них.

Там, на игровом поле они были другими, стократ опасней и яростней. Сейчас же – просто жалкими.

– Мы что угодно, госпо́да! – выводил хрипатые рулады горбатый бес. Его собрат шмыгал носом, что малое дитя и вторил ему.

– Что угодно! Что угодно!

– Ты только слово – как мы тут, там, здесь и тебе на блюде! – желание говорить в рифму будто бы выветрилось из них вместе с злорадством.

– Чего потреба, мы хучь с неба, хучь с земли, а достанем! Клинок царский, машину из земель виранских какую… Ты только хвост…

– Хвосты, – точас же поправил его рогач. – Хвосты не трогай!

– Мы всяко могём. В пределах разумного.

Рун скуксился – кто ж их, безобразных знает, где у них предел, да ещё и разумного? Он обернулся к бесовке – та протягивала ему на ладони небольшой сапожный нож. При одном его только виде проигранцы запричитали пуще прежнего.

Парень присел на корточки.

– А если мне не сейчас нужна помощь? Потом, в будущем?

– Не изволь покою не знать, господа! Мы тебе – вона чё! – на мохнатой ладони, будто монета едва ли не золотом горела печать.

– Маргулитовая, – словно цепляясь за хвост своих надежд заговорил рогатый, страстно кивая головой и широко разводя руками. – Как мы тебе треба, так ты печать разломишь – тут уж и мы к тебе, как за картёжный стол, бегом побежим!

Рун кивнул, принимая дар из рук придорожных бесов. На их мордах тотчас же отразилась неудержимая радость. Выдохнув от разочарования, дьяволица вновь хлопнула в ладоши. На этот раз решила расступиться стена. В глаза юного чародея тотчас же ударил яркий, почти ослепляющий свет. Под ногами, будто сама собой и из ниоткуда разлеглась лестница.

– Твоя мерзкая вральная кукла там, наверху. Ждёт тебя.

Рун не успел сделать и шага, как она его остановила.

– Подожди, мой маленький колдунчик. Неужели тебе не хочется знать, кто такой Вигк? Обещаю, что за этот ответ не возьму платы.

Внимание Руна вновь было приковано к бесовке. Та жутко и самодовольно оскалилась.

– Вигк – виранец…

* * *

Руну казалось, что он будет отдыхать неделю, если не две.

Когда он поднимался по лестнице, то прятал в глубине души детский, почти наивный страх, что стены вот-вот сойдутся и раздавят его на середине пути. В конце концов, зачем бесовьей матери отпускать того, кто её обыграл? Потому что это не по правилам?

Ответа он не знал, но старался идти не ускоряя шага. Что-то подсказывало ему, что она неумолимо следит за каждым его шагом, и каждую же секунду сравнивает, сравнивает, сравнивает его со старым Мяхаром.

Вновь не в его пользу.

Молчали.

Тишина, сначала ватная и приятная теперь снедала его изнутри. На свободу рвались тысячи не сказанных слов и сотни тысяч вопросов к Ска. Механическая кукла же занималась тем, чем и прежде – следила за костром, осматривала дорожное платье, чистила и без того уже сияющий ствол малурита…

Из котелка тянуло аппетитным и вкусным. Не неделю, сказал самому себе Рун – всего лишь до завтрашнего утра. Когда ты едва унёс собственную шкуру из преисподней, любая месть должна поиметь совесть и подождать, в конце-концов, пару часов.

Ска в самом деле видела карту. Едва Рун вывалился из дьявольских палат, как первым же делом спросил именно об этом. Стальная дева шустро нарисовала ему веткой на земле – пресловутый Мик и в самом деле прятался в Храпунах.

Прятался? Словно желая угодить победителю пуще означенного, на карте были отмечены и передвижения беглых разбойников. Словно мотылёк на свечу, Мик немало времени сам скакал чародею навстречу. Не было только одного.

Ата-мана.

От того, что сообщила дьяволица, парню хотелось плакать и смеяться одновременно. В его руках оказалось столько информации, сколько он и подумать не мог. Полгода он потрошил умы всякой мелочи, а и надо-то было всего лишь сыграть партию в «замок» с проигранкой…

Излеченное магией от недавних ран тело вдруг решило напомнить ему фантомной болью о том, что это была за партия. Юный чародей зашёлся протяжным кашлем, плюнул себе под ноги кровью. К слову, если уж и говорить о том, как шла игра…

– Ска, чтоб на тебе кабанисы ездили, что это, мать твою, такое было?

