Текст книги "В ожидании рассвета"

– Не проспите. К сожалению, я не смогу вас разбудить. Мне нужно уехать. По делам. Смотрите на часы. Ровно в восемь подходите в холл отеля, Хаггис вас проводит.

Как только за Джеральдом закрылась дверь, Николь как тигрица бросилась к ней и заперла на замок. Так ей будет спокойнее.

12

Николь проспала как убитая до половины восьмого. Будильник на наручных часах прозвенел как раз вовремя, чтобы Николь успела умыться, кое-как расчесать спутанные волосы и влезь во вчерашнее черное платье. В зеркало она предпочла не вглядываться, зная наперед, что лишь окончательно испортит себе настроение.

Сейчас Николь жалела о том, что под рукой нет спасительной косметички Вайолет. Румяна, пудра и тональный крем очень пригодились бы ей, чтобы замазать ужасные царапины… Но косметичка, как и Вайолет, находились в далеком Хьюстоне, и Николь решила не переживать из-за своего внешнего вида. Единственный мужчина, ради которого ей хотелось быть красавицей, уже видел ее, а мнение остальных людей ее ни капли не интересует!

Она быстро прошла по тайному ходу, удивляясь своей способности ориентироваться в малознакомом месте, заглянула в номер в Башне Мертвой Красавицы, смяла покрывало на кровати, чтобы создать впечатление, что на ней кто-то спал, и зашагала по полутемному коридору к холлу. Шаткая лестница угрожающе скрипела под ногами, и один раз Николь показалось, что она может проломиться под ней. Злясь на нерадивую администрацию отеля, Николь перепрыгнула опасную ступеньку, чуть не подвернула ногу, выругалась вполголоса и продолжила путь.

Главный холл был ярко освещен, и Николь наконец увидела всех, кто гостил в это время под крышей замка. Туристов было немного, от силы человек десять-пятнадцать, но все они были роскошно разодеты для праздничного ужина. Николь мельком взглянула на себя в зеркало и поняла, что похожа на замарашку по сравнению с дамами в дорогих декольтированных платьях. Драгоценности поблескивали на шеях, ушах и пальцах, в то время как Николь могла похвастаться лишь свежими царапинами на лице и шишкой на затылке.

Ничего, зато вчера я ужинала с Джеральдом, утешила она себя и пожалела, что его нет рядом. Пусть порой он ведет себя странновато, но все же никто из собравшихся здесь мужчин не может с ним сравниться…

Мистер Хаггис, управляющий, оглядел всех гостей и, церемонно подав руку Николь, пригласил остальных следовать за ними. Процессия отправилась в путь. Девушка искренне предпочла бы, чтобы Хаггис выбрал другую даму – она спиной чувствовала, как о ней начинают судачить. Гостившие в отеле люди уже успели познакомиться друг с другом, и она для них была чужой. А если учесть то, что она выглядит хуже всех и этим дает дополнительный повод для пересудов… Короткое путешествие до гостиничного ресторана далось Николь очень нелегко.

Когда они вошли в ресторан и расселись по местам, стало чуть проще. Убранство зала отвлекло внимание досужих сплетников от Николь, и девушка могла немного расслабиться. В отличие от остальных гостей, на нее зал не произвел особого впечатления. Это было небольшое помещение с высокими потолками. На стенах были развешаны звериные шкуры (подделка, поморщилась Николь) и старинное оружие. Грубо сколоченные столы и скамьи составляли меблировку зала. На столе стояли глиняные кувшины с неожиданно крепким вином и глубокие миски с мясом и овощной подливкой.

Николь не имела понятия о том, как в старину привечали гостей хозяева этого замка, но обстановка зала сразу показалась ей ненатуральной. Скорее всего, виноват был вчерашний вечер с Джеральдом, когда она словно окунулась в волшебную атмосферу прошлых веков…

Гости с аппетитом принялись за еду. Николь не была голодна и неохотно брала пальцами мясо и окунала его в подливку. Девушка откровенно скучала. Что она делает здесь, среди посторонних людей? Не было видно ни одного знакомого лица. Лучше бы она осталась у себя и, может быть, Джеральд опять бы пригласил ее поужинать…

Хватит, одернула себя девушка. Через пять дней закончится мое путешествие, и я вернусь в Хьюстон. А Джеральд останется в этом замке и будет все так же в одиночестве любоваться лунным пейзажем…

В одиночестве ли? – съехидничал кто-то противный внутри Николь. Как ты себе это представляешь, глупышка? Такой мужчина проводит один свои дни и ночи? Не будь наивной!