– Мои функции распознавания смысла давно не обновлялись, господин, я не…

– Не юли! – он был весь будто чан с взрывоопасным варевом. – Всё ты прекрасно понимаешь.

Автоматон бросила то, чем занималась, смирно села напротив чародея, давая понять, что готова выслушать и принять абсолютно всё, что он скажет.

Рун прочистил горло.

– Ты загнала меня в тупик!

Он вдруг выдохнул, зажмурился и досчитал до десяти. В конце концов, он что, в самом деле хотел, чтобы перед ним оправдывалась автоматон?

Автоматон, вдруг заговорила в нём совесть, буквально вытащившая тебя из капризных и неловких пальчиков шаловливой проигранки. Не стоить ли тебе быть с ней повежливей, даже если она всего лишь механическая кукла?

– Послушай, я в самом деле тебе жутко благодарен. За всё. Уверен, что не сделай ты так, как сделала – всё сложилось бы иначе. Я просто хочу объяснений.

Ему показалось, что он звучал как неуверенный в себе подросток, густо покраснел.

– Мы играли против бесовки, господин. Я успела просканировать её – она относится к пятому архетипу. Азартные игры. Хитрость, изворотливость, обман. Бестиарий, хранившийся в библиотеке Шпиля характеризовал подобных ей существ как упрямых, но безобидных. Если с ними не играть.

Последний из Двадцати кивнул – подобное описание он помнил и сам.

– Их отличает стойкое нежелание играть честно.

– Проигранцы и демоны ограничены правилами, – поправил он её. Ска лишь отрицательно покачала головой.

– Правилами, которые обозначены. Всё, что не обуславливалось и не оговаривалось – вне правил, а значит, поддаётся измышлению.

Механическая кукла поправила платье, встала, подошла к котелку. Крышка уже гремела, наружу пыталась вырваться стряпня. Ска по одному лишь запаху судила о готовности того, что варилось под крышкой.

– Она не собиралась играть честно. Ни с вами, ни тем более со мной.

Руну вспомнилось, как он болтался беспомощной букашкой в её пальцах. Хитрая улыбка до ушей, едкое замечание – в правилах не сказано, какого роста должен быть игрок…

Стальная дева протянула ему тарелку и ложку, юный чародей принял, чуть не обжёг руки. На ужин ему досталась варёная птица с ягодами и приправами. По краю тарелки особняком высилась россыпь лесных орехов.

– И в чём же она жульничала?

– Во всём, – сразу же отозвалась Ска, зло нахмурившись. Видимо, даже автоматонам было не по вкусу, когда их пытались обмануть. – Это была её игра. Выстроенная ей от начала и до конца. Я проводила анализ. Вы желаете услышать полный отчёт?

– Желаю отчёт в двух словах и много часов сна. Итак…

– Кости. Она знала, что играет против автоматона. Сама так захотела и решила. А значит знала, что я могу контролировать силу бросаемых костей и спрогнозировать результат.

– Такое возможно?

Ска решила не отвечать, продолжила:

– А потому кости всякий раз выдавали лишь то значение, которое нужно ей.

– Ты уверена? Почему не случайность?

– Существа, подобные ей обозначены как питающие страсть к всякого рода развлечениям. Ей незачем смотреть на страдания тех, кто всегда под её рукой. Но приятно обрекать на неудачи тех, кто от неё независим.

Рун закусил губы – объяснение одновременно было логичным и излишне однобоким. Так и есть, вдруг пришёл на помощь механической кукле глас старого Мяхара. Думаешь, ты просто так ей нужен был в игрушках? Зачем ей вообще новые люди, если старые бессмертны и неистребимы в её забавах? Ей всякий раз нужен кто-то, кто ещё не успел ей надоесть. Или сможет показать что-то новое. Или…

– В игре, которую ведёт жулик следует жульничать, но так, чтобы игра не сочла это нарушением правил.

– Допустим, – отозвался чародей, весь обратившийся во внимание.