Николь схватила кувшин с вином и отпила несколько глотков. В голове сразу зашумело, и сердце немедленно перестало болеть. Я не должна о нем думать, твердила себе девушка. Не должна. Это случайное знакомство ничем не закончится. Скоро полмира ляжет между ним и мной… Но как она могла не думать, когда в каждом темноволосом мужчине ей мерещились черные кудри Джеральда, и ей казалось, что он вот-вот выступит из темноты, чтобы повести ее навстречу новым захватывающим ощущениям…

Вино туманило голову не только Николь, но и ее соседям. После десяти минут неловкого молчания языки развязались, и девушка обнаружила, что она тоже вовлечена в общий разговор. Мужчина справа громко чавкал, поедая мясо и обильно запивая его вином. Тем не менее, он находил время, чтобы умильно поглядывать на Николь, и два раза дотронулся ногой до ее коленки.

Девушка раскраснелась, возбужденная вином и повышенным вниманием к своей особе. Странные дела творятся в туманной Трансильвании! Вроде бы не южная страна, где под жарким солнцем расцветают пылкие страсти и где даже дурнушки походят на королев, но столько мужского внимания Николь не получала за всю свою жизнь. Джеральд Уэйн, Андрис Гашек (кстати, что-то его не видать), опять Джеральд и этот упитанный мужчина по правую руку, и Джеральд…

Николь стиснула зубы. Что за наказание! Она не может спокойно пококетничать с соседом без того, чтобы не вспомнить о Джеральде! Как же она будет жить потом, когда Трансильвания останется далеко позади, и даже жуткое приключение в пещерах будет выглядеть безобидным забавным эпизодом?

Я его забуду, решительно подумала Николь. Все забывается. Мало ли что может произойти во время такого путешествия. Зато в эфире четвертого канала она будет томно закатывать глаза и намекать на то, что у нее была романтическая встреча с потомком древнего рода…

– Милочка, вас не затруднит передать мне вон ту тарелку? – услышала Николь голос соседки слева.

Это была худая женщина средних лет, чьи пальцы были усыпаны кольцами с крупными драгоценными камнями. Чересчур крупными, чтобы быть настоящими. Николь обратила на нее внимание еще в холле, где она рассказывала что-то своим друзьям, не умолкая ни на минуту.

– Прошу вас, – вежливо ответила девушка и передала миску.

Но она напрасно надеялась, что женщина на этом успокоится. Видимо, ей давно не терпелось пообщаться с Николь, и сейчас она воспользовалась возможностью начать разговор. К неудовольствию Николь, женщина оказалась американкой. Она прожила в трансильванском отеле месяц и ужасно истосковалась по общению с земляками. Она выложила Николь все сплетни, которые ей удалось собрать, и девушка удивилась про себя, почему такая любознательная особа не выбрала какой-нибудь более густонаселенный отель. Там у нее было бы гораздо больше материала для наблюдений…

– …А вообще этот замок принадлежит Секешам, очень древнему венгерскому роду, – с пеной у рта рассказывала американка, – и могу вас уверить, что с этими Секешами не все в порядке. Взять, к примеру, нынешнего владельца замка. Чудной он, это точно!

Николь стала слушать внимательнее.

– Он сдал половину замка «Новой Трансильвании», но что сделал с деньгами? Думаете, уехал в современный город, чтобы жить, как подобает аристократу? Нет, он остался здесь и по-прежнему живет в замке, да еще совсем один. Разве такая жизнь годится для молодого человека?

– По-моему, это дело вкуса, – сухо сказала Николь.