– Допустим, если случайно швырнуть кость на игральный стол.

Парень кивнул, вспоминая как вздрогнул, когда над его головой свистящим снарядом пролетел белый куб. Значит, Ска проверяла? А если бы игра сочла это за жульничество? Будто распознав его сомнения, автоматон добавила: – дьяволица осыпала своих подданных оружием и златом, а иногда роняла на неугодных ей противников огрызок ногтя.

– Сучья падаль, – Рун ощутил прилив злости, вдруг накативший на него после этих вестей. Вот на что эта курва рассчитывала, сделав его игральной фигуркой. Автоматон не сможет распознать прямую помощь и косвенную. И при попытке провернуть подобное нарушит правила. Что она там говорила? Твоя вещь превратит тебя в мою.

По спине прошелся холодок – только благодаря тому, что Ска гораздо умнее своих стальных собратьев, он сейчас ест птицу, а не служит птицей у дьяволицы. Прежний аппетит сразу же куда-то пропал, он отставил ужин, положил тарелку наземь.

– Первые ходы я смотрела за её действиями. Мне нужно было понять, куда она ведёт своих подданных. Но вы шли иным путём, и отставали на несколько ходов. Это сыграло свою роль – чем дальше они уходили, тем более примитивным и простым становился лабиринт. И очевидной стала точка, где появится финальный зал.

– И потому ты притащила меня в тупик? – Рун, наконец, вернул разговор в то место, с которого они и начали. Ска не замедлила с ответом.

– Здесь не было иного выбора, господин. Зная о её натуре после полноценного анализа, я пришла к выводу, что вы всё равно окажитесь в тупике. Даже в шаге от главного зала. Я не помогала вам там, где могла, чтобы пропустить достаточно ходов. Едва финальный зал очертился, мне оставалось лишь привести вас к разделяющей вас же и его стене.

Она прервалась, как будто набирая побольше воздуха в грудь для признания: – И швырнуть куб с такой силой, чтобы он проложил вам путь.

Они вновь замолчали. Рун парился в киселе собственных размышлений и новой информации. Со слов Ска оно всё звучало так просто, как приготовить ужин. Окажись на её месте сам Рун – он бы никогда не додумался ни до чего подобного.

– Ты знала, что она могла разорвать тебя в клочья, словно тряпку?

Ска вновь ушла от ответа. Парень выдохнул: – Её силы не магические, саффиритовая лазурь бы тебя не спасла. Помнишь, как она заставила тебя болтаться в воздухе?

Ска не призналась, но точно помнила. Про такое точно не забывают.

– Моя задача – оберегать господина даже ценой собственной сохранности.

– Интересно, сколько проводов погорело в твоей голове, когда ты видела всё, что со мной творится и не могла защитить, а? – он усмехнулся собственной нелепой шутке, потом вновь зашёлся кашлем. Пустил в себя поток маны вперемешку с заклинанием, выискивая источник проблемы, чтобы избавиться от него навсегда.

Он вдруг ощутил неловкость: не будь сидящая перед ним девушка лишь механической куклой, он хлопнул бы её по плечу, улыбнулся, одарил благодарностью и, возможно, лаской. Как было бы хорошо, будь сейчас вместо неё Виска – парень был уверен, что девчонка сумела бы справиться с задачей не хуже стальной девы. По своему, но не хуже.

А Ска ему попросту нечего было сказать. Либо не поймёт, либо не оценит. Здравый смысл был солидарен – он без зазрения совести обвинил бы хозяина в безумии, реши тот раскрывать душу перед механической куклой.

– Знаешь что, Ска? – вдруг начал он, словно извиняясь, послав глас здравого смысла куда подальше. Он взвешивал тысячи и одно слово, пытаясь найти нужное. Вопрошал, взывал к воображению, пока призрак Гитры не выдохнул и не подсказал, что усложнение – враг хорошего.

Иногда что-то лучше просто сказать одним ёмким словом. Ска выжидательно смотрела ему в глаза, почти как живая: ей лишь чуть не хватало мимики лица. Слова благодарности, простое «спасибо» прозвучало так обыденно и так легко, что Рун удивился этому сам. Он увидел, что механическая кукла хоть и не подала виду, но была бескрайне довольна его словами. Сколько же ещё чудес, подумалось парню, сокрыто в её шестерёнках?