Я бы тоже предпочла остаться здесь, добавила она про себя.

– А по-моему, дело не только во вкусе, – понизила голос американка. – Всякое говорят о молодом наследнике. Кто-то его жалеет, а кто-то побаивается. Все сходятся на том, что он странный.

Николь почувствовала себя предательницей. После всего, что Джеральд для нее сделал, она сидит и спокойно выслушивает болтовню злой сплетницы!

– Смею вас уверить, что в нем нет ничего странного! – отрезала девушка с непривычной суровостью. – Так уж получилось, что я хорошо знакома с Джеральдом.

– Правда?

Казалось, глаза тощей американки сейчас вылезут из орбит. Она в упор не замечала нежелания Николь обсуждать Джеральда.

– И какой он?

– Очень любезный и привлекательный, – не подумав, ответила девушка.

Американка многозначительно хмыкнула и поджала тонкие губы.

– Вам виднее, – процедила она. – Но на вашем месте я была бы осторожнее со знакомствами… Кстати, что у вас с лицом?

Это уже становилось смешно.

– Я заблудилась в пещерах, – пояснила Николь. – А ваш загадочный владелец замка меня спас.

– Все равно, – покачала головой американка. – О нем в округе всякие слухи ходят. Я бы на вашем месте держалась от него подальше.

Николь была готова расплакаться. Ну что за наказание? Здесь все словно задались целью хорошенько напугать ее. Еще что-нибудь в этом духе, и она решит, что четвертый канал специально нанял людей, чтобы окружить ее путешествие мистическим туманом. Теперь вот доброжелательная незнакомка предостерегает насчет Джеральда… Интересно, он сам – тоже часть заговора, чтобы сделать ее пребывание в Трансильвании «незабываемым»?

Николь была так зла, что не расслышала, как мистер Хаггис объявил о начале танцев. На утоптанную площадку в центре зала вышли три пары танцоров. Мужчины в уже знакомых Николь костюмах и девушки в длинных расшитых рубашках с передниками взялись за руки и закружились в лихом танце. Николь отбила себе все ладони, хлопая. После того, как представление закончилось, официанты немного сдвинули столы, а мистер Хаггис принялся вытаскивать гостей на танцпол. Гости отнекивались. Одна Николь с радостью приняла приглашение.

Если бы кто-нибудь сказал ей две недели назад, что она будет лихо отплясывать чардаш на земляном полу средневекового замка в сердце Европы, она сочла бы этого человека сумасшедшим. Даже простые современные танцы нелегко давались ей, а народные не могли присниться ей и в страшном сне. Однако несколько движений, которые ей показала девушка-словачка, было нетрудно скопировать, и вскоре Николь задорно скакала вместе с танцорами. Бурные аплодисменты были ей наградой.

Раскрасневшаяся девушка кланялась и ощущала себя на вершине блаженства. Тут музыканты заиграли тягучую народную мелодию, и Николь с восторгом поняла, что сейчас будут медленные танцы. И что ее, кажется, собирается пригласить тот самый мужчина, который периодически задевал ее ногу под столом! Как и подобает королеве вечеринки, Николь приосанилась. Мужчина подошел к ней и протянул руку. Она благосклонно посмотрела на него, улыбнулась и… невольно ойкнула от боли. Руку, которую она подала своему кавалеру, сжали чьи-то стальные пальцы.

– Извините, – произнес холодный голос. – Но этот танец был обещан мне.

Николь повернула голову и увидела Джеральда, который появился рядом с ней словно из ниоткуда.

– Откуда вы взялись? – изумилась девушка. – Вас за ужином не было…

– Какая у вас короткая память, Николь – усмехнулся Джеральд. – В замке полно тайных ходов.

– Значит, вы тайно наблюдали за нами? – прищурилась девушка.

Выпитое вино придало Николь храбрости, и она, не стесняясь, разглядывала Джеральда. Сегодня был ее вечер, и она чувствовала, что может позволить себе все.

– Да, – кивнул молодой человек. – Надеюсь, вас это не очень огорчает?

Он обнял девушку за талию и вовлек в круг танцующих. Николь вспыхнула и потупилась. Глаза Джеральда красноречиво говорили ей о чем-то, и она безумно боялась ошибиться, выдав желаемое за действительное… Глупое неопытное сердечко трепыхалось в груди и заставляло ее совершать необдуманные поступки. Но не станет ли ей только хуже, когда встанет солнце и ночной мираж рассеется без следа?

– Меня нет, – наконец ответила она. – Зато мою соседку очень огорчило бы.

– Почему? – удивился Джеральд.

– Потому что она весь вечер доказывала мне, что нынешний владелец замка – подозрительный тип, от которого девушкам лучше держаться подальше!

Николь состроила свирепую гримасу, но Джеральд шутить не пожелал.

– Что же во мне подозрительного? – нахмурился он.

– Понятия не имею, – беззаботно рассмеялась девушка. – Она что-то говорила о том, что в округе вас побаиваются…

Николь осеклась. Что-то она чересчур разболталась. Во-первых, она может задеть чувства Джеральда. А во-вторых… кто знает, дыма без огня не бывает…

– Люди – странные существа, Николь, – невесело засмеялся он. – Если ты предпочитаешь уединение и по возможности избегаешь их общества, они навешивают на тебя ярлык чудака. А если вдобавок ты можешь проследить свою родословную на несколько веков назад и владеешь замком, пусть даже полуразрушенным, тебя превращают чуть ли не в чудовище!

Глаза Николь увлажнились. Ведь она точно так же избегает общества своих сокурсников и предпочитает сидеть дома, а не посещать шумные вечеринки. И что в результате? Ее называют странной и потешаются над ней за ее спиной. А она всего лишь желает жить своей жизнью…

– Как я вас понимаю, – вздохнула девушка. – Меня даже мама считает странноватой, не говоря о посторонних людях. А все потому, что у меня нет друзей, я не встречаюсь с мальчиками, не хожу на дискотеки…

Николь некстати вспомнила, что рассказывала Джеральду о своем «женихе» Арчи Моррисоне, и прикусила язык. Но он либо тактично не стал уличать ее во лжи, либо просто забыл, о чем они разговаривали только вчера.

– Мы с вами похожи, Николь, – задумчиво проговорил Джеральд. – Одного не могу понять – кто обидел вас, раз вы предпочитаете держаться от людей в стороне?

– Никто меня не обижал, – растерялась девушка. – Так было всегда… Папа был замкнутым человеком, а я на него похожа. Вот мама, она совсем другая. У нее много друзей, и она все время занята. Вечеринки, приемы, театральные премьеры…

– Наверное, вам невесело с ней живется? – перебил ее Джеральд.

– Да нет, все нормально, – покачала головой девушка. – Мы друг другу не мешаем.

Быстрый взгляд Джеральда сказал ей, что она чересчур разоткровенничалась. Не стоит посвящать постороннего человека в свои проблемы. Тем более, мужчину, которому изо всех сил хочешь понравиться. С ним надо быть милой и беззаботной, не живым человеком, а картинкой из модного журнала…

Но разве у нее есть хоть один шанс произвести впечатление на Джеральда? Ах, если бы она обладала внешностью Вайолет! Отец рассказывал, что влюбился в нее с первого взгляда, и то, что они были совершенно разными людьми, не могло убить его чувство. Вот какова сила настоящей красоты! Если бы у нее были синие глаза матери, ее золотые кудри, ровный носик и пленительный заливистый смех, Джеральд бы пал к ее ногам как подкошенный, и ей бы не пришлось терзаться из-за своей неполноценности.

– О чем вы думаете, Николь?

Девушка опомнилась. К чему сомнения? Да, она не такая, как Вайолет. Но нынешняя ночь принадлежит ей. Ее руку сжимает Джеральд, и для нее в его глазах мерцают теплые огоньки. Завтра она займется самобичеванием. Сегодня она попробует быть другой Николь Аркетт. Смелой, свободной и влюбленной.

– О вас, – честно ответила она.

Рука Джеральда на талии Николь чуть дрогнула. Вопреки ее опасениям он не засмеялся, не скривился и не отшатнулся от нее.