Кошмары о былом, сон четвертый

В хибаре было мрачно, будто в темнице. Чадили редкие, сальные свечи, дышала жаром крепко и умело сложенная печь. Из неприкрытых чугунков несло чем-то прогорклым и противным.

По полу пробежала наглого вида толстая мышь, застыла посреди зала. Она смотрела на чародея так, будто он имел наглость помешать её утренней прогулке и немедля должен сгинуть прочь.

Парень скривился. Он, конечно, всегда знал, что чернь живёт отнюдь не в мажьих палатах и далеко не во дворцах. Но каждый раз находилось жильё, способное удивить своей загаженностью.

В деревне его встретили стенания и плач – крестьяне до мокрых портков боялись, что явившийся к ним чародей принёс с собой только огонь. Будто это их в самом деле могло от чего-то защитить, они притащили деревянных истуканов Архи, и выставили перед дорогой. На влажной земле остались продольные борозды – тащили в спешке.

Рун лишь на мгновение задержал на них взгляд, облизнул высохшие губы. Едва завидев, что грозные божества не произвели на юного чародея должного впечатления, не нагнали страху и вовсе даже не заставили бежать в священном ужасе, селяне приуныли.

На самом деле парень не отказался бы хорошо отдохнуть. Ситр, будто решив, что сможет купить себе прощение за лишнюю информацию обмолвился о Йохане – якобы паршивец был чуть ли не правой рукой того самого Ата-мана. А отсюда до них – добрый день пути, и это если он наколдует себе муладира. Наколдовать было просто, превратить в зверюгу кого-то из местной черни – ещё проще.

Ситра он впаял в огромных размеров булыжник и слушал протяжные, жалостливые проклятия, что колко били ему в спину, когда он уходил прочь. Рун как будто желал сказать – не другим, самому себе, что от возмездия не уйти, не откупиться. Оно настигнет и горе тем, кто верит, что способен обмануть Последнего из Двадцати.

Здравый же смысл говорил, что так наколдовать себе ездовую тварь не просто можно, но и должно. Едва он смахнёт со стула подскамейника и на мгновение закроет глаза, как слухи дикими бесами бросятся по окрестностям, растекутся и проникнут в каждое ухо. Стоит ли верить, что Йохан хоть на мгновение задержится и не даст дёру? Если уж и идти, то по горячим следам…

У Руна от стоящей вони слезились глаза – не жильё, а кабанисий хлев. Взмахом руки он вернул себе возможность дышать – вместо вонючей гари нос теперь чуял лесную свежесть.

На столе лежала давно утратившая краску деревянная ложка, в чашке – недоеденная похлёбка из чего-то с чем-то. Рун даже боялся предположить, что там было намешано.

В свой дом его звал староста – моложавый и пронырливый, будто ласка, разве что хвоста не хватало. По лицу несчастного крупными каплями бежал холодный пот, верный прежде голос дал слабину, а фальш улыбки и страх, поселившийся в глубине глаз, не укрылись от взгляда юного чародея.

Взвалив автоматона на плече, он не ответил и выбрал самую непримечательную хижину из всех домов. Хозяев – беззубого старика, будто никогда не знавшего о чистой воде и умывании в целом, и сопливого мальчишку он выгнал прочь – им обоим хватило лишь взгляда Последнего из Двадцати, чтобы всё стало ясно.

Ситр не солгал и вывел его на личного автоматона матриарха. Юный чародей явился в самый пик – скупавший хлам купец, нарядный и готовый продать хоть луну, хоть солнце, лишь бы деньги водились, просил за испорченного автоматона сотню ровн и ни монеткой больше. Крестьяне скорее смотрели на него, как на забавного чудака – кто ж отважится купить добро чародеев, да ещё и из разграбленного Шпиля? Это зная-то о том, кто кличет себя последним из Двадцати…

Купец то ли не знал, то ли не желал знать, но тотчас же признал свою ошибку, когда перед ним явился Рун.