– Чем же я заслужил, чтобы вы думали обо мне? – тихо спросил он, гипнотизируя девушку взглядом.

– Вы такой… необыкновенный, – пробормотала Николь.

– Берегитесь, – усмехнулся Джеральд, – как бы ваши слова не вскружили мне голову.

– Почему бы и нет? – воскликнула девушка, опьяневшая от вина, близости Джеральда, собственной смелости…

Сейчас ей было все равно, что за ними пристально наблюдают несколько пар глаз и судят о ней по тому, как она наклоняет голову, смотрит на Джеральда, смеется…

К черту приличия! – мысленно кричала Николь, твердо зная, что этот момент в ее жизни больше не повторится. Она ног не чуяла под собой и взмывала выше шпилей замка, ныряла в омут глаз Джеральда и упивалась их блеском. Сотни нежных слов просились на язык, и Николь едва сдерживала их. Она не стеснялась, о нет, сейчас ее вряд ли могло что-нибудь смутить. Она намеренно не торопилась, желая в полной мере насладиться предвкушением…

Наверное, даже хорошо, что через пять дней их знакомство с Джеральдом закончится так же внезапно, как и началось. Благодаря этому она может сейчас не взвешивать каждое слово и не размышлять о последствиях, а поступать так, как велит ей сердце.

– Потому что я могу поверить вам, – серьезно сказал Джеральд, однако его глаза смеялись.

Николь закусила губу. Если он будет так на нее смотреть, она не сможет вымолвить ни слова. Она ничего не знает о нем и совершенно не понимает его. Разговаривать с ним все равно, что в одиночку пускаться в путешествие по заброшенным пещерам. Вокруг темнота, и пробираться вперед надо на ощупь, и нет никакой гарантии, что ты когда-нибудь увидишь солнечный свет…

13

– Хотите, уйдем отсюда? – предложил Джеральд. – Я мог бы показать вам замок. Если вы не устали…

Что ей была усталость! Даже если бы она протанцевала всю ночь, она бы с великим наслаждением отправилась с ним куда угодно.

Выражение лица Николь без слов все сказало Джеральду. Держась за руки, они вышли из обеденного зала. Николь мало волновало, что подумают о ней те, кто остался позади. Они могут жалеть ее, осуждать, посмеиваться над ней. Она приняла решение. Хотя бы раз в жизни она будет окончательно и бесповоротно счастлива, без опаски и оглядки на мнение посторонних!

Джеральд отодвинул изъеденный молью гобелен в коридоре, и Николь увидела уходящий вдаль проход. Она заколебалась, но Джеральд мягко обнял ее за талию.

– Не бойтесь, – шепнул он, коснувшись губами ее уха. – Я рядом.

О, тогда она не боится ничего на свете! Разве Джеральд не был ее ангелом-хранителем? Он помог ей благополучно добраться до замка, забрал ее из ледяного номера в Башне Мертвой Красавицы, вытащил из пещер… Невозможно поверить, что всего три дня она провела в Бистрице. За все двадцать лет жизни с ней не было таких потрясений…

Но главные потрясения ожидали Николь впереди. Джеральд долго вел ее по узким коридорам и крутым лестницам, ни на секунду не выпуская ее руки. Девушка не спрашивала его о конечной цели их путешествия, хоть Джеральд явно вел ее куда-то. Николь было все равно. Рядом с ним она могла всю ночь пробродить тайными ходами замка и быть абсолютно счастливой.

– Пришли, – сказал Джеральд, подводя Николь к маленькой дверце.

Он достал из кармана ключ и открыл ее, пропуская Николь вперед. Дверной проем был настолько мал, что девушка едва пролезла сквозь него. Интересно, как высокий Джеральд последует за ней? Но как только Николь выпрямилась и осмотрелась вокруг, она позабыла обо всем на свете.

Джеральд привел ее на балкон, опоясывающий по периметру верхушку одной из башен. Вначале Николь показалось, что она стоит на узкой каменной площадке, а в паре метров от нее разверзлась бездонная пропасть. Девушка в страхе прижалась к стене, но, присмотревшись, поняла, что бояться нечего. Площадка была защищена надежным парапетом в половину человеческого роста, и можно было наслаждаться видом, не опасаясь оступиться и упасть вниз.

– Красиво? – спросил Джеральд, который не без труда присоединился к девушке. – Жаль только, что двери очень маленькие.

Николь осторожно подошла к парапету. Создавалось впечатление, что она парит над спящей долиной, что леса, холмы и речушки остались далеко внизу, и лишь снежные вершины молчаливых гор вторгаются в ее воздушные владения. Девушка посмотрела вниз и судорожно вцепилась в каменные перила. Темная бездна ущелья распахнула свою беззубую пасть.

– Не смотрите вниз, голова закружится, – предупредил Джеральд.

Девушка с облегчением почувствовала, как он обнял ее и аккуратно отвел ближе к надежной стене.

– Здесь ужасно высоко, – выдохнула Николь.

– Замок стоит на краю скалы, – заметил Джеральд. – Глубина пропасти – по меньшей мере тысяча футов. Прибавьте к этому высоту замка и самой башни…

Джеральд замолчал, давая Николь время осмыслить услышанное. Невероятная высота ужасала, но девушке не хотелось уходить обратно. Как и накануне ночью, луна окутывала все мягким светом, придавая пейзажу волшебную эфемерность. Все было почти как вчера, только вчера рука Джеральда не сжимала ее талию, и Николь была готова стоять на смотровой площадке всю ночь, лишь бы ощущать его присутствие рядом с собой…

Порыв ветра заставил девушку поежиться.

– Я неисправимый болван, – растерянно произнес Джеральд. – Вы же простудитесь на этом холоде.

– Ничего, – пробормотала Николь, счастливо улыбаясь.

У нее не было поводов жаловаться. Раз ей холодно, она имеет полное право обнять Джеральда обеими руками и прижаться щекой к его плечу. Исключительно для того, чтобы согреться!

Так Николь действительно стало теплее. То ли они прислонились к башне и укрылись от пронизывающего ветра, то ли тело Джеральда согревало ее, то ли ее собственное сердце колотилось как сумасшедшее и заставляло кровь быстрее бежать по жилам. Она не знала, в чем дело, но точно знала одно – так хорошо она никогда себя не чувствовала…

Джеральд сказал что-то насчет необыкновенно полной луны, и девушка подняла глаза, чтобы посмотреть на это чудо. Луна круглым шаром действительно светилась над башней, но Николь не видела ее. Горящие глаза Джеральда заворожили ее. Она позабыла о том, что находится в объятиях малознакомого мужчины, что бесстыдно не сводит с него глаз. И горы, и пропасть в двух шагах совершенно вылетели у нее из головы. Николь сознавала только, что Джеральд с восхищением смотрит на нее, и что его губы стремительно приближаются к ней…

Подобной смелости Николь от себя не ожидала. Одно дело – позволить малознакомому мужчине поцеловать себя, и совсем другое – страстно откликнуться на его поцелуй, обвить руками его шею и прильнуть к нему всем телом. Она сознавала, что ведет себя глупо и неприлично и что Джеральд вправе подумать о ней все, что угодно. Но впервые в жизни Николь не останавливал страх перед тем, что о ней могут подумать. Как приятно ни на кого не оглядываться, а делать то, что хочется больше всего на свете! Удивительно лишь то, что она, обычно такая рассудительная и осторожная, бросается в объятия мужчины, с которым познакомилась три дня назад…

Николь желала бы, чтобы он длился вечно, этот поцелуй на башне старинного замка. Неважно, что холодный ветер задувает под легкое платье, а бездонная пропасть в двух шагах терпеливо поджидает жертву, что от мрачного пейзажа при свете луны неприятно сосет под ложечкой. Поцелуи Джеральда пробуждали в ее теле неведомую истому, и Николь отвечала на них со всем нерастраченным пылом юности.

Наконец он оторвался от ее губ и с тревогой прошептал:

– Ты не замерзла?