С пухлых щёк сполз здоровый румянец, обратившись мертвецкой бледнотой. Зубы выбивали чечётку, подвязанный язык вдруг запутался, завязался узлом. В горле, будто комом, застряли оправдания. Руну было его почти жалко, когда он медленно, выбивая из него слово за словом, уменьшал до размеров мыши. Наверно, подумалось ему, можно было обойтись лишь этим – не стоило проявлять излишнюю жестокость и швырять бедолагу словно того и ждавшим кошкам.

Автоматон была сломана везде и всюду. Чародей пытался её запустить – но вместо внятного ответа она выдавала ему порцию механических фраз о сбоях – один краше другого.

Сейчас, слушая монотонный голос стальной девы, парень тёр взмокшие ладони о штаны и думал о том, что поторопился. Надо было принимать предложение старосты – быть может сейчас было бы не так противно.

Автоматон матриарха застыла с безвольным выражением на лице. Едва Рун попытался её включить, как сначала в глубине стеклянных глаз вспыхнуло синим, и лишь затем свет сменился на отчаянный красный.

Наверно, знай Рун о механических куклах чуть больше, чем то, что они лишь служки для исполнения мелкой и не заслуживающей внимания чародея работы, он бы присвистнул от удивления. С уст рукотворной девицы слетало одно сообщение о сбое за другим. Будто вредная, живущая вторую сотню лет старуха, она жаловалась едва ли не на всё, из чего была собрана. Рун потёр виски, чуя, как медленно, но верно к нему подползает чудовищная мигрень.

Сарказм жалил чародея беспощадно злой гадюкой, спрашивая, на что же конкретно и в самом деле он рассчитывал? Что нелюди, сотворившие подобное с Шпилем продадут хоть сколько-то рабочего автоматона? Или на то, что в деревушке на два десятка домов каким-то чудом окажется хоть кто-то, способный к ремонту этих застенных машин? У чудес, гоготал он, тоже есть предел.

У чудес есть предел.

Это было противно. Руну вспомнилось, как Кианор забавы ради и на спор предложил превратить автоматона матриарха в лягушку. Механическая кукла долго пялилась на мальчишку взглядом не живых глаз, пытаясь понять, чего же хочет от неё капризный ребёнок. Саффиритовая лазурь, тонким слоем нанесённая на внутренний металический каркас не давала ни одному из его плетений хоть на каплю приблизиться к задуманному.

Как и сейчас. Парень выдохнул – мир в который раз подсовывал ему нечто, с чем невозможно было справиться при помощи магии. Где-то внутри не уставал забавляться старый Мяхар – он, помнится, призывал Руна в первую очередь уметь делать хоть что-то при помощи рук, нежели творить одно лишь чародейство. Годы прошли, его наука в самом деле теперь уже не казалось такой скукой – мальчишкой он и помыслить не мог о том, что такое когда-нибудь случится.

За спиной скрипнуло. Рун, стиснув зубы, обернулся – скорее инстинктивно, чем из любопытства. Заклятье, как будто проглотившее дом спешило рассказать ему о незваном госте.

Гость был ровесником юному чародею. Плохо выбрит, не ладно сложен, и, скорее, напоминал какую-то изрядно вытянутую пародию на человека. Как будто, на самом деле, никогда им и не был.

От него пахло чародейством. Либо безрассудный смельчак, либо глупец, здраво оценил последний из Двадцати. Иначе, зачем явился сюда с молотком?

Память нехотя, но напомнила, что едва он предстал пред очами деревянных истуканов, слышал звонкий стон наковальни, а один из бегунков-разведчиков доносил до него жар раздуваемых мехов.

Непрошенный гость не крался, а был вальяжен, будто только что завалился к самому себе домой.

– Проблемы, паря? – голос у него оказался на редкость скрипучий, едва ли не старческий. Он оживился ещё больше, стоило ему едва посмотреть на автоматона.

– Эк-кую красоту, да в твои-то хваталки! – он выпалил, хлопнув ладонями по коленям. Рун поймал себя на том, что тщетно пытается понять, восхищён он или же наоборот?

– Ты кто такой? – чародей одарил незнакомца изучающим прищуром. Необычность пришельца была видна невооружённым глазом. Двадцатый вглядывался, пытаясь понять, чья работа стоит перед ним. Нилтара? Касьи или Кирка? У них всегда была тяга к искажению изначального облика…

– Знания, дружище! – парень развёл руками, будто вот-вот собираясь заключить Руна в объятия. – Знания, умения, решение твоих проблем. Ну, по крайней мере, этой.