– Н-нет, – ответила Николь, хотя у нее зуб на зуб не попадал.

Но Джеральда нельзя было обмануть.

– Давай вернемся в замок, – предложил он. – Иначе ты простудишься.

– А ты? – задиристо спросила она. – Ты одет не теплее меня…

– Я стреляный воробей, меня ветром не проймешь, – хрипло рассмеялся он. – Я частенько коротаю на этой башне предрассветные часы.

Николь представила себе, как он в одиночестве стоит на площадке самой высокой башни и напряженно всматривается в темноту. Представила и содрогнулась. Все-таки как много непонятного в Джеральде Уэйне!

– Но ведь здесь страшновато одному, – наивно заметила она.

– А мне нравится, – усмехнулся Джеральд и привалился спиной к каменной кладке башни. – Прислушайся, какая здесь тишина! Люди попрятались по комнатам и не отравляют своим дыханием красоту… Сейчас правят горы, и луна, и ночь… В такие минуты понимаешь, что человек не в состоянии создать ничего более прекрасного, чем уже создано Богом. И хочется оторваться от земли и птицей взмыть под облака. Представляешь, какой оттуда открывается вид? Или же рыскать по лесам в обличье волка, вдыхать запахи, недоступные слабому человеческому обонянию, чувствовать силу в каждом мускуле… Зато, как только наступает рассвет, все, конец покою. Испуганные птицы улетают, волки в страхе прячутся в лесной чаще. На сцену выходит его величество Человек и думает, что бы ему уничтожить и испортить из того, что еще не уничтожено и не испорчено…

В голосе Джеральда было столько горечи, что Николь стало не по себе.

– За что ты так ненавидишь людей? – спросила она, несмело протягивая руку к волосам Джеральда.

С величайшей осторожностью, словно опасаясь, что он в любую минуту может отпрыгнуть от нее, Николь коснулась непослушной черной пряди, которая все время лезла Джеральду в глаза. Она ожидала, что он недовольно отшатнется, но молодой человек не шевелился, и Николь робко поправила его густые волосы. Они были такими мягкими и шелковистыми на ощупь, что она могла бы вечно гладить их. Но было в Джеральде нечто, что не располагало к нежности, и Николь с сожалением убрала руку.

– Мне не за что их любить, – пожал он плечами.

– Тебя кто-то обидел? – вырвалось у Николь, прежде чем она поняла, что мужчине вряд ли приятен намек на то, что его кто-то может обидеть.

Мужчины считают, что если женщина узнает об их слабости, то они потеряют в ее глазах всякий интерес. Но как бы Николь желала, чтобы Джеральд был чуточку менее безупречен и независим. Если бы только она могла почувствовать, что он нуждается в ней, в ее нежности и заботе…

– Не хочу я портить такую чудную ночь мерзкими воспоминаниями, – засмеялся Джеральд и порывисто притянул Николь к себе. – Сейчас у меня нет ни одной причины жаловаться на жизнь.

Девушка смущенно зарделась. Она не привыкла видеть восхищение в мужских глазах. И еще более непривычно было наблюдать за тем, как резкие черты Джеральда смягчает нежность. Она уже успела убедиться в том, что у него очень выразительное лицо, но до сих пор видела лишь насмешку, высокомерие… Теперь же перед ней было лицо влюбленного мужчины, и голова Николь сладко кружилась. Увлечение Арчи Моррисоном казалось детской игрой по сравнению с тем, что она испытывала сейчас, как и сам Арчи не шел ни в какое сравнение с мужчиной, который потряс ее воображение…

Они еще долго блуждали по тайным переходам замка, держась за руки. Николь послушно следовала за Джеральдом, а сама размышляла о том, как проведет сегодняшнюю ночь. Комната, которую ей предоставил Джеральд, казалась ей теперь недоступной. Если она останется в непосредственной близости от него после того, что произошло между ними на башне, она даст ему повод презирать ее. Николь Аркетт не их тех девушек, что первыми бросаются на мужчину. Она уважает себя и знает, как ей следует вести себя.

– Устала? – повернулся к ней Джеральд. – Уже второй час.

Николь была уверена, что уловила в его голосе утомление. Наверное, он сам валится с ног, но как истинный джентльмен не желает в этом признаваться.

– Да, у меня был тяжелый день, – сказала девушка, радуясь тому, что в темноте Джеральд не может видеть ее лица. – Проводи меня, пожалуйста, до моего номера в башне. Сегодня я буду ночевать там.

Джеральд настаивать не стал, но у дверей ее номера замешкался, и Николь внезапно осознала, что теперь все зависит от нее. Там, на смотровой площадке башни он сделал первый шаг, и она с упоением подчинилась ему. Но сейчас, на пороге ее спальни он не будет ни о чем просить. Для этого он слишком хорошо воспитан. Она определилась с тем, где будет ночевать она. И только ей решать, где Джеральд проведет сегодняшнюю ночь…

Сердце Николь сжалось. Насколько далеко она готова зайти? И достаточно ли глубоко ее внезапно вспыхнувшее чувство к Джеральду, чтобы позволить ему все? Николь отлично понимала, что любая из ее знакомых девушек ни секунды бы не колебалась на ее месте. Они оба взрослые люди. Нравятся друг другу. К чему разыгрывать из себя недотрогу, когда не знаешь, что будет завтра? Чувства быстротечны, и наслаждаться ими надо как можно скорее, пока они не стали историей. Но для Николь Аркетт все было не так просто. Она боялась совершить неверный поступок и вызвать у Джеральда презрение. Как она должна поступить? А главное, чего он ожидает от нее?

Николь посмотрела на Джеральда, который с улыбкой разглядывал ее, и похолодела. Он все понимает, осенило ее. Все мои сомнения и страхи перед ним как на ладони. Как, наверное, он смеется надо мной! Взрослая девица с комплексами подростка!

– Спокойной ночи, – просто сказал Джеральд и распахнул перед Николь дверь ее номера.

– Спокойной ночи, – пробормотала Николь, чувствуя себя полной дурой.

В номере она подошла к окну и прислонилась лбом к оконной раме. Теперь, когда Джеральда не было рядом, все произошедшее казалось ей сладким сном, плодом воображения юной мечтательницы. В Джеральде есть все, чтобы пленить женщину. Он красив, его окутывает ореол загадочности… Немудрено, что она потеряла голову. Наоборот, было бы удивительно, если бы она осталась равнодушной. Но что он нашел в ней? В ней нет ничего, чтобы могло бы заинтересовать такого мужчину. На нее никто и никогда не обращал внимания. Может быть, он просто пожалел ее и решил устроить для нее небольшое романтическое приключение?

От такого предположения Николь стало совсем плохо. Вполне возможно, что Джеральд, с его проницательностью, догадался о том, что она всегда и везде чувствует себя лишней. Будучи по натуре рыцарем, он захотел вселить в нее уверенность в себе. Я немного поухаживаю за ней, наверняка рассудил он, и она вернется домой преображенным человеком…

Николь всхлипнула. Ей не нужно одолжений! Она прекрасно жила без мужского внимания до поездки в Трансильванию, прекрасно будет жить и после! Ее совершенно не интересуют мужчины. Грубые, нечуткие, думающие исключительно о себе!

Но ведь Джеральд не такой, с тоской напомнила она себе. И с ним ты действительно счастлива. Когда в последний раз тебе было так хорошо в обществе мужчины? Лишь с отцом тебе было так же легко и интересно, как с Джеральдом. Все остальные в глаза называли тебя странной и сторонились тебя.

Николь принялась ходить по комнате. Разжигать камин она не стала, и постепенно ледяной воздух пробрал ее до костей. Она дула на ладони, чтобы согреться, и старалась не думать о том, что в столовой Джеральда сейчас уютно потрескивают дрова в камине, а он сам сидит в мягком кресле и задумчиво смотрит на огонь. Если бы только она была рядом с ним! Она бы поджала ноги и опустила голову ему на плечо… Они бы сидели так бесконечно долго, пока глаза не стали бы слипаться от усталости, и тогда он мягко разбудил бы ее и…