Он прочистил горло и указал пальцем на механическую тушу за спиной чародея.

– Это же служебно-комбатантный, верно? Юнит 47 модели? – Спросил он, настырно идя вперёд, чуть не толкая чародея прочь.

– Кузнец? – недовольно буркнул Двадцатый.

– Мастер. По автоматонам.

Рун покатал его ответ на языке, словно конфету. Ему хотелось радоваться, будто мальчишке, но здравый смысл спешил огорчить закономерным вопросом – откуда в этом захолустье мог взяться мастер, да ещё по автоматонам? Верить в столь подозрительную удачу Руну хотелось меньше всего на свете.

– Из-за стены? – Руну вспомнилось, что изредка вместе с торговцами, что спешили привезти в гружённых тюками бестиях рукотворные чудеса, бывало, тянули вереницы закованных в кандалы заключённых. Для чего и почему Матриарх позволяла отправлять на свои земли чужих преступников, парню даже не приходило в голову.

Этот был иным. Сколько парень не вглядывался в него, на нём не были ни единой татуировки. На виранца этот бродяга походил ещё меньше, чем на местного.

– Шаришь, братец! Ну-ка, подсоби мне самую малость. – незнакомец вскинул механическую куклу на плечо, пытаясь пересадить её с лавки на стул. Рун небрежно смахнул всё со стола, высвобождая место.

– Имя-то у тебя есть, «мастер по автоматонам»?

– Ха, а ты нетерпеливый, как я погляжу. Всё пучком, чувак, зови меня нескромно и будто волну – Чавьер.

– Чавьер? – Руну показалось, что чудак перед ним выбрал это имя прямо здесь и прямо сейчас. Застенные народы любили давать своим детям языколомные, труднопроизносимые имена. Это же… было и обычным и необычным одновременно.

Чавьер ловко, со знанием дела расстегнул пуговицы на остатках платья, сорвал рубашечную ткань. Присвистнул.

– Грудки-то ого-го, малец! Всё как у бабы и должно, одобряю. Поди, не раз ручонки ей под юбку пускал? Пострел-везде-поспел, а?

– Если это шутка, то очень неудачная, – последний из Двадцати чуял, что закипает. Какого иного селюка даже за подобные мысли он растворил бы на месте. Ничего, проскрежетав зубами сказал он самому себе, с этим всегда успеется.

Чавьер лишь пожал плечами в ответ. Закончив созерцать красивую, но какую-то безжизненную наготу механической куклы, он коснулся её шеи в области затылка. У него были неестественно длинные, узловатые пальцы. Ушей Руна вдруг коснулся щелчок, чародей вздрогнул от неожиданности.

На гладком кожимите, скрывавшем корпус, сначала проявились соединительные стыки, а через мгновение из них пыхнуло жаром. Облачка пара медленно, будто дым, таяли в воздухе.

Чавьер попридержал головной отсек, помог ему открыться, осмотрел содержимое внимательным взглядом.

Рун, глядя на механическое содержимое головы, чуял себя не в своей тарелке.

– Глянем-ка, чем у нас сиськи богаты – радостью или же… – он положил ей руки на грудь, надавил – правая чашка отскочила и оказалась в его ладони. Чавьер не глядя протянул её Руну – то вдруг почуял себя скверно. Ему на миг представилось, что кто-то точно так же разбирает Виску… Мастер же по автоматонам удручённо вздохнул.

– Или, братец, или. Снаружи красота, внутри – унылота. Всякой дряни я ожидал, паря, но в твою красавицу то ли сильно вставляли, то ли долго пихали.

Рун пропустил сальность мимо ушей, прочистил горло и спросил.

– Починить сможешь?

– Не будь я Чавьер, и чтоб у молодого колом не стояло, если не смогу. Не парься, чувак, тяп-ляп не делаю – как новенькой не обещаю, но побегает твоя малютка знатно.

– Сколько?

Чавьер вдруг обернулся. Вопрос о цене показался ему куда важнее механических потрохов.

– Ты же знаешь ответ: с чародеев деньгами не берут. Только услугами.

Рун знал. Чародею ничего не стоило обратить горсть камней в ровны, или, хотя бы, предать им такой вид на время. Даже за этого автоматона виранцы брали с матриарха чародейством.

– Откуда ты знаешь, что я – чародей?

Чавьер посмотрел на Руна исподлобья, цокнул языком. Последний из Двадцати тут же ощутил себя полнейшим идиотом – о том, что он идёт сюда знал, наверно, каждый деревенский дурачок отсюда и до самого Достенья.

– Он как будто даже не знал, – не без насмешки проговорил мастер, – что же именно выдавало в нём чародея. То ли роскошный дорожный наряд, то ли молнии над головой, то ли символ самих Двадцати на пальце.

Рун непроизвольно глянул на перстень. Искусно обработанный изумруд блестел, как никогда раньше и едва не светился в темноте.

– Не будь у тебя этой побрякушки, я бы даже не стал приходить.

– Объяснись, – набычившись, потребовал юный чародей, прикрыв память о Шпиле ладонью. Конечно, он жаждет мести и возмездия, но не ценой последней вещи, что осталась у него от матриарха.

Чавьер снова пожал плечами. Он делал это так часто, что можно было подумать, будто у него особый нервный тик.

– Там, откуда меня приколупали эти штукенции зовутся риурмами. Слыхал?

Рун кивнул в ответ. Виранцы звали риурмом любую вещь, хоть сколько-то связанную с магией. Теперь же он смотрел на перстень с новым открывшимся интересом – зачем Матриарху могла понадобиться виранская игрушка? И уж если на то пошло – какое именно заклятие на нём лежит? Он провёл рукой над камнем в надежде уловить хоть какие-то зацепки плетения, но ничего не обнаружил. Чавьер же усмехнулся в ответ.

– Ловок ты, однако, бро. Можешь не копать – не на похоронах. Этот перстень – ключ-активатор автоматона, смекаешь? И вот так тебе повезло, что именно от этого. Клёво, ага?

Чавьер был до безобразия косноязычен. Он говорил незнакомые и как будто ничего не значащие Руну слова, но чародей сразу же улавливал их смысл.

Всё сходилось. Личный перстень Матриарха, её личный автоматон…

Ска.

Механической кукле не раз приходилось драть уши сорванцу и ловить его на проказах. Впрочем, доставалось и Кианору, и Виске, и Кирку с Касьей…

– Почему бы мне не ответить тебе отказом? Не боишься, что заставлю тебя силой?

– Мне говорили, что у Двадцати – репутация, – многозначительно вымолвил Чавьер. В его коробе, едва отщёлкнулись замочки, тут же нашлись дивного вида инструменты. Рун бы никогда не подумал, что их можно использовать для починки хоть чего либо.

– Нет теперь Двадцати… – юный чародей скривился от подкатившего к горлу комку.

– Может и нету, – согласился мастер, складывая на столе содержимое внутренностей Ска. – Но репутация-то осталась, а? Смекаешь?

С этим трудно было не согласиться, и Рун кивнул. По крайней мере, подумалось ему, в этом мире остался ещё хоть кто-то, кому не чужда дань уважения к Двадцати. Грех отвечать на такое силой.

Чавьер вдруг вытащил несколько искорёженных деталей – вырывал он их разве что не с мясом. По полу запрыгали просыпавшиеся заклёпки и крепёж, с языка мастера сорвалась незнакомая чародею ругань.

– Что? – любопытство буквально давило Руну на плечи. Чавьер же вытер изляпанные маслом руки о скатерть. Юный чародей попытался понять, стала ли та грязнее – и не смог.

– Да ни беса хорошего, мог бы и догадаться, что не на радостях. Видишь? – он указал в самый центр. Рун не без осторожности заглянул внутрь автоматона. – Связующие контакты побиты, и повреждён слот.

Слот и в самом деле знавал лучшие времена. Питающий кристалл сместился в сторону. Широкие борозды царапин портили его красоту, будто шрамы.

– Однако, маже. Большой палкой в твою девчулю пихали – пробита насквозь. Либо копьё, либо не знаю – но врезали ей хорошо.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